Энн Мэтер
Опасная рапсодия
Глава ПЕРВАЯ
Офис компании «Торн Кемикалс» располагался на Кромвель Роуд. Это было высокое внушительное здание из бетона и стекла, многочисленные этажи которого жадно устремлялись ввысь, словно стремясь заявить своей высотой о несомненном благосостоянии и индивидуальности. У ступенек, ведущих к широкой стеклянной панели, открывающихся в обе стороны дверей, дежурил охранник в форме.
Эмма была уверена, что с его наметанным глазом он посчитал бы, что ей скорее подошел бы другой вход – за углом – для персонала, но, призвав на помощь весь свой небольшой запас самообладания, она поднялась по ступенькам, толкнула дверь и вошла в здание.
Она сразу почувствовала, как ее туфли утонули в густом ворсе роскошного изумрудно-зеленого ковра. За низкой темного цвета конторкой восседала роскошная блондинка. Ее искусно подведенные брови вопросительно приподнялись при появлении Эммы – она, казалось, была крайне удивлена такому явлению. Эмма с трудом сглотнула и подошла к конторке.
– У меня назначена на одиннадцать встреча с мистером Торном, – произнесла она.
Блондинка заглянула в регистрационный журнал.
– Вы мисс Хардинг?
Эмма кивнула. Теперь, когда она была здесь, ее колени снова начали дрожать, и она могла только надеяться, что они сейчас не подогнутся. О, Боже, подумала она в крайнем волнении, ну почему Джонни должен был поставить ее в такое ужасное положение?
Блондинка нажала на кнопку селектора, иЭмма, сразу очнувшись от своих мыслей, услышала, что она говорит с секретарем Деймона Торна, сообщая ее имя и время, назначенное для приема. Положив трубку, блондинка повернулась к Эмме.
– Секретарь мистера Торна пришлет кого-нибудь, чтобы проводить вас в его офис, – произнесла она сдержанным тоном. – Присядьте пожалуйста.
Она неопределенно махнула рукой в сторону стоявших в отдалении нескольких комфортабельных кресел и вернулась к изучению стопки бумаг на столе.
Эмма нервно присела на краешек одного из красно-белых кресел и стала медленно стягивать с рук перчатки, раздумывая над тем, что она скажет Деймону во время этой встречи. Джонни неплохо устроился, оставшись в стороне от всего этого и спихнув на неё всю грязную работу. Но даже он не имел представления, какую нестерпимую боль он причинил ей, поставив ее в такое положение, иначе бы не раз подумал, прежде чем попросить ее о помощи, перекладывая вину за свой поступок на ее плечи.
По его немудреному рассуждению раз Эмма несколько лет назад была в более-менее дружеских отношениях с Деймоном Торном, она могла бы вступиться за него сейчас перед ним. Но ни Джонни, никто другой не знали всей истории ее отношений с Деймоном Торном и поэтому не могли знать, что она была последним человеком, которому Деймон Торн захотел бы пойти в чем-нибудь навстречу.
Эмма оглядела холл, заметила несколько автоматических лифтов и страстно пожелала, чтобы тот, кто должен был проводить ее к Торну, пришел бы как можно быстрее. Долгое ожидание было для нее невыносимо, и она страшно нервничала. Почему, ну почему Джонни совершил такую глупость? Попасть в такую историю!
Эмма взглянула на часы. Она ждала уже больше десяти минут. Сколько еще Торн собирался продержать ее в ожидании? Она с надеждой взглянула на секретаршу за конторкой, но та, казалось, забыла о ее существовании и теперь аккуратно полировала ногти.
Эмма вздохнула. Может быть, это был тактический шаг со стороны Деймона, чтобы заставить ее поволноваться? Хотя он и не мог знать о причинах, заставивших ее просить принять ее, но, возможно, он догадался, что ее просьба о встрече была связана с какими-то личными мотивами.
Звук спускающегося лифта возвестил о прибытии высокого худощавого молодого человека, который выжидательно окинул взглядом холл, и с облегчением вздохнул, заметив небольшую фигурку Эммы в кресле. Улыбаясь, он подошел к ней.
– Мисс Хардинг? – спросил он и, когда Эмма кивнула и торопливо поднялась, сказал: – Сюда, пожалуйста.
Лифт быстро поднял их на последний этаж здания, где располагался офис Деймона Торна. Помимо обычных конторских помещений, он занимал на этом же этаже пентхауз – роскошные апартаменты, которые использовались для неофициальных приемов. Эмма знала об этом. Она однажды уже была там, хотя тогда она поднималась на другом лифте, из которого сразу можно было попасть в холл, ведущий к его апартаментам.
Сегодня же, когда дверцы лифта раскрылись, она увидела перед собой длинный коридор, покрытым красным ковром. Приглушенный стрекот пишущих машинок, доносящийся из полуоткрытых дверей, указывал на то, что сейчас она находилась в деловой части этажа, отведенной непосредственно под офисы компании, в которых кипела Работа.
Молодой человек, представившийся ей Джереми Мартином, провел Эмму в самый конец коридора, где вдали от нестройных шумов обычного суетного делового дня располагался офис секретаря Деймона Торна – Дженифер Велдон. Она работала у Деймона в его лондонском отделении больше десяти лет, и Эмма была уверена, что она узнала ее имя, так как не могла не знать об их отношениях восемь лет назад, когда Эмма неоднократно пользовалась его личным телефонным номером.
– Это мисс Хардинг, – сказал Джереми Мартин, пропуская Эмму вперед.
– Спасибо, Джереми, – Дженифер Велдон одарила молодого человека ледяной улыбкой, а когда он вышел, поднялась из-за стола и внимательно посмотрела на Эмму.
– Доброе утро, мисс Хардинг, – сказала она холодно. – Мистер Торн примет вас сейчас, но я должна предупредить вас, что он чрезвычайно занят, когда он бывает в Лондоне, и следующая встреча у него назначена на одиннадцать пятнадцать.
Эмма призвала на помощь все свое самообладание – она не позволит этой элегантной секретарше Торна запугать ее.
– Мое дело к мистеру Торну не займет очень много времени, – ответила она так же холодно. – Я могу войти?
Дженифер Велдон кивнула гладко причесанной головкой. Эмма постучала дрожащими пальцами по массивной двери кабинета.
Из-за двери раздался глубокий голос:
– Заходите.
И она вошла, плотно закрыв дверь перед лицом секретарши.
Кабинет Деймона Торна представлял собой довольно просторное по-деловому обставленное помещение с тяжелыми голубыми портьерами на широких окнах, из которых открывалась широкая панорама города. В центре ковра находился заваленный бумагами массивный красного дерева письменный стол с несколькими телефонами. На краю стола стоял поднос с напитками. Книжные полки на стенах в основном были заполнены научно-технической литературой в кожаных переплетах с золотым тиснением. Однако Эмма не замечала всего этого, ее глаза были прикованы к мужчине за столом, который вежливо поднялся при ее появлении. В эти первые мгновенья их встречи она пыталась понять, что же изменилось в нем. Семь с половиной лет – солидный срок. За это время она видела только его редкие снимки в газетах, которые не воздавали ему должного.
Деймону Торну не так давно перевалило за сорок, но выглядел он моложе своих лет. Это был крупный широкоплечий плотный мужчина с иссиня-черными волосами чуть тронутыми сединой. Глубоко посаженные зеленые глаза и полные почти чувственные губы делали его лицо скорее мужественным и сильным, чем красивым. Тем не менее он был мужчиной, которого женщины находили привлекательным даже безотносительно к его богатству и положению в обществе.
Его глаза прищурились при ее появлении, и густые черные ресницы спрятали их выражение, но его тон был насмешив, когда он произнес с довольно циничной улыбкой:
– Ну, ну, Эмма. Сколько лет, сколько зим! Эмма, теребя в руках перчатки, попыталась с достоинством пройти короткое расстояние от двери до стола. Для нее он почти не изменился, и, как и раньше, само его присутствие действовало на нее электризующе.
– Доброе утро, – произнесла она, не называя его по имени, потому что просто не знала, следовало ли ей теперь обращаться к нему просто по фамилии или, как когда-то, называть его Деймоном.
Деймон Торн вышел из-за стола и пододвинул ей кресло, жестом предлагая присесть. Эмма села, боясь, что если она не сделает этого, ноги не удержат ее.
– Могу я предложить что-нибудь выпить? – спросил он и, когда она отрицательно покачала головой, добавил: – Может быть, кофе?
– Нет, спасибо. Я... вы, должно быть, удивлены моим визитом, – не поднимая на него глаз, она внимательно изучала ровные овалы ногтей на своих руках.
Деймон вернулся на свое место за столом, но вместо того, чтобы сесть, потянулся к коробке сигар, стоящей на столе, взял одну из них и поднес к ней зажигалку, задумчиво разглядывая Эмму.
– Да, – сказал он наконец, когда сигара задымилась, издавая приятный аромат гаванского табака. – Должен признать, мне это действительно любопытно.
Эмма заставила себя взглянуть на него.
– Это Джонни, – сказала она ровным бесцветным голосом. – Он, похоже, попал в нехорошую историю.
Деймон Торн уселся в свое кресло, лениво откинувшись на спинку, и саркастически посмотрел на нее.
– Да? Вы имеете в виду, конечно, вашего брата Джонни?
– Конечно, – Эмма кивнула.
– Продолжайте.
Эмма попыталась подобрать нужные слова. Рассказать все, как было, называя вещи своими именами, означало бы полностью признать вину Джонни, в то время как на самом деле он был жертвой владевшей им страсти, которую он не в силах был побороть. Но как она могла объяснить все этому магнату, у которого не было абсолютно никаких причин симпатизировать ее брату? Ведь это был тот самый Деймон Торн, чьи компании были рассеяны по всему свету и который был известен в деловых кругах как человек исключительно жесткий и безжалостный в отстаивании своих деловых интересов и достижении цели. Он никогда бы не понял и не простил слабости любого из своих служащих, в том числе и ее брата, который работал в этом самом здании в отделе расчетов и, к сожалению, нашел свою зарплату недостаточной для оплаты своих карточных долгов.
Но это было не все. Джонни нашел способ изымать деньги, принадлежащие компании, и в течение последних шести месяцев осуществлял таким образом прибавку к своей зарплате, всегда надеясь на счастливый крупный выигрыш, упорно избегавший его до сих пор, который поправил бы его дела. Однажды воспользовавшись этим способом, он не осмелился рассказать об этом сестре, и если бы не неожиданная ревизия отдела расчетов, Эмма не знала бы об этом и сейчас. Впрочем, даже если бы у Джонни сейчас и была бы нужная сумма денег, чтобы возместить свои заимствования со счетов компании – что, конечно, было чисто риторической предпосылкой – у него не оставалось времени, чтобы изменить записи на счетах, которые бы скрыли его криминальные деяния.
Поэтому он и обратился к Эмме, и она, зная, что, если ничего не будет сделано, ее брата могло ожидать тюремное заключение или очень большой штраф, а возможно, и то, и другое и, к тому же, увольнение, была вынуждена согласиться поговорить о нем с Деймоном Торном.
Ее нерешительность не прошла незамеченной, и Деймон Торн, наклонившись вперед, сказал:
– Я полагаю, что трудности вашего брата не связаны с проверкой бухгалтерии, которая должна начаться на следующей неделе?
Эмма вскинула голову и посмотрела на него. На его загорелом лице было насмешливое выражение. Что-то в его словах заставило Эмму внимательно вглядеться в его лицо, но как она ни пыталась, не могла заметить ни удивления, ни озабоченности, как будто ему было известно об этом больше, чем ей.
Она нервно пригладила рукой тяжелую прядь черных волос, падавших на ее плечи, и невидящим взглядом уставилась прямо перед собой на один из бежевых телефонов на столе. Полуприкрыв глаза длинными ресницами, она раздумывала о его необычной проницательности... Или это была осведомленность?
Она видела, как он встал из-за стола, подошел к столику около стены, на котором стоял дымящийся кофейник, налил в чашку кофе, добавил сливки и сахар и, вернувшись к столу, поставил чашку на край стола перед ней.
– Вот, – сказал он просто. – Выпей. По твоему виду видно, что тебе это необходимо.
– Спасибо, – произнесла она вежливым голосом, почти автоматически поднесла ко рту чашку и отпила глоток.
Деймон Торн присел на край стола и посмотрел на нее внимательно. Потом пожал плечами и сказал:
– Хорошо, Эмма. Я облегчу твою задачу. Мне все известно о подделке Джонни записей в бухгалтерских книгах.
Чашка Эммы со стуком опустилась на блюдце.
– Ты знаешь! – выдохнула она. – И ты заставил меня сидеть здесь, мучаясь и не зная, как все это сказать тебе!
Охвативший ее гнев заставил ее забыть нервозность.
Он насмешливо улыбнулся.
– Ну, ну, Эмма, – сказал он бесстрастно. – Ты не можешь винить меня за это. В конце концов неважно, знал я об этом или нет. Это не меняет дела.
Конечно, он был прав, подумала она устало. Ей следовало бы догадаться, что опытные старшие бухгалтеры компании вряд ли могли бы попасться на неуклюжие уловки такого молодого служащего как Джонни. И, хотя сам Джонни об этом не знал, мельчайшие детали, касающиеся его работы у Торна, докладывался выше и выше, пока не достиг ушей самого Торна. Его, возможно, даже очень позабавило то, что она пришла просить за Джонни, хотя она еще и не успела этого сделать.
– Что же теперь? – спросила она, изо всех сил стараясь, чтобы он не заметил дрожи в ее голосе. Его близость смущала ее. Когда он сидел напротив нее по другую сторону стола, она могла убедить себя, что он был просто человеком, у которого служил Джонни, и к кому она пришла с просьбой о помощи. Но теперь, когда он был рядом, всего в нескольких дюймах от нее, память о прошлом захлестнула ее.
Неужели когда-то она имела влияние на этого сильного могущественного человека? Неужели было время, когда она лежала в его объятьях, а эти презрительно сжатые сейчас губы жадно целовали ее?
Жаркий румянец залил ее щеки, и она наклонила голову, надеясь, что он не заметит ее горящего лица. Заметил или нет, но он воздержался от комментариев.
– Я полагаю, что твое присутствие здесь говорит о твоем желании спасти брата от публичного разоблачения, – он затушил недокуренную сигару о край пепельницы. – Ради чего же, ты полагаешь, я взялся бы помочь тебе?
– Я вовсе этого не полагаю, – с трепетом произнесла Эмма. – Джонни попросил меня прийти сюда и поговорить о нем. Я... я не могла отказать ему. Тем более, когда я знала, что поставлено на карту.
– Конечно, нет, – он поднялся и обогнул стол. Одетый в темный деловой костюм-тройку с белой рубашкой, он казался ей совсем чужим. Ну что ж, и отлично, подумала она.
– Я должен сказать, что, когда меня информировали о растрате, – Эмма поморщилась от его слов, – я знал, что рано или поздно ты придешь ко мне. Зная твой характер, не трудно было догадаться, что ты позволишь уговорить себя на что-нибудь подобное. Я довольно хорошо знаю твоего брата, и его слабость к карточным играм не осталась для меня незамеченной. Все указывало на то, что ты не останешься в стороне, и я оказался прав.
Эммы пожала плечами.
– Мне следовало бы знать, что не стоит обращаться к тебе, – сказала она тихо. – В конце концов, тебе не за что быть мне благодарным, и я думаю, что тебе даже может доставить удовольствие то, что у Джонни будут неприятности.
Торн стукнул кулаком по столу.
– Черт подери, – раздраженно произнес он. – У тебя нет еще оснований делать такие заключения обо мне!
Эмма поднялась.
– Почему? Ты все-таки поможешь нам? – она была уверена, что он ответит отрицательно, и ей было почти все равно, что он ей скажет. Она только хотела как можно скорее выбраться из его кабинета – до того как самообладание покинет ее и она расплачется. Она сделала попытку поговорить с Деймоном. – Джонни не мог отрицать этого. Увы, ее попытка окончилась плачевно.
Деймон Торн вернулся на свое место за столом и испытывающе посмотрел на нее.
– Да, – сказал он, – я собираюсь помочь тебе, но не бесплатно.
У Эммы подкосились ноги, и она почти упала в кресло. Она испытала такое огромное облегчение, что даже сначала не обратила внимания на вторую часть его фразы. Она нащупала замочек сумочки, открыла ее и поискала сигареты, чувствуя, что ей необходимо закурить. Но до того, как она успела вынуть пачку сигарет из сумочки, Торн взял со стола сигаретную коробку из оникса и предложил ей. Она с благодарностью взяла сигарету, и он, щелкнув золотой зажигалкой, поднес огонек к ее сигарете. Когда она глубоко затянулась и позволила себе немного расслабиться, до нее вдруг дошел в полной мере смысл его слов. Она взглянула на него изумленно и покачала головой.
– Я... Я не понимаю. Естественно, Джонни вернет все деньги до последней монеты.
– Денежная сторона вопроса относится к компетенции моих бухгалтеров и меня не интересует, – сказал он сухо.
– Но что же мы еще можем заплатить? – все еще не доходило до нее.
– Не мы, – ответил он ровно. – Ты. Эмма уставилась на него. Дрожа, она встала и невольно отодвинулась от него. Для чего она была нужна Деймону? Конечно, после того, как прошло столько времени, не мог же он все еще...
– Нет, – сказал он резко, словно читая ее мысли. – Не воображай даже на минуту, что ты меня хоть как-то интересуешь в сексуальном плане! – он презрительно скривил в усмешке губы, и Эмма почувствовала, как внутри нее что-то сжалось и оборвалось. Его глаза оценивающе оглядели ее стройную фигурку в облегающем темно-зеленом костюме и белой блузке – очаровательную в своей неосознанной привлекательности. Хотя она и не была красавицей в прямом смысле этого слова, на маленьком пикантном лице выделялись огромные глаза и щедрый рот с пухлыми губами. Можно было с уверенностью сказать, что она была не просто хорошенькая, но даже очень привлекательная девушка.
– Тогда что же ты хочешь? – спросила она, теребя перчатки. – Я не секретарь, я работаю медсестрой в больнице.
В эту минуту зазвонил один из стоявших на столе телефонов, и он, наклонившись, поднял трубку.
– Торн. В чем дело?
Какое-то время он разговаривал по телефону, обсуждая различные технические детали. Эмма не прислушивалась к разговору. Не успел он положить трубку, как раздался зуммер селектора внутренней связи. Тихо выругавшись, он нажал кнопку селектора.
– Да?
Хорошо модулированный голос Дженифер Веддон был холоден и деловит.
– Здесь секретарь министра, сэр. Ему назначено на одиннадцать пятнадцать, а сейчас уже одиннадцать двадцать.
Деймон Торн взглянул на золотые часы на запястье.
– Скажите ему, что я освобожусь через пятнадцать минут, – сказал он тоном, не терпящим возражений.
– Но, мистер Торн...
– Передайте ему, мисс Веддон.
– Да, сэр.
Он снова нажал кнопку, отключая селектор. Эмма собралась с духом. Первоначальный шок от его слов проходил, но он еще не сказал ей, зачем она была нужна ему.
Он взглянул на нее.
– Итак, ты говорила, – спокойно продолжал он, явно совершенно не заботясь о том, что секретарь министра должен был ждать в приемной, пока он решит свои личные проблемы, – что ты медсестра, в этом качестве мне и понадобятся твои услуги.
Эмма с трудом сглотнула.
– Понимаю.
Хотя она ничего не понимала. Может быть, он был болен? Он не выглядел больным, но он мог страдать одной из тех ужасных болезней, при которых вначале не проявлялись явные симптомы заболевания. Она почувствовала слабость.
Деймон Торн вернулся к своему месту за столом и взял вторую сигару. После того, как Эмма снова отказалась сесть, он сказал:
– Ты, должно быть, знаешь, что я был женат? Эмма кивнула. Конечно, она знала. Разве он не женился на Элизабет Кингсфорд практически сразу после того, как они с ним перестали встречаться? И разве известие об этом не ранило ее в самое сердце?
– Ну, так вот. У меня есть дочь – Аннабель. Ей шесть с половиной.
Эмма снова кивнула. Это она тоже знала. Несмотря на то, что они расстались, как ей казалось, навсегда, она с жадностью ловила любые новости о нем, время от времени просачивавшиеся в прессе.
– Но ты можешь знать другое – этого никогда не было в газетах – она слепая.
Он следил за меняющимся выражением ее лица – ее глаза расширились, а губы сострадательно дрогнули.
– Когда ее мать погибла в автомобильной катастрофе, Аннабель была с ней. Элизабет ехала слишком быстро, а поворот оказался слишком крутым. Аннабель получила сильный удар по голове, а когда пришла в себя, она перестала видеть. Вот и все.
Эмма покачала головой.
– Мне очень жаль, – сказала она, чувствуя неадекватность своих слов. – Будет ли она когда-нибудь видеть?
– Специалисты думают, что это возможно, но я не разделяю их надежды, – проговорил он медленно. – В любом случае, еще слишком рано говорить об этом. Она еще слишком мала для любой серьезной операции. Я не дал бы согласия. – Он пожал широкими плечами. – Вот в чем проблема. Няня, которая была с Аннабель восемнадцать месяцев со времени катастрофы, выходит замуж. Мне нужна новая компаньонка и няня для ребенка. Я не люблю чужих людей в доме – тебя, по крайней мере, я знаю. Договорились?
Эмма была смущена и сбита с толку. Ей нужно было время, чтобы обдумать все это. Меньше всего ей хотелось бы жить в одном доме с Деймоном Торном, часто видеть его и заботиться о его дочери. Но какой у нее был выбор? Или она соглашалась и спасала Джонни от тюрьмы, или отказывалась, и тогда Джонни оставался один на один со своей судьбой.
– У... у меня есть работа, – сказала она уклончиво. – Я в штате больницы, и к концу года ожидаю повышения. Я не знаю, что и сказать.
Он насмешливо улыбнулся.
– О, я думаю, что ты согласишься, – произнес он равнодушно. – В конце концов, если ты не согласишься, дело обернется крупными неприятностями для твоего брата.
– Ты отвратителен, – воскликнула она, не в силах больше сдерживаться.
– Можно было бы сказать, циничен! – сказал он насмешливо. – А если и так, тебе следует благодарить за это только себя, не так ли?
Эмма отвернулась. Она не могла больше смотреть на него. Он не знал, что он говорил. Он не знал, о чем просил.
– Кажется, у меня нет выбора, – сказала она тихо. – Я... я должна подать заявление об увольнении. Заявления обычно подаются за месяц...
– Укажи, что ты отработаешь только полмесяца, – сказал он коротко. – Я заплачу тебе за две другие недели. Если кто-то будет возражать, отошли их ко мне.
Эмма вскинула голову.
– Ты думаешь, что за деньги все можно купить! – почти выкрикнула она гневно.
Он покачал головой.
– Я знаю, что нет, – сказал он серьезно. Я не понимаю, почему ты так злишься. Ты должна быть мне благодарна. Вместо того, чтобы провести остаток зимы в этом холодном климате, ты будешь нежиться на солнце на Багамах.
– На Багамах! – Эмма была изумлена.
– Конечно. Я живу теперь там, разве ты не знала? Впрочем, возможно, что ты и не знала. Как и здоровье Аннабель, эта информация не для печати.
Эмма была уверена, что с его наметанным глазом он посчитал бы, что ей скорее подошел бы другой вход – за углом – для персонала, но, призвав на помощь весь свой небольшой запас самообладания, она поднялась по ступенькам, толкнула дверь и вошла в здание.
Она сразу почувствовала, как ее туфли утонули в густом ворсе роскошного изумрудно-зеленого ковра. За низкой темного цвета конторкой восседала роскошная блондинка. Ее искусно подведенные брови вопросительно приподнялись при появлении Эммы – она, казалось, была крайне удивлена такому явлению. Эмма с трудом сглотнула и подошла к конторке.
– У меня назначена на одиннадцать встреча с мистером Торном, – произнесла она.
Блондинка заглянула в регистрационный журнал.
– Вы мисс Хардинг?
Эмма кивнула. Теперь, когда она была здесь, ее колени снова начали дрожать, и она могла только надеяться, что они сейчас не подогнутся. О, Боже, подумала она в крайнем волнении, ну почему Джонни должен был поставить ее в такое ужасное положение?
Блондинка нажала на кнопку селектора, иЭмма, сразу очнувшись от своих мыслей, услышала, что она говорит с секретарем Деймона Торна, сообщая ее имя и время, назначенное для приема. Положив трубку, блондинка повернулась к Эмме.
– Секретарь мистера Торна пришлет кого-нибудь, чтобы проводить вас в его офис, – произнесла она сдержанным тоном. – Присядьте пожалуйста.
Она неопределенно махнула рукой в сторону стоявших в отдалении нескольких комфортабельных кресел и вернулась к изучению стопки бумаг на столе.
Эмма нервно присела на краешек одного из красно-белых кресел и стала медленно стягивать с рук перчатки, раздумывая над тем, что она скажет Деймону во время этой встречи. Джонни неплохо устроился, оставшись в стороне от всего этого и спихнув на неё всю грязную работу. Но даже он не имел представления, какую нестерпимую боль он причинил ей, поставив ее в такое положение, иначе бы не раз подумал, прежде чем попросить ее о помощи, перекладывая вину за свой поступок на ее плечи.
По его немудреному рассуждению раз Эмма несколько лет назад была в более-менее дружеских отношениях с Деймоном Торном, она могла бы вступиться за него сейчас перед ним. Но ни Джонни, никто другой не знали всей истории ее отношений с Деймоном Торном и поэтому не могли знать, что она была последним человеком, которому Деймон Торн захотел бы пойти в чем-нибудь навстречу.
Эмма оглядела холл, заметила несколько автоматических лифтов и страстно пожелала, чтобы тот, кто должен был проводить ее к Торну, пришел бы как можно быстрее. Долгое ожидание было для нее невыносимо, и она страшно нервничала. Почему, ну почему Джонни совершил такую глупость? Попасть в такую историю!
Эмма взглянула на часы. Она ждала уже больше десяти минут. Сколько еще Торн собирался продержать ее в ожидании? Она с надеждой взглянула на секретаршу за конторкой, но та, казалось, забыла о ее существовании и теперь аккуратно полировала ногти.
Эмма вздохнула. Может быть, это был тактический шаг со стороны Деймона, чтобы заставить ее поволноваться? Хотя он и не мог знать о причинах, заставивших ее просить принять ее, но, возможно, он догадался, что ее просьба о встрече была связана с какими-то личными мотивами.
Звук спускающегося лифта возвестил о прибытии высокого худощавого молодого человека, который выжидательно окинул взглядом холл, и с облегчением вздохнул, заметив небольшую фигурку Эммы в кресле. Улыбаясь, он подошел к ней.
– Мисс Хардинг? – спросил он и, когда Эмма кивнула и торопливо поднялась, сказал: – Сюда, пожалуйста.
Лифт быстро поднял их на последний этаж здания, где располагался офис Деймона Торна. Помимо обычных конторских помещений, он занимал на этом же этаже пентхауз – роскошные апартаменты, которые использовались для неофициальных приемов. Эмма знала об этом. Она однажды уже была там, хотя тогда она поднималась на другом лифте, из которого сразу можно было попасть в холл, ведущий к его апартаментам.
Сегодня же, когда дверцы лифта раскрылись, она увидела перед собой длинный коридор, покрытым красным ковром. Приглушенный стрекот пишущих машинок, доносящийся из полуоткрытых дверей, указывал на то, что сейчас она находилась в деловой части этажа, отведенной непосредственно под офисы компании, в которых кипела Работа.
Молодой человек, представившийся ей Джереми Мартином, провел Эмму в самый конец коридора, где вдали от нестройных шумов обычного суетного делового дня располагался офис секретаря Деймона Торна – Дженифер Велдон. Она работала у Деймона в его лондонском отделении больше десяти лет, и Эмма была уверена, что она узнала ее имя, так как не могла не знать об их отношениях восемь лет назад, когда Эмма неоднократно пользовалась его личным телефонным номером.
– Это мисс Хардинг, – сказал Джереми Мартин, пропуская Эмму вперед.
– Спасибо, Джереми, – Дженифер Велдон одарила молодого человека ледяной улыбкой, а когда он вышел, поднялась из-за стола и внимательно посмотрела на Эмму.
– Доброе утро, мисс Хардинг, – сказала она холодно. – Мистер Торн примет вас сейчас, но я должна предупредить вас, что он чрезвычайно занят, когда он бывает в Лондоне, и следующая встреча у него назначена на одиннадцать пятнадцать.
Эмма призвала на помощь все свое самообладание – она не позволит этой элегантной секретарше Торна запугать ее.
– Мое дело к мистеру Торну не займет очень много времени, – ответила она так же холодно. – Я могу войти?
Дженифер Велдон кивнула гладко причесанной головкой. Эмма постучала дрожащими пальцами по массивной двери кабинета.
Из-за двери раздался глубокий голос:
– Заходите.
И она вошла, плотно закрыв дверь перед лицом секретарши.
Кабинет Деймона Торна представлял собой довольно просторное по-деловому обставленное помещение с тяжелыми голубыми портьерами на широких окнах, из которых открывалась широкая панорама города. В центре ковра находился заваленный бумагами массивный красного дерева письменный стол с несколькими телефонами. На краю стола стоял поднос с напитками. Книжные полки на стенах в основном были заполнены научно-технической литературой в кожаных переплетах с золотым тиснением. Однако Эмма не замечала всего этого, ее глаза были прикованы к мужчине за столом, который вежливо поднялся при ее появлении. В эти первые мгновенья их встречи она пыталась понять, что же изменилось в нем. Семь с половиной лет – солидный срок. За это время она видела только его редкие снимки в газетах, которые не воздавали ему должного.
Деймону Торну не так давно перевалило за сорок, но выглядел он моложе своих лет. Это был крупный широкоплечий плотный мужчина с иссиня-черными волосами чуть тронутыми сединой. Глубоко посаженные зеленые глаза и полные почти чувственные губы делали его лицо скорее мужественным и сильным, чем красивым. Тем не менее он был мужчиной, которого женщины находили привлекательным даже безотносительно к его богатству и положению в обществе.
Его глаза прищурились при ее появлении, и густые черные ресницы спрятали их выражение, но его тон был насмешив, когда он произнес с довольно циничной улыбкой:
– Ну, ну, Эмма. Сколько лет, сколько зим! Эмма, теребя в руках перчатки, попыталась с достоинством пройти короткое расстояние от двери до стола. Для нее он почти не изменился, и, как и раньше, само его присутствие действовало на нее электризующе.
– Доброе утро, – произнесла она, не называя его по имени, потому что просто не знала, следовало ли ей теперь обращаться к нему просто по фамилии или, как когда-то, называть его Деймоном.
Деймон Торн вышел из-за стола и пододвинул ей кресло, жестом предлагая присесть. Эмма села, боясь, что если она не сделает этого, ноги не удержат ее.
– Могу я предложить что-нибудь выпить? – спросил он и, когда она отрицательно покачала головой, добавил: – Может быть, кофе?
– Нет, спасибо. Я... вы, должно быть, удивлены моим визитом, – не поднимая на него глаз, она внимательно изучала ровные овалы ногтей на своих руках.
Деймон вернулся на свое место за столом, но вместо того, чтобы сесть, потянулся к коробке сигар, стоящей на столе, взял одну из них и поднес к ней зажигалку, задумчиво разглядывая Эмму.
– Да, – сказал он наконец, когда сигара задымилась, издавая приятный аромат гаванского табака. – Должен признать, мне это действительно любопытно.
Эмма заставила себя взглянуть на него.
– Это Джонни, – сказала она ровным бесцветным голосом. – Он, похоже, попал в нехорошую историю.
Деймон Торн уселся в свое кресло, лениво откинувшись на спинку, и саркастически посмотрел на нее.
– Да? Вы имеете в виду, конечно, вашего брата Джонни?
– Конечно, – Эмма кивнула.
– Продолжайте.
Эмма попыталась подобрать нужные слова. Рассказать все, как было, называя вещи своими именами, означало бы полностью признать вину Джонни, в то время как на самом деле он был жертвой владевшей им страсти, которую он не в силах был побороть. Но как она могла объяснить все этому магнату, у которого не было абсолютно никаких причин симпатизировать ее брату? Ведь это был тот самый Деймон Торн, чьи компании были рассеяны по всему свету и который был известен в деловых кругах как человек исключительно жесткий и безжалостный в отстаивании своих деловых интересов и достижении цели. Он никогда бы не понял и не простил слабости любого из своих служащих, в том числе и ее брата, который работал в этом самом здании в отделе расчетов и, к сожалению, нашел свою зарплату недостаточной для оплаты своих карточных долгов.
Но это было не все. Джонни нашел способ изымать деньги, принадлежащие компании, и в течение последних шести месяцев осуществлял таким образом прибавку к своей зарплате, всегда надеясь на счастливый крупный выигрыш, упорно избегавший его до сих пор, который поправил бы его дела. Однажды воспользовавшись этим способом, он не осмелился рассказать об этом сестре, и если бы не неожиданная ревизия отдела расчетов, Эмма не знала бы об этом и сейчас. Впрочем, даже если бы у Джонни сейчас и была бы нужная сумма денег, чтобы возместить свои заимствования со счетов компании – что, конечно, было чисто риторической предпосылкой – у него не оставалось времени, чтобы изменить записи на счетах, которые бы скрыли его криминальные деяния.
Поэтому он и обратился к Эмме, и она, зная, что, если ничего не будет сделано, ее брата могло ожидать тюремное заключение или очень большой штраф, а возможно, и то, и другое и, к тому же, увольнение, была вынуждена согласиться поговорить о нем с Деймоном Торном.
Ее нерешительность не прошла незамеченной, и Деймон Торн, наклонившись вперед, сказал:
– Я полагаю, что трудности вашего брата не связаны с проверкой бухгалтерии, которая должна начаться на следующей неделе?
Эмма вскинула голову и посмотрела на него. На его загорелом лице было насмешливое выражение. Что-то в его словах заставило Эмму внимательно вглядеться в его лицо, но как она ни пыталась, не могла заметить ни удивления, ни озабоченности, как будто ему было известно об этом больше, чем ей.
Она нервно пригладила рукой тяжелую прядь черных волос, падавших на ее плечи, и невидящим взглядом уставилась прямо перед собой на один из бежевых телефонов на столе. Полуприкрыв глаза длинными ресницами, она раздумывала о его необычной проницательности... Или это была осведомленность?
Она видела, как он встал из-за стола, подошел к столику около стены, на котором стоял дымящийся кофейник, налил в чашку кофе, добавил сливки и сахар и, вернувшись к столу, поставил чашку на край стола перед ней.
– Вот, – сказал он просто. – Выпей. По твоему виду видно, что тебе это необходимо.
– Спасибо, – произнесла она вежливым голосом, почти автоматически поднесла ко рту чашку и отпила глоток.
Деймон Торн присел на край стола и посмотрел на нее внимательно. Потом пожал плечами и сказал:
– Хорошо, Эмма. Я облегчу твою задачу. Мне все известно о подделке Джонни записей в бухгалтерских книгах.
Чашка Эммы со стуком опустилась на блюдце.
– Ты знаешь! – выдохнула она. – И ты заставил меня сидеть здесь, мучаясь и не зная, как все это сказать тебе!
Охвативший ее гнев заставил ее забыть нервозность.
Он насмешливо улыбнулся.
– Ну, ну, Эмма, – сказал он бесстрастно. – Ты не можешь винить меня за это. В конце концов неважно, знал я об этом или нет. Это не меняет дела.
Конечно, он был прав, подумала она устало. Ей следовало бы догадаться, что опытные старшие бухгалтеры компании вряд ли могли бы попасться на неуклюжие уловки такого молодого служащего как Джонни. И, хотя сам Джонни об этом не знал, мельчайшие детали, касающиеся его работы у Торна, докладывался выше и выше, пока не достиг ушей самого Торна. Его, возможно, даже очень позабавило то, что она пришла просить за Джонни, хотя она еще и не успела этого сделать.
– Что же теперь? – спросила она, изо всех сил стараясь, чтобы он не заметил дрожи в ее голосе. Его близость смущала ее. Когда он сидел напротив нее по другую сторону стола, она могла убедить себя, что он был просто человеком, у которого служил Джонни, и к кому она пришла с просьбой о помощи. Но теперь, когда он был рядом, всего в нескольких дюймах от нее, память о прошлом захлестнула ее.
Неужели когда-то она имела влияние на этого сильного могущественного человека? Неужели было время, когда она лежала в его объятьях, а эти презрительно сжатые сейчас губы жадно целовали ее?
Жаркий румянец залил ее щеки, и она наклонила голову, надеясь, что он не заметит ее горящего лица. Заметил или нет, но он воздержался от комментариев.
– Я полагаю, что твое присутствие здесь говорит о твоем желании спасти брата от публичного разоблачения, – он затушил недокуренную сигару о край пепельницы. – Ради чего же, ты полагаешь, я взялся бы помочь тебе?
– Я вовсе этого не полагаю, – с трепетом произнесла Эмма. – Джонни попросил меня прийти сюда и поговорить о нем. Я... я не могла отказать ему. Тем более, когда я знала, что поставлено на карту.
– Конечно, нет, – он поднялся и обогнул стол. Одетый в темный деловой костюм-тройку с белой рубашкой, он казался ей совсем чужим. Ну что ж, и отлично, подумала она.
– Я должен сказать, что, когда меня информировали о растрате, – Эмма поморщилась от его слов, – я знал, что рано или поздно ты придешь ко мне. Зная твой характер, не трудно было догадаться, что ты позволишь уговорить себя на что-нибудь подобное. Я довольно хорошо знаю твоего брата, и его слабость к карточным играм не осталась для меня незамеченной. Все указывало на то, что ты не останешься в стороне, и я оказался прав.
Эммы пожала плечами.
– Мне следовало бы знать, что не стоит обращаться к тебе, – сказала она тихо. – В конце концов, тебе не за что быть мне благодарным, и я думаю, что тебе даже может доставить удовольствие то, что у Джонни будут неприятности.
Торн стукнул кулаком по столу.
– Черт подери, – раздраженно произнес он. – У тебя нет еще оснований делать такие заключения обо мне!
Эмма поднялась.
– Почему? Ты все-таки поможешь нам? – она была уверена, что он ответит отрицательно, и ей было почти все равно, что он ей скажет. Она только хотела как можно скорее выбраться из его кабинета – до того как самообладание покинет ее и она расплачется. Она сделала попытку поговорить с Деймоном. – Джонни не мог отрицать этого. Увы, ее попытка окончилась плачевно.
Деймон Торн вернулся на свое место за столом и испытывающе посмотрел на нее.
– Да, – сказал он, – я собираюсь помочь тебе, но не бесплатно.
У Эммы подкосились ноги, и она почти упала в кресло. Она испытала такое огромное облегчение, что даже сначала не обратила внимания на вторую часть его фразы. Она нащупала замочек сумочки, открыла ее и поискала сигареты, чувствуя, что ей необходимо закурить. Но до того, как она успела вынуть пачку сигарет из сумочки, Торн взял со стола сигаретную коробку из оникса и предложил ей. Она с благодарностью взяла сигарету, и он, щелкнув золотой зажигалкой, поднес огонек к ее сигарете. Когда она глубоко затянулась и позволила себе немного расслабиться, до нее вдруг дошел в полной мере смысл его слов. Она взглянула на него изумленно и покачала головой.
– Я... Я не понимаю. Естественно, Джонни вернет все деньги до последней монеты.
– Денежная сторона вопроса относится к компетенции моих бухгалтеров и меня не интересует, – сказал он сухо.
– Но что же мы еще можем заплатить? – все еще не доходило до нее.
– Не мы, – ответил он ровно. – Ты. Эмма уставилась на него. Дрожа, она встала и невольно отодвинулась от него. Для чего она была нужна Деймону? Конечно, после того, как прошло столько времени, не мог же он все еще...
– Нет, – сказал он резко, словно читая ее мысли. – Не воображай даже на минуту, что ты меня хоть как-то интересуешь в сексуальном плане! – он презрительно скривил в усмешке губы, и Эмма почувствовала, как внутри нее что-то сжалось и оборвалось. Его глаза оценивающе оглядели ее стройную фигурку в облегающем темно-зеленом костюме и белой блузке – очаровательную в своей неосознанной привлекательности. Хотя она и не была красавицей в прямом смысле этого слова, на маленьком пикантном лице выделялись огромные глаза и щедрый рот с пухлыми губами. Можно было с уверенностью сказать, что она была не просто хорошенькая, но даже очень привлекательная девушка.
– Тогда что же ты хочешь? – спросила она, теребя перчатки. – Я не секретарь, я работаю медсестрой в больнице.
В эту минуту зазвонил один из стоявших на столе телефонов, и он, наклонившись, поднял трубку.
– Торн. В чем дело?
Какое-то время он разговаривал по телефону, обсуждая различные технические детали. Эмма не прислушивалась к разговору. Не успел он положить трубку, как раздался зуммер селектора внутренней связи. Тихо выругавшись, он нажал кнопку селектора.
– Да?
Хорошо модулированный голос Дженифер Веддон был холоден и деловит.
– Здесь секретарь министра, сэр. Ему назначено на одиннадцать пятнадцать, а сейчас уже одиннадцать двадцать.
Деймон Торн взглянул на золотые часы на запястье.
– Скажите ему, что я освобожусь через пятнадцать минут, – сказал он тоном, не терпящим возражений.
– Но, мистер Торн...
– Передайте ему, мисс Веддон.
– Да, сэр.
Он снова нажал кнопку, отключая селектор. Эмма собралась с духом. Первоначальный шок от его слов проходил, но он еще не сказал ей, зачем она была нужна ему.
Он взглянул на нее.
– Итак, ты говорила, – спокойно продолжал он, явно совершенно не заботясь о том, что секретарь министра должен был ждать в приемной, пока он решит свои личные проблемы, – что ты медсестра, в этом качестве мне и понадобятся твои услуги.
Эмма с трудом сглотнула.
– Понимаю.
Хотя она ничего не понимала. Может быть, он был болен? Он не выглядел больным, но он мог страдать одной из тех ужасных болезней, при которых вначале не проявлялись явные симптомы заболевания. Она почувствовала слабость.
Деймон Торн вернулся к своему месту за столом и взял вторую сигару. После того, как Эмма снова отказалась сесть, он сказал:
– Ты, должно быть, знаешь, что я был женат? Эмма кивнула. Конечно, она знала. Разве он не женился на Элизабет Кингсфорд практически сразу после того, как они с ним перестали встречаться? И разве известие об этом не ранило ее в самое сердце?
– Ну, так вот. У меня есть дочь – Аннабель. Ей шесть с половиной.
Эмма снова кивнула. Это она тоже знала. Несмотря на то, что они расстались, как ей казалось, навсегда, она с жадностью ловила любые новости о нем, время от времени просачивавшиеся в прессе.
– Но ты можешь знать другое – этого никогда не было в газетах – она слепая.
Он следил за меняющимся выражением ее лица – ее глаза расширились, а губы сострадательно дрогнули.
– Когда ее мать погибла в автомобильной катастрофе, Аннабель была с ней. Элизабет ехала слишком быстро, а поворот оказался слишком крутым. Аннабель получила сильный удар по голове, а когда пришла в себя, она перестала видеть. Вот и все.
Эмма покачала головой.
– Мне очень жаль, – сказала она, чувствуя неадекватность своих слов. – Будет ли она когда-нибудь видеть?
– Специалисты думают, что это возможно, но я не разделяю их надежды, – проговорил он медленно. – В любом случае, еще слишком рано говорить об этом. Она еще слишком мала для любой серьезной операции. Я не дал бы согласия. – Он пожал широкими плечами. – Вот в чем проблема. Няня, которая была с Аннабель восемнадцать месяцев со времени катастрофы, выходит замуж. Мне нужна новая компаньонка и няня для ребенка. Я не люблю чужих людей в доме – тебя, по крайней мере, я знаю. Договорились?
Эмма была смущена и сбита с толку. Ей нужно было время, чтобы обдумать все это. Меньше всего ей хотелось бы жить в одном доме с Деймоном Торном, часто видеть его и заботиться о его дочери. Но какой у нее был выбор? Или она соглашалась и спасала Джонни от тюрьмы, или отказывалась, и тогда Джонни оставался один на один со своей судьбой.
– У... у меня есть работа, – сказала она уклончиво. – Я в штате больницы, и к концу года ожидаю повышения. Я не знаю, что и сказать.
Он насмешливо улыбнулся.
– О, я думаю, что ты согласишься, – произнес он равнодушно. – В конце концов, если ты не согласишься, дело обернется крупными неприятностями для твоего брата.
– Ты отвратителен, – воскликнула она, не в силах больше сдерживаться.
– Можно было бы сказать, циничен! – сказал он насмешливо. – А если и так, тебе следует благодарить за это только себя, не так ли?
Эмма отвернулась. Она не могла больше смотреть на него. Он не знал, что он говорил. Он не знал, о чем просил.
– Кажется, у меня нет выбора, – сказала она тихо. – Я... я должна подать заявление об увольнении. Заявления обычно подаются за месяц...
– Укажи, что ты отработаешь только полмесяца, – сказал он коротко. – Я заплачу тебе за две другие недели. Если кто-то будет возражать, отошли их ко мне.
Эмма вскинула голову.
– Ты думаешь, что за деньги все можно купить! – почти выкрикнула она гневно.
Он покачал головой.
– Я знаю, что нет, – сказал он серьезно. Я не понимаю, почему ты так злишься. Ты должна быть мне благодарна. Вместо того, чтобы провести остаток зимы в этом холодном климате, ты будешь нежиться на солнце на Багамах.
– На Багамах! – Эмма была изумлена.
– Конечно. Я живу теперь там, разве ты не знала? Впрочем, возможно, что ты и не знала. Как и здоровье Аннабель, эта информация не для печати.
Глава ВТОРАЯ
Когда Эмма вернулась в квартиру, в которой они жили вдвоем с Джонни, он уже ждал ее. Они поселились в этой маленькой квартирке возле Эрлз-Корт четыре года назад после смерти их родителей. Каких-либо средств существования у них не было, и они были вынуждены продать свой старый дом.
Джонни вскочил с кушетки, на которой он лежал в ожидании ее прихода, с волнением глядя ей в глаза.
– Ты видела его? Он не прижмет меня? Ты смогла убедить его, что это не моя вина? Что он сказал?
Эмма устало покачала головой.
– Джонни, – воскликнула она. – Дай же мне сказать. Ты задал сразу целую дюжину вопросов. Да, я видела его. Нет, тебя не отдадут под суд...
– О, Эм! Эм, дорогая! – Джонни подхватил ее и, подняв в воздух, закружил по комнате. – Я знал, что ты сможешь это сделать!
Эмма села на стул и закурила сигарету. Руки ее еще дрожали. Она еще не свыклась с мыслью о предстоящих переменах в жизни. Помимо всех ее трудностей, была еще проблема, касавшаяся Джонни. Хотя ему было двадцать шесть, и он был на год старше нее, всегда казалось, что он был младшим в семье, и когда он попадал в неприятности, вызволять его всегда приходилось Эмме. Только подумать, что она должна была оставить его и уехать за тысячу миль... откуда уже не сможет следить, чтобы он регулярно питался и не пил слишком много, покупать ему рубашки и костюмы.
Джонни закурил сигарету и закружился по комнате, вальсируя.
– Эм, ты сокровище! Эмма вздохнула.
– Ты еще не знаешь всего, – сухо сказала она. – Даже Деймон Торн хочет иметь кое-что за свои деньги.
Джонни резко остановился.
– Что же он хочет? Кроме своих денег, конечно.
– Он хочет меня. По крайней мере, мои профессиональные услуги. Ему нужна няня и воспитательница для его дочери Аннабель. Это его цена.
Джонни передернул плечами и скривился.
– О, ну это не так ужасно, не так ли? Я имею в виду, что, работая на Торна, ты не будешь вкалывать задаром, да? Я сначала подумал, что ты имела в виду... – он замялся. – Но почему у тебя такое кислое выражение? Работа у Торна будет гораздо легче, чем твой каторжный труд в больнице.
Эмма смотрела на него, широко раскрыв глаза, как будто только в первый раз увидела его по-настоящему.
– Честно говоря, Джонни, это уже предел всему! Ты же прекрасно знаешь, что я люблю свою работу, к тому же в конце года меня ожидало повышение. Я вовсе не хочу бросать свою работу, чтобы быть нянькой у маленького ребенка. Но тебе нет дела до меня, не так ли? Лишь бы тебе выйти сухим из воды!
Джонни вскочил с кушетки, на которой он лежал в ожидании ее прихода, с волнением глядя ей в глаза.
– Ты видела его? Он не прижмет меня? Ты смогла убедить его, что это не моя вина? Что он сказал?
Эмма устало покачала головой.
– Джонни, – воскликнула она. – Дай же мне сказать. Ты задал сразу целую дюжину вопросов. Да, я видела его. Нет, тебя не отдадут под суд...
– О, Эм! Эм, дорогая! – Джонни подхватил ее и, подняв в воздух, закружил по комнате. – Я знал, что ты сможешь это сделать!
Эмма села на стул и закурила сигарету. Руки ее еще дрожали. Она еще не свыклась с мыслью о предстоящих переменах в жизни. Помимо всех ее трудностей, была еще проблема, касавшаяся Джонни. Хотя ему было двадцать шесть, и он был на год старше нее, всегда казалось, что он был младшим в семье, и когда он попадал в неприятности, вызволять его всегда приходилось Эмме. Только подумать, что она должна была оставить его и уехать за тысячу миль... откуда уже не сможет следить, чтобы он регулярно питался и не пил слишком много, покупать ему рубашки и костюмы.
Джонни закурил сигарету и закружился по комнате, вальсируя.
– Эм, ты сокровище! Эмма вздохнула.
– Ты еще не знаешь всего, – сухо сказала она. – Даже Деймон Торн хочет иметь кое-что за свои деньги.
Джонни резко остановился.
– Что же он хочет? Кроме своих денег, конечно.
– Он хочет меня. По крайней мере, мои профессиональные услуги. Ему нужна няня и воспитательница для его дочери Аннабель. Это его цена.
Джонни передернул плечами и скривился.
– О, ну это не так ужасно, не так ли? Я имею в виду, что, работая на Торна, ты не будешь вкалывать задаром, да? Я сначала подумал, что ты имела в виду... – он замялся. – Но почему у тебя такое кислое выражение? Работа у Торна будет гораздо легче, чем твой каторжный труд в больнице.
Эмма смотрела на него, широко раскрыв глаза, как будто только в первый раз увидела его по-настоящему.
– Честно говоря, Джонни, это уже предел всему! Ты же прекрасно знаешь, что я люблю свою работу, к тому же в конце года меня ожидало повышение. Я вовсе не хочу бросать свою работу, чтобы быть нянькой у маленького ребенка. Но тебе нет дела до меня, не так ли? Лишь бы тебе выйти сухим из воды!