Страница:
— Реб взял с собой Эми и Брэди, чтобы они посмотрели, как клеймят скот, — объяснила Ирен. — Он сказал, что детям нужно отвлечься от вчерашнего.
— Всем нам нужно, — мрачно пробормотала Кэсси.
— Коуди ушел на рассвете, — продолжала Ирен. — Он позавтракал вместе с работниками во флигеле. — Она украдкой взглянула на Кэсси, проверяя, как та отреагирует на это сообщение, и, поскольку девушка не проявила никакого видимого интереса, добавила: — Сказал, чтобы его не ждали к ужину. Что-то он не показался мне особо счастливым.
Кэсси безнадежно развела руками.
— Коуди сам выбрал себе постель, вот пусть в ней и спит.
— Что тут говорят о постели моего мужа? — спросила Холли, входя в кухню. Она была растрепана и выглядела донельзя вульгарной: нечесаные волосы торчали во все стороны, а немыслимого фасона и столь же невероятной расцветки халат почти не прикрывал обильные прелести далеко не первой свежести.
Ирен захотелось плюнуть; еле сдержавшись, она демонстративно отвернулась к плите и загремела кастрюлями пуще прежнего.
— Ты знаешь о постели Коуди больше моего, — раздраженно процедила Кэсси. — Ведь ты его жена.
Холли улыбнулась, чрезвычайно довольная замечанием Кэсси.
— Я просто счастлива, что ты это понимаешь. Да, я одна имею право на его постель. Подозреваю, что ты была… близка с Коуди до нашей с ним свадьбы, но начиная со вчерашнего дня только я буду делить с ним и жизнь, и ложе! — Выпалив эту тираду, Холли повернулась к Ирен: — Я хочу есть.
От звука ее пронзительного голоса Кэсси почувствовала себя еще хуже.
— Подай мне яичницу с беконом и горячие гренки. И еще кофе. И чтобы в нем было много молока. Ночью я наработала себе зверский аппетит!
— Прошу меня извинить, — сказала Кэсси, вставая из-за стола. Она по горло была сыта двусмысленными улыбочками и замечаниями этой особы.
— Подожди-ка секунду, — сказала Холли жестким тоном, и глаза ее сузились. — Этот дом слишком тесен для нас двоих. Я настоятельно советовала бы тебе подыскать новое место жительства. Мы с Коуди — новобрачные. И твое присутствие в доме — это что-то… препятствующее нам, если ты понимаешь, о чем я говорю.
— Прекрасно понимаю, — коротко ответила Кэсси. Не произнеся больше ни слова, она повернулась и стремительно вышла из кухни, все еще с высоко поднятой головой, лишь подбородок чуть-чуть подрагивал. Перед глазами все кружилось. Господи, хоть бы ее не стошнило прежде, чем она успеет добежать до комнаты!..
Три дня спустя Кэсси упаковала свой чемодан и объявила о намерении покинуть ранчо. Она наметила в Додж-Сити пансион, в котором собиралась снимать комнату до тех пор, пока не решит, что ей делать дальше. Сразу же после переезда Кэсси намеревалась встретиться с Уиллоуби, чтобы оформить перевод своих доходов от ранчо на адрес того места, куда она отправится из этого города. Кэсси даже подумывала о возвращении к Сэл, так как, кроме Сент-Луиса, ей деваться было пока некуда…
Полностью собравшись, она бурно и со слезами простилась с детьми и Ирен и попросила Лоуренса отвезти ее в Додж-Сити. Как Реб ни пытался уговорить ее остаться, Кэсси была непреклонна в своем решении. В последний момент она решила взять с собой Леди и привязала кобылу позади фургона.
Кэсси повезло: в пансионе миссис Смит, кругленькой, с ямочками на щеках вдовушки, оказалась свободной прекрасная, большая комната, и девушка сразу же ее сняла. Реб подождал, пока Кэсси, сопровождаемая хозяйкой, вошла в дом, и только потом отъехал от пансиона. Он был так чертовски зол на Коуди, что почувствовал непреодолимую потребность завернуть в «Длинную скамейку» и угоститься добрым глотком виски, чтобы хоть на время забыть обо всех неприятностях на ранчо. Ноги сами довели его до вращающихся дверей салуна. Глубоко вдохнув густой, застоявшийся запах пива и виски, наполняющий помещение, он сморщился от удовольствия и сглотнул слюну в предвкушении выпивки. Уже давно ни одна капля спиртного не щекотала ему глотку, и соблазн позволить себе это блаженство вспыхнул в его душе с болезненной силой.
— Эй, здорово, Реб! — приветствовал бармен постоянного, многолетнего клиента. — Куда это ты запропастился? Я не видел тебя целую вечность. Что будешь пить?
По какой-то необъяснимой причине готовое сорваться с его губ слово «виски» застряло у Лоуренса в горле. Реб представил себе Ирен, Коуди, ребят и то, как они будут разочарованы, если он опять «съедет с катушек». Он не пил уже несколько недель. Нет, он не должен, не имеет права снова уйти в запой!
— Ничего. Спасибо, дружище, — ответил он бармену. — Я зашел просто так, по старой памяти. Совсем ничего не хочется.
Распрямив плечи и подняв голову, Лоуренс, как показалось донельзя изумленному его словами бармену, буквально изменился на глазах. Выйдя из полумрака салуна на солнечную улицу, Реб подумал, что сейчас закончилось самое тяжелое в его жизни сражение — и он победил. Реб уверенно зашагал вперед, глаза его сияли: он чувствовал себя заново родившимся.
Коуди не мог припомнить, когда еще он так изматывался. Он был женат всего три дня, но они уже казались ему вечностью. Ночи были сплошным кошмаром, а дни — настоящим адом. Возвращаясь домой после долгих, утомительных часов, проведенных в седле, Коуди не ожидал ничего приятного. Смотреть на Холли он вообще не мог: ее сальные намеки и предложения делали его просто больным. Дети с ним почти не разговаривали. Ирен всячески старалась показать, что он повинен в каком-то грязном поступке. Реб тоже всем своим видом явно осуждал его… Что касается Кэсси, то о ней Коуди даже запрещал себе думать. Какую ужасную шутку он сыграл со своей жизнью!
Он хотел Кэсси. Это желание было просто мучительным. «Я хочу только ее… Если она не была предназначена мне, зачем же тогда повстречалась на моем Пути?» — говорил себе Коуди. Его неотступно преследовали воспоминания — ее глаза, которые, казалось, смотрели в самую глубину его души, ее восхитительное, словно прекрасный плод, тело. Но еще сильнее волновали его, то совсем лишая сил, то возбуждая, теплота ее взгляда, способность сохранять удивительную чистоту даже в минуты самых неистовых, изощренных ласк.
Кэсси, безусловно, была очень чувственной женщиной, и это привлекало его, вернее, не столько сама чувственность, сколько таинственно духовная ее основа, что делало какими-то возвышенными самые нескромные движения ее тела. Она одна могла дарить ему мгновения настоящего счастья. И вот теперь… теперь он муж Холли! Коуди заскрипел зубами. Надо же было так вляпаться!
Въезжая во двор, Коуди был мрачен, как туча. Сегодня он вернулся домой пораньше, чтобы поужинать вместе с детьми, которых видел в последнее время очень мало. Тайком он думал и о возможности встретиться за столом с Кэсси. От этой мысли лицо его посветлело.
Эми и Брэди играли во дворе с Чернышом. Коуди обрадовался. Он не разговаривал с ребятами наедине с тех самых пор, когда привез домой Холли, и сейчас решил поправить дело. Увидев, что дети заметили его появление, он шутливо сдвинул брови. Быстро соскочив с коня, Коуди направился к ребятам, но те демонстративно повернулись к нему спиной. Картер в растерянности замер, обдумывая, что, кроме его женитьбы на Холли, могло так на них подействовать, — они и смотреть на него не хотят! Но когда Эми и Брэди бросились бежать от него в другой конец двора, терпение Коуди лопнуло:
— Подождите-ка минутку! Куда это вы собрались?
Эми обернулась и с вызовом посмотрела на него:
— Мы тебе зачем-то нужны? По делу?
— Я хочу с вами поговорить. Или вы слишком заняты, чтобы уделить мне немножко времени?
Брэди тоже повернулся.
— Может, ты и нас собираешься выгнать из дому, как Кэсси? Теперь ведь у тебя есть жена? — дрожащим от обиды и негодования голосом спросил он, избегая смотреть Коуди в глаза.
Картер пришел в полное замешательство. Он ничего не мог понять.
— О чем это вы говорите? Я вовсе не выгонял Кэсси! Ведь ранчо принадлежит ей так же, как и мне. И она должна жить здесь.
— Значит, ее выгнала Холли! Кэсси сказала, что она вынуждена уехать, так как ее не хотят тут видеть, — обвиняющим тоном продолжила Эми. — Спроси у Ирен, как Кэсси плакала, когда уезжала. Реб отвез ее утром в город. Она будет жить в пансионе.
— Что-о?! Почему мне никто ничего не сказал?
— О чем тебе не сказали, милый? — спросила незаметно подошедшая Холли.
Она увидела в окно, что Коуди разговаривает с ребятами, и немедленно вышла, чтобы узнать, о чем они беседуют.
Коуди повернулся к ней:
— Дети говорят, что Кэсси сегодня уехала. Что произошло? Ты ей что-нибудь сказала?
— Я? — переспросила Холли, в притворном изумлении округлив глаза. — С чего бы я стала это делать?
— Сделала, сделала! — отчаянно закричал Брэди. — Не верь ей, папа! Она обманывает! Я хочу, чтобы Кэсси вернулась!
— Ах ты, маленький гаденыш! — вспылила Холли.
На мгновение забыв о необходимости соблюдать осторожность, она дала волю своему характеру и звонко ударила Брэди по уху. Но тут ее атаковал Черныш: злобно рыча, он вцепился ей в подол платья своими острыми мелкими зубами. Холли пронзительно завопила, словно маленькая дворняга могла вот-вот разорвать ее на куски.
— Уберите соба-аку! Ко-оуди, на помощь!
Увидев, как Холли ударила мальчика, Коуди остолбенел. Весь кипя от ярости, он еле сдерживал желание надавать ей оплеух. «Хоть бы Черныш отхватил хороший кусок от ее задницы!» — с ненавистью подумал Коуди. Увы, к счастью для Холли, собака была слишком мала для подобного подвига.
— Ладно, ребятки, уберите от нее своего пса.
— Но, папа, она ударила Брэди! — возмущенно заявила Эми.
— Предоставь это дело мне, я обо всем позабочусь. Заберите Черныша и пустите пока в амбар. Я собираюсь поехать в город.
Глаза Эми загорелись радостью:
— Ты поедешь за Кэсси? А можно нам с Брэди вместе с тобой?
— Да — я поеду за Кэсси, и нет — вы останетесь здесь. А теперь делайте, как я сказал. До отъезда мне нужно побеседовать с Холли с глазу на глаз.
— Ты ее накажешь? — с надеждой спросил Брэди. Коуди сделал страшные глаза, и Брэдн, подхватив Черныша, бросился к сараю. Эми последовала за ним, не преминув, однако, чисто по-женски подпустить шпильку:
— Не думаю, что Кэсси вернется, пока здесь будет Холли.
— Она вернется, — уверенно ответил Коуди, но сердце его сжалось.
Он повернулся к Холли; когда она увидела его лицо, ей стало не по себе: в глазах Коуди ясно читалась угроза.
И холодное презрение.
— Предупреждаю тебя в первый и последний раз, Холли: не смей притрагиваться к детям! — отчеканил он.
— Шу, это испорченные маленькие негодяи! — фыркнула Холли. — К тому же они даже не твои.
— Это тебя не касается. Считай, что я тебя предупредил. Теперь поговорим о Кэсси. В том, что сказали ребятишки, наверняка есть доля истины. Ты говорила Кэсси, чтобы она уехала?
— Ну, — заюлила Холли, напуганная яростным взглядом Коуди, — я не говорила именно такими словами.
— А какими? Что конкретно ты ей сказала? — От его угрожающе-ласкового тона Холли бросило в дрожь. Она кинула на Коуди нервный взгляд и тут же отвернулась: в его глазах горел зловещий огонь.
— Возможно, я намекнула, что на» с тобой необходимо некоторое уединение, поскольку мы новобрачные. Ну и все такое прочее, — запинаясь, тихо проговорила она, стараясь не поднимать глаз на Коуди.
— Ох, дерьмо! Сгинь с моих глаз, Холли, пока я не забыл, что никогда не поднимал руку на женщину! Я был с тобой честен и соблюдал наш договор — официально считать тебя женой — до тех пор, пока не приедет адвокат из Сент-Луиса. Но мне надоели твоя беспардонность, твоя жестокость, зависть и ревность. Я уезжаю в город за Кэсси. Надеюсь, что когда я вернусь ты будешь вести себя прилично.
— Я твоя жена, Коуди! — сердито заявила Холли. — И не заслуживаю подобного обращения.
— Еще раз повторяю: ты моя жена чисто юридически. Я не чувствую себя твоим мужем. Более того, даже не уверен, что мы по-настоящему женаты. Мне кажется, что вы с Уэйном все это придумали.
— Но у меня же брачное свидетельство! — вздрогнув, возразила Холли. — На нем есть подпись и дата и оно абсолютно настоящее. Кроме того, не забывай свидетелях!
Про себя Холли молилась, чтобы Коуди никогда не узнал об обмане, подстроенном ею и Уэйном.
— Будь у меня время, я нашел бы этого священника который так загадочно исчез почти сразу после брачной церемонии, — глухо сказал Коуди. — Но пока не решится вопрос с детьми, я вынужден оставаться здесь, тобой, и создавать видимость нормальной «семейной» жизни. А сейчас я поеду в Додж и попытаюсь помириться с Кэсси.
— Кэсси! Кэсси! Только и слышу это волшебное имя! — злобно выкрикнула Холли. — Ты был хорош чтобы спать с ней, но оказался не годен в качестве жениха. Брось ее, Коуди! Ей-богу, еще раз тебе говорю: такие люди, как мы, созданы друг для друга.
— Возможно, ты и права, Холли. Но, к несчастью для нас обоих, я к тебе совершенно равнодушен. Так что извини. А теперь, с твоего позволения, я отбуду, чтобы успеть обратно до темноты.
Коуди и не подозревал, что Реб стал невольным свидетелем его беседы с Холли, напоминающей перепалку. Лоуренс как раз выходил из сарая, когда заметил Картера и его новоявленную супругу. Он тут же спрятался в тени неподалеку от них. Реб прекрасно знал, что подслушивать чужие разговоры неэтично, но при существующих обстоятельствах не находил в своем поведении ничего дурного. Когда Коуди ушел в конюшню, а Холли направилась в дом, Реб глубоко задумался. Самые противоречивые мысли сталкивались в его мозгу. Некоторое время он стоял, словно прислушиваясь к ним, а затем широко улыбнулся. В его голове зародилась идея, каким образом можно помочь Коуди, и он поспешил поделиться ею с Ирен. За последние недели они настолько сблизились, что Реб не мог и помыслить начать приводить свой замысел в исполнение, не посоветовавшись с ней.
Ирен, можно тебя на минутку?
Она оторвалась от работы и улыбнулась, увиден стоящего в дверях кухни Реба. Ирен подумала, что в последнее время он прекрасно выглядит и в нем трудно узнать прежнего беспутного прожигателя жизни.
— Конечно, Реб, заходи.
Реб снял свою широкополую шляпу. Ирен заметила, что он взволнован.
— Случилось еще что-то плохое? Ну, кроме того, что мы уже имеем, — пытаясь с помощью иронии преодолеть закравшийся в душу страх, спросила Ирен.
— Да не тревожься, ничего страшного. Новости скорее хорошие. Понимаешь, я только что случайно услышал, как Коуди говорил, что если бы у него было время, он непременно отыскал бы священника, который обвенчал его с Холли. Возможно, у Коуди и правда нет времени, но зато оно есть у меня! Я намерен завтра же отправиться на розыски этого человека, как бы далеко отсюда он ни уехал. Я не доверяю Холли, да и Уэйну тоже. Если у Коуди есть подозрения по поводу этой свадьбы, то я просто обязан помочь ему во всем разобраться — ведь вполне возможно, его пытаются надуть!
— Ох, Реб, надеюсь, что ты окажешься прав! Мне так больно видеть Коуди и Кэсси несчастными… Ты долго будешь в отъезде?
— Ровно столько, сколько понадобится для того, чтобы найти священника. Кто-нибудь знает его имя?
— Я могу узнать. Свидетельство о браке лежит где-то в комнате Холли. Я его найду и все тебе расскажу.
— Интересно, Коуди его подписывал?
— Должен был, иначе оно не было бы действительным, — если, конечно, оно и в самом деле настоящее. Ты расскажешь Коуди о своем плане?
— Нет. Я хочу попросить его отпустить меня на несколько дней — якобы навестить родственников в другом штате. Не хочется обольщать его ложными надеждами: а вдруг все было проделано правильно или же мне не удастся отыскать этого проклятого священника? Но если я его найду и установлю, что дело нечисто, то привезу мерзавца на ранчо, пусть даже мне придется для этого связать его и тащить на себе.
— Ты хороший человек, Реб. Я так рада, что Коуди взял тебя работать на ранчо! — Добрые глаза Ирен увлажнились.
Чрезвычайно смущенный, Реб густо покраснел.
— У меня только одна рука, Ирен. Но если бы я не был инвалидом, то обязательно предложил бы тебе выйти за меня замуж.
— А если бы я не была калекой, — дрожащим от волнения голосом ответила Ирен, — то приняла бы это предложение.
Реб остолбенел:
— Господи… Да какое значение имеет твоя больная нога по сравнению с тем, как я к тебе отношусь?!
— Такое же, какое имеет твое увечье по отношению К моим чувствам.
Реб робко улыбнулся:
— Так ты не думаешь, что я просто старый дурак?
— Я думаю, что ты настоящий мужчина, временно сбившийся с дороги, но сумевший опять ее найти.
— Этим я обязан тебе и Коуди. Если ты не возражаешь, когда я вернусь, мы еще поговорим на эту тему, — сказал он с надеждой.
— Нет, не возражаю, Реб.
— Ты святая женщина! — Реб облегченно вздохнул, привлек Ирен к себе единственной рукой и запечатлел на ее губах страстный поцелуй.
Не успела Кэсси еще распаковать свои вещи, как появившаяся на пороге комнаты миссис Смит торжественно возвестила, что «мисс ожидает внизу посетитель». Кэсси терялась в догадках, кто, кроме Реба, Ирен и детей, знает, что она покинула ранчо и сняла комнату в этом пансионе. Это не мог быть Коуди, рассудила она, потому что в такое время он обычно еще работал. Решив, что единственная возможность узнать, кто сей таинственный визитер, — это встретиться с ним, она поправила свои золотистые волосы, смахнула пылинки, приставшие к платью, и сказала хозяйке, что сейчас спустится вниз.
Кэсси удивилась, разглядев из окна гостиной Уэйна Картера. Вот уж кого она совершенно не ожидала увидеть! Он стоял к ней спиной, и она на секунду задержалась в дверях, сравнивая его с Коуди. Абсолютно ничто не говорило о том, что они братья. Да, у них был один отец, но Коуди явно пошел к свою мать-индианку. В свои сорок с лишним лет Уэйн благодаря светлым глазам и рыжеватым волосам казался значительно моложе. Но по сравнению с высоким, широкоплечим, мускулистым красавцем Коуди Уэйн выглядел тщедушным и каким-то сереньким, незначительным, несмотря на то, что имел вполне приличный средний рост и смазливую физиономию…
Зная о неблаговидной роли, которую Уэйн сыграл в свадьбе Коуди, Кэсси не испытывала к нему ничего, кроме презрения.
Словно почувствовав ее присутствие, Картер-старший повернулся и улыбнулся ей:
— Кэсси! Рад тебя видеть!
— Привет, Уэйн. Как ты узнал, что я здесь?
— Слухами земля полнится. Ты ведь не сердишься на то, что я зашел? С моей стороны было бы непростительно не навестить мою сводную сестренку и не посмотреть, как она устроилась на новом месте. — Он немного помолчал. — Но почему ты переехала? Тебе не понравилось жить на ранчо? Или мой брат сделал что-то такое, отчего тебе пришлось в нем разочароваться? Да, кстати, как дела у Коуди и его молодой жены?
Увидев на лице Уэйна ехидную усмешку, Кэсси стиснула зубы: этот тип прекрасно знал, почему она уехала с Каменного ранчо!
— Насколько мне известно, у них все в порядке, — спокойно ответила девушка.
— Коуди полон сюрпризов, не правда ли? Впрочем, Достаточно о нем. Ты мне гораздо более интересна. У меня создалось впечатление, что ты испытывала серьезные чувства к моему брату. Жаль, что твои надежды не оправдались. Однако, как ты заметила сама, он и Холли прекрасно подходят друг другу. А ты слишком хороша для метиса.
— Что тебе от меня надо, Уэйн? — спросила Кэсси.
— Ничего, просто я проявляю братскую заботу тебе, Кэсси. Мы с твоей матерью были… достаточно близки одно время. И было бы неучтиво забыть о ее дочери. Я хочу пригласить тебя поужинать.
Только этого не хватало! Ужинать с Уэйном! Кэсси чувствовала отвращение, даже когда просто стояла с ним рядом. К тому же ей очень не понравились его грязные намеки на отношения с ее матерью. Почему бы ему честно и открыто не сказать о том, что между ними было?
— Я не очень голодна, Уэйн.
В этом была доля правды: ее слегка подташнивало.
— Ты меня боишься?
— Разве для этого есть основания?
— Нет, конечно. — Я ведь просто хочу тебе помочь. Могу ли я что-нибудь для тебя сделать?
— Нет, благодарю.
— Ты уверена, что не хочешь ужинать? В гостинице неподалеку отлично кормят. Потом я хотел бы обсудить с тобой несколько важных вопросов. Думаю, ты найдешь их более чем любопытными.
Несмотря на свою неприязнь к Уэйну, Кэсси была заинтригована. Она ничего не могла с собой поделать: ее интересовало, какие карты припрятал Уэйн в своем рукаве и не имеет ли все это какого-нибудь отношения к Коуди.
— Ну хорошо, Уэйн. В самом деле, почему бы нам и не поужинать? Думаю, в этом нет ничего страшного.
Глаза Уэйна вспыхнули, и он взял ее под руку:
— Тогда идем?
Уже смеркалось, когда Коуди въехал в Додж. Широкополая шляпа, глубоко надвинутая на глаза, скрывала застывшие в них отчаяние и тоску; лицо его казалось окаменевшим: так напряжены и суровы были его черты. Коуди спешился возле пансиона миссис Смит, которая тотчас появилась на пороге. Коуди спросил о Кэсси таким резким тоном, что чуть не до смерти напугал вдову; у нее даже не хватило духу дать ему отпор, как она непременно сделала бы в другой ситуации.
— А она… она… Ее нет дома, — запинаясь, пролепетала миссис Смит, вконец устрашенная мрачным и грозным видом Коуди.
— И где же она?
— Кажется, ушла ужинать со своим братом.
— С Уэйном? — В голосе Коуди прозвучало презрение. — Да, мой братец не теряет времени даром: быстренько предложил свои услуги.
— Ваш брат? — переспросила вдова, робко посмотрев на него сквозь круглые очки, водруженные на переносицу. — Тогда вы, должно быть, Коуди Картер?
Не получив ответа на свой риторический вопрос, миссис Смит про себя пришла к выводу, что стоящий перед ней ужасный человек полностью соответствует своей гнусной репутации. Надо говорить с ним вежливо, но твердо, решила она.
— Это славно, что вы и ваш брат так заботитесь о своей сводной сестре! Уверяю вас, ей здесь очень хорошо. Я передам мисс Фенмор, что вы о ней спрашивали.
— Я подожду, — заявил Коуди выразительно.
— Да-да, конечно, как вам будет угодно. Пухленькая вдовушка не на шутку встревожилась.
— Вы можете пока посидеть в гостиной, мистер Картер, — все же предложила она, подумав при этом, что уж дальше-то гостиной его ни за какие коврижки не пустит.
Коуди поднял глаза и взглянул на лестницу.
— В какой комнате живет Кэсси? Набравшись храбрости, миссис Смит приняла оборонительную стойку:
— Мужчинам запрещено посещать моих квартиранток, даже если они приходятся им родственниками! А насколько я помню, Кэсси просто ваша сводная сестра, а не родственница по крови. Так что вы можете подождать или в гостиной, или вообще не ждать. Выбирайте сами.
Коуди тяжело вздохнул. Он понял, что хозяйка пансиона будет стоять в этом вопросе насмерть, и решил пойти обходным путем.
— Я просто хотел убедиться, что она устроилась удобно. Мне было бы жаль, если б ее поселили в маленькой и глухой комнатенке, где всегда мало воздуха.
— Заверяю вас, я предоставила мисс Фенмор свою лучшую комнату, выходящую на светлую сторону. В комнате два окна — больших окна! — а перед ними растет дерево, оно защищает от прямых полуденных лучей солнца и дает приятную тень. Уверена, что вашей сестре здесь очень понравится.
— Я тоже уверен, — сказал Коуди, стараясь сдержать улыбку: существует много способов добыть необходимую информацию. — А Теперь я хочу пожелать вам доброй ночи.
— Доброй ночи? Мне показалось, что вы хотели увидеться с мисс Фенмор.
— Я могу подождать и до завтра. Буду крайне признателен, если вы не скажете ей, что я приезжал. Завтра я хочу сделать ей сюрприз.
— Ну конечно! С удовольствием выполню вашу просьбу, — поспешно согласилась миссис Смит, чувствуя огромное облегчение оттого, что этот страшный и опасный человек уезжает.
Кэсси была приятно удивлена великолепным обслуживанием и качеством еды в ресторане при гостинице «Додж-хаус». После столь прекрасного ужина спазмы в желудке прекратились, и теперь она наслаждалась кофе и десертом, ожидая, когда Уэйн наконец заговорит о том, ради чего он ее сюда пригласил.
— Тебе нравится Каменное ранчо, Кэсси? — задал он первый пробный вопрос.
Она бросила на него озадаченный взгляд:
— Конечно, нравится. Когда я жила у бабушки, то часто вспоминала о ранчо и о том, как счастлива я там была, пока Бак не отослал меня в Сент-Луис.
— Тогда почему ты позволила Коуди выставить тебя оттуда?
— Никто меня не выставлял. Просто жизнь на ранчо показалась мне не такой привлекательной, как раньше.
— Это потому, что Коуди женился?
— Частично, — подумав, что врать не стоит, честно ответила Кэсси.
— А что ты скажешь насчет, того, чтобы выкупить у Коуди ранчо?
— Но это будет стоить огромных денег! Ведь ты прекрасно знаешь: все, что у меня есть, — это четверть доходов от ранчо.
— У меня есть предложение, которое, как мне кажется, должно тебе понравиться.
— Какое предложение? — удивленно спросила Кэсси.
— Выходи за меня замуж. У меня достаточно денег, чтобы выкупить долю Коуди, и тогда ранчо будет принадлежать нам с тобой. Это; ранчо должно принадлежать мне; черт подери! — сорвался он. — Я единственный законный наследник Бака! Коуди не имеет никакого права на имущество старика.
Кэсси молчала.
— Ты слышишь меня? Если ты думаешь о Коуди, то забудь о нем. Он женат на другой, — уже спокойнее проговорил Уэйн.
— Всем нам нужно, — мрачно пробормотала Кэсси.
— Коуди ушел на рассвете, — продолжала Ирен. — Он позавтракал вместе с работниками во флигеле. — Она украдкой взглянула на Кэсси, проверяя, как та отреагирует на это сообщение, и, поскольку девушка не проявила никакого видимого интереса, добавила: — Сказал, чтобы его не ждали к ужину. Что-то он не показался мне особо счастливым.
Кэсси безнадежно развела руками.
— Коуди сам выбрал себе постель, вот пусть в ней и спит.
— Что тут говорят о постели моего мужа? — спросила Холли, входя в кухню. Она была растрепана и выглядела донельзя вульгарной: нечесаные волосы торчали во все стороны, а немыслимого фасона и столь же невероятной расцветки халат почти не прикрывал обильные прелести далеко не первой свежести.
Ирен захотелось плюнуть; еле сдержавшись, она демонстративно отвернулась к плите и загремела кастрюлями пуще прежнего.
— Ты знаешь о постели Коуди больше моего, — раздраженно процедила Кэсси. — Ведь ты его жена.
Холли улыбнулась, чрезвычайно довольная замечанием Кэсси.
— Я просто счастлива, что ты это понимаешь. Да, я одна имею право на его постель. Подозреваю, что ты была… близка с Коуди до нашей с ним свадьбы, но начиная со вчерашнего дня только я буду делить с ним и жизнь, и ложе! — Выпалив эту тираду, Холли повернулась к Ирен: — Я хочу есть.
От звука ее пронзительного голоса Кэсси почувствовала себя еще хуже.
— Подай мне яичницу с беконом и горячие гренки. И еще кофе. И чтобы в нем было много молока. Ночью я наработала себе зверский аппетит!
— Прошу меня извинить, — сказала Кэсси, вставая из-за стола. Она по горло была сыта двусмысленными улыбочками и замечаниями этой особы.
— Подожди-ка секунду, — сказала Холли жестким тоном, и глаза ее сузились. — Этот дом слишком тесен для нас двоих. Я настоятельно советовала бы тебе подыскать новое место жительства. Мы с Коуди — новобрачные. И твое присутствие в доме — это что-то… препятствующее нам, если ты понимаешь, о чем я говорю.
— Прекрасно понимаю, — коротко ответила Кэсси. Не произнеся больше ни слова, она повернулась и стремительно вышла из кухни, все еще с высоко поднятой головой, лишь подбородок чуть-чуть подрагивал. Перед глазами все кружилось. Господи, хоть бы ее не стошнило прежде, чем она успеет добежать до комнаты!..
Три дня спустя Кэсси упаковала свой чемодан и объявила о намерении покинуть ранчо. Она наметила в Додж-Сити пансион, в котором собиралась снимать комнату до тех пор, пока не решит, что ей делать дальше. Сразу же после переезда Кэсси намеревалась встретиться с Уиллоуби, чтобы оформить перевод своих доходов от ранчо на адрес того места, куда она отправится из этого города. Кэсси даже подумывала о возвращении к Сэл, так как, кроме Сент-Луиса, ей деваться было пока некуда…
Полностью собравшись, она бурно и со слезами простилась с детьми и Ирен и попросила Лоуренса отвезти ее в Додж-Сити. Как Реб ни пытался уговорить ее остаться, Кэсси была непреклонна в своем решении. В последний момент она решила взять с собой Леди и привязала кобылу позади фургона.
Кэсси повезло: в пансионе миссис Смит, кругленькой, с ямочками на щеках вдовушки, оказалась свободной прекрасная, большая комната, и девушка сразу же ее сняла. Реб подождал, пока Кэсси, сопровождаемая хозяйкой, вошла в дом, и только потом отъехал от пансиона. Он был так чертовски зол на Коуди, что почувствовал непреодолимую потребность завернуть в «Длинную скамейку» и угоститься добрым глотком виски, чтобы хоть на время забыть обо всех неприятностях на ранчо. Ноги сами довели его до вращающихся дверей салуна. Глубоко вдохнув густой, застоявшийся запах пива и виски, наполняющий помещение, он сморщился от удовольствия и сглотнул слюну в предвкушении выпивки. Уже давно ни одна капля спиртного не щекотала ему глотку, и соблазн позволить себе это блаженство вспыхнул в его душе с болезненной силой.
— Эй, здорово, Реб! — приветствовал бармен постоянного, многолетнего клиента. — Куда это ты запропастился? Я не видел тебя целую вечность. Что будешь пить?
По какой-то необъяснимой причине готовое сорваться с его губ слово «виски» застряло у Лоуренса в горле. Реб представил себе Ирен, Коуди, ребят и то, как они будут разочарованы, если он опять «съедет с катушек». Он не пил уже несколько недель. Нет, он не должен, не имеет права снова уйти в запой!
— Ничего. Спасибо, дружище, — ответил он бармену. — Я зашел просто так, по старой памяти. Совсем ничего не хочется.
Распрямив плечи и подняв голову, Лоуренс, как показалось донельзя изумленному его словами бармену, буквально изменился на глазах. Выйдя из полумрака салуна на солнечную улицу, Реб подумал, что сейчас закончилось самое тяжелое в его жизни сражение — и он победил. Реб уверенно зашагал вперед, глаза его сияли: он чувствовал себя заново родившимся.
Коуди не мог припомнить, когда еще он так изматывался. Он был женат всего три дня, но они уже казались ему вечностью. Ночи были сплошным кошмаром, а дни — настоящим адом. Возвращаясь домой после долгих, утомительных часов, проведенных в седле, Коуди не ожидал ничего приятного. Смотреть на Холли он вообще не мог: ее сальные намеки и предложения делали его просто больным. Дети с ним почти не разговаривали. Ирен всячески старалась показать, что он повинен в каком-то грязном поступке. Реб тоже всем своим видом явно осуждал его… Что касается Кэсси, то о ней Коуди даже запрещал себе думать. Какую ужасную шутку он сыграл со своей жизнью!
Он хотел Кэсси. Это желание было просто мучительным. «Я хочу только ее… Если она не была предназначена мне, зачем же тогда повстречалась на моем Пути?» — говорил себе Коуди. Его неотступно преследовали воспоминания — ее глаза, которые, казалось, смотрели в самую глубину его души, ее восхитительное, словно прекрасный плод, тело. Но еще сильнее волновали его, то совсем лишая сил, то возбуждая, теплота ее взгляда, способность сохранять удивительную чистоту даже в минуты самых неистовых, изощренных ласк.
Кэсси, безусловно, была очень чувственной женщиной, и это привлекало его, вернее, не столько сама чувственность, сколько таинственно духовная ее основа, что делало какими-то возвышенными самые нескромные движения ее тела. Она одна могла дарить ему мгновения настоящего счастья. И вот теперь… теперь он муж Холли! Коуди заскрипел зубами. Надо же было так вляпаться!
Въезжая во двор, Коуди был мрачен, как туча. Сегодня он вернулся домой пораньше, чтобы поужинать вместе с детьми, которых видел в последнее время очень мало. Тайком он думал и о возможности встретиться за столом с Кэсси. От этой мысли лицо его посветлело.
Эми и Брэди играли во дворе с Чернышом. Коуди обрадовался. Он не разговаривал с ребятами наедине с тех самых пор, когда привез домой Холли, и сейчас решил поправить дело. Увидев, что дети заметили его появление, он шутливо сдвинул брови. Быстро соскочив с коня, Коуди направился к ребятам, но те демонстративно повернулись к нему спиной. Картер в растерянности замер, обдумывая, что, кроме его женитьбы на Холли, могло так на них подействовать, — они и смотреть на него не хотят! Но когда Эми и Брэди бросились бежать от него в другой конец двора, терпение Коуди лопнуло:
— Подождите-ка минутку! Куда это вы собрались?
Эми обернулась и с вызовом посмотрела на него:
— Мы тебе зачем-то нужны? По делу?
— Я хочу с вами поговорить. Или вы слишком заняты, чтобы уделить мне немножко времени?
Брэди тоже повернулся.
— Может, ты и нас собираешься выгнать из дому, как Кэсси? Теперь ведь у тебя есть жена? — дрожащим от обиды и негодования голосом спросил он, избегая смотреть Коуди в глаза.
Картер пришел в полное замешательство. Он ничего не мог понять.
— О чем это вы говорите? Я вовсе не выгонял Кэсси! Ведь ранчо принадлежит ей так же, как и мне. И она должна жить здесь.
— Значит, ее выгнала Холли! Кэсси сказала, что она вынуждена уехать, так как ее не хотят тут видеть, — обвиняющим тоном продолжила Эми. — Спроси у Ирен, как Кэсси плакала, когда уезжала. Реб отвез ее утром в город. Она будет жить в пансионе.
— Что-о?! Почему мне никто ничего не сказал?
— О чем тебе не сказали, милый? — спросила незаметно подошедшая Холли.
Она увидела в окно, что Коуди разговаривает с ребятами, и немедленно вышла, чтобы узнать, о чем они беседуют.
Коуди повернулся к ней:
— Дети говорят, что Кэсси сегодня уехала. Что произошло? Ты ей что-нибудь сказала?
— Я? — переспросила Холли, в притворном изумлении округлив глаза. — С чего бы я стала это делать?
— Сделала, сделала! — отчаянно закричал Брэди. — Не верь ей, папа! Она обманывает! Я хочу, чтобы Кэсси вернулась!
— Ах ты, маленький гаденыш! — вспылила Холли.
На мгновение забыв о необходимости соблюдать осторожность, она дала волю своему характеру и звонко ударила Брэди по уху. Но тут ее атаковал Черныш: злобно рыча, он вцепился ей в подол платья своими острыми мелкими зубами. Холли пронзительно завопила, словно маленькая дворняга могла вот-вот разорвать ее на куски.
— Уберите соба-аку! Ко-оуди, на помощь!
Увидев, как Холли ударила мальчика, Коуди остолбенел. Весь кипя от ярости, он еле сдерживал желание надавать ей оплеух. «Хоть бы Черныш отхватил хороший кусок от ее задницы!» — с ненавистью подумал Коуди. Увы, к счастью для Холли, собака была слишком мала для подобного подвига.
— Ладно, ребятки, уберите от нее своего пса.
— Но, папа, она ударила Брэди! — возмущенно заявила Эми.
— Предоставь это дело мне, я обо всем позабочусь. Заберите Черныша и пустите пока в амбар. Я собираюсь поехать в город.
Глаза Эми загорелись радостью:
— Ты поедешь за Кэсси? А можно нам с Брэди вместе с тобой?
— Да — я поеду за Кэсси, и нет — вы останетесь здесь. А теперь делайте, как я сказал. До отъезда мне нужно побеседовать с Холли с глазу на глаз.
— Ты ее накажешь? — с надеждой спросил Брэди. Коуди сделал страшные глаза, и Брэдн, подхватив Черныша, бросился к сараю. Эми последовала за ним, не преминув, однако, чисто по-женски подпустить шпильку:
— Не думаю, что Кэсси вернется, пока здесь будет Холли.
— Она вернется, — уверенно ответил Коуди, но сердце его сжалось.
Он повернулся к Холли; когда она увидела его лицо, ей стало не по себе: в глазах Коуди ясно читалась угроза.
И холодное презрение.
— Предупреждаю тебя в первый и последний раз, Холли: не смей притрагиваться к детям! — отчеканил он.
— Шу, это испорченные маленькие негодяи! — фыркнула Холли. — К тому же они даже не твои.
— Это тебя не касается. Считай, что я тебя предупредил. Теперь поговорим о Кэсси. В том, что сказали ребятишки, наверняка есть доля истины. Ты говорила Кэсси, чтобы она уехала?
— Ну, — заюлила Холли, напуганная яростным взглядом Коуди, — я не говорила именно такими словами.
— А какими? Что конкретно ты ей сказала? — От его угрожающе-ласкового тона Холли бросило в дрожь. Она кинула на Коуди нервный взгляд и тут же отвернулась: в его глазах горел зловещий огонь.
— Возможно, я намекнула, что на» с тобой необходимо некоторое уединение, поскольку мы новобрачные. Ну и все такое прочее, — запинаясь, тихо проговорила она, стараясь не поднимать глаз на Коуди.
— Ох, дерьмо! Сгинь с моих глаз, Холли, пока я не забыл, что никогда не поднимал руку на женщину! Я был с тобой честен и соблюдал наш договор — официально считать тебя женой — до тех пор, пока не приедет адвокат из Сент-Луиса. Но мне надоели твоя беспардонность, твоя жестокость, зависть и ревность. Я уезжаю в город за Кэсси. Надеюсь, что когда я вернусь ты будешь вести себя прилично.
— Я твоя жена, Коуди! — сердито заявила Холли. — И не заслуживаю подобного обращения.
— Еще раз повторяю: ты моя жена чисто юридически. Я не чувствую себя твоим мужем. Более того, даже не уверен, что мы по-настоящему женаты. Мне кажется, что вы с Уэйном все это придумали.
— Но у меня же брачное свидетельство! — вздрогнув, возразила Холли. — На нем есть подпись и дата и оно абсолютно настоящее. Кроме того, не забывай свидетелях!
Про себя Холли молилась, чтобы Коуди никогда не узнал об обмане, подстроенном ею и Уэйном.
— Будь у меня время, я нашел бы этого священника который так загадочно исчез почти сразу после брачной церемонии, — глухо сказал Коуди. — Но пока не решится вопрос с детьми, я вынужден оставаться здесь, тобой, и создавать видимость нормальной «семейной» жизни. А сейчас я поеду в Додж и попытаюсь помириться с Кэсси.
— Кэсси! Кэсси! Только и слышу это волшебное имя! — злобно выкрикнула Холли. — Ты был хорош чтобы спать с ней, но оказался не годен в качестве жениха. Брось ее, Коуди! Ей-богу, еще раз тебе говорю: такие люди, как мы, созданы друг для друга.
— Возможно, ты и права, Холли. Но, к несчастью для нас обоих, я к тебе совершенно равнодушен. Так что извини. А теперь, с твоего позволения, я отбуду, чтобы успеть обратно до темноты.
Коуди и не подозревал, что Реб стал невольным свидетелем его беседы с Холли, напоминающей перепалку. Лоуренс как раз выходил из сарая, когда заметил Картера и его новоявленную супругу. Он тут же спрятался в тени неподалеку от них. Реб прекрасно знал, что подслушивать чужие разговоры неэтично, но при существующих обстоятельствах не находил в своем поведении ничего дурного. Когда Коуди ушел в конюшню, а Холли направилась в дом, Реб глубоко задумался. Самые противоречивые мысли сталкивались в его мозгу. Некоторое время он стоял, словно прислушиваясь к ним, а затем широко улыбнулся. В его голове зародилась идея, каким образом можно помочь Коуди, и он поспешил поделиться ею с Ирен. За последние недели они настолько сблизились, что Реб не мог и помыслить начать приводить свой замысел в исполнение, не посоветовавшись с ней.
Ирен, можно тебя на минутку?
Она оторвалась от работы и улыбнулась, увиден стоящего в дверях кухни Реба. Ирен подумала, что в последнее время он прекрасно выглядит и в нем трудно узнать прежнего беспутного прожигателя жизни.
— Конечно, Реб, заходи.
Реб снял свою широкополую шляпу. Ирен заметила, что он взволнован.
— Случилось еще что-то плохое? Ну, кроме того, что мы уже имеем, — пытаясь с помощью иронии преодолеть закравшийся в душу страх, спросила Ирен.
— Да не тревожься, ничего страшного. Новости скорее хорошие. Понимаешь, я только что случайно услышал, как Коуди говорил, что если бы у него было время, он непременно отыскал бы священника, который обвенчал его с Холли. Возможно, у Коуди и правда нет времени, но зато оно есть у меня! Я намерен завтра же отправиться на розыски этого человека, как бы далеко отсюда он ни уехал. Я не доверяю Холли, да и Уэйну тоже. Если у Коуди есть подозрения по поводу этой свадьбы, то я просто обязан помочь ему во всем разобраться — ведь вполне возможно, его пытаются надуть!
— Ох, Реб, надеюсь, что ты окажешься прав! Мне так больно видеть Коуди и Кэсси несчастными… Ты долго будешь в отъезде?
— Ровно столько, сколько понадобится для того, чтобы найти священника. Кто-нибудь знает его имя?
— Я могу узнать. Свидетельство о браке лежит где-то в комнате Холли. Я его найду и все тебе расскажу.
— Интересно, Коуди его подписывал?
— Должен был, иначе оно не было бы действительным, — если, конечно, оно и в самом деле настоящее. Ты расскажешь Коуди о своем плане?
— Нет. Я хочу попросить его отпустить меня на несколько дней — якобы навестить родственников в другом штате. Не хочется обольщать его ложными надеждами: а вдруг все было проделано правильно или же мне не удастся отыскать этого проклятого священника? Но если я его найду и установлю, что дело нечисто, то привезу мерзавца на ранчо, пусть даже мне придется для этого связать его и тащить на себе.
— Ты хороший человек, Реб. Я так рада, что Коуди взял тебя работать на ранчо! — Добрые глаза Ирен увлажнились.
Чрезвычайно смущенный, Реб густо покраснел.
— У меня только одна рука, Ирен. Но если бы я не был инвалидом, то обязательно предложил бы тебе выйти за меня замуж.
— А если бы я не была калекой, — дрожащим от волнения голосом ответила Ирен, — то приняла бы это предложение.
Реб остолбенел:
— Господи… Да какое значение имеет твоя больная нога по сравнению с тем, как я к тебе отношусь?!
— Такое же, какое имеет твое увечье по отношению К моим чувствам.
Реб робко улыбнулся:
— Так ты не думаешь, что я просто старый дурак?
— Я думаю, что ты настоящий мужчина, временно сбившийся с дороги, но сумевший опять ее найти.
— Этим я обязан тебе и Коуди. Если ты не возражаешь, когда я вернусь, мы еще поговорим на эту тему, — сказал он с надеждой.
— Нет, не возражаю, Реб.
— Ты святая женщина! — Реб облегченно вздохнул, привлек Ирен к себе единственной рукой и запечатлел на ее губах страстный поцелуй.
Не успела Кэсси еще распаковать свои вещи, как появившаяся на пороге комнаты миссис Смит торжественно возвестила, что «мисс ожидает внизу посетитель». Кэсси терялась в догадках, кто, кроме Реба, Ирен и детей, знает, что она покинула ранчо и сняла комнату в этом пансионе. Это не мог быть Коуди, рассудила она, потому что в такое время он обычно еще работал. Решив, что единственная возможность узнать, кто сей таинственный визитер, — это встретиться с ним, она поправила свои золотистые волосы, смахнула пылинки, приставшие к платью, и сказала хозяйке, что сейчас спустится вниз.
Кэсси удивилась, разглядев из окна гостиной Уэйна Картера. Вот уж кого она совершенно не ожидала увидеть! Он стоял к ней спиной, и она на секунду задержалась в дверях, сравнивая его с Коуди. Абсолютно ничто не говорило о том, что они братья. Да, у них был один отец, но Коуди явно пошел к свою мать-индианку. В свои сорок с лишним лет Уэйн благодаря светлым глазам и рыжеватым волосам казался значительно моложе. Но по сравнению с высоким, широкоплечим, мускулистым красавцем Коуди Уэйн выглядел тщедушным и каким-то сереньким, незначительным, несмотря на то, что имел вполне приличный средний рост и смазливую физиономию…
Зная о неблаговидной роли, которую Уэйн сыграл в свадьбе Коуди, Кэсси не испытывала к нему ничего, кроме презрения.
Словно почувствовав ее присутствие, Картер-старший повернулся и улыбнулся ей:
— Кэсси! Рад тебя видеть!
— Привет, Уэйн. Как ты узнал, что я здесь?
— Слухами земля полнится. Ты ведь не сердишься на то, что я зашел? С моей стороны было бы непростительно не навестить мою сводную сестренку и не посмотреть, как она устроилась на новом месте. — Он немного помолчал. — Но почему ты переехала? Тебе не понравилось жить на ранчо? Или мой брат сделал что-то такое, отчего тебе пришлось в нем разочароваться? Да, кстати, как дела у Коуди и его молодой жены?
Увидев на лице Уэйна ехидную усмешку, Кэсси стиснула зубы: этот тип прекрасно знал, почему она уехала с Каменного ранчо!
— Насколько мне известно, у них все в порядке, — спокойно ответила девушка.
— Коуди полон сюрпризов, не правда ли? Впрочем, Достаточно о нем. Ты мне гораздо более интересна. У меня создалось впечатление, что ты испытывала серьезные чувства к моему брату. Жаль, что твои надежды не оправдались. Однако, как ты заметила сама, он и Холли прекрасно подходят друг другу. А ты слишком хороша для метиса.
— Что тебе от меня надо, Уэйн? — спросила Кэсси.
— Ничего, просто я проявляю братскую заботу тебе, Кэсси. Мы с твоей матерью были… достаточно близки одно время. И было бы неучтиво забыть о ее дочери. Я хочу пригласить тебя поужинать.
Только этого не хватало! Ужинать с Уэйном! Кэсси чувствовала отвращение, даже когда просто стояла с ним рядом. К тому же ей очень не понравились его грязные намеки на отношения с ее матерью. Почему бы ему честно и открыто не сказать о том, что между ними было?
— Я не очень голодна, Уэйн.
В этом была доля правды: ее слегка подташнивало.
— Ты меня боишься?
— Разве для этого есть основания?
— Нет, конечно. — Я ведь просто хочу тебе помочь. Могу ли я что-нибудь для тебя сделать?
— Нет, благодарю.
— Ты уверена, что не хочешь ужинать? В гостинице неподалеку отлично кормят. Потом я хотел бы обсудить с тобой несколько важных вопросов. Думаю, ты найдешь их более чем любопытными.
Несмотря на свою неприязнь к Уэйну, Кэсси была заинтригована. Она ничего не могла с собой поделать: ее интересовало, какие карты припрятал Уэйн в своем рукаве и не имеет ли все это какого-нибудь отношения к Коуди.
— Ну хорошо, Уэйн. В самом деле, почему бы нам и не поужинать? Думаю, в этом нет ничего страшного.
Глаза Уэйна вспыхнули, и он взял ее под руку:
— Тогда идем?
Уже смеркалось, когда Коуди въехал в Додж. Широкополая шляпа, глубоко надвинутая на глаза, скрывала застывшие в них отчаяние и тоску; лицо его казалось окаменевшим: так напряжены и суровы были его черты. Коуди спешился возле пансиона миссис Смит, которая тотчас появилась на пороге. Коуди спросил о Кэсси таким резким тоном, что чуть не до смерти напугал вдову; у нее даже не хватило духу дать ему отпор, как она непременно сделала бы в другой ситуации.
— А она… она… Ее нет дома, — запинаясь, пролепетала миссис Смит, вконец устрашенная мрачным и грозным видом Коуди.
— И где же она?
— Кажется, ушла ужинать со своим братом.
— С Уэйном? — В голосе Коуди прозвучало презрение. — Да, мой братец не теряет времени даром: быстренько предложил свои услуги.
— Ваш брат? — переспросила вдова, робко посмотрев на него сквозь круглые очки, водруженные на переносицу. — Тогда вы, должно быть, Коуди Картер?
Не получив ответа на свой риторический вопрос, миссис Смит про себя пришла к выводу, что стоящий перед ней ужасный человек полностью соответствует своей гнусной репутации. Надо говорить с ним вежливо, но твердо, решила она.
— Это славно, что вы и ваш брат так заботитесь о своей сводной сестре! Уверяю вас, ей здесь очень хорошо. Я передам мисс Фенмор, что вы о ней спрашивали.
— Я подожду, — заявил Коуди выразительно.
— Да-да, конечно, как вам будет угодно. Пухленькая вдовушка не на шутку встревожилась.
— Вы можете пока посидеть в гостиной, мистер Картер, — все же предложила она, подумав при этом, что уж дальше-то гостиной его ни за какие коврижки не пустит.
Коуди поднял глаза и взглянул на лестницу.
— В какой комнате живет Кэсси? Набравшись храбрости, миссис Смит приняла оборонительную стойку:
— Мужчинам запрещено посещать моих квартиранток, даже если они приходятся им родственниками! А насколько я помню, Кэсси просто ваша сводная сестра, а не родственница по крови. Так что вы можете подождать или в гостиной, или вообще не ждать. Выбирайте сами.
Коуди тяжело вздохнул. Он понял, что хозяйка пансиона будет стоять в этом вопросе насмерть, и решил пойти обходным путем.
— Я просто хотел убедиться, что она устроилась удобно. Мне было бы жаль, если б ее поселили в маленькой и глухой комнатенке, где всегда мало воздуха.
— Заверяю вас, я предоставила мисс Фенмор свою лучшую комнату, выходящую на светлую сторону. В комнате два окна — больших окна! — а перед ними растет дерево, оно защищает от прямых полуденных лучей солнца и дает приятную тень. Уверена, что вашей сестре здесь очень понравится.
— Я тоже уверен, — сказал Коуди, стараясь сдержать улыбку: существует много способов добыть необходимую информацию. — А Теперь я хочу пожелать вам доброй ночи.
— Доброй ночи? Мне показалось, что вы хотели увидеться с мисс Фенмор.
— Я могу подождать и до завтра. Буду крайне признателен, если вы не скажете ей, что я приезжал. Завтра я хочу сделать ей сюрприз.
— Ну конечно! С удовольствием выполню вашу просьбу, — поспешно согласилась миссис Смит, чувствуя огромное облегчение оттого, что этот страшный и опасный человек уезжает.
Кэсси была приятно удивлена великолепным обслуживанием и качеством еды в ресторане при гостинице «Додж-хаус». После столь прекрасного ужина спазмы в желудке прекратились, и теперь она наслаждалась кофе и десертом, ожидая, когда Уэйн наконец заговорит о том, ради чего он ее сюда пригласил.
— Тебе нравится Каменное ранчо, Кэсси? — задал он первый пробный вопрос.
Она бросила на него озадаченный взгляд:
— Конечно, нравится. Когда я жила у бабушки, то часто вспоминала о ранчо и о том, как счастлива я там была, пока Бак не отослал меня в Сент-Луис.
— Тогда почему ты позволила Коуди выставить тебя оттуда?
— Никто меня не выставлял. Просто жизнь на ранчо показалась мне не такой привлекательной, как раньше.
— Это потому, что Коуди женился?
— Частично, — подумав, что врать не стоит, честно ответила Кэсси.
— А что ты скажешь насчет, того, чтобы выкупить у Коуди ранчо?
— Но это будет стоить огромных денег! Ведь ты прекрасно знаешь: все, что у меня есть, — это четверть доходов от ранчо.
— У меня есть предложение, которое, как мне кажется, должно тебе понравиться.
— Какое предложение? — удивленно спросила Кэсси.
— Выходи за меня замуж. У меня достаточно денег, чтобы выкупить долю Коуди, и тогда ранчо будет принадлежать нам с тобой. Это; ранчо должно принадлежать мне; черт подери! — сорвался он. — Я единственный законный наследник Бака! Коуди не имеет никакого права на имущество старика.
Кэсси молчала.
— Ты слышишь меня? Если ты думаешь о Коуди, то забудь о нем. Он женат на другой, — уже спокойнее проговорил Уэйн.