Страница:
— Он самый, — ответил Питер. — Возьмите, он ваш.
— Оставь в дипломате, Питер. Чуть позже, когда будет время, я прочту его.
Полчаса спустя, после лёгкого завтрака, юноша начал прощаться.
— Мне пора идти, дорогой профессор, — сказал Питер. — Сейчас шесть часов утра; часов в восемь я буду в деревне. Хочу повидать мать перед ответственной операцией. Мало ли что может случиться…
— Нет, Питер, — уверенно сказал профессор, — ничего случиться не должно. Помни, ты принадлежишь миру, человечеству, и на бессмысленный риск идти ты не имеешь права. Будь осторожен, и тогда всё будет хорошо. Я верю, мы ещё встретимся. А теперь иди, Питер, и помни, что у тебя есть друг, который думает о тебе и беспокоится за тебя.
— Прощайте, профессор!
— До встречи, дорогой друг!
Питер вышел на порог охотничьего домика. Молодое утреннее солнце ударило ему в глаза. Юноша невольно зажмурился. Вид, открывшийся ему с высокой скалы, всколыхнул в его душе дремавшие где-то в глубине сознания чувства. Роса, превращённая в лёгкую дымку, медленно поднималась навстречу первым лучам солнца, далеко внизу всё чётче и чётче проступали контуры его родной деревни, где-то высоко над головой царил хозяин гор — старый орёл, зорко озирая свои необъятные владения. А вокруг вздымались огромные скалы, лишённые растительности и жизни, но всё равно такие родные и знакомые; казалось, они стремятся ввысь, к небу, и именно это стремление придало им остроконечную форму.
Питер судорожно вздохнул. Чувства, захлестнувшие его, не подлежали определению… То ли это была грусть по ушедшему детству, то ли радость из-за возвращения на родину, то ли ещё что-то, что Питер смутно чувствовал, но не мог объяснить… Лишь одно слово, охватывающее весь набор чувств, приходило на ум юноше: ностальгия. Ностальгия по родине, ностальгия по детству…
Было восемь часов утра, когда Питер вошёл в деревню. Звонко заливались петухи, устроив нечто вроде соревнования между собой, где-то одиноко тявкала собака, в чьём-то хлеву призывно мычала корова. Деревня проснулась. Люди хлопотали у своих домов, готовясь к празднику, соседи здоровались через неказистые плетни и желали друг другу доброго утра и хорошего дня. Где-то звучала музыка… В воздухе витало радостное ожидание праздника.
Чем ближе Питер подходил к своему дому, тем сильнее он ощущал дрожь в коленях. Как-то его встретит мать, отец, Питер-младший? Поймут ли они его, поверят ли?.. Вот и знакомый дом. Питер глубоко вдохнул и… прошёл мимо. Нет, не мог он сейчас явиться на глаза своим близким, это было свыше его сил. Смутное чувство вины лежало на нём. Он подсознательно чувствовал, что, пока над деревней висит страшная опасность, о которой никто, кроме него и профессора Магнуса, не знает, он не может, просто не имеет права заявлять о своём существовании. Действительно, что он может им сказать? «Здравствуй, мама, здравствуй, отец! Через три часа вы умрёте»? Но это же абсурд!..
Питер миновал деревню и взобрался на небольшую каменную площадку, обрамлённую чахлым колючим кустарником, где они со Стивом часто загорали. Отсюда деревня была видна как на ладони. Здесь он решил отдохнуть, чтобы потом со свежими силами приступить к осуществлению своего плана.
Вот на центральной улице появилась группа мужчин, среди которых Питер узнал своего отца. Это был высокий, стройный человек крепкого сложения и с суровыми, словно высеченными из гранита, чертами лица. Мужчины о чём-то оживлённо говорили между собой, а потом вдруг громко рассмеялись. Дойдя до поворота, они свернули на смежную улицу и вскоре скрылись из глаз.
Незаметно Питер заснул. Тревоги минувших суток и усталость взяли своё. Ему приснилась мать, ласково гладившая спящего сына по белобрысой голове, Питер-младший, счастливо улыбавшийся во сне, отец, весело смеявшийся в кругу своих друзей-односельчан, и Лилиан, печально глядевшая на него и с мольбой в голосе что-то просившая — но что именно, Питер никак не мог расслышать…
Он проснулся, словно от удара током. Солнце стояло уже высоко, слишком высоко. Он с ужасом взглянул на часы. Пол-одиннадцатого! Он чуть не проспал! Питер вскочил на ноги. Из деревни слышалась громкая музыка и весёлый праздничный шум. Праздник Святого Габриэля был в полном разгаре. Скорее к полигону!
Внезапно тревожная мысль остановила Питера. Что, если он не сможет обезвредить установку и тем самым предотвратить неминуемую катастрофу? Может быть, следует принять меры предосторожности и оповестить население деревни о грозящей опасности? А потом уже со спокойной душой приступить к выполнению задуманной операции? Да, пожалуй, так и следует поступить.
Приняв это решение, Питер стрелой помчался в деревню. Чтобы выиграть время, он остановил его и влетел на центральную площадь при полном безмолвии и неподвижности окружающего мира. А теперь… Время, вперёд!.. Оглушительный грохот праздника обрушился на голову юноши. Питер оказался в самой гуще танцующих односельчан. Стремительный вихрь хоровода чуть не сшиб его с ног. Он поймал за рукав одного из мужчин, молодого рыжего парня, беззаботно хохотавшего над проделками заезжего клоуна.
— Уходите отсюда! — крикнул Питер в самое его ухо, стараясь перекричать шум праздника. — Сейчас здесь будет смерть! Уходите в горы! Наверх! — Питер махнул рукой куда-то в сторону охотничьего домика отшельника Магнуса, но рыжий парень, даже не взглянув на странного незнакомца, продолжал корчиться от смеха.
Питер снова остановил время и, расталкивая людей, бросился к краю площади — туда, где народ вёл себя более сдержанно и участвовал в празднике не столь активно.
— Уходите в горы! — закричал Питер. — Скорее, скорее уходите отсюда, если хотите остаться в живых!
Но никто не слушал его. Большинство сельчан просто не обратило на него внимания, остальные же встретили его слова с недоверчивой улыбкой, сочтя незнакомца либо изрядно выпившим, либо неудачно пошутившим.
Питер, теряя самообладание, носился по площади, но его предостережения не возымели действия. Тут он случайно столкнулся с деревенским священником.
— Святой отец! — вскричал Питер. — Выслушайте хоть вы меня! Деревне грозит опасность! Через полчаса все погибнут, если не уйдут в горы! Поверьте мне, это не шутка! Это серьёзно, слишком серьёзно!..
— Сын мой, — смиренно ответил седой священник, качая головой, — судьба наша в руках Господних. Всё сущее на грешной земле есть промысел Божий. Не смущай паству, сын мой, дьявольскими предзнаменованиями, веселись, как все, и уповай на милость Господа нашего. Сегодня наш день. Святой Габриэль не покинет нас!
Святой отец дружески похлопал Питера по плечу и отошёл в сторону.
Питер понял, что ничего здесь не добьётся — люди не верили ему. Его взгляд остановился на матери. Может быть, она поймёт его?.. С бешено бьющимся сердцем Питер бросился к ней. Она стояла в стороне от общей массы веселящейся публики и с улыбкой взирала на праздник. Внезапно возникший перед ней молодой незнакомец заставил её отшатнуться.
— Мама!.. — в отчаянии произнёс Питер, умоляюще глядя в глаза матери. — Это я, Питер! Верь мне!
— Нет! — в ужасе прошептала мать, отступая назад и меняясь в лице.
— Уходите отсюда, прошу вас! Сейчас здесь разразится страшная катастрофа, и вы все погибнете! Уходите! В горы!..
Но мать не слушала его. В облике юноши она уловила еле заметные знакомые черты, черты своего сына, Питера, но женщина отлично понимала, что этот незнакомец не мог быть её сыном. Почему же он назвал её мамой?.. Суеверный страх закрался в её душу. Кто же он?
— Нет! — повторила она. — Этого не может быть…
Питер поник головой. Он понял, что поспешил, слишком поспешил. С грустью глядя в глаза матери, полные слёз неверия и надежды, он отвернулся и бросил взгляд на высокий пирамидальный тополь, единственное высокое дерево во всей округе. Там, в густой листве, скрывался Питер-младший. Питер знал это. Он вдруг со всей отчётливостью осознал, что тогда, семь лет назад, когда он был тем Питером, который сейчас сидит на толстой тополиной ветке, скрытый листвой, он видел самого себя — незнакомого молодого человека в городском костюме, беспорядочно снующего по праздничной площади и пристающего к людям с какими-то вопросами. Он всё вспомнил. Теперь он знал, что не добьётся здесь успеха. Судьба его благого намерения была предопределена. Питер остановил время и, бросив печальный взгляд на мать, направился к военному полигону.
А мать стояла в оцепенении и смотрела в пустоту. Видение слишком поразило её, — а то, что это было видением, не вызывало у нее теперь никаких сомнений: незнакомый юноша столь внезапно появился перед ней и так же внезапно растворился в воздухе. Нет, это призрак, решила она. Но древний материнский инстинкт вопреки всякой логике подсказывал ей: это твой сын, Питер!.. верь ему!..
Питер шёл по узкой горной тропе вниз, к полигону. Время стояло, часы показывали 10.40. Осталось двадцать минут.
Глава двенадцатая
— Оставь в дипломате, Питер. Чуть позже, когда будет время, я прочту его.
Полчаса спустя, после лёгкого завтрака, юноша начал прощаться.
— Мне пора идти, дорогой профессор, — сказал Питер. — Сейчас шесть часов утра; часов в восемь я буду в деревне. Хочу повидать мать перед ответственной операцией. Мало ли что может случиться…
— Нет, Питер, — уверенно сказал профессор, — ничего случиться не должно. Помни, ты принадлежишь миру, человечеству, и на бессмысленный риск идти ты не имеешь права. Будь осторожен, и тогда всё будет хорошо. Я верю, мы ещё встретимся. А теперь иди, Питер, и помни, что у тебя есть друг, который думает о тебе и беспокоится за тебя.
— Прощайте, профессор!
— До встречи, дорогой друг!
Питер вышел на порог охотничьего домика. Молодое утреннее солнце ударило ему в глаза. Юноша невольно зажмурился. Вид, открывшийся ему с высокой скалы, всколыхнул в его душе дремавшие где-то в глубине сознания чувства. Роса, превращённая в лёгкую дымку, медленно поднималась навстречу первым лучам солнца, далеко внизу всё чётче и чётче проступали контуры его родной деревни, где-то высоко над головой царил хозяин гор — старый орёл, зорко озирая свои необъятные владения. А вокруг вздымались огромные скалы, лишённые растительности и жизни, но всё равно такие родные и знакомые; казалось, они стремятся ввысь, к небу, и именно это стремление придало им остроконечную форму.
Питер судорожно вздохнул. Чувства, захлестнувшие его, не подлежали определению… То ли это была грусть по ушедшему детству, то ли радость из-за возвращения на родину, то ли ещё что-то, что Питер смутно чувствовал, но не мог объяснить… Лишь одно слово, охватывающее весь набор чувств, приходило на ум юноше: ностальгия. Ностальгия по родине, ностальгия по детству…
Было восемь часов утра, когда Питер вошёл в деревню. Звонко заливались петухи, устроив нечто вроде соревнования между собой, где-то одиноко тявкала собака, в чьём-то хлеву призывно мычала корова. Деревня проснулась. Люди хлопотали у своих домов, готовясь к празднику, соседи здоровались через неказистые плетни и желали друг другу доброго утра и хорошего дня. Где-то звучала музыка… В воздухе витало радостное ожидание праздника.
Чем ближе Питер подходил к своему дому, тем сильнее он ощущал дрожь в коленях. Как-то его встретит мать, отец, Питер-младший? Поймут ли они его, поверят ли?.. Вот и знакомый дом. Питер глубоко вдохнул и… прошёл мимо. Нет, не мог он сейчас явиться на глаза своим близким, это было свыше его сил. Смутное чувство вины лежало на нём. Он подсознательно чувствовал, что, пока над деревней висит страшная опасность, о которой никто, кроме него и профессора Магнуса, не знает, он не может, просто не имеет права заявлять о своём существовании. Действительно, что он может им сказать? «Здравствуй, мама, здравствуй, отец! Через три часа вы умрёте»? Но это же абсурд!..
Питер миновал деревню и взобрался на небольшую каменную площадку, обрамлённую чахлым колючим кустарником, где они со Стивом часто загорали. Отсюда деревня была видна как на ладони. Здесь он решил отдохнуть, чтобы потом со свежими силами приступить к осуществлению своего плана.
Вот на центральной улице появилась группа мужчин, среди которых Питер узнал своего отца. Это был высокий, стройный человек крепкого сложения и с суровыми, словно высеченными из гранита, чертами лица. Мужчины о чём-то оживлённо говорили между собой, а потом вдруг громко рассмеялись. Дойдя до поворота, они свернули на смежную улицу и вскоре скрылись из глаз.
Незаметно Питер заснул. Тревоги минувших суток и усталость взяли своё. Ему приснилась мать, ласково гладившая спящего сына по белобрысой голове, Питер-младший, счастливо улыбавшийся во сне, отец, весело смеявшийся в кругу своих друзей-односельчан, и Лилиан, печально глядевшая на него и с мольбой в голосе что-то просившая — но что именно, Питер никак не мог расслышать…
Он проснулся, словно от удара током. Солнце стояло уже высоко, слишком высоко. Он с ужасом взглянул на часы. Пол-одиннадцатого! Он чуть не проспал! Питер вскочил на ноги. Из деревни слышалась громкая музыка и весёлый праздничный шум. Праздник Святого Габриэля был в полном разгаре. Скорее к полигону!
Внезапно тревожная мысль остановила Питера. Что, если он не сможет обезвредить установку и тем самым предотвратить неминуемую катастрофу? Может быть, следует принять меры предосторожности и оповестить население деревни о грозящей опасности? А потом уже со спокойной душой приступить к выполнению задуманной операции? Да, пожалуй, так и следует поступить.
Приняв это решение, Питер стрелой помчался в деревню. Чтобы выиграть время, он остановил его и влетел на центральную площадь при полном безмолвии и неподвижности окружающего мира. А теперь… Время, вперёд!.. Оглушительный грохот праздника обрушился на голову юноши. Питер оказался в самой гуще танцующих односельчан. Стремительный вихрь хоровода чуть не сшиб его с ног. Он поймал за рукав одного из мужчин, молодого рыжего парня, беззаботно хохотавшего над проделками заезжего клоуна.
— Уходите отсюда! — крикнул Питер в самое его ухо, стараясь перекричать шум праздника. — Сейчас здесь будет смерть! Уходите в горы! Наверх! — Питер махнул рукой куда-то в сторону охотничьего домика отшельника Магнуса, но рыжий парень, даже не взглянув на странного незнакомца, продолжал корчиться от смеха.
Питер снова остановил время и, расталкивая людей, бросился к краю площади — туда, где народ вёл себя более сдержанно и участвовал в празднике не столь активно.
— Уходите в горы! — закричал Питер. — Скорее, скорее уходите отсюда, если хотите остаться в живых!
Но никто не слушал его. Большинство сельчан просто не обратило на него внимания, остальные же встретили его слова с недоверчивой улыбкой, сочтя незнакомца либо изрядно выпившим, либо неудачно пошутившим.
Питер, теряя самообладание, носился по площади, но его предостережения не возымели действия. Тут он случайно столкнулся с деревенским священником.
— Святой отец! — вскричал Питер. — Выслушайте хоть вы меня! Деревне грозит опасность! Через полчаса все погибнут, если не уйдут в горы! Поверьте мне, это не шутка! Это серьёзно, слишком серьёзно!..
— Сын мой, — смиренно ответил седой священник, качая головой, — судьба наша в руках Господних. Всё сущее на грешной земле есть промысел Божий. Не смущай паству, сын мой, дьявольскими предзнаменованиями, веселись, как все, и уповай на милость Господа нашего. Сегодня наш день. Святой Габриэль не покинет нас!
Святой отец дружески похлопал Питера по плечу и отошёл в сторону.
Питер понял, что ничего здесь не добьётся — люди не верили ему. Его взгляд остановился на матери. Может быть, она поймёт его?.. С бешено бьющимся сердцем Питер бросился к ней. Она стояла в стороне от общей массы веселящейся публики и с улыбкой взирала на праздник. Внезапно возникший перед ней молодой незнакомец заставил её отшатнуться.
— Мама!.. — в отчаянии произнёс Питер, умоляюще глядя в глаза матери. — Это я, Питер! Верь мне!
— Нет! — в ужасе прошептала мать, отступая назад и меняясь в лице.
— Уходите отсюда, прошу вас! Сейчас здесь разразится страшная катастрофа, и вы все погибнете! Уходите! В горы!..
Но мать не слушала его. В облике юноши она уловила еле заметные знакомые черты, черты своего сына, Питера, но женщина отлично понимала, что этот незнакомец не мог быть её сыном. Почему же он назвал её мамой?.. Суеверный страх закрался в её душу. Кто же он?
— Нет! — повторила она. — Этого не может быть…
Питер поник головой. Он понял, что поспешил, слишком поспешил. С грустью глядя в глаза матери, полные слёз неверия и надежды, он отвернулся и бросил взгляд на высокий пирамидальный тополь, единственное высокое дерево во всей округе. Там, в густой листве, скрывался Питер-младший. Питер знал это. Он вдруг со всей отчётливостью осознал, что тогда, семь лет назад, когда он был тем Питером, который сейчас сидит на толстой тополиной ветке, скрытый листвой, он видел самого себя — незнакомого молодого человека в городском костюме, беспорядочно снующего по праздничной площади и пристающего к людям с какими-то вопросами. Он всё вспомнил. Теперь он знал, что не добьётся здесь успеха. Судьба его благого намерения была предопределена. Питер остановил время и, бросив печальный взгляд на мать, направился к военному полигону.
А мать стояла в оцепенении и смотрела в пустоту. Видение слишком поразило её, — а то, что это было видением, не вызывало у нее теперь никаких сомнений: незнакомый юноша столь внезапно появился перед ней и так же внезапно растворился в воздухе. Нет, это призрак, решила она. Но древний материнский инстинкт вопреки всякой логике подсказывал ей: это твой сын, Питер!.. верь ему!..
Питер шёл по узкой горной тропе вниз, к полигону. Время стояло, часы показывали 10.40. Осталось двадцать минут.
Глава двенадцатая
Бетонные стены полигона были высоки и неприступны, напоминая скорее средневековую крепость, нежели современный военный объект. Контрольно-пропускной пункт был закрыт, а ворота, видимо, открывались автоматически либо по команде караульного. Но сейчас ни о какой автоматике и речи быть не могло: подобно сигнализации в ювелирном магазине, автоматика могла сработать лишь в качестве реакции на определённое внешнее воздействие, а любая реакция, как известно, есть некая временная последовательность событий. Время же, по воле Питера, стояло.
Питер обошёл полигон кругом. Крепость была неприступна. Первое препятствие. Что же делать? Из всякого безвыходного положения всегда есть выход, и юноша знал это. Ответственность его за судьбы мира придала ему силы и решимости. Ничего, он преодолеет все трудности и придёт к цели!..
Питер ещё раз обошёл полигон. С южной его стороны, у самой стены, он заметил неказистое высохшее дерево, вернее, не дерево, а голый ствол, без листьев и ветвей. Сухой ствол не достигал до верхней границы стены, но другого пути не было. Если не здесь, то больше нигде. Питер снял пиджак, предварительно сунув пистолет за пояс, и начал взбираться по гладкому стволу. Трухлявая древесина осыпалась под его пальцами, ноги то и дело соскальзывали с еле заметных выступов на стволе, пот заливал глаза, но юноша всё лез и лез, пока не добрался до верхней его части. Время, солнце и непогода превратили некогда пышное дерево в обрубок, верхняя часть которого сейчас представляла собой неровную площадку сантиметров пятнадцати в диаметре. Чтобы добраться до колючей проволоки, обрамляющей стену полигона, необходимо было встать на эту площадку, что было не под силу даже опытному эквилибристу, но у Питера не было иного выхода. Циркач мог не сделать такого-то трюка, Питер же не имел права на неудачу. Дважды чуть не сорвавшись, он всё-таки умудрился стать обеими ногами на эту зыбкую опору и, с трудом сохраняя равновесие, выпрямился. Руки не доставали до края стены. Единственным выходом было прыгать. Весь собравшись, Питер оттолкнулся от трухлявого ствола и уцепился за нижний ряд колючей проволоки. В тот же миг он услышал треск и, оглянувшись, увидел, как мёртвое дерево падает, не выдержав толчка, и с глухим стуком рассыпается от удара о землю. Острые шипы колючей проволоки впились в правую ладонь юноши, причиняя нестерпимую боль, но Питер, сжав зубы, не разжал рук. Подтянувшись, он ухватился за следующий, более высокий ряд проволоки, потом за следующий, ещё и ещё выше, пока руки его не достигли самого верхнего ряда. Поджав ноги, он наступил на бетонный край стены и выпрямился. Самый верхний ряд колючей проволоки, за который он крепко держался, был где-то на уровне его груди. Переведя дыхание, он осторожно перелез через проволочное заграждение и заглянул вниз, по ту сторону стены.
Прямо перед ним простиралась жестяная крыша небольшого строения, по-видимому, склада или какой-либо другой хозяйственной постройки. Питер спрыгнул на крышу, и металлический гул разнёсся по окрестностям. Инстинктивно пригнувшись, он тут же вспомнил, что время стоит, и никакой опасности ему грозить не может. Оказавшись на земле, он огляделся.
Прямо перед ним возвышалась круглая высокая бетонная башня, занимавшая около трети территории полигона. На её крыше Питер заметил несколько вертолётных лопастей. «Вертолётная площадка», — решил он. Справа, метрах в пятидесяти от склада, распахнул ворота большой гараж, в глубине которого притаилось несколько грузовиков и бронетранспортёров. За гаражом виден был ряд небольших деревянных построек, видимо, выполнявших функции складских помещений. В двадцати метрах слева располагался контрольно-пропускной пункт и караульное помещение, а за ними — входные ворота. Два солдата с автоматами застыли у КПП, и ещё двое — у ворот. Несколько человек Питер заметил у гаража и чуть дальше, за ним. Как же добраться до сердца полигона — установки «ТТТ»?
Питер направился к КПП. От КПП к башне вела посыпанная битым кирпичом дорожка. Дорожка упиралась в большую, обитую стальными листами дверь. Питер дёрнул за ручку. Массивная дверь на удивление легко поддалась. Питер вошёл в просторный холл и в растерянности остановился. Множество дверей, расположенных по периметру холла, привело его в замешательство. Куда идти? Какая дверь вела к цели? Тут он заметил в самом углу холла выход на лестничную клетку. Не долго думая, Питер направился туда.
Время было на его стороне, поэтому он не спешил. Он должен досконально всё изучить, чтобы действовать наверняка. Рука, изодранная в кровь о колючую проволоку, болела и уже начала опухать, но Питер не придал этому значения. Об этом ли сейчас думать, когда на карту поставлена судьба всего человечества!
Лестница вела как вверх, так и вниз. Куда же идти? Подсознательное чувство подсказало Питеру, что ключ к разгадке полигона лежит где-то внизу, в недрах бетонной башни. Он спустился на один этаж. Но выход с этажа был заперт, кодовый замок преградил ему путь. На железной двери была надпись: «Главный Пульт Управления». Питер спустился ещё ниже. И здесь кодовый замок! Надпись на двери гласила: «Вычислительный центр». На третьем подвальном этаже дверь также не поддавалась, но здесь не было ни кодового замка, ни какой-либо пояснительной таблички. Питер спустился на самый последний, четвёртый этаж. К величайшей его радости выход на этаж вообще не имел двери, и юноша смог беспрепятственно проникнуть в это глубоко спрятанное под землёй помещение.
Питер попал в бесконечный кольцеобразный коридор, освещённый мягким светом люминесцентных ламп. Паркетный пол устилала длинная ковровая дорожка. Внутренняя стена коридора была испещрена множеством дверей с табличками. Питер приблизился к первой попавшейся двери. Надпись на ней гласила: «Лейтенант Чарльз П. Принстон». Юноша легонько толкнул дверь. Дверь со скрипом отворилась, и взору Питера представилась небольшая уютная комната; на диване под элегантным бра лежал молодой офицер в расстёгнутом кителе и читал книгу. Питер осторожно закрыл дверь и заглянул в следующую. Комната была пуста, но домашний уют присутствовал и здесь.
Питер понял, что попал на этаж, где размещаются жилые помещения офицеров гарнизона и обслуживающего персонала. На каждой двери висела табличка с именем владельца комнаты. Некоторые помещения были заперты, в том числе и комната, на двери которой красовалась крупная надпись: «Генерал Джордж Ч. Нортон», но в большинстве случаев двери поддавались при малейшем прикосновении.
Стоп!.. Питер нахмурился. На очередной двери он с трепетом прочитал: «Капитан Уинстон Хамберг». Так вот он, виновник всех его бед! Вот где он скрывается! Однако дверь оказалась на запоре.
Как найти выход из этого лабиринта? Где та дверь, которая приведёт его к цели?
Коридор был пуст, и лишь однажды Питер наткнулся на двух служащих в белых халатах, застывших в немой беседе посреди коридора. Питер всё шёл и шёл, замыкая круг, и когда он был уже почти у самой лестничной клетки, взгляд его упал на предпоследнюю дверь. «Профессор Роберт Вердье». Тот самый, о котором рассказывал профессор Магнус, — первооткрыватель Т-поля! Питер в раздумье остановился у двери. Внезапная мысль пришла ему на ум. Что, если попросить профессора о помощи? Сам Питер, конечно, тоже справится со своей задачей, но на это уйдёт несравнимо больше сил. Только согласится ли Вердье на эту опасную авантюру? По словам профессора Магнуса, Роберт Вердье был слабым, бесхарактерным существом, но, может быть, именно эти его недостатки и станут залогом успеха: ведь такого человека будет легче склонить к сотрудничеству. Попытаться? Чем, в принципе, он рискует? Если даже, к несчастью, профессор откажется, то опасности он представлять не будет, так как дальнейшие поиски Питер продолжит при остановленном времени… Питер колебался, в замешательстве взвешивая все «за» и «против». И всё же стоит рискнуть!
Питер решительно толкнул дверь. К счастью, профессор был в комнате. Питер сразу узнал его по описаниям профессора Магнуса. Роберт Вердье стоял у книжного шкафа и доставал с полки — а, может, клал на место? — толстую книгу. Итак, время, вперёд!..
На часах было 10.40.
Профессор оторвался от книжной полки и, что-то бубня себе под нос, сел в кресло. Питер осторожно притворил за собой дверь.
— Профессор Роберт Вердье, — тихо произнёс он, в упор глядя на тщедушную фигуру профессора.
Тот вздрогнул, испуганно поднял глаза и выронил книгу.
— Вы… вы кто? — шёпотом спросил он с дрожью в голосе.
— Я — Питер Селвин, — твёрдо сказал юноша. — У меня слишком мало времени, поэтому прошу не перебивать меня. Я знаком с вашим открытием, Роберт Вердье, однако мне известно также и то, что даже для вас пока скрыто за завесой тайны. Я имею в виду теорию косвенного Т-поля, а также влияние его на человека. Профессор Александр Магнус — а вам хорошо должно быть известно это имя — независимо от вас создал эту теорию и проверил её на практике. Буквально два слова о теории…
— Я знаю, — вдруг произнёс профессор Вердье. — Я всё знаю.
— Знаете?! — вскричал поражённый юноша. — Знаете о существовании косвенного Т-поля?
— Я создал её, — отрешённо произнёс профессор, задумчиво глядя в пространство. — Я создал теорию вторичного Т-поля. Вы его называете косвенным. Пусть так. Но никто не знает об этом, никто.
— Вы её создали? — воскликнул Питер, не веря своим ушам. — И вы скрыли это?
Профессор словно очнулся. Его рыбьи глаза гневно сверкнули.
— Неужели вы думаете, молодой человек, что я отдам в их руки столь грозное оружие?
— Вот оно что! — догадался Питер. — Прав был профессор Магнус, когда говорил, что вы — талантливейший из гениев.
Глаза Вердье потухли, в них снова появился испуг.
— Кто вы такой? — глухо спросил он. — Откуда вам известно о Т-поле? И как вы сюда попали?
— Так знайте, — торжественно произнёс Питер, — я — человек из будущего.
Профессор порывисто вскочил.
— Вы подверглись облучению? — Голос его дрожал. — Отвечайте!
— Я подвергся воздействию Т-поля, — подтвердил Питер, — и получил власть над временем. Поэтому я здесь.
— Значит, это возможно, — прошептал профессор Вердье и добавил: — Что же вы хотите?
— Уничтожить установку «ТТТ».
— Уничтожить установку «ТТТ»? — спросил поражённый профессор. — Зачем?
Питер взглянул на часы…
— Через тринадцать минут будет произведён очередной эксперимент.
— Да, я знаю.
— …в результате которого погибнет около двухсот человек.
— Не может быть! — вскричал профессор. — Ведь защита…
— Защита откажет. Спасти людей, спасти человечество от страшной опасности может только ликвидация источника этой опасности. Установка должна быть уничтожена. И вы, профессор, поможете мне в этом.
— Нет… — запротестовал профессор.
— Это ваш человеческий долг, — настаивал Питер.
— Но ведь можно остановить эксперимент, — возразил Вердье.
Питер отрицательно покачал головой.
— Только ликвидация, — непреклонно сказал он.
Профессор схватился за голову и забегал по комнате. Противоречивые чувства разрывали его грудь.
— Не могу… не могу!.. — шептал он.
— Торопитесь, профессор! — произнёс Питер. — От вашего решения зависит судьба человечества. Решайтесь! Осталось восемь минут!
Профессор резко остановился.
— Хорошо! — решительно произнёс он, и глаза его вновь заблестели, а голос окреп. — Я помогу вам. Возможно, это будет единственно верным шагом во всей моей жизни. Слушайте!
Профессор Вердье закрыл дверь на ключ, вернулся к книжному шкафу и, боязливо озираясь, раздвинул шторы слева от него, за которыми Питер надеялся увидеть окно. Но он ошибся. Его взору представилась ещё одна дверь, как раз напротив той, в которую он вошёл. Профессор вплотную подошёл к юноше и приглушённо заговорил:
— Эта дверь ведёт к установке «ТТТ». Такими дверьми снабжены всего лишь несколько комнат: генерала Нортона — начальника полигона, нескольких офицеров, ответственных за проведение экспериментов, и моя. Вы сейчас выйдете и попадёте в такой же кольцевой коридор, как тот, через который вы ко мне проникли, — но меньшего диаметра. Пойдёте налево, пока не увидите винтовую лестницу, ведущую вниз. Спуститесь по ней до конца и увидите дверь. Откроете её вот этим ключом, — профессор извлёк из кармана необычной формы ключ, — и попадёте в Центр самоликвидации установки «ТТТ». В случае аварии либо проникновения на полигон враждебных сил, дабы уникальная установка не досталась врагу, предусмотрено её аварийное уничтожение. Справа, на стене вы увидите большую застеклённую панель с красной кнопкой посредине. Разбив стекло, вы нажмёте её и… Дальнейшее, надеюсь, понятно. Тут же, в углу, стоит сейф со всей документацией на установку «ТТТ». Это единственный экземпляр, другой документации не существует. Сейф снабжён специальным устройством, и если вы попытаетесь открыть его обычным поворотом ручки, предварительно не отключив сигнализацию, то содержимое сейфа тут же превратится в пепел. Вы поняли меня?
— Отлично, профессор! — обрадовался Питер, пряча ключ в карман. — Всё гораздо проще, чем я предполагал. Но без вас я никогда не нашёл бы этот пресловутый Центр, эту тайну «кощеевой смерти». Огромное вам спасибо, профессор!
— Дело всей моей жизни… — с грустью прошептал профессор, опуская руки.
— Дело всей вашей жизни, — возразил юноша, — может стоить жизни десятков, а то и сотен людей. Поймите это.
— Да, да, я понимаю, — поспешно согласился Вердье. — И поэтому помогаю вам, молодой человек. Идите, и да поможет вам Бог.
— Прощайте! — крикнул Питер и открыл дверь во внутренний коридор. — Надеюсь встретиться с вами в лучшие времена.
Какое-то оцепенение нашло на профессора Вердье; он стоял у раскрытой двери и слушал быстро удаляющиеся шаги отважного юноши. Но вот он словно очнулся.
— Постойте! Я забыл вам сказать…
Но Питер уже исчез. Профессор Вердье махнул рукой и скрылся в своей комнате. Он не успел сказать, что аварийному уничтожению подлежит только работающая установка…
У винтовой лестницы Питер остановился. Часы показывали 10.57. Нет, так ему не успеть. Стоп, время!.. Теперь можно и передохнуть. Юноша огляделся. Слева коридор замыкала сплошная стена с несколькими дверьми в ней, а справа тянулись бесконечные перила; коридор напоминал галерею, или, вернее, смотровую площадку. Юноша подошёл к краю перил и заглянул вниз. Откуда-то из глубины, из недр земли тянулся высоко вверх огромный стальной цилиндр, ярко блестевший при свете люминесцентных ламп. Вот оно — сердце полигона, олицетворение зла и смерти! Вот она — установка «ТТТ»!
Питер бросил последний взгляд на стальной цилиндр и стал спускаться по винтовой лестнице. Вот и вход в секретный Центр. Хорошо, что профессор Вердье догадался снабдить его ключом! Войдя в небольшое, слабо освещённое помещение, Питер сразу же увидел застеклённую панель с кнопкой посредине, а рядом — сейф с документацией. Сначала документы!.. Питер повернул ручку, но никаких видимых изменений не произошло. Что такое? Неужели профессор Вердье обманул? Или самоуничтожение содержимого сейфа происходит столь незаметно? Нет, здесь что-то не то…
Ответ пришёл внезапно. Ведь при остановленном времени автоматика не работает! Значит… значит, время, вперёд!..
Питер снова повернул ручку. В сейфе что-то щёлкнуло и загудело. Порядок! Питер бросился к стеклянной панели. Теперь нельзя было терять ни секунды. Осталось меньше двух минут. Под рукой ничего не оказалось, и он ударил по стеклу кулаком. Стекло со звоном осыпалось. Один из осколков царапнул кожу на щеке, и алая струйка крови потекла на рубашку. А теперь кнопка! Питер со всей силы надавил на красную кнопку и… ничего не произошло. Что случилось? Питер ещё и ещё раз нажимал на неё, стучал по ней кулаками, но никаких результатов. Чуть не плача от отчаяния, он прижал кнопку к стене и с ужасом наблюдал за циферблатом часов. 10.59.10… 10.59.30… 10.59.45… Неужели неудача? Неужели снова смерть?.. 10.59.55… 11.00.00. Всё! Это конец!..
И в тот же миг помещение наполнилось вибрацией, появился глухой гул. Наверху, под самым потолком, загорелось табло: «Аварийное уничтожение!» Где-то вдалеке протяжно заревела сирена, послышался топот множества ног…
Питер обошёл полигон кругом. Крепость была неприступна. Первое препятствие. Что же делать? Из всякого безвыходного положения всегда есть выход, и юноша знал это. Ответственность его за судьбы мира придала ему силы и решимости. Ничего, он преодолеет все трудности и придёт к цели!..
Питер ещё раз обошёл полигон. С южной его стороны, у самой стены, он заметил неказистое высохшее дерево, вернее, не дерево, а голый ствол, без листьев и ветвей. Сухой ствол не достигал до верхней границы стены, но другого пути не было. Если не здесь, то больше нигде. Питер снял пиджак, предварительно сунув пистолет за пояс, и начал взбираться по гладкому стволу. Трухлявая древесина осыпалась под его пальцами, ноги то и дело соскальзывали с еле заметных выступов на стволе, пот заливал глаза, но юноша всё лез и лез, пока не добрался до верхней его части. Время, солнце и непогода превратили некогда пышное дерево в обрубок, верхняя часть которого сейчас представляла собой неровную площадку сантиметров пятнадцати в диаметре. Чтобы добраться до колючей проволоки, обрамляющей стену полигона, необходимо было встать на эту площадку, что было не под силу даже опытному эквилибристу, но у Питера не было иного выхода. Циркач мог не сделать такого-то трюка, Питер же не имел права на неудачу. Дважды чуть не сорвавшись, он всё-таки умудрился стать обеими ногами на эту зыбкую опору и, с трудом сохраняя равновесие, выпрямился. Руки не доставали до края стены. Единственным выходом было прыгать. Весь собравшись, Питер оттолкнулся от трухлявого ствола и уцепился за нижний ряд колючей проволоки. В тот же миг он услышал треск и, оглянувшись, увидел, как мёртвое дерево падает, не выдержав толчка, и с глухим стуком рассыпается от удара о землю. Острые шипы колючей проволоки впились в правую ладонь юноши, причиняя нестерпимую боль, но Питер, сжав зубы, не разжал рук. Подтянувшись, он ухватился за следующий, более высокий ряд проволоки, потом за следующий, ещё и ещё выше, пока руки его не достигли самого верхнего ряда. Поджав ноги, он наступил на бетонный край стены и выпрямился. Самый верхний ряд колючей проволоки, за который он крепко держался, был где-то на уровне его груди. Переведя дыхание, он осторожно перелез через проволочное заграждение и заглянул вниз, по ту сторону стены.
Прямо перед ним простиралась жестяная крыша небольшого строения, по-видимому, склада или какой-либо другой хозяйственной постройки. Питер спрыгнул на крышу, и металлический гул разнёсся по окрестностям. Инстинктивно пригнувшись, он тут же вспомнил, что время стоит, и никакой опасности ему грозить не может. Оказавшись на земле, он огляделся.
Прямо перед ним возвышалась круглая высокая бетонная башня, занимавшая около трети территории полигона. На её крыше Питер заметил несколько вертолётных лопастей. «Вертолётная площадка», — решил он. Справа, метрах в пятидесяти от склада, распахнул ворота большой гараж, в глубине которого притаилось несколько грузовиков и бронетранспортёров. За гаражом виден был ряд небольших деревянных построек, видимо, выполнявших функции складских помещений. В двадцати метрах слева располагался контрольно-пропускной пункт и караульное помещение, а за ними — входные ворота. Два солдата с автоматами застыли у КПП, и ещё двое — у ворот. Несколько человек Питер заметил у гаража и чуть дальше, за ним. Как же добраться до сердца полигона — установки «ТТТ»?
Питер направился к КПП. От КПП к башне вела посыпанная битым кирпичом дорожка. Дорожка упиралась в большую, обитую стальными листами дверь. Питер дёрнул за ручку. Массивная дверь на удивление легко поддалась. Питер вошёл в просторный холл и в растерянности остановился. Множество дверей, расположенных по периметру холла, привело его в замешательство. Куда идти? Какая дверь вела к цели? Тут он заметил в самом углу холла выход на лестничную клетку. Не долго думая, Питер направился туда.
Время было на его стороне, поэтому он не спешил. Он должен досконально всё изучить, чтобы действовать наверняка. Рука, изодранная в кровь о колючую проволоку, болела и уже начала опухать, но Питер не придал этому значения. Об этом ли сейчас думать, когда на карту поставлена судьба всего человечества!
Лестница вела как вверх, так и вниз. Куда же идти? Подсознательное чувство подсказало Питеру, что ключ к разгадке полигона лежит где-то внизу, в недрах бетонной башни. Он спустился на один этаж. Но выход с этажа был заперт, кодовый замок преградил ему путь. На железной двери была надпись: «Главный Пульт Управления». Питер спустился ещё ниже. И здесь кодовый замок! Надпись на двери гласила: «Вычислительный центр». На третьем подвальном этаже дверь также не поддавалась, но здесь не было ни кодового замка, ни какой-либо пояснительной таблички. Питер спустился на самый последний, четвёртый этаж. К величайшей его радости выход на этаж вообще не имел двери, и юноша смог беспрепятственно проникнуть в это глубоко спрятанное под землёй помещение.
Питер попал в бесконечный кольцеобразный коридор, освещённый мягким светом люминесцентных ламп. Паркетный пол устилала длинная ковровая дорожка. Внутренняя стена коридора была испещрена множеством дверей с табличками. Питер приблизился к первой попавшейся двери. Надпись на ней гласила: «Лейтенант Чарльз П. Принстон». Юноша легонько толкнул дверь. Дверь со скрипом отворилась, и взору Питера представилась небольшая уютная комната; на диване под элегантным бра лежал молодой офицер в расстёгнутом кителе и читал книгу. Питер осторожно закрыл дверь и заглянул в следующую. Комната была пуста, но домашний уют присутствовал и здесь.
Питер понял, что попал на этаж, где размещаются жилые помещения офицеров гарнизона и обслуживающего персонала. На каждой двери висела табличка с именем владельца комнаты. Некоторые помещения были заперты, в том числе и комната, на двери которой красовалась крупная надпись: «Генерал Джордж Ч. Нортон», но в большинстве случаев двери поддавались при малейшем прикосновении.
Стоп!.. Питер нахмурился. На очередной двери он с трепетом прочитал: «Капитан Уинстон Хамберг». Так вот он, виновник всех его бед! Вот где он скрывается! Однако дверь оказалась на запоре.
Как найти выход из этого лабиринта? Где та дверь, которая приведёт его к цели?
Коридор был пуст, и лишь однажды Питер наткнулся на двух служащих в белых халатах, застывших в немой беседе посреди коридора. Питер всё шёл и шёл, замыкая круг, и когда он был уже почти у самой лестничной клетки, взгляд его упал на предпоследнюю дверь. «Профессор Роберт Вердье». Тот самый, о котором рассказывал профессор Магнус, — первооткрыватель Т-поля! Питер в раздумье остановился у двери. Внезапная мысль пришла ему на ум. Что, если попросить профессора о помощи? Сам Питер, конечно, тоже справится со своей задачей, но на это уйдёт несравнимо больше сил. Только согласится ли Вердье на эту опасную авантюру? По словам профессора Магнуса, Роберт Вердье был слабым, бесхарактерным существом, но, может быть, именно эти его недостатки и станут залогом успеха: ведь такого человека будет легче склонить к сотрудничеству. Попытаться? Чем, в принципе, он рискует? Если даже, к несчастью, профессор откажется, то опасности он представлять не будет, так как дальнейшие поиски Питер продолжит при остановленном времени… Питер колебался, в замешательстве взвешивая все «за» и «против». И всё же стоит рискнуть!
Питер решительно толкнул дверь. К счастью, профессор был в комнате. Питер сразу узнал его по описаниям профессора Магнуса. Роберт Вердье стоял у книжного шкафа и доставал с полки — а, может, клал на место? — толстую книгу. Итак, время, вперёд!..
На часах было 10.40.
Профессор оторвался от книжной полки и, что-то бубня себе под нос, сел в кресло. Питер осторожно притворил за собой дверь.
— Профессор Роберт Вердье, — тихо произнёс он, в упор глядя на тщедушную фигуру профессора.
Тот вздрогнул, испуганно поднял глаза и выронил книгу.
— Вы… вы кто? — шёпотом спросил он с дрожью в голосе.
— Я — Питер Селвин, — твёрдо сказал юноша. — У меня слишком мало времени, поэтому прошу не перебивать меня. Я знаком с вашим открытием, Роберт Вердье, однако мне известно также и то, что даже для вас пока скрыто за завесой тайны. Я имею в виду теорию косвенного Т-поля, а также влияние его на человека. Профессор Александр Магнус — а вам хорошо должно быть известно это имя — независимо от вас создал эту теорию и проверил её на практике. Буквально два слова о теории…
— Я знаю, — вдруг произнёс профессор Вердье. — Я всё знаю.
— Знаете?! — вскричал поражённый юноша. — Знаете о существовании косвенного Т-поля?
— Я создал её, — отрешённо произнёс профессор, задумчиво глядя в пространство. — Я создал теорию вторичного Т-поля. Вы его называете косвенным. Пусть так. Но никто не знает об этом, никто.
— Вы её создали? — воскликнул Питер, не веря своим ушам. — И вы скрыли это?
Профессор словно очнулся. Его рыбьи глаза гневно сверкнули.
— Неужели вы думаете, молодой человек, что я отдам в их руки столь грозное оружие?
— Вот оно что! — догадался Питер. — Прав был профессор Магнус, когда говорил, что вы — талантливейший из гениев.
Глаза Вердье потухли, в них снова появился испуг.
— Кто вы такой? — глухо спросил он. — Откуда вам известно о Т-поле? И как вы сюда попали?
— Так знайте, — торжественно произнёс Питер, — я — человек из будущего.
Профессор порывисто вскочил.
— Вы подверглись облучению? — Голос его дрожал. — Отвечайте!
— Я подвергся воздействию Т-поля, — подтвердил Питер, — и получил власть над временем. Поэтому я здесь.
— Значит, это возможно, — прошептал профессор Вердье и добавил: — Что же вы хотите?
— Уничтожить установку «ТТТ».
— Уничтожить установку «ТТТ»? — спросил поражённый профессор. — Зачем?
Питер взглянул на часы…
— Через тринадцать минут будет произведён очередной эксперимент.
— Да, я знаю.
— …в результате которого погибнет около двухсот человек.
— Не может быть! — вскричал профессор. — Ведь защита…
— Защита откажет. Спасти людей, спасти человечество от страшной опасности может только ликвидация источника этой опасности. Установка должна быть уничтожена. И вы, профессор, поможете мне в этом.
— Нет… — запротестовал профессор.
— Это ваш человеческий долг, — настаивал Питер.
— Но ведь можно остановить эксперимент, — возразил Вердье.
Питер отрицательно покачал головой.
— Только ликвидация, — непреклонно сказал он.
Профессор схватился за голову и забегал по комнате. Противоречивые чувства разрывали его грудь.
— Не могу… не могу!.. — шептал он.
— Торопитесь, профессор! — произнёс Питер. — От вашего решения зависит судьба человечества. Решайтесь! Осталось восемь минут!
Профессор резко остановился.
— Хорошо! — решительно произнёс он, и глаза его вновь заблестели, а голос окреп. — Я помогу вам. Возможно, это будет единственно верным шагом во всей моей жизни. Слушайте!
Профессор Вердье закрыл дверь на ключ, вернулся к книжному шкафу и, боязливо озираясь, раздвинул шторы слева от него, за которыми Питер надеялся увидеть окно. Но он ошибся. Его взору представилась ещё одна дверь, как раз напротив той, в которую он вошёл. Профессор вплотную подошёл к юноше и приглушённо заговорил:
— Эта дверь ведёт к установке «ТТТ». Такими дверьми снабжены всего лишь несколько комнат: генерала Нортона — начальника полигона, нескольких офицеров, ответственных за проведение экспериментов, и моя. Вы сейчас выйдете и попадёте в такой же кольцевой коридор, как тот, через который вы ко мне проникли, — но меньшего диаметра. Пойдёте налево, пока не увидите винтовую лестницу, ведущую вниз. Спуститесь по ней до конца и увидите дверь. Откроете её вот этим ключом, — профессор извлёк из кармана необычной формы ключ, — и попадёте в Центр самоликвидации установки «ТТТ». В случае аварии либо проникновения на полигон враждебных сил, дабы уникальная установка не досталась врагу, предусмотрено её аварийное уничтожение. Справа, на стене вы увидите большую застеклённую панель с красной кнопкой посредине. Разбив стекло, вы нажмёте её и… Дальнейшее, надеюсь, понятно. Тут же, в углу, стоит сейф со всей документацией на установку «ТТТ». Это единственный экземпляр, другой документации не существует. Сейф снабжён специальным устройством, и если вы попытаетесь открыть его обычным поворотом ручки, предварительно не отключив сигнализацию, то содержимое сейфа тут же превратится в пепел. Вы поняли меня?
— Отлично, профессор! — обрадовался Питер, пряча ключ в карман. — Всё гораздо проще, чем я предполагал. Но без вас я никогда не нашёл бы этот пресловутый Центр, эту тайну «кощеевой смерти». Огромное вам спасибо, профессор!
— Дело всей моей жизни… — с грустью прошептал профессор, опуская руки.
— Дело всей вашей жизни, — возразил юноша, — может стоить жизни десятков, а то и сотен людей. Поймите это.
— Да, да, я понимаю, — поспешно согласился Вердье. — И поэтому помогаю вам, молодой человек. Идите, и да поможет вам Бог.
— Прощайте! — крикнул Питер и открыл дверь во внутренний коридор. — Надеюсь встретиться с вами в лучшие времена.
Какое-то оцепенение нашло на профессора Вердье; он стоял у раскрытой двери и слушал быстро удаляющиеся шаги отважного юноши. Но вот он словно очнулся.
— Постойте! Я забыл вам сказать…
Но Питер уже исчез. Профессор Вердье махнул рукой и скрылся в своей комнате. Он не успел сказать, что аварийному уничтожению подлежит только работающая установка…
У винтовой лестницы Питер остановился. Часы показывали 10.57. Нет, так ему не успеть. Стоп, время!.. Теперь можно и передохнуть. Юноша огляделся. Слева коридор замыкала сплошная стена с несколькими дверьми в ней, а справа тянулись бесконечные перила; коридор напоминал галерею, или, вернее, смотровую площадку. Юноша подошёл к краю перил и заглянул вниз. Откуда-то из глубины, из недр земли тянулся высоко вверх огромный стальной цилиндр, ярко блестевший при свете люминесцентных ламп. Вот оно — сердце полигона, олицетворение зла и смерти! Вот она — установка «ТТТ»!
Питер бросил последний взгляд на стальной цилиндр и стал спускаться по винтовой лестнице. Вот и вход в секретный Центр. Хорошо, что профессор Вердье догадался снабдить его ключом! Войдя в небольшое, слабо освещённое помещение, Питер сразу же увидел застеклённую панель с кнопкой посредине, а рядом — сейф с документацией. Сначала документы!.. Питер повернул ручку, но никаких видимых изменений не произошло. Что такое? Неужели профессор Вердье обманул? Или самоуничтожение содержимого сейфа происходит столь незаметно? Нет, здесь что-то не то…
Ответ пришёл внезапно. Ведь при остановленном времени автоматика не работает! Значит… значит, время, вперёд!..
Питер снова повернул ручку. В сейфе что-то щёлкнуло и загудело. Порядок! Питер бросился к стеклянной панели. Теперь нельзя было терять ни секунды. Осталось меньше двух минут. Под рукой ничего не оказалось, и он ударил по стеклу кулаком. Стекло со звоном осыпалось. Один из осколков царапнул кожу на щеке, и алая струйка крови потекла на рубашку. А теперь кнопка! Питер со всей силы надавил на красную кнопку и… ничего не произошло. Что случилось? Питер ещё и ещё раз нажимал на неё, стучал по ней кулаками, но никаких результатов. Чуть не плача от отчаяния, он прижал кнопку к стене и с ужасом наблюдал за циферблатом часов. 10.59.10… 10.59.30… 10.59.45… Неужели неудача? Неужели снова смерть?.. 10.59.55… 11.00.00. Всё! Это конец!..
И в тот же миг помещение наполнилось вибрацией, появился глухой гул. Наверху, под самым потолком, загорелось табло: «Аварийное уничтожение!» Где-то вдалеке протяжно заревела сирена, послышался топот множества ног…