Мэй Сартон. Преображение любовью

   - Ни одна женщина не захочет быть членом этой партии, если ей посчастливится лечь с тобой в постель.
   Польщенный ее ответом, он спросил:
   - А тебе посчастливилось?
   - Возможно. Я думаю, ты просто обязан быть лучшим любовником в мире.
   Титус принял деланно суровый и грозный вид:
   - Будешь искать другую работу?
   - Не буду. Я ведь знаю, лучше тебя никого нет.
   Он погладил ее по волосам, и его взгляд стал нежнее:
   - Иногда я забываю, насколько ты молода и наивна.
   - Я не наивна, - запротестовала Элис, считая себя умудренной жизненным опытом.
   - Нет, ты наивна и не знаешь трудностей. Ты одна из немногих счастливиц, которые живут, как в коконе. Единственный ребенок обожающих тебя родителей, сейчас ты под моим покровительством. У тебя всегда все было в порядке. Живешь в воображаемом мире. Ты хоть понимаешь, какая ты счастливая? Иногда я думаю, что надо тебя встряхнуть и заставить посмотреть, какой он, этот реальный мир.
   - Я не хочу. Ты - весь мой мир. Всегда и навечно. Не хочу ничего менять, хочу только выйти за тебя замуж и иметь детей. Тогда наша жизнь будет полной и счастливой навеки.
   К ее удивлению, его глаза помрачнели и он нахмурился.
   Прижав ладонь к его щеке, Элис заглянула ему в лицо.
   - Титус, что с тобой?
   Он медлил с ответом, но потом повернул голову и поцеловал ее ладонь.
   - Ничего, ничего, из-за чего стоило бы волноваться твоей красивой головке.
   Затем Титус переменил тему разговора, и Элис забыла о нем, но осталось ощущение, что ее обманули.
   Они вели довольно замкнутую жизнь, много работая, иногда выбираясь в общество, но всегда испытывали желание быть вместе.
   Однажды вечером, через два месяца после внезапного отъезда Титуса, раздался телефонный звонок. Телефон стоял в холле, и Титус взял трубку. Обычно он оставлял дверь в гостиную открытой, но на этот раз, произнеся несколько слов, закрыл ее.
   - Кто звонил? - спросила она, когда он вернулся.
   - Обычный разговор об интригах в колледже. Он сел за письменный стол и занялся работой, но когда Элис через несколько минут взглянула на него, то увидела, что Титус сидит, уставившись в пространство; лицо было мрачным, а пальцы так крепко сжимали ручку, что суставы побелели.
   Главная беда Элис заключалась в том, что она зачастую говорила и поступала импульсивно. Она уже открыла рот, чтобы спросить, что случилось, но на этот раз сдержалась. В университете ходили слухи о предстоящем сокращении штатов, и дня за два до этого она слышала, что нескольким преподавателям придется уйти. Возможно, разговор шел об этом. Она даже не представляла, что Титуса могут уволить, ведь он был очень хорошим преподавателем, а его работы получили международное признание. Но он мог переживать за своих друзей, которым грозила потеря работы. Элис решила, что должна выждать. Титус сам ей все расскажет, когда будет к этому готов.
   В последующие дни Титус выглядел довольным и счастливым, но Элис чувствовала, что с ним что-то происходит. Она попыталась через знакомых получить достоверную информацию о предстоящих сокращениях, но преподавательский состав держал все в строгом секрете, а приятели-студенты знали не больше, чем она.
   Как-то в полдень, вернувшись домой, Элис услышала, как Титус разговаривает по телефону. Голос звучал резко, почти отчаянно:
   - Но какой толк в этом, Камилла? Ты знаешь, я могу приехать, если это поможет, но Гарри не нравится, когда я приезжаю, и Тим... - Он прервался на полуслове, увидев Элис, и быстро закончил разговор словами:
   - Я перезвоню позже. Да, да, обещаю. До свидания.
   - Кто это был? - удивленно спросила Элис.
   - Это... - Титус провел рукой по волосам, как делал всегда, когда волновался. - Это был мой старый товарищ по колледжу, к которому я ездил. К сожалению, проблема до сих пор существует. Вероятно, мне придется опять туда поехать.
   - Но какая проблема? Взгляд Титуса помрачнел. Он хотел что-то сказать, но в это время раздался автомобильный гудок.
   - Черт возьми! Это, наверное, Билл, - объяснил он, имея в виду приятеля, одного из преподавателей. - Он обещал подвезти меня до университета, у нас сегодня собрание, а потом руководство устраивает обед, Я заехал только переодеться.
   Он подошел к Элис и положил руки ей на плечи.
   - Слушай, мне надо кое-что тебе рассказать, возможно, мне стоило рассказать это раньше. Но сейчас нет времени, придется подождать. О'кей?
   - О чем ты?
   Тут снова раздался нетерпеливый гудок автомобиля, и Титус, покачав головой, нахмурился.
   - Я должен идти.
   Он чмокнул ее в щеку и пошел к двери, но с порога вернулся, подошел к ней, крепко, почти грубо обнял и страстно поцеловал. Он ушел, а Элис стояла в недоумении: что с ним происходит?
   "Может, его все-таки увольняют?" - подумала она с тревогой. Закрывают кафедру египтологии, и он собирался ей это рассказать. Но еще речь шла о нерешенной проблеме его товарища. Может быть, он хотел сказать и об этом? Но минутой позже Элис решила, что Титус все-таки хотел рассказать не о товарище, а о своей работе.
   Она приготовила себе поесть и за едой просматривала записи, которые сделала в тот день. В семь часов зазвонил телефон, но, когда она подняла трубку, дали отбой. Спустя полчаса все повторилось. Элис подумала было, что кто-то ее разыгрывает и готова была отчитать звонившего. Но когда телефон зазвонил в третий раз, в трубке раздался женский голос и спросил Титуса. В этом не было ничего необычного, Титусу часто звонили женщины-коллеги, студентки, приятельницы. Но от этого звонка и от этого женского голоса у Элис почему-то побежали мурашки по коже.
   - Это вы только что звонили? - спросила она.
   - Позовите Титуса. - Голос женщины звучал настойчиво, резко.
   - Извините, но его нет, - ответила Элис. - Ему передать что-нибудь?
   - Когда он вернется? - коротко спросила звонившая.
   - Даже не представляю.
   - Он в колледже? Я позвоню ему туда.
   - Нет, - быстро ответила Элис, инстинктивно пытаясь оградить Титуса. - Он где-то на собрании. Кто говорит? Чего вы хотите?
   - Мне нужен Титус, - сказала женщина нетерпеливо. - Когда он придет, скажите, чтобы он сразу позвонил мне. Это Камилла. - И коротко добавила:
   - Впрочем, не беспокойтесь. Я перезвоню ему позже.
   Элис медленно положила трубку, озадаченная: кто же эта женщина? У Титуса не было матери и сестер, не было близких родственников, которые бы могли так бесцеремонно добиваться его. А все его коллеги-женщины из колледжа или университета наверняка были вместе с ним на собрании. Даже она не позволяла себе разговаривать с ним таким требовательным тоном, а уж у нее-то, как ей казалось, было больше всех прав на Титуса. С запозданием Элис вспомнила, как он оборвал телефонный разговор и сказал, что разговор был связан с его товарищем по колледжу. Может быть, эта женщина - жена товарища? Возвращаясь к тому разговору, Элис вспомнила, что Титус говорил с женщиной.
   Имя, которое он тогда называл, кажется, было Камилла.
   Охваченная тревогой и беспокойством, Элис собрала книги и отложила их в сторону, понимая, что не может сосредоточиться на работе. Она решила помыть голову и пошла наверх, в ванную. Стоя под душем, сквозь шум воды она вновь услышала звонок, но к телефону подходить не стала. Обмотав голову полотенцем, Она вытерлась, надела халат и спустилась в гостиную послушать музыку. Но и это не отвлекло ее. В голове беспорядочно мелькали мысли, не складываясь в ясную картину. Элис возмущалась: никто кроме нее не имеет права так настойчиво добиваться Титуса. Она ему как жена. Ну, в данный момент только любовница, но они собираются пожениться. А эта женщина говорила так, как будто была уверена, что у нее есть такие права. Так, может быть, она когда-то тоже была любовницей Титуса?
   От этой догадки Элис в раздражении вскочила. Прижав пальцы к вискам, она пыталась сосредоточиться. Была ли Камилла прежней страстью Титуса? Элис знала, что она - не первая женщина в его жизни, он был слишком опытен для этого. К тому же ему за тридцать, и было бы странно, если бы до нее у него не было женщин. Но он никогда не рассказывал о своем прошлом, тем более, о женщинах, да Элис и не хотела знать об этом. Она понимала, что это глупо, но ей хотелось верить, что она - первая женщина, которую полюбил Титус. Он так часто говорил ей об этом, говорил, что ждал ее всю жизнь, а потому Элис выкинула из головы все мысли о других женщинах, которых он когда-то держал в своих объятиях. Их любовь была слишком страстна, слишком чиста, чтобы пятнать ее столь омерзительными картинами. И тем не менее эта женщина из его прошлого. Элис пыталась оставаться спокойной и рассудительной, несмотря на то, что Титусу придется позвонить этой женщине. Возможно, он посмеется над ее глупыми догадками и разыгравшимся воображением. И звонок, и эта женщина, вероятно, ничего для него не значат. Ей не стоит беспокоиться, "ломать над этим свою красивую головку". Именно так сказал Титус два месяца назад, когда вернулся после внезапного отъезда. Тогда ей не понравился его тон, поскольку в нем отчетливо прозвучали нотки мужского превосходства, из-за этого она не обратила внимания, что он так и не ответил на ее вопрос. Сжав губы, Элис резко выключила музыку, не в силах больше переносить ее звук, и внезапно в комнате наступила тишина, отчего пустота в доме стала еще заметнее.
   Прокручивая в памяти телефонный разговор Титуса, она вспомнила, что речь шла о каком-то мужчине, который его не переносит. Не была ли Камилла замужем? Но единственной причиной, по которой любой муж не может перенести присутствия другого мужчины, - при этой мысли сердце Элис замерло - может быть то, что Титус и Камилла состоят в связи. Элис пыталась оставаться спокойной, но ее сердце, разум, все чувства взбунтовались. Нет, это невозможно! Не может быть, чтобы мужчина вроде Титуса, который ее так любит и так часто доказывал ей свою любовь, желал связи с другой женщиной. Интуиция подсказывала ей, что Титус не мог иметь связь с замужней женщиной. Он был слишком честен, слишком горд для этого. Да и они были так счастливы, так влюблены в друг друга. Невозможно, чтобы при этом Титусу захотелось даже взглянуть на другую женщину. Элис была в этом полностью уверена.
   Но ведь Титус сам сказал, что должен ей что-то рассказать, объяснить, что давно собирался ей о чем-то поведать. При этом он выглядел возбужденно и странно. Ей вдруг стало страшно: впервые со времени их знакомства ее вера в Титуса пошатнулась. Элис уселась в кресло и стала ждать его возвращения.
   Телефон зазвонил опять, его резкий звук нарушил мертвую тишину дома. Элис долго не подходила, но телефон все звенел и звенел. Не выдержав, она схватила трубку.
   - Да?
   Опять звонила та женщина и даже не потрудилась назвать себя. Таким же отрывистым, как у Элис, голосом она спросила:
   - Где он? Я должна немедленно поговорить с Титусом.
   - О чем? - твердо и настойчиво спросила Элис.
   - Неважно, - резко, сказала женщина. - Скажите мне только, где я могу его найти?
   - Не скажу, пока вы не объясните, зачем он вам нужен и кто вы.
   Камилла грубо рассмеялась.
   - Вероятно, вы та студенточка, с которой он живет. Все еще держит вас в неведении насчет меня, не так ли? Что ж, если вы хотите знать, он тоже когда-то был моим любовником. Слушайте, у меня нет времени на объяснения. Пусть Титус вам расскажет, не я. Дайте мне его телефон.
   - Нет, черт возьми, не дам! - сердито ответила Элис, потрясенная до слез. - Почему вы не оставите его в покое? Вы ему не нужны. Отстаньте от него.
   К удивлению Элис, Камилла опять расхохоталась.
   - Послушай, ты, маленькая дурочка, он мне нужен. И всегда приходит, когда мне надо. Потому, что он в долгу у меня, в долгу на всю жизнь!
   Потрясенная, ничего не соображающая, Элис пробормотала:
   - Но... Я не понимаю...
   - Найди его, - зло отрезала Камилла. - Скажи ему, что он мне очень нужен и чтобы немедленно приехал. Это-то ты хотя бы понимаешь?
   Элис, не ответив, положила трубку. Она была слишком взволнована, чтобы хоть что-то чувствовать, но, посмотрев на руки, увидела, что они дрожат. Напрасно она обвиняла Титуса, он ни за что не оставит ее одну сегодня, зная, что эта ведьма звонила. Но, как он мог позволить своему темному прошлому вмешиваться в их светлое настоящее? Она чувствовала себя облитой грязью этого прошлого, и внезапно ей показалось, что стены комнаты рушатся на нее, ей хотелось бежать из дома, который она так любила. И во всем виноват Титус, он не должен был Давать номер их телефона Камилле. Он должен был оградить свою возлюбленную от этой мерзости. Она ничего не хочет знать. Просто не желает!
   Когда вернулся Титус, Элис ждала его в гостиной, со злостью меряя ее шагами. Она надела ярко-красное короткое платье, недавно вымытые волосы пышной шапкой осеняли лицо, как у женщин на картинах Милле.
   - Привет! - сказал Титус и присвистнул от восхищения. - А я и не знал, что мы сегодня вечером куда-то собираемся.
   - Мы никуда не собираемся, - отрезала Элис. - Звонила твоя бывшая любовница. И, пожалуйста, не притворяйся, что не знаешь, о ком я говорю. Она сказала, что ты ей срочно нужен. Это Камилла...
   - Камилла? - лицо Титуса побледнело. Элис уставилась на него, отметив, какое впечатление произвело на него имя этой женщины. Но, сдержав волнение, она продолжала:
   - Да, она звонила весь вечер и дважды даже не потрудилась ответить!
   - Что она сказала? - тихо, почти робко спросил Титус, но Элис была слишком зла, чтобы заметить это. Он в первую очередь должен думать о ее состоянии, а не о проблемах этой женщины.
   - Что ты должен позвонить ей немедленно. Она не просила, она приказывала. И еще она сказала, что ты - ее должник, всегда им будешь! Поэтому ты должен все бросить и делать то, что она тебе прикажет. Ведь ты так и сделаешь? добавила она в ярости.
   Она хотела выйти, но Титус, придя в себя, догнал ее и схватил за руку.
   - Куда ты?
   - Куда глаза глядят. И не думай, что я вернусь, пока ты со всем этим не разберешься.
   - Послушай, дай мне объяснить. Я давно собирался все тебе рассказать, но теперь ты знаешь. Понимаешь, я...
   - Не надо! - прервала его Элис. - Я не хочу ничего знать. Эта.., эта женщина - сущий дьявол. Отделайся от нее, Титус, только и всего.
   Высвободив руку, она направилась к двери. Титус не пошел за ней, но его искаженное лицо стало белым, как простыня.
   - Не надо так, Элис.
   - Почему, черт возьми?
   - Пожалуйста, останься и выслушай меня. Элис вздернула подбородок, и в ее глазах сверкнуло пламя гнева.
   - Я уже сказала, что не останусь. Уладь все, чтобы мы опять могли быть счастливы. И она вышла из дома, хлопнув дверью. Встретив группу друзей-студентов, которым тоже нечего было делать, она отправилась с ними в диско-клуб. В такие места она обычно не ходила:
   Титус тяготел к классике или джазу, и она разделяла его вкус. Но сегодня ей хотелось громкой музыки, чтобы изгнать все тревоги из головы, чтобы яркие огни дискотеки погасили картины разыгравшегося воображения, а хорошая выпивка ускорила этот процесс. Они пробыли в клубе до двух часов ночи, потом всей гурьбой вышли на улицу и после музыкального гвалта тишина ночи подействовала на них оглушающе.
   - Я не хочу идти домой, - заявила Элис бойко, хотя голос ее при этом дрожал.
   - Тогда пошли к нам, - предложил кто-то из студентов, и они отправились продолжать вечеринку.
   В университетских городках, если где-то идет вечеринка, даже импровизированная, как у них, то весть об этом распространяется быстро, и вскоре набралось много народа, послышался звук открываемых бутылок и пивных банок. Когда в доме было уже тесно, они высыпали на улицу и к ним присоединились соседи, разделяя их веселье. В ту ночь вечеринка прошла прекрасно: полиция не появилась, чтобы их разогнать, и они гуляли до рассвета. Элис напилась дешевого вина, натанцевалась с парнями, которые то и дело спрашивали, не ушла ли она от Титуса и не расстались ли они навсегда. Все закончилось тем, что она оказалась на одной кровати еще с двумя девушками.
   Около семи утра появился Титус, прошелся по дому, разглядывая спящих, и когда наконец нашел ее, на руках отнес в машину и отвез домой.
   Элис ничего не соображала, пока он не поставил ее, одетую, прямо под холодный душ. Она закричала, заметалась, не понимая, что происходит, и пыталась выбраться. Но Титус держал ее под холодными струями, пока она окончательно не пришла в себя и не начала дрожать.
   - Теперь вытрись и надень вот это, - приказал он, подавая купальный халат. - Потом спускайся вниз.
   - А можно мне лечь в постель? - умоляла Элис. - У меня ужасно болит голова.
   - Делай, что тебе велят. Снимай скорее мокрое платье.
   - Сделай это ты, - попросила она.
   - Если я прикоснусь к тебе, то только для того, чтобы отшлепать, как ты того заслуживаешь.
   - О, дурачок, - и она захихикала. Но у Титуса, казалось, пропало чувство юмора и он, рассердившись, начал трясти ее так, что с разметавшихся волос во все стороны полетели брызги. У нее зубы стучали от холода, а от тряски голова разболелась еще сильнее, но яростный блеск в его глазах изгнал из нее остатки похмельного дурмана.
   - Оставь меня, - крикнула она.
   - Ты переоденешься?
   - Да.
   - Поторопись. Я хочу поговорить с тобой. Он вышел, а Элис сняла мокрую одежду и несколько минут простояла под горячим душем, потом переоделась. Она надела пижаму и старый халат Титуса, в который завернулась, как в плед, намотала полотенце на мокрые волосы и сошла вниз.
   - Садись сюда.
   Он разжег камин в гостиной, но шторы были открыты и в окна проникал утренний солнечный свет. Элис зажмурилась, совершенно потеряв представление о времени. Она пыталась вспомнить, что произошло ночью, но в памяти был провал.
   - Выпей это.
   Она села в кресло у камина, и он протянул ей чашку очень крепкого, горячего кофе.
   - Можно немного молока?
   - Замолчи и пей!
   Она замолчала, подавленная его гневом.
   - Зачем ты ушла и так напилась? - спросил через некоторое время Титус. Не могла придумать более взрослого способа проявить свои чувства?
   Она отхлебнула кофе, поглядывая на него поверх чашки.
   - Ну, тебе нечего сказать? - зло спросил Титус.
   - Ты просил меня молчать, - заметила она, не сумев скрыть самодовольства в голосе, все еще ощущая опьянение.
   Он сделал угрожающий шаг в ее сторону, и ей в эту минуту показалось, что он готов ударить ее. Но он только сжал кулаки.
   - Зачем ты ушла и так напилась? Он сел в кресло напротив, и Элис стала разглядывать его, пытаясь собраться с мыслями и оценить его состояние. Он был зол, это правда, но здесь было что-то еще. Осторожно подбирая слова, она сказала:
   - Когда эта женщина позвонила сегодня вечером, вчера вечером и начала.., начала приказывать...
   Она поставила чашку и приложила руки к ноющей от боли голове.
   - Я так разозлилась, чувствовала себя такой несчастной. Я хотела только одного - уйти, уйти подальше от этого дома. Ты можешь понять?
   Он злобно посмотрел на нее.
   - Ты могла остаться и выслушать меня, вместо того, чтобы вести себя как школьница, потерявшая своего первого парня.
   Он нетерпеливо взмахнул рукой, потом провел ею по волосам.
   - Мне кажется, я слишком многого ждал от тебя.
   - Да будь ты проклят, - набросилась она на него, внезапно загораясь. Когда эта женщина сказала, что ты всю жизнь будешь делать то, чего ей хочется, тогда у меня появилось право уйти из дома и шататься, где захочу.
   - Она так сказала? - произнес Титус, глубоко вздохнув.
   - Да, сказала. - Элис наклонилась вперед, глядя на него в упор. - Это правда?
   Он ответил не сразу, сжал ладони и поднес их к губам, словно стараясь удержать слова, которые не хотел произносить.
   Потом встал и начал ходить по комнате. Он всегда казался слишком большим для этого дома, но сейчас был похож на зверя в клетке, загнанного и злого. Остановившись перед ней, он посмотрел на нее сверху, его лицо исказилось.
   - Случилось это давно, так давно, что я почти забыл об этом. Но сейчас я вынужден рассказать тебе все.
   - Вынужден? А не потому, что хочешь?
   - Нет! - ответ был очень категоричен. - Я надеялся, что никогда не придется тебе об этом рассказывать, но сейчас у меня нет выбора.
   Нагнувшись, Титус взял ее за руку. Пытался он этим жестом придать силу ей или себе, или им обоим? Элис встала, крепко сжав его руку, глядя прямо на него. Ее руки слегка дрожали в ожидании того, что он скажет. Но он был спокоен, глаза холодны. Неужели это действительно что-то ужасное, как же тогда она это перенесет? Свободной рукой она быстро коснулась его губ.
   - Нет, не говори, я не хочу знать.
   Но Титус покачал головой.
   - Ты должна знать. Выбора нет. Сейчас нет. - Он сжал зубы. - Извини, я бы все сделал, чтобы не причинять тебе такой боли, - выпалил он. - Я знаю, что это огорчит тебя и на какое-то время испортит наши отношения, но верь мне, дорогая, я пытался уберечь тебя от этого, но, как видишь, не смог. - Обеими руками он взял ее руку. - Я только прошу выслушать меня, а потом мы вместе решим, что делать. Если ты меня достаточно любишь...
   - Это можно решить? - прервала она его и вдруг улыбнулась. - Значит, это не так страшно. О'кей, я слушаю.
   Она сняла полотенце с головы, отбросила его, волосы упали ей на плечи.
   Он взглянул на нее с любовью, но все же сказал грубовато:
   - Ты сначала выслушай. - Он положил руки ей на плечи. - Элис, у меня есть сын.
   Он почувствовал, как она вся напряглась, лицо ее на мгновение стало скорбным, похожим на маску, она передернула плечами, пытаясь совладать с шоком. Внутри у нее происходила борьба, но все же она смогла выдавить из себя:
   - Что ж, в наши дни это не возбраняется. Я так понимаю, что Камилла - его мать?
   - Да. Это случилось, когда мы были студентами. Была вечеринка, вроде той, на которую, как я представляю, ты попала прошедшей ночью. Мы отмечали окончание первого года учебы, слишком много выпили и, ну, ты можешь догадаться, что случилось. Я уехал в Египет на все каникулы, а когда вернулся, то узнал, что Камилла на четвертом месяце беременности.
   - Она хотела, чтобы ты женился на ней? - спросила Элис.
   - Да, но я отказался, - сказал он сдержанно. - У меня хватило здравого смысла понять, что пьяные полчаса не могут стать основой для семейной жизни. Мы едва знали друг друга, и нам было только по двадцать лет. Ни у одного из нас не было денег. Она настояла на том, чтобы сохранить ребенка, я согласился. Я нанялся подрабатывать ночным барменом, чтобы она могла получить диплом, помогали и ее родители. Камилла сказала, что собирается отдать ребенка на усыновление, но когда он родился, решила его оставить у себя. Я опять согласился. К тому времени я узнал ее достаточно и понял, что ни за что на ней не женюсь. Поэтому ее мать присматривала за Тимом, пока Камилла не сдала последний экзамен, потом они вернулись в родной город.
   - Тогда все кончилось? - Элис озадаченно посмотрела на него.
   - Да, но я обязался материально помогать ей в течение восемнадцати лет и поддерживал с ней отношения - все-таки Тим мой сын. Спустя год или чуть больше Камилла написала, что встретила человека и живет с ним. Они собирались вместе воспитывать мальчика, и она не хотела, чтобы я больше виделся с ним. Она писала, что хочет начать новую жизнь, забыть меня и прошлое.
   - И ты согласился? - Элис провела рукой по его задумчивому лицу.
   - Я был вынужден согласиться.
   Я чувствовал себя обязанным ей. Но я взял с нее обещание рассказать мальчику обо мне, когда он подрастет.
   - И она обещала?
   - О, да, - его рот скривился. - Она не хочет отказываться от денег на его содержание, ты понимаешь?
   - Но так, чтобы муж не знал об этом? - догадалась Элис.
   - Не имею представления, да это и неважно. Но она не вышла замуж за этого человека, они просто жили вместе. - Он замолчал, и Элис почувствовала, как он набирается смелости сказать, что было дальше. - Я не видел их и не слышал о них ничего последние десять лет. Недавно Камилла позвонила и сообщила, что у нее проблемы с Гарри, ее сожителем. Она считала, что все может разрешиться, если он официально усыновит Тима, и хотела получить мое согласие. Она настаивала, чтобы я приехал повидаться с юристом и подписать необходимые бумаги.
   Он замолчал, не в силах продолжать, поэтому она подсказала:
   - Но на этом дело закончилось?
   - Я так и думал, но оказалось, что Камилла заподозрила Гарри в измене и боялась потерять его, поэтому решила использовать меня, пытаясь заставить его ревновать. Но это имело обратный эффект: Гарри возненавидел меня и Тима после того, как узнал, кто я. Полагаю, он заподозрил, будто я пытаюсь лишить его статуса отца Тима.
   - Ты виделся с сыном? - спросила Элис, стараясь, чтобы голос ее звучал спокойно.
   Странное сочетание нежности и сожаления промелькнуло на лице Титуса.
   - Очень недолго. Он стал красивым мальчиком. Элис отпустила его руки, ее лицо напряглось.
   Он не обратил на это внимания, ему хотелось продолжать:
   - Вчера вечером события достигли апогея, - коротко сказал он. - Вот почему Камилла так упорно до меня дозванивалась. - Он перевел дыхание, но Элис внезапно поняла, что еще он хочет сказать.
   - Они порвали отношения, - воскликнула она.
   - Да, боюсь, что именно это и произошло. Камилла сказала, что скандалы усилились и Гарри начал отыгрываться на мальчике, наказывая его за малейшую провинность и даже несколько раз ударил его. Я не могу допустить этого, Элис. - Он сжал губы. - Возможно, Камилла преувеличивает, но я думаю, что доля правды в ее словах есть. Вероятно, Гарри делал это нарочно, чтобы она бросила его. Она звонила мне раньше, но я пытался не вмешиваться ради Тима и, конечно, ради нас с тобой, - добавил он.
   "О, благодарю", - язвительно подумала Элис.