Мёрдок Мелинда С.. Армагеддон у Весты

   — Вижу, — сообщил старший помощник, единственный человек на корабле, обладающий каким-то опытом прикидки траектории на глаз.
   — Стрелять без команды, — приказал капитан. — Сначала лазеры, потом гиро.
   — Да, сэр, — офицер застыл у похожего на перископ пульта управления, держа руку на пусковых кнопках лазеров.
   Бак шел слишком быстро, и помощник с трудом удерживал его «Крайт» в прицеле. Он нажал на кнопку пуска, и лазерные пушки крейсера дали ответный залп по НЗОвскому пилоту. Один из лучей прорезал пространство над левым крылом Роджерса, а второй зацепил хвост. Защита отклонила луч, но истребитель тряхнуло.
   — Гиро, — скомандовал капитан.
   — Приготовиться, — сказал первый помощник, — пли!
   Крейсер выплюнул два гироснаряда, и компьютеризированные бомбы устремились к истребителю. При максимальном ускорении «Крайт» мог обогнать гироснаряд, но ускорение катастрофически быстро съедало топливо. Капитан крейсера усмехнулся, наблюдая, как огоньки двигателей гироснарядов ложатся на курс сближения с целью.
   — Ракету, сэр? — спросил старший помощник. — Я уже навел ее.
   — Нет. Посмотрим, что сделают гироснаряды.
   Гироснаряды методически следовали за Баком. Его приборы засекли их сразу же. Они заставили «Крайт» дать рывок, и тот рванулся вперед, словно во взрыве, с неуловимой взглядом скоростью. Даже сейчас, после стольких боев, Роджерс не мог избавиться от трепета, включая ускорители. Он отошел на удобную дистанцию, обогнав гироснаряды, и повернулся им навстречу, наводя лазеры на своих отставших преследователей.
   Гироснаряды сдетонировали, дав единое облако взрыва красивого голубого оттенка. Цвет означал, что снаряды изготовлены на заводах «Меркурианского снаряжения и боеприпасов». Бак вспомнил беспомощный флагман Далтона Гавилана и усмехнулся. Он пролетел сквозь рассеивающееся облако взрыва, направляясь к замыкающим кораблям марсианского флота, чтобы продолжить дразнить их, выманивая в открытый космос.
   Он был уверен, что рано или поздно один из крейсеров не выдержит наглых выходок крошечного одинокого кораблика и попытается наказать его. Кроме того, непрерывные лазерные удары «Крайта» истощали ресурсы защиты марсиан. Тактика оправдывала себя и на этот раз. С двумя-тремя кораблями, висящими на хвосте, Бак прокладывал курс к Поясу Астероидов, где еще два «Крайта» тихо ждали своей очереди заняться марсианами.
   — Бак!
   — Док? Это действительно ты? — Бак подпрыгнул в кресле, услышав голос, который он никак не ожидал услышать, но его рука продолжала твердо держать рукоятку.
   — Да, это я. Я вернулся. Клон там, снаружи. Он работает, как приманка. Бак, нужно поговорить!
   — Это не может подождать, Док? Я тут вроде как занят, — ответил Бак. Крейсеры РАМ шли след в след, время от времени пытаясь достать его лазерными залпами.
   — Нет, не может. Насколько я знаю, даже сию минуту уже слишком поздно. — В голосе Хьюэра звучала горечь.
   — Кемаль? — спросил Бак.
   — Да.
   Бак форсировал двигатели и, подав ручку на себя, описал широкую дугу в пространстве. Крейсеры РАМ отстали, потеряв его из виду. Он сбросил скорость.
   — В чем дело, Док? Что тебе удалось?
   — Вопрос в том, что удалось Гордону Гавилану. Ответ: ему удалось схватить Кемаля.
   — Ну да, ты прав. Кемаль в тюрьме.
   — Не совсем так. Он был в тюрьме. Потом бежал. Потом его снова поймали. Это длинная история, я расскажу ее как-нибудь потом. А сейчас я боюсь за жизнь Кемаля.
   Голубые глаза Бака посуровели. Он нахмурился:
   — Ты думаешь, Гордон Гавилан может убить его?
   — Кемалю удалось нарушить работу солнечных станций Марипоза. Гавилан не намерен относиться к этому мягко. Убивать Кемаля не в его интересах, но, согласно моим записям, он — человек настроения. Бак, мы должны вытащить его!
   Бак нахмурился.
   — Гордон сообщил, что Кемаль у него?
   — Об этом широко объявлено.
   — Что ж, возможно, нам это удастся, — задумчиво сказал Бак.
   — Но есть еще одно осложнение.
   Бак подождал объяснений Хьюэра.
   — Вместе с Кемалем в заключении находится женщина. Из Танцоров. Она помогала мне освободить Кемаля.
   Голос Хьюэра звучал просительно.
   — Значит, вытащим их обоих, — ответ Бака был очень характерен для его прямого характера. — Думаю, что я знаю, как это можно сделать. Но для этого мне понадобится связь с Гордоном Гавиланом. Ты можешь мне обеспечить прямой выход на него?
   — Я выйду прямо на него, — уверенность Хьюэра сквозила в страстности его ответа.
   — «Орел—Лидер», это «Повстанец-1». Мне нужен ты и «Орел—восемь» для поддержки.
   — «Повстанец-1», мы вылетаем.
   Когда Бак услышал немедленный ответ Вашингтона, его настроение улучшилось. Меньше чем через две минуты, два истребителя НЗО оказались в пределах видимости.
   — Док, — сказал Бак. — Мне нужно знать, где находится Далтон Гавилан. Он перебрался со своего корабля на другое судно.
   — Понял, — отозвался Хьюэр. — Я прощупал линию, по которой Меркурий Первый связывается с ним. Я могу включить ее в любое время.
   Он сделал паузу, а потом сообщил:
   — Судя по переговорам РАМ, Далтон Гавилан находится на меркурианском крейсере «Шедевр Художника».
   — Ты понял, Вашингтон? — спросил Бак.
   — Понял вас, — подтвердил пилот.
   — Мы должны провести дружеское свидание, — сказал Бак. — Трудность в том, чтобы отрезать Далтона от основных сил и окружить.
   — «Шедевр» сейчас находится около старого флагмана. Судя по всему, они перегружают оставшееся оружие и топливо, — доложил Хьюэр. — Остальные корабли отряда сейчас сражаются с отрядом венерианских крейсеров.
   — Отлично. Значит, мы должны ударить сильно и неожиданно, чтобы он не успел собрать своих людей. Это значит, что мы должны пробить его защиту за рекордное время.
   — Мне приходилось летать на одной из меркурианских расписных посудин, — сказал Егер в своей обычной манере, лениво растягивая слова. — На переоборудованной, конечно. Стабилизирующая цепь поля защиты расположена на переборке позади рубки. Если сжечь стабилизатор, вся система защиты отключится.
   — Но это был корабль старого образца, Чак, — возразил Вашингтон. — Они должны были изменить положение стабилизатора. Оставлять его там было бы слишком опасно.
   — Только если кто-то знает, — ответил Егер. — Кроме того, готов спорить, что корабль, на котором сейчас Далтон, — старая модель. Последнее время Меркурий строил торговые, а не военные корабли.
   — В конце концов — это вероятная мишень, — сказал Бак. — Попробуем. Пристраивайтесь мне в крыло.
   Два корабля изменили положение, занимая место позади левого крыла Бака, — сначала Егер, а за ним, также у его левого крыла, Вашингтон. Три корабля НЗО пронизали космос, точно три голубых лазерных вспышки, прокладывая курс со смертоносной точностью. Корабль Далтона Гавилана оказался между истребителями с одной стороны и остальным меркурианским флотом с другой. Шансы в этой блиц-партии складывались неплохие.
   — Следуйте за мной, — сказал Бак, когда на экранах вырос корабль Далтона.
   Два истребителя приклеились к его крылу. Тройка приближалась к врагу. Когда они оказались на расстоянии непосредственной видимости, Бак включил ускоритель, развив скорость, делавшую ручное сопровождение цели невозможным.
   — Лазеры на максимум, — скомандовал он. — На дистанции двенадцать километров сбросить скорость до одной третьей — и огонь.
   Три «Крайта» обрушились на меркурианский корабль ошеломляюще неожиданно, вонзив в его загривок сведенные воедино лазерные лучи. Гавилан пытался вести ответный огонь, но выстрелы были неприцельными и не задевали ни одного из тройки. Шестикратная мощность лазеров быстро проделала брешь в силовой броне крейсера. Лучи проложили путь в глубь корпуса, нащупывая коробку размером восемь на десять дюймов, закрепленную на внутренней переборке. Адское пламя сделало свое дело, и переднее поле защиты отключилось.
   — Бак, хватит! — скомандовал Хьюэр. — А то пробьешь внутренний корпус!
   Бак, а за ним и его товарищи прекратили огонь.
   — Получилось, — сказал Вашингтон.
   — Как раз, — сказал Бак. — Спасибо, Док.
   — По моим подсчетам меркурианские сплавы, обычно используемые для сетевых корпусов, могут выдержать такую температуру не более четырех секунд, — скромно сообщил Хьюэр.
   — Без тебя мы могли бы уничтожить нашу добычу.
   Бак настроил свое переговорное устройство на частоту меркурианского корабля.
   — Привет, Далтон! Говорит Бак.
   — Капитан Роджерс! — воскликнул Гавилан голосом, полным ненависти. Уже второй раз Бак Роджерс подвергал его унижению, и его гордость бунтовала.
   — Вы потеряли передние щиты. Один мой выстрел — и вам конец.
   — Если ты убьешь меня, — ответил Далтон, — ты отправишься вместе со мной!
   — По иронии судьбы, — ответил Бак, — в этот раз я не хочу тебя убивать. Ты должен сохранять свое положение и приказать делать то же самое своему флоту. Информация им не понравится, но если кто-то из них попытается приблизиться, ты умрешь.
   — Чего ты хочешь? — холодно спросил Далтон.
   — Только твоего присутствия здесь, — ответил Бак. Он выключил связь. — Док, мне нужна связь с Меркурием.
   — Канал открыт, — доложил Хьюэр. — Ввожу частоту в компьютер.
   Переговорное устройство щелкнуло, и Бак представился еще раз:
   — Говорит капитан Роджерс из Новой Земной Организации. Я хочу говорить с Гордоном Гавиланом.
   — Это невозможно, — ответил приятный тенор.
   — Тогда постарайтесь обеспечить возможность. Мои лазеры направлены на его сына, и если мне не удастся переговорить с отцом, я нажму кнопку.
   Бак выдал свой ультиматум спокойным, доверительным тоном, который звучал очень даже убедительно.
   — Одну секунду, — отозвался тенор. — Соединяю. Гордон Гавилан!
   — Говорит Гордон Гавилан. Что это за вздор насчет моего сына?
   — О, правитель Меркурия Первого. Какая честь! Боюсь, что это не вздор. Жизнь вашего сына в моих руках. Я отключил защиту его крейсера. Мои орудия держат его под прицелом, и если вы не выполните мои требования, я взорву его.
   — Блефуешь, террорист, — презрительно произнес Гордон. — Я не верю в это.
   — Далтон? — позвал Бак, переключив частоту. — Перейдите на частоту 888, 9!
   — Но это Меркурий Первый! — воскликнул Далтон Гавилан.
   — Вот именно. — Бак снова переключился. — Можете расспросить сына о его положении.
   — Далтон? Роджерс говорит, что убьет тебя, если я не выполню его требований. Он может это сделать?
   Некоторое время принц боролся со своей гордыней, потом сказал:
   — Да. Он отключил нашу защиту. Один выстрел, и все.
   — Хорошо, Роджерс, — мрачно сказал Гордон. — Что вы хотите?
   — Думаю, что это очевидно, сэр. Я хочу, чтобы вы освободили Кемаля и его спутницу.
   Гордон скрипнул зубами.
   — Ты застал меня врасплох, Роджерс.
   — Я и хотел это сделать, — подтвердил Бак.
   — Ладно! Я отпущу Кемаля и девушку. Как насчет моего сына?
   — Когда я услышу от Кемаля, что он на свободе, я отпущу вашего сына. Не теряйте времени. Я не слишком терпелив.
   Решив действовать, Гордон действовал быстро.
   — Кемаль будет выпущен на Меркурии, поблизости от своего корабля. Я дам ему координаты связи. Ты услышишь его примерно через тридцать минут.
   — Буду ждать, сэр. С нетерпением. — Бак отключил связь и откинулся на спинку пилотского кресла.
   — Что будем делать теперь? — спросил Вашингтон, не сводя светло-голубых глаз с отдаленной громады меркурианского корабля. — Оставаясь здесь, мы рискуем каждую секунду.
   — Я знаю, — сказал Бак. — Вот почему я приказываю вам — тебе и Егеру — уходить. Корабль Далтона беззащитен, и чтобы удерживать его на привязи, хватит одного из нас. Если у меня будут неприятности, я вас вызову.
   — Конечно, — без особой уверенности ответил Вашингтон.
   — Вперед, — скомандовал Бак. — Скоро увидимся.
   Вашингтон качнул крылом, салютуя, и полетел прочь, уводя за собой Егера. Когда они отошли достаточно далеко, за пределы прямой видимости, Егер спросил:
   — Ты что, и вправду его оставишь?
   — А ты как думаешь? — поинтересовался Вашингтон.
   — Так же, — ответил Егер.
   Друзья развернулись на сто восемьдесят градусов и легли в дрейф.

ГЛАВА 29

   Порыв раскаленного ветра меркурианской пустыни заставил сердце Кемаля запеть. Даже безжалостный жар солнца, добела раскаливший небо меркурианского утра, казался желанной переменой по сравнению с недрами вентиляционной системы Меркурия Первого. Кемаль услышал, как за его спиной захлопнулся люк «шаттла», услышал, как взревел его двигатель, отправляя челнок в обратный полет на Меркурий Первый, но не обернулся. Дьюэрни провожала челнок взглядом, пока он не скрылся из виду.
   — Улетел, — сказала она.
   Ее голос в переговорном устройстве звучал спокойно и твердо.
   Кемаль кивнул. Челнок доставил его к кораблю, на котором он прилетел на Меркурий. Его опоры ушли в мелкий песок — шасси не было рассчитано на рыхлую почву пустыни. Добравшись до носа «Стингера», он стянул с него маскировочный чехол, открыл люк и вскарабкался на пилотское место. Некоторое время он настраивал связь на нужную частоту и подключал переговорное устройство, вмонтированное в шлем, к более мощному бортовому компьютеру связи.
   — «Повстанец-1», я «Повстанец-3», ответьте.
   Немедленного ответа можно было не ждать. Передача Кемаля должна была пройти через три спутника связи, чтобы достичь Бака, и это занимало некоторое время. Наконец сквозь шумы и помехи линии связи донесся голос Роджерса:
   — «Повстанец-3»! «Повстанец-1» слушает. Каково ваше положение?
   — Я на свободе. Связь веду со своего корабля. Стартую сразу же. Как понял?
   — Понял, Кемаль. Что с женщиной? — спросил Бак.
   — Она тоже здесь. Благодарит за то, что ты нас выручил.
   — Пусть благодарит Хьюэра. Выбирайся оттуда, пока Гавилан не изменил мнения насчет своего сына!
   — Понял вас, — ответил Кемаль, и Бак отключил связь.
   Высокий рост Дьюэрни позволил ей дотянуться и пожать его руку.
   — Удачи тебе. Я жалею, что втянула тебя в эту историю.
   — А я нет, — ответил Кемаль и встряхнул ее ладонь. — Мы еще встретимся.
   Дьюэрни кивнула, отступая, пока расстояние не прервало их рукопожатия. Она помахала рукой, и Кемаль вернул ей прощальный жест. Потом нажал клавишу, и люк кабины захлопнулся. Когда он запустил двигатели, Дьюэрни побежала в укрытие. Он так и запомнил ее — стройная фигурка, исчезающая в вихрях желтой пыли.
   Получив подтверждение от Кемаля, Бак двинулся прочь от корабля Гавилана, добавив к полной мощности двигателя мощность стартовых ускорителей. Пока «Крайт» набирал скорость, Бак послал меркурианскому принцу прощальный привет.
   — Ох, и везучий же ты, Далтон! — пропел он в переговорное устройство, выходя за пределы досягаемости.
   — А тебе не повезло, Роджерс, — донесся ему вслед разъяренный голос Далтона. — Я буду охотиться за тобой по всей Солнечной системе!
   Ему ответил смех Бака, раздававшийся в линии связи, пока он не переключился на рабочую частоту сил НЗО.
   — «Орел—Лидер», говорит «Повстанец-1». Выходите в точку встречи. Расчетное время плюс три минуты.
   — Говорит «Орел—Лидер». У нас неприятности!
   Бак еле смог расслышать голос товарища.
   — Вашингтон, в чем дело? — спросил Бак.
   — Целый отряд крейсеров РАМ. Около десяти. Они действуют по системе Гавилана. Пыли столько, что можно слепить из нее астероид. Они взяли нас в капкан, — говорил Вашингтон сквозь разряды помех.
   — Понял, «Орел—командир», — ответил Бак. — Они пытаются удержать вас, пока не кончится топливо, чтобы потом расстрелять.
   — Я тоже так думаю, — подтвердил Вашингтон.
   — Я заставлю их кое о чем подумать. Если увидите просвет — уходите в него.
   Ответ Вашингтона потерялся в помехах, и Бак мог только надеяться, что он принял его последнее распоряжение. Он переключил режим датчиков, настраивая их на максимальную дальность. Через мгновение он увидел на экране марсианские крейсеры и облако пыли. Он продумал план боя, который бы дал ему возможность одержать верх над четырьмя крейсерами, переключил управление лазерами на компьютер наведения и включил полную скорость. Компьютер должен был открывать огонь всякий раз, когда его сенсоры улавливали цель. Роджерс должен был иметь возможность полностью сосредоточиться на полете. Он понимал, что должен как можно лучше использовать свое преимущество.
   Он налетел на крейсеры прежде, чем они успели приготовиться к встрече. Они кружили вокруг облака, выстреливая все новые порции дезориентирующей пыли, окутавшей его товарищей. Он стремительно нырнул, надвигаясь на четырех черно-красных хищников, забавлявшихся со своими жертвами. Лазеры, ударившие в силовой щит одного из крейсеров, заставили защиту рассыпаться дождем искр. Он уже пронесся мимо. Замеченный отрядом РАМ, он развернулся на новый заход, на этот раз проложив траекторию с кормовой стороны трех других крейсеров.
   Когда Бак развернулся после второго захода, он увидел, что два корабля покинули строй, окружавший пылевое облако. Он выбрал новый корабль и бросился на него, оставаясь вне пределов досягаемости двух других, покинувших строй, кораблей. Он атаковал крейсер, на этот раз воспользовавшись гироснарядом. Он специально направил снаряд в хвост корабля, который был почти свободен от пыли. Когда снаряд приблизился к крейсеру, входя в зону помех, он начал рыскать, сбиваемый с курса пылью, но затем все же скользнул прямо к цели. Защита крейсера была пробита, и хвост корабля украсился черным шрамом.
   Бак метнулся в сторону, уходя от отряда. На этот раз за ним пошли два крейсера. Он замедлил скорость, позволяя им подойти поближе. Когда из носовой части первого вылетели пылевые снаряды, он рванулся вперед, стремительно развернул на хвосте свой крошечный корабль и пошел назад, на второй крейсер, сверкая своими лазерами. Он нанес по крейсеру удар и включил носовые ускорители. «Крайт» встал на дыбы.
   Два крейсера сновали вокруг него, пытаясь загнать в пылевое облако. Они двигались с невероятной для их класса скоростью, описывая один вокруг другого ставосьмидесятиградусные повороты. Но как бы ни быстры они были, истребитель Бака был быстрее. Он выскользнул из ловушки, как арбузная косточка из пальцев. Бак рывком включил двигатель на полную мощность и повел истребитель вокруг пылевого облака, подбираясь к оставшимся восьми крейсерам РАМ снизу.
   Он направил свои лазеры в брюхо двоим из марсиан, сопроводив каждый залп гироснарядом. Один из снарядов ушел в сторону, сбитый с пути помехами, второй удержался на курсе и попал крейсеру в бок. Ужаленный корабль попятился, выбираясь из пыли навстречу пилоту НЗО.
   Пылевое облако продолжало оставаться таким же плотным, как и раньше, но Вашингтон и Егер, находившиеся внутри него, заметили появление в нем более темного размытого участка. Пока они вглядывались, пыль там, где находился покинувший строй крейсер, слегка рассеялась, и они увидели сквозь алмазную пыль свободное пространство. Двое попавших в ловушку пилотов едва могли видеть друг друга, не говоря о возможности связи. Вашингтон осторожно покачал крылом. Егер ответил ему тем же.
   Вашингтон окинул взглядом приборную доску. Он не имел ни ориентира, ни связи, ни датчиков. Глубоко вздохнул и подал рукоятку вперед.
   — Ну, давай, детка, — шептал он про себя. — Вывози меня отсюда.
   «Крайт» поплыл вперед. По смотровому стеклу кабины ползли струйки дезориентирующей пыли, похожие на капли дождя. Егер следовал вплотную за Вашингтоном. Время, казалось, тянулось бесконечно, но наконец перед ними открылся черный проем. Словно бегунам на финише дистанции, им казалось, что мир бесконечно медленно ползет им навстречу, безразличный к их желаниям и усилиям. Когда корабли вынырнули в открытый космос, Вашингтон обнаружил, что все это время он непроизвольно сдерживал дыхание. Он с всхлипом выдохнул.
   — Что это было, сэр? — поинтересовался Егер по линии связи. Его голос вибрировал от избытка адреналина.
   За стеклом летного шлема Вашингтона сверкнула улыбка. Глаза пилота искрились воодушевлением.
   — Находим капитана и убираемся отсюда, — сказал он.
   — С возвращением, — голос Бака зазвенел в их ушах колоколом. — Сомкнулись, ребята!
   Три истребителя выстроились в походный порядок и ушли подальше от кораблей РАМ, направляясь домой, на «Спаситель».
   Икар, вытянувшийся по стойке «смирно», стоял перед Беовульфом. Плотное, почти квадратное тело командующего, с головой, увенчанной гривой седых волос, казалось почти карикатурным по сравнению с классическими пропорциями телосложения юноши. Икар, испытывающий по отношению к командующему нечто вроде благоговения, внимательно разглядывал его лицо. Это было волевое, покрытое морщинами и шрамами лицо человека, который прожил свою собственную жизнь, принимая свои собственные решения и совершая свои собственные поступки. Он был так захвачен этим, что отвлекся и пропустил часть слов Беовульфа, пока его внимание не привлекло его собственное имя.
   — … Икар, ты поступил правильно. Я знаю, что вернуть Рея для суда НЗО было для тебя трудно, но это было сделано. Его выслушали и вынесли справедливый приговор.
   Икар подался к Беовульфу поверх рабочего стола. Он оперся руками на заваленную бумагами поверхность.
   — Что с ним сделают? — спросил Икар.
   — Тебя очень волнует его судьба? — произнес Беовульф.
   Его карие глаза внимательно изучали Икара.
   — В каком-то смысле он мой брат. Я понимаю его. Несколько месяцев назад я поступил бы так же, как он.
   — Он получил, что хотел. Его отошлют к Аделе.
   Икар поник. Генетическое программирование, интенсивное обучение, психологическая обработка сознания, не говоря уже о подавляющей красоте Аделы, победили. Он чувствовал себя так, словно потерпел поражение в бою.
   — Здесь нет твоей вины, — сказал Беовульф.
   — Я мог заставить его…
   — Заставить — что?.. — спросил Беовульф. — Он был воспитан в обожании Аделы. Он должен сам понять ее истинную природу.
   — Как понял я, — сказал Икар.
   — Как ты, — Беовульф положил ладонь на плечо Икара. — Ты хоть понимаешь, что ты феномен? Неизвестно ни одного документально подтвержденного случая, когда генотех смог бы бороться с заложенной программой.
   — И я тоже не поборол ее. Я по-прежнему человек, рожденный, чтобы служить. Адела сделала меня существом, которым управляет сердце. Но мое сердце больше не с ней.
   — Но с нами ли оно? — спросил Беовульф.
   Икар чуть отступил от стола.
   — Я не знаю. Я думаю, что да. Я многое о себе узнал за последние недели. Мне нужно больше, чем цель. Мне нужен кто-то — кто-то, а не что-то, — в кого я мог бы верить. За кем мог бы идти.
   — Это большая ответственность для объекта твоих чувств.
   — Я очень боюсь этого! — В голосе Икара звучало презрение к себе. — Но я не могу справиться со своей природой. Я могу лишь пытаться контролировать себя.
   Беовульф некоторое время обдумывал слова Икара, потирая шею ладонью.
   — Похоже, нам повезло, парень. У нас есть герой. Если он даст согласие, ты сможешь следовать за Роджерсом?
   — Я могу попробовать.
   — Никто не мог бы сделать больше на твоем месте.
   Беовульф внимательно посмотрел в глаза Икара. Он видел в них боль и отчаянную незащищенность.
   — Ты показал хорошее мастерство как пилот и отличные боевые способности. Мы можем дать тебе место во второй эскадрилье истребителей. Для начала ты будешь летать на переоборудованном «Стингере».
   — Я благодарен за такую возможность, сэр. Я постараюсь сделать все, чтобы оправдать ваше доверие, но я должен признаться, что боюсь Аделы. Я боюсь своей собственной реакции на встречу с ней лицом к лицу.
   Беовульф улыбнулся.
   — Мне кажется, ты справишься, — сказал он. — Поэтому твоим первым заданием будет войти с ней в связь и договориться о возвращении Рея. — Глаза Икара потемнели. — Я знаю, что это все равно, что атака под шквальным огнем, но зато ты сразу поймешь, на чьей ты стороне.
   — По-моему, тоже. — Икар снова подтянулся. — Отлично, — сказал он.
   Беовульф повернул кресло к экрану связи.
   — У нас есть канал связи. Многоступенчатый. Он проходит через дюжину спутников. Адела не сможет проследить его.
   Он включил экран, и на нем возникло лицо Аделы. Волосы ее был уложены наверх и держались при помощи украшенных камнями шпилек. Она выглядела недовольной.
   — Я не понимаю, сколько можно!
   — Можно — что?.. — перебил ее Беовульф.
   — Держать меня на заглушённом канале!
   — Не понимаю, о чем вы говорите, — спокойно возразил Беовульф. — Я хотел поговорить с вами о выдаче арестованного.
   — О?
   — Да. У нас находится под арестом ваш генотех, Рей. По его словам, он хочет вернуться.
   — Я посылала двоих. — Адела не стала вдаваться в объяснения.
   — Да, это так. Но один из них не собирается возвращаться.
   — Хотела бы услышать это от него, — возразила она.
   — Пожалуйста, Икар.
   Икар вошел в поле зрения видеокома. Лицо его было каменным.
   — Икар, этот старик говорит, что ты хочешь покинуть меня. Я не могу в это поверить. Он бессовестный лжец. — Она понизила свой голос, обвивая им Икара, словно змеиными кольцами.