- О, мистер Ройс, - весело воскликнула девушка, - а я уже думала, что мне предстоит скучный вечер, если никто из друзей не заглянет и не составит компанию.
Он видел, - она пытается снять напряжение и хоть как-то восстановить самообладание, изрядно пострадавшее в последние часы.
В доме было темно, как в могиле. Худ машинально пошарил по карманам в поисках зажигалки, но потом махнул рукой.
Они искали хоть какой-то источник света, натыкаясь на невидимую в темноте мебель и касаясь вытянутыми руками друг друга. Потом она позвала из угла:
- Подожди-ка, тут что-то есть. Газовая горелка или что-то в этом роде.
И тут же загремела спичками.
- Подожди! - сказал Худ, споткнулся, перевернул что-то, выругался и захлопнул дверь.
- Теперь все в порядке.
Вспыхнула спичка, освещая комнату. Большой длинный стол, стулья, деревянная лестница наверх, на гвоздях - мотки репшнуров и трикони, над пыльным зеркалом - оленьи рога. Потратив пару спичек, Худ поднялся наверх и закрыл окно с разбитым стеклом ставнем. Потом они нашли керосиновую лампу и принялись в её неясном свете осматриваться вокруг.
Вдруг девушка отбросила волосы назад, шагнула к Худу и положила голову ему на грудь. Кусая губы, она старалась не расплакаться - неслыханное напряжение отпустило. Потом вздрогнула и обняла его.
- Они вернутся?
- Возможно. Спокойно отдохнуть здесь не удастся.
- Те двое около ворот... Это ужасно...
- Иначе там лежать бы нам с тобой.
- Нет - нет!
- Как ты туда попала? И почему сбежала от меня у Гастона?
- Как ты узнал, что я здесь?
- Сначала ответь мне!
- О, Чарльз, только не сейчас, не запугивай меня. Сначала я была им просто увлечена. Сам видел, он такой необычный человек, неотразимый, одаренный тайной силой...Многосторонний и неповторимый, в каком-то необычном смысле слова привлекательный...
- Эту часть можно опустить.
- Я думала, ты меня спрашиваешь, - она укоризненно и как-то беззащитно посмотрела на него, а он подумал, что она продолжает играть.
- Я была польщена. Могу рассказать тебе о сотне, нет, о пяти сотнях умнейших женщин, которые просто умирают от желания с ним познакомиться, встретиться хоть на полчаса, иметь возможность, скажем так, оказаться внутри его ближнего круга, стать одной из тех, кого он избирает.
- А он тебя избрал?
- Конечно. Я была просто глупа. В то утро, когда я сбежала от тебя, я поехала в замок, который он получил от одной из своих поклонниц - это большое богатое поместье возле Лошеза - и там все пошло как-то не так. Учитель пришел в ярость оттого, что я не привезла с собой Тикл.
- Что?
- О, он просил меня об этом. Учитель постоянно говорил, что хочет, чтобы мы вдвоем присоединились к его избранным, причем особенно хотел, чтобы она приехала именно в тот раз. Я поговорила с Тикл и мы обо всем договорились. Она собиралась ехать. Однако в последнюю минуту почему-то отказалась. Не знаю, что за дело у неё вдруг возникло, но я приехала одна. И когда появилась в Лошезе без нее, он страшно разозлился. Никогда прежде я не видела его в таком состоянии. Учитель требовал, чтобы я срочно позвонила Тикл. Он продолжал настаивать и я почти согласилась, но потом вдруг сказала, что не могу, это просто глупо.
- А почему вдруг?
- Мне не понравился тон, которым все это было сказано. И я сказала ему об этом. Я совершенно искренне сказала ему, что не могу и что намерена вернуться домой. Тогда он стал просто ужасен - превратился в настоящее чудовище. Меня заперли наверху, дали мне какие-то таблетки - не знаю, какие - и вот я очутилась здесь. Каким образом - понятия не имею.
По мере рассказа она все сильнее бледнела.
- В Лондоне пытались похитить Тикл.
- О, Господи! - Тиара снова напряглась. - Я знала это! Я чувствовала, что-то должно случиться. С ней все в порядке?
- Насколько мне известно - да.
- Чарльз, откуда ты все это знаешь? Как получилось?..
Она замолчала и глядя на него, как он закуривал и делал первую глубокую затяжку. Потом Худ коротко рассказал ей все.
- Чарльз Худ? - протянула она. - Это гораздо лучше, чем...
- Тиара, послушай, - нетерпеливо перебил он. - Это дело необычайной важности, Загора попытался заставить вас выдать всю информацию Ай-Си-Си, формулы, данные и так далее.
- О, да, я понимаю, - она нервно отошла в сторону, потом снова повернулась к нему. - Да, точно.
- Ты что-нибудь ему сказала?
Она покачала головой.
- Ты уверена?
- Абсолютно. Он так странно на меня влиял... Несколько раз почти довел до предела... Похоже на то, как работали мы с Тикл, когда слова возникали из ничего, просто появлялись - и все. И я чувствовала себя примерно также, как тогда. Должна признаться, что противостоять ему невероятно трудно, и вполне возможно, что в конце концов я бы сломалась и что-нибудь сказала: но я не сказала, Чарльз. Я этого не сделала!
- Умница.
- Он даже пытался заставить меня мысленно связаться с Тикл, чтобы уговорить её приехать сюда или в Венецию, требовал, чтобы я думала об этом, концентрировалась на этом - чтобы убедить её приехать.
- Понятно, - кивнул Худ. - Теперь наша задача - поскорее убраться отсюда. Хотя, пожалуй, до утра двигаться не стоит.
- Но Чарльз, ты же ранен. Нужно что-то сделать с твоей шеей.
Рану чертовски дергало.
- Минутку. - Худ нагнулся, стараясь сделать лампу ярче, но та оставалась такой же тусклой и не реагировала на его усилия. Он выпрямился. - Я бы сейчас съел лошадь.
- Может быть, здесь есть какие - нибудь консервы или сухари?
Худ поморщился.
- Послушай, обжора, если это для тебя недостаточно хорошо...
Худ улыбнулся. Уже лучше. Девушка постепенно приходила в себя.
- Давай-ка посмотрим, что тут вообще есть, - предложил он.
В доме была только одна комната с галерей вдоль двух стен, где хранилось альпинистское снаряжение, походный инвентарь и множество всякого хлама. Внизу в углу нашлась газовая плитка с полупустым баллоном бутана. Они нашли две консервных банки с равиоли, банку томатов и немного воды в трех походных канистрах. Девушка принялась готовить ужин.
- Совсем как дома!
Она взглянула на него, и Худ почувствовал, как пробуждаются старые воспоминания. Похоже, он намеревался быть пойманным на очередной попытке изнасилования - если им удастся выбраться отсюда живыми. Они слились в долгом поцелуе, она страстно и нежно обвила его руками и положила голову на грудь. Потом расстегнула ему рубашку, просунула внутрь руки и тесно прижалась к нему. Но тут же отстранилась, как бы защищаясь, словно хотела легкой шуткой прервать внезапный прилив нежности.
- Теперь я снова готова вернуться к тренировкам - чтобы пробежать следующую олимпийскую милю.
- Ты достаточно тренирована, чтобы принять участие в беге с препятствиями.
Она быстро все приготовила, разложила еду на оловянные тарелки из походного набора и, когда он вернулся в дом, проведя короткую разведку снаружи, показала бутылку виски.
- Посмотри, что я нашла! Ты выпьешь, или будешь ждать, когда я сделаю коктейль?
Ели они так, словно неделю голодали. Тиара беззаботно болтала, стараясь побороть неловкость. Она начала расспрашивать про его жизнь и Худ кое-что рассказал. Но когда он захотел узнать о Загоре и всей загадочной деятельности в Куан-т'энг, а заодно о приезжавших туда женщинах, Тиара возразила:
- Милый, может вернемся к этому позднее? Я чувствую, что они где-то близко. Они обладают какой-то гнетущей властью над тобой. Если мы сейчас начнем говорить о них, они непременно нас найдут, я твердо знаю. А мне хотелось бы избавиться от них навсегда. Ты меня понимаешь, да?
Он немного поколебался, потом наполнил два бокала и она выпила свой залпом.
- Тебе холодно? - Он вспомнил, что на ней нет ничего, кроме легкого платья, и поднялся поискать чего-нибудь в сваленном в комнате барахле. Чертова лампа! - Свет совсем ослаб, и когда он попытался вывернуть фитиль, это ничего не дало.
- Кончился керосин. Пожалуй, лучше нам устраиваться.
Худ нашел два спальных мешка и расстелил их на полу.
- А как насчет двуспальных мешков, дорогой? - рассмеялась она.
- Пожалуй, в этих будет лучше.
- Ты же не станешь утверждать, что никогда не занимался любовью при исполнении служебных обязанностей. Я это уже проверяла.
- Все было сделано с определенной целью.
- Уж не хочешь ли ты сказать, что занимался со мной любовью как с заурядной проституткой?
- Нет. Но нам может понадобиться спешно уходить.
- Дорогой мой, ты же знаешь как это бывает, - легко войти и ещё легче выйти. - Снова раздался смех.
- Пошли спать, - буркнул Худ.
- Знаешь, спальные мешки - мое любимое место, особенно после того, как я прочитала "По ком звонит колокол". Почему бы ему не позвонить для меня?
Он рассмеялся.
- У тебя просто дар уговаривать, дорогая. Она сбросила туфли и сняла платье через голову.
С первого взгляда Худ задрожал от возбуждения. Ей ничего не нужно было делать - длинные ноги, гладкие твердые бедра и крутые шары грудей говорили сами за себя. Она была из тех счастливиц, которые выглядят весьма изящно, когда они одеты, а когда раздеваются, становятся ещё лучше. У большинства изящных женщин мальчишеские бедра, и раздеваясь, они теряют половину своей прелести. У Тиары же были и изящество, и формы.
Худ нежно целовал её, она крепко прижалась к нему животом.
- Чарльз... милый... Я хочу сейчас же.
- Зато, дорогая, я сейчас не хочу.
- Милый, я так давно не трахалась... Ну что мне с тобой делать?
Тиара часто задышала.
- Что ты делаешь?
- Проверяю, что мне досталось.
- Пошли спать, - буркнул Худ.
- Я должна закончить инвентаризацию.
- Это подождет. - Он решительно отстранил её и смотрел, как она неохотно забирается в спальный мешок. Лампа почти погасла. Худ разделся, положил пистолет рядом и залез в свой спальный мешок.
Он закурил последнюю сигарету, она придвинулась к нему поближе.
- Знаешь, милый, похоже, ты нашел очень старый спальный мешок, - она тихонько рассмеялась.
- Помолчи.
- Никто не может оставаться островом, по крайней мере, не должен.
- Давай спать.
- Той девушке из романа Хемингуэя повезло, по крайней мере её изнасиловали.
Ответа не последовало.
- Ты целый день мне говорил: "Давай, давай." Теперь ты наконец у цели. Чарльз... дорогой... В конце концов девушка тоже имеет права... - Она по-кошачьи замурлыкала, что немедленно вызвало нестерпимое воспоминание о ночи, проведенной у Гастона, и напомнило о её особом очаровании. Вынести такое было просто невозможно. Худ потушил сигарету и перебрался к ней.
Лампа погасла. Ее теплое тело прижалось к нему.
- Любовь в темноте - это великолепно! Ты не чувствуешь, как в тебе просыпается тигр? - рассмеялась она. - Дорогой, не забудь про пистолет. Кажется, это называется русской рулеткой - и так возбуждает!
Сквозь ставни пробивался рассвет. Худ пошевелился. Молочно-белая спина прижималась к нему, но Тиара уже проснулась. Проснулась минут десять назад - и молча приглашала его, осторожно, но требовательно. Его рука скользнула по соблазнительным плавным изгибам. Она была великолепна. Нет, черт возьми! Пора отсюда убираться.
Она поймала его руку, прижала к своему телу и задрожала.
- Милый... неужели ты меня не трахнешь?
Худ поспешно расстегнул молнию на спальном мешке. Тиара протестующе завизжала, но он вытащил её и поставил на ноги, тогда она опять обвила его руками.
- Чарльз, я просто вся горю, так хочу тебя! Еще разочек... и также божественно...
Он поцеловал её.
- Дорогая, это подождет.
Они оделись. Она принялась шарить по дому в поисках кофе, но все равно воды больше не было, к тому же Худ все сильнее нервничал и хотел поскорее оттуда убраться.
- Нужно попытаться пройти вдоль долины, - сказал он. - Миновать Беллуно и подняться до Пиав фор Фельтр или даже до Примилано, если сможем. Тогда, держась южнее гор, мы сможем добраться до Виценцы или Падуи. Вот только бы поймать машину...
Оставив девушку в доме, Худ вышел на разведку. Утро встретило его свежестью и легким туманом. На окрестных склонах никого не было видно. Они закрепили клинышком дверь, чтобы та не открывалась, и двинулись по тропе между размеченными скалами. Тропинка привела к развилке, где один маршрут, явно рассчитанный на скалолазов, уходил вверх, другой начал спускаться вниз.
На склоне потянулся луг, идти было легко, и примерно через полчаса они добрались до шоссе. На нем осталось множество грязных следов от колес, время от времени на обочине попадались глубокие выбоины, залитые водой; все говорило за то, что здесь интенсивно движутся тяжелые грузовики. С одной стороны дорога обрывалась в головокружительную пропасть, с другой вздымался крутой скалистый откос.
Худ испытывал неприятное ощущение тревоги: ему хотелось поскорее выбраться отсюда. Он предпочел бы найти другой маршрут. Здесь было совершенно негде укрыться, некуда отступить. Впереди дорога сворачивала и исчезала из виду. Тиара принялась напевать неприличный вариант песенки "Мисс Отис сожалеет".
Минут пятнадцать их никто не обгонял. Потом внизу на повороте Худ увидел машину. По дороге полз черный "фиат", временам исчезавший из виду, затем появлявшийся вновь. Когда он приблизился к ним, его скорость возросла. Худ разглядел черное платье и черную соломенную шляпу женщины, сидевшей рядом с водителем, позади восседал плотный солидный мужчина. Местные жители? Он помахал рукой, но машина не остановилась. Худ посмотрел ей вслед, раздумывая, куда они могут направляться. В любом случае это были не туристы.
Худ обернулся. Тиара перестала петь, лицо её мертвенно побледнело.
- Что случилось?
- Там, в машине... Эту женщину я видела в поместье.
- Ты уверена?
- Абсолютно.
Машина исчезла из виду.
- Нужно любой ценой убраться с этой чертовой дороги.
Они бросились бежать. Поверхность асфальта покрывали комья грязи, нанесенной колесами тяжелых грузовиков, и они непрерывно спотыкались. Худ искал хоть какой-нибудь спуск, который бы позволил им свернуть с дороги. Но внизу были видны только верхушки сосен, и скалы обрывались почти отвесно. С другой стороны дороги возвышалась подпорная стена, защищавшая её от оползней и падающих камней.
На следующем повороте Худ все-таки нашел расщелину, ведущую к кучке деревьев, до которых можно было попробовать добраться. Он уже перебросил через край обрыва ноги, ухватился за траву и опустился на колени. Но девушка взмолилась:
- Милый... Я просто не смогу!
Худ понимал, что для неё спуск слишком крут. И они помчались дальше, к повороту, где дорога исчезала за крутым склоном, повернули - и Худ радостно закричал. Склон прорезала широкая выемка, уходившая вдаль, и повсюду штабели труб, грузовики, бульдозеры и экскаваторы. Похоже, там разворачивалось строительства гидроэлектростанции, каких в этих краях было множество, и Худа это страшно обрадовало.
Он оглянулся. Никаких признаков черного "фиата"...
- Тиара, ходу!
Она бежала изо всех сил, но когда до котлована осталось всего ничего, Худ заметил джип, стремительно одолевавший серпантин внизу. Тот мчал во весь опор, должно быть, получив сообщение от "фиата".
- Быстрее!
Девушка увязла в густой грязи, он едва успел её подхватить и потащил, разбрызгивая грязь, по каменистым лужам, скользя в глубоких колеях.
- Эй! Есть здесь кто-нибудь?
Почему там никого не было? Почему на стройке совершенно пусто? Он кричал во всю силу легких, пытаясь докричаться до сторожа, водителей, кого угодно; и вдруг в отчаянии вспомнил, что сегодня воскресенье. Воскресенье?
На мгновение он испытал шок, глядя на сборные домики инженеров, запертые, с наглухо закрытыми ставнями, на маленькую будку, явно служившую сторожкой. Возможно, сторожа отлучились лишь на время, но он не мог ждать, пока они вернутся. Больше вокруг никого не было.
Тиара неожиданно расхохоталась. Худ похолодел. Это было похоже на мучительный смех несчастной женщины, который он услышал, покидая поместье Загоры.
- Тиара! В чем дело?
Казалось, она сделала усилие и взяла себя в руки.
Худ потащил Тиару за руку по лужам к грязному грузовику, огромному, как танк.
- Прощайся с платьем и ложись ничком. Это единственный шанс.
Он поднял её на руки, чтобы перебросить через борт, но грузовик оказался слишком высоким. Тогда Худ помчался к соседнему грузовику, поднял её - и она с шумом рухнула на дно.
- Ложись ничком и не двигайся! - закричал он, а сам бросился прочь, вытаскивая пистолет. Скользя по грязи, появился джип, из него выскочили четверо мужчин.
В голове у Худа вертелась единственная мысль - увести их как можно дальше от грузовика. Если повезет, Тиара сможет уйти.
Он побежал так, как никогда в жизни не бегал. Грязь, бесчисленные выбоины, огромные лужи, неожиданные бугры и ямы - кошмарная полоса препятствий. Потом на одном из крутых спусков он больно приложился спиной. Один из преследователей открыл огонь. Звук выстрелов заставил Худа на мгновение замереть на месте, потом он нырнул вниз, рванулся в сторону и помчался к дальнему концу котлована, на ходу считая выстрелы. Два! Он спрятался за какой - то грузовик, в этот момент две пули ударили в капот машины. Четыре! Казалось, стреляет только один из преследователей.
Худ укрылся за огромными задними колесами и осторожно выглянул. Трое мужчин бежали к нему; четвертый с оружием в руках остался возле джипа.
Худ поднял пистолет. Расстояние было совершенно безнадежным, особенно для его короткоствольного "кольта", рассчитанного на ближний бой. Но он хотел им показать, что тоже вооружен.
Худ оперся на покрышку и перехватил пистолет двумя руками. В кино часто показывают, как подобным образом стреляют испуганные женщины, однако профессионалу такая хватка давала куда лучшие результаты.
Поставив ладонь вертикально, он обхватил левой рукой правую, уже сжимавшую рукоятку пистолета. Пальцы левой руки плотно легли под предохранительную скобу, приняв на себя весь вес оружия, правая рука оказалось свободной и ей оставалось только нажать на спуск. Для быстрой стрельбы из такого положения Худ придумал взводить курок большим пальцем левой руки, а не правой. Сейчас же он только вздохнул и нажал на спуск.
Мимо - но не намного. Стрелок нырнул вниз! Но Худ не мог позволить себе ещё один выстрел.
Последовала пауза, потом просвистела пуля, ударив в колесо грузовика. Должно быть, один из преследователей, обходивший его с фланга, тоже был вооружен.
Худ выскочил из под грузовика и снова бросился бежать. Краем глаза он заметил, как подъехал черный "фиат" и распахнулись его дверцы. Но следующий момент по колено провалился в невинно выглядевшую лужу, оказавшуюся неожиданно глубокой. Он вскочил - и снова рухнул, зацепившись ногой за какую-то проволоку.
Худ взмахнул руками, сумел удержать пистолет, но почувствовал, как тот глубоко ушел в грязь, снова вскочил и помчался дальше. На миг ему удалось укрыться за штабелем опалубки. Слева заходил человек, пытавшийся обойти его сбоку. Остальные продвигались вперед, рассыпавшись широкой цепью и укрываясь за грузовиками. Среди них не было видно ни Загоры, ни Балека.
Худ грустно посмотрел на пистолет. Ствол оказался забит рыжей глиной и песком. Стрелять из него было бы безумием. Пришлось сунуть его в карман и прикинуть расстояние, которое оставалось преодолеть до дальнего конца котлована.
Впереди была видна узкая траншея, которая могла бы обеспечить известное укрытие, сумей он до неё добраться. Он стиснул зубы. Слишком мало шансов. Но все-таки наметил ориентиры на предстоящем пути через нагромождения грязи и развороченной земли, ложбинки, которые могли пригодиться как временные укрытия. Повсюду вокруг были разбросаны экскаваторы и скреперы, но за ним невозможно укрываться, когда враги продолжали двигаться вперед.
Дыхание его оставалось ровным и спокойным, он полностью владел собой. Худ понимал, что этот путь - дорога к жизни, хотя на его стороне и не было никаких преимуществ. Ему и прежде приходилось сталкиваться с подобными ситуациями. Но он прекрасно понимал, что не всегда у них у должен быть одинаковый конец. Он сам выбрал эту проклятую дорогу, и если все закончится именно так, то пошли все к черту.
Он выскочил и как сумасшедший помчался к траншее. Худ мчался длинными скачками, глаза отчаянно искали укрытие. Он перепрыгивал кучи земли, стряхивая налипавшую грязь и с ужасом думая, что будет, если он потеряет ботинок. Над головой просвистела пуля. Он свернул в сторону, перепрыгнул через лужу и сквозь свое тяжелое дыхание расслышал сзади выстрел.
Худ метался беспорядочными зигзагами, опасаясь следующих выстрелов, но их не было. Некоторое время ему удавалось укрываться за краном, держа его на одной линии с преследователями, но тут он снова влетел в липкую грязь и отчаянно замахал руками, пытаясь сохранить равновесие.
Худ падал и вскакивал снова, брюки и башмаки давно покрылись слоем грязи. Но он все тащился вперед, и кошмарный сон, в котором он тщетно пытался поднять словно свинцом налитые ноги, начинал становиться явью.
- Но почему не стреляют?
До края котлована все ещё оставалось ужасно далеко. Перед ним высился холм свеженасыпанной земли, закрывая траншею, до которой не мог допрыгнуть. Худ все же прыгнул через холм. И никакой траншеи!
Земля предательски поехала под ним. Позади раздался свист и над головой мелькнула какая - то тень. Что-то тяжело лязгнуло, Худ увидел над собой гигантскую стальную челюсть и рванулся в сторону. Ковш промахнулась лишь на фут. Он вгрызся в землю, замер, дернулся, выплюнул землю и с лязгом атаковал снова. Его пытались схватить ковшом 60-тонного экскаватора! Ковш со стальными челюстями ударился о землю в паре футов от него.
Худ, тяжело дыша, опустился в яме на колени. Стрела машины снова вознеслась у него над головой. Он видел, как один из бандитов Загоры орудует рычагами в кабине. Если он не увернется, ковш рассечет тело надвое, даже не замедлив движения. А если захватит его своими челюстями, то сломает руку или ногу с такой же легкостью, как ребенок отрывает ногу мухе.
Стрела экскаватора выдвинулась вперед. Худ отчаянным усилием вырвал из засосавшей грязи ногу и отпрянул назад в тот момент, когда ковш упал вниз и глубоко врезался в землю, заставив её вздрогнуть. Человек в кабине явно собирался его прихлопнуть!
Худ на карачках пустился прочь. Экскаватор, гремя гусеницами, двинулся следом. Нужно было выбраться из радиуса действия машины. Он перебрался через гору земли и съехал по дальнему склону. Ковш опустился буквально за его спиной.
Мгновение спустя Худ оглянулся и увидел, что человек выскочил из кабины и побежал, но не заметил, куда.
Худ опустился на одно колено и замер, лихорадочно глотая воздух. Грудь его тяжело вздымалась, гортань горела, во рту ощущался привкус крови. Он осмотрелся и увидел, что спасаясь от экскаватора, потерял ориентировку. Траншея, к которой он так стремился, оказалась гораздо дальше! Казалось, отчаяние овладевает им и заставляет сдаться. Когда он коснулся шеи, по руке потекла кровь. Рана кровоточила.
Не зная, долго ли ещё он сможет бороться, Худ цеплялся за любую передышку, как на ринге, когда после нокдауна дорога каждая секунда, когда лежишь и слышишь где-то вдалеке, сквозь рев толпы и звон в ушах: "... шесть... семь... восемь...девять!"
Он вскочил и снова помчался вперед.
На этот раз в охоту включился и джип. Худ слышал за спиной рев его мотора. Он бултыхнулся в глубокую лужу, чувствуя как слабеют ноги. Передвижение стало ещё труднее из-за разбросанных обломков скал. Между больших строительных машин осталось множество скальных обломков и участков развороченной земли.
Джип остановился, дальше он пройти не мог. У Худа затеплилась слабая надежда на спасение. Он оглянулся, чтобы посмотреть, что происходит, споткнулся и упал. Лодыжку словно кипятком ошпарило, но он успел опереться на колено. И тут над ним опять нависла стрела большого экскаватора.
На какой-то миг Худ в ужасе окаменел. Стальной ковш завис над ним в двадцати футах. Он дернулся, остановился, словно экскаваторщик не знал, как с ним справиться, потом скользнул вниз к Худу. Дно ковша раскрылось, как огромный рот, и Худ метнулся в сторону от этого хищного оскала.
Худ вскарабкался по рыхлому откосу. Экскаватор с лязгом следовал за ним, ковш раз за разом бросался на него, словно пасть доисторического чудовища. Худ напрасно менял направление: стальные челюсти лязгали все ближе за спиной.
В горле совсем пересохло. 80-тонная громада экскаватора на гусеницах тянула в его сторону свою первобытную шею. Худ снова ушел в сторону, спрыгнул со скалы и начал карабкаться на липкий и влажный глиняный откос.
Он понимал, что дело шло к концу. Ему слишком часто приходилось бороться на пределе, и Худ знал, сколько сил ещё остается в запасе, но теперь, когда между раундами не было никаких передышек, он давно сбился со счета. Стоило ему остановиться, чтобы перевести дух, не успеть вовремя рвануться с места - и стальная пасть схватила бы его. Позорность такой смерти не делала её легче. Машина могла раздробить его кости, как целлулоидный мячик, сжевать и выплюнуть на вздыбленную землю, а потом похоронить его останки всего несколькими движениями рычагов.
Он видел, - она пытается снять напряжение и хоть как-то восстановить самообладание, изрядно пострадавшее в последние часы.
В доме было темно, как в могиле. Худ машинально пошарил по карманам в поисках зажигалки, но потом махнул рукой.
Они искали хоть какой-то источник света, натыкаясь на невидимую в темноте мебель и касаясь вытянутыми руками друг друга. Потом она позвала из угла:
- Подожди-ка, тут что-то есть. Газовая горелка или что-то в этом роде.
И тут же загремела спичками.
- Подожди! - сказал Худ, споткнулся, перевернул что-то, выругался и захлопнул дверь.
- Теперь все в порядке.
Вспыхнула спичка, освещая комнату. Большой длинный стол, стулья, деревянная лестница наверх, на гвоздях - мотки репшнуров и трикони, над пыльным зеркалом - оленьи рога. Потратив пару спичек, Худ поднялся наверх и закрыл окно с разбитым стеклом ставнем. Потом они нашли керосиновую лампу и принялись в её неясном свете осматриваться вокруг.
Вдруг девушка отбросила волосы назад, шагнула к Худу и положила голову ему на грудь. Кусая губы, она старалась не расплакаться - неслыханное напряжение отпустило. Потом вздрогнула и обняла его.
- Они вернутся?
- Возможно. Спокойно отдохнуть здесь не удастся.
- Те двое около ворот... Это ужасно...
- Иначе там лежать бы нам с тобой.
- Нет - нет!
- Как ты туда попала? И почему сбежала от меня у Гастона?
- Как ты узнал, что я здесь?
- Сначала ответь мне!
- О, Чарльз, только не сейчас, не запугивай меня. Сначала я была им просто увлечена. Сам видел, он такой необычный человек, неотразимый, одаренный тайной силой...Многосторонний и неповторимый, в каком-то необычном смысле слова привлекательный...
- Эту часть можно опустить.
- Я думала, ты меня спрашиваешь, - она укоризненно и как-то беззащитно посмотрела на него, а он подумал, что она продолжает играть.
- Я была польщена. Могу рассказать тебе о сотне, нет, о пяти сотнях умнейших женщин, которые просто умирают от желания с ним познакомиться, встретиться хоть на полчаса, иметь возможность, скажем так, оказаться внутри его ближнего круга, стать одной из тех, кого он избирает.
- А он тебя избрал?
- Конечно. Я была просто глупа. В то утро, когда я сбежала от тебя, я поехала в замок, который он получил от одной из своих поклонниц - это большое богатое поместье возле Лошеза - и там все пошло как-то не так. Учитель пришел в ярость оттого, что я не привезла с собой Тикл.
- Что?
- О, он просил меня об этом. Учитель постоянно говорил, что хочет, чтобы мы вдвоем присоединились к его избранным, причем особенно хотел, чтобы она приехала именно в тот раз. Я поговорила с Тикл и мы обо всем договорились. Она собиралась ехать. Однако в последнюю минуту почему-то отказалась. Не знаю, что за дело у неё вдруг возникло, но я приехала одна. И когда появилась в Лошезе без нее, он страшно разозлился. Никогда прежде я не видела его в таком состоянии. Учитель требовал, чтобы я срочно позвонила Тикл. Он продолжал настаивать и я почти согласилась, но потом вдруг сказала, что не могу, это просто глупо.
- А почему вдруг?
- Мне не понравился тон, которым все это было сказано. И я сказала ему об этом. Я совершенно искренне сказала ему, что не могу и что намерена вернуться домой. Тогда он стал просто ужасен - превратился в настоящее чудовище. Меня заперли наверху, дали мне какие-то таблетки - не знаю, какие - и вот я очутилась здесь. Каким образом - понятия не имею.
По мере рассказа она все сильнее бледнела.
- В Лондоне пытались похитить Тикл.
- О, Господи! - Тиара снова напряглась. - Я знала это! Я чувствовала, что-то должно случиться. С ней все в порядке?
- Насколько мне известно - да.
- Чарльз, откуда ты все это знаешь? Как получилось?..
Она замолчала и глядя на него, как он закуривал и делал первую глубокую затяжку. Потом Худ коротко рассказал ей все.
- Чарльз Худ? - протянула она. - Это гораздо лучше, чем...
- Тиара, послушай, - нетерпеливо перебил он. - Это дело необычайной важности, Загора попытался заставить вас выдать всю информацию Ай-Си-Си, формулы, данные и так далее.
- О, да, я понимаю, - она нервно отошла в сторону, потом снова повернулась к нему. - Да, точно.
- Ты что-нибудь ему сказала?
Она покачала головой.
- Ты уверена?
- Абсолютно. Он так странно на меня влиял... Несколько раз почти довел до предела... Похоже на то, как работали мы с Тикл, когда слова возникали из ничего, просто появлялись - и все. И я чувствовала себя примерно также, как тогда. Должна признаться, что противостоять ему невероятно трудно, и вполне возможно, что в конце концов я бы сломалась и что-нибудь сказала: но я не сказала, Чарльз. Я этого не сделала!
- Умница.
- Он даже пытался заставить меня мысленно связаться с Тикл, чтобы уговорить её приехать сюда или в Венецию, требовал, чтобы я думала об этом, концентрировалась на этом - чтобы убедить её приехать.
- Понятно, - кивнул Худ. - Теперь наша задача - поскорее убраться отсюда. Хотя, пожалуй, до утра двигаться не стоит.
- Но Чарльз, ты же ранен. Нужно что-то сделать с твоей шеей.
Рану чертовски дергало.
- Минутку. - Худ нагнулся, стараясь сделать лампу ярче, но та оставалась такой же тусклой и не реагировала на его усилия. Он выпрямился. - Я бы сейчас съел лошадь.
- Может быть, здесь есть какие - нибудь консервы или сухари?
Худ поморщился.
- Послушай, обжора, если это для тебя недостаточно хорошо...
Худ улыбнулся. Уже лучше. Девушка постепенно приходила в себя.
- Давай-ка посмотрим, что тут вообще есть, - предложил он.
В доме была только одна комната с галерей вдоль двух стен, где хранилось альпинистское снаряжение, походный инвентарь и множество всякого хлама. Внизу в углу нашлась газовая плитка с полупустым баллоном бутана. Они нашли две консервных банки с равиоли, банку томатов и немного воды в трех походных канистрах. Девушка принялась готовить ужин.
- Совсем как дома!
Она взглянула на него, и Худ почувствовал, как пробуждаются старые воспоминания. Похоже, он намеревался быть пойманным на очередной попытке изнасилования - если им удастся выбраться отсюда живыми. Они слились в долгом поцелуе, она страстно и нежно обвила его руками и положила голову на грудь. Потом расстегнула ему рубашку, просунула внутрь руки и тесно прижалась к нему. Но тут же отстранилась, как бы защищаясь, словно хотела легкой шуткой прервать внезапный прилив нежности.
- Теперь я снова готова вернуться к тренировкам - чтобы пробежать следующую олимпийскую милю.
- Ты достаточно тренирована, чтобы принять участие в беге с препятствиями.
Она быстро все приготовила, разложила еду на оловянные тарелки из походного набора и, когда он вернулся в дом, проведя короткую разведку снаружи, показала бутылку виски.
- Посмотри, что я нашла! Ты выпьешь, или будешь ждать, когда я сделаю коктейль?
Ели они так, словно неделю голодали. Тиара беззаботно болтала, стараясь побороть неловкость. Она начала расспрашивать про его жизнь и Худ кое-что рассказал. Но когда он захотел узнать о Загоре и всей загадочной деятельности в Куан-т'энг, а заодно о приезжавших туда женщинах, Тиара возразила:
- Милый, может вернемся к этому позднее? Я чувствую, что они где-то близко. Они обладают какой-то гнетущей властью над тобой. Если мы сейчас начнем говорить о них, они непременно нас найдут, я твердо знаю. А мне хотелось бы избавиться от них навсегда. Ты меня понимаешь, да?
Он немного поколебался, потом наполнил два бокала и она выпила свой залпом.
- Тебе холодно? - Он вспомнил, что на ней нет ничего, кроме легкого платья, и поднялся поискать чего-нибудь в сваленном в комнате барахле. Чертова лампа! - Свет совсем ослаб, и когда он попытался вывернуть фитиль, это ничего не дало.
- Кончился керосин. Пожалуй, лучше нам устраиваться.
Худ нашел два спальных мешка и расстелил их на полу.
- А как насчет двуспальных мешков, дорогой? - рассмеялась она.
- Пожалуй, в этих будет лучше.
- Ты же не станешь утверждать, что никогда не занимался любовью при исполнении служебных обязанностей. Я это уже проверяла.
- Все было сделано с определенной целью.
- Уж не хочешь ли ты сказать, что занимался со мной любовью как с заурядной проституткой?
- Нет. Но нам может понадобиться спешно уходить.
- Дорогой мой, ты же знаешь как это бывает, - легко войти и ещё легче выйти. - Снова раздался смех.
- Пошли спать, - буркнул Худ.
- Знаешь, спальные мешки - мое любимое место, особенно после того, как я прочитала "По ком звонит колокол". Почему бы ему не позвонить для меня?
Он рассмеялся.
- У тебя просто дар уговаривать, дорогая. Она сбросила туфли и сняла платье через голову.
С первого взгляда Худ задрожал от возбуждения. Ей ничего не нужно было делать - длинные ноги, гладкие твердые бедра и крутые шары грудей говорили сами за себя. Она была из тех счастливиц, которые выглядят весьма изящно, когда они одеты, а когда раздеваются, становятся ещё лучше. У большинства изящных женщин мальчишеские бедра, и раздеваясь, они теряют половину своей прелести. У Тиары же были и изящество, и формы.
Худ нежно целовал её, она крепко прижалась к нему животом.
- Чарльз... милый... Я хочу сейчас же.
- Зато, дорогая, я сейчас не хочу.
- Милый, я так давно не трахалась... Ну что мне с тобой делать?
Тиара часто задышала.
- Что ты делаешь?
- Проверяю, что мне досталось.
- Пошли спать, - буркнул Худ.
- Я должна закончить инвентаризацию.
- Это подождет. - Он решительно отстранил её и смотрел, как она неохотно забирается в спальный мешок. Лампа почти погасла. Худ разделся, положил пистолет рядом и залез в свой спальный мешок.
Он закурил последнюю сигарету, она придвинулась к нему поближе.
- Знаешь, милый, похоже, ты нашел очень старый спальный мешок, - она тихонько рассмеялась.
- Помолчи.
- Никто не может оставаться островом, по крайней мере, не должен.
- Давай спать.
- Той девушке из романа Хемингуэя повезло, по крайней мере её изнасиловали.
Ответа не последовало.
- Ты целый день мне говорил: "Давай, давай." Теперь ты наконец у цели. Чарльз... дорогой... В конце концов девушка тоже имеет права... - Она по-кошачьи замурлыкала, что немедленно вызвало нестерпимое воспоминание о ночи, проведенной у Гастона, и напомнило о её особом очаровании. Вынести такое было просто невозможно. Худ потушил сигарету и перебрался к ней.
Лампа погасла. Ее теплое тело прижалось к нему.
- Любовь в темноте - это великолепно! Ты не чувствуешь, как в тебе просыпается тигр? - рассмеялась она. - Дорогой, не забудь про пистолет. Кажется, это называется русской рулеткой - и так возбуждает!
Сквозь ставни пробивался рассвет. Худ пошевелился. Молочно-белая спина прижималась к нему, но Тиара уже проснулась. Проснулась минут десять назад - и молча приглашала его, осторожно, но требовательно. Его рука скользнула по соблазнительным плавным изгибам. Она была великолепна. Нет, черт возьми! Пора отсюда убираться.
Она поймала его руку, прижала к своему телу и задрожала.
- Милый... неужели ты меня не трахнешь?
Худ поспешно расстегнул молнию на спальном мешке. Тиара протестующе завизжала, но он вытащил её и поставил на ноги, тогда она опять обвила его руками.
- Чарльз, я просто вся горю, так хочу тебя! Еще разочек... и также божественно...
Он поцеловал её.
- Дорогая, это подождет.
Они оделись. Она принялась шарить по дому в поисках кофе, но все равно воды больше не было, к тому же Худ все сильнее нервничал и хотел поскорее оттуда убраться.
- Нужно попытаться пройти вдоль долины, - сказал он. - Миновать Беллуно и подняться до Пиав фор Фельтр или даже до Примилано, если сможем. Тогда, держась южнее гор, мы сможем добраться до Виценцы или Падуи. Вот только бы поймать машину...
Оставив девушку в доме, Худ вышел на разведку. Утро встретило его свежестью и легким туманом. На окрестных склонах никого не было видно. Они закрепили клинышком дверь, чтобы та не открывалась, и двинулись по тропе между размеченными скалами. Тропинка привела к развилке, где один маршрут, явно рассчитанный на скалолазов, уходил вверх, другой начал спускаться вниз.
На склоне потянулся луг, идти было легко, и примерно через полчаса они добрались до шоссе. На нем осталось множество грязных следов от колес, время от времени на обочине попадались глубокие выбоины, залитые водой; все говорило за то, что здесь интенсивно движутся тяжелые грузовики. С одной стороны дорога обрывалась в головокружительную пропасть, с другой вздымался крутой скалистый откос.
Худ испытывал неприятное ощущение тревоги: ему хотелось поскорее выбраться отсюда. Он предпочел бы найти другой маршрут. Здесь было совершенно негде укрыться, некуда отступить. Впереди дорога сворачивала и исчезала из виду. Тиара принялась напевать неприличный вариант песенки "Мисс Отис сожалеет".
Минут пятнадцать их никто не обгонял. Потом внизу на повороте Худ увидел машину. По дороге полз черный "фиат", временам исчезавший из виду, затем появлявшийся вновь. Когда он приблизился к ним, его скорость возросла. Худ разглядел черное платье и черную соломенную шляпу женщины, сидевшей рядом с водителем, позади восседал плотный солидный мужчина. Местные жители? Он помахал рукой, но машина не остановилась. Худ посмотрел ей вслед, раздумывая, куда они могут направляться. В любом случае это были не туристы.
Худ обернулся. Тиара перестала петь, лицо её мертвенно побледнело.
- Что случилось?
- Там, в машине... Эту женщину я видела в поместье.
- Ты уверена?
- Абсолютно.
Машина исчезла из виду.
- Нужно любой ценой убраться с этой чертовой дороги.
Они бросились бежать. Поверхность асфальта покрывали комья грязи, нанесенной колесами тяжелых грузовиков, и они непрерывно спотыкались. Худ искал хоть какой-нибудь спуск, который бы позволил им свернуть с дороги. Но внизу были видны только верхушки сосен, и скалы обрывались почти отвесно. С другой стороны дороги возвышалась подпорная стена, защищавшая её от оползней и падающих камней.
На следующем повороте Худ все-таки нашел расщелину, ведущую к кучке деревьев, до которых можно было попробовать добраться. Он уже перебросил через край обрыва ноги, ухватился за траву и опустился на колени. Но девушка взмолилась:
- Милый... Я просто не смогу!
Худ понимал, что для неё спуск слишком крут. И они помчались дальше, к повороту, где дорога исчезала за крутым склоном, повернули - и Худ радостно закричал. Склон прорезала широкая выемка, уходившая вдаль, и повсюду штабели труб, грузовики, бульдозеры и экскаваторы. Похоже, там разворачивалось строительства гидроэлектростанции, каких в этих краях было множество, и Худа это страшно обрадовало.
Он оглянулся. Никаких признаков черного "фиата"...
- Тиара, ходу!
Она бежала изо всех сил, но когда до котлована осталось всего ничего, Худ заметил джип, стремительно одолевавший серпантин внизу. Тот мчал во весь опор, должно быть, получив сообщение от "фиата".
- Быстрее!
Девушка увязла в густой грязи, он едва успел её подхватить и потащил, разбрызгивая грязь, по каменистым лужам, скользя в глубоких колеях.
- Эй! Есть здесь кто-нибудь?
Почему там никого не было? Почему на стройке совершенно пусто? Он кричал во всю силу легких, пытаясь докричаться до сторожа, водителей, кого угодно; и вдруг в отчаянии вспомнил, что сегодня воскресенье. Воскресенье?
На мгновение он испытал шок, глядя на сборные домики инженеров, запертые, с наглухо закрытыми ставнями, на маленькую будку, явно служившую сторожкой. Возможно, сторожа отлучились лишь на время, но он не мог ждать, пока они вернутся. Больше вокруг никого не было.
Тиара неожиданно расхохоталась. Худ похолодел. Это было похоже на мучительный смех несчастной женщины, который он услышал, покидая поместье Загоры.
- Тиара! В чем дело?
Казалось, она сделала усилие и взяла себя в руки.
Худ потащил Тиару за руку по лужам к грязному грузовику, огромному, как танк.
- Прощайся с платьем и ложись ничком. Это единственный шанс.
Он поднял её на руки, чтобы перебросить через борт, но грузовик оказался слишком высоким. Тогда Худ помчался к соседнему грузовику, поднял её - и она с шумом рухнула на дно.
- Ложись ничком и не двигайся! - закричал он, а сам бросился прочь, вытаскивая пистолет. Скользя по грязи, появился джип, из него выскочили четверо мужчин.
В голове у Худа вертелась единственная мысль - увести их как можно дальше от грузовика. Если повезет, Тиара сможет уйти.
Он побежал так, как никогда в жизни не бегал. Грязь, бесчисленные выбоины, огромные лужи, неожиданные бугры и ямы - кошмарная полоса препятствий. Потом на одном из крутых спусков он больно приложился спиной. Один из преследователей открыл огонь. Звук выстрелов заставил Худа на мгновение замереть на месте, потом он нырнул вниз, рванулся в сторону и помчался к дальнему концу котлована, на ходу считая выстрелы. Два! Он спрятался за какой - то грузовик, в этот момент две пули ударили в капот машины. Четыре! Казалось, стреляет только один из преследователей.
Худ укрылся за огромными задними колесами и осторожно выглянул. Трое мужчин бежали к нему; четвертый с оружием в руках остался возле джипа.
Худ поднял пистолет. Расстояние было совершенно безнадежным, особенно для его короткоствольного "кольта", рассчитанного на ближний бой. Но он хотел им показать, что тоже вооружен.
Худ оперся на покрышку и перехватил пистолет двумя руками. В кино часто показывают, как подобным образом стреляют испуганные женщины, однако профессионалу такая хватка давала куда лучшие результаты.
Поставив ладонь вертикально, он обхватил левой рукой правую, уже сжимавшую рукоятку пистолета. Пальцы левой руки плотно легли под предохранительную скобу, приняв на себя весь вес оружия, правая рука оказалось свободной и ей оставалось только нажать на спуск. Для быстрой стрельбы из такого положения Худ придумал взводить курок большим пальцем левой руки, а не правой. Сейчас же он только вздохнул и нажал на спуск.
Мимо - но не намного. Стрелок нырнул вниз! Но Худ не мог позволить себе ещё один выстрел.
Последовала пауза, потом просвистела пуля, ударив в колесо грузовика. Должно быть, один из преследователей, обходивший его с фланга, тоже был вооружен.
Худ выскочил из под грузовика и снова бросился бежать. Краем глаза он заметил, как подъехал черный "фиат" и распахнулись его дверцы. Но следующий момент по колено провалился в невинно выглядевшую лужу, оказавшуюся неожиданно глубокой. Он вскочил - и снова рухнул, зацепившись ногой за какую-то проволоку.
Худ взмахнул руками, сумел удержать пистолет, но почувствовал, как тот глубоко ушел в грязь, снова вскочил и помчался дальше. На миг ему удалось укрыться за штабелем опалубки. Слева заходил человек, пытавшийся обойти его сбоку. Остальные продвигались вперед, рассыпавшись широкой цепью и укрываясь за грузовиками. Среди них не было видно ни Загоры, ни Балека.
Худ грустно посмотрел на пистолет. Ствол оказался забит рыжей глиной и песком. Стрелять из него было бы безумием. Пришлось сунуть его в карман и прикинуть расстояние, которое оставалось преодолеть до дальнего конца котлована.
Впереди была видна узкая траншея, которая могла бы обеспечить известное укрытие, сумей он до неё добраться. Он стиснул зубы. Слишком мало шансов. Но все-таки наметил ориентиры на предстоящем пути через нагромождения грязи и развороченной земли, ложбинки, которые могли пригодиться как временные укрытия. Повсюду вокруг были разбросаны экскаваторы и скреперы, но за ним невозможно укрываться, когда враги продолжали двигаться вперед.
Дыхание его оставалось ровным и спокойным, он полностью владел собой. Худ понимал, что этот путь - дорога к жизни, хотя на его стороне и не было никаких преимуществ. Ему и прежде приходилось сталкиваться с подобными ситуациями. Но он прекрасно понимал, что не всегда у них у должен быть одинаковый конец. Он сам выбрал эту проклятую дорогу, и если все закончится именно так, то пошли все к черту.
Он выскочил и как сумасшедший помчался к траншее. Худ мчался длинными скачками, глаза отчаянно искали укрытие. Он перепрыгивал кучи земли, стряхивая налипавшую грязь и с ужасом думая, что будет, если он потеряет ботинок. Над головой просвистела пуля. Он свернул в сторону, перепрыгнул через лужу и сквозь свое тяжелое дыхание расслышал сзади выстрел.
Худ метался беспорядочными зигзагами, опасаясь следующих выстрелов, но их не было. Некоторое время ему удавалось укрываться за краном, держа его на одной линии с преследователями, но тут он снова влетел в липкую грязь и отчаянно замахал руками, пытаясь сохранить равновесие.
Худ падал и вскакивал снова, брюки и башмаки давно покрылись слоем грязи. Но он все тащился вперед, и кошмарный сон, в котором он тщетно пытался поднять словно свинцом налитые ноги, начинал становиться явью.
- Но почему не стреляют?
До края котлована все ещё оставалось ужасно далеко. Перед ним высился холм свеженасыпанной земли, закрывая траншею, до которой не мог допрыгнуть. Худ все же прыгнул через холм. И никакой траншеи!
Земля предательски поехала под ним. Позади раздался свист и над головой мелькнула какая - то тень. Что-то тяжело лязгнуло, Худ увидел над собой гигантскую стальную челюсть и рванулся в сторону. Ковш промахнулась лишь на фут. Он вгрызся в землю, замер, дернулся, выплюнул землю и с лязгом атаковал снова. Его пытались схватить ковшом 60-тонного экскаватора! Ковш со стальными челюстями ударился о землю в паре футов от него.
Худ, тяжело дыша, опустился в яме на колени. Стрела машины снова вознеслась у него над головой. Он видел, как один из бандитов Загоры орудует рычагами в кабине. Если он не увернется, ковш рассечет тело надвое, даже не замедлив движения. А если захватит его своими челюстями, то сломает руку или ногу с такой же легкостью, как ребенок отрывает ногу мухе.
Стрела экскаватора выдвинулась вперед. Худ отчаянным усилием вырвал из засосавшей грязи ногу и отпрянул назад в тот момент, когда ковш упал вниз и глубоко врезался в землю, заставив её вздрогнуть. Человек в кабине явно собирался его прихлопнуть!
Худ на карачках пустился прочь. Экскаватор, гремя гусеницами, двинулся следом. Нужно было выбраться из радиуса действия машины. Он перебрался через гору земли и съехал по дальнему склону. Ковш опустился буквально за его спиной.
Мгновение спустя Худ оглянулся и увидел, что человек выскочил из кабины и побежал, но не заметил, куда.
Худ опустился на одно колено и замер, лихорадочно глотая воздух. Грудь его тяжело вздымалась, гортань горела, во рту ощущался привкус крови. Он осмотрелся и увидел, что спасаясь от экскаватора, потерял ориентировку. Траншея, к которой он так стремился, оказалась гораздо дальше! Казалось, отчаяние овладевает им и заставляет сдаться. Когда он коснулся шеи, по руке потекла кровь. Рана кровоточила.
Не зная, долго ли ещё он сможет бороться, Худ цеплялся за любую передышку, как на ринге, когда после нокдауна дорога каждая секунда, когда лежишь и слышишь где-то вдалеке, сквозь рев толпы и звон в ушах: "... шесть... семь... восемь...девять!"
Он вскочил и снова помчался вперед.
На этот раз в охоту включился и джип. Худ слышал за спиной рев его мотора. Он бултыхнулся в глубокую лужу, чувствуя как слабеют ноги. Передвижение стало ещё труднее из-за разбросанных обломков скал. Между больших строительных машин осталось множество скальных обломков и участков развороченной земли.
Джип остановился, дальше он пройти не мог. У Худа затеплилась слабая надежда на спасение. Он оглянулся, чтобы посмотреть, что происходит, споткнулся и упал. Лодыжку словно кипятком ошпарило, но он успел опереться на колено. И тут над ним опять нависла стрела большого экскаватора.
На какой-то миг Худ в ужасе окаменел. Стальной ковш завис над ним в двадцати футах. Он дернулся, остановился, словно экскаваторщик не знал, как с ним справиться, потом скользнул вниз к Худу. Дно ковша раскрылось, как огромный рот, и Худ метнулся в сторону от этого хищного оскала.
Худ вскарабкался по рыхлому откосу. Экскаватор с лязгом следовал за ним, ковш раз за разом бросался на него, словно пасть доисторического чудовища. Худ напрасно менял направление: стальные челюсти лязгали все ближе за спиной.
В горле совсем пересохло. 80-тонная громада экскаватора на гусеницах тянула в его сторону свою первобытную шею. Худ снова ушел в сторону, спрыгнул со скалы и начал карабкаться на липкий и влажный глиняный откос.
Он понимал, что дело шло к концу. Ему слишком часто приходилось бороться на пределе, и Худ знал, сколько сил ещё остается в запасе, но теперь, когда между раундами не было никаких передышек, он давно сбился со счета. Стоило ему остановиться, чтобы перевести дух, не успеть вовремя рвануться с места - и стальная пасть схватила бы его. Позорность такой смерти не делала её легче. Машина могла раздробить его кости, как целлулоидный мячик, сжевать и выплюнуть на вздыбленную землю, а потом похоронить его останки всего несколькими движениями рычагов.