– Ну, как вам понравилась прогулка по столице? – спросил он с усмешкой.
– Очень любопытно, – проворчал Федоров. Ни один из остальных не промолвил ни слова. Им было немного стыдно и очень страшно.
– За столь короткое время, – сказал Отец Эфира, – мало кто смог бы совершить так много нарушений закона. Однако во всем есть и свои хорошие стороны; во всяком случае, теперь я избавлен от надобности что-то объяснять вам.
– Вовсе нет, – сказал набравшийся храбрости Изнов. – Самое главное так и осталось для нас неясным.
– Вот как? Что же именно?
– Зачем мы вам? По какой причине вы нас задерживаете? Мы подчинились силе; мы выполнили условия, которые вы нам поставили. Почему вы не позволяете нам лететь дальше? Вы отказались даже подпустить нас к нашему кораблю; но там находится, как вы прекрасно знаете, полный груз протида – а он без надлежащего обслуживания в самом скором времени может повести себя… самым неприятным образом. Так что не только от космодрома, но и от вашего Центра мало что останется.
– Опасность действительно серьезная, – согласился Отец Эфира. – Ваш бывший коллега объяснил мне это во время вашего отсутствия. Он, кстати, сейчас находится на корабле и занимается именно этой проблемой. Хотя я не очень уверен в его знаниях в столь специфической области.
– Да ни черта он не знает, – сердито сказал Федоров.
– Готов вам поверить. Но не волнуйтесь: вы будете допущены на корабль в самое ближайшее время. И сможете принять все меры предосторожности.
– Этого слишком мало, – решил не уступать Изнов. – Мы должны доставить груз к месту назначения в назначенный срок! Иначе…
– Это ваши проблемы. Но я, собственно, и не собираюсь мешать вам. Действительно, договорные условия вы выполнили – в одной их части: содействовали съемкам фильма, который в скором будущем должна будет увидеть – и увидит – вся Тивиза; показ его приведет к новому всплеску животворного тивизианского патриотизма и поможет на должном уровне провести важное мероприятие, а именно: избрание нового Президента нашей прекрасной планеты. Впрочем, я полагаю, вы уже успели хоть что-нибудь услышать об этом.
– В какой-то степени, – осторожно ответил Изнов. – Однако, если речь идет о том, чтобы мы изображали тут представителей галактической общественности, инспектирующих ход выборов, то могу заявить сразу и определенно: нас никто не наделял подобными полномочиями, и потому любые наши действия в этой области не будут иметь ровно никакого значения.
– У меня, действительно, была такая мысль, – согласился Отец Эфира. – Однако некоторые соображения заставили меня изменить мои намерения. Так что у меня в отношении вас возник совершенно иной план.
– Надеюсь, он не связан с насильным удержанием нас здесь?
– Прежде чем ответить на ваш вопрос, я хочу поделиться со всеми вами некоторыми сведениями и размышлениями. Прошу вас набраться терпения и внимательно меня выслушать.
Пойманные беглецы переглянулись: ясно было, что просьба носила чисто риторический характер – их все равно заставили бы.
– Разумеется, мы готовы. Мы полагаем, что вы не станете тратить на нас чересчур много вашего драгоценного времени… – дипломатично ответил Изнов.
– Браво, браво. Прекрасный ответ. В таком случае начнем. Пару часов тому назад – или несколько больше, это не имеет значения – вы присутствовали здесь при некоей сцене, которая наверняка показалась вам любопытной, не так ли?
– Если говорить откровенно, – сказал Изнов все так же осторожно, – то мы ее практически уже забыли и вряд ли смогли бы рассказать о ней кому-либо и где-либо.
– Еще раз – браво. Я охотно верю, что вы и на самом деле профессиональный дипломат. Однако в данном случае я не заинтересован в вашей забывчивости; напротив, мне угодно, чтобы вы вспомнили все, что здесь происходило, до мельчайших подробностей.
– Ну, если это очень нужно… – начал Федоров.
– То вы вспомните, я уверен. Прекрасно. Итак, что же означала та сцена – вернее, те несколько сценок, развернувшихся перед вами? Быть может, вы уже догадались, но я не стану терять времени на оживление вашей памяти – куда быстрее будет объяснить вам сразу. Как вы уже слышали, нам предстоят президентские выборы. И я – и только я – являюсь тем организмом, который обязан выполнить тяжелейшую и ответственнейшую обязанность: из множества возможных кандидатур отобрать и представить народу Тивизы для избрания одного-единственного, самого достойного, самого телегеничного – и самого разумного. Но вы сами видели и поэтому легко поймете – из кого мне приходится выбирать! А ведь это были, так сказать, лучшие из лучших! Но, даю вам слово, ни единого из них я не мог – да и никто не смог бы – представить себе Президентом нашего прекрасного мира! Вы согласны?
– Мы не находим поводов для возражений, – осторожно вставил Изнов.
– Следовательно, как вы понимаете, я оказался в весьма затруднительном положении…
– Простите, шеф, – прервал его Федоров, воспользовавшийся именно этой формой обращения. – Но я, например, совершенно ясно вижу тут организм, целиком соответствующий всем требованиям – и даже намного превышающий их уровень.
– Ах, вы видите? И кто же это?
– Да вы сами, разумеется! Кто же еще более достоин…
Отец Эфира искренне расхохотался. И, возможно, ответил бы какой-нибудь шуткой, но сделать это ему не позволил громко загудевший зуммер внешней (как подумали земляне) связи.
– Отец Эфира! – откликнулся хозяин Центра, одновременно переключая аппарат на тихий режим.
Несколько секунд он внимательно слушал. Потом рявкнул:
– Что значит – группа не успевает? Как это понимать?
До путешественников вновь донеслось лишь приглушенное бормотание.
– Ах вот как. И никто не выжил? Камнепад, ну да, понятно… То есть как – что делать? Дайте команду обеим сторонам – отложить начало восстания на… одним словом, до прибытия новой группы. Да-да, и бунтовщикам, и войскам передайте – им дается дополнительный отдых. Но смотрите мне – чтобы был порядок, никаких перепившихся, никакой стрельбы, потерь оружия и всего прочего. Ни единого выстрела – пока камеры не прибудут и не встанут на точки. Предупредите: за малейшую провинность буду исключать из эфира – вплоть до пожизненного! Группу вышлю в самом скором времени. А пока делайте, как я сказал. Все!
Он откинулся на спинку кресла, пососал мундштук – но все зелье, наверное, уже выгорело.
– Вот бездельники! – пробормотал он. – Так прекрасно подготовили восстание – и все тормозится из-за какого-то стихийного бедствия.
– Восстание? – переспросил Изнов не без некоторой озабоченности.
– Ну конечно. В мире время от времени должны происходить подобные события…
– Камнепады?
– Какие там… Я имею в виду массовые беспорядки: восстания, бунты, забастовки… Вот и приходится заниматься их организацией.
– Но зачем??
– Должны же мы постоянно что-то показывать народу! Или вы думаете, что ему хватит одних только карнавалов?
– А, так это все – тоже инсценировка?
– Назвать можно как угодно. Только стреляют в таких случаях боевыми патронами и снарядами, выпускают совершенно подлинные ракеты, льется настоящая кровь, и когда рубят головы, то это – настоящие головы, а не муляжи. Что делать: искусство требует жертвоприношений, и порой немалых. А Жизневидение – самое великое из искусств. Или, может быть, кто-нибудь из вас полагает иначе?
Как и следовало ожидать, никто не стал возражать.
– Если вы думаете, что это легко, – продолжал Отец Эфира, – то грубо ошибаетесь. Организовать даже простое восстание – достаточно сложная работа. Специалисты, конечно, есть, но их мало. Вот и приходится крутиться самому.
– Но ведь есть же и Президент – пока он не переизбран…
– А, тот? Нет, я убрал его из эфира. Вымел! Ничтожное существо… Да, так о чем мы здесь говорили? О моей кандидатуре? О, это и на самом деле было очень смешно – надеюсь, вы не обиделись на мою реакцию… Мне, Отцу Эфира, – стать кем-то, кого в любой миг можно исключить из жизни, просто закрыв ему эфир – на время или навсегда? В нашем мире существует ведь лишь то, что видят на экранах; остального просто нет, потому что о нем никто, никогда и ниоткуда не узнает! Сейчас даю или не даю эфир я! Я – Отец Эфира! И поэтому – повелитель всего. Всей жизни на Тивизе. А вы подумали было, что я могу, стоя на самой высокой точке бытия, сменять ее на какое-то… Тьфу, даже не знаю, как это назвать! Нет, это и в самом деле было очень смешно. У вас прекрасное чувство юмора.
– Но ведь, – проговорил Меркурий, – вам, следовательно, придется все-таки заниматься поисками кандидата: раз уж полагается быть Президенту, вам придется найти его. Или я ошибаюсь?
– Нет, вы совершенно правы. Придется. Откровенно говоря, по этой причине я и приказал организовать восстание – и его подавление, разумеется: рассчитывал, что генерала, руководящего этим подавлением, можно будет подать как народного героя и затем выдвинуть. Подобрал очень красивого, представительного военного…
– Прекрасная идея, – похвалил Изнов.
– Мне тоже так казалось. Но вот прибыли вы – и я увидел совершенно другой выход из ситуации.
– Мы вам помешали?
– Напротив! Правда, справедливость требует сказать, что на эту новую идею меня натолкнул Си – мой лейб-оператор; сам я был слишком отвлечен теми бездельниками – кандидатами в кандидаты… Но он увидел, подсказал мне, я серьезно обдумал – и пришел к выводу, что он прав. И вот, собственно, вы можете меня уже поздравить: я нашел прекрасного кандидата и уверен, что сделаю из него, быть может, лучшего Президента из всех, какие были в Тивизе за всю ее историю.
– Искренне поздравляю вас! – проговорил Изнов.
– А я – вас! – торжественно ответил Отец Эфира.
– Меня? Но при чем тут я?
– Как, вы до сих пор не поняли? Но ведь именно вы и станете новым Президентом Тивизы! Я думал, что мои намеки были достаточно прозрачными.
– Но простите, Отец Эфира… Это же совершенно невозможно!
– Вот как? Позвольте спросить: а почему, собственно?
– Ну, начать хотя бы с того, что я совершенно не тивизианин…
– Не имеет никакого значения. Это не нужно. Что же касается гражданства, то вы получите его хоть через полчаса.
– Но я ведь совершенно не похож на вас – тивизиан…
– Это и прекрасно! Президент не должен быть похож на своих граждан! Это помогает сохранить дистанцию, усиливает интерес населения и его уважение к носителю верховной власти – пусть и чисто фиктивной…
– Но я принадлежу к двуполой расе! И в ваших условиях…
– Мы создадим вам прекрасные условия! Не думаете же вы, что Президент Тивизы в чем-то нуждается?
– Полагаю, что нет – если только он тивизианин. Но что касается нас, двуполых существ, то…
– Да чего вы стесняетесь, посол! – сказал Федоров. – Давайте, я сейчас ему объясню…
– Бесполезно: он не поймет. Это труднее, чем объяснить слепому разницу между синим и зеленым…
– Разумеется, вы правы, – сказал Отец Эфира, – в том смысле, что ощущения такого рода нам недоступны; хотя и мы обладаем сильными чувствами, и если как следует подумать, то можно было бы, наверное, найти подходящее сравнение. Но к чему? То, что вам нужно, вы получите. Мы можем доставить вам требуемое хотя бы с вашей родной планеты – и вы будете полностью удовлетворены. Причем мы не станем даже ограничивать вас в количестве…
– За кого вы меня принимаете! – возмутился Изнов.
– А что, в самом деле? – сказал Гост. – Закажите им целый гарем.
Изнов не счел нужным даже ответить.
– Мне надо подумать, – сказал он Отцу Эфира. – Вернее – мы все должны обсудить ваше предложение…
– Уверяю вас: нет никакой надобности обсуждать что-либо. На этой планете мои решения не обсуждаются: они просто выполняются. Но чтобы совершенно успокоить вас, могу объяснить, какие я предлагаю вам условия. Мы, как я уже сказал, избираем вас Президентом Тивизы. Срок полномочий Президента у нас – шесть орбит; после этого следуют новые выборы, и Президент избирается на очередной срок – если, разумеется, за эти шесть орбит не испортит отношения со мною или не совершит чего-то такого, что даже при наших возможностях нельзя будет скрыть от населения. Хотя в истории таких примеров и нет, но все же законом предусмотрена и такая ситуация. Что же касается всех ваших спутников, то они сразу же после вашего избрания и вступления в должность получат полную свободу, им возвратят корабль – и они вольны будут лететь, куда им заблагорассудится.
– Ну а если я все же не соглашусь?
– Тогда всем вам придется остаться здесь – но уже на совершенно других условиях. Могу заверить вас: это будет не самая завидная судьба.
– Могу себе представить… Но почему бы вам не отпустить их сразу же после того, как я дам согласие – если я его дам, конечно…
– Дадите, дадите: вы же разумное существо – почему, собственно, я и остановился на этой кандидатуре, хотя вы, безусловно, не самый молодой и не самый видный из всех. Что же касается ваших спутников, то они, как я уже сказал, останутся здесь до самого вступления в должность – чтобы вам не пришла в голову какая-нибудь сумасшедшая идея: вдруг, если они улетят сейчас, вы возьмете да откажетесь – а у нас уже начата будет предвыборная кампания… Нет, я предусматриваю всяческие варианты и стараюсь обезопасить себя, исключить возможность неприятных неожиданностей.
– Но я могу дать вам слово…
– Не спешите, посол, – предостерег его Федоров. – Еще не вечер.
– Я не верю словам, – сказал Отец Эфира. – Я верю только логике. Поэтому я уже принял решение, и вы его слышали. А своих решений я не меняю – иначе я не занимал бы этого поста.
– Ну, пусть будет по-вашему, – сказал Изнов. – Однако вам так или иначе придется допустить нас на корабль – о причине мы вам уже говорили: груз протида – вещь крайне опасная и нуждается в систематическом обслуживании, а у вас, насколько я понимаю, никто даже понятия не имеет о такой работе. А находящийся там… тот тип – меньше любого другого.
– Я успел навести справки, – ответил Отец Эфира. – В данном случае вы правы. И вы сможете производить на вашем корабле все необходимые работы – по два организма за раз, этого вполне достаточно.
– То есть вы делаете нас заложниками…
– О, называть мои действия вы можете как вам угодно. В нашем мире имеет значение только то слово, что прозвучало с экрана; все остальное – лишь сотрясение воздуха. Потому что…
Ему не дал договорить новый вызов извне.
– Да, это я… Что значит – не на чем отправить группу? В ремонте? Зачем же надо было так усердствовать на съемках – следовало поберечь корабли… Нет, вы городите вздор: нельзя откладывать восстание на две недели – во-первых, потому, что нам нечем будет их заполнить, а во-вторых – через две недели должно состояться землетрясение на Асинойском плато, будут до основания разрушены два города, там все уже подготовлено, заряды заложены, и наши группы через две недели должны будут снимать там, восстание же к тому времени предстоит подавить. Таков график, и я не собираюсь позволить вам его нарушать, а если вы не в состоянии, то я сейчас же найду другого – такого, который справится и не станет надоедать мне глупыми вызовами! Да не может быть, чтобы в строю не осталось ни одного корабля… Умолкните на минуту: сейчас я поговорю с Главным инспектором Космоса…
Он нажал одну клавишу, вторую.
– Главный инспектор? Что у вас там за недоразумение с кораблями? Почему они все встали в ремонт? Кто распорядился? Что? Когда это я давал такое приказание? М-м… Ах да. Но я предупреждал, что один корабль понадобится для переброски группы в район восстания… Именно он? Ну, надо было вместо него оставить другой, раз уж этому так не повезло… Ну что значит – я не приказывал? Ах, вы не знали о восстании? И правильно, что не знали: это вопрос не вашей компетенции! – Он помолчал, слушая. – Да, действительно… Где те счастливые времена, когда у нас еще была авиация… Ну хорошо. Попытаетесь что-нибудь придумать? Хотелось бы верить, что вы на это способны… – Он снова умолк, слушая. – Ну, естественно, на месте – а где же ему еще быть? Под строжайшей охраной, разумеется. Экипаж? Вот он, передо мной. Что? Что? Гм… А ведь и в самом деле… Ну, группа-то там уместится вместе со всей аппаратурой, слов нет… Слушайте, а может быть, наши пилоты?.. Вы уверены? Ну да, разумеется, я понимаю… Да, если это грохнет, то… Хорошо. Итак, я принял решение: для своевременной доставки съемочной группы к месту восстания используем временно задержанный нами корабль вместе с его экипажем. Придется. Конечно, все было бы куда проще, если бы можно было вести его нашими компьютерными централями, как мы сделали на съемках; но тогда у нас была заранее разработанная программа, а сейчас… Ну, что вы мелете: ее надо делать не менее недели, а восстание уже готово, все сроки горят… Ну естественно, там будут и наши организмы, в полной готовности… Хорошо. Проблема снята.
Отец Эфира снова переключился на первого собеседника.
– Готовьте группу. Я нашел корабль – раз уж вы сами не в состоянии сообразить самых простых вещей… Погрузка? Ну, скажем… обождите немного…
Он повернулся к заложникам.
– Сколько вам потребуется времени, чтобы подготовить корабль к старту?
Меркурий, поразмыслив, ответил:
– От одного часа до шести.
– То есть как это – «от одного до шести»? Почему такая разница?
– Насколько я понимаю, полет ведь предстоит над поверхностью планеты?
– Ну конечно.
– Значит, нужна переналадка всего комплекса приборов.
– Ну и что?
– А то, что наш товарищ – ваш будущий Президент – сможет сделать это за час: он как раз специалист по юстировке приборов. А все мы, остальные, можем провозиться и шесть.
– То есть вы хотите, чтобы он летел с вами?
– Это уж как вам будет угодно. Я просто объяснил…
– Довольно. Я понял. Но вы зря старались: он полетел бы в любом случае. Без этих кадров мы просто не смогли бы обойтись в дальнейшем: кандидат в президенты лично руководит подавлением восстания! Это будет первое его предъявление населению – и весьма выигрышное, уверяю вас.
– А, собственно, по какому поводу восстание? – поинтересовался Изнов.
– Мы еще окончательно не решили. Да это и неважно: лозунги и прочее мы снимем и вклеим потом, главное – эффектные кадры: атаки, схватки, кровь, тела… И будущий Президент, наблюдающий за ходом сражения и отдающий распоряжения, которые немедленно выполняются… Мы рассчитываем, что восстание продлится семь дней – значит, семь серий, вполне приемлемый размер. Вот когда мы организуем войну с другой планетой – с Монитой, есть в нашей же системе такой мир, – то это мы растянем на целый год… – Он снова повернулся к аппарату связи. – Вы, там! Посадка группы – через… через полтора часа. Чтобы все было в полной готовности!
Федоров негромко проговорил:
– Вот что значит – однополая раса… Они просто не могут лепить сериалы на любовные темы и все прочее, связанное с этим, – вот и приходится устраивать войны, чтобы было, что показать народу.
– Словно бы и у нас таких не было! – не согласился посол.
– Собирайтесь! – тут же скомандовал им Отец Эфира. – Пора готовить корабль. Впрочем, должен предупредить вас: за спиной каждого из вас будет безотлучно находиться наш человек, кроме того, за вами будет вестись постоянное наблюдение с поверхности Тивизы. И едва только вы отклонитесь от назначенного маршрута хоть на два пальца… Так что если кто-то из вас лелеет надежду сбежать – оставьте ее сразу же: ничего не получится.
– Да мы и не собираемся, – заверил его Федоров. – Наоборот, мы стали думать: а не остаться ли нам всем на вашей планете – если, конечно, нам предложат приемлемые условия.
– Об этом поговорим, когда вы выполните и это задание, – милостиво улыбнулся Отец Эфира. – Итак – в путь!
– Мы готовы. Только… – Федоров запнулся.
– Ну, что еще?
– До того, как мы попадем на корабль, мне нужно хотя бы на минуту заглянуть в то место, где мы были задержаны.
– Это еще зачем?
– Как вы понимаете, в то время у нас не было полной уверенности в нашей дальнейшей судьбе. И вот я спрятал там кое-что, без чего мы лететь никак не сможем.
– Какая глупость! Что же вы спрятали, зачем и где? Скажите – и я пошлю нашего человека… Вернее, вашего: я пошлю Аласа. Он ведь тоже полетит с вами.
– Он не найдет. Уж не так плохо я прячу, чтобы… Короче говоря, только я могу найти спрятанное. Это – тестер для настройки посадочного высотомера, и поскольку нам предстоит лететь на минимальной высоте, а скорость по необходимости будет достаточно большой, то…
– Гм. Я понимаю, мне кажется. Хорошо. Заедете туда. Вместе с теми, кто будет сопровождать вас, – и, кстати, с Аласом. Я уже вызвал его с корабля, он сейчас прибудет. Он знает все ваши уловки куда лучше нас.
– Это как вам будет угодно.
– Можете идти. Вас проводят к машине. Желаю удачи. А я тем временем обдумаю вашу просьбу.
Снова они оказались за диванным квадратом; откуда-то появившиеся крепенькие тивизиане, неплохо вооруженные, сразу взяли их в кольцо. В Центре по-прежнему царила все та же суета, порхали платформы, и где-то, судя по все еще звучавшей музыке, продолжался нескончаемый карнавал.
Федоров тихо сказал Меркурию по-русски:
– Когда подъедем к развалинам, завяжи драку. Лучше всего – дай как следует Аласу, чтобы он грохнулся; я предупрежу наших, чтобы они тоже ввязались. Солдатики кинутся вас разнимать.
– Это нужно?
– Мне надо оказаться в той комнате одному. Монитак объяснил, где его там найти.
– Тебе так хочется с ним попрощаться?
– Он должен оказать нам одну услугу. Если получится – мы, стартовав, на эту планету больше не вернемся.
– Ну, в таком случае – рискну. Хотя Алас, как ты знаешь, не из слабеньких.
– Но ты-то синерианский рыцарь!
– Да. Разумеется. Я постараюсь.
Они были уже внизу и направлялись к ожидавшим их машинам.
Когда драка перед развалинами разгорелась не на шутку, Федоров, вымазанный, как и все остальные, в липкой грязи, ухитрился незамеченным проскользнуть в полуразвалившийся дом. В комнате было темно, огонь давно погас, пепел остыл. Федоров негромко позвал:
– Монитак! Можешь выйти спокойно – хотя бы на несколько секунд. Для тебя есть новости…
– Говори.
Голос, хотя и приглушенный, донесся неизвестно откуда.
– Тивиза собирается в скором времени напасть на твой мир.
Послышался смешок.
– Пусть попробует…
– А вам очень нужно, чтобы она попробовала? Не лучше ли предотвратить нападение в самом начале?
– Есть способ?
– Да вылезай ты… у нас еще несколько минут в запасе, пока остальные там валяются в грязи…
– Ладно. Выхожу.
Было по-прежнему темно, но голос теперь послышался совсем рядом. Федоров на всякий случай протянул руку, чтобы нащупать приблизившегося Монитака.
– Ого! Что это ты на себя нацепил?
– Переоделся на всякий случай – если все же пришлось бы удирать.
– Кого же ты сейчас изображаешь?
– Стал представителем компьютерного батальона.
– Чудесно. Лучшего не придумаешь. Слушай: нас повезут сейчас туда, где должно начаться восстание…
– Ну, в этом ничего нового.
– Новое в другом: моего посла собираются сделать здешним Президентом.
– И он согласился?
– Его вынуждают. Иначе нас не выпустят.
– Передай ему, что я не советую. На самом деле вся телевизионная империя уже шатается. У них ничего не осталось – и прежде всего денег. Попытка напасть на нас будет последней судорогой; потом, после их разгрома, тут начнется такое… И первыми примутся убивать верхушку. Кто-то попытается сбежать, конечно. Но человек среди тивизиан будет уж очень заметен – ему не спастись. Обязательно предупреди.
– Я хочу, чтобы ты сделал это сам.
– Где же он?
– Там, в драке, со всеми… Но ты нам нужен не только для этого. У нас возник некий замысел – как удрать отсюда без особых осложнений. Учти, это и в ваших интересах: если они используют для вторжения на Мониту наш корабль, сперва вооружив его, вам тоже придется не сладко: это ведь машина классом повыше, чем то, на чем они летают.
– Чего же ты хочешь от меня?
– Чтобы ты помог нам – и себе.
– Каким образом?
– Сейчас, пока драка еще не затухла, я проведу тебя в одну из машин. Ты погрузишься… Потом сядут и остальные – и поедем туда, куда нас везут.
– Ты в уме?
– Сейчас, в темноте, никто тебя не опознает, прикрой только своего потомка получше. По дороге придется тебе тоже вываляться в грязи, чтобы не отличаться от нас, грешных; да и кому придет в голову искать здесь кого-то чужого?
– Допустим. А там, на месте?
– Идем. Некогда. Объясню тебе по дороге…
Слышно было, как Монитак вздохнул.
– Ну что же – пошли. Все равно тут я остался без связи, без припасов – безо всего…
– Только не через дверь: они возятся у самого порога.
– Вылезай в это вот окно. Я за тобой.
– Да где оно? Ни черта не видно…
– Дай руку. И ступай осторожнее…
Они добрались до окна. Вылезли. И, обходя неразбериху, что царила перед самой дверью, направились к машинам, которые терпеливо ожидали у самого края грязевого озера. По дороге Федоров нагнулся, зачерпнул горстью грязь и швырнул в Монитака. Еще раз. И еще. Тот лишь простонал:
– Пожалей мундир – он такой красивый…
– Ничего. Своя шкура дороже. А там – слышишь? – уже затихает великое грязевое сражение. Вот в эту машину. В самый уголок. И сиди тихо.
– Здесь я могу орать во весь голос, – не согласился Монитак. – Я ведь лицо официальное – пока меня не раскрыли…
И действительно, высунувшись, начальственно заорал: