Страница:
С Кэсси по-другому: он чувствовал, что его словно пожирает огонь; и дело здесь было не только в постоянном желании обладать ею. Коуди пронизывало током при каждом взгляде Кэсси, даже просто при встрече с ней, при каждом ее прикосновении. Он испытывал к ней огромную нежность, непонятное ему самому стремление защитить ее, уберечь от опасностей, оградить от боли… И при всем том Коуди крутился в заколдованном круге: чтобы покорить Кэсси, ему следует признаться ей в своих чувствах, но он смертельно боялся встретит» в ответ холодность, а то и гнев. Ведь он метис и к тому же человек с сомнительной репутацией. Кэсси может отвергнуть его, даже высмеять. А этого он вынести не сможет. Как не может больше выносить и желание, которое она в нем вызывает и которое просто испепеляет его…
Через неделю после возвращения Коуди решил съездить в город — забрать почту и сделать необходимые припасы. Кэсси сказала, что не сможет его сопровождать: она договорилась с Ирен приготовить к обеду любимые блюда Эми и Брэди, решив побаловать ребят. Девушка вручила Коуди длинный список вещей, которые он должен приобрести в галантерейном магазине.
Картер сразу же отправился туда, отдал список продавцу, сам же пошел в скобяную лавку, а затем закупил продукты. Добравшись наконец до почтового отделения, Коуди получил скопившуюся корреспонденцию и очень удивился, обнаружив среди прочих письмо из Сент-Луиса, адресованное ему лично. Обратный адрес принадлежал какому-то адвокату, о существовании которого Коуди и понятия не имел. Он почувствовал, что у него почему-то задрожали руки. Кое-как разорвав конверт, Коуди быстро пробежал глазами послание. Закончив читать, он побледнел как полотно и, не обращая внимания на сочувственные расспросы почтового служащего, резко повернулся и бегом бросился к выходу.
Через несколько минут он уже размахивал письмом перед лицом Уиллоуби.
— Скажите, ради Бога, Уиллоуби, они смогут это сделать? Соответствует ли все закону? И что я могу предпринять со своей стороны?
— Сядь, Коуди, и дай мне сначала прочитать письмо, — сказал адвокат, забирая бумагу из рук Картера.
Пока он внимательно изучал текст письма, Коуди, игнорируя предложенное кресло, метался по конторе, как зверь в клетке.
— На ранчо у ребят спокойная и безопасная жизнь, которой они не имели с тех пор, как умерли их родители, — с жаром заговорил Коуди, как только Уиллоуби закончил читать.
— А ты знаешь, что у этих детей был дядя в Сент-Луисе, как следует из письма адвоката Бакстера? И он затратил много средств и времени, ухаживая за Эми и Брэди?
— До недавнего времени я ничего не знал о существовании Джулиана Мастерса. Теперь знаю достаточно. Этот человек нанял двух головорезов, чтобы похитить ребят и вернуть их в Сент-Луис под свою так называемую «опеку». Эми и Брэди рассказали мне всю правду. Детей хотели отвезти в город только для того, чтобы адвокаты их родителей убедились, что с сиротами все в порядке и юридические нормы соблюдаются. Дескать, вот они, дети, опекун при них и по-прежнему готов о них заботиться. Все это чушь собачья, сплошной обман! Успокоив правосудие, Мастерс затем намеревался погубить ребят, естественно, таким образом, чтобы их смерть выглядела несчастным случаем. Он уже пытался это сделать, но, на его беду, у него ничего не получилось. Кстати, в Сент-Луисе я однажды вытащив этих детишек из-под колес поезда.
Положив руки на стол, Уиллоуби побарабанил по нему пальцами и снова откинулся на спинку кресла.
— Да сядь ты! От твоего хождения у меня голова кружится. То, что ты мне сейчас рассказал, просто невероятно! Почему бы тебе не изложить все с самого начала? Если из этой истории есть какой-нибудь выход, я помогу его найти.
Коуди уселся за стол напротив адвоката. Откашлявшись, он поведал Уиллоуби, как и при каких обстоятельствах познакомился с ребятами, и обо всех событиях, произошедших с тех пор.
— Ты точно уверен, что эти самые Конрад и Дули ничего не знали о смерти Мастерса, когда похищали детей? — спросил адвокат, когда Коуди завершил свои объяснения.
— Думаю, что да, — задумчиво протянул Коуди. — Сам посуди: зачем им было выкрадывать ребятишек, если Мастерс не смог бы им за это заплатить? Из письма понятно, что дядя Эми и Брэди скончался от заражения крови через день после того, как их похитили. Адвокаты по надзору за опекунством не знали, где находятся ребята, потому и забеспокоились; а потом они обнаружили телеграмму, в которой Конрад сообщал Мастерсу о том, что дети живут на Каменном ранчо. И машина закрутилась; чтобы убедить адвокатов в том, что с детьми все в порядке и они сбежали просто из-за непослушания или что-то в этом роде, дядюшке потребовалось их выкрасть с помощью двух подонков. Ну и так далее. Остальное ты знаешь. Проклятие, Уиллоуби, я не могу позволить, чтобы их отправили в сиротский приют!
— А что ты можешь сделать? — спросил адвокат, пожав плечами. — У тебя нет никаких прав на этих детей.
— Но они сами не хотят уезжать! Разве это недостаточная причина, чтобы оставить их со мной?
— Боюсь, что для закона недостаточная. Они убежали, и их разыскивает полиция. К тому же они, несмотря на их богатство, являются такими же сиротами, как и любые другие дети, потерявшие родителей. Да, когда ребята подрастут, у них будут хорошие деньги. Ну а пока…
— Мне даром не нужны их деньги! — горячо прервал его Коуди. — Я готов подписать любую чертову бумагу, подтверждающую мой отказ от притязаний на любую их собственность. Ты пойми: Эми и Брэди ненавидят даже саму мысль о приюте. Неужели ничего невозможно сделать? Мистер Бакстер прибудет в Додж-Сити в течение месяца, чтобы забрать детей в Сент-Луис. С какими глазами я приду к ним и скажу, что отдаю их в приют? Я же дал им честное слово, Уиллоуби, что они будут жить на Каменном ранчо и никто их оттуда не заберет!
Глубоко задумавшись, Уиллоуби пожевал губами.
— Должно быть, ты крепко любишь этих ребят, Коуди, — наконец полуутвердительно сказал он.
— Ну… я… — замялся Картер, — они действительно чертовски славные и не заслуживают того, чтобы томиться в сиротском доме. У них была тяжкая жизнь после смерти родителей. И я дал им слово, Уиллоуби! Я же поклялся им!
— Кое-что можно предпринять, — сказал Уиллоуби неохотно. — Хотя я и не уверен, что это сработает, но чем черт не шутит. Насколько ты серьезен в намерении оставить детей у себя?
— Достаточно, чтобы спрятать их так, что никто никогда не узнает, где они.
— Это противозаконно, и ты знаешь об этом, Коуди. То, что я собираюсь тебе предложить, абсолютно соответствует закону и может подействовать положительно, если найдется хороший судья.
— Ты собираешься наконец сказать что-то конкретное, или я должен выдавливать из тебя твой благой совет по капле?
— Тебе никогда и ни за что не удастся оставить детей у себя, если у тебя не будет жены. Все очень просто, Коуди. Детям нужны стабильность и уверенность в завтрашнем дне. И ни один судья по эту сторону Миссисипи не даст усыновить детей одинокому человеку, тем более такому, чью прошлую жизнь трудно назвать положительным примером.
— Так ты говоришь, что если я женюсь, то суд может решить дело ребят в мою пользу? — с загоревшейся надеждой спросил Коуди.
— Я ничего не могу обещать твердо, ты же понимаешь. К тому же совершенно ясно, что подобрать жену непросто, это ведь не делается за минуту. У тебя есть кто-нибудь на примете?
Коуди повеселел:
— Очень может быть! Если она, конечно, не даст мне от ворот поворот.
— Ну, об этих деталях ты сам позаботишься. А я пока подготовлю необходимые для суда бумаги, чтобы не задерживать мистера Бакстера, когда он приедет, — сказал Уиллоуби. — Удачи тебе, сынок! Держи меня в курсе и дай знать, когда Бакстер приедет на ранчо. А еще лучше — пошли ему телеграмму, чтобы он связался прямо со мной, как только приедет в Додж.
Двадцать минут спустя Коуди забрал заказанные в галантерее товары и поспешил на ранчо. Приехав туда, он предоставил разгружать фургон помощникам, а сам пошел на поиски Кэсси. Он застал ее в кабинете, где она просматривала бухгалтерские книги. Когда дверь распахнулась и ворвался Коуди, Кэсси оторвалась от документов. Ее поразил лихорадочный блеск в его глазах, странный и неуверенный взгляд, который он на нее бросил. Кэсси удивленно подняла брови:
— Что с тобой, Коуди? Что-то стряслось? У тебя были в городе неприятности?
— Нам необходимо пожениться! — выпалил Коуди, даже не слушая, что говорит Кэсси.
От изумления девушка открыла рот. Предложение звучало вовсе не так, как она мечтала: в нем не было ничего романтического. И все же это было предложение.
— Пожениться? — переспросила Кэсси и почувствовала, как у нее забилось сердце. — Почему это ты вдруг решил?
Она с трепетом ожидала ответа. Неужели Коуди тоже полюбил ее так же сильно, как она его?
— Вот прочти, — коротко бросил Картер, протягивая ей письмо из Сент-Луиса.
Кэсси взяла его и быстро пробежала глазами.
— О нет! Они не могут такое сделать! Дети должны жить здесь, на Каменном ранчо, — растерянно проговорила она.
— Уиллоуби сказал, что я могу выиграть процесс об усыновлении Эми и Брэди, если буду женат.
У Кэсси упало сердце. Это сжатое объяснение причинило ей такую боль… Так вот, значит, почему Коуди хочет жениться на ней! Только ради детей!
— Даже не могу тебе сказать, Кэсси, как я привязался к ребятам. Они стали мне просто необходимы. Я не могу без них…
«Хоть в чем-то он честен», — недовольно подумала Кэсси. Что ж, все понятно: он не любит ее, а заботится только о ребятах. А заниматься с ней любовью ему нравилось только потому, что он похотливое, грубое животное! Глаза Кэсси вспыхнули яростью; ей вдруг захотелось причинить ему такую же боль, какую только что испытала она. В глубине души она хорошо знала, что непременно выйдет за него замуж: она тоже любит Эми и Брэди и пожертвует собой для детей, если, конечно, ее брак с Коуди можно назвать самопожертвованием. Но до того, как она примет его хамское предложение, он должен узнать, что она в действительности думает о нем и его отношении к ней.
— Я не вышла бы за тебя замуж, Коуди Картер, даже если бы ты остался единственным парнем на земле! Коуди замер: лицо его исказилось — от боли? разочарования? обиды? злости? Кэсси затруднялась определить. Но если бы в ее власти было прочитать то, что сейчас творилось в его душе, она поняла бы, как сильно ранили его эти слова. Они точь-в-точь повторяли заявление Лайзы, и Коуди мгновенно вспомнил, как женщина, которая ему нравилась и которую он собирался взять в жены, в ответ на его предложение расхохоталась ему в лицо. Она отвергла его потому, что он был сыном индианки и белого; а может, потому, что он незаконнорожденный сын этого белого… Впрочем, какое это имеет значение! Кэсси оказалась точно такой же.
— Тебя волнует то, что я метис? — сдерживая себя, спросил Коуди; глаза его словно превратились в две голубые льдинки. — Вроде бы тебе это не мешало, когда мы занимались любовью. Или ты не хочешь выходить замуж за ублюдка?
Кэсси была огорошена. Разве она когда-нибудь хоть намеком упрекала его в том, что он полукровка? Мысленно она поправила себя: во всяком случае, она этого не делала, как только узнала его достаточно близко. Если бы Коуди просто сказал, что любит ее, она тут же ответила бы на его предложение согласием…
— Ты же знаешь, что меня эти вещи абсолютно не волнуют, — тихо проговорила она.
Коуди презрительно расхохотался:
— Не делай из меня дурака! Я бы не предложил тебе выйти за меня замуж, если б не попал в такое отчаянное положение. Я знаю, что семейная жизнь — не для таких, как я. А раньше я делал тебе предложение только из боязни, что ты можешь забеременеть.
Он гневно смотрел на Кэсси, не подозревая, что его слова впиваются в ее сердце, как тысячи острых колючек, причиняя такую боль, что она не в силах больше выносить ее… Задыхаясь, Кэсси вскочила из-за стола. Бумаги разлетелись по полу.
— Оставь меня одну, Коуди! — в отчаянии крикнула она. — Ради Бога, оставь меня! Это все, о чем я тебя прошу!
— Ты чертовски права, — огрызнулся Коуди. — Что ж, должна же найтись в городе хоть одна женщина, которая согласится выйти за меня!
С этими словами он выбежал из кабинета, громко хлопнув дверью.
Вытирая выступившие слезы, Кэсси уже собиралась броситься за ним, но остановилась: пусть еще немного помучается, прежде чем она даст свое согласие на брак. Даже если Коуди ее не любит, в ее сердце хватит любви для двоих. Может быть, со временем он оценит эту жертву, на которую она готова пойти ради детей. Ничего, что сейчас он к ней совершенно равнодушен. Когда-нибудь… Кэсси посмотрела в окно и увидела, как Коуди промчался на лошади мимо, по направлению к Додж-Сити.
Глава 17
Через неделю после возвращения Коуди решил съездить в город — забрать почту и сделать необходимые припасы. Кэсси сказала, что не сможет его сопровождать: она договорилась с Ирен приготовить к обеду любимые блюда Эми и Брэди, решив побаловать ребят. Девушка вручила Коуди длинный список вещей, которые он должен приобрести в галантерейном магазине.
Картер сразу же отправился туда, отдал список продавцу, сам же пошел в скобяную лавку, а затем закупил продукты. Добравшись наконец до почтового отделения, Коуди получил скопившуюся корреспонденцию и очень удивился, обнаружив среди прочих письмо из Сент-Луиса, адресованное ему лично. Обратный адрес принадлежал какому-то адвокату, о существовании которого Коуди и понятия не имел. Он почувствовал, что у него почему-то задрожали руки. Кое-как разорвав конверт, Коуди быстро пробежал глазами послание. Закончив читать, он побледнел как полотно и, не обращая внимания на сочувственные расспросы почтового служащего, резко повернулся и бегом бросился к выходу.
Через несколько минут он уже размахивал письмом перед лицом Уиллоуби.
— Скажите, ради Бога, Уиллоуби, они смогут это сделать? Соответствует ли все закону? И что я могу предпринять со своей стороны?
— Сядь, Коуди, и дай мне сначала прочитать письмо, — сказал адвокат, забирая бумагу из рук Картера.
Пока он внимательно изучал текст письма, Коуди, игнорируя предложенное кресло, метался по конторе, как зверь в клетке.
— На ранчо у ребят спокойная и безопасная жизнь, которой они не имели с тех пор, как умерли их родители, — с жаром заговорил Коуди, как только Уиллоуби закончил читать.
— А ты знаешь, что у этих детей был дядя в Сент-Луисе, как следует из письма адвоката Бакстера? И он затратил много средств и времени, ухаживая за Эми и Брэди?
— До недавнего времени я ничего не знал о существовании Джулиана Мастерса. Теперь знаю достаточно. Этот человек нанял двух головорезов, чтобы похитить ребят и вернуть их в Сент-Луис под свою так называемую «опеку». Эми и Брэди рассказали мне всю правду. Детей хотели отвезти в город только для того, чтобы адвокаты их родителей убедились, что с сиротами все в порядке и юридические нормы соблюдаются. Дескать, вот они, дети, опекун при них и по-прежнему готов о них заботиться. Все это чушь собачья, сплошной обман! Успокоив правосудие, Мастерс затем намеревался погубить ребят, естественно, таким образом, чтобы их смерть выглядела несчастным случаем. Он уже пытался это сделать, но, на его беду, у него ничего не получилось. Кстати, в Сент-Луисе я однажды вытащив этих детишек из-под колес поезда.
Положив руки на стол, Уиллоуби побарабанил по нему пальцами и снова откинулся на спинку кресла.
— Да сядь ты! От твоего хождения у меня голова кружится. То, что ты мне сейчас рассказал, просто невероятно! Почему бы тебе не изложить все с самого начала? Если из этой истории есть какой-нибудь выход, я помогу его найти.
Коуди уселся за стол напротив адвоката. Откашлявшись, он поведал Уиллоуби, как и при каких обстоятельствах познакомился с ребятами, и обо всех событиях, произошедших с тех пор.
— Ты точно уверен, что эти самые Конрад и Дули ничего не знали о смерти Мастерса, когда похищали детей? — спросил адвокат, когда Коуди завершил свои объяснения.
— Думаю, что да, — задумчиво протянул Коуди. — Сам посуди: зачем им было выкрадывать ребятишек, если Мастерс не смог бы им за это заплатить? Из письма понятно, что дядя Эми и Брэди скончался от заражения крови через день после того, как их похитили. Адвокаты по надзору за опекунством не знали, где находятся ребята, потому и забеспокоились; а потом они обнаружили телеграмму, в которой Конрад сообщал Мастерсу о том, что дети живут на Каменном ранчо. И машина закрутилась; чтобы убедить адвокатов в том, что с детьми все в порядке и они сбежали просто из-за непослушания или что-то в этом роде, дядюшке потребовалось их выкрасть с помощью двух подонков. Ну и так далее. Остальное ты знаешь. Проклятие, Уиллоуби, я не могу позволить, чтобы их отправили в сиротский приют!
— А что ты можешь сделать? — спросил адвокат, пожав плечами. — У тебя нет никаких прав на этих детей.
— Но они сами не хотят уезжать! Разве это недостаточная причина, чтобы оставить их со мной?
— Боюсь, что для закона недостаточная. Они убежали, и их разыскивает полиция. К тому же они, несмотря на их богатство, являются такими же сиротами, как и любые другие дети, потерявшие родителей. Да, когда ребята подрастут, у них будут хорошие деньги. Ну а пока…
— Мне даром не нужны их деньги! — горячо прервал его Коуди. — Я готов подписать любую чертову бумагу, подтверждающую мой отказ от притязаний на любую их собственность. Ты пойми: Эми и Брэди ненавидят даже саму мысль о приюте. Неужели ничего невозможно сделать? Мистер Бакстер прибудет в Додж-Сити в течение месяца, чтобы забрать детей в Сент-Луис. С какими глазами я приду к ним и скажу, что отдаю их в приют? Я же дал им честное слово, Уиллоуби, что они будут жить на Каменном ранчо и никто их оттуда не заберет!
Глубоко задумавшись, Уиллоуби пожевал губами.
— Должно быть, ты крепко любишь этих ребят, Коуди, — наконец полуутвердительно сказал он.
— Ну… я… — замялся Картер, — они действительно чертовски славные и не заслуживают того, чтобы томиться в сиротском доме. У них была тяжкая жизнь после смерти родителей. И я дал им слово, Уиллоуби! Я же поклялся им!
— Кое-что можно предпринять, — сказал Уиллоуби неохотно. — Хотя я и не уверен, что это сработает, но чем черт не шутит. Насколько ты серьезен в намерении оставить детей у себя?
— Достаточно, чтобы спрятать их так, что никто никогда не узнает, где они.
— Это противозаконно, и ты знаешь об этом, Коуди. То, что я собираюсь тебе предложить, абсолютно соответствует закону и может подействовать положительно, если найдется хороший судья.
— Ты собираешься наконец сказать что-то конкретное, или я должен выдавливать из тебя твой благой совет по капле?
— Тебе никогда и ни за что не удастся оставить детей у себя, если у тебя не будет жены. Все очень просто, Коуди. Детям нужны стабильность и уверенность в завтрашнем дне. И ни один судья по эту сторону Миссисипи не даст усыновить детей одинокому человеку, тем более такому, чью прошлую жизнь трудно назвать положительным примером.
— Так ты говоришь, что если я женюсь, то суд может решить дело ребят в мою пользу? — с загоревшейся надеждой спросил Коуди.
— Я ничего не могу обещать твердо, ты же понимаешь. К тому же совершенно ясно, что подобрать жену непросто, это ведь не делается за минуту. У тебя есть кто-нибудь на примете?
Коуди повеселел:
— Очень может быть! Если она, конечно, не даст мне от ворот поворот.
— Ну, об этих деталях ты сам позаботишься. А я пока подготовлю необходимые для суда бумаги, чтобы не задерживать мистера Бакстера, когда он приедет, — сказал Уиллоуби. — Удачи тебе, сынок! Держи меня в курсе и дай знать, когда Бакстер приедет на ранчо. А еще лучше — пошли ему телеграмму, чтобы он связался прямо со мной, как только приедет в Додж.
Двадцать минут спустя Коуди забрал заказанные в галантерее товары и поспешил на ранчо. Приехав туда, он предоставил разгружать фургон помощникам, а сам пошел на поиски Кэсси. Он застал ее в кабинете, где она просматривала бухгалтерские книги. Когда дверь распахнулась и ворвался Коуди, Кэсси оторвалась от документов. Ее поразил лихорадочный блеск в его глазах, странный и неуверенный взгляд, который он на нее бросил. Кэсси удивленно подняла брови:
— Что с тобой, Коуди? Что-то стряслось? У тебя были в городе неприятности?
— Нам необходимо пожениться! — выпалил Коуди, даже не слушая, что говорит Кэсси.
От изумления девушка открыла рот. Предложение звучало вовсе не так, как она мечтала: в нем не было ничего романтического. И все же это было предложение.
— Пожениться? — переспросила Кэсси и почувствовала, как у нее забилось сердце. — Почему это ты вдруг решил?
Она с трепетом ожидала ответа. Неужели Коуди тоже полюбил ее так же сильно, как она его?
— Вот прочти, — коротко бросил Картер, протягивая ей письмо из Сент-Луиса.
Кэсси взяла его и быстро пробежала глазами.
— О нет! Они не могут такое сделать! Дети должны жить здесь, на Каменном ранчо, — растерянно проговорила она.
— Уиллоуби сказал, что я могу выиграть процесс об усыновлении Эми и Брэди, если буду женат.
У Кэсси упало сердце. Это сжатое объяснение причинило ей такую боль… Так вот, значит, почему Коуди хочет жениться на ней! Только ради детей!
— Даже не могу тебе сказать, Кэсси, как я привязался к ребятам. Они стали мне просто необходимы. Я не могу без них…
«Хоть в чем-то он честен», — недовольно подумала Кэсси. Что ж, все понятно: он не любит ее, а заботится только о ребятах. А заниматься с ней любовью ему нравилось только потому, что он похотливое, грубое животное! Глаза Кэсси вспыхнули яростью; ей вдруг захотелось причинить ему такую же боль, какую только что испытала она. В глубине души она хорошо знала, что непременно выйдет за него замуж: она тоже любит Эми и Брэди и пожертвует собой для детей, если, конечно, ее брак с Коуди можно назвать самопожертвованием. Но до того, как она примет его хамское предложение, он должен узнать, что она в действительности думает о нем и его отношении к ней.
— Я не вышла бы за тебя замуж, Коуди Картер, даже если бы ты остался единственным парнем на земле! Коуди замер: лицо его исказилось — от боли? разочарования? обиды? злости? Кэсси затруднялась определить. Но если бы в ее власти было прочитать то, что сейчас творилось в его душе, она поняла бы, как сильно ранили его эти слова. Они точь-в-точь повторяли заявление Лайзы, и Коуди мгновенно вспомнил, как женщина, которая ему нравилась и которую он собирался взять в жены, в ответ на его предложение расхохоталась ему в лицо. Она отвергла его потому, что он был сыном индианки и белого; а может, потому, что он незаконнорожденный сын этого белого… Впрочем, какое это имеет значение! Кэсси оказалась точно такой же.
— Тебя волнует то, что я метис? — сдерживая себя, спросил Коуди; глаза его словно превратились в две голубые льдинки. — Вроде бы тебе это не мешало, когда мы занимались любовью. Или ты не хочешь выходить замуж за ублюдка?
Кэсси была огорошена. Разве она когда-нибудь хоть намеком упрекала его в том, что он полукровка? Мысленно она поправила себя: во всяком случае, она этого не делала, как только узнала его достаточно близко. Если бы Коуди просто сказал, что любит ее, она тут же ответила бы на его предложение согласием…
— Ты же знаешь, что меня эти вещи абсолютно не волнуют, — тихо проговорила она.
Коуди презрительно расхохотался:
— Не делай из меня дурака! Я бы не предложил тебе выйти за меня замуж, если б не попал в такое отчаянное положение. Я знаю, что семейная жизнь — не для таких, как я. А раньше я делал тебе предложение только из боязни, что ты можешь забеременеть.
Он гневно смотрел на Кэсси, не подозревая, что его слова впиваются в ее сердце, как тысячи острых колючек, причиняя такую боль, что она не в силах больше выносить ее… Задыхаясь, Кэсси вскочила из-за стола. Бумаги разлетелись по полу.
— Оставь меня одну, Коуди! — в отчаянии крикнула она. — Ради Бога, оставь меня! Это все, о чем я тебя прошу!
— Ты чертовски права, — огрызнулся Коуди. — Что ж, должна же найтись в городе хоть одна женщина, которая согласится выйти за меня!
С этими словами он выбежал из кабинета, громко хлопнув дверью.
Вытирая выступившие слезы, Кэсси уже собиралась броситься за ним, но остановилась: пусть еще немного помучается, прежде чем она даст свое согласие на брак. Даже если Коуди ее не любит, в ее сердце хватит любви для двоих. Может быть, со временем он оценит эту жертву, на которую она готова пойти ради детей. Ничего, что сейчас он к ней совершенно равнодушен. Когда-нибудь… Кэсси посмотрела в окно и увидела, как Коуди промчался на лошади мимо, по направлению к Додж-Сити.
Глава 17
Коуди пустыми глазами смотрел на стакан в своей руке. Прошло два часа с тех пор, как он вломился «Длинную скамейку», заказал бутылку виски и начал медленно, планомерно напиваться. В это время суток посетителей в салуне было немного, и это вполне устраивало Коуди: мрачное состояние духа, в котором он пребывал, отнюдь не требовало большого общества. Чел больше он пил и чем дольше сидел за столиком, тем обиднее казался ему ответ Кэсси на его предложение.
Конечно же, она за него не выйдет. Совершенно ясно, что муж-метис ее не устраивает, хоть она в этом и не призналась. А у него ко всему прочему даже НЕ законного права носить свою фамилию. Как он родился ублюдком, так и останется им до последнего дня жизни. Теперь-то он отчетливо видит: Кэсси точно такая же, как Лайза или любая другая «честная» женщина. Он был хорош для них только как любовник. Они с удовольствием спали с ним, но видеть его в качестве считали ниже своего достоинства. Ну и черт с ними, с «честными»! Зато Эми и Брэди любят его, а это единственное, что имеет значение. Все остальное — е-рун-да… Мысли Коуди начали путаться, перед глазами все расплывалось. Трясущейся рукой он поднял бутылку и вылил остатки виски в стакан. Задумчиво повертев стакан в руке, он поставил его на стол, опустил голову и, уставившись на донышко, стал угрюмо рассматривать золотистый напиток…
Уэйн и Холли задержались на верхней ступеньке лестницы. Они только что вышли из ее комнаты, где предавались полуденным любовным развлечениям. Это было единственное время суток, которое Холли могла уделять Уэйну, так как ее вечера и ночи были заняты клиентами «Длинной скамейки», платившими за хорошее виски и доступных девиц.
— Ну и ну! — сказал Уэйн, поглядывая на Коуди с нескрываемой ненавистью. — Мой младший братец выглядит так, будто явился сюда залить горести и печали. Интересно, что это его так расстроило? Вроде бы на Каменном ранчо у него есть все, что только можно пожелать.
— Да, выглядит он не очень, это точно, — согласилась Холли. — Я никогда еще не видела его пьяным. Как ты думаешь, что у него произошло?
Несмотря на то, что Коуди, по ее собственному выражению, и «выглядел не очень», Холли продолжала считать его самым красивым парнем из тех, которых ей приходилось встречать. Во всяком случае, в Додже. Если б он поманил ее хоть мизинцем, она немедленно дала бы Уэйну отставку. Она жила с Уэйном более двух лет, и он ни разу даже не намекнул ей о браке! Холли нравилось работать в «Длинной скамейке», вертеть задом перед клиентами, но время не стояло на месте, ^ с течением его она отнюдь не молодела. Холли понимала, что не всегда будет оставаться желанной, — ее профессия, как никакая другая, наносит внешности невозместимый ущерб, — и если Уэйн не собирается на ней жениться, то ей придется подыскать для этой цели другого мужчину.
— Понятия не имею, что там у него стряслось. Но собираюсь узнать. Это может мне пригодиться, — сказал Уэйн и начал спускаться по лестнице.
— Так он тебе и расскажет, держи карман шире! Уэйн остановился и посмотрел на Холли.
— Пожалуй, ты права, детка. Последний человек, с которым Коуди может чем-то поделиться, — это его сводный брат Уэйн, твой покорный слуга. Он мне не доверяет. Но ты, моя маленькая сладкая шлюшка, всегда сумеешь вытянуть у пьяного мужчины то, что надо.
Он причмокнул, довольный удавшейся с его точки зрения игрой слов, и рассмеялся.
— Я подожду здесь, пока ты проделаешь то, чему так хорошо научилась. Постарайся, чтобы Коуди подробно рассказал тебе, что гложет его смятенную душу. Кто знает, может быть, это окажется для меня полезным.
Капризно надув накрашенные губы, Холли сошла вниз. Она изо всех сил старалась изобразить полное безразличие и беспечность, хотя сгорала от любопытства. Правда, совсем по иным причинам, нежели Уэйн. Коуди нельзя было отнести к категории слабых людей, легко теряющих над собой контроль, особенно в трудную минуту, и Холли хотелось узнать, что же могло заставить его искать забвения в «Длинной скамейке». Должно было произойти что-то действительно из ряда вон выходящее, если Коуди Картер решил утопить горе в бутылке!
Развязно покачивая бедрами, Холли одернула корсаж платья так, что розовые кончики грудей выглянули наружу, и двинулась к столику Коуди. Ее появление не вызвало у Картера никаких эмоций; безразлично взглянув на Холли, он снова уставился на стакан.
— Как делишки, Коуди? — призывным голосом проворковала Холли. — Что привело тебя в наш салун? Коуди поднял на нее осоловелые глаза, хмыкнул и отхлебнул виски: раз уж он вознамерился напиться, то сделает это обязательно, и никто ему не помешает. Картер недовольно покосился на Холли и снова глотнул виски.
Не обращая внимания на явную недоброжелательность Коуди, Холли уселась на стул рядом с ним.
— Может, тебе нужна компания, красавчик?
— Переходи на самообслуживание. Сегодня я не совсем в форме, — с трудом приподняв бровь, пробормотал Коуди.
— Тебя что-то беспокоит, золотце?
— Можно сказать и так. — Поделишься со мной?
— Нет.
Холли взглянула наверх, где в тени прятался Уэйн, и пожала плечами, как бы говоря, что ее постигла неудача. Уэйн жестом приказал ей продолжать попытки. Холли вновь посмотрела на Коуди. У него был такой понурый вид, что ей захотелось утешить и приласкать его.
— Я правда хочу тебе помочь, дорогой. Странное выражение промелькнуло на лице Коуди, когда он внезапно поднял голову и заглянул Холли глубоко в глаза.
— Мне нужна жена. Тебя эта идея интересует? — откинув голову, Коуди громко расхохотался, развеселившись от собственного дурацкого заявления.
— Выйти за тебя замуж? — спросила пораженная Холли. — Ты это имеешь в виду?
— Ох, дьявол, не обращай на меня внимания!
— Ну Коуди, миленький, расскажи мне, зачем тебе нужна жена? А? Пожалуйста!
— Это долгая история.
— Я… я могу тебе помочь!
Ну и ну! Проклятие! Она и вправду может — если это означает заполучить в руки такого парня, как Коуди.
Картер выпрямился на стуле и, прищурившись, посмотрел на Холли. Он чувствовал, что в голове у него все плывет, и удивился, отчего это его мозг ни на чем не может сосредоточиться? Он никак не мог припомнить, действительно ли только что предложил Холли выйти за него замуж, или это сказал кто-то другой. Но другому-то не нуж… жна ж…жена, а ему нужна. Так в чем же дело? Почему не Холли? Шлюхи — как раз те самые женщины, с которыми он привык иметь дело. Они совсем не то, что эти «порядочные», которые фыркают и смотрят на него свысока, узнав о том, что он незаконнорожденный метис.
— Ко-у-ди! Ты меня слышишь? Я всей душой хочу тебе помочь.
— Чт-то?…
У Коуди кружилась голова: стены и потолок плыли перед его налившимися кровью, затуманенными глазами, словно в каком-то фантастическом танце. Он посмотрел на Холли мутным взглядом, пытаясь сообразить, кто она такая и что же он хотел ей сказать? Ага, вспомнил, вот что ему нужно!
— Т… хчешь выйти за меня з… замуж?
Язык почти не повиновался ему, и Холли с трудом разобрала.
— Ты хочешь на мне жениться? Правда?! Коуди пожал плечами; на лице его блуждала пьяная улыбка.
— А почему бы и нет? У т… тебя есть знакомый священник, а, Холли?
— Что это тут говорят о священниках? — спросил подошедший Уэйн.
Наблюдая за беседой Холли и Коуди, он по их лицам никак не мог определить, каковы ее результаты, и уже начал беспокоиться. Поэтому он решил сойти вниз. Вопрос, который Коуди задал Холли, крайне удивил Уэйна.
Коуди потряс головой и попытался сфокусировать взгляд на фигуре Уэйна, для чего ему понадобилось примерно полминуты.
— А-а, привет, Уэйн!.. — наконец промямлил он.
— Я правильно расслышал, Коуди? Ты только что спрашивал о священнике? Что, на Каменном ранчо кто-то болен или умирает?
— Коуди только что предложил мне выйти за него замуж! — задыхаясь, перебила его Холли.
Если ей только удастся запустить коготки в этого парня, он вряд ли вырвется! Сейчас Коуди пьян и ничего не соображает, значит, нужно ковать железо, пока горячо, то есть пока он не протрезвеет…
До предела изумленный, Уэйн посмотрел на Холли так, словно она лишилась рассудка.
— Что сделал Коуди?! Тебе? Замуж? Господи!! Одно из двух: либо ты сошла с ума, либо я. С какой это стати Коуди собирается жениться на такой, как ты?
— Откуда мне знать? Спроси у него самого, — поморщилась Холли, недовольная откровенностью Уэйна.
Тот перевел удивленный взгляд на Коуди.
— Ты пошутил, братишка? Или действительно имел в виду то, что сказал?
Коуди вяло пожал плечами.
— Считай, что я говорил серьезно. Мне нужна жена, и пусть она лучше будет шлюхой, чем… чем…
Он оставил фразу неоконченной, но Уэйн понял:
— Ты поругался с Кэсси? Мне казалось, что ты к ней неравнодушен.
— Забудь о Кэсси. Я предложил выйти за меня Холли.
— Но почему?
Коуди грустно посмотрел на свой пустой стакан.
— Мне нужно еще выпить.
Уэйн кивнул Холли, и та быстро принесла от бармена новую бутылку. Налив Коуди, она вновь уселась за стол. Коуди поднял стакан и осушил его одним махом. Где-то в подсознании билось ощущение, что он совершает какую-то страшную ошибку, глупость, о которой потом будет жалеть всю жизнь. А-а-а… ему надо напиться до бесчувствия, чтобы отогнать все эти дурацкие опасения, чтобы не знать и не понимать, что он делает…
— Я задал тебе вопрос, Коуди. Зачем ты хочешь жениться на Холли?
— Что? А, да… вспомнил. Если у меня не будет жены, они заберут детей.
— Кто «они»?
— Да эти, как их… придурки-адвокаты из Сент-Луиса. Но детей нельзя отдавать в сиротский приют! Кроме того… кроме… я обещал… я должен… — уже совершенно бессвязно пробормотал Коуди и, прошептав что-то невнятное, умолк; голова его упала на грудь, и он засопел.
— Ну, будь я проклят! Кто бы мог подумать, что такой крутой ублюдок, как Коуди, разнюнится из-за чужих детей.
Коуди всхрапнул, и Уэйн испытующе посмотрел на Холли.
— Что это ты так на меня уставился?
— Ты и в самом деле хочешь выйти за него замуж? Неужели ты согласишься?
— Ты-что, издеваешься? — взвилась Холли. — Надо быть полной идиоткой, чтобы отказаться. Я чертовски устала — работа в «Длинной скамейке» вымотает кого угодно. Могу я наконец пожить спокойно? Кроме того, — подчеркнула она, — я успею состариться прежде, чем ты соизволишь сделать мне предложение.
Уэйн лихорадочно пытался сообразить, какую пользу он может извлечь из брака Коуди с Холли.
— Думаю, это прекрасная идея! — наконец заявил Уэйн и захихикал.
— Ты не шутишь?
Коуди вдруг закашлялся и проснулся. С видимым усилием он выпрямился на стуле и с недоумением уставился на Холли. Где это он, к дьяволу, находится? Ах да, в салуне. Он же собирался напиться, а сидит трезвый, как мировой судья!.. Его голова снова стала клониться вниз, и он резко поднял ее, о чем немедленно пожалел: зал начал внезапно расплываться, и Коуди увидел трех Холли и трех Уэйнов, сидящих за его столом.
— Ты сделал меня такой счастливой! — защебетала Холли, заметив, что он немного пришел в себя.
О чем, к чертовой бабушке, она болтает? Коуди посмотрел на нее с недоумением.
— Я пойду и найду священника, — предложил Уэйн. — Мы можем устроить бракосочетание прямо сейчас. Подлей Коуди виски, Холли. Я скоро вернусь.
— Ага, священника, — пробормотал Коуди, абсолютно не понимая, что происходит. Впрочем, ему было все равно.
Уэйн выразительно взглянул на Холли и поспешно покинул салун. Радужные мысли и предположения продолжали крутиться в его голове. Если Коуди женится на Холли, то Кэсси, вполне возможно, достанется ему, Уэйну. Брак с ней поможет ему вернуть часть ранчо. Пусть небольшую часть, но это же только начало! И предположим — всего лишь предположим! — что Коуди пожелает продать свою долю, если Уэйн женится на Кэсси. И получится так, что Уэйн Картер добился своего вроде бы совершенно законным путем! Подходя к дому священника, Уэйн прищелкивал языком и потирал руки в предвкушении удачи от своей затеи…
— Извините, мистер Картер, но моего супруга нет дома. Его вызвали в Гарден-Сити, и он пробудет там минимум три дня. Но к воскресной службе он вернется в любом случае. — Миссис Лестер, пухленькая жена священника, приятно улыбнулась Уэйну, недоумевая, зачем ему понадобился ее муж. Насколько она знала, Уэйн Картер никогда не посещал церковь и не был близко знаком с мистером Лестером.
Конечно же, она за него не выйдет. Совершенно ясно, что муж-метис ее не устраивает, хоть она в этом и не призналась. А у него ко всему прочему даже НЕ законного права носить свою фамилию. Как он родился ублюдком, так и останется им до последнего дня жизни. Теперь-то он отчетливо видит: Кэсси точно такая же, как Лайза или любая другая «честная» женщина. Он был хорош для них только как любовник. Они с удовольствием спали с ним, но видеть его в качестве считали ниже своего достоинства. Ну и черт с ними, с «честными»! Зато Эми и Брэди любят его, а это единственное, что имеет значение. Все остальное — е-рун-да… Мысли Коуди начали путаться, перед глазами все расплывалось. Трясущейся рукой он поднял бутылку и вылил остатки виски в стакан. Задумчиво повертев стакан в руке, он поставил его на стол, опустил голову и, уставившись на донышко, стал угрюмо рассматривать золотистый напиток…
Уэйн и Холли задержались на верхней ступеньке лестницы. Они только что вышли из ее комнаты, где предавались полуденным любовным развлечениям. Это было единственное время суток, которое Холли могла уделять Уэйну, так как ее вечера и ночи были заняты клиентами «Длинной скамейки», платившими за хорошее виски и доступных девиц.
— Ну и ну! — сказал Уэйн, поглядывая на Коуди с нескрываемой ненавистью. — Мой младший братец выглядит так, будто явился сюда залить горести и печали. Интересно, что это его так расстроило? Вроде бы на Каменном ранчо у него есть все, что только можно пожелать.
— Да, выглядит он не очень, это точно, — согласилась Холли. — Я никогда еще не видела его пьяным. Как ты думаешь, что у него произошло?
Несмотря на то, что Коуди, по ее собственному выражению, и «выглядел не очень», Холли продолжала считать его самым красивым парнем из тех, которых ей приходилось встречать. Во всяком случае, в Додже. Если б он поманил ее хоть мизинцем, она немедленно дала бы Уэйну отставку. Она жила с Уэйном более двух лет, и он ни разу даже не намекнул ей о браке! Холли нравилось работать в «Длинной скамейке», вертеть задом перед клиентами, но время не стояло на месте, ^ с течением его она отнюдь не молодела. Холли понимала, что не всегда будет оставаться желанной, — ее профессия, как никакая другая, наносит внешности невозместимый ущерб, — и если Уэйн не собирается на ней жениться, то ей придется подыскать для этой цели другого мужчину.
— Понятия не имею, что там у него стряслось. Но собираюсь узнать. Это может мне пригодиться, — сказал Уэйн и начал спускаться по лестнице.
— Так он тебе и расскажет, держи карман шире! Уэйн остановился и посмотрел на Холли.
— Пожалуй, ты права, детка. Последний человек, с которым Коуди может чем-то поделиться, — это его сводный брат Уэйн, твой покорный слуга. Он мне не доверяет. Но ты, моя маленькая сладкая шлюшка, всегда сумеешь вытянуть у пьяного мужчины то, что надо.
Он причмокнул, довольный удавшейся с его точки зрения игрой слов, и рассмеялся.
— Я подожду здесь, пока ты проделаешь то, чему так хорошо научилась. Постарайся, чтобы Коуди подробно рассказал тебе, что гложет его смятенную душу. Кто знает, может быть, это окажется для меня полезным.
Капризно надув накрашенные губы, Холли сошла вниз. Она изо всех сил старалась изобразить полное безразличие и беспечность, хотя сгорала от любопытства. Правда, совсем по иным причинам, нежели Уэйн. Коуди нельзя было отнести к категории слабых людей, легко теряющих над собой контроль, особенно в трудную минуту, и Холли хотелось узнать, что же могло заставить его искать забвения в «Длинной скамейке». Должно было произойти что-то действительно из ряда вон выходящее, если Коуди Картер решил утопить горе в бутылке!
Развязно покачивая бедрами, Холли одернула корсаж платья так, что розовые кончики грудей выглянули наружу, и двинулась к столику Коуди. Ее появление не вызвало у Картера никаких эмоций; безразлично взглянув на Холли, он снова уставился на стакан.
— Как делишки, Коуди? — призывным голосом проворковала Холли. — Что привело тебя в наш салун? Коуди поднял на нее осоловелые глаза, хмыкнул и отхлебнул виски: раз уж он вознамерился напиться, то сделает это обязательно, и никто ему не помешает. Картер недовольно покосился на Холли и снова глотнул виски.
Не обращая внимания на явную недоброжелательность Коуди, Холли уселась на стул рядом с ним.
— Может, тебе нужна компания, красавчик?
— Переходи на самообслуживание. Сегодня я не совсем в форме, — с трудом приподняв бровь, пробормотал Коуди.
— Тебя что-то беспокоит, золотце?
— Можно сказать и так. — Поделишься со мной?
— Нет.
Холли взглянула наверх, где в тени прятался Уэйн, и пожала плечами, как бы говоря, что ее постигла неудача. Уэйн жестом приказал ей продолжать попытки. Холли вновь посмотрела на Коуди. У него был такой понурый вид, что ей захотелось утешить и приласкать его.
— Я правда хочу тебе помочь, дорогой. Странное выражение промелькнуло на лице Коуди, когда он внезапно поднял голову и заглянул Холли глубоко в глаза.
— Мне нужна жена. Тебя эта идея интересует? — откинув голову, Коуди громко расхохотался, развеселившись от собственного дурацкого заявления.
— Выйти за тебя замуж? — спросила пораженная Холли. — Ты это имеешь в виду?
— Ох, дьявол, не обращай на меня внимания!
— Ну Коуди, миленький, расскажи мне, зачем тебе нужна жена? А? Пожалуйста!
— Это долгая история.
— Я… я могу тебе помочь!
Ну и ну! Проклятие! Она и вправду может — если это означает заполучить в руки такого парня, как Коуди.
Картер выпрямился на стуле и, прищурившись, посмотрел на Холли. Он чувствовал, что в голове у него все плывет, и удивился, отчего это его мозг ни на чем не может сосредоточиться? Он никак не мог припомнить, действительно ли только что предложил Холли выйти за него замуж, или это сказал кто-то другой. Но другому-то не нуж… жна ж…жена, а ему нужна. Так в чем же дело? Почему не Холли? Шлюхи — как раз те самые женщины, с которыми он привык иметь дело. Они совсем не то, что эти «порядочные», которые фыркают и смотрят на него свысока, узнав о том, что он незаконнорожденный метис.
— Ко-у-ди! Ты меня слышишь? Я всей душой хочу тебе помочь.
— Чт-то?…
У Коуди кружилась голова: стены и потолок плыли перед его налившимися кровью, затуманенными глазами, словно в каком-то фантастическом танце. Он посмотрел на Холли мутным взглядом, пытаясь сообразить, кто она такая и что же он хотел ей сказать? Ага, вспомнил, вот что ему нужно!
— Т… хчешь выйти за меня з… замуж?
Язык почти не повиновался ему, и Холли с трудом разобрала.
— Ты хочешь на мне жениться? Правда?! Коуди пожал плечами; на лице его блуждала пьяная улыбка.
— А почему бы и нет? У т… тебя есть знакомый священник, а, Холли?
— Что это тут говорят о священниках? — спросил подошедший Уэйн.
Наблюдая за беседой Холли и Коуди, он по их лицам никак не мог определить, каковы ее результаты, и уже начал беспокоиться. Поэтому он решил сойти вниз. Вопрос, который Коуди задал Холли, крайне удивил Уэйна.
Коуди потряс головой и попытался сфокусировать взгляд на фигуре Уэйна, для чего ему понадобилось примерно полминуты.
— А-а, привет, Уэйн!.. — наконец промямлил он.
— Я правильно расслышал, Коуди? Ты только что спрашивал о священнике? Что, на Каменном ранчо кто-то болен или умирает?
— Коуди только что предложил мне выйти за него замуж! — задыхаясь, перебила его Холли.
Если ей только удастся запустить коготки в этого парня, он вряд ли вырвется! Сейчас Коуди пьян и ничего не соображает, значит, нужно ковать железо, пока горячо, то есть пока он не протрезвеет…
До предела изумленный, Уэйн посмотрел на Холли так, словно она лишилась рассудка.
— Что сделал Коуди?! Тебе? Замуж? Господи!! Одно из двух: либо ты сошла с ума, либо я. С какой это стати Коуди собирается жениться на такой, как ты?
— Откуда мне знать? Спроси у него самого, — поморщилась Холли, недовольная откровенностью Уэйна.
Тот перевел удивленный взгляд на Коуди.
— Ты пошутил, братишка? Или действительно имел в виду то, что сказал?
Коуди вяло пожал плечами.
— Считай, что я говорил серьезно. Мне нужна жена, и пусть она лучше будет шлюхой, чем… чем…
Он оставил фразу неоконченной, но Уэйн понял:
— Ты поругался с Кэсси? Мне казалось, что ты к ней неравнодушен.
— Забудь о Кэсси. Я предложил выйти за меня Холли.
— Но почему?
Коуди грустно посмотрел на свой пустой стакан.
— Мне нужно еще выпить.
Уэйн кивнул Холли, и та быстро принесла от бармена новую бутылку. Налив Коуди, она вновь уселась за стол. Коуди поднял стакан и осушил его одним махом. Где-то в подсознании билось ощущение, что он совершает какую-то страшную ошибку, глупость, о которой потом будет жалеть всю жизнь. А-а-а… ему надо напиться до бесчувствия, чтобы отогнать все эти дурацкие опасения, чтобы не знать и не понимать, что он делает…
— Я задал тебе вопрос, Коуди. Зачем ты хочешь жениться на Холли?
— Что? А, да… вспомнил. Если у меня не будет жены, они заберут детей.
— Кто «они»?
— Да эти, как их… придурки-адвокаты из Сент-Луиса. Но детей нельзя отдавать в сиротский приют! Кроме того… кроме… я обещал… я должен… — уже совершенно бессвязно пробормотал Коуди и, прошептав что-то невнятное, умолк; голова его упала на грудь, и он засопел.
— Ну, будь я проклят! Кто бы мог подумать, что такой крутой ублюдок, как Коуди, разнюнится из-за чужих детей.
Коуди всхрапнул, и Уэйн испытующе посмотрел на Холли.
— Что это ты так на меня уставился?
— Ты и в самом деле хочешь выйти за него замуж? Неужели ты согласишься?
— Ты-что, издеваешься? — взвилась Холли. — Надо быть полной идиоткой, чтобы отказаться. Я чертовски устала — работа в «Длинной скамейке» вымотает кого угодно. Могу я наконец пожить спокойно? Кроме того, — подчеркнула она, — я успею состариться прежде, чем ты соизволишь сделать мне предложение.
Уэйн лихорадочно пытался сообразить, какую пользу он может извлечь из брака Коуди с Холли.
— Думаю, это прекрасная идея! — наконец заявил Уэйн и захихикал.
— Ты не шутишь?
Коуди вдруг закашлялся и проснулся. С видимым усилием он выпрямился на стуле и с недоумением уставился на Холли. Где это он, к дьяволу, находится? Ах да, в салуне. Он же собирался напиться, а сидит трезвый, как мировой судья!.. Его голова снова стала клониться вниз, и он резко поднял ее, о чем немедленно пожалел: зал начал внезапно расплываться, и Коуди увидел трех Холли и трех Уэйнов, сидящих за его столом.
— Ты сделал меня такой счастливой! — защебетала Холли, заметив, что он немного пришел в себя.
О чем, к чертовой бабушке, она болтает? Коуди посмотрел на нее с недоумением.
— Я пойду и найду священника, — предложил Уэйн. — Мы можем устроить бракосочетание прямо сейчас. Подлей Коуди виски, Холли. Я скоро вернусь.
— Ага, священника, — пробормотал Коуди, абсолютно не понимая, что происходит. Впрочем, ему было все равно.
Уэйн выразительно взглянул на Холли и поспешно покинул салун. Радужные мысли и предположения продолжали крутиться в его голове. Если Коуди женится на Холли, то Кэсси, вполне возможно, достанется ему, Уэйну. Брак с ней поможет ему вернуть часть ранчо. Пусть небольшую часть, но это же только начало! И предположим — всего лишь предположим! — что Коуди пожелает продать свою долю, если Уэйн женится на Кэсси. И получится так, что Уэйн Картер добился своего вроде бы совершенно законным путем! Подходя к дому священника, Уэйн прищелкивал языком и потирал руки в предвкушении удачи от своей затеи…
— Извините, мистер Картер, но моего супруга нет дома. Его вызвали в Гарден-Сити, и он пробудет там минимум три дня. Но к воскресной службе он вернется в любом случае. — Миссис Лестер, пухленькая жена священника, приятно улыбнулась Уэйну, недоумевая, зачем ему понадобился ее муж. Насколько она знала, Уэйн Картер никогда не посещал церковь и не был близко знаком с мистером Лестером.