Мэтер Энн. Опасная рапсодия

   Однако Эмма была полна решимости заставить ее рассказать все, особенно после того, как пару дней назад она нашла девочку плачущей. Аннабель отказалась раскрыть ей причину своих слез, но Эмма расслышала, как она, не догадываясь о ее присутствии в комнате, снова и снова тихо повторяла:
   – Мамочка, мамочка.
   Эмма отправилась искать Тэнси, поскольку она одна знала Элизабет Торн, и со слов Тэнси она составила себе ясное представление о жене Деймона.
   – О, она была таким эгоистичным созданием, – воскликнула Тэнси, с презреньем сморщив нос. – Никогда и минуты не потратит на ребенка, если только ей не нужно использовать ее против мистера Деймона.
   Эмма знала, что ей не следовало бы прислушиваться к подобным кухонным сплетням, но она была уверена, что где-то здесь скрывался ключ к слепоте Аннабель. Чем больше она узнавала об этой кошмарной автомобильной катастрофе, унесшей жизнь Элизабет, тем меньше она верила в то, что слепота девочки была вызвана физическими увечьями, потому что вне сомненья голова девочки серьезно не пострадала. Все это требовало ответов, и, может быть, Тэнси могла бы ей в этом помочь.
   – А где это произошло? – спросила Эмма с любопытством.
   – В Ирландии, – проворчала Тэнси. – У мистера Деймона там прекрасный дом, но мисс Элизабет там никогда не нравилось. Слишком холодно, слишком скучно, всегда говорила она. Полагаю, ей нечем было заняться, не было мужчин, с которыми можно было бы развлечься, – продолжала Тэнси, начиная входить во вкус разговора.
   – Я не думаю... – начала неловко Эмма.
   – А, да бросьте вы. Об этом все знали. И мистер Деймон отлично все знал, а я не скажу, что он сам был ангелом. Он даже не пытался быть верным такой негодяйке. И почему он должен был бы? Если она отказалась заботиться о своем ребеночке, когда та родилась, и уехала развлекаться в Лондон.
   – Понимаю, – Эмма отвернулась.
   – Ну, не знаю, можно ли это понять, – не скрывая отвращения, сказала Тэнси. – Один Бог знает, почему она вернулась обратно в Ирландию. Это причинило мистеру Деймону столько горя. Они ехали в Дублин, когда это произошло. Она всегда слишком уж беспечно водила машину, вечно у нее случалось то одно, то другое, пока не кончилось такой бедой. Она погибла, и многие из нас были рады за мистера Деймона, что он избавился от нее. Она была плохой женщиной. Жаль только, что Аннабель должна страдать из-за этого. Слава Богу, что она осталась жива. Она уж, конечно, благослови ее Бог, пошла не в эту свою мамочку.
   – Спасибо, – сказала Эмма, улыбнувшись старой женщине. – Вы многое объяснили.
   – Ну и хорошо. А теперь я, с вашего разрешения, пойду. Мне нужно проследить, чтобы приготовили ужин, а времени почти не осталось.
   Эмма закрыла журнал и взяла Аннабель за руку.
   – Аннабель, – сказала она, – расскажи мне об Ирландии.
   Аннабель как-то сжалась, и вырвала руку.
   – Мне нечего рассказывать, – сказала она коротко. – Мы можем пойти в воду, Эмма?
   Губы Эммы на мгновенье сжались.
   – Аннабель, дорогая, мы должны когда-нибудь поговорить об этом. Почему бы нам это не сделать сейчас?
   Аннабель покачала головой.
   – Я не хочу, – ответила она, как она делала уже неоднократно до этого.
   Обычно в этих случаях Эмма прекращала расспросы, но в этот раз она сказала:
   – Аннабель, ты не можешь держать все это в себе. Рано или поздно ты должна рассказать об этом, почему бы не сейчас? Ведь ты помнишь твой дом там? Папа часто навещал тебя? Кто присматривал за тобой?
   По виду Аннабель было видно, как ей не хотелось говорить. Наконец она вздохнула.
   – Да, папочка часто приезжал, – признала она тихо. – Тэнси заботилась обо мне. Там было много детей, и я играла с ними. Это было замечательно, – в голосе ее зазвучали грустные нотки.
   Руки Эммы сжались.
   – А твоя мама? – спросила она. Аннабель наклонила голову.
   – Элизабет?
   – Да.
   – Она сказала мне, чтобы я называла ее так. Она не любила, когда я называла ее мамочкой. Она говорила, что это старит ее.
   Эмма боялась ее прервать – наконец-то Аннабель заговорила.
   – А ты часто видела свою мамочку? Аннабель задумчиво пожевала губы и покачала головой.
   Эмма сделала другую попытку.
   – А ты хотела этого? Аннабель поднялась на ноги.
   – Мы можем поплавать, а? – спросила она. Эмма вздохнула и тоже встала, сбрасывая свой купальный халат.
   – Думаю, что можем, – сказала она, сознавая, что, чтобы услышать правду от Аннабель, ей придется приложить еще много усилий.
   После ужина, когда Аннабель уже крепко спала, а Луиза что-то шила в гостиной, Эмма пошла прогуляться по берегу. После дневной жары в наступившей вечерней прохладе дышалось замечательно. Она приняла душ перед ужином, но несмотря на это, ей все еще было жарко, и она подумала, что перед тем, как лечь спать, надо будет принять душ еще раз.
   Вода, пропахшая за день ароматом цветов, нежно лизала мелкий песок. Пальмы шуршали на ветру, ночь была полна таинственных шорохов и щумов. Какое-то пятно на песке неожиданно привлекло внимание Эммы. Подойдя ближе, она увидела, что это было большущее пляжное полотенце, которое они с Аннабель забыли здесь днем. Она стряхнула его и перекинула через руку. Неожиданно ей в голову пришла мысль – вместо душа дома она может выкупаться в море прямо сейчас. Вода здесь практически никогда не бывала холодной, и перспектива поплавать в одиночестве показалась ей очень привлекательной. То, что на ней не было купального костюма, не особенно беспокоило ее. Берег здесь был обычно безлюден. Жители острова использовали галечный пляж там, где у них были привязаны лодки. Считалось, что пляж возле дома был личным владением Деймона. Она подумала, что после купания она сможет вытереться полотенцем и надеть белье и платье, которые сейчас были на ней.
   Вода нежно ласкала ее тело. Раньше ей никогда не доводилось плавать без купальника, и ее ощущения были восхитительными. Как было замечательно скользить в воде среди сверкавших в лунном свете разноцветных рыбок! Она не заплывала далеко. Ей совсем не хотелось, чтобы с ней что-то приключилось из-за ее неосторожности. Эмма улыбнулась своим мыслям. Она чувствовала себя умиротворенной и расслабленной. Ей даже почти удалось убедить себя, что в отсутствие Деймона она могла забыть гложущее ее чувство одиночества, которое не покидало ее, когда он был дома.
   Наконец она вышла из воды, подняла полотенце и, обернувшись им, начала вытираться. Ей теперь было намного прохладнее, и она чувствовала себя полностью освежившейся.
   Когда рядом с ней раздался какой-то звук, она чуть не подпрыгнула от неожиданности. Дрожащими от страха руками она крепче прижала к себе полотенце и стала вглядываться в темноту.
   – Кто здесь? – спросила она нетвердым голосом.
   Кусты раздвинулись, и в бледном свете луны показалась высокая широкоплечая мужская фигура.
   – Ты? – воскликнула она в изумлении. – Когда ты вернулся?
   Деймон повел плечом.
   – Минут пятнадцать назад. Луиза сказала мне, где ты. Она беспокоилась, что тебя долго нет. Я сказал, что найду тебя.
   Пальцы Эммы сжали полотенце, и Деймон нахмурился.
   – Что у тебя под ним? – спросил он сердито. – Господи Боже! Ты же плавала здесь в таком виде, одна?
   Эмма густо покраснела.
   – Почему нет?
   – Святые небеса, не мне рассказывать тебе! – он подошел к ней, еле сдерживая гнев. – Кто угодно мог прийти сюда. Ты понимаешь? И что бы ты смогла сделать, если бы какой-нибудь пьяной скотине пришло в голову изнасиловать тебя? – его слова жалили, как жало змеи.
   Эмма нервно взглянула на него.
   – Но никто не пришел. Кроме тебя, конечно.
   – А мне ты доверяешь? – пробормотал он рассерженно.
   – А что, не стоит? – спокойно спросила она.
   – Нет, черт подери, не стоит!
   – Почему? Что ты собираешь сделать? Сорвать с меня полотенце? Это тебя развлечет? – она нарочно злила его, словно его гнев задевал в ее душе какие-то струны, заставляя ее поступать так.
   – Нет, это не развлечет меня, – сказал он, сдерживаясь.
   Эмма испытала полное смятение при одном звуке его голоса. Она нашла в себе силы и напомнила себе, что он ненавидел и презирал ее, и что бы он ни сказал ей – все это будет сказано, чтобы причинить ей боль и унизить ее еще больше.
   Она отвернулась, чтобы поднять одежду, и наступила на край полотенца. Узел был завязан некрепко, и она, пытаясь поспешно натянуть его, потеряла равновесие и неловко упала на песок прямо у его ног. Чувствуя себя смущенной, как какая-нибудь напроказившая школьница, которую поймали на ее проступке, она села и посмотрела на него. Возвышаясь над ней, он казался таким огромным! Она быстро вскочила на ноги, поправляя полотенце на груди.
   – Извини, но я хотела бы одеться, – пробормотала она смущенно, зная, какой ужасный у нее был вид – с мокрыми прилипшими к шее прядками волос. Он же выглядел таким холодным и далеким в темно-синем дорогом костюме и белоснежной рубашке, подчеркивающей смуглый цвет его кожи.
   Деймон неожиданно схватил ее за запястье. Его взгляд был жестким и циничным.
   – Нет. Ты мне нравишься такой, как есть. Сердце Эммы заколотилось – она безуспешно попыталась высвободить свою руку. Деймон, казалось, получал наслаждение, наблюдая ее безрезультатные слабые попытки, и это разозлило ее. Не торопясь, он медленным движением притянул ее к себе. Ее мокрое махровое полотенце прижалось к его вечернему костюму. Эмма непоследовательно подумала, что он может позволить себе испортить костюм, каким бы дорогим тот ни был.
   – Я вся мокрая, – запротестовала она прерывающимся голосом, от смущения она не могла поднять на него глаза.
   – Интересно, – пробормотал он, лениво растягивая слова. Его губы мягко коснулись изгиба ее шеи.
   – Деймон, пожалуйста, – умоляюще произнесла Эмма.
   – Пожалуйста – что? – иронично спросил он, лаская ее плечо.
   – Отпусти меня!
   – Почему я должен это сделать? Если меня забавляет заниматься с тобой любовью, почему я должен себе в этом отказывать? С тех пор, как я уехал отсюда, я понял, что физически меня все еще влечет к тебе; ты весьма привлекательное создание. Ты всегда им была.
   – Деймон, не надо так, – попросила она. Он улыбнулся, но это была неприятная улыбка.
   – Почему? Что ты можешь сделать, чтобы остановить меня? Если я отпущу тебя сейчас, что может помешать мне взять тебя завтра или в другой раз, а?
   Эмма повернулась и посмотрела на него, не в силах скрыть любви и сострадания, которые она испытывала к нему. Если бы она не знала об Элизабет, она подумала бы, что причинила ему безмерные страдания. Должно быть, он легко прочитал ее мысли, потому что воскликнул:
   – Боже мой! Не смотри на меня так! – он резко отпустил ее и отвернулся, презирая себя за свой порыв.
   Эмма нервно сцепила руки. Теперь, когда она была свободна, она почувствовала, что не может уйти. Не имело значения, каковы были причины его действий, она знала только, что он был нужен ей больше, чем когда-либо. Любовь, которую она питала к нему в семнадцать лет, вместо того, чтобы угаснуть, как она надеялась, только окрепла и стала сильнее. И сейчас она любила его со всей страстностью женщины, которая в ней пробудилась.
   Он небрежно стряхнул с костюма песок и сухо сказал:
   – Одевайся и пойдем в дом.
   – Деймон, – прошептала она робко.
   – Молчи! Ничего не говори, – произнес он хрипло.
   – Деймон, не будь таким! Его лицо побелело под загаром.
   – Каким таким? – словно взорвался он. – Не обманывай себя, Эмма! Я не тронул тебя не потому, что мне стало тебя жаль – я не хочу лишиться самоуважения из-за какой-то маленькой обманщицы! – Эмма отступила на шаг, поднеся в ужасе руку к губам. – Что, тебе не нравится? – теперь он точно издевался. – Хорошо. Мне бы не хотелось думать, что мы не поняли друг друга.
   – Ну, это, без сомнения, теперь исключено, – сказала Эмма, подняла одежду, и, не одеваясь, бросилась к дому.

Глава ОДИННАДЦАТАЯ

   Эмма скоро узнала, что в этот раз Деймон вернулся домой один. Он оставил Поля в Лондоне закончить свои дела, а сам вылетел в Нассау и оттуда отправился на остров на катере, а не на вертолете, поэтому они и не слышали, когда он приехал.
   Несмотря на их ссору в тот вечер, когда он вернулся домой, Эмма скоро убедилась, что в этот свой приезд Деймон почти все свое свободное время собирался посвятить Аннабель. Его дочь всегда настаивала на присутствии Эммы, и они с Деймоном вынуждены были с этим мириться.
   Если Эмма и испытывала сердечные муки, когда она приехала на остров, это было ничто в сравнении с тем, что она испытывала сейчас. Она считала, что Деймон преуспел в своем намерении заставить ее страдать за то, что она сделала в прошлом. Она думала, что он должен быть очень доволен собой, причиняя ей такие страдания, и презирала себя за то, что позволила этому случиться?
   Она задавалась вопросом, будет ли у нее возможность переговорить с ним о матери Аннабель. Ей этого очень не хотелось, но она чувствовала, что это было необходимо для выздоровления девочки.
   Этот шанс представился ей как-то вечером, когда Аннабель уже легла спать. Луиза на целый день отправилась в Нассау, и они были одни, не считая Тэнси. Тэнси, как обычно, что-то вязала или шила на кухне для деревенских ребятишек. Деймон работал в кабинете, и когда в доме все стихло, Эмма направилась туда и тихо постучала в дверь.
   – Войдите, – раздалось из кабинета. Она вошла и закрыла за собой дверь. Деймон оторвался от бумаг и с удивлением взглянул на нее.
   – Ну? – в его голосе звучала непримиримость.
   Эмма вздохнула и сказала:
   – Я хочу поговорить с тобой об Аннабель.
   – Снова?
   – Да, снова. Но не о тебе. Я хочу поговорить о том несчастном случае.
   Взгляд Деймона стал настороженным.
   – Да? И что тебя интересует в том несчастном случае? Это тебя не должно касаться. В твои обязанности входит присматривать за Аннабель. Ты – ее няня, а это вовсе не означает, что тебе нужно быть в курсе всех деталей той автомобильной катастрофы.
   – Да, я всего-навсего медсестра, – с жаром воскликнула Эмма, – но я думаю, что у меня есть право говорить об этом, каковы бы мои обязанности здесь ни были. Я знаю, что не мои профессиональные навыки были причиной, что я оказалась здесь. Но теперь, когда я здесь, я не допущу, чтобы со мной обращались, как с дурочкой. Я немного разбираюсь в этом, и не думаю, что Аннабель нужна операция. Мне кажется, что ее слепота вызвана скорее ее душевным, чем физическим состоянием.
   Деймон откинулся в кресле и окинул ее циничным взглядом.
   – В самом деле? Ты это знаешь, да?
   – Я знаю, я чувствую это. Деймон, ради бога, доктора делают свою работу, опираясь на знания, которыми они располагают. Если они не знали правды о твоих взаимоотношениях с матерью Аннабель, им и в голову не приходило, как из-за всего этого волновался и переживал ребенок...
   Деймон вскочил на ноги.
   – Что, черт возьми, ты имеешь в виду? Эмма покраснела.
   – Ты превосходно знаешь, что я имею в виду, – сказала она твердо.
   – В самом деле? И кто снабдил тебя информацией о моих отношениях с женой? Наверное, Тэнси, эта старая болтушка?
   – Тэнси никогда не скажет слова против тебя, – быстро возразила Эмма. – Ничто из того, что она мне сказала, не умаляло твоих достоинств!
   – Я полагаю, ты это говоришь, чтобы успокоить меня? – его глаза сверкнули. – Почему бы тебе не заниматься своими делами?
   Эмма не смутилась.
   – Я здесь ради Аннабель, и это мое дело. Если твой брак отразился на ее здоровье, я думаю, у меня есть право попытаться помочь ей.
   – Мой брак не мог быть хуже, – саркастически заметил он. – Это полностью отвечает на твой вопрос?
   Лицо Эммы залилось краской. Она смутилась.
   – Тогда почему?.. – Эмма запнулась и не договорила.
   Он внимательно смотрел на нее и, казалось, знал, что она хотела спросить.
   – Почему я женился на ней? – сказал он. – Ты это собиралась спросить, да?
   Эмма наклонила голову.
   – По мне все сразу видно, да?
   – Только мне и то не всегда. Она взглянула на него.
   – Тогда...? – она вздохнула. – Тебе, однако, было не трудно забыть меня, Деймон. Ты заставляешь меня оставаться здесь, чтобы отомстить мне за то, что я не вышла за тебя, однако, насколько я вижу, что-то незаметно, что я кому-то разбила сердце!
   Лицо Деймона потемнело.
   – Я любил тебя, Эмма! – прошептал он яростно.
   – Да? А может, я просто задела твое самолюбие? Ты не мог поверить, что кто-нибудь мог отвергнуть тебя, Деймона Торна? – в ее голосе звучала горечь.
   Деймон грубо схватил ее за плечи. Его пальцы больно сжали ее руки.
   – Не смей со мной так разговаривать! – воскликнул он взбешенно. – Я сказал, что я любил тебя, и так оно и было. Ты была единственной женщиной, которую я когда-либо любил, единственной, на которой я хотел жениться.
   Она непонимающе уставилась на него.
   – Но ты же женился на Элизабет! – недоверчиво возразила она. – И всего спустя десять недель после... – ее голос прервался.
   – Да, я женился на Элизабет. Я ведь не отрицаю это, не так ли?
   – Нет, но... но... Аннабель...
   Глаза Деймона цинично прищурились.
   – Не будь наивной, – грубо сказал он. – Мы были женаты и спали вместе.
   – О, Деймон! – прошептала она с болью в голосе, наконец, понимая, почему он женился на Элизабет. Он был так уязвлен, так ранен, что совершил этот безумный поступок, не думая о последствиях.
   – Я не нуждаюсь в жалости, – холодно сказал он. – Я знал, что делал.
   Эмма покачала головой и прижала ладони к горячим щекам.
   – Мне очень жаль, Деймон.
   – В самом деле? – произнес он хрипло. – Как трогательно! Или, может быть, ты видишь во мне средство для безбедного пропитания, что семь лет назад тебе не представлялось таким существенным!
   Глаза Эммы расширились в ужасе от его слов и, не сдержавшись, она ударила его по щеке и бросилась к двери. Однако Деймон опередил ее. С поразительной быстротой для такого крупного мужчины он загородил ей дорогу, прислонившись к двери. На его щеке был красноречивый отпечаток ее пальцев, а в темных глазах появился опасный блеск.
   – Никто безнаказанно не поднимал на меня руку, – пробормотал он с гневом и, выпрямившись, рывком привлек ее к себе, тесно прижав к своему сильному мускулистому телу. Она почувствовала, как его руки скользнули от ее плеч к вороту платья, и его губы обожгли ее тело.
   – О, мой Бог, – пробормотал он страстно. – Я хочу тебя, Эмма!
   Эмма пыталась оставаться безучастной, но он коснулся ее губ и они беспомощно раскрылись, уступая непреодолимому чувству наслаждения. Она обвила руками его шею и поцеловала его.
   Сейчас все было не так, как в прошлый раз, когда он поцеловал ее с единственным желанием унизить ее. В этот раз это был триумф их взаимного растущего страстного желания, и Эмма не хотела, чтобы это когда-нибудь кончилось. В какое-то мгновенье Деймон, словно опомнившись, стал отдаляться от нее, но Эмма не могла отпустить его, он хотел ее, и его обострившиеся желания не позволили ему сколько-нибудь серьезно противостоять ей.
   Неожиданно дверь кабинета без предупреждения открылась, и на пороге показался Кристофер Торн, который в изумлении уставился на них. Эмма в смущении попыталась отстраниться от Деймона, но он не сразу отпустил ее, его глаза еще были затуманены страстью.
   – Так, так, – сухо произнес Кристофер. – Боюсь, что я свалял дурака, да? Тебе следовало бы повесить на двери табличку «Не беспокоить», Деймон.
   Деймон неохотно отпустил Эмму и покачал головой.
   – Мне надо выпить, – пробормотал он и повернулся к подносу с напитками, стоявшему на краю стола.
   – Налей и мне, – заметил дружелюбно Крис, взглянув на Эмму, которая смущенно приглаживала волосы и распрямляла несуществующие складки платья.
   – Успокойся, детка, – сказал он добродушно. – Я знаю, что ты чувствуешь. – Он ухмыльнулся и взглянул на Деймона. – Не удивительно, что он полез на стенку, когда я задержал тебя на один день в Нассау!
   Деймон вернулся и передал Крису виски, а Эмме лимонный сок. Потом он щедро плеснул себе скотча и бросился в низкое кресло, стоящее около его стола. Эмма удивилась его самообладанию. Она с трудом могла поверить, что только пять минут назад он был полностью во власти страсти. Он выглядел таким спокойным и привлекательным в облегающих темно-серых брюках и синей рубашке с распахнутым воротом. Глаза Деймона на мгновенье встретились с ее глазами.
   – Что тебя привело сюда? – спросил он, обращаясь к Крису.
   Крис пожал плечами.
   – То и это. Мы давненько не виделись, и Хелен подумала, что ты захочешь сегодня вечером поужинать с нами.
   Деймон неторопливо повел плечом.
   – Спасибо, но я не думаю, что смогу, – сказал он. – Я все еще никак не могу просмотреть свою корреспонденцию. Я думал заняться этим после ужина.
   Крис со значением взглянул на Эмму.
   – Да?
   В глазах Деймона был цинизм.
   – Крис, давай без шуток! Крис улыбнулся.
   – Почему? В подобных обстоятельствах обычно так и поступают. Ну, если ты слишком занят, как насчет того, чтобы отпустить Эмму со мной? Я позабочусь, чтобы она благополучно вернулась домой.
   – Думаю, что нет, – ответил Деймон, потянувшись за сигаретой.
   Эмма даже не успела ничего сказать. Она сделала глоток из своего стакана, почти не прислушиваясь к их беседе. Она была рада, что Деймон принял за нее решение. Сейчас она чувствовала себя абсолютно безвольной и не желала что-либо решать.
   Легкая гримаса промелькнула на лице Криса. Он допил виски.
   – О'кей, о'кей. Итак, я напрасно проездил. Деймон извинился.
   – Просто так получилось, Крис. Но, пожалуйста, не поступай так больше.
   – Обещаю, – иронично согласился Крис. – Проводишь меня, Эмма?
   Эмма покачала головой, и Крис, пожав плечами и с сожалением бросив им прощальную улыбку, вышел из комнаты.
   После его ухода Эмма быстро допила свой лимонад и сказала:
   – Аннабель скоро проснется. Мне лучше пойти и взглянуть на нее.
   Деймон поднялся на ноги.
   – Хорошо, – сказал он мрачно и потер рукой уставшие мышцы шеи. – Наверное, мне перед тобой тоже надо извиниться?
   Эмма покачала головой, глядя на кончики туфель.
   – Что ты хочешь сказать этим «нет»? – спросил он тихо, но в голосе его таилась опасность. – Ты прекрасно знаешь, что если бы Крис не вошел... – он покачал головой. – Я не смог бы остановиться. И я почему-то думаю, что ты тоже. – Эмма покраснела. – Я обычно не теряю контроля над собой, фактически, когда мы были... вместе... раньше, я никогда не заходил так далеко. Теперь я даже не думал особенно о твоих чувствах. Я думаю, физическое начало во мне взяло верх. – Он потер затылок и шею, массируя уставшие мускулы. – Я противен себе! – с раздражением пробормотал он. – Я думал, что мог таким образом причинить тебе боль, но я ошибался.
   Эмма крепко сцепила пальцы.
   – Не вини себя, – сказала она. – Я вполне заслужила это. Я вела себя совершенно непростительно, но я не хотела, чтобы ты останавливался!
   Во взгляде Деймона нельзя было ничего прочесть.
   – Я едва могу поверить этому. Однажды, когда у тебя был шанс, ты отвергла меня, бесповоротно.
   – Ради тебя, – сказала она устало. – Только ради тебя.
   Его глаза прищурились.
   – Ради меня? – повторил он. – Ну и какую сказку ты придумала?
   – Это не сказка. Это правда. – Эмма отвернулась. – Да, что толку. Ты никогда не поверишь мне.
   – Попробуй.
   – Это слишком тяжело объяснить. Это звучит чепухой сейчас, но в то время это казалось самой важной вещью на свете.
   – Продолжай.
   Эмма вздохнула, подбирая слова, которыми она могла бы объяснить свой поступок.
   – Помнишь обед, который ты устраивал, когда пригласил лорда и леди Мастерхам?
   Деймон нахмурился.
   – Ну, я помню их, но не могу сказать, что запомнил какое-то определенное событие, когда они были приглашены. А что?
   – После обеда, когда ты и ее муж что-то обсуждали, леди Мастерхам и я сидели на балконе. Она начала говорить мне, какой ты умный, как успешно ты ведешь свое дело и как важно для человека в твоем положении иметь подходящую жену. Она сказала, что считает тебя очень смелым человеком, ведь ты не побоялся быть замешанным в связи с таким мелким ничтожеством, как я, у которой не было ни денег, ни положения, и которая к тому же была для тебя слишком молода. Она сказала, что это было совершенно нехарактерно для тебя, и она надеялась, что наша связь не повредит твоему положению и так далее. – Эмма распрямила плечи. – Об остальном ты можешь догадаться, не так ли? И она была не единственная. Все твои так называемые друзья думали, что я сломаю твою жизнь, все тебе испорчу. Я знала, ты никогда не будешь так думать. Кроме того, я знала, что мы любили друг друга. – Она наклонила голову. – Но я была слишком молода и боялась, что то, что они говорили, могло быть правдой, и я слишком любила тебя, чтобы испортить тебе жизнь. Поэтому я притворилась, что у меня кто-то есть. Я знала, что если бы я рассказала тебе правду, ты никогда не позволил бы мне уйти. Мне больше ничего не оставалось. Но когда ты женился на Элизабет Кингсфорд почти сразу же после этого, а потом у вас родилась дочь, я подумала, что умру! – она взглянула на него, боясь увидеть выражение его лица. В его глазах она прочла изумление.