Мэй Сартон. Преображение любовью

   Она оставалась неподвижной и не сводила взгляда с того места, где стоял Титус. В ушах все еще звучал его голос. Он ни разу не взглянул на нее, пока читал лекцию, а все время обращался к нижним рядам аудитории. Но сонет Шекспира был предназначен только для нее, Элис была в этом совершенно уверена. Каждое слово, каждое предложение разрывали ей сердце. Она сидела очень тихо, холодная, как камень, из которого был построен этот театр. Ее пальцы намертво вцепились в край сиденья. Так вот, значит, чего он ожидал от нее - любви, которая "не знает убыли и тлена", любви, длящейся вечно!
   А она подвела его при первом же препятствии, возникшем на их пути. У Титуса тоже была мечта, и она, Элис, убила ее!
   Сегодня он все объяснил ей, он продемонстрировал ей, как больно бывает, когда предают, как ее уход ожесточил его и лишил всех иллюзий. В его голосе звучала горечь, возможно, никто больше не заметил ее, но Элис легко уловила.
   Ее сердце было полно горечи, она сожалела о своей глупости, раздражительности и самонадеянности, заставивших ее поспешно покинуть Титуса. Она решила, что может спокойно ждать, когда он придет, чтобы вернуть ее к себе в дом, а сама была слишком горда, чтобы сделать первый шаг! Ей нужно было больше доверять ему, верить в его любовь и преданность. Она должна была понять, что он обязан выполнить все, что требует от него долг чести, и помочь своему сыну.
   Сердце Элис было заполнено таким отчаянием, что просто исходило кровью. У нее не было даже слез. Она спрашивала Титуса, почему он так ее ненавидит, и теперь получила от него ответ. Она окончательно потеряла его. Теперь он так глубоко похоронил свою любовь, что ему не оставалось ничего иного, как только презирать ее!
   Итак, все было кончено. Для Титуса. Но для нее настоящие муки только начинались.
   Глава 7
   - Элис, Элис, твоя тетушка волнуется. Ты что, плохо себя чувствуешь?
   Джек Рид слегка встряхнул ее за плечо, и только тогда Элис поняла, что он стоит рядом с ней.
   - Что? - Она нахмурилась и потрясла головой, как бы приходя в себя. Нет-нет, со, мной все в порядке.
   - Здесь солнце, Элис. Давай передвинемся в тень.
   Она послушно поднялась на ноги, но внезапно все поплыло у нее перед глазами, и ей пришлось ухватиться за Джека, чтобы не упасть. Он обнял ее за талию. С минуту они постояли. Элис несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь прийти в себя.
   - Ну как, все прошло?
   Она кивнула головой. - Хорошо, тогда будем осторожно спускаться вниз. Становись на каждую ступеньку.
   Она забралась очень высоко, и поэтому дорога вниз была ужасно долгой. Ноги у нее подкашивались, и бедному Джеку пришлось помогать ей так же, как она часто помогала тете Луизе. Когда они наконец спустились, Элис сказала:
   - Мне очень стыдно. Должно быть, жара так на меня подействовала.
   Он испытующе посмотрел на нее.
   - Больше похоже на то, что ты перенесла шок. Но шляпу тебе действительно надо носить.
   - У меня есть, наверное, я оставила ее в автобусе. Сейчас я чувствую себя хорошо, правда. Спасибо за помощь. - Но говорила она неуверенно, а лицо ее было бледным.
   Руководитель круиза вернулся в театр.
   - Наконец-то. Автобус ждет. - Его взгляд ясно выражал: "Опять вы!" однако, он вежливо спросил:
   - Вы плохо себя чувствуете, мисс э-э-э...
   - Приступ головокружения, - удачно вставил Джек. - Ей надо было помочь. Но сейчас она чувствует себя прекрасно, не правда ли, мисс Куртис? - Он специально отчетливо произнес ее имя, чтобы поставить руководителя на место.
   Элис кивнула головой, и ей даже удалось улыбнуться.
   - Да, все прекрасно. Мне жаль, что вам пришлось ждать.
   Они вышли на улицу. Элис извинилась перед пассажирами и села рядом с Луизой.
   Тетушка быстро взглянула на нее, стараясь понять, что произошло, взяла за руку и, желая утешить, не отпускала все время, пока автобус шел в порт. Тетушка Лу тактично молчала, но ей не надо было спрашивать, что произошло, так как она уже догадалась. Только они с Элис знали точно, почему Титус прочитал именно этот сонет и кому он предназначался.
   На корабль они вернулись спустя час с лишним. За это время Элис пришла в себя настолько, что смогла пойти вместе с тетей пообедать в небольшой ресторанчик, расположенный на прогулочной палубе. Но аппетита у нее не было, и она почти не дотронулась до еды, напряженно о чем-то думая.
   Когда обед закончился, Луиза встала и энергично произнесла:
   - Нам надо собираться. У нас сегодня еще экскурсия в музей.
   - Наверное, мне лучше остаться здесь, если ты не возражаешь.
   - Я возражаю. Не собираюсь оставлять тебя одну, Элис. Ты хотела выяснить, какие чувства к тебе питает Титус, и теперь ты знаешь. Ты должна привыкнуть к этому. В конце концов ничего не изменилось.
   Они прогуливались по палубе, но Элис вдруг остановилась и посмотрела на нее.
   - Кое-что изменилось.
   - Что именно?
   - Я никогда не смотрела на случившееся глазами Титуса. Когда я ушла, я чувствовала такую обиду и боль, что ни о чем не думала. Я действовала так, как мае подсказывал инстинкт, и думала, что Титус все поправит и придет за мной, умоляя меня вернуться. Я не осознавала, как глубоко его ранила.
   - Когда двое любят так сильно, как любили вы, любая обида, любое.., предательство несомненно оставляют кровоточащую рану. Разве не так? - мягко подсказала тетя Луиза.
   Элис медленна подняла руку, чтобы убрать с лица прядь волос.
   - Я знаю только одно: я потеряла Титуса.
   Он ненавидит меня, и ничего нельзя изменить.
   Она пошла вперед; тетушка с минуту стояла, глядя на нее, а потом заспешила следом.
   Элис обошла вместе с группой музей. После экскурсии они могли либо вернуться на корабль, либо провести остаток дня в Анталии. Элис с удовольствием бы поехала обратно, но тетушка увлекла ее к другому автобусу, который высадил их на площади в центре города. Джек Рид, ехавший вместе с ними, подошел к тетушке и сказал:
   - Мисс Норрис, нельзя ли ненадолго похитить у вас Элис? Мне нужно купить подарки племянницам, но я понятия не имею, что бы им могло понравиться. А Элис работает в школе для девочек и, несомненно, знает, что нужно подросткам.
   - Разумеется, - ответила тетя Луиза, даже не глядя на Элис. - С девочками, должно быть, трудно, не так ли?
   Взглянув на племянницу, она прочитала в ее глазах немую просьбу отказать Джеку, но сказала:
   - Не волнуйся обо мне, дорогая. Я часочек погуляю с этими дамами. Увидимся на корабле. Она ушла, а Элис повернулась к Джеку.
   - Это кто придумал? Ты или она? Слова Элис на него не подействовали, и он улыбнулся.
   - Пойдем выпьем что-нибудь. - Он взял ее за руку и повел по оживленной главной улице, потом они спустились по узкой, выложенной булыжником улочке к старому порту. Там на набережной они нашли открытое кафе. Свежий морской ветер продувал его и поднимал бахрому ярких цветных зонтов.
   - Мы должны заказать что-нибудь турецкое, - заявил Джек, изучая меню. Что тебе хочется?
   Элис согласилась выпить турецкого кофе и откинулась в кресле. Джек что-то говорил о музее.
   - Каково твое впечатление о статуе Хадриана из Перджа?
   - Кажется, я ее не видела.
   - Странно. Ты глазела на нее целых пять минут.
   - Правда? - Элис напрягла свою память, но не могла ничего припомнить из музейной коллекции.
   - Вообще-то я не уверен, что ты видела то, на что смотрела.
   - Не видела, - призналась Элис.
   - Что-то случилось с тобой в театре в Аспенодосе, верно?
   - Похоже, что да.
   - Хочешь рассказать об этом?
   - Тетя Лу считает, что я должна так поступить? - спросила Элис сухо.
   Но он проигнорировал этот вопрос.
   - Иногда это помогает.
   - Но не теперь. - Она помолчала немного, а потом добавила:
   - Если ты действительно хочешь знать, я была.., вынуждена признать тот факт, что человек, которого я люблю, больше, не любит меня, и я сама виновата в том, что его любовь превратилась в ненависть.
   - Но ты говоришь, что все еще любишь его?
   - Разве? - Она опустила глаза на свою чашку. - Да, люблю. - Ее глаза потемнели от тоски. - И очень люблю.
   - Я полагаю, что этот человек Титус Ирвин?
   Элис не сразу кивнула головой.
   - Тогда понятно, почему он выбрал именно этот сонет Шекспира.
   Он взглянул на нее и нерешительно спросил:
   - Ты, должно быть, хорошо знала его раньше? Элис кивнула головой и усмехнулась:
   - Можно сказать и так. Да. Мы были.., очень близки довольно долго.
   - Но не недавно?
   - Нет. Я... - Ей пришлось набраться мужества, чтобы сказать:
   - Я ушла от него два года назад.
   - И, наверное, встреча с ним оживила прошлое, все чувства тех лет. Должно быть, тебе было очень тяжело слушать, как он читал тот сонет?
   Она отвернулась от него, посмотрела в сторону моря и ответила:
   - Да, очень.
   Джек внимательно оглядел ее профиль и печально улыбнулся.
   - Кажется, мне не очень везет в этом путешествии. Похоже, что обе женщины, которых я обожаю, влюблены в Титуса.
   Нахмурившись, Элис повернулась к нему. Ей пришлось сделать усилие, чтобы заставить себя думать о его проблемах, а не о своих.
   - Так ты просто обожаешь Гэйл или здесь что-то более серьезное?
   - Если бы мне дали хоть полшанса, все было бы гораздо серьезнее, - честно признался Джек. Элис было жаль его, но она сказала:
   - Судя по тому, что я слышала, боюсь, у тебя нет даже и половины шанса.
   - Понимаю. - Джек посмотрел на стол. - Значит, ты это слышала от самой Гэйл.
   Ее молчание было красноречивее ответа, и он пожал плечами.
   - Это была красивая мечта. Слушай, давай выпьем что-нибудь покрепче. По-моему, наше горе надо в чем-то утопить.
   Они немного выпили, хотя ни одному этого особенно не хотелось, и, спустя приблизительно час, сели в автобус и вернулись на корабль. В тот вечер, как обычно, составилась четверка для игры в бридж, но партнеры рано разошлись спать. Когда они оказались одни в каюте, у тетушки хватило такта не говорить о Титусе, хотя Элис, которая долго не могла уснуть, думала только о нем.
   На следующий день Элис отказалась от утренней пробежки и не хотела ехать на экскурсию, но пересилила себя, чему была весьма рада, потому что дорога вдоль побережья была необыкновенно живописной. Элис сидела у окна и смотрела на далекие горы, длинные белые пляжи и зеленые деревья в прибрежных парках. Пробитые в скале тоннели ослепляли ее, а когда автобус выезжал из них, приходилось надевать очки, чтобы защитить глаза от яркого солнечного света, который отражали волны ласкового моря.
   Туристы осмотрели древний порт, крошечный и живописный, расположенный на небольшом клочке земли, клином уходящем в море. Он был более зеленым и тенистым по сравнению с другими местами, и когда они шли по старым мощеным улицам взглянуть на акведук и миниатюрный театр, со всех сторон раздавалось птичье пение. Зелень деревьев и шум моря делали его таким мирным, что Элис чувствовала, как покой входит в ее сердце. Экскурсионная программа предусматривала время для купания, поэтому Элис заранее надела под платье купальник. Они подошли к кромке воды, где обработанные камни напоминали о том, что когда-то здесь была пристань; Элис сбросила туфли и платье и нырнула в воду.
   Хотя на вид Элис казалась хрупкой, она была хорошей и сильной пловчихой и вскоре заплыла довольно далеко. Она обернулась и посмотрела на берег. На старой пристани стояли несколько человек и наблюдали за ней. Среди них был Титус. Он держал руку козырьком, чтобы лучше видеть. "Уж не думает ли он, что я собираюсь утопиться", - с горечью подумала Элис. Эта мысль никогда раньше не приходила ей в голову, и она решительно отбросила ее. С нарочитой бравадой она подняла руку, помахала им, перевернулась на спину и поплыла дальше. Теперь она плакала, так как только здесь и могла побыть одна. Через некоторое время Элис поняла, что надо возвращаться, и быстрым кролем поплыла обратно к берегу. Руководитель круиза и так уже дважды обратил на нее внимание, и ей вовсе не хотелось, чтобы ему пришлось снимать брюки и отправляться спасать ее.
   Представив напыщенного чиновника без брюк, Элис вдруг рассмеялась, и когда доплыла до берега и вышла из воды, на ее губах еще играла улыбка.
   - Хорошо поплавала?
   Услышав язвительный голос Титуса, Элис подняла голову и увидела его рядом с тетушкой, которая прижимала к себе вещи Элис. Одарив его ослепительной улыбкой, она ответила:
   - Да, благодарю, - и подошла к тете. - Вода просто восхитительна, сказала она и, стараясь успокоить тетушку, коснулась ее руки. - У меня в сумке полотенце и сухие вещи. Я пойду за стену и переоденусь.
   Она направилась к развалинам арки, заросшим деревьями и кустарником, но обернулась в изумлении, когда Титус сказал:
   - Я тебя покараулю, - и пошел следом за ней. Элис поняла его намерения, когда Титус, уверенный, что их не слышат, резко сказал:
   - Тебе обязательно надо было до смерти напугать свою тетку?
   - Что ты имеешь в виду? - Элис остановилась и взглянула на него. Она подняла руку, чтобы смахнуть с ресниц капли воды. Титус не должен был догадаться, что это слезы.
   - Эту дурацкую штуку, которую ты выкинула, заплыв так далеко, что все начали волноваться. Что ты пыталась этим доказать?
   - Ничего! Я престо хотела... - Она замолчала, но Титус не отставал от нее.
   - Ну так что же?
   - Не имеет значения.
   Она хотела идти дальше, но он схватил ее за руку.
   - Думаю, это был внезапный порыв: тебе захотелось сделать и ты сделала, даже секунды не подумав о других. Ты вся в этом!
   На нее вдруг накатила волна негодования.
   - Пусти меня! - Она вырвалась и, упершись руками в бока, грозно посмотрела на него. - Какое ты имеешь право осуждать меня? Ты сказал, что я потеряла свои права, когда ушла от тебя. То же самое относится и к тебе. Убирайся и оставь меня в покое, ты.., бандит!
   Она убежала от него, прошла под аркой, быстро вытерлась и оделась. Когда она вышла, Титус сидел в сторонке на низкой каменной стене, делая вид, что стережет ее. Даже не взглянув на него, Элис присоединилась к своей группе.
   - Как же далеко вы заплыли, - сказала одна из женщин. - Должно быть, вы хорошо плаваете?
   - Да, я тренер по плаванию и привыкла к олимпийскому бассейну, - объяснила она достаточно громко, чтобы ее могли слышать остальные, и отошла от группы.
   Вскоре настало время уезжать, и Элис покидала это чудное местечко почти с сожалением; его спокойная, мирная атмосфера благотворно на нее подействовала. Даже стычка с Титусом не разрушила очарования, и она почувствовала себя более подготовленной к тому, что могло произойти. Конечно, она имела в виду Титуса и Гэйл. Элис вдруг вспомнила, что с утра ее не было видно. Она поделилась своими наблюдениями с тетушкой.
   - Я ее видела, и она выглядела несколько подавленной.
   - Гэйл и подавлена? Она, наверное, заболела. - Но враждебности в голосе Элис не было. Гэйл ей даже нравилась, так как, несмотря на внешнюю утонченность, в ней еще сохранились открытость и естественность.
   Глядя на тетушку, Элис спросила:
   - Ты действительно волновалась за меня, когда я уплыла?
   - Кто тебе сказал?
   - Титус. И он очень разозлился из-за этого.
   - В самом деле? Я и не заметила, что он наблюдает за мной?
   - Ну так ты волновалась?
   - Немного, до тех пор, пока ты не помахала рукой. Мне странно слышать, что Титус говорит, будто я нервничала. Я уверена, что по мне это было незаметно. Вероятнее всего, он хотел выразить, что испытывал сам.
   - Он знает, что я отлично плаваю.
   - Но он также прекрасно понимает, как ты расстроилась, когда вчера услышала сонет.
   - Ему это безразлично, - сказала Элис.
   - Ты действительно так думаешь? Тогда интересно, зачем он вообще решил его прочитать?
   Но Элис знала: Титус хотел, чтобы она поняла, почему он не любит ее и даже презирает. Возможно, он стремился причинить ей боль, ту боль, которую когда-то испытал сам. А сегодня? Все очень просто. Он был уверен, что она не изменилась и ее выходка вызвана желанием отомстить за обиду.
   И может быть, он прав; Элис уже почти в этом не сомневалась.
   В тот день они посетили только древний порт.
   Автобусы отвезли туристов прямо к кораблю и, когда все прибыли на место, он вышел в море.
   Вечером был устроен еще один праздничный ужин, прямо как из "Тысячи и одной ночи". Меню состояло из восточных блюд, а официанты были одеты в арабские костюмы. Ужин длился долго, и под конец в гостиной подали кофе. Соседи Элис по столу были потрясены изысканностью блюд, но Элис ела мало, и то, что она попробовала, не оставило никаких воспоминаний. В фойе играл оркестр. Он играл почти каждый вечер, но Элис и Луиза его никогда не слушали, так как комната для карточных игр была расположена на верхней палубе, и музыка туда не долетала. Элис думала, что они снова будут играть в бридж, но тетушка сказала, что у нее нет настроения, и две ее приятельницы отправились искать других партнеров.
   - Ты устала? - спросила Элис.
   - Нет, не очень. Мне просто захотелось разнообразия. А оркестр играет очень хорошо. Послушай. - Элис он тоже понравился, и они поудобнее расположились в креслах. Элис была рада, что они отдыхают от карт, и чувствовала не усталость, а нервное напряжение. Она была молода и могла выдержать пару бессонных ночей, но бесследно это не прошло, и лицо ее осунулось, а под глазами появились темные круги. В фойе вошли Гэйл с матерью, но они сели в другом конце комнаты. Остальные пассажиры закончили ужин и тоже стали понемножку собираться в фойе. Под воздействием выпитого вина они громко смеялись и разговаривали, чувствуя себя раскованно, завязывали новые знакомства. Затем вошел Титус в компании нескольких лекторов и их жен, и Элис с удивлением увидела, что среди них был и Джек Рид.
   - Можно к вам присоединиться?
   Переведя взгляд на Титуса, Элис автоматически улыбнулась двум женщинам, которые хотели занять свободные места за их столиком. Вскоре они уже по-приятельски болтали с тетушкой, но Элис не проронила ни слова и только слушала их.
   "Почему женщины всегда ищут компанию других женщин, - подумала Элис. Почему они не подходят к одиноким мужчинам, а только стреляют в их сторону глазками. Наверное, потому, что им всегда вбивали в голову, что неприлично форсировать события. А может быть, они боятся, что мужчины могут оказаться женатыми". В круизе участвовало гораздо больше женщин, чем мужчин; а немногочисленные одинокие мужчины предпочитали общаться друг с другом.
   - Он замечательный врач, - долетели до Элис слова, сказанные одной из женщин. - Моя сестра лечилась у него. Все врачи, к которым она обращалась, говорили, что у нее нервы не в порядке, но потом ее проконсультировал доктор Рид и сразу поставил правильный диагноз.
   - У него частная клиника? - спросила тетушка Лу.
   - Да, но он принимает и пациентов с медицинской страховкой и тратит на них не меньше времени, чем на частных. И ужасно много работает, он светило в своей области. Поэтому мне было так приятно увидеть его здесь. - Женщина говорила с восторгом:
   - Уж если кому и нужен отдых, так это доктору Риду, хотя вполне естественно, что он здесь. Он же консультант.
   - Мне кажется, он мог бы позволить себе оплатить свой отдых, - заметила Элис, заинтересовавшись беседой.
   - Ну, разумеется, он может. Он достаточно богат. Его дед был крупным предпринимателем, а чем занимался, торговыми и банковскими операциями. Женщина нагнулась к ней и тихо добавила:
   - Я уверена, что они оставили ему очень приличное состояние. Моя сестра сказала, что на его деньги было построено здание госпиталя, где она лечилась, и оно функционирует только благодаря его поддержке.
   - Так, темная лошадка! - Элис стало смешно. - А я-то его жалела, думала, что у него нет работы.
   Женщина вдруг умолкла, и Элис увидела, что Джек собственной персоной направляется к ним. Он слегка улыбнулся вместо приветствия, и женщина с волнением в голосе сказала:
   - Ах, мистер Рид, мы только что говорили о вас. Или вы предпочитаете, чтобы здесь вас называли доктор Рид? - И она жеманно захихикала, давая понять, что знает его тайну.
   Он не ответил, протянул Элис руку и сказал:
   - Сегодня нет бриджа? Тогда пойдем немного потанцуем, хотя предупреждаю, что я не большой специалист в этом деле.
   Но танцевал он вполне прилично; хорошо чувствовал ритм, хотя и не старался делать сложных па.
   - Что говорила обо мне эта старая грымза? - сердито спросил он.
   - Правду о твоем прошлом. Слова "потрясающий" и "замечательный" то и дело слетали с ее уст. Кажется, ты вылечил ее сестру от какой-то таинственной болезни. В ее глазах ты герой.
   Джек засмеялся.
   - По крайней мере хоть одна женщина отдала свое сердце мне, а не Титусу.
   - Почему ты не говорил, что богат и знаменит?
   Откинув голову назад, как трагический актер, Джек произнес величественно:
   - Я хотел, чтобы меня любили таким, какой я есть! - А затем уже нормальным голосом добавил:
   - Хотя такого не бывает.
   - Мне кажется, ты говорил, что всегда слишком занят, чтобы найти себе кого-нибудь. Верно? Он перевел взгляд в ту сторону, где сидела Гэйл.
   Элис заметила это и сказала:
   - Сегодня Гэйл не с Титусом.
   - Да, я это тоже заметил. Как ты думаешь, почему?
   - Понятия не имею.
   В голосе Джека прозвучали жесткие нотки, когда он сказал:
   - Зря я думал, что он принадлежит к тому типу людей, которые попробуют что-то и отбросят в сторону.
   - Он не такой.
   Что-то в голосе Элис заставило его взглянуть на нее, и он быстро сказал:
   - Прости. Как ты-то себя сегодня чувствуешь?
   - Прекрасно. - Но голос ее задрожал.
   - Я слышал, ты сегодня утром чуть до Греции не доплыла?
   - Мне нужна была разрядка.
   - Причина только в этом?
   - Эта консультация бесплатная?
   - Ты хочешь сказать, чтобы я не совал нос куда не следует?
   - Разве от этого кому-нибудь станет легче?
   - Вряд ли. Я ужасно любопытен, и с этим ничего не поделаешь. Но я считаю, что море было единственным местом, где ты была совершенно одна и могла наплакаться вдоволь.
   Элис холодно взглянула на него.
   - Я не люблю мужчин, которые так хорошо понимают женщин.
   - Прошу прощения.
   Музыка закончилась, и они остановились.
   - Пойдем выпьем что-нибудь. Все в порядке; твоя тетушка мирно беседует с теми двумя старыми курицами.
   Взяв ее за руку, он направился в бар, который находился в двух шагах от того места, где стоял Титус с друзьями.
   - Что ты хочешь?
   - Ну если ты такой богатый, я выпью что-нибудь очень экзотическое.
   - Бесстыжая девчонка. Как насчет коктейля "Харви Уоллбенгер"?
   - Подходит.
   Она остановилась у края стойки и стала ждать, пока Джек закажет напитки. Повернувшись спиной к Титусу и его компании, она притворилась, что с интересом рассматривает картину на стене, хотя чувствовала, что он наблюдает за ней. Элис изо всех сил старалась не оборачиваться и не встречаться с ним взглядом. Ей это удалось, и она с облегчением улыбнулась Джеку.
   - Держи. Ну, что, хватает экзотики? Я велел им положить побольше фруктов и воткнуть этот дурацкий бумажный зонтик и соломинку.
   Элис засмеялась.
   - Как вульгарно! Замечательно. Спасибо. Он стоил кучу денег?
   - Конечно.
   - Отлично. Может быть, выйдем на воздух? Элис хотелось быть подальше от Титуса, чье присутствие ее смущало.
   Они вышли на палубу и облокотились на поручни, потягивая напитки через соломинки. Корабль двигался вперед, и с правой стороны виднелись огни на турецком берегу.
   - Почему ты рассердилась на меня за то, что я не сказал, что я преуспевающий врач? - спросил Джек.
   - Мне было жаль тебя. Я думала, что ты бедный безработный доктор. Ты будил во мне материнские инстинкты.
   - Какой кошмар! - воскликнул Джек. - Неудивительно, что я не могу подыскать себе женщины. Элис оценивающе взглянула на него.
   - Почему-то я думаю, что это не правда. Женщины всегда влюбляются в своих врачей.
   - Но разве врачи всегда влюбляются в них? Некоторое время они молчали, хотя было ясно, о чем они думают. Потом Элис сказала:
   - Почему ты не пригласил Гэйл танцевать? То, что ты выбрал меня, вряд ли тебе поможет.
   - Тебе это помогает? Элис слегка улыбнулась:
   - Да, конечно. Но я - проигрышное дело.
   - А ты думаешь, что я нет?
   - Конечно, нет.
   - Ты очень здорово врешь, Элис. Знаешь, что я тебе скажу? Давай поженимся и будем в старости поддержкой друг для друга?
   Она расхохоталась, но тут к ним кто-то подошел. Элис увидела, как Джек весь напрягся и обернулась, ожидая увидеть Титуса. Но это была Гэйл.
   - Вот ты где, Элис, - голос ее звучал беспечно. - Я везде тебя ищу.
   Трудно было поверить в то, что она действительно не знала, где они находятся, поскольку все видели, как они вышли на палубу, но Элис поняла намек и сказала:
   - Привет, Гэйл. Чем могу помочь?
   - Я хочу поговорить с тобой... Наедине. - Она выразительно посмотрела на Джека.
   - У меня нет от Джека секретов, - сказала Элис.
   - В самом деле? - Гэйл внимательно посмотрела на них. Она казалась удивленной и заинтригованной.
   - Ну ладно, мне нужно.., если ты не возражаешь, Джек, дорогой...
   - Конечно. Тебе принести что-нибудь выпить?
   - Да, пожалуйста. - Она взглянула на стакан Элис.
   - Боже мой, что это такое?
   - "Харви Уоллбенгер". Ты хочешь такой?
   Гэйл содрогнулась.
   - Нет уж, спасибо. Мне лучше джин с тоником. Когда о" ушел, Гэйл сказала заносчиво:
   - Если бы я знала, что ты разболтаешь то, что я тебе рассказала, Элис я бы ни за что тебе не доверилась.
   - Звучит разумно, - ответила Элис.