Глава тринадцатая

   Огромная пультовая, чем-то напоминающая пультовую атомной станции, мигала разноцветными огнями. Сержант сидел перед Центральным Пультом и напряжённо следил за показаниями приборов и цифровых табло.
   — Установка готова к работе, сэр!
   — Защита? — голос из репродуктора звучал громко и требовательно.
   Сержант взглянул на крайнюю слева панель, где только что загорелась надпись: «Защита включена».
   — Есть — защита!
   — Время эксперимента — тридцать секунд!
   — Есть — тридцать секунд!
   После непродолжительной паузы слышится последняя команда:
   — Пуск!
   Сержант, незаметно перекрестившись, опустил рычаг. В ту же секунду на аварийном табло замигала надпись: «Аварийное уничтожение!» Автоматически включилась сирена.
   Сержант побледнел. Что это? Почему — уничтожение? Кто отдал приказ?.. Репродуктор разразился гневным голосом дежурного офицера, капитана Хамберга:
   — Вы что там, спятили, сержант?! Что у вас происходит?
   — Аварийное уничтожение…
   — Что?! — взревел репродуктор.
   В Главную Пультовую ворвалась группа офицеров во главе с генералом Нортоном…
   А Питер стоял в аварийном Центре и боялся отпустить кнопку. Он уже понял, что задуманное свершилось, и счастливо улыбался. Это была победа. Его победа, победа добра над злом. Топот ног приближался, откуда-то сверху послышались встревоженные голоса. Всё, пора уходить. Сейчас он остановит время и постарается выбраться отсюда, благо, что дорога назад известна. Питер мысленно скомандовал: стоп, время!.. Но топот ног приближался, и вой сирены не исчез. Что такое? Почему не сработало заветное заклинание?
   И тут Питер всё понял. Уничтожив установку «ТТТ» — причину своей власти над временем, — он навсегда утратил эту власть. Значит, как и предсказывал профессор Магнус, время свернуло в истинное русло! И здесь, в этом мире, где нет страшной установки, нет Т-поля — как косвенного, так и прямого, — не может существовать и его способность управлять ходом времени. Питер не знал, радоваться ему или огорчаться. Радость, конечно, была бесспорной, но теперь он стал уязвим, его жизни грозила смертельная опасность. И чтобы избежать её, необходимо немедленно действовать.
   Питер выскочил из помещения аварийного Центра. Чьи-то ноги уже показались на нижних ступеньках винтовой лестницы. Справа от помещения аварийного Центра Питер заметил небольшую тёмную нишу, куда юноша не долго думая скрылся. Прижавшись к стене, он достал из-за пояса пистолет и стал ждать. Мимо него пронеслась группа офицеров. Всё! Теперь — наверх!.. Питер выскочил из укрытия и бросился к винтовой лестнице. Лишь бы никого не встретить!.. К счастью, путь наверх был свободен, и юноша беспрепятственно добрался до круговой галереи. Первое, что он увидел, был стальной цилиндр. Цилиндр, совсем ещё недавно ярко блестевший, теперь заметно потускнел и помутнел; от него шёл нестерпимый жар. Питер не знал, какие процессы сейчас происходят внутри его, но ясно было одно: автоматика на этот раз сработала безотказно. Установка мертва.
   Снизу послышались голоса. Офицеры возвращались. Надо бежать! Питер стрелой помчался по галерее, и его шаги гулко отдавались под сводами этой проклятой башни. Вдруг он увидел человека, стоящего посредине галереи с пистолетом в руке. Это был Хамберг.
   — Стоять!! — заорал капитан.
   Питер метнулся в сторону, и тут же прозвучал выстрел. Но в самый последний момент дверь в стене отворилась, и чья-то тень бросилась наперерез выстрелу. Профессор Роберт Вердье, сражённый пулей капитана Хамберга, упал к ногам Питера. Пуля попала в самое сердце. Бедный профессор! Он выполнил свой долг и умер как герой…
   — Собака! — яростно зашипел Хамберг.
   Питер не стал ждать второго выстрела и выстрелил сам. Хамберг схватился за руку и выронил пистолет. Глаза его засверкали в бессильном бешенстве. Подскочив к врагу, юноша ногой сбросил его пистолет вниз, к подножию стального цилиндра, а затем, не обращая больше внимания на капитана, скрылся за дверью комнаты профессора Вердье. Выйдя через вторую дверь во внешний коридор, он предусмотрительно запер её и бросился к лестнице. И на этот раз подъём прошёл беспрепятственно. Но в холле, уже у самого выхода из башни, Питеру преградили путь солдаты, поднятые по тревоге. Скорее назад!.. Снова оказавшись на лестнице, он помчался наверх. Сзади отчётливо слышались звуки погони. Питер задыхался от этой бешеной гонки, но он ясно сознавал, что секунда промедления может стоить ему жизни. Не время сейчас думать о передышке! Жизнь — в спасении, а спасение — в быстроте, в силе духа, которая, казалось, вот-вот покинет его… Погоня приближалась. А Питер всё нёсся и нёсся по лестнице вверх, навстречу неизвестности. Внезапно лестница кончилась, и он оказался на крыше. Солнце ударило ему в глаза, и он невольно зажмурился. Так и есть, здесь располагалась вертолётная площадка. Оглядевшись, юноша заметил на противоположном её конце человека в шлеме, возившегося у одного из вертолётов. Питер бросился к нему. Услышав шум, человек обернулся и замер в удивлении. Юноша был уже рядом. Подняв пистолет, еле дыша, Питер хрипло спросил:
   — Пилот?
   Тот молча кивнул.
   — Заводи машину! — приказал Питер, махнув пистолетом в сторону вертолёта. — Быстро!
   Испуганно оглядываясь на неведомо откуда взявшегося террориста, пилот занял место в кабине и включил двигатель. Питер расположился позади его.
   — Быстрее! — в отчаянии торопил он, не отрывая взгляда от люка на крыше.
   И вот лопасти, быстро набирая обороты, завертелись. Ещё минута — и вертолёт оторвался от крыши башни. В тот же миг на площадке показались первые преследователи. Один из них успел уцепиться за шасси, но не удержался и с криком сорвался вниз. Тяжёлая машина медленно поднималась. Крыша быстро заполнялась солдатами. Слышались крики, брань и выстрелы. Но мощная машина неуклонно шла вверх. Набрав высоту, пилот придал движению вертолёта горизонтальное направление.
   — Куда? — коротко опросил он.
   — В деревню! — ответил Питер.
   Пилот понимающе кивнул и развернул машину на северо-восток.
   Когда, казалось, опасность уже миновала, над вертолётом стремительно пронеслась тень истребителя.
   — Быстро сработали, — мрачно произнёс пилот и искоса взглянул на Питера. — Нам крышка, сэр.
   Достав откуда-то снизу рюкзак, он бросил его Питеру.
   — Одевайте на спину и прыгайте. Не забудьте дёрнуть за кольцо. Это парашют.
   — А вы? — спросил Питер, поспешно надевая рюкзак.
   — У меня катапульта, — ответил пилот и виновато посмотрел в глаза юноше.
   — Понял, — кивнул Питер, распахнул дверь и выпрыгнул.
   Уже в воздухе, предварительно дёрнув за кольцо, он успел заметить, как от вертолёта стремительно отделилось некое подобие снаряда, над которым в следующий миг взвился белый купол парашюта. Значат, катапульта сработала.
   Снова зловещая тень истребители пронеслась над его головой. Где-то вверху раздался взрыв, и яркая вспышка озарила окрестности. Питер поднял голову, но купол парашюта мешал ему разглядеть подробности разыгравшейся там трагедии. Лишь по горящим обломкам, стремительно пронёсшимся мимо него, он догадался, что вертолёта больше не существует. Истребитель выполнил свою миссию.
   Больно ударившись спиной о выступ скалы, Питер приземлился на небольшую каменную площадку. Парашют бессильно опустился рядом с ним. Ветра не было, и Питер без усилия справился с белым полотнищем. Кое-как сложив парашют, он сунул его в расщелину и сверху привалил тяжёлым камнем. Не дай Бог, если сверху увидят его.
   Но истребитель не возвращался. Решив, видимо, что цель уничтожена и преступник погиб, он улетел обратно на базу. Его полёт под куполом парашюта, решил Питер, остался незамеченным. Что ж, тем лучше.
   Местность с детства была хорошо знакома Питеру, поэтому для него не составило особого труда быстро сориентироваться и выбрать верное направление. Спустя двадцать минут он вышел на горную тропу, а ещё через час его путь закончился у родной деревни.
   А в деревне, как ни в чём не бывало, гремел праздник. Имя Святого Габриэля то и дело слышалось сквозь весёлые звуки музыки и восторженные крики людей. Здесь никто и не подозревал об удивительных событиях, только что происшедших в нескольких километрах к юго-западу от деревни. Никто не обращал внимания на одинокого юношу, появившемуся на улицах праздничной деревни. И только один человек ждал его возвращения. Это был профессор Магнус.
   Он стоял на окраине деревни и с тревогой всматривался вдаль. И когда он увидел медленно поднимающуюся по горной тропе знакомую фигуру, сердце доброго профессора не выдержало. Он бросился навстречу Питеру и крепко обнял его.
   Лица обоих светились счастьем.
   — Всё, — устало произнёс Питер, улыбаясь. — Финита ля комедия. Концерт окончен.
   — Знаю! — подхватил профессор и кивнул в сторону праздника. — Вижу! Все живы — значит, ты успел! Молодец!
   — Да ладно, чего уж там, — махнул рукой Питер. — Не во мне дело. Главное — мы победили. Пойдёмте к людям, профессор, ведь сегодня наш праздник.
   Вид у Питера, следует признать, был далеко не праздничный: рубашка разорвана и вся в крови, на щеке красовался свежий шрам, руки ободраны, и в довершение всего за поясом грозно торчал пистолет.
   — Тебе нужна помощь? — заботливо спросил профессор.
   Питер отрицательно замотал головой.
   — Вот если бы только умыться, — добавил он, озираясь по сторонам. — Здесь где-то ручей должен быть.
   Ручей, действительно, оказался рядом. Питер снял с себя рубашку и умылся. Потом достал пистолет и, держа его на ладони, сказал:
   — Всего лишь один раз выстрелил из него, но зато с каким удовольствием. И знаете, в кого? В Хамберга.
   — Вот как!
   — Ранил мерзавца. В руку. А жаль.
   — Что жаль?
   — Жаль, что не в сердце.
   — Брось, Питер, не стоит марать свои руки кровью даже таких мерзавцев, как Хамберг.
   Питер покачал головой.
   — Стоит, профессор, — твёрдо произнёс он. — Такие люди не останавливаются ни перед чем, и бороться с ними можно только их оружием… Кстати, знаете, кого я там встретил? Вашего друга, профессора Роберта Вердье!
   — Да что ты! — воскликнул профессор Магнус.
   — Он погиб от руки Хамберга, спасая мне жизнь, — печально произнёс юноша и бросил пистолет в ручей, — погиб как герой. Вечная ему память. Если бы не он, мне бы никогда не удалось проникнуть в святая святых этого волчьего логова. Он согласился на уничтожение своего детища, и это вдвойне возвышает его.
   — Да, — задумчиво проговорил профессор Магнус. — Удивительная судьба у человека.
   Питер вкратце рассказал своему другу о событиях на полигоне, после чего друзья направились к деревенской площади.
   Праздник мало волновал Питера. Пробираясь сквозь ликующую толпу, он явно кого-то искал, и профессор Магнус прекрасно знал — кого. Питер видел своего старого друга Стива, лихо выплясывавшего в самом центре площади, и Джейн рядом с ним, видел Питера-младшего, так и сидевшего на высоком тополе, видел отца в кругу друзей… Но он нигде не встретил мать.
   Госпожа Селвин, обеспокоенная встречей с незнакомым молодым человеком, больше не могла оставаться на площади и вернулась в дом. Странные предчувствия терзали её душу, незнакомец не выходил из головы. Кто он? Почему он так волновал её? Она не могла этого понять.
   Профессор Магнус предусмотрительно остался во дворе, а Питер вошёл в родительский дом и нос к носу столкнулся с матерью.
   Госпожа Селвин ахнула и всплеснула руками.
   — Питер! — прошептала она и кинулась сыну на шею.
   Инстинкт матери, вопреки очевидной логике, подсказал ей правду. Эпилог
   Целую неделю Питер прожил в доме родителей. Питер-младший принял «брата» восторженно, отец отнёсся к юноше настороженно, зато мать была бесконечно рада сыну.
   — Был у меня один сын, а теперь — два! — хвасталась она перед соседями.
   Профессор Магнус стал частым гостем семьи Селвинов. Чтобы как-то объяснить появление нового члена семьи и рассеять сомнения скептически настроенного отца, профессор в течение нескольких вечеров растолковывал им суть нетрадиционной физики, теории Т-поля и временного тупика, но пробить толщу вековой косности сельских жителей ему всё-таки не удалось. Отец наотрез отказался принимать «эту чушь» за реальность, но всё же признал Питера своим сыном, усмотрев в этом факте проявление чуда, сотворённого Святым Габриэлем. Этому умозаключению способствовало фамильное сходство Питера с остальными членами семейства Селвинов — ведь в первый момент отец склонен был считать этого свалившегося с неба юнца обыкновенным авантюристом. Но мать приняла слова профессора Магнуса на веру, безоговорочно, хотя и она считала, что без Святого Габриэля здесь не обошлось. Единственным человеком, который попытался вникнуть в суть рассказа профессора, был Питер-младший. Видимо, сказался возраст мальчика: он ещё не потерял веру во всё необычное и таинственное.
   Но вот неделя прошла, и Питер с профессором Магнусом стали собираться в Город. Профессора в Городе ждали дела, а Питера тянуло туда какое-то щемящее чувство, что-то вроде ностальгии, точно так же, как его тянуло на родину, когда он жил в Городе. Впрочем, дел у Питера в Городе тоже хватало. Необходимо было начинать активную борьбу с милитаристски настроенными кругами в правительстве и военном министерстве, и возглавить эту борьбу надлежало именно ему, Питеру, и профессору Магнусу. Работы было непочатый край, и надо было торопиться. Неизвестно еще, какой резонанс в военном министерстве произвело уничтожение установки «ТТТ». Не приведёт ли это к усилению реакции?
   Одним ранним июльским утром, попрощавшись с родными, Питер вместе с профессором Магнусом отправился в путь, в тот самый путь, который он уже проделал однажды, будучи тринадцатилетним мальчиком. Только на этот раз рядом был друг, готовый в любой момент прийти на помощь. Кроме того, друзья направились в Город верхом. Это намного облегчило им дорогу и сохранило силы.
   Военный полигон решено было объехать стороной, дабы не столкнуться с неожиданными неприятностями. Питера могли узнать, хотя только три человека видели его на полигоне: профессор Роберт Вердье, пилот вертолёта и капитан Хамберг. Профессор Вердье был мёртв, пилот наверняка не выдаст Питера, даже если и узнает его, так как сам помог ему бежать, вовремя снабдив парашютом, и лишь Хамберг представлял реальную опасность.
   Два дня спустя всадники оказались в виду горной долины, где Питер впервые встретил Лилиан. Сердце юноши бешено забилось, когда он спешился у дома матери Лилиан. Войдя в сопровождении профессора Магнуса в хижину, он увидел молодую красивую женщину и такого же молодого мужчину, мирно сидящих за обеденным столом.
   — Мир вашему дому! — поприветствовал хозяев профессор. — Не разрешите ли вы нам отдохнуть у вас часок-другой? Мы не потревожим вас.
   — Милости просим, господа, — ответил мужчина басом, вставая. — Наш дом всегда открыт для добрых людей. Садитесь к столу и разделите с нами нашу скромную трапезу.
   — Благодарим вас, — сказал профессор.
   Питер огляделся. Лилиан нигде не было видно. Наверное, гуляет, решил он. Еле дождавшись конца обеда, он, сославшись на желание немного побродить по окрестностям, покинул гостеприимный дом. Профессор проводил его понимающим взглядом.
   Питер не ошибся. Действительно, метрах в пятидесяти к югу от хижины он увидел знакомую фигурку. Маленькая десятилетняя девочка в простеньком платьице собирала цветы и тихо напевала какую-то детскую песенку. Да, это была та самая Лилиан, которую Питер встретил здесь после той страшной трагедии. Юноша остановился в трёх шагах от девочки. Она подняла глаза.
   — Ты кто? — спросила девочка, ничуть не смутившись.
   — Я Питер, — ответил он, страшно волнуясь.
   — А я — Лилиан. Хочешь цветок?
   — Хочу.
   Лилиан выбрала из букета самый крупный колокольчик и протянула его Питеру.
   — На, это тебе.
   Питер бережно взял хрупкий цветок. Потом он поднял девочку на руки и поцеловал её в лоб.
   — Ты чего? — удивилась Лилиан.
   — Будь счастлива, Лилиан! — ответил Питер и вернулся в дом.
   Простившись с хозяевами, друзья продолжили свой путь. На третий день они въехали в Город.
   Питер остановился у профессора Магнуса. Приведя себя в порядок и переодевшись, Питер тут же покинул дом профессора и отправился бродить по Городу. Первым делом он посетил своего дядю, Джонатана Корнелиуса. Представившись каким-то дальним родственником, о котором дядя вполне мог и не знать, юноша передал ему привет от двоюродной сестры, госпожи Селвин, и ответил на несколько ничего не значащих вопросов. А как ему хотелось броситься на шею доброму дяде Джонатану, прижать его к своей груди! Как хотелось назвать его дядей, а не господином Корнелиусом!.. Но Питер сдержался.
   На прощание он сказал:
   — Берегите здоровье, господин Корнелиус, и особенно лёгкие. Мне кажется, это ваше больное место.
   — Да, да, я знаю, — растерянно ответил дядя Джонатан.
   Как он ещё мог предупредить дядю о грозящей ему болезни?
   Повидал он и госпожу Додж. Сославшись на поиски жилья, он обещал подумать, когда добрая старушка предложила ему ту самую комнату, в которой Питер жил не один год.
   Заглянул он и в контору нотариуса Крафта, якобы в поисках работы, и тоже обещал подумать.
   А вечером, когда сумерки опустились на Город, Питер посетил городской парк. Грустно было бродить одному по буковым аллеям, но юноша не корил себя: он сам выбрал этот путь и знал, что он верен. И всё же печаль не покидала его сердца. А вот и та уединённая аллея, служившая местом их свиданий, и та самая одинокая лавочка, утопающая в густых кустах сирени. Сирень уже отцвела, но Питер ещё помнил дурманящий запах цветов. Ведь это было так недавно…
   Ночная тьма застигла Питера, когда он с грустью предавался воспоминаниям на их лавочке. Зажглись редкие фонари. Было около девяти вечера.
   В дальнем конце аллеи показалась женская фигура. Стройная молодая девушка медленно шла по посыпанной красным гравием дорожке, печально опустив голову. Питер чуть не задохнулся, увидев одинокий знакомый силуэт. Нет! Не может быть!.. Когда девушка была в двадцати шагах от Питера, он вскочил. Девушка остановилась, их глаза встретились. Это была она!
   — Лилиан!..
   — Питер!..
   Они бросились навстречу друг другу. Крепко прижимая к себе хрупкое тело девушки, Питер боялся поверить столь внезапному счастью. Это была его Лилиан! Его , а не та маленькая девочка, которую он видел сутки назад…
   — Я знала, знала, что ты придёшь сюда! — сквозь слёзы счастья шептала Лилиан. — Ты не мог сюда не прийти! Не мог, ведь правда?
   — Правда, любимая! — ответил Питер, вдруг поняв, что он, действительно, не мог не прийти в эту аллею, на этот маленький клочок земли, ставший свидетелем их любви.
   — Но как ты здесь оказалась? — спросил юноша в недоумении, когда первый порыв чувств от их встречи улёгся.
   — Вы с профессором Магнусом были настолько увлечены своей идеей, — улыбаясь, ответила девушка, — что совсем забыли обо мне. И не подумали, что в тот страшный день я тоже оказалась в зоне действия этого вашего поля…
   Питер ударил себя кулаком по лбу.
   — Верно! — воскликнул он. — Как я не подумал!
   — Я догадалась об этом, когда ехала в машине этого сумасшедшего гонщика, корреспондента «Вечерних новостей». Потом, когда я уже была у госпожи Лизы, супруги профессора, я попыталась вернуться в прошлое. И мне удалось это! Сразу же, с первого раза! И вот я здесь. Уже две недели каждый вечер я жду тебя в нашей аллее. И дождалась, Питер! Я знала, что ты придёшь, ведь ты любишь меня, правда, Питер?
   — Правда, Лилиан, правда, любимая! Правда, девочка моя! И теперь уже я никуда не отпущу тебя! До самой смерти!..
   — Не отпускай, Питер, — прошептала девушка, прижимаясь к нему.
   Ночь опустилась на Город…

   Июль — август 1989 г.
   Москва