— На островах? — спросил Римо.
— Сент-Мартин. Хранилище дублирующих записей компьютера, — сказал Смит.
— Хорошо. Желаю хорошей погоды, — сказал Римо. — Послушайте, Смитти, не волнуйтесь там, ладно?
— Ладно, — отозвался Смит.
Римо повесил трубку и вышел в залитый флюоресцентным светом коридор, который был буквально выстлан стальными листами, так что напоминал внутренность подводной лодки.
— Мы просто подождем, — сказал Римо Чиуну.
Он был доволен, что сумел успокоить Смита.
— Только не внутри, — заявил Чиун. — Я подожду здесь.
— Внутри, — настаивал Римо.
— Ты будешь ждать внутри, — ответил Чиун. — Я буду ждать здесь.
Римо открыл дверь в лабораторию. Печатающее устройство, над которым склонялся Ревитс, стало теперь красным и блестящим. Груда, напоминавшая отходы мясника, высилась на бумагах. Взгляд Римо привлек бледный клочок розоватой кожи. На клочке был прыщ.
Груда представляла собой все, что осталось от доктора Ревитса.
— Сент-Мартин. Хранилище дублирующих записей компьютера, — сказал Смит.
— Хорошо. Желаю хорошей погоды, — сказал Римо. — Послушайте, Смитти, не волнуйтесь там, ладно?
— Ладно, — отозвался Смит.
Римо повесил трубку и вышел в залитый флюоресцентным светом коридор, который был буквально выстлан стальными листами, так что напоминал внутренность подводной лодки.
— Мы просто подождем, — сказал Римо Чиуну.
Он был доволен, что сумел успокоить Смита.
— Только не внутри, — заявил Чиун. — Я подожду здесь.
— Внутри, — настаивал Римо.
— Ты будешь ждать внутри, — ответил Чиун. — Я буду ждать здесь.
Римо открыл дверь в лабораторию. Печатающее устройство, над которым склонялся Ревитс, стало теперь красным и блестящим. Груда, напоминавшая отходы мясника, высилась на бумагах. Взгляд Римо привлек бледный клочок розоватой кожи. На клочке был прыщ.
Груда представляла собой все, что осталось от доктора Ревитса.
Глава четвертая
Проблема была решена.
Наконец, после долгих лет затыкания сиюминутных брешей подручными средствами, проблема охраны компьютеров КЮРЕ была решена.
Доктор Харолд В. Смит вышел на белый песчаный пляж великолепного залива Гранд Кейс на Карибском море на французской части одного из Антильских островов под названием Сент-Мартин. Ему хотелось немного позагорать. Ведь он проделал хорошую работу.
Доктор Смит чувствовал, что, если б сейчас ему пришлось умереть, в последний момент жизни он мог бы спокойно оглянуться назад на прожитые годы и сказать, что он сделал большое, хорошее дело для своей страны и даже для всего человечества.
Звонок Римо тоже доставил ему удовольствие. Смит беспокоился, потому что рискованно было убирать фэбээровскую охрану, которая так хорошо себя показала, но еще большим риском было бы оставить все по-прежнему.
Никто бы не стал его винить, если б он, несмотря на свои опасения, оставил все, как есть. Но именно потому, что он никогда не пытался подняться выше по карьерной лестнице, теперь уже умерший президент много лет назад выбрал его на пост главы новой тайной организации, которая должна была бороться с врагами Америки.
Смит подумал, что он сделал только то что обязан был сделать, а вот президент выказал настоящее мужество. Смит попросил его о срочной встрече. В связи с характером деятельности КЮРЕ их свидание должно было оставаться тайной даже для ближайших сотрудников президента, а тут могли возникнуть сложности. Даже с самыми преданными сотрудниками неизбежны порой определенного рода трудности: чем более им доверяют, тем более они полагают себя вправе знать все. А когда информация доступна слишком многим, начинается ее утечка. Смит объяснил президенту, почему им следует встретиться без посторонних лиц.
— Каким образом? — спросил президент. — Я должен их отослать?
— Нет, господин президент, — ответил Смит. — Вы оставите их в самом центре событий. Видите ли, их любопытство возбуждается, когда они чувствуют, что их отстраняют. Поэтому вам следует просто отправиться на отдых, сэр. Поезжайте на ваше ранчо в Калифорнии, а там побеседуйте с новым помощником садовника.
— Вы хотите, чтобы я включил вас в число работников ранчо?
— Я хочу, чтобы у нас с вами не было никаких контактов, сэр.
— Но вы не сможете стать работником ранчо, не пройдя тщательной проверки, — сказал президент, но тут же спохватился. — Ах, да, я и забыл. Ведь некоторые из тех, что проводят эти проверки, находятся под вашим контролем, верно?
На это Харолд Смит почел за лучшее не отвечать. Он не контролировал людей, проверявших информацию на новых сотрудников президентского штата, он контролировал саму информацию. Ведь она поступала на компьютеры, а КЮРЕ начало их использовать даже раньше, чем Министерство обороны. В области техники КЮРЕ всегда находилось впереди всего мира, поэтому о его деятельности знало так мало людей. А компьютер не испытывает потребности поделиться информацией с добрым приятелем.
Жизнь и смерть КЮРЕ зависела от этих компьютеров. Чтобы Харолд В. Смит получил разрешение на работу в качестве помощника садовника на ранчо президента в Калифорнии, достаточно было всего лишь нажать на несколько клавиш. Правда, сначала требовалось убедить главного садовника ранчо, что ему требуется помощник.
Таким образом, когда президент прилетел в Калифорнию для краткого отдыха, он первым делом отправился полюбоваться розовыми кустами, высаженными вдоль забора, напоминавшего крепостные укрепления.
Пожилой садовник подстригал колючие кусты. Президент задержался около него, и в глазах стороннего наблюдателя все выглядело так, как если бы они обсуждали розы, потому что садовник время от времени размахивал своим секатором. А на самом деле разговор этот выглядел следующим образом:
— Господин президент, я собираюсь попросить вас пойти на риск, который с первого взгляда кажется совсем не оправданным.
— Давайте. Попробуйте меня убедить, — ответил президент с присущим ему чувством юмора.
— Вам знакома Международная Организация здравоохранения, сельского хозяйства и образования?
— Разумеется. Сборище четырех тысяч слишком хорошо оплачиваемых бездельников, которые занимаются исключительно тем, что на американские же деньги пытаются погубить Америку.
— Я говорю о их энтомологическом лабораторном центре.
— Единственное, что действительно работает во всей этой бодяге. А кто-то пытается их уничтожить. Я видел отчеты и поручил ФБР охранять лаборатории. И они справляются со своим делом. Даже КГБ это не удалось.
— Я прошу вас отозвать силы ФБР и позволить нам позаботиться о безопасности центра.
— Почему?
— Потому что рано или поздно настанет такой момент, когда ФБР уже не сможет их защитить, — ответил Смит и объяснил президенту, какой опасности подвергались лаборатории.
Чтобы защитить их по-настоящему, надо было добраться до тех, кто убивал ученых. ФБР не могло выполнить такой задачи, а значит, в конечном счете, убийцы снова проникнут в лаборатории.
Президент, казалось, выглядел озадаченным.
— А почему мы не можем оставить на месте ФБР и просто пойти по следу этих ненормальных, кем бы они ни были?
— Потому что в этом случае они отложат нападение. Но рано или поздно оно все равно произойдет, а мы должны его предотвратить, — ответил Смит.
— Вы собираетесь использовать тех своих людей? — поинтересовался президент, имея в виду двух человек, которые, похоже, способны были проникнуть куда угодно, в том числе и в Белый Дом.
Президент уже видел один раз, как они работают, и тут же пожелал узнать, не могла бы Америка раздобыть еще несколько подобных им. И он огорчился, когда Смит сказал, что во всем мире их только двое.
Смит кивнул, и президент сказал.
— А вы отдаете себе отчет, что произойдет, если убьют еще кого-нибудь, и выяснится, что я приказал убрать охрану?
— Полагаю, что да, — ответил Смит.
— Вся газетная свора с наслаждением набросится на меня, мечтая распять и повесить. И на этот раз им даже не придется ничего выдумывать.
— Я знаю.
— Насколько вы уверены, что ваш план сработает? — спросил президент.
— Я знаю, что он сработает. Если мы и дальше будем продолжать так, как делали до сих пор, они снова ударят. Они ведь невероятно умны и, похоже, могут проникнуть, куда захотят. Я так никогда и не пойму, как они умудрились пробраться в Россию.
— Итак, вы хотите, чтобы я подставил свою шею?
— Да, сэр, — сказал Смит. — Только прямой ваш приказ может убрать с нашей дороги ФБР.
— А как там дела с жуком, очень плохи? — поинтересовался президент.
— В том-то все и дело, господин президент. В настоящее время им заражены только поля Третьего мира, но он может распространиться.
Харолд В. Смит срезал еще одну ветку с розового куста, рассеянно пытаясь припомнить, как именно следовало подрезать: выше или ниже основного стебля. Впрочем, не важно. Он уедет отсюда еще до темноты.
— А почему нельзя просто-напросто поставить эту задачу перед нашими учеными и забыть про МОЗСХО? — спросил президент.
— У них работает большинство хороших энтомологов, — пояснил Смит.
Президент раздумывал с минуту, пока Смит терзал очередной куст. Потом президент медленно кивнул.
— Только не подведите меня, — предупредил он.
Голос его прозвучал очень тихо, а президент пошел дальше вдоль изгороди, точно совершая обычную послеполуденную прогулку. Три часа спустя новый помощник садовника убрался подобру-поздорову.
Смит хорошо запомнил этот день. Теперь у него были обязательства перед человеком, который совершил правильный поступок. План должен сработать. С годами он все менее и менее понимал Римо, а Чиун с самого начала был недоступен его пониманию. Но в такого рода делах они были хороши, а теперь Римо доложил, что ситуация находится под их контролем. Значит, доктор Ревитс находится в безопасности.
А тут еще, греясь на солнышке на острове Сент-Мартин, он сумел, наконец, раз и навсегда разрешить проблему компьютеров. Смит чувствовал себя великолепно. Он намазался специальным кремом для загара, чтобы предохранить свою бледную кожу от палящих солнечных лучей. Сейчас он пожалуй, мог бы даже поверить, что ему привалила удача. Никогда раньше Смит не верил ни в везение, ни в удачу, но теперь, после многих лет дотошных вычислений, он готов был признать, что ему и правда везло в жизни.
Внезапно кто-то тронул его за плечо, и, обернувшись, Смит увидел черные форменные штаны. На поясе полицейского висел пистолет в черной кобуре. На его голубой рубашке имелись знаки различия французской национальной полиции.
— Это вы Харолд В. Смит? — осведомился полицейский с сильным акцентом.
— Да, — подтвердил Смит.
— Не будете ли вы так любезны пройти со мной, сэр? — попросил жандарм.
Тон его ничего особенного не выражал, но Смит знал, что местные жандармы весьма вежливы в связи наплывом на остров туристов. Они очень редко штрафуют за неправильную парковку машины и имеют свое собственное понятие о справедливости.
Недавно, когда была изнасилована жена одного из туристов, они доставили подозреваемого в преступлении к ее мужу, американскому полицейскому, и оставили их на пять минут наедине. А потом переправили то, что осталось от подозреваемого на другой остров. И никакого тебе долгого растянутого судилища.
Подобным же образом разрешались и многие другие дела, следовательно, на острове КЮРЕ обеспечивалось как раз то, что ему более всего требовалось: место, где полиция не проявляла излишнего рвения и любопытства. Полиция, заботившаяся о порядке, и судебная власть на Сент-Мартине не слишком докучали обитателям острова, а поскольку компьютеры сами по себе угрозы никому не представляли, организация спокойно могла заниматься своими делами на тихом островке среди морских волн.
— Могу ли я спросить, зачем? — спросил Смит.
— Вам следует прибыть со мной в Мариго, — ответил жандарм.
Смит решил, что его ведут в полицейское управление, поскольку Мариго являлся столицей французской половины острова.
— А могу ли я накинуть на себя что-либо более подходящее, нежели купальный костюм?
— Ну разумеется.
В обычное время подобное приглашение могло бы встревожить Смита, но сейчас, когда компьютеры были защищены от любого вторжения, он даже насвистывал, направляясь в выходивший на пляж домик. Смит снял жилье у человека, снабжавшего весь остров бензином; этой привилегией его семья владела уже в течение нескольких поколений.
Смит стянул с себя купальный костюм, пока полицейский вежливо дожидался за дверьми. Он сполоснулся под душем, чтобы смыть песок, надел шорты, майку и сандалии. А также позаботился прихватить с собой ключ ко всему программному обеспечению организации.
Он был размером с небольшой дипломат и обладал большей памятью, чем все компьютеры засекреченного штаба стратегических воздушных сил, расположенного в Скалистых горах. Истина заключалась в том, что КЮРЕ больше не нужны были ни ранее занимаемые им помещения в санатории Фолкрофт в Рай, штат Нью-Йорк, ни тайники, выдолбленные в известковых холмах за солевыми равнинами в Гранд-Кейс. А нужен был только маленький чемоданчик, который держал в руках Смит. В итоге Смит сделал только одно: он нашел гения, открывшего способ создания практически бесконечного хранилища компьютерной памяти.
Это была технология не для дураков. В ней использовались космические взаимодействия звезд. С помощью световой энергии информация, поступающая со всего мира, записывалась на одном-единственном диске.
— Видите ли, — заявил компьютерный гений, — вам совершенно не обязательно записывать информацию, надо только обеспечить доступ к ней, досягаемость информации. Ну, значит, для ее хранения вы можете использовать что угодно, даже световую рефракцию. Понимаете?
— Честно говоря, нет, — ответил тогда Смит.
— А вам и не надо. Главное — это работает, — заявил Берри Швайд.
И был прав.
Швайду было двадцать пять лет, он жил в доме со своей мамой и восемнадцать часов в день проводил у своего маленького персонального компьютера, который, по его же словам, Берри «оживил». Швайда не слишком волновала зарплата. Чего, однако, нельзя было сказать про его мать. Кроме того она хотела бы, чтобы Берри познакомился с хорошей девушкой, чтобы он правильно питался и достаточно бывал на солнце. И она ни за что не выпустила бы Берри из дому, если бы милейший мистер Смит, его новый наниматель, не пообещал, что Берри будет по крайней мере часа два в день гулять на свежем воздухе и хотя бы раз в день получать доброкачественную здоровую пищу.
После того, как обещания были даны, Швайд начал работать на Смита, который отослал его на остров Сент-Мартин, где КЮРЕ хранило обширный банк компьютерных данных, дублировавший всю информацию с компьютеров главной штаб-квартиры организации в санатории Фолкрофт.
— Я хочу, чтобы вы обеспечили полную недоступность наших банков данных для посторонних, — сказал Смит.
И Швайд выполнил задание.
Собственно говоря, он разработал новый метод доступа к информации с помощью оборудования, хранившегося в маленьком чемоданчике.
— И чем же это поможет? — поинтересовался тогда Смит. — Ведь теперь у меня не два, а три дубликата памяти, каждый из которых можно вскрыть.
— Нет, — ответил ему Швайд. — Вы не поняли.
— Не понял.
— Эта штука позволяет нам расставить сеть-ловушку в двух других компьютерах, в Фолкрофте и здесь.
— А что это даст?
— Мы сможем так запрограммировать эти два компьютера, что, если кто-то подключится к ним, все равно, каким образом, они просто-напросто сотрут свою память. Полностью.
— И все пропадет?
— Верно. До того, как вор получит доступ к программе. А поскольку основной банк информации находится у вас в чемоданчике, вы всегда можете снова восстановить память компьютеров, когда вам это понадобится.
Пока еще доступ через устройство в чемоданчике осуществлялся довольно сложно. Поэтому для такой операции непременно требовалось присутствие Швайда, но гений пообещал Смиту в скором времени разработать новую, модифицированную систему доступа, которая позволит Смиту самому осуществлять вход в программу без чьей-либо помощи.
Мысль об этом вызвала на лице Смита редкую, непривычную улыбку. На свете все шло хорошо. Он отдыхает на Сент-Мартине, мировые проблемы, судя по всему, находятся под контролем соответствующих сил, и Смит даже сам себе удивлялся: как это, при его-то едкой критической натуре даже не побеспокоиться, по какой такой причине явился к нему жандарм.
Смит взял чемоданчик, который специально выглядел старым и потрепанным; в таком скорее грязное белье в прачечную носить, а не пульт доступа к величайшей в мире коллекции тайн зла.
По самой природе своей Харолд В. Смит мог вполне естественно смотреться в клетчатых бермудах, желтой майке и при этом с дипломатом в руке. Всегда, даже во сне, он выглядел так, будто ему просто необходим какой-нибудь портфель.
Маленький полицейский «ситроен» приткнулся в пыльной аллее между выходившими на море пляжными домиками. Жандарм распахнул дверцу перед Смитом. В отличие от американских полицейских машин тут не имелось защитного экрана между водителем и пассажирами. Единственное, что делало этот подпрыгивающий маленький ситроенчик похожим на полицейскую машину, была мигалка на крыше да символическое изображение факела — значок французской национальной полиции.
Когда они выехали на улицы Гранд-Кейса, такие узкие, что при встрече двух автомобилей, один из них вынужден был сворачивать на обочину, уступая дорогу другому, полицейский как бы мимоходом задал вопрос, от которого Смита мог бы и удар хватить.
— Простите, сэр. Вы знаете Берри Швайда?
— С ним все в порядке? — спросил Смит.
— До некоторой степени, — ответил жандарм.
— Что случилось?
— Это он назвал нам ваше имя.
— Да, я знаю его. Я его нанял. Я занимаюсь экспортно-импортным бизнесом.
— А вам известно, что он опасный человек?
— Берри? — изумился Смит.
Парень был кроток и мягок, как шелк. Собственно говоря, единственное по-настоящему компрометирующее событие в жизни Берри, которое открылось в результате поистине скрупулезного расследования, произошло в детском саду, когда парнишка обмочился. Он всегда вовремя заполнял декларации о доходах, а однажды даже включил в них двадцать долларов, которые нашел на улице. За всю жизнь у него было только пять свиданий, и во время одного из них, когда девушка отправилась в спальню, по ее словам, переодеться во что-то более удобное, он удрал, решив, что неудобство заключается в его присутствии. Потому как, думал Берри, если бы ей было с ним хорошо, то она чувствовала бы себя удобно в любой одежде.
Берри Швайд поцеловался первый раз в жизни во время игры в «бутылочку» на вечеринке в честь своего двадцать второго дня рождения, которую устроила ему мама.
Три года он посещал психиатра, пытаясь излечиться от боязни повысить голос. Однажды он прилетел в Кюрасо, так и не решившись сообщить стюардессе, что по ошибке сел не в тот самолет.
— Бога ради, что он такого натворил? — спросил Смит.
— Он напал на рыночную торговку на пристани в Мариго.
— Это совершенно невозможно.
— Когда она помогала жандарму.
На улице Шарля де Голля в задымленном портовом городке, служившем столицей французской половине острова, Харолд В. Смит поговорил с префектом местной полиции.
Он заверил префекта, что близко знает молодого человека, его прошлое и его семью. Не повредило также и то, что Смит бегло говорил по-французски. Во время Второй мировой войны Смит был заброшен с парашютом на территорию Франции. И хотя обычно он никогда не обсуждал подобных тем и не любил о них вспоминать, на этот раз Смит позволил себе мельком упомянуть в разговоре с префектом об этой подробности своей биографии. Он также ясно дал понять префекту, что спасли его люди из подполья, и случись все не во Франции, его, Смита, давно не было бы в живых.
Послушать Смита, так это Франция освободила Америку во время войны, а не наоборот. Префект сам убедился, что перед ним редкий тип американца-джентльмена. И признал, что закон на Карибах вовсе не должен быть столь же грозным, как, например, в Париже.
Смит предложил и жандарму, и пострадавшей торговке вознаграждение за причиненный ущерб, хотя так и не смог понять, каким образом Берри Швайд умудрился устроить всю эту заваруху. Однако же вручил префекту тысячу франков для пострадавшей женщины и две тысячи американских долларов для полицейского.
— За понесенное беспокойство, — пояснил он.
Префект понимающе похлопал Смита ладонью по плечу.
— Тысячи американских долларов ему вполне хватит для удовлетворения его раненого достоинства, мсье, — подмигнув, заметил префект.
И так свершилось дело справедливости на улице Шарля де Голля между двумя былыми союзниками, которые тепло обнялись в знак взаимопонимания. Заплатив деньги, Смит получил разрешение на освобождение Берри. Он нечаянно услышал, как полицейские в участке переговаривались о том, что «чудовище» собираются выпустить и всем следует быть начеку. Личное оружие в молчании было извлечено из кобуры. Один дородный полицейский схватился за тяжелую, как свинец, дубинку.
В главное помещение участка в сопровождении двух огромных жандармов вошел, ковыляя, испуганный, очень бледный и несколько припухший молодой человек, его шевелюра выглядела так, будто с колыбели не водила знакомства с гребнем.
На Берри по-прежнему была фланелевая рубашка и длинные штаны, а потому он буквально истекал потом. В новой, не знакомой ему стране он боялся покидать помещение, вот и сидел все время взаперти в кондиционированном воздухе своего жилья и работал. Смит тщетно пытался несколько раз вытащить его на прогулку, твердя, что обещал его матери обеспечить мальчику достаточно солнца и свежего воздуха.
— Я пойду. Немного позже, — отвечал Берри. — Только не сейчас.
Однако Смиту все же удавалось заставить Берри ежедневно принимать ванну и чистить зубы. Парень даже пообещал регулярно причесываться, только вот каким-то образом всегда получалось так, что работа его оказывалась гораздо важнее, чем семь секунд, потраченных на возню с гребешком.
И вот он стоит, зажатый между двумя дюжими французскими полисменами — плохо побритый, очень смирный и перепуганный парнишка пяти футов пяти дюймов росту.
— Привет, Берри, — сказал Смит.
— Привет, Харолд, — тихо отозвался Берри.
— С тобой все в порядке, Берри?
— Нет, Харолд.
— В чем дело, Берри?
Берри Швайд вытянул палец и поманил к себе Смита.
— Ты хочешь рассказать об этом шепотом, Берри?
— Да, Харолд.
Смит подошел к молодому человеку и попросил охранников отойти немного в сторону, потом наклонился к Берри, чтобы выслушать его жалобу.
— Да, я понял, — кивнул, наконец, Смит. — У кого оно?
— По-моему, у него, Харолд, — ответил Берри.
Он кивнул на жандарма, сидевшего за огромным пустым столом, за спиной служителя порядка красовался портрет французского премьера.
— Одну минутку, — сказал Смит и подошел к жандарму, смотревшему на него с явным подозрением.
Смит шепотом обратился к жандарму по-французски.
— Когда арестовали мистера Швайда, вы отобрали у него лоскут мягкой голубой ткани?
Жандарм ответил, что он точно не помнит, но тут появился префект, который пришел убедиться, позаботились ли должным образом о его товарище по оружию и, можно сказать, почти соотечественнике времен Второй мировой войны Харолде В. Смите.
— Вам нужен кусок ткани? Мусор? — удивился префект.
И как только он произнес слово «мусор», жандарм, сидевший за столом, припомнил. Когда Швайда арестовали, он цеплялся за клок голубой ткани, и полицейские выкинули этот обрывок.
— А не могли бы вы найти его? — спросил Смит по-французски.
— Да он же в мусоре, — ответил жандарм.
— Ш-ш-ш, не так громко, — предупредил его Смит.
— О чем это вы там шепчетесь? — взвизгнул Берри, и три бравых жандарма мгновенно выхватили пистолеты и нацелили их в грудь Берри.
Берри скорчился в углу, визжа и прикрывая голову руками.
— Найдите этот лоскут, черт бы его подрал! — велел Смит.
— Давайте, давайте, — приказал префект.
— Все будет хорошо, Берри, — успокаивал парня Смит. — Они сейчас его принесут. Они уже пошли за ним.
Но Берри продолжал визжать и беспорядочно сучить ногами в воздухе. У компьютерного гения была истерика.
Между тем оружие вернулось в кобуру. Жандармы в участке на улице Шарля де Голля обменивались изумленными взглядами. Префект заверил своего американского союзника, что Берри оказался самым опасным нарушителем в районе набережной. И правда, пострадавшая от него рыночная торговка весила 98 килограммов и была чуть ли не самым сильным человеком на острове, включая сюда и датскую его половину, где обитало немало крупных и малоцивилизованных личностей.
Смит кивнул. Он не знал, что произошло на самом деле, но, когда принесут голубой клочок, можно будет поговорить с Берри и все выяснить. И Смит заверил благородного префекта, что ничего подобного наверняка больше не повторится.
— Возможно мистеру Швайду необходимо наносить такого рода увечья, — шепотом начал префект, — мы ведь понимаем, в конце концов, от человеческой природы никуда не денешься, но только для этого есть специальные места. В конце концов, есть еще датская половина острова. Вы же понимаете.
Смит снова кивнул, но заверил префекта, что такого рода эскапады отнюдь не в характере молодого человека. Но тут в участке появился жандарм, державший в вытянутой руке лоскут ткани, другой рукой он зажимал себе нос. Потому что от ткани несло рыбой, гнилыми фруктами, кофейной гущей. Его явно извлекли из мусорного бака.
— Этот! Мой! — завопил Берри.
— Все в порядке, Берри. Ты его и получишь.
— Спасибо тебе, Харолд, — всхлипывая, отозвался Берри с благодарностью прижимая грязный лоскут к щеке.
Берри Швайд, компьютерный гений обширной и тайной сети организации, только что получивший прозвище «Чудовище из Мариго», кротко роняя слезы, сосал свой палец.
Префект предоставил им автомобиль, чтобы добраться обратно на север острова к деревне Гранд Кейс. Но вместо того, чтобы ехать домой, Смит велел шоферу высадить их прямо на дороге, в тупичке, где стояла мастерская по укладке гравия. Внутри этого незамысловатого помещения, позади нескольких кишащих комарами комнат находилась настоящая контора, куда Смит и привел Берри, отсюда открывался потайной проход в обширную пещеру, которая и являлась хранилищем информации и базой данных компьютерной сети КЮРЕ.
Наконец, после долгих лет затыкания сиюминутных брешей подручными средствами, проблема охраны компьютеров КЮРЕ была решена.
Доктор Харолд В. Смит вышел на белый песчаный пляж великолепного залива Гранд Кейс на Карибском море на французской части одного из Антильских островов под названием Сент-Мартин. Ему хотелось немного позагорать. Ведь он проделал хорошую работу.
Доктор Смит чувствовал, что, если б сейчас ему пришлось умереть, в последний момент жизни он мог бы спокойно оглянуться назад на прожитые годы и сказать, что он сделал большое, хорошее дело для своей страны и даже для всего человечества.
Звонок Римо тоже доставил ему удовольствие. Смит беспокоился, потому что рискованно было убирать фэбээровскую охрану, которая так хорошо себя показала, но еще большим риском было бы оставить все по-прежнему.
Никто бы не стал его винить, если б он, несмотря на свои опасения, оставил все, как есть. Но именно потому, что он никогда не пытался подняться выше по карьерной лестнице, теперь уже умерший президент много лет назад выбрал его на пост главы новой тайной организации, которая должна была бороться с врагами Америки.
Смит подумал, что он сделал только то что обязан был сделать, а вот президент выказал настоящее мужество. Смит попросил его о срочной встрече. В связи с характером деятельности КЮРЕ их свидание должно было оставаться тайной даже для ближайших сотрудников президента, а тут могли возникнуть сложности. Даже с самыми преданными сотрудниками неизбежны порой определенного рода трудности: чем более им доверяют, тем более они полагают себя вправе знать все. А когда информация доступна слишком многим, начинается ее утечка. Смит объяснил президенту, почему им следует встретиться без посторонних лиц.
— Каким образом? — спросил президент. — Я должен их отослать?
— Нет, господин президент, — ответил Смит. — Вы оставите их в самом центре событий. Видите ли, их любопытство возбуждается, когда они чувствуют, что их отстраняют. Поэтому вам следует просто отправиться на отдых, сэр. Поезжайте на ваше ранчо в Калифорнии, а там побеседуйте с новым помощником садовника.
— Вы хотите, чтобы я включил вас в число работников ранчо?
— Я хочу, чтобы у нас с вами не было никаких контактов, сэр.
— Но вы не сможете стать работником ранчо, не пройдя тщательной проверки, — сказал президент, но тут же спохватился. — Ах, да, я и забыл. Ведь некоторые из тех, что проводят эти проверки, находятся под вашим контролем, верно?
На это Харолд Смит почел за лучшее не отвечать. Он не контролировал людей, проверявших информацию на новых сотрудников президентского штата, он контролировал саму информацию. Ведь она поступала на компьютеры, а КЮРЕ начало их использовать даже раньше, чем Министерство обороны. В области техники КЮРЕ всегда находилось впереди всего мира, поэтому о его деятельности знало так мало людей. А компьютер не испытывает потребности поделиться информацией с добрым приятелем.
Жизнь и смерть КЮРЕ зависела от этих компьютеров. Чтобы Харолд В. Смит получил разрешение на работу в качестве помощника садовника на ранчо президента в Калифорнии, достаточно было всего лишь нажать на несколько клавиш. Правда, сначала требовалось убедить главного садовника ранчо, что ему требуется помощник.
Таким образом, когда президент прилетел в Калифорнию для краткого отдыха, он первым делом отправился полюбоваться розовыми кустами, высаженными вдоль забора, напоминавшего крепостные укрепления.
Пожилой садовник подстригал колючие кусты. Президент задержался около него, и в глазах стороннего наблюдателя все выглядело так, как если бы они обсуждали розы, потому что садовник время от времени размахивал своим секатором. А на самом деле разговор этот выглядел следующим образом:
— Господин президент, я собираюсь попросить вас пойти на риск, который с первого взгляда кажется совсем не оправданным.
— Давайте. Попробуйте меня убедить, — ответил президент с присущим ему чувством юмора.
— Вам знакома Международная Организация здравоохранения, сельского хозяйства и образования?
— Разумеется. Сборище четырех тысяч слишком хорошо оплачиваемых бездельников, которые занимаются исключительно тем, что на американские же деньги пытаются погубить Америку.
— Я говорю о их энтомологическом лабораторном центре.
— Единственное, что действительно работает во всей этой бодяге. А кто-то пытается их уничтожить. Я видел отчеты и поручил ФБР охранять лаборатории. И они справляются со своим делом. Даже КГБ это не удалось.
— Я прошу вас отозвать силы ФБР и позволить нам позаботиться о безопасности центра.
— Почему?
— Потому что рано или поздно настанет такой момент, когда ФБР уже не сможет их защитить, — ответил Смит и объяснил президенту, какой опасности подвергались лаборатории.
Чтобы защитить их по-настоящему, надо было добраться до тех, кто убивал ученых. ФБР не могло выполнить такой задачи, а значит, в конечном счете, убийцы снова проникнут в лаборатории.
Президент, казалось, выглядел озадаченным.
— А почему мы не можем оставить на месте ФБР и просто пойти по следу этих ненормальных, кем бы они ни были?
— Потому что в этом случае они отложат нападение. Но рано или поздно оно все равно произойдет, а мы должны его предотвратить, — ответил Смит.
— Вы собираетесь использовать тех своих людей? — поинтересовался президент, имея в виду двух человек, которые, похоже, способны были проникнуть куда угодно, в том числе и в Белый Дом.
Президент уже видел один раз, как они работают, и тут же пожелал узнать, не могла бы Америка раздобыть еще несколько подобных им. И он огорчился, когда Смит сказал, что во всем мире их только двое.
Смит кивнул, и президент сказал.
— А вы отдаете себе отчет, что произойдет, если убьют еще кого-нибудь, и выяснится, что я приказал убрать охрану?
— Полагаю, что да, — ответил Смит.
— Вся газетная свора с наслаждением набросится на меня, мечтая распять и повесить. И на этот раз им даже не придется ничего выдумывать.
— Я знаю.
— Насколько вы уверены, что ваш план сработает? — спросил президент.
— Я знаю, что он сработает. Если мы и дальше будем продолжать так, как делали до сих пор, они снова ударят. Они ведь невероятно умны и, похоже, могут проникнуть, куда захотят. Я так никогда и не пойму, как они умудрились пробраться в Россию.
— Итак, вы хотите, чтобы я подставил свою шею?
— Да, сэр, — сказал Смит. — Только прямой ваш приказ может убрать с нашей дороги ФБР.
— А как там дела с жуком, очень плохи? — поинтересовался президент.
— В том-то все и дело, господин президент. В настоящее время им заражены только поля Третьего мира, но он может распространиться.
Харолд В. Смит срезал еще одну ветку с розового куста, рассеянно пытаясь припомнить, как именно следовало подрезать: выше или ниже основного стебля. Впрочем, не важно. Он уедет отсюда еще до темноты.
— А почему нельзя просто-напросто поставить эту задачу перед нашими учеными и забыть про МОЗСХО? — спросил президент.
— У них работает большинство хороших энтомологов, — пояснил Смит.
Президент раздумывал с минуту, пока Смит терзал очередной куст. Потом президент медленно кивнул.
— Только не подведите меня, — предупредил он.
Голос его прозвучал очень тихо, а президент пошел дальше вдоль изгороди, точно совершая обычную послеполуденную прогулку. Три часа спустя новый помощник садовника убрался подобру-поздорову.
Смит хорошо запомнил этот день. Теперь у него были обязательства перед человеком, который совершил правильный поступок. План должен сработать. С годами он все менее и менее понимал Римо, а Чиун с самого начала был недоступен его пониманию. Но в такого рода делах они были хороши, а теперь Римо доложил, что ситуация находится под их контролем. Значит, доктор Ревитс находится в безопасности.
А тут еще, греясь на солнышке на острове Сент-Мартин, он сумел, наконец, раз и навсегда разрешить проблему компьютеров. Смит чувствовал себя великолепно. Он намазался специальным кремом для загара, чтобы предохранить свою бледную кожу от палящих солнечных лучей. Сейчас он пожалуй, мог бы даже поверить, что ему привалила удача. Никогда раньше Смит не верил ни в везение, ни в удачу, но теперь, после многих лет дотошных вычислений, он готов был признать, что ему и правда везло в жизни.
Внезапно кто-то тронул его за плечо, и, обернувшись, Смит увидел черные форменные штаны. На поясе полицейского висел пистолет в черной кобуре. На его голубой рубашке имелись знаки различия французской национальной полиции.
— Это вы Харолд В. Смит? — осведомился полицейский с сильным акцентом.
— Да, — подтвердил Смит.
— Не будете ли вы так любезны пройти со мной, сэр? — попросил жандарм.
Тон его ничего особенного не выражал, но Смит знал, что местные жандармы весьма вежливы в связи наплывом на остров туристов. Они очень редко штрафуют за неправильную парковку машины и имеют свое собственное понятие о справедливости.
Недавно, когда была изнасилована жена одного из туристов, они доставили подозреваемого в преступлении к ее мужу, американскому полицейскому, и оставили их на пять минут наедине. А потом переправили то, что осталось от подозреваемого на другой остров. И никакого тебе долгого растянутого судилища.
Подобным же образом разрешались и многие другие дела, следовательно, на острове КЮРЕ обеспечивалось как раз то, что ему более всего требовалось: место, где полиция не проявляла излишнего рвения и любопытства. Полиция, заботившаяся о порядке, и судебная власть на Сент-Мартине не слишком докучали обитателям острова, а поскольку компьютеры сами по себе угрозы никому не представляли, организация спокойно могла заниматься своими делами на тихом островке среди морских волн.
— Могу ли я спросить, зачем? — спросил Смит.
— Вам следует прибыть со мной в Мариго, — ответил жандарм.
Смит решил, что его ведут в полицейское управление, поскольку Мариго являлся столицей французской половины острова.
— А могу ли я накинуть на себя что-либо более подходящее, нежели купальный костюм?
— Ну разумеется.
В обычное время подобное приглашение могло бы встревожить Смита, но сейчас, когда компьютеры были защищены от любого вторжения, он даже насвистывал, направляясь в выходивший на пляж домик. Смит снял жилье у человека, снабжавшего весь остров бензином; этой привилегией его семья владела уже в течение нескольких поколений.
Смит стянул с себя купальный костюм, пока полицейский вежливо дожидался за дверьми. Он сполоснулся под душем, чтобы смыть песок, надел шорты, майку и сандалии. А также позаботился прихватить с собой ключ ко всему программному обеспечению организации.
Он был размером с небольшой дипломат и обладал большей памятью, чем все компьютеры засекреченного штаба стратегических воздушных сил, расположенного в Скалистых горах. Истина заключалась в том, что КЮРЕ больше не нужны были ни ранее занимаемые им помещения в санатории Фолкрофт в Рай, штат Нью-Йорк, ни тайники, выдолбленные в известковых холмах за солевыми равнинами в Гранд-Кейс. А нужен был только маленький чемоданчик, который держал в руках Смит. В итоге Смит сделал только одно: он нашел гения, открывшего способ создания практически бесконечного хранилища компьютерной памяти.
Это была технология не для дураков. В ней использовались космические взаимодействия звезд. С помощью световой энергии информация, поступающая со всего мира, записывалась на одном-единственном диске.
— Видите ли, — заявил компьютерный гений, — вам совершенно не обязательно записывать информацию, надо только обеспечить доступ к ней, досягаемость информации. Ну, значит, для ее хранения вы можете использовать что угодно, даже световую рефракцию. Понимаете?
— Честно говоря, нет, — ответил тогда Смит.
— А вам и не надо. Главное — это работает, — заявил Берри Швайд.
И был прав.
Швайду было двадцать пять лет, он жил в доме со своей мамой и восемнадцать часов в день проводил у своего маленького персонального компьютера, который, по его же словам, Берри «оживил». Швайда не слишком волновала зарплата. Чего, однако, нельзя было сказать про его мать. Кроме того она хотела бы, чтобы Берри познакомился с хорошей девушкой, чтобы он правильно питался и достаточно бывал на солнце. И она ни за что не выпустила бы Берри из дому, если бы милейший мистер Смит, его новый наниматель, не пообещал, что Берри будет по крайней мере часа два в день гулять на свежем воздухе и хотя бы раз в день получать доброкачественную здоровую пищу.
После того, как обещания были даны, Швайд начал работать на Смита, который отослал его на остров Сент-Мартин, где КЮРЕ хранило обширный банк компьютерных данных, дублировавший всю информацию с компьютеров главной штаб-квартиры организации в санатории Фолкрофт.
— Я хочу, чтобы вы обеспечили полную недоступность наших банков данных для посторонних, — сказал Смит.
И Швайд выполнил задание.
Собственно говоря, он разработал новый метод доступа к информации с помощью оборудования, хранившегося в маленьком чемоданчике.
— И чем же это поможет? — поинтересовался тогда Смит. — Ведь теперь у меня не два, а три дубликата памяти, каждый из которых можно вскрыть.
— Нет, — ответил ему Швайд. — Вы не поняли.
— Не понял.
— Эта штука позволяет нам расставить сеть-ловушку в двух других компьютерах, в Фолкрофте и здесь.
— А что это даст?
— Мы сможем так запрограммировать эти два компьютера, что, если кто-то подключится к ним, все равно, каким образом, они просто-напросто сотрут свою память. Полностью.
— И все пропадет?
— Верно. До того, как вор получит доступ к программе. А поскольку основной банк информации находится у вас в чемоданчике, вы всегда можете снова восстановить память компьютеров, когда вам это понадобится.
Пока еще доступ через устройство в чемоданчике осуществлялся довольно сложно. Поэтому для такой операции непременно требовалось присутствие Швайда, но гений пообещал Смиту в скором времени разработать новую, модифицированную систему доступа, которая позволит Смиту самому осуществлять вход в программу без чьей-либо помощи.
Мысль об этом вызвала на лице Смита редкую, непривычную улыбку. На свете все шло хорошо. Он отдыхает на Сент-Мартине, мировые проблемы, судя по всему, находятся под контролем соответствующих сил, и Смит даже сам себе удивлялся: как это, при его-то едкой критической натуре даже не побеспокоиться, по какой такой причине явился к нему жандарм.
Смит взял чемоданчик, который специально выглядел старым и потрепанным; в таком скорее грязное белье в прачечную носить, а не пульт доступа к величайшей в мире коллекции тайн зла.
По самой природе своей Харолд В. Смит мог вполне естественно смотреться в клетчатых бермудах, желтой майке и при этом с дипломатом в руке. Всегда, даже во сне, он выглядел так, будто ему просто необходим какой-нибудь портфель.
Маленький полицейский «ситроен» приткнулся в пыльной аллее между выходившими на море пляжными домиками. Жандарм распахнул дверцу перед Смитом. В отличие от американских полицейских машин тут не имелось защитного экрана между водителем и пассажирами. Единственное, что делало этот подпрыгивающий маленький ситроенчик похожим на полицейскую машину, была мигалка на крыше да символическое изображение факела — значок французской национальной полиции.
Когда они выехали на улицы Гранд-Кейса, такие узкие, что при встрече двух автомобилей, один из них вынужден был сворачивать на обочину, уступая дорогу другому, полицейский как бы мимоходом задал вопрос, от которого Смита мог бы и удар хватить.
— Простите, сэр. Вы знаете Берри Швайда?
— С ним все в порядке? — спросил Смит.
— До некоторой степени, — ответил жандарм.
— Что случилось?
— Это он назвал нам ваше имя.
— Да, я знаю его. Я его нанял. Я занимаюсь экспортно-импортным бизнесом.
— А вам известно, что он опасный человек?
— Берри? — изумился Смит.
Парень был кроток и мягок, как шелк. Собственно говоря, единственное по-настоящему компрометирующее событие в жизни Берри, которое открылось в результате поистине скрупулезного расследования, произошло в детском саду, когда парнишка обмочился. Он всегда вовремя заполнял декларации о доходах, а однажды даже включил в них двадцать долларов, которые нашел на улице. За всю жизнь у него было только пять свиданий, и во время одного из них, когда девушка отправилась в спальню, по ее словам, переодеться во что-то более удобное, он удрал, решив, что неудобство заключается в его присутствии. Потому как, думал Берри, если бы ей было с ним хорошо, то она чувствовала бы себя удобно в любой одежде.
Берри Швайд поцеловался первый раз в жизни во время игры в «бутылочку» на вечеринке в честь своего двадцать второго дня рождения, которую устроила ему мама.
Три года он посещал психиатра, пытаясь излечиться от боязни повысить голос. Однажды он прилетел в Кюрасо, так и не решившись сообщить стюардессе, что по ошибке сел не в тот самолет.
— Бога ради, что он такого натворил? — спросил Смит.
— Он напал на рыночную торговку на пристани в Мариго.
— Это совершенно невозможно.
— Когда она помогала жандарму.
На улице Шарля де Голля в задымленном портовом городке, служившем столицей французской половине острова, Харолд В. Смит поговорил с префектом местной полиции.
Он заверил префекта, что близко знает молодого человека, его прошлое и его семью. Не повредило также и то, что Смит бегло говорил по-французски. Во время Второй мировой войны Смит был заброшен с парашютом на территорию Франции. И хотя обычно он никогда не обсуждал подобных тем и не любил о них вспоминать, на этот раз Смит позволил себе мельком упомянуть в разговоре с префектом об этой подробности своей биографии. Он также ясно дал понять префекту, что спасли его люди из подполья, и случись все не во Франции, его, Смита, давно не было бы в живых.
Послушать Смита, так это Франция освободила Америку во время войны, а не наоборот. Префект сам убедился, что перед ним редкий тип американца-джентльмена. И признал, что закон на Карибах вовсе не должен быть столь же грозным, как, например, в Париже.
Смит предложил и жандарму, и пострадавшей торговке вознаграждение за причиненный ущерб, хотя так и не смог понять, каким образом Берри Швайд умудрился устроить всю эту заваруху. Однако же вручил префекту тысячу франков для пострадавшей женщины и две тысячи американских долларов для полицейского.
— За понесенное беспокойство, — пояснил он.
Префект понимающе похлопал Смита ладонью по плечу.
— Тысячи американских долларов ему вполне хватит для удовлетворения его раненого достоинства, мсье, — подмигнув, заметил префект.
И так свершилось дело справедливости на улице Шарля де Голля между двумя былыми союзниками, которые тепло обнялись в знак взаимопонимания. Заплатив деньги, Смит получил разрешение на освобождение Берри. Он нечаянно услышал, как полицейские в участке переговаривались о том, что «чудовище» собираются выпустить и всем следует быть начеку. Личное оружие в молчании было извлечено из кобуры. Один дородный полицейский схватился за тяжелую, как свинец, дубинку.
В главное помещение участка в сопровождении двух огромных жандармов вошел, ковыляя, испуганный, очень бледный и несколько припухший молодой человек, его шевелюра выглядела так, будто с колыбели не водила знакомства с гребнем.
На Берри по-прежнему была фланелевая рубашка и длинные штаны, а потому он буквально истекал потом. В новой, не знакомой ему стране он боялся покидать помещение, вот и сидел все время взаперти в кондиционированном воздухе своего жилья и работал. Смит тщетно пытался несколько раз вытащить его на прогулку, твердя, что обещал его матери обеспечить мальчику достаточно солнца и свежего воздуха.
— Я пойду. Немного позже, — отвечал Берри. — Только не сейчас.
Однако Смиту все же удавалось заставить Берри ежедневно принимать ванну и чистить зубы. Парень даже пообещал регулярно причесываться, только вот каким-то образом всегда получалось так, что работа его оказывалась гораздо важнее, чем семь секунд, потраченных на возню с гребешком.
И вот он стоит, зажатый между двумя дюжими французскими полисменами — плохо побритый, очень смирный и перепуганный парнишка пяти футов пяти дюймов росту.
— Привет, Берри, — сказал Смит.
— Привет, Харолд, — тихо отозвался Берри.
— С тобой все в порядке, Берри?
— Нет, Харолд.
— В чем дело, Берри?
Берри Швайд вытянул палец и поманил к себе Смита.
— Ты хочешь рассказать об этом шепотом, Берри?
— Да, Харолд.
Смит подошел к молодому человеку и попросил охранников отойти немного в сторону, потом наклонился к Берри, чтобы выслушать его жалобу.
— Да, я понял, — кивнул, наконец, Смит. — У кого оно?
— По-моему, у него, Харолд, — ответил Берри.
Он кивнул на жандарма, сидевшего за огромным пустым столом, за спиной служителя порядка красовался портрет французского премьера.
— Одну минутку, — сказал Смит и подошел к жандарму, смотревшему на него с явным подозрением.
Смит шепотом обратился к жандарму по-французски.
— Когда арестовали мистера Швайда, вы отобрали у него лоскут мягкой голубой ткани?
Жандарм ответил, что он точно не помнит, но тут появился префект, который пришел убедиться, позаботились ли должным образом о его товарище по оружию и, можно сказать, почти соотечественнике времен Второй мировой войны Харолде В. Смите.
— Вам нужен кусок ткани? Мусор? — удивился префект.
И как только он произнес слово «мусор», жандарм, сидевший за столом, припомнил. Когда Швайда арестовали, он цеплялся за клок голубой ткани, и полицейские выкинули этот обрывок.
— А не могли бы вы найти его? — спросил Смит по-французски.
— Да он же в мусоре, — ответил жандарм.
— Ш-ш-ш, не так громко, — предупредил его Смит.
— О чем это вы там шепчетесь? — взвизгнул Берри, и три бравых жандарма мгновенно выхватили пистолеты и нацелили их в грудь Берри.
Берри скорчился в углу, визжа и прикрывая голову руками.
— Найдите этот лоскут, черт бы его подрал! — велел Смит.
— Давайте, давайте, — приказал префект.
— Все будет хорошо, Берри, — успокаивал парня Смит. — Они сейчас его принесут. Они уже пошли за ним.
Но Берри продолжал визжать и беспорядочно сучить ногами в воздухе. У компьютерного гения была истерика.
Между тем оружие вернулось в кобуру. Жандармы в участке на улице Шарля де Голля обменивались изумленными взглядами. Префект заверил своего американского союзника, что Берри оказался самым опасным нарушителем в районе набережной. И правда, пострадавшая от него рыночная торговка весила 98 килограммов и была чуть ли не самым сильным человеком на острове, включая сюда и датскую его половину, где обитало немало крупных и малоцивилизованных личностей.
Смит кивнул. Он не знал, что произошло на самом деле, но, когда принесут голубой клочок, можно будет поговорить с Берри и все выяснить. И Смит заверил благородного префекта, что ничего подобного наверняка больше не повторится.
— Возможно мистеру Швайду необходимо наносить такого рода увечья, — шепотом начал префект, — мы ведь понимаем, в конце концов, от человеческой природы никуда не денешься, но только для этого есть специальные места. В конце концов, есть еще датская половина острова. Вы же понимаете.
Смит снова кивнул, но заверил префекта, что такого рода эскапады отнюдь не в характере молодого человека. Но тут в участке появился жандарм, державший в вытянутой руке лоскут ткани, другой рукой он зажимал себе нос. Потому что от ткани несло рыбой, гнилыми фруктами, кофейной гущей. Его явно извлекли из мусорного бака.
— Этот! Мой! — завопил Берри.
— Все в порядке, Берри. Ты его и получишь.
— Спасибо тебе, Харолд, — всхлипывая, отозвался Берри с благодарностью прижимая грязный лоскут к щеке.
Берри Швайд, компьютерный гений обширной и тайной сети организации, только что получивший прозвище «Чудовище из Мариго», кротко роняя слезы, сосал свой палец.
Префект предоставил им автомобиль, чтобы добраться обратно на север острова к деревне Гранд Кейс. Но вместо того, чтобы ехать домой, Смит велел шоферу высадить их прямо на дороге, в тупичке, где стояла мастерская по укладке гравия. Внутри этого незамысловатого помещения, позади нескольких кишащих комарами комнат находилась настоящая контора, куда Смит и привел Берри, отсюда открывался потайной проход в обширную пещеру, которая и являлась хранилищем информации и базой данных компьютерной сети КЮРЕ.