Наконец оператор оторвался от нарамника. Вздохнул и развел руками.
– Ну, вы сами видите, шеф. Все возможное… Ну, если уж нет основы, то ее и не будет. Клоуна сделать можно, а вот чудище никак не получится. Только смеяться будут.
– А если пропустить через фильтры?
– Ничего не спасет, шеф. Вы же знаете: уж раз я говорю…
– Знаю, знаю. Ну что же… Постой. Ты все же это сохрани. И еще поработай на досуге.
– Слушаюсь… – В голосе оператора слышалось глубокое уныние.
– Ну, не для этой роли, конечно, – усмехнулся шеф. – Наоборот. Если все-таки подберем кандидата, – он сделал паузу, взглядом просканировал оставшихся в шеренге, пожал плечами. – Не знаю, правду говоря, где мы его найдем – пока все идет какой-то второсортный материал, даже третьи сорта… Но, может быть, посчастливится все-таки… то этого мы выпустим конкурентом – и тогда обеспечим фавориту полную победу. – Он ухмыльнулся, повернул голову к кандидату. – Согласны – на таких условиях?
Как оказалось, претендент был все же не из самых робких и не уверенных в себе.
– Я не в короли красоты баллотируюсь, – заявил он. – И лицо мое, пусть и не очень привлекает дам, вполне нормальное тем не менее. Во мне главное – не облик, а моя программа. И стоит зрителям хоть раз ее услышать, как все разумные организмы поймут…
– Ну конечно, конечно, – проговорил шеф успокоительно. – Все будет очень хорошо, даже самым наилучшим образом, уверяю вас. Вот только как вас зрители услышат – это мне не совсем понятно. Вы собираетесь станцию купить? А кто, интересно, вам ее продаст и кто выдаст лицензию?
– Как бы вы меня ни старались изуродовать, даже с ваших экранов мои слова донесутся…
– Донесутся, безусловно… Си, вы записали все, что он тут вякал?
– До последнего слова, шеф.
– Давайте-ка послушаем…
И Отец Эфира поудобнее устроился в кресле.
В следующее мгновение зал заполнился несусветной звуковой мешаниной. В ней были свист, визг, какое-то кваканье, фырчание и другие, совсем уж неприличные звуки. А единственные членораздельные слова, прорывавшиеся время от времени через этот акустический мусор, имели явно непристойный смысл.
– Вот, уважаемый, что вы нам наговорили.
– Но это возмутительно! Это преступление!
– Да ничего подобного. Помехи, странности прохождения волн, дефекты аппаратуры – мало ли что может приключиться, в мире нет ничего совершенного… Ладно, я уже потерял с вами даже не знаю сколько времени. В двух словах: вы согласны на мои условия? Или я отлучу вас от эфира пожизненно, и вы больше никогда… Да или нет?
Кандидат в кандидаты опустил голову.
– Да… – пробормотал он.
– Что?
– Я говорю: согласен!
– Очень разумно. Да не унывайте, клоун ведь тоже артист – и в политике тоже. Да вы и не единственным таким окажетесь. – Он покосился на остальных. – Подберем еще… Тут кто-то из вас драться любит, мне помнится. Кто – вы?
Тот, к кому он обращался, отрицательно мотнул головой.
– Это я, шеф, – проговорил стоявший по соседству с первым. – Ну и что? У меня темперамент такой – он требует. Да это всем и нравится к тому же. Так что смело можете выставлять меня.
– В принципе, конечно, не исключено – если остальное соответствует. Си, как полагаете?
– Сделать этому примерку, шеф? Так, на первый взгляд, с ним можно будет поработать.
– Сделаем, пожалуй. Только не сейчас. Я устал от всей этой бестолковщины. Надо отдохнуть, хотя бы с полчасика. Вы все – честолюбцы – выметайтесь. Посидите в буфете, что ли. Вам финансирование уже открыли? Нет? Ну, тогда по чашке и по рюмке – за счет предприятия. Ладно, и чего-нибудь на закуску. Вас потом вызовут – когда я решу продолжить наши словопрения… Посмотрите заодно и наши последние развлекательные программы – они иногда бывают даже смешными, хотя и не настолько, как наши сегодняшние дела… Чего вы еще ждете? Шагом марш!
Претенденты послушно замаршировали к выходу из ограниченного диванами пространства. Поднялись со своих мест и пятеро путешественников.
– Нет-нет, – проговорил шеф доброжелательно. – К вам это не относится. Останьтесь пока что. Си, аппаратуру тоже не трогайте – может быть, еще пригодится. Си! Вы что – оглохли? Уснули?
Оператор примерки, казалось, и на самом деле выключился из реальной действительности: он словно окаменел, вперив взгляд в одну, похоже, точку.
(«Посол! – прошептал Меркурий с некоторым страхом в голосе. – Вы слышите? Ваше Свечение!..»
«Слышу, конечно. В чем дело?»
«Что он на вас так смотрит? Клянусь мечами, мне страшно! Они тут не каннибалы, случайно?»
«А черт их знает… Вы уверены, что на меня? Скорее на Госта».
«Да вы сами прикиньте… А если даже и на Госта – все равно, это, по-моему, очень опасно. Такой, я бы сказал, хищный взгляд…»
«Да, в самом деле. Давайте все-таки попытаемся хотя бы выйти из этого круга. Встали?»
«Не… не знаю. Я боюсь, а мы совершенно безоружны…
«Тогда обождем еще: может быть, ничего страшного…»
«Слушайте: о чем они там?»)
Шеф и в самом деле успел еще раз окликнуть своего оператора, прежде чем тот очнулся и уразумел, что к нему обращается начальник. В следующее мгновение он на цыпочках подбежал к Отцу Эфира и склонился к его уху. Он шептал долго, но что именно – услышать было невозможно.
– Да? – громко спросил шеф. – Ты думаешь?
– Вглядитесь сами. Там такой материал, такие возможности – не стыдно будет показать хоть всей Галактике…
Теперь и взгляд шефа устремился на приезжих. Царедворец с Синеры почувствовал себя едва ли не парализованным, словно кролик под взором удава. На этот раз и посол почувствовал устремленный, наверное, все-таки именно на него взгляд, и поежился, словно ему вдруг стало холодно.
– Гм, – проговорил шеф задумчиво. – А знаешь, там и на самом деле что-то есть такое… Нетривиальное, но не настолько, чтобы вызывать сомнения… Бэ, действительно…
– Говорю вам, шеф, – я уже лет двадцать такого не встречал. Пожалуй, со времен самого Ургана Долговечного…
– Да, тот воистину смотрелся, как… как… как не знаю что. Ага. Значит, если примерить с твоих позиций…
– Первоклассный материал, шеф. Ну просто лучше не бывает. Я же вам говорю…
– Ну что же: ты меня вроде бы до сих пор не подводил… – Он сделал паузу. – Хорошо. Я обдумал и принял решение. Ты пока сядь и помалкивай. Можешь даже… да, правильно, сходи тоже подкрепись – но чтобы в любую минуту оказаться тут – по первому свисту.
– Слушаюсь, шеф. Только…
– Ну, что у тебя еще?
– Ваше время тоже пришло, шеф. Час обеда. Для вас уже накрыто.
– Клянусь электроном, всегда этот обед наступает не вовремя!
– Шеф, вы же помните: врачи…
– Болваны они, эти врачи. Болваны и тупицы. Но других нет, приходится считаться с этими…
Сердито сопя, он поднялся, оказавшись неожиданно невыразительного роста. Выкатив глаза, повернул голову к путешественникам.
– Придется вам еще обождать. Впрочем… Си! Распорядись, чтобы этих тоже чем-нибудь покормили. Нельзя пренебрегать правилами гостеприимства. Только выпивки не давать. С этим успеется. Так что вы, гости, тоже можете провести некоторое время в буфете – гостевом, разумеется, а не для персонала.
И, сопровождаемый оператором, шеф величественно удалился. На какой-то промежуток времени путешественники оказались предоставленными самим себе.
– Поесть дадут – и на том спасибо, – сказал Федоров, встав и с наслаждением потянувшись. – Холера, я отсидел все на свете… Надеюсь, они там на кухне проявят оперативность.
– Придется вам еще поголодать, друг мой, – вполголоса ответил ему Изнов. – Мы не станем ожидать угощения.
– С какой стати отказываться?
– От голода вы отупели, – сердито вмешался Меркурий. – Неужели не понимаете, что сейчас у нас – единственная возможность сбежать – пока они там чревоугодничают?
– Это верно, – присоединился к нему Гост. – Смотрите, везде пусто – все кинулись питаться. Самое время смыться.
– Куда это вы намылились?
– Да куда угодно – только бы отсюда. Удрать, пробраться к кораблю, а там – глядишь, кривая вывезет… – рассудил Гост. – Я надеюсь, что вы не забыли о грузе протида? И помните о том, что режим его хранения должен соблюдаться строжайшим образом? Малейшее нарушение режима – и в нем пойдет процесс разложения, а это приведет к такому взрыву, что не только от космодрома мало что останется, но и нам здесь придется ох как плохо… А кто может поручиться, что здешние умельцы, пока нас держат тут, не попытаются поковыряться в корабле?
– Они могут просто конфисковать груз, – присоединился к говорившему и Федоров. – А поскольку они в этом наверняка ни черта не смыслят – без больших неприятностей не обойтись. Кончится же тем, что нас обвинят в диверсии; судя же по тому, что мы успели увидеть, – тут не очень-то церемонятся с теми, кем недовольны… Нет, действительно самое время – навострить лыжи.
– Но ведь корабль надежно заблокирован… Разве не так, капитан?
Меркурий только пожал плечами:
– Нет таких замков, которые нельзя было бы открыть. Но дело не только в этом; в конце концов, взрыва может и не быть – однако все мы помним, что время сохранения протида в условиях корабля строго определено, и не так уж оно велико. А нас тут могут продержать сколько угодно долго. Может быть, захотят, чтобы мы участвовали еще в каких-то съемках, а может… Да мало ли что можно придумать при желании!
– Мы можем заявить официальный протест, – проговорил Изнов – без особой, впрочем, уверенности в голосе.
– О, разумеется! – ухмыльнулся Федоров. – И они, безусловно, принесут нам нижайшие извинения и с почетом отпустят… Посол, разве мы не видели, как тут разделываются со своими? А ведь это, насколько можно судить, вовсе не пешки, не шестерки – это все, как я понимаю, уважаемые, заслуженные актеры – судя хотя бы по их возрасту! Люди известные, быть может, всему этому миру! Наверняка выдающиеся мастера! А уж с нами и точно не станут церемониться, если только мы вызовем хоть малейшее неудовольствие их начальства. Вспомните хотя бы, как мы сюда попали… Обвинят – ну, хотя бы в проникновении в производственные секреты или во вмешательстве в их внутренние дела. Конечно, они сами нас заставили, но об этом при желании можно легко забыть. А тут мы невольно оказались свидетелями сцены, которая вряд ли предназначена для разглашения – да еще в галактическом масштабе. Так что вряд ли нас отпустят отсюда по-доброму.
– Да, – пробормотал посол. – Пожалуй, вы правы. Может быть, и далеко не во всем – но положение с грузом протида кажется мне действительно угрожающим. Да, надо уходить. Только как?
– Двигаемся, – командным голосом приказал Федоров, – но очень осторожно, по всем правилам: головной дозор, за ним остальные, я – замыкающим.
– Кто-нибудь хоть соображает – в какую сторону двигаться? – поинтересовался Изнов. – Чтобы не попасть из огня в полымя…
– Да сперва в ту же сторону, что и все, – сказал Федоров уверенно. – Туда, где кормят. У меня такое ощущение, что я уже целую неделю ничего в рот не брал. Воздух здесь, что ли, такой? Тем более что питание нам обещано, так что в сторону буфета мы можем идти смело, не таясь. А там главное – не стесняться, набрать еды побольше, мало ли что еще придется пережить. У кого нет емкостей – пихайте прямо за пазуху… Ну, все готовы? Пошли!
Нимало не скрываясь, они вышли из окруженного диванами пространства и зашагали в том направлении, куда прежде ушли артисты – или кем они там были… Буфет нашли без труда – по скоплению проголодавшихся посетителей Центра; еда была просто разложена на столах и прилавках, никто ни за кем не присматривал, и, жуя на ходу, путешественники не постеснялись захватить с собой столько провианта, сколько можно было, чтобы не вызвать излишних подозрений. Они продолжали держаться плотной группой, и Федорову не пришлось разыскивать никого перед тем, как отдать команду:
– Ну, все в порядке, кажется? Пора пускаться в бега.
– Только куда? – осторожно поинтересовался Алас.
– Выйдем отсюда – а там сообразим. Осмотримся еще раз: никто не следит за нами?
Они внимательно огляделись.
– Вроде бы никого. Только опасно все же… Здесь все так запутано – нарвемся на какую-нибудь неприятность…
– Наоборот, по-моему, все очень просто. Вы же видите: тот, дальний конец этого вокзала открывается прямо на улицу! Вот туда нам и нужно. Окажемся на проспекте, замешаемся в толпу – я даже отсюда вижу, сколько там народу болтается… Ну а дальше будем действовать по обстановке. По-моему, все так просто – проще не бывает. Только не надо трусить. Вот сейчас встанем – и спокойненько пойдем в том направлении.
– Перебежками?
– Ни в коем случае. Прогулочным шагом. Как любопытствующие туристы.
– А если на кого-нибудь наткнемся? Будем драться?
– Там видно будет. Ну – вперед! И спокойно, без дрожи в коленках. Представим себе, что мы – и на самом деле десант, как нам втолковывали совсем недавно. Выброшены в этот неизвестный мир. И готовы ко всяким неожиданностям. Только вот без оружия, к сожалению.
– Вляпались, как последние идиоты, – пробормотал до сих пор упорно молчавший Алас. – Йомть и тридцать три раза йомть. И тем не менее, я думаю, разумнее было бы обождать здесь дальнейшего развития событий. Раз уж мы оказались тут не по своей вине…
– Если только я не ошибаюсь, – невесело усмехнулся Федоров, – вахту правили как раз вы, маэстро. И если бы тогда не стали нажимать кнопки и дергать за рычаги – по вашим словам, из чистого любопытства и еще от скуки, – то мы были бы сейчас очень далеко отсюда, в чистом, никем не контролируемом сопространстве, летели бы себе – а вам не пришлось бы праздновать труса… Кому же, как не вам, когда мы по вашей милости оказались вдруг в нормальном пространстве, да еще вблизи обитаемой планеты, – кому же, как не вам почудилось, что нас через миг начнут расстреливать на полное уничтожение? Мне, что ли? Или, может быть, Меркурию? Да он третий сон досматривал…
– Интересно, что бы вы тогда подумали на моем месте… Они оказались совсем рядом настолько неожиданно, что любой на моем месте… Ну, что бы вы сами предприняли, увидев вдруг перед собой целую эскадру кораблей совершенно незнакомого типа, каких нет ни в одном определителе? Тоже, я думаю, заорали бы «караул!».
– Да ладно вам, – вмешался Гост. – Выпутаемся – тогда станем разбираться, у кого афедрон шире. Десант – так уж десант.
– Дипломатический десант, – пробормотал Изнов и первым шагнул за периметр ограниченной диванами территории.
Они и в самом деле оказались тогда – впрочем, не так и давно это было, время пока еще измерялось часами, а не сутками и неделями – в непонятной и сейчас еще необъяснимой ситуации. Полностью заправленная на Иссоре машина после нырка великолепно держала сопространство, настолько спокойное, что уже на вторые сутки капитан Меркурий и посол Изнов решили, что вахту можно доверять и Аласу с Гостом – для чего они временно из невольных пассажиров были повышены до ранга временных членов экипажа. Все равно на дежурстве делать было нечего; случись что – генеральный компьютер корабля не только доложил бы немедля об осложнении, но и, не дожидаясь вопроса, выдал бы три, четыре, пять возможных решений – оставалось бы только выбрать любое по собственному вкусу. По малой затруднительности вахты сделали шестичасовыми; подвахта, по отсутствию занятий, если не возилась на крохотном – два метра на полтора – камбузе, предаваясь греху чревоугодия, то гоняла на бытовом экране мультики, благо запас таких кристаллов у Меркурия оказался практически неисчерпаемым. Когда попадалось что-то особо смешное или же трогательное – к зрителю присоединялся и вахтенный, и они ржали или хлюпали носами вместе. При этом они ничем не рисковали: остальные члены экипажа – или беглецы, или путешественники, называй как угодно, – продолжали спать с таким усердием, словно сон и был главным их занятием и предназначением в жизни; даже не самый избалованный среди них Федоров еще в самом начале полета заявил, что после тюремной койки он, похоже, никогда в жизни не отоспится. На что Гост возразил, что, попади терране в казенную, а не частную тюрягу, поваляйся на тамошних нарах – тогда только и сообразили бы, что такое – комфорт, хотя бы и тюремный, а что – его отсутствие. На что Федоров, в свою очередь, ответил, что поскольку там, куда они летели, акционерных тюрем вроде бы нет, Госту предстоит со всем этим познакомиться раньше всех остальных – кроме Аласа, может быть. Алас же усмехнулся и сказал, что офицеры его ранга на нары не попадают, даже оказавшись в руках своих злейших врагов, ибо все мироздание зиждется на понятиях рангов и привилегий. После этого, так и не сделав заключительного совместного заявления, все разошлись кому куда положено было: одни – припухать в койках, другие же – глазеть на экраны.
Вот и тогда, с приближением – неведомым для них – весьма острого момента, и вахтенный Гост, и бодрствующий Алас с немалым увлечением просматривали очередной мультик. Совесть и одного и другого была при этом совершенно спокойна, хотя главный монитор и был оставлен без всякого наблюдения; и они были правы в общем-то, потому что при всяком изменении генеральный компьютер немедля выдал бы информацию не только на главный, но и вообще на все экраны, включенные в это время. Корабль ведь в принципе был приспособлен для обслуживания одним-единственным существом, объединявшим в себе и капитана, и экипаж, и пассажира, и вообще все на свете. Так что возникни вдруг опасность – оповещение о ней вмиг было бы выведено и на этот, бытовой экран, и экипаж смог бы сразу же принять все возможные и нужные меры по ее устранению. Вот оба и глазели на всяческие прыжки и гримасы до смешного уродливых персонажей. Фильм закончился – и тут же, после секундного перерыва, пошел следующий: кристаллы в аппарате менялись автоматически.
– Пожрать бы, – сказал Гост. – Может, прервемся на полчаса?
– Ага, – согласился Алас. – Вот этот еще посмотрим – и сделаем паузу. Не искусством единым сыт живущий, но также и грубой пищею.
– Ладно, – согласился Гост. – Смотри, а это уже совсем другая серия.
– Космическая, – подтвердил Алас. – Такие еще не попадались. Ну, поглядим, что там у них такое завяжется. Не иначе как война в пространстве?
– Да нет, это не пространство, – опроверг догадку Гост. – Сам видишь: ни звезд, ничего, одна серость. Как вот вокруг нас. Нет, они скорее тоже в сопространстве находятся. Как мы.
– Войну в сопространстве покажут? – предположил Алас. – Разве в сопространстве могут быть военные действия?
– Да вроде бы нет, – ответил Гост. – Только это ведь кино. А в кино все возможно. Тем более в мультиках. Что придумаешь, то и рисуй, йомть. Вот бы и в жизни так. Я бы себе нарисовал…
– Точно, война, – сказал Алас. – Может, разбудить наших – пусть тоже посмотрят?
– Вот если станешь их будить, – предостерег Гост, – то война и на самом деле будет. Они нас подушками закидают.
– Буди не буди, – проговорил Алас с ухмылкой, – все равно они не проснутся. Они теперь не меньше суток будут спать. А то и побольше.
– Ну, уж не так плохо они у меня спали, как жалуются…
– А это никакого значения не имеет. Я их накрепко убаюкал.
– Ты?..
– Ужин-то я готовил. А у Меркурия аптечка на борту богатая. В таких делах я уж как-нибудь разбираюсь.
– Ты что же… отравил их? До смерти??
– Ну за кого ты меня принимаешь… Зачем мне покойники? Да и нам с тобой корабль не посадить, когда придет время. Я их крепенько усыпил.
– Зачем?
– Для свободы действий. Мне с самого начала очень не улыбалось лететь на Терру, да и Федерация Гра для меня – не большой подарок. И для тебя, кстати, тоже. Потом – у нас полный груз протида, стоит он, как ты сам знаешь, густых денег – почему бы нам самим не реализовать товар? Вот я и решил: пускай они поспят, а мы с тобой тем временем обо всем договоримся и решим – куда поворачивать и какую легенду сочинить, чтобы никому было не придраться. Сознайся: неплохо ведь придумано, а?
Гост склонил голову к правому плечу, потом к левому.
– Ну… Что-то в этом есть, а чего-то, может, и не хватает… Ладно, раз уж такое дело – поразмыслим. Времени, ты говоришь, хватит?
– Времени – полные трюмы.
– Ну, давай тогда мультик досмотрим. Что там? Ты смотри, и точно – там у них война назревает. Столько кораблей. А вооружение какое! Ну-у! Я такого и не видал никогда. Нет, это не ракетное, ручаюсь. Такие цилиндры…
– Смотри: отблескивает. Там оптика какая-то, что ли? Лазерные деструкторы?
– Хорошо, если только лазерные… Может, авторы их и аннигиляторами вооружили – экран все стерпит… Ага, ну наконец. Субтитры пошли. Сейчас все поймем. Смотри, смотри, как выстраиваются: словно бы кольцом… Вокруг кого это они? В центре-то кто?
– Да в центре, похоже, мы… – пробормотал Алас. – Ага! Постой! Все понятно. Это не мультик, парень, понял?
– А что же?
– Это игра. Нормальная компьютерная игра. Вот не думал, что Меркурий этим увлекается! Серьезный мужик вроде бы. Игра! И мы в ней должны участвовать. Только как? Ага, наверное, в субтитрах и дается объяснение… Шрифт очень мелкий. Да и язык какой-то… Ты можешь понять?
– Если бы. Хреновина какая-то. На иссорский ничуть не похоже. И с граанским – ничего общего. Может, из синерианской группы? Поднять Меркурия?
– Я же тебе сказал: его теперь пушкой не растолкаешь. Нет, это не синерианский: знаки ведь совсем другие – никакого сходства. Стой. А может – террана? Ну, на которой эти двое говорят.
– Не канается. Я их тексты видал – на их языке. Ничего общего.
– Вот угораздило дворянина набрать титр на тарабарском наречии. Как же нам в эту игру включиться?
– Погоди. Понял. У нас же Генеральный компьютер есть.
– Ну и что?
– Машина мощнейшая. Подключим его к игре; голову на отсечение – он за полминуты этот язык разгадает и нам все на блюдечке выложит.
– Светлая идея. Только он ведь и так при деле?
– Какие у него дела: наблюдать за пустым сопространством. При его-то мощности! Да он и не заметит дополнительной нагрузки!
– Меня ты уговорил. Осталось уговорить компьютер. Пошли в пост! А то игра-то идет, смотри: они уже кольцом стоят и начали, похоже, стягиваться к центру – к нам с тобой. Пора войти в игру. Давай!
Дверь послушно уехала в переборку, и оба оказались в центральном посту корабля. И остановились, каменея.
Потому что на большом мониторе Генерального компьютера увидели то же самое, что было и на маленьком, служившем для развлечений. Только в другом увеличении. И видно все было очень четко и ясно.
– Дьявол! – пробормотал Алас. – Он что – сам подключился, что ли? Откликнулся на наше желание?
Но Гост начал уже понимать, что к чему. И ему сделалось очень не по себе.
– Он и не отключался вовсе!
– Но это же игра на нем!
– Игра для дураков. Вроде нас с тобой. О, боги…
– Что ты там бормочешь?
– Ты слабоумный? Не понял, что ли, – никакая это не игра! Компьютер показывает реальную обстановку!
– И эти корабли…
– Они есть, Алас! И находятся именно там, где мы их видим!
– То есть окружили нас?
– Вот именно.
– А эти надписи… Они что-то передают нам. Требуют каких-то действий. Но мы, к сожалению, ни слова не понимаем. Господи! Что теперь будет?!
– Алас! Буди всех!
– Я же тебе сказал…
– Плевать я хотел на то, что ты сказал! Нашел средство усыпить – сумей и разбудить их. Поройся в той же аптечке… А я тем временем попробую хоть что-то просигналить. Чтобы они не заподозрили нас во враждебных замыслах… Потому что, судя по их действиям, они настроены крайне воинственно. О! Смотри…
– Бог и все дьяволы! Они наводят на нас эти штуки…
– Ты еще здесь? Буди капитана!
– Я уже бегу! Уже бегу! Господи! Они…
Он не успел договорить. Экран озарился ослепительным светом. Потом потемнел.
– Ну, пришел нам конец, – пробормотал Алас. – Сейчас…
– Убью! – заорал Гост что было сил.
Алас исчез в двери. Гост невольно пригнулся; он не очень верил, что в них попадут с первого залпа – судя по прыгающим изображениям на экране, Генеральный компьютер самостоятельно производил маневр уклонения, – но все же – как знать… Он почти лег на пульт, ухватился за его закраины.
Ничего, однако, не произошло. Ни малейшего сотрясения, никаких осколков – словно бы и не стрелял никто. Неизвестные же нападающие продолжали неторопливо сжимать кольцо в плоскости, перпендикулярной курсу, какого все еще придерживался корабль Меркурия. Лишь временами один или два из них покидали кольцо, то стремительно обгоняя корабль и на несколько секунд как бы замирая впереди, словно они стремились таранить атакуемого; однако едва ли не в последний миг быстрым маневром уходили с курса и вновь занимали свое место в строю среди остальных уравнявших свои скорости с судном беглецов и описывавшим синхронно медленную циркуляцию вокруг него, – то, напротив, отставали, резко тормозя, и пристраивались в кильспейс. И снова то на одном, то на другом вспыхивали ярчайшие огни – без всякого, однако же, урона для преследуемых.
Так продолжалось, пожалуй, не менее получаса. Опытный пилот, разумеется, заметил бы время с точностью до секунды, Гост этого не сделал – слишком уж был взволнован, чтобы не сказать напуган, но компьютер наверняка отметил и время начала атаки, и все последующие маневры пиратов – или кто они там были. Немного придя в себя, Гост решил, что нужно хотя бы включить носовой прожектор – чтобы дать понять, что противник замечен и что преследуемый корабль не намерен применять оружие, – иначе вместо прожектора включились бы средства защиты; Гост, правда, толком даже не знал, имеются ли они на этом корабле, а если и есть, то какие именно.