Моэрс Вальтер. Город Мечтающих Книг.

   Неважно, чем наделил эти книги Орм, но я стал одержим ими. Еда? Пустое. Мыться? Трата времени. Только читать, читать, читать… Главное читать.
   Я читал стоя, сидя, лежа. Я снимал с полок книгу за книгой, проглатывал их и небрежно бросал себе через плечо, лишь бы поскорей схватить следующую. Я едва замечал, что Тень-Король за мной убирает, снова возвращая книги на отведенные им места. И мне было нисколечко не стыдно, что я превратил моего хозяина в слугу, ведь мне просто не приходило в голову, хотя бы на секунду об этом задуматься.
   Когда Тень-Король наконец утащил меня из библиотеки, я словно очнулся от прекрасного сна. Шаркая и натыкаясь на стены, я скитался по замку в надежде отыскать свою мечту, но найти библиотеку мне не удалось так же, как раньше выход.
   Когда в своих отчаянных поисках я – лишь бы немного развеяться – открывал какую-нибудь обычную книгу из тех, что в изобилии лежали по всему замку, они казались мне настолько пресными и бессодержательными, что уже через несколько фраз я в ярости бросал их в стену. Прочая литература любого рода и жанра утратила для меня смысл, и страдания, которые мне выпало перенести, были вполне сравнимы с неисцелимыми любовными муками или абстиненцией у того, кто принимал тяжелые дурманящие вещества.
   Во время одной из таких тщетных прогулок я встретил Тень-Короля. Он стоял в полутьме коридора и своим внезапным появлением испугал меня до полусмерти.- Хватит, – сказал он. – Так больше продолжаться не может.
   – Тогда отведи меня в библиотеку! – взмолился я.
   – Это тебе не поможет, – возразил он. – Отведу-ка я тебя в другое место.
   – И куда же? – боязливо поинтересовался я.
   – Наверх. Назад в Книгород.
   – Что ты хочешь сделать? – недоуменно переспросил я.
   – В последние несколько дней я много думал. И над твоим предложением тоже.
   Я порылся в памяти. Какое еще предложение? Потом я вспомнил.
   – Ты о предложении вернуться и поселиться в жилище Кани-фолия Дождесвета?
   – Я больше не принадлежу к живым там наверху, но и среди мертвецов внизу мне тоже не место. Возможно, там я найду место на границе миров, где смогу существовать. Наверное, стоит попробовать.
   – Замечательно! – воскликнул я.
   Стоило пробудить ее, тоска го миру наверху, по свежему воздуху и солнечному свету разом вытеснила тягу к библиотеке Орма.
   – Но существует одно затруднение, – сказал Гомунколосс. – И у него даже есть имя.
   – Фистомефель Смайк, – мрачно вставил я.
   – Пока мы его не устраним, у нас не будет ни шанса. Вот каково мое условие – ты поможешь мне прикончить Смайка. Если мне это пообещаешь, я отведу тебя наверх.
   На сей раз мне не пришлось долго раздумывать. От возбуждения голова у меня все больше прояснялась.
   – Согласен. Но как ты собираешься это осуществить?
   – Вместе мы победили самого опасного обитателя подземного мира катакомб. Значит, сумеем справиться и с самым опасным обитателем наземного.
   – Да, да, хвала смелым! – воскликнул я. – Идем скорей.
   – Сначала мне нужно кое-что уладить, – остановил мой порыв Гомунколосс.
   – Что же? – Ну, да, конечно, всегда находится какая-нибудь загвоздка.
   – Я должен освободить Кожаный грот от негодяев, которые его захватили. Если я покину мои владения, то пусть в них будет чисто. А ты мне в этом поможешь.
   Должен признаться, мои верные друзья, что перспектива вдвоем схватиться с самыми опасными и безжалостными охотниками за книгами несколько поумерила мое желание отправиться немедля. Я даже затосковал по библиотеке Орма. Но пути назад не было.
 

Прощание с Тенерохом

   Когда мы с Гомунколоссом направились к выходу из замка, нас сперва сопровождало лишь несколько живых книг.Тень-Король целеустремленно шагал вперед и ни на одной развилке не медлил ни секунды.
   – Как тебе удается всякий раз находить дорогу? – спросил я. – Есть какой-то секрет?
   – Не знаю, что сделал с моими глазами Фистомефель Смайк, – ответил Гомунколосс, – но с момента преображения я стал видеть то, чего не замечал раньше. Будто в микроскоп смотрю. Для меня эти стены выглядят иначе, чем представляются тебе. Мне доступны малейшие отличия. Как будто все стены оклеены разными обоями, так гораздо легче ориентироваться. Конечно, они иногда перемещаются, чтобы меня позлить, но рано или поздно все равно возвращаются на старое место. Иногда требуется чуть больше времени, но мне всегда удавалось выбраться.
   Тут я заметил, что за последние несколько минут пристроившихся за нами, как минимум удвоилось. Теперь к ним присоединилась еще и пара-тройка Плачущих теней, которые, рыдая, плыли за нами. Их становилось все больше и больше, пока наш уход из Тенероха не превратился в процессию. Из каждого коридора возникали все новые тени, из каждого уголка выбиралась, выползалаили вылетала какая-нибудь живая книга,пока наша свита не стала поистине огромной.
   И печальные звуки издавали не только тени. Книги тоже поскуливали и хныкали, будто знали, что Тень-Король покидает их навсегда. На душе у меня стало тяжело. Как же я сроднился с замком Тенерох и его странными обитателями! На краткое время он стал мне второй родиной. Я так много здесь пережил и узнал, и. всегда буду тосковать о нем. Ведь, как бы ни завершилось наше приключение, маловероятно, что я когда-нибудь вернусь сюда.

   Я заметил, что и Тень-Король не остался равнодушным. Его шаг все убыстрялся, и время от времени шорохи вьщавали его волнение. А я, выйдя наконец за ворота, одновременно испытал горе и ощущение свободы. Я никогда бы не поверил, что шаг через за порог, о котором мечтал так долго, совершу со столь смешанными чувствами.
   Внешний мир встретил нас влажным жаром и красными отблесками огня, и живые книги,высыпавшие за нами из замка, взбежали на крепостные стены, чтобы долго смотреть нам вслед. Тени остались у входа и плакали навзрыд, так что их всхлипы мы слышали, даже поднявшись на перешеек и пройдя через ворота в соседнюю пещеру.
 

Возвращение в Кожаный грот

   Порог Кожаного грота я перешагнул один. И там меня ждало ошеломляющее зрелище. Полки пустуют, мебель сожжена дотла. Со стен свисают обрывки кожаных обоев. Книжная машина превратилась в развороченную руину, так как охотники, по-видимому, использовали ее как источник металла. Исчезли целые лестницы и перекрытия, галереи и полки. Пахло горелой бумагой.
   Я насчитал четырнадцать охотников, – как всегда, вооруженных до зубов. Они сидели небольшими группками, передавая по кругу бутылки с вином. Один, забравшись на верхнюю галерею машины, пытался оторвать перила. Ронга-Конга Комы нигде не было видно.
   – Должен просить вас немедленно покинуть Кожаный грот! – крикнул я дрогнувшим голосом. Эту фразу велел мне заучить Го-мунколосс. Я снова играл роль приманки.
   Только теперь меня заметили охотники, которые, по всей видимости, находились на той или иной стадии опьянения. Вскочив, они недоуменно загомонили, а потом вдруг расхохотались.- Это ведь тот жирный ящер, который пропал в машине, – сказал один. – Но он больше не жирный. Сильно пост-ройнел, а?
   – Где тебя так долго носило? – спросил второй, сшивший себе страшную маску из обрывков кожаных обоев. – Мы по тебе скучали.
   – Отличный фокус! – крикнул третий. – Исчезаешь в машине… А через несколько месяцев входишь через дверь. Тебе бы в цирке выступать. Вот только представление тянется долговато.
   Они надвинулись на меня со всех сторон. На месте остался только тот, кто стоял высоко на книжной машине.
   – Вынужден снова потребовать от вас немедленно покинуть Кожаный грот, – крикнул я. – Это приказ Тень-Короля!
   На сей раз мой голос прозвучал еще неувереннее. Где же Го-мунколосс? Он мог бы хотя бы подсказать заранее, как намеревается вытащить меня из такого переплета.
   – Тень-Король, говоришь? – усмехнулся один охотник. – А почему он сам не пришел? А ведь награду за твою голову увеличили, ящер. Даже хорошо, что ты так долго не показывался. Твоя ценность исключительно возросла.
   У меня кончились отговорки.

   – Должен вас попросить немедля покинуть Кожаный грот! – крикнул я еще раз, поскольку ничего лучшего мне в голову не пришло.
   – Ты повторяешься, – возразил мне, едва ворочая языком, один из охотников. – Ты ведь драконгорец, тебе бы следовало научиться обращаться со словами.
   Остальные гадко рассмеялись. Я заметил, как оставшийся на верхней галерее машины заряжает массивный арбалет. Наверное, он хотел заработать награду выстрелом с дальнего расстояния.
   – Должен просить вас немедля покинуть Кожаный грот! – просипел я.
   Где, скажите на милость, Тень-Король? Меня ведь вот-вот убьют!
   Охотник поднял арбалет и прицелился. И тут из теней машины возник Гомунколосс. Он беззвучно вылез из ее недр и, подойдя сзади к охотнику, схватил его за руки. Охотник даже пикнуть не успел, как Гомунколосс навел оружие на его собрата внизу и выпустил болт. Болт пришелся жертве в спину там, где ее не прикрывал панцирь, и охотник рухнул среди своих ошарашенных товарищей. Отпустив арбалет, Гомунколосс одним прыжком скрылся в недрах машины.

   А охотник снова беспомощно поднял свое оружие.
   – Послушайте, ребята…
   Больше он ничего не успел сказать, ведь в него попало разом шесть стрел. Пять отскочили от брони, но шестая попала в щель и застряла между пластинами доспехов. Охотник повалился через перила, с грохотом приземлился на пол грота и остался лежать без движения.
   Остальные были вне себя и не знали, чем заняться в первую очередь: мной или трупом товарища, которого они только что нечаянно застрелили.
   Тут по Кожаному гроту понесся так хорошо знакомый мне звук, от которого охотники вздрогнули и крепче сжали оружие. Меня он заставил повернуться на пятках и покинуть это нечестивое место.
   Это был вздох Тень-Короля.
 

Памятник в назидание

   Он послужил оговоренным сигналом. Гомункулосс велел, как только я услышу его вздох, поскорей убираться из грота и ждать за порогом.
   С превеликой радостью! Выбежав, я спрятался за валуном. Если уж Тень-Король решил, что я должен разыграть из себя труса, я готов подчиниться. Я напряженно прислушался.
   Тишина. Потом вдруг короткий недоуменный крик. Кто-то завопил:
   – Тревога!
   Звон оружия, панические приказы, звериный крик боли. А затем суматоха: звуки бойни, всевозможные крики и вопли, проклятия, шелест бумаги Тень-Короля. Рев обезумевшей от боли дикой обезьяны. Скрежет, как будто волоком тащат тяжелый панцирь, а потом такой – будто его со всем содержимым швырнули о стену. Ужасающий скрежет. Гудение стрел. Предсмертный хрип. Еще один. Кто-то заплакал, но плач оборвался. Снова обезьяний визг.
   Потом тишина.
   Опять бряцанье… как будто бы брони. А после из грота, спотыкаясь, вышел залитый кровью охотник, за которым по пятам крался Тень-Король.
   Я вышел из укрытия, и преследователь и его жертва замерли.
   – Почему ты меня не убиваешь? – спросил охотник.
   – Давно бы пора знать, – назидательно ответил Гомунко-лосс, – что один всегда должен остаться в живых, чтобы потом рассказывать страшные байки. Иначе скоро не осталось бы историй, чтобы заполнять ими книги, и ты лишился бы работы, ведь живешь-то за счет книг. А потому иди и расскажи про битву в Кожаном гроте. И главное о том, что теперь в нем поселился Тень-Король и с каждым, кто осмелится нарушить его покой, учинит такое же, какое учинил с твоими дружками. А теперь проваливай!
   Оставляя за собой красный след, охотник, пошатываясь, побрел в темноту.
   Повернувшись, Гомунколосс направился назад в грот.
   – Оставайся здесь, – бросил он мне через плечо.
   – Что ты собираешься делать?
   – Установить памятник.
   И я остался ждать, что будет дальше.
   Вскоре он вернулся, держа в каждой руке по голове. Счастье еще, что на них остались шлемы с боевыми масками, так что мне не пришлось смотреть на перекошенные в смертельном оскале лица.
   Положив головы, Гомунколосс вернулся в грот. Так он проделал еще несколько раз, пока наконец не воздвиг памятник: кошмарную гору из тринадцати голов в пугающих шлемах.
   – Жаль, что их было так мало, – сказал он. – Я решил поставить памятник убитым книжнецам. Но еще и ради живых. Теперь никто кроме книженцов сюда не сунется. А я очень надеюсь, что когда-нибудь они вернутся и снова здесь поселятся.Тут мне стало стыдно, что мой вклад в битву за Кожаный грот был весьма и весьма заячьим.
   – Пойдем, – сказал, помолчав, Тень-Король. – Нам надо наверх. Нужно завалить еще одного великана.
 

Величайшая опасность

   Наверх. Такое простое, легкое, безобидное слово для столь тяжелого дела. Я уже едва верил, что подобное направление вообще существует. В последнее время я хотел только наверх, но получалось лишь дальше вниз.
   Гомунколосс вел меня бесконечными, вырубленными в скалах туннелями, которые именно потому казались мне бесконечными, что ни один не вел наверх, а всегда только прямо и иногда глубоко вниз. Но приблизительно через день пути мы добрались до шахты, которая действительно уходила вверх. Она была сродни узкому дымоходу, такому узкому, что мы едва в него протиснулись, но с многими выступами, чтобы хвататься за них руками.
   – Ты уверен, что мы пролезем? А стенки не сомкнутся? – спросил я однажды.
   – Пролезем, -отозвался Гомунколосс. – Я достаточно часто его использовал.
   – Канифолий Дождесвет говорил про похожую шахту, – сказал я. – Достаточно узкую, именно потому крупные хищники там не встречаются.
   – Выходит, Дождесвет знал про эту шахту? – усмехнулся Гомунколосс. – Второй такой не существует. Он все больше меня удивляет, даже из могилы. Но в одном он ошибался.
   – В чем?
   – В том, что здесь никаких особых опасностей не встретится.
   – Ты о чем?- Увидишь, когда доберемся.
   Ох уж мне эти его таинственные намеки! Как же я раньше-то без них обходился?!
   Итак, мы поползи вверх. Это было не труднее, чем подниматься по лестнице, ведь повсюду было куда поставить ногу или за что уцепиться когтями. Привязав себе на лоб факел с медузосветом, Гомунколосс поднимался быстро, и, к моему собственному удивлению, я не отставал.
   Но через несколько часов мои конечности отяжелели. Я спрашивал себя, сколько еще осталось. Нет, конечно, недалеко, ведь мы проделали такой путь. Раньше я об этом не спрашивал, чтобы не показаться мямлей. Но теперь вопрос был, по-моему, вполне уместным.
   – Три дня, – ответил Гомунколосс.
   Я замер, колени у меня стали как масло, и я впервые осознал, какая подо мной разверзлась пропасть. Шахта ведь была длиной, наверное, в несколько километров.
   – Три дня? – оцепенело переспросил я. – И как же я справлюсь?
   – Понятия не имею, – отозвался Гомунколосс. – Мне только сейчас пришло в голову, что тебе это, видимо, не по силам. Я вообще никогда не задумывался, что у кого-то может быть выдержки меньше, чем у меня. Знаешь, что в таких случаях говорят?
   – И что же? – завопил я. – Только то, что ты сошел с ума!
   – Крики тебе не помогут, – отозвался Гомунколосс. – Лучше побереги силы! Они тебе понадобятся.
   – Я спускаюсь, – упрямо заявил я.
   – Я бы тебе не советовал. Даже я спускался другим путем. Хочешь, скажу, почему лезть вверх гораздо легче, чем сползать вниз? Потому что глаза у нас спереди. А значит, ты не видишь, куда наступаешь.
   Я оцепенел.
   – Она уже тут, да? – спросил Гомунколосс.
   – Кто?
   – Величайшая опасность из всех.
   – Величайшая опасность из всех? Здесь? Где? Где она? – Я в панике огляделся по сторонам, ища упитанную змею или лорнет-ного ухощипа _гно ничего не увидел.
   – Она в тебе, – ответил Гомунколосс. – Это твой собственный страх.
   Да, мне было ужасно страшно. Я не решался двинуться ни вперед, ни назад. Меня будто парализовало.
   – Ты справишься с ним сейчас или никогда, – продолжал Гомунколосс, – иначе он тебя прикончит.
   – И как же, скажи на милость, мне это сделать?
   – Просто карабкайся дальше. Все равно что роман пишешь: в начале просто, первые главы пишутся сами собой, но потом устаешь, оглядываешься назад и видишь, что одолел только половину. Смотришь вперед, а конца и края еще и не видно. Если ты утратишь мужество, пиши пропало. Начать легко. Трудно закончить.
   Великолепно, мои дорогие друзья, замечательно! Мало того, что Тень-Король затащил меня в ловушку, теперь ему, видите ли, понадобилось пичкать меня прописными истинами!
   – Если Дождесвет знал эту шахту, то наверняка по ней пробрался, – продолжал Гомунколосс. – Значит, это возможно. Мы довольно далеко зашли. И ты совсем неплохо держишься.
   Тут до меня дошло, что я уже совсем не такой толстый, как был, когда меня утащили в катакомбы. В последнее время я много двигался, а ел совсем мало. Я даже поборолся с гарпиром. Разве тот охотник не заметил, что я сбавил вес? И пока я выдерживал темп Тень-Короля. Да, я был в наилучшей форме.
   – Ну ладно, – буркнул я. – Поползли дальше.
   Час за часом мы поднимались все выше и выше, и я даже не просил передышки, пока Гомунколосс сам не сообщил, что первую треть пути мы одолели. Тогда мы остановились на целый час и просто сидели в молчании, а потом отправились дальше.
   Вторая треть оказалась тяжелее. У меня было такое чувство, что передышка была ошибкой, ведь теперь мои члены казались неповоротливее, чем раньше, и все царапины и порезы на руках от острых камней болезненно саднили. Вскоре все мое тело налилось свинцом. Ноги онемели настолько, что я вообще не чувствовал, куда наступаю. Это ощущение стало распространяться вверх по телу, пока не достигло головы, и я не подумал, не попросить ли об отдыхе. С этой мыслью я заснул прямо посреди шахты. И когда рухнул в глубину, то уже пребывал в стране снов.
 

Огненный черт из Малозернецка

   Я попытался пошевелиться. И не смог. Каждая мышца, каждая косточка, болели так, словно были разорваны и размозжены. Потом я вспомнил: я же сорвался и теперь лежал на дне шахты и вот-вот испущу последний вздох.
   С неимоверным усилием я приподнял голову. Рядом сидел Гомунколосс и листал какую-то книгу. За спиной у него я увидел стену из книжных шкафов.
   – Наверное, тебе лучше писать стихи, а не роман, – сказал он. – Это больше соответствует твоей конституции.
   – Что случилось? – спросил я.
   – Ты заснул. Пока полз. Я едва успел тебя поймать.
   Нет, мое тело не разбито. Просто я никогда не испытывал такой усталости.
   – Ты нес меня на себе до выхода? Целых два дня? Гомунколосс отбросил книгу.
   – Слышишь это? -Что?
   Действительно шумы и шорохи. Самые разные шумы. Плеск жидкости и топот. Грохот и волочение. Хлопки и визг пилы.
   – Город, – объяснил Гомунколосс. – Это шумы Книгорода.
   – Мы уже на месте? – вскинулся я.
   – Не совсем. Но прямо под поверхностью. Вылезти отсюда через какой-нибудь антикварный магазин проще простого. – Он поглядел на меня серьезно, но я не смог распознать, что стоит за этим взглядом. – Но мой путь лежит через библиотеку Смайка.
   – И мой тоже.
   – Я взял с тебя слово, но тебе не обязательно идти со мной. Я не обижусь, если ты выберешь более легкую дорогу. Могу тебе ее показать.
   – Пока жив Смайк, я уйду не дальше тебя. За мою голову ведь назначена награда.- Тогда вперед.
   Свой факел Гомунколосс оставил в шахте. В этой части катакомб света и так было достаточно. Повсюду висели обычные лампы, которых я давно уже не видел, и со всех сторон нас окружали книги. Не древние вонючие тома с неразборчивыми письменами, а нормальные антикварные книги. Я достал на ходу одну с полки.
   Это оказался «Огненный черт из Малозернецка», авантюрный роман, действие которого разыгрывается в краю малозер-недких огненных чертей и в котором, как следовало из хвалебной аннотации на обложке, в каждой главе имеется по меньшей мере один крупный пожар. Ничто не интересовало меня меньше, чем литературное прославление извращенных привычек этих злобных деномов. Гораздо важнее был возраст книги. По жанру она относилась к пироманскому роману, крайне неприятному жанру замонийской тривиальной литературы, наживающемуся на тяге отдельных читателей к описаниям масштабных, всепожирающих пожаров. Данное литературное направление появилось лишь сто лет назад. Поставив книгу на место, я взял другую, открыл первую страницу и прочел вслух: «Жизнь – ржавый ящик с острыми углами, полный протухших обрезков ногтей, если хотите знать мое мнение. Но меня ведь никто не спрашивает».
   – Это твое жизненное кредо? – поинтересовался Гомунколосс.
   – Нет, оно принадлежит сверхпессимисту Хумри Чудьбе. Но эту книгу можно найти в любом современном книжном магазине Замонии. Мы действительно находимся под самой поверхностью.
   – Я же тебе сказал, – отозвался Тень-Король.
   – У тебя есть план, как попасть в библиотеку Смайка? – спросил я.
   – Честно говоря, нет. Я знаю только, где начинается окружающий ее лабиринт.
   – А как ты найдешь это место?
   – Э-э, его трудно проглядеть. Там есть своего рода указательный столб. В виде сидящего трупа.
   – Трупа?- Мумифицированного тела. Оно немного похоже… ну да сам увидишь.
   – Как, по-твоему, таинственные намеки и недомолвки – законный литературный прием? – задал я вопрос с подвохом.
   – Нет, – ответил Гомунколосс. – К таинственным недомолвкам прибегают лишь второразрядные авторы, чтобы удержать внимание читателя. А почему ты спрашиваешь?
 

Белая овца среди Смайков

   Как тягостно бродить под самым Книгородом, но словно глубоко в лабиринте! Теперь я понял, почему Гомунколосс решил спрятаться как можно дальше отсюда. Жизнь города здесь можно было не только слышать, но и почувствовать. То и дело что-нибудь грохотало по выбоинам, и книги в шкафах подрагивали. Однажды мне даже почудилось, будто до меня донеслись голоса детей. Слышать их, но оставаться узником подземелий было еще непереносимее, чем жить изгнанным в далеком Тенерохе.
   Невзирая на близость города, я все равно, наверное, не выбрался бы собственными силами. Катакомбы по-прежнему сбивали с толку, ведь проходы здесь были забиты книгами. Они были такими узкими и низкими, с бесчисленными ответвлениями, перекрестками, пещерками и лестницами, и книги теснились со всех сторон. Книги! Вот уж до чего мне решительно не было дела! Я на собственной шкуре изучил все виды книг, от мечтающихи опасныхдо живых,и если действительно когда-нибудь выберусь отсюда, то направлюсь прямиком в девственную пустыню, в которой никто не умеет ни читать, ни писать.
   – Не пугайся! – сказал вдруг Гомунколосс, который все это время целеустремленно шагал впереди. – Труп сидит за ближайшим поворотом и, на первый взгляд, кажется вполне живым. Это,возможно, объясняет наличие скелетов вокруг: вероятно, это – те, у кого были слабые нервы и кого при виде тела хватил удар.
   Предупрежденный таким образом, я осторожно заглянул за угол – и тут же отпрянул. Там сидел кое-кто знакомый.
   – Смайк! – прохрипел я.
   – Да, немного похож на него, правда? – прошептал у меня за спиной Гомунколосс, чуть отставший, чтобы я первым вошел в пещерку.
   – Нет, это не Фистомефель Смайк, – сказал я. – Скорее Ха-гоб Салдалдиан Смайк.
   Мы оба уставились на мумию. Это действительно был Салдалдиан Смайк, богатый дядюшка Фистомефеля, и выглядел он в точности как на картине маслом, которую я видел в журнале под домом Смайков. Ну, почти так же, поскольку его тело совершенно высохло. Но так как он и при жизни походил на ходячий труп, разница была едва заметна. Он сидел на полу пещеры, привалившись спиной к заставленному книгами шкафу и устремив мертвый взгляд в пространство. Помимо него в пещерке находилось несколько скелетов, так сказать, в разборе, ведь их кости были разметаны вокруг. С потолка свисала лампа с полудохлым меду-зосветом, которая отбрасывала лишь тусклый, судорожно пульсирующий оранжевый свет. Самое странное было то, что две верхние ручки мумии были подняты, и одна указывала на другую. Непонятно, как удалось Хагобу умереть в такой позе.

   – Ты его знаешь? – спросил Гомунколосс.