Мёрдок Мелинда С.. Армагеддон у Весты

   — Прошу меня простить, председатель, если я буду вынужден попросить сначала заплатить мне за эту информацию. В свете нынешних обстоятельств, я должен получить компенсацию в обмен на предоставленные данные.
   — Уф-ф, — Гользергейн был раздражен и не собирался это скрывать. — Каких обстоятельств?
   — Похоже, что меня отстранили от регентского поста и окружили договором о неучастии в бизнесе со стороны корпораций.
   Голограмма недовольно скривила угол рта. Гользергейн не любил, чтобы ему диктовали условия.
   — Вы просто пользуетесь уединением почетного отпуска, — ответил председатель, пытаясь представить положение Черненко в совершенно ином свете и выбить инициативу из его рук.
   — Может быть. Но все это заставляет меня быть особо осторожным.
   — И чего же, по-вашему, — с саркастической интонацией полюбопытствовал Гользергейн, — может стоить ваша информация?
   — Неограниченные административные полномочия на Земле и процент со всех земных прибылей.
   — Вы требуете немалого, Черненко. Ваша информация должна быть просто драгоценной, чтобы соответствовать этим требованиям.
   — Причина появления сбоев в системе компьютера РАМ-Главного, дезорганизующих работу всей системы.
   Гользергейн сжал губы. Он был готов принять слова Черненко за попытку оскорбления, но Черненко казался уверенным в своих словах и ценности предложенного им товара.
   — Поздравляю вас, Черненко. Вы действительно заслужили награду. Как вы получили эту информацию? РАМ-Главный пытается выследить нарушителя уже несколько месяцев.
   Тень улыбки коснулась губ Черненко.
   — Судьба отнеслась ко мне благосклонно, — ответил он.
   — Короче, повезло, — рассмеялся Гользергейн. — Ну, неважно. Важна информация, а не метод ее добычи.
   — Значит, вы принимаете условия нашей сделки? Вы даете за нее эту цену?
   — Возможно, — ответил Гользергейн. Он помолчал, прогоняя сквозь свои программы накопленные данные о необъяснимых отклонениях в работе компьютера. — При одном условии.
   — Назовите его, — сказал Черненко.
   Он наслаждался своей победой. Мало кому удавалось взять верх в споре с Гользергейном, высшей силой Марса, хозяином и повелителем системы РАМ.
   — Вы получите все, что хотите, и даже больше, если доставите мне доказательства уничтожения нарушителя.
   — Больше? — Черненко торопился уточнить возможные выгоды сделки.
   — Да. В качестве премии я выплачу вам два миллиона — в случае, если нарушитель будет уничтожен.
   — Это щедрое предложение, председатель, — возразил Черненко. — Однако, я думаю, что и сама информация, находящаяся в моем распоряжении, стоит вознаграждения — даже в том случае, если не окажется возможным выполнить все предложенные вами условия договора.
   — У меня нет времени торговаться, — оборвал его Гользергейн, взмахнув жилистой рукой. — Мне надо вести войну. Миллион сразу, переводом на ваш счет в Лунном Банке, и два миллиона по завершении предприятия. Плюс остальные ваши условия. Все — в случае уничтожения нарушителя.
   Черненко улыбнулся председателю. Его продолговатое лицо неожиданно приобрело симпатичное выражение.
   — Договорились, — сказал он.
   — Ну, а теперь, раз уж мы договорились о цене, не будете ли вы так любезны сообщить мне имя этого нелегала?
   — Мастерлинк, — сказал Черненко.
   Вдали от поля битвы Кемаль Гавилан безуспешно пытался устроиться поудобнее в неуютном проеме вентиляционного канала, обеспечивавшего орбитальный город Меркурий Первый свежим воздухом. Его движение побеспокоило его спутницу. Дьюэрни, голова которой покоилась на его плече, зашевелилась, протерла глаза тыльной стороной загорелой руки и, осознав, что она находится практически в объятиях Кемаля, резко поднялась, моментально стряхнув остатки сна.
   Кемаль спрятал улыбку. Постепенно он научился видеть за суровой и неприступной внешностью Дьюэрни очаровательную девушку, и ему нравилось за ней наблюдать.
   — Как спалось? — спросил он.
   Дьюэрни отбросила со лба прядь блестящих черных волос.
   — Танцор может спать где угодно, — ответила она.
   — Я понял, — сказал Кемаль.
   Рот Дьюэрни, расслабленный во сне, приобрел твердость. Карие глаза приобрели опасный грифельный оттенок.
   — То, что ты — принц королевской крови, еще не причина, чтобы относиться ко мне свысока.
   — То, что ты — Танцор Пустыни, еще не причина, чтобы считать меня дураком, не способным разглядеть, что ты милая девушка.
   — У нас нет времени на глупую болтовню, — вспыхнув, отрезала Дьюэрни.
   Кемаль поймал ее за руку, но Дьюэрни попыталась вырвать ее.
   — Ты ведь понимаешь, что я совсем не хотел тебя обидеть? — спросил Кемаль.
   — Я знаю только, что ты защищал дело Танцоров, — ответила она.
   Кемаль продолжал держать ее руку в своей.
   — Ты шла на большой риск, пытаясь помочь мне, Дьюэрни. Как я понял, ты считаешь, что твои действия — уплата долга чести, но для меня это нечто личное. Ты вернула мне свободу. Я хотел бы быть твоим другом, но не могу пробить стену, которой ты себя все время окружаешь.
   — Жизнь научила меня, что дружба — это всего лишь иллюзия, — горько сказала она.
   Кемаль посмотрел на их руки, замершие в пожатии.
   — Есть разные виды дружбы, — сказал он. — Большинство их имело границы, но бывают такие случаи… Редко, но бывает такая дружба, когда двое людей готовы всем пожертвовать один ради другого. Я видел такую дружбу только однажды. Не знаю, имею ли я право это говорить, но я хотел бы быть твоим другом. Я благодарен тебе за все, что ты сделала для меня. Я хотел бы отплатить тебе тем же.
   Его светло-карие глаза встретились с ее темными:
   — Давай начнем с этого.
   — Договорились.
   Этот ответ мог показаться суховатым, но Кемаль понял, что для Дьюэрни он был равносилен порыву. Кемаль улыбнулся и потряс ее руку.
   — А сейчас нам надо разведать обстановку, — сказал он.
   — Ты рискнешь вызвать Хьюэра? — удивилась Дьюэрни. — Гавилан ведет непрерывное наблюдение за компьютерным обменом.
   Кемаль потряс головой.
   — Нет. Я заметил сетевой блок недалеко от входа в воздуховод. Думаю, мы можем подключиться к связи дядюшки Гавилана.
   — Таким способом нас могут засечь не хуже, чем любым другим, — сказала Дьюэрни.
   — Ты вселяешь в меня надежду, — ответил Кемаль, направляясь вдаль по туннелю.
   Воздуховод имел в высоту около полутора метров. Сделанный из полированного металла, он представлял собой неудобный ход сообщения. Было скользко, и продвигаться к блоку связи удавалось с большим трудом. Кемалю помогла военная тренировка, но до Дьюэрни ему было далеко. Она ступала по поверхности металла, словно по твердой корке застывшей лавы, уверенно и бесшумно, словно ветер пустыни.
   Чтобы преодолеть пятьдесят метров колодца, им понадобилось полчаса. Наконец Кемаль выбрался в горизонтальный проход вентиляции и наклонился над крышкой коммуникационного блока. Осмотрев ее, он вытянул пояс, подсунул острый угол пряжки под пластиковую крышку и нажал. Крышка щелкнула и отскочила. Дьюэрни еле успела подхватить ее над самым краем колодца. Кемаль улыбнулся ей. Он протянул руку, и Дьюэрни отдала ему наушник, оставленный ей Хьюэром.
   Кемаль взял приборчик и воткнул его в сетевой блок.
   — Откуда ты знаешь, в какую секцию включать? — спросила Дьюэрни.
   — Ускоренные диверсионные курсы, — ответил Кемаль. — Слушай!
   Он прибавил громкость, и из приборчика раздался голос:
   — …выведены из строя в результате боя с бунтовщиками. Флагман принца Далтона также выведен из строя, в результате чего он был вынужден перенести флаг на другое судно. Сражение Марса и Венеры продолжается без видимого перевеса сторон. Бунтовщики отброшены… — невыразительный голос продолжал передавать информацию о боевых действиях.
   — Ну-ну, — прокомментировал Кемаль, — Далтон, наверное, порядком рассержен. Он не любит проигрывать. Насколько я его знаю, я в этом уверен.
   — Похоже, твои друзья хорошо держатся, — сказала Дьюэрни.
   — Пока — да. — Кемаль посмотрел куда-то в глубину блестящего туннеля. — Я должен был бы находиться там, а не в этой мышеловке.
   — Я знаю, что значит быть лишенным возможности сражаться.
   — Не думал, что Далтон будет участвовать.
   — Меркурий и РАМ — союзники, — сказала Дьюэрни. — Вот почему мой народ был обеспокоен твоим участием в НЗО. Они боялись, что ты принесешь войну на Меркурий и они окажутся на острие фамильной вражды.
   — Они коммерческие партнеры, — поправил ее Кемаль. — Это вовсе не означает политического союза.
   — Даже Танцорам известно, что Гордон Гавилан приобрел большую часть своих богатств, обеспечивая РАМ энергией.
   — Марипозы! — В глазах Кемаля загорелось воодушевление.
   — Что?
   — Сеть солнечных станций Марипозы, — повторил Кемаль. — Если Марс лишится одного из своих главных источников энергии, его атака против НЗО захлебнется.
   — И Далтон будет вынужден защищать собственные интересы.
   — Давай сделаем это, — предложил Кемаль.
   — Что — это. Я не понимаю.
   — Давай выдернем розетку из Марипоз! — Темные глаза Дьюэрни расширились. Она смотрела на своего компаньона с удивлением и почти с ужасом.
   — Ты с ума сошел! Как ты собираешься это сделать?
   — Дьюэрни, это дело не для тебя. Я не могу просить тебя участвовать.
   — Просто расскажи мне, что ты собираешься делать. Мы не в том положении, чтобы проделать такую операцию.
   — Разве? Давай посоветуемся с Доком?
   — Рискуя, что нас засекут?
   — Мгм.
   Дьюэрни изучала лицо Кемаля. Когда она в первый раз встретила принца, она подумала, что он красив, но ему недостает силы. Теперь она понимала, что ее обманула его внешность. Сейчас, когда он был захвачен своим замыслом, он напомнил ей пустынного кочевника, бесстрашного старателя и воина, побеждающего опасности Меркурия. Она почувствовала неожиданное расположение к Кемалю и улыбнулась — это была первая улыбка, которую она позволила себе за долгое время. На ее обычно серьезном лице словно вспыхнул рассвет.
   Кемаль возился с коммуникационным блоком и не заметил этого события. Он набрал код вызова Хьюэра и теперь ждал. Тишина, повисшая в вентиляционном канале, была почти осязаемой. Наконец в трубе канала раздался шепот:
   — Шш-ш-ш… Кемаль?
   — Я, — тихо ответил Кемаль.
   — Давай быстрее — это рискованно.
   — Мне нужна кое-какая информация. У меня есть идея, как устроить большую аварию. Нужно поговорить.
   — Не здесь, — сказал компьютерный собеседник. — Вам нужно попасть к главному сетевому блоку этого сектора спутника.
   — На случай, если ты забыл, мы все еще находимся в районе тюрьмы. Как, по-твоему, мы должны выбраться?
   — На это понадобится пятнадцать минут. Смена караула. У вас есть шесть и двадцать две сотых минуты на то, чтобы добраться до конца коридора. Потом вниз. Попадете на силовую станцию. Там есть указатели на стенах, они вас и приведут к цели.
   — А потом? Я должен вежливо спросить, как пройти к компьютерной сети?
   — Главное, добраться туда. Я выйду с вами на связь. Оставьте наушники на этой частоте. О-пля! Пошли!
   Хьюэр отключился.
   — Тебе не кажется, — спросил Кемаль, — что он опять чего-то не учитывает?
   — Мне вообще не кажется, что он способен что-то серьезно обдумать, — сказала Дьюэрни. — Он считает, что мы можем передвигаться так же легко, как и он.
   — А мне кажется, что нам пора отправляться на поиски приключений, — подытожил Кемаль.

ГЛАВА 25

   Элизабит вскинула изящную головку, и рыжие локоны ее нынешнего воплощения закрыли зеленый глаз.
   — Но, сэр, я ведь не боевик!
   — Боюсь, что ты права, Элизабит. Если бы я мог, я бы отправил по следу Даймонд. Но у нее нет твоего знания компьютерных организмов. Ты умеешь интуитивно принимать решения, а она может ошибиться. Нет, Элиза, должна идти ты.
   — Я смогу найти Мастерлинка, — возразила Элизабит, не сводя зеленых влекущих глаз с аристократического лица своего хозяина. — Но я не запрограммирована на его уничтожение. Кроме того, я не имею представления о его возможностях. Чтобы вмешиваться в работу Главного, как это делал он, и при этом избежать обнаружения, нужно быть таким сильным, как сам Гользергейн… — Элизабит произнесла имя Гользергейна с благоговением.
   — Ты должна найти способ. Я не прошу тебя побороть его. Ты должна его перехитрить, — продолжал убеждать ее Черненко.
   — Во время моей короткой встречи с Мастерлинком у меня создалось впечатление о нем, как о системе очень древнего возраста. Если Мастерлинк собирал и сопоставлял данные в течение многих лет — перехитрить его мне не удастся.
   — Если Мастерлинк слишком сложен, веди себя просто. Он не станет ожидать примитивных уловок. — Черненко отвернулся от голограммы и стал задумчиво разглядывать сквозь стеклянную дверь ярко освещенный сад. — Ты никогда не подводила меня, Элизабит. Не делай этого и на этот раз.
   Элизабит сохранила на лице кокетливое и одновременно трогательно-преданное выражение. Она могла быть идеально эффективным секретарем, психологической опорой своего хозяина, украшением делового кабинета — но не карателем.
   Она не представляла себе, как выполнит полученное приказание.
   Черненко подавил в себе жалость к компьютерному созданию и продолжал инструктировать:
   — Постарайся думать об этом, как о своеобразной сделке. Ты должна одержать верх над партнером и оставить его беспомощным и разоренным.
   Глаза Элизабит просветлели. Эта аналогия была ей доступна, и она уже начала прикидывать план постепенного ограничения свободы действий Мастерлинка одновременно с захватом его источников питания.
   — Кажется, я начинаю понимать. Благодарю за совет, сэр.
   — Держи меня в курсе, — сказал Черненко.
   — Обязательно, сэр, — ответила Элизабит.
   Изображение погасло — Элизабит ушла в поиск. Черненко продолжал созерцать спокойствие сада. Он наслаждался его красотой, и если бы мог быть уверен в прочности своего положения, мог бы насладиться тем, что Гользергейн определил как почетный отпуск. У него не было иллюзий относительно своей судьбы. Без мощной финансовой поддержки он мог потерять Землю навсегда. Он мог бы получить титул регента, но это было бы всего лишь ничего не значащая формальность. Ему нужно было не просто пережить марсианскую войну, но выйти из нее с прибылью.
   Черненко смотрел, как певчая птичка пьет воду, опустившись на край бассейна и улыбался. Он думал о штурмовых отрядах, которые поставят землян на колени.
   У его ног.
   — Итак, Рей?
   Нежный голос Аделы коснулся глубин восприятия Рея. Даже дешевый экран его обиталища не смог разрушить очарования ее красоты.
   — Да, госпожа, — ответил он.
   — Ты добыл информацию, которую я просила?
   Рей нервно облизал губы. Он оглянулся через плечо — дверь комнаты была заперта. Он знал, что она толкает его на предательство. Информацией, которую она требовала, было расположение штаба НЗО, организации, которая дала ему убежище и в которую верил Икар. Он должен был предать их.
   — Ну, Рей? — Адела лениво прикрыла свои черные глаза. Ее длинные ресницы двигались плавно, словно крылья бабочки.
   — Я добыл информацию, госпожа. Сегодня нам сказали, что нас отправят на обучение в главную ставку НЗО. Икар будет пилотом.
   — А ты? — Адела с любопытством смотрела на свое создание.
   — Говорят, что у меня способности к компьютерам.
   — Как мило, — Адела не могла дождаться лакомого куска добычи. — Ну, и?..
   — Я должен сказать, госпожа?
   — Да, Рей. Если ты хочешь вернуться ко мне — должен.
   Рей беспомощно смотрел на нее. Он тонул в бездонной тьме ее глаз. Она чуть заметно кивнула, приглашая его говорить.
   — «Спаситель»… — прошептал он.
   — Что? — переспросила Адела. — По-моему, я не расслышала.
   — «Спаситель», — чуть не плача, воскликнул Рей.
   — «Спаситель»? Космическая свалка? — глаза Аделы мгновенно утратили налет чувственности. Они превратились в щелкающие калькуляторы, определяющие возможную стоимость полученной информации.
   — Что ж, отлично. Эти сведения стоят королевства.
   Она улыбнулась, улыбка ее выражала неподдельное удовлетворение.
   — Ты заслужил прощения, Рей.
   — Значит, я могу вернуться? — Рей не мог сдержать умоляющих интонаций своего вопроса.
   — В свое время, — выражение острого разочарования на лице генотеха заставило улыбку Аделы стать еще шире. — И когда ты вернешься ко мне, Рей, ты увидишь, что все твои мечты станут реальностью.
   С этими словами Адела исчезла с экрана, отключив связь. Рей повернулся — и встретился глазами с Икаром. Икар стоял в проеме двери, придерживая старомодную створку, открывающуюся вручную. Он смотрел на Рея, и взгляд его был полон боли. Он молчал.
   — Ты… Ты давно здесь стоишь? — спросил Рей.
   Икар сглотнул и незнакомым голосом сказал:
   — Достаточно, чтобы услышать, как ты предал НЗО. И меня.
   — Она заставила. — Слова были еле слышны в повисшей тишине.
   — Заставила? — глаза Икара прожигали Рея насквозь. — Она тебя заставила? А может быть, она пообещала тебе что-то, чего ты хотел больше жизни?
   Рей ответил вспышкой гнева:
   — Это ты хотел свободы! Это ты сбежал от Аделы! Я никогда этого не хотел!
   Икар печально возразил:
   — Я не бежал от Аделы, Рей. Она прогнала меня. Без всякой причины. Без повода с моей стороны. Просто потому, что ей надоело. Да, я хотел быть свободным, и я хотел, чтобы ты разделил свободу со мной, но я не собирался принуждать тебя.
   — Я создан для принуждения. И ты — мы оба созданы, чтобы подчиняться. Повиновение внесено в наши гены. Она создала нас такими. Я не могу понять, как тебе удалось преодолеть свою природу.
   Глаза Икара сощурились:
   — Возможно, с тобой эксперимент Аделы прошел более удачно. Возможно, по ее меркам красоты и покорности ты — отличный экземпляр. И все же, я думаю, если бы она распоряжалась тобою так же, как мной, получая удовольствие от твоей боли, командуя тобой и унижая тебя перед твоими друзьями, терзая физически и душевно… А потом заменяла бы тебя другим… Я думаю, ты бы обнаружил, что это не настолько трудно.
   — Я не хочу расставаться с ней. Я хочу любить ее!
   — Как и я когда-то, Рей. Пойми, каждый из нас состоит из двух половин. Одна половина — это наш генетический код и заложенные в нас структуры мышления и поведения. Вторая — это горький опыт, приобретаемый во время жизни. Он ломает и крушит все эти структуры, пока они не исчезнут совсем. Я не настолько изменился, Рей. Я по-прежнему могу лишь служить каким-то целям, просто я больше не принадлежу Аделе. И я не хочу служить ей. Она сама убила мою любовь.
   — Любовь бессмертна. Она много раз говорила мне это.
   Икар сочувственно посмотрел на Рея:
   — Ты ребенок, Рей. Любовь может быть разной. Она может выжить, когда, кажется, для этого никакой возможности нет, но ее легко убить, если использовать ее во зло. И я знаю, что, хотя я любил ее, как люди любят своих богов, она меня не любила. Я существовал для ее удовольствия. Помимо этого ее не интересовало, что происходит со мной.
   — Я все еще люблю ее, — сказал Рей.
   — Ты доказал это, — ответил Икар. — Ради нее ты предал целый мир. Послушай, Рей, разве это любовь? Разве это любовь — использовать другого, чтобы украсть информацию, чтобы подороже ее продать?
   — Я ничего не могу с этим поделать, — сказал Рей. Икар печально покачал головой.
   — Я не могу тебя судить, Рей. Твою ответственность рассмотрит более высокий суд, — в руке Икара возник лазерный пистолет. — Идем.
   Рей повиновался. Ему было некуда бежать. Его подавляло чувство вины, но он понимал, что мог бы повторить свой поступок ради Аделы. Его преданность ей не зависела от него. Он не мог с ней справиться. Пока.
   Три венерианских грузовых корабля медленно преодолевали пространство, делая все, что только можно, чтобы избежать малейшей возможности столкновения с марсианами. Они по дальней траектории обошли Землю с ее линкорами и штурмовыми отрядами, по дуге обогнули Марс и легли на круговой маршрут, направляясь к главным силам венерианского флота. Два грузовых корабля несли топливо, третий — пищу и медицинское оборудование. Беззащитные в мирное время грузовики были оборудованы приспособленным к их возможностям оружием. Их капитаны были торговцами, а не военными пилотами, но они отлично понимали стратегическую ценность своего груза.
   Предыдущие сводки сообщили об уничтожении двух других топливных барж, и теперь небольшой караван прокладывал путь, обходя битву как можно дальше, используя окраину Пояса Астероидов для маскировки своего передвижения. Проскользнув в караван одной из крупных шахтерских корпораций, им удалось незамеченными миновать заслоны РАМ. Оказавшись вблизи от крейсеров Маракеша, баржи выбрались из строя рудовозов и устремились к венерианской базе.
   Позади них бушевала битва — рваная линия, вдоль которой сталкивались, охотились друг за другом и погибали среди лазерных вспышек и разрывов боевые корабли. Заградители поддерживали вокруг базы защитный периметр, стараясь обеспечить безопасность командного центра.
   — «Пеннант», ответьте. Говорит Иклил.
   — Говорит «Пеннант», — ответил флагман Маракеша. — Мы не ждали вас. Ложитесь на курс к отметке один позади нас. Танкеры готовы принять ваш груз.
   — Понял вас, — ответил Иклил. — Леди Марианой мне приказано представить устный рапорт. Каковы будут ваши заключения о состоянии конфликта?
   Некоторое время «Пеннант» молчал. Затем на линии связи зазвучал другой голос:
   — Говорит Маракеш.
   В этом голосе слышалась сила и сознание власти.
   — Сэр! Это Иклил на грузовике «Дрэй». Прибыл в ваше распоряжение.
   — Передайте госпоже Мариане следующие слова, — произнес командующий венерианским флотом: — Смертельный удар не достигает цели, когда рядом есть ядовитая змея.
   — Ядовитая змея, — повторил Иклил. — Сообщение принято, сэр. Я передам его госпоже Мариане лично.
   — Я знаю, что вы выполните поручение госпожи, — сказал Маракеш. — Теперь я хочу задать вам несколько вопросов. Когда вы проходили мимо Земли, вы что-нибудь видели?
   — Мы обошли Землю, ваше превосходительство. Мы ничего не видели, кроме разве что двух пиратских кораблей, дрейфовавших от Луны, но мы убежали от них.
   — А на пути отсюда к Венере не заметили никакой активности?
   — Нет, ваше превосходительство.
   — Хм-м.
   Новости были хорошими. Маракеша больше всего волновало, что РАМ может послать отряд кораблей на его практически беззащитную родную планету. Чтобы этого не произошло, венерианцы делали все, чтобы у РАМ не оставалось сил больше ни на что, кроме сражения с ними.
   — Займитесь разгрузкой, — сказал Маракеш. — А когда вернетесь, передайте госпоже Мариане мои слова.
   Маракеш отключил переговорное устройство и принялся обдумывать нынешнее положение дел.
   Собственно говоря, флот Венеры встретился лицом к лицу с флотом марсиан. В этом противостоянии, словно в гигантской стальной шахматной партии, ни одна из сторон не давала противнику возможности сделать решающий ход. Истребители Кейна наносили удары по венерианским кораблям, налетая, как невиданные пираньи, терзая жертву, попавшуюся им на пути. Венерианские корабли защищались, распыляя пылевые облака, но строй был чересчур плотным, чтобы можно было использовать все преимущества дезориентирующего снега. Пыль замедляла атаки Кейна, но не могла их остановить.
   В свою очередь, «Крайты» НЗО вгрызались в задние ряды флота РАМ, выманивали корабли в погоню и уничтожали их. Ни той, ни другой стороне не представлялось возможности нанести решающий удар. Маракеш сосредоточился на Кейне и на том, как отвлечь его смертоносный отряд от главных сил венерианского флота. Независимо от того, под каким углом он рассматривал проблему, он приходил к одному и тому же заключению.
   Единственной силой, способной достойно встретить «Крайт» был другой «Крайт». Маракеш слышал о попытке Далтона Гавилана заманить истребители в ловушку. Даже его хитроумная выдумка не принесла ему успеха. Хотя корабли НЗО были освобождены с помощью Барни, Маракеш знал, что со временем они с тем же успехом освободились бы и сами. Маракешу нужен был Бак Роджерс.
   Анализ проведенных боев давал Маракешу уверенность в том, что он может справиться с марсианским флотом, но пока существовал отряд Кейна, его усилия были обречены на неудачу. Маракеш не мог обратиться к НЗО напрямую. РАМ, вне сомнения, прослушивала переговоры, и любой элемент неожиданности в этом случае исключался. Вместо этого он отправил сообщение в обход, веря, что Мариана правильно расшифрует его фразу. Он должен выждать двадцать четыре часа, чтобы быть уверенным, что Иклил выйдет на связь с Марианой, оказавшись вне пределов перехвата флота РАМ. После этого ему надо будет связаться с НЗО. Да, пожалуй, так.
   Маракеш потер ладонью лоб.
   — Головная боль? — спросил Кетус.
   — Нет, скорее, водоворот, — невесело пошутил командующий.

ГЛАВА 26

   — Мы на месте, — прошептал Кемаль в пискнувшую ячейку связи.
   — О! — отозвался Хьюэр. — Отлично!
   — Что ты имеешь в виду под «отлично»? Твоя инструкция — заметь, что я называю ее этим незаслуженным титулом — чуть не довела нас до могилы! Мы чуть не попали прямо в расположение одной из частей гвардии Гавилана!