Мейсон Конни. Сокровища сердца

Конни Мейсон
Сокровища сердца

Пролог

   Сент-Луис. Апрель 1868 года
   В доме было темно, лишь из-под дверей кабинета пробивалась тонкая полоска света. Двое детей осторожно и абсолютно бесшумно спускались по деревянной лестнице. Внезапно из кабинета послышались голоса; разговор шел в повышенном тоне. Дети остановились и начали прислушиваться. Впрочем, их двоюродный дядя, полагая, что ребята спокойно спят в своих постелях наверху, вовсе не опасался, что его услышат. Странные и пугающие слова отчетливо доносились из-за двери:
   — Хватит извинений, Конрад! Ты меня понял? Если провалишь дело и на этот раз, то больше ничего от меня не получишь.
   — О чем они говорят? — прошептал семилетний Брэди на ухо своей старшей сестре.
   — Молчи и слушай! — шикнула на него десятилетняя Эми.
   — Но я же не виноват, что этих паршивых маленьких ублюдков спасли в самую последнюю минуту! — оправдывался Конрад. — Они наверняка попали бы под поезд, не вмешайся какой-то идиот, вообразивший себя добрым самаритянином. Честное слово, можно подумать, будто их жизнь кто-то охраняет!
   — Ладно тебе! «Охраняет»! Лучше смотри, чтобы в следующий раз никого не оказалось поблизости, — проворчал Джулиан Мастерс.
   — Это они про нас? — Голос Брэди дрогнул — мальчик вспомнил вчерашнее происшествие. Несмотря на свой возраст, он отлично понимал, какой опасности они подвергались, какая ужасная трагедия могла бы произойти…
   — Конечно, про нас! — чуть раздраженно шепнула более проницательная Эми. — Дядя Джулиан хочет, чтобы мы умерли.
   По спине Брэди пробежали мурашки, и он выдохнул с присвистом:
   — А я думал, что он нас любит! Что же нам теперь делать?
   — Тс-с! Ты что-нибудь слышал? — быстро проговорил Мастерс, жестом прерывая тираду Конрада.
   Мужчины замерли на месте, ожидая повторения насторожившего их звука. Но вокруг было тихо.
   — Можете не беспокоиться: на этот раз я позабочусь о них как следует, — переведя дыхание, продолжил Конрад.
   — Да уж, надеюсь. Я оплатил твои хлопоты более чем кругленькой суммой. Тебе пора, а то, несмотря на поздний час, эти сопляки, чего доброго, заглянут сюда, и тогда…
   Услышав приближающиеся шаги, дети в панике переглянулись. Эми инстинктивно схватила брата за руку и потащила вниз, в вестибюль, к стоящему у стены столу. Едва они успели забраться под это ненадежное укрытие, как двери кабинета отворились; сноп света залил лестничный пролет.
   Дрожащие от страха дети прижались к самой стене; словно в тумане они увидели ноги Конрада, прошагавшего к выходу… Джулиан Мастерс продолжал стоять у дверей кабинета, напряженно вглядываясь в вестибюль; там вроде никого не было, но Мастерс чувствовал чье-то присутствие. Его темные колючие глаза, обшаривавшие прихожую, остановились наконец на единственном предмете мебели, стоящем возле выхода. Чуть заметное движение теней под столом насторожило Мастерса, и он тотчас же понял, что там прячутся дети. И что они наверняка слышали его разговор с Конрадом!
   — Ах вот как?! — угрожающе рявкнул он. — Негодники! Что это вы делаете под столом? Вы подслушивали, да? Ну так поделитесь с дядей тем, что услышали, вы, мерзкое отродье!
   — Мы… мы просто немного проголодались и хотели что-нибудь перекусить, — робко проговорила Эми, высовывая голову из-под стола. — И мы вовсе не слышали, о чем вы говорили с мистером Конрадом, — наивно добавила она.
   Разумеется, Джулиан сразу понял, что Эми не смогла бы упомянуть имя Конрада, если бы не подслушивала.
   — Та-ак… Значит, вы все знаете?.. Дело плохо: теперь мне придется действовать самому. Да-да, самому. И на этот раз никто не придет к вам на помощь, будьте уверены! — Голос его дрожал от ярости. — Недоноски несчастные! Подумать только: какие-то жалкие ублюдки владеют целой кучей денег! А денежки эти гораздо больше нужны мне. Да-да, мне!
   Хотя Эми было всего десять лет, она знала, что покойные родители, Джозеф и Дора Трентон, оставили ей с братом большое наследство, а Джулиан Мастерс назначен их опекуном. Но, разумеется, девочке не было известно, что их двоюродному дяде — как единственному родственнику — достанется все, если она и Брэди не доживут до совершеннолетия. Ей и в голову не приходило, что дядюшка предпримет какие-то действия, чтобы именно так и произошло. И если бы им не захотелось есть, если бы они не проснулись и не отправились на поиски съестного, то планы дяди и Конрада так и остались бы для них тайной, а следовательно…
   — Что он хочет с нами сделать? — прервал размышления Эми испуганный шепот Брэди. Еще никогда мальчику не было так страшно.
   — Не знаю, — тоже шепотом ответила Эми.
   — Он сделает нам больно?
   — Я этого не допущу. Знаешь, я кое-что придумала. Уже целых два года — с тех самых пор, когда трагически погибли их родители, — Эми была защитницей брата. Девочка понимала, что Брэди во всем полагается на нее и сейчас надеется, что она спасет их от этой опасности.
   — Дай мне руку. Постараемся выскочить через главный вход, — еле слышно произнесла она.
   Звать на помощь было бесполезно: никто из слуг не ночевал в доме. Джулиан Мастерс был слишком скуп, чтобы платить за круглосуточное обслуживание, несмотря на то, что деньги на это выделялись из средств детей.
   — Ну же, вылезайте скорее, ребятки! — вкрадчиво сказал Джулиан, собираясь спуститься по лестнице. — Я не причиню вам никакого вреда. Я просто пошутил. Ну, не бойтесь — ведь я ваш добрый дядюшка…
   Однако выражение лица Мастерса отнюдь не соответствовало сказанному. И Эми решила не дожидаться ответа на вопрос: что именно хочет сделать дядя?
   — Давай! — скомандовала она, хватая Брэди за руку и выволакивая его из-под стола.
   Увидев, что дети бегут к двери, Джулиан разразился яростной бранью.
   — Ах вы, сопляки несчастные! Неблагодарные твари! Чертовы гаденыши! Сейчас я вас догоню, и вы здорово пожалеете о том, что посмели меня ослушаться!
   Джулиан ринулся было в вестибюль. Но, поскольку был грузен, а потому неуклюж, споткнулся на первой же ступеньке и кубарем покатился вниз.
   Дети с ужасом смотрели, как бьется о лестницу и переворачивается его тело, пока дядя не растянулся на каменном полу всего в нескольких дюймах от них. Он лежал неподвижно; изо рта и носа сочилась кровь.
   — Он… он умер? — спросил Брэди дрожащим голосом.
   — Да… Наверное… — ответила Эми, потрясенная не меньше брата.
   — Господи, что же нам теперь делать?
   Личико Эми нахмурилось. Задача была непосильной для ее десяти лет. Что, если человек по имени Конрад придет за ними, когда узнает о смерти дяди Джулиана? А полиция? Ведь их с Брэди могут обвинить в убийстве дяди и даже посадить в тюрьму! В конце концов Эми была всего лишь маленькой девочкой, которая к тому же только что узнала о коварных замыслах дяди и вслед за этим стала свидетельницей его смерти. Все это отнюдь не помогало ей мыслить логично. Больше всего она боялась, что их могут арестовать или отправить в приют. Оба варианта казались Эми одинаково ужасными. И когда она в конце концов приняла решение, то оно показалось ее детскому разуму единственно приемлемым.
   — Мы должны уйти отсюда. — Твердая уверенность в собственной правоте придала ей мужества.
   — Уйти? Но куда же мы пойдем? — Брэди был явно напуган: ведь этот дом был единственным, который он знал.
   — Я еще не придумала, но любое место лучше, чем тюрьма или сиротский приют. Ведь тебе туда не хочется?
   Брэди решительно затряс головой.
   — Тогда пошли, а то могут появиться слуги и нас обнаружат. Вряд ли они станут на нашу защиту. Если бы это была прежняя прислуга… Но дядя Джулиан уволил всех, кто работал в доме раньше, и нанял новых слуг, которые нас не любят — так же, как и он.
   Брэди вложил свою ручонку в руку сестры; его теплые карие глаза излучали абсолютное доверие. Они вышли из дома…

Глава 1

   Сент-Луис. Апрель 1868 года
   Коуди Картеру в Сент-Луисе, в общем-то, нравилось, В этот чудесный апрельский день 1868 года город выглядел шумным и суетливым. Некоторые называли Сент-Луис «воротами на американский Запад». Его ныне разросшийся центр и впрямь послужил когда-то своеобразным трамплином для множества экспедиций, отправлявшихся на Дикий Запад. Но сейчас город был уже достаточно велик, чтобы в нем можно было хорошенько развлечься, а его обитатели достаточно воспитаны, чтобы не обращать внимания на индейскую внешность Коуди. Он был одет в брюки из оленьей кожи, такую же куртку с бахромой; на глаза нависали поля шляпы — память об армейский днях.
   Коуди Картер немного постоял перед зданием с вывеской «Веселый дом Сэл», затем решительно толкнул калитку и направился к входной двери. Было только семь часов вечера, но из открытых окон уже доносился шум разудалой пирушки.
   Коуди провел военные годы разведчиком на Западе, но, как только был провозглашен мир, отправился на поиски более спокойного места. Он осел в Сент-Луисе два года назад: нашел себе место верхового охранника на Баттерфилдской почтовой линии. Это был такой же труд, как и любой другой, да и платили за него неплохо. Собственно говоря, одинокий и не имеющий никаких связей, Коуди Картер и не мог рассчитывать на более значительную должность. Этому мешало слишком многое. Никто не решился бы предложит» достойную и выгодную работу полукровке — мать Коуди была индианкой, — да еще и незаконнорожденному, сыну владельца процветающего ранчо в Канзасе, Впрочем, последнее обстоятельство не помешало бы Коуди обойти любого, кто рискнул бы состязаться с ним в ругани или стрельбе. Но, к чести Картера, в противоречие с законом он никогда не вступая: зная, как закон относится к метисам вроде него, он старался всегда держаться в его рамках.
   Высокий, с саженными плечами и широкой грудью, Коуди был из породы тех парней, о которых принято говорить, что они недаром носят брюки. Он невольно притягивал к себе взгляд»! представительниц прекрасного пола. Великолепное сложение, крепкое, мускулистое тело, мужественные черты, блестящие черные волосы, стянутые на затылке кожаным ремешком, — и поразительно голубые глаза, совершенно неожиданные на таком смуглом лице…
 
   Дверь в заведение Сэл открылась сразу. Коуди вошел внутрь и с ленивым интересом оглядел весьма облегченные наряды присутствующих дам. На собственном горьком опыте он уже имел случай убедиться, что так называемые «порядочные женщины» созданы не для полукровок. Приехав в Сент-Луис, он без памяти влюбился в страстную черноглазую красавицу Лайзу Паксон. Влюбился так, что даже впервые в жизни почувствовал несвойственную ему ранее потребность Б респектабельности и стабильности, которыми наслаждаются обычные люди. Да еще, как идиот, вообразил, что Лайза отличается от других женщин, презирающих таких, как он.
   Он нежно ухаживал за любимой, наивно полагая, что и она отвечает ему взаимностью. Так продолжалось до того дня, когда Коуди решился сделать Лайзе предложение. Раскрывая перед Лайзой свое сердце, Картер, конечно же, поведал ей и о том, что он незаконнорожденный и полукровка.
   Господи! Он, наверное, никогда не избавится от чувства унижения, которое вызвал у него презрительный смех Лайзы! И никогда не забудет ее резкого и жестокого ответа.
   — Паксоны не выходят замуж за ублюдков! — отчеканила Лайза. — Да как ты смеешь… Если бы я знала! Почему ты не сказал мне обо всем раньше? Замуж за тебя?! Даже если ты останешься единственным парнем на земле, и тогда тебе не видать моей руки! Я не хочу превращаться в посмешище для всего города.
   Для Коуди эта история послужила отличным уроком. С тех пор он ограничил свое общение с женщинами краткими связями с проститутками. Да и вообще кому нужна жена? Или дети? Тьфу! Дети… Это слово всегда напоминало Коуди о его собственном детстве, превращенном в настоящий ад сводным братцем Уэйном…
   — Если ищешь подружку, ковбой, ты пришел туда, куда надо, — приветствовала Коуди Сэл Спаркс, окидывая его оценивающим взглядом с головы до ног. — Сдается, я уже видела тебя здесь пару раз?
   — Точно, пару раз, — ответил Коуди, одарив кокетливую хозяйку неотразимой улыбкой. Вообще-то он редко улыбался, но когда это случалось, то вокруг словно становилось светлее.
   — Как будешь развлекаться, ковбой? Уже решил, что ты хочешь? Выпивку, женщину? — спросила Сэл, завороженная мужественной красотой этого высокого и смуглого парня.
   — Ага!.. Женщину.
   — Ну что ж, прекрасно. Меня зовут Сэл. Может, я тебе подойду? — с вызывающей улыбкой спросила хозяйка.
   В глазах Коуди промелькнула искра интереса. Он неторопливо оглядел фигуру женщины. Коуди видел Сэл раньше, но в постели с ней не бывал и вроде бы даже ни разу не разговаривал.
   Сэл была немного старше, чем хотелось бы Коуди, но к ее внешности он не мог предъявить никаких претензий: тонкая, изящная фигура, высокая, соблазнительная грудь, кудрявые волосы приятного каштанового цвета, привлекательные, почти безупречные черты лица… На вид ей можно было дать лет тридцать.
   — Прекрасно подойдешь, Сэл, — медленно проговорил он.
   — Как тебя зовут, ковбой?
   — Друзья называют меня Коуди, — ответил Картер и чуть не рассмеялся: тех, кого он мог назвать друзьями, было считанные единицы.
   — Отлично, Коуди! — произнесла Сэл, как бы пробуя его имя на вкус. — Что-нибудь выпьешь или…
   — Если ты не возражает», Сэл, то я бы сначала поднялся с тобой наверх. А потом можно и выпить.
   Он еще раз улыбнулся, и Сэл неожиданно ощутила, что ей нестерпимо хочется поскорее отправиться с этим ковбоем в свою комнату. Хотя резкие черты его гордого лица и смуглая кожа явно указывали на примесь индейской крови, Сэл меньше всего интересовала сейчас его родословная: Коуди был самым привлекательным и крутым парнем из всех, кого она видела за чертовски долгое время, а это для женщины ее профессии говорило о многом.
   «Я должна оставить его только для себя», — думала Сэл, поднимаясь с Коуди по лестнице и сжимая его руку.
   Кэсси Фенмор быстро пересекла холл второго этажа, торопясь покинуть заведение Сэл до того, как толпа ночных посетителей заполнит дом свиданий. Она и так задержалась дольше обычного — из-за того, что Сэл попросила подшить ей платье. А вообще Кэсси работала с шести утра до шести вечера и уходила до того, как начинали стекаться алчущие ночных развлечений клиенты. Служить горничной в публичном доме — занятие не из приятных. Кэсси пошла на это только потому, что заболела ее любимая бабушка и никто, кроме Сэл, не соглашался платить девушке жалованье, достаточное для покупки дорогих лекарств. А после смерти бабушки Кэсси осталась у Сэл, полагая, что обязана здесь работать из чувства благодарности.
   Кэсси была очень хороша собой, и не слишком наблюдательный человек легко мог принять ее за одну из «девочек», обслуживавших клиентов заведения, тем более что «товар» у Сэл был отнюдь не второсортный. Со своими пышными локонами цвета спелой пшеницы и ясными зелеными глазами, двадцатилетняя Кэсси выглядела очаровательной, а ее точеная фигурка являлась предметом зависти девочек Сэл, и многие из них были благодарны хорошенькой горничной уже за то, что она не собиралась с ними конкурировать.
   Кэсси вполне устраивала работа в «Веселом доме Сэл», и в целом она была довольна жизнью — насколько, конечно, может быть довольна жизнью одинокая молодая девушка без всяких связей, без знакомых и родни. Во всем мире у Кэсси был лишь один человек, которого она могла бы назвать родственником, но вот уже долгие годы он не проявлял к ней ни малейшего интереса: после смерти матери Кэсси он отправил осиротевшего ребенка жить к бабушке.
   Должно быть, не захотел причинять себе лишнее беспокойство и хлопоты, связанные с воспитанием девочки. Кэсси понимала, как трудно растить ребенка мужчине, оставшемуся одиноким, и не очень осуждала его за то, что он переложил все свои забот на плечи старухи. Но того, что он попросту забыл о ее существовании, Кэсси простить не могла…
   Девушка тихонько постучала в дверь комнаты Сэл и, не дождавшись отпета, проворно проскользнула внутрь. Быстро повесив в шкаф подшитое платье, Кэсси тут же поспешила к выходу: крикливо украшенные комнатки «Веселого дома Сэл» заставляли ее нервничать. Она начинала дрожать от страха, просто представляя, что в них обычно происходит. За время работы здесь Кэсси достаточно насмотрелась на мужчин и решила, что никогда не позволит никому из этих развратников делать с ней что-либо подобное. Лучше остаться старой девой, чем служить удовлетворению мужской похоти!
   Выйдя в коридор, Кэсси сразу направилась к боковой лестнице, которой пользовалась прислуга. Центральная лестница предназначалась для гостей и выбранных ими женщин, и девушка предпочитала обходить ее: уже было несколько случаев, когда, встретив здесь задержавшуюся позже обычного на работе Кэсси, посетители принимали ее за одну из девиц. Воспоминания об этом были крайне неприятными, и девушка старалась сделать все возможное, чтобы снова не попасть в подобную ситуацию…
   Пока Коуди поднимался по лестнице, улыбка не покидала его лица. Он не сомневался, что проведет в постели с Сэл незабываемый вечер. Чувствовалось, что хозяйка заведения — отменная любовница, и он заранее предвкушал удовлетворение и расслабленность после пары часов интимных наслаждений. Уже долгое время Коуди не был с женщиной: по роду занятий ему приходилось постоянно быть в дороге, и для походов к Сэл или в любой другой бордель возможностей почти не оставалось.
   Миновав последнюю ступеньку, Коуди на мгновение остановился, чтобы перевести дыхание, и внезапно заметил в дверях одной из комнат очаровательную девушку. Коуди замер. Он тут же пожалел, что сразу принял предложение Сэл вместо того, чтобы хорошенько осмотреться в ее заведении. Никогда еще не встречал он подобной женщины. Как она хороша! Такое прелестное личико просто невозможно забыть. Как жаль, что он… Ну да ладно. Теперь уже жалеть поздно; но Коуди твердо решил, что узнает о девушке побольше на случай следующего посещения «Веселого дома». Не двигаясь с места, он восхищенными глазами провожал незнакомку, которая начала спускаться по лестнице в противоположном конце коридора, совершенно не подозревая о его присутствии и вообще о том, что за ней кто-то наблюдает. Коуди подумал, что никогда не забудет ее плавную походку, покачивающиеся стройные бедра и дивной красоты ножку, показавшуюся на долю секунды, когда девушка спускалась с лестницы, чуть приподняв юбку.
   — Ты идешь, ковбой? — окликнула Сэл и обернулась, чтобы узнать, почему он остановился.
   — Кто эта женщина?
   Сэл проследила за взглядом Коуди.
   — Это просто Кэсси. Она не для таких, как ты, — не задумываясь, ответила Сэл: она решила, что Коуди успел разглядеть грубую коричневую униформу Кэсси и сообразил, что это прислуга, а не одна из девиц.
   Но поскольку Коуди меньше всего внимания обратил на одежду девушки, он понял слова Сэл по-своему, предположив, что эту красавицу хозяйка предназначает для определенных покупателей, имеющих средства, чтобы обладать таким свежим и соблазнительным сокровищем. И, заходя в комнату Сэл, Коуди дал себе зарок захватить при следующем посещении столько денег, за сколько можно купить расположение Кэсси на всю ночь, — и не важно, в какую сумму ему это обойдется…
   Когда на следующее утро Коуди возвратился в занимаемую им меблированную комнату, там его ожидала телеграмма, присланная из Додж-Сити адвокатом по имени Корнелиус Уиллоуби, которому для поиска адресата понадобилась помощь агентства Пинкертона.
   В тот же день, чуть позднее, аналогичная телеграмма была доставлена Кэсси Фенмор по месту работы.
   Коуди сначала решил проигнорировать послание, но после долгих раздумий и нешуточной внутренней борьбы пошел на вокзал и взял билет до Додж-Сити. Затем побывал в конторе Баттерфилдской почтовой линии и попросил отпуск по семейным обстоятельствам.
   Первой мыслью Кэсси было вообще забыть о существовании телеграммы. Но любопытство оказалось сильнее, и она купила билет до Додж-Сити по пути с работы домой. Следующую остановку она сделала в лавке, где приобрела необходимую для поездки одежду.
   Коуди стоял, прислонившись спиной к стене станционного здания, прячась от прямых лучей солнца. Он курил длинную тонкую сигару и лениво разглядывал пассажиров, толпившихся на станции в ожидании поезда. Коуди достал из кармана часы, сверил время и досадливо нахмурился: поезд опаздывал. Чем бы себя занять? Его взгляд бесцельно блуждал по толпе, затем обследовал улицу напротив вокзала и остановился на небольшой булочной. Из ее открытых дверей доносился такой восхитительный аромат свежей выпечки, что Коуди сглотнул слюну. Только он начал подумывать о том, а не сбегать ли ему туда, чтобы купить одну из тех липких булочек с изюмом, которые хозяин как раз выкладывал на витрину, как вдруг боковым зрением заметил фигурки двух грязных, взлохмаченных ребятишек, словно из-под земли выросших возле булочной. Они остановились у дверей, и, когда булочник отвернулся в сторону, младший скользнул внутрь, быстро схватил с витрины пару булочек и сломя голову бросился бежать. Девочка, чуть постарше, улепетывала вслед за ним. Коуди почувствовал, что, сам не зная почему, желает удачи этим оборвышам, несущимся через улицу в сторону станции. Но, на беду ребятишек, хозяин заметил пропажу и припустил за ними. Коуди подумал, что, не поймай булочник девчонку, парнишке скорее всего удалось бы скрыться. Но когда мальчик понял, что его компаньонка схвачена, он сбавил скорость, а потом и новее остановился.
   — Беги, Брэди, беги! Не останавливайся! — закричала девочка.
   Мальчуган был явно растерян и до смерти напуган, но все же послушался приказания, повернулся и снова побежал.
   Коуди оторвался от стены, чтобы получше разглядеть происходящее, и в этот момент мальчишка врезался В него со всего маху, чуть не сбив с ног. В грязных ручонках он сжимал булочки, словно они были из чистого золота. Через несколько секунд подбежал запыхавшийся булочник, таща за воротник девочку.
   — Проклятые воришки! — заорал он, свободной рукой хватая Брэди и тряся его изо всех сил. — Выпороть бы вас, чтоб неповадно было! Только вот руки марать не хочется. Украли, мерзавцы? А кража — преступление. Так что пусть полиция с вами и разбирается!
   — Нет, не надо полиции! Пожалуйста, не вызывайте полицию! — стала умолять девочка.
   Коуди в жизни не видел более запуганных и забитых детей, и что-то дрогнуло в его сердце.
   — А нельзя ли просто позвать их родителей? — спросил он, когда булочник потащил ребят за собой.
   — Мы сироты, — робко проговорил мальчуган.
   Эми даже застонала: не мог сказать ничего более умного!
   — Тогда ваше место в приюте! — хозяин булочной.
   — Нет! Мы не пойдем в приют! — Эми извернулась и с неожиданной силой ударила булочника ногой по голени.
   — Ах ты дрянь! — взвыл он от боли и, выпустив Брэди, закатил Эми оглушительную затрещину.
   Воспользовавшись моментом, Брэди немедленно впился зубами в руку врага.
   Побагровевший от ярости булочник поднял руку, чтобы ударить мальчугана. Коуди не любил вмешиваться не в свое дело, но стоять и спокойно наблюдать, как здоровяк булочник чинит расправу над беззащитными детьми, он не мог.
   — Подожди-ка секунду, парень! — сказал Коуди, перехватывая своей сильной рукой запястье хозяина булочной. — Не надо их бить, побойся Бога! Они же еще маленькие.
   — Сегодня — воры, а завтра — убийцы! — рявкнул булочник, свирепо вращая глазами.
   Слово «убийцы» напомнило бедняге Брэди события недавнего прошлого.
   — Мы не убийцы! Мы никого не убивали! — зарыдал он.
   — Конечно, никакие мы не убийцы, — быстро добавила Эми, пытаясь загородить брата.
   — Знать ничего не хочу! Я должен сдать их в полицию. Если этих бродяжек не посадят в тюрьму, то прямиком отправят в сиротский дом, — прошипел булочник.
   — Я заплачу за эти чертовы булочки! — сказал Коуди, доставая из кармана горсть монет, Он показал их булочнику, пристально посмотрев ему в глаза, и от этого взгляда на лбу мужчины выступили капельки пота. — На твоем месте, приятель, я постарался бы навсегда забыть об этом происшествии, — медленно проговорил Коуди.
   Булочник подумал, что перед ним пара самых холодных голубых глаз, которые ему когда-либо встречались. Он был не настолько глуп, чтобы не почувствовать реальность угрозы, и к тому же заметил, что говорит с метисом, одним из тех ужасных парней, для которых перерезать кому-нибудь глотку — пара пустяков.
   — Ну-у… если… если вы так считаете, мистер… — пробормотал булочник, отступая назад. — Но вы получше им растолкуйте, чтобы они держались подальше от моего магазина. Ведь в следующий раз вас может не оказаться поблизости.
   Поскольку булочник бы труслив, то последние слова он произнес вполголоса и только тогда, когда убедился, что между ним и Коуди достаточно безопасная дистанция.
   Коуди проследил, как он скрылся в своем заведении, а потом взглянул на ребят. Они уписывали хлеб с такой жадностью и скоростью, словно у них несколько дней крошки во рту не было.
   — Э-э, малыши, да когда же вы ели в последний раз?
   — Два дня назад. Мы нашли кое-что в ведре с отходами за салуном, — с набитым ртом проговорила Эми, судорожно проглотила здоровенный кусок булки и признательными глазами доверчиво посмотрела на Коуди.
   — Дерьмо! — громко выругался Коуди, но, заметив округлившиеся глаза мальчика, закашлялся и сказал: — Я имел в виду, ерунда все это. А где же ваши родственники?