- Мы можем ваз подвезти, - предложил Крейг. - А вы покажете нам, где это.
Слетер поколебался, потом согласился. У компании, пославшей Грирсона, были такие внушительные счета... "Лагонда" также произвела на него впечатление, как это и было задумано.
Крейг спросил, может ли он сесть за руль, и Грирсон без особого желания согласился. Слетер пробормотал что-то о том, что Тем устроит ему нагоняй, и о стоимости аренды студии за минуту, но затем сел в машину в надежде выяснить, в чем заключаются собственные интересы Грирсона, и тот достаточно благополучно что-то ему наврал, тогда как водительское мастерство Крейга оказалось достойным автомобиля и "лагонда" ревела от удовольствия, мчась по пустынным освещенным луною дорогам. Только однажды возникла довольно рискованная ситуация, когда Крейг протискивался между двумя тяжелыми грузовиками, но он переключился так мягко, сменил передачу так точно перед тем, как рвануться вперед, что Грирсон улыбнулся от удовольствия, удивляясь, почему вдруг Слетер так притих. Тот не произнес больше ни слова, пока они не приехали в Чейни Уок, и затем первым выбрался из машины.
Квартира Макларена была расположена на первом этаже и была такой же большой и блестяще обставленной, как театральная сцена. Она была полна света, воздуха и легкомысленного веселья, все двери были открыты настежь; все присутствующие были шведами, датчанами и финнами, за исключением одной служанки, которая была испанкой. Слетер снова вернулся к жизни, принес им индюшку и ветчины, добавил приправы в салат и налил шампанского; тем временем машина за машиной прибывали другие гости и он мог представить этих влиятельных сумасшедших двум симпатичным девушкам, сказать Арчи, что тот был великолепен, и отправиться домой к своей жене, которая постоянно его пилила, своему какао и романам Энтони Троллопа.
Вечеринка доставила Крейгу большое удовольствие. Он пил целый вечер и выпивка снимала накопившееся напряжение; вид Пучелли, смерть Каделлы, испытания, которые как бомбы обрушил на него Лумис. Теперь он снова был Джоном Рейнольдсом, которого интересовали станки и штампы, болты и гайки, который танцевал с симпатичными девушками, время от времени целовал то одну, то другую в оранжерее, которая казалось и была построена специально для этого, изображал преданного спутника Грирсона и поджидал, когда толпа немного рассосется и он сможет потолковать с Маклареном по душам и спросить, какого черта он все это изображает.
В начале вечеринки Макларен держался несколько отчужденно, был вежлив, но сдержан, словно лорд Честерфильд среди поэтов, но затем он стал постепенно меняться и сначала превратился в орущего деревенщину, затем в угрюмого Гарри Лаудера, вслух подсчитывающего стоимость индюшек, ветчины, виски и вина и придающего значение каждому слову. Большинство из его гостей было по-видимому знакомо с этой его манерой и, не обращая никакого внимания, продолжало пить и веселиться до тех пор, пока он не отправился на диван, где пристроил свою голову на коленях у одной из танцовщиц, угощавшей его виски из большого стакана.
Крейг поцеловал ещё одну девушку, угостил Грирсона ещё одной шуткой и отправился на диван.
- Весьма милая вечеринка, мистер Макларен, - начал он.
- Зови меня Арчи, - сказал Макларен. - Я перестал быть Маклареном десять лет назад.
- Мы встречались ещё до этого, - сказал Крейг, - Сицилия, май 1943 года.
- Боже мой, вы тоже были там? - спросил Макларен и повернулся к хористочке. - Ты видишь, какой я старый? Где ты была в мае 1943-го? А вообще-то ты уже была?
Девушка влила ему в рот очередную порцию виски.
- Мы с вами были в резервном лагере, - напомнил Крейг. - У вас была бутылка виски и мы выпили её. Это было очень хорошее виски.
- Боже мой, конечно, - сказал Макларен. - Припоминаю. В ту ночь танцевали шотландские стрелки.
- Правильно, - кивнул Крейг. - Они очень грустили, потому что большинство их друзей погибли.
- И они должны были погибнуть, - продолжил Макларен, - но оставшиеся в живых танцевали здорово.
- Они были прекрасны, - сказал Крейг.
- Да, конечно. В тех обстоятельствах они и должны были быть прекрасны. А вы тоже были солдатом, не так ли?
- Служба специальных судов, - сказал Крейг. - Я - Рейнольдс.
- Вы - шотландец?
- Из Джордии.
- Да, конечно. Я вспоминаю ваш акцент. Кстати, куда он подевался?
- Вы посоветовали мне избавиться от него и стать джентльменом.
- И вы сделали это? Я очень рад.
- А как вы?
- Я сделал тоже самое. Это конечно не преступление - быть бедняком, но иной раз может им и оказаться. Я думаю, что я где-то украл эту цитату. А вы не бедствуете?
- Нет, - сказал Крейг.
- Тогда я дал вам хороший совет.
- Да, я действительно богат, - кивнул Крейг. - Конечно, мне пришлось много рисковать...
- Вам нравилось рисковать, - сказал Макларен. - Я вспоминаю, как вы рассказывали мне об этом с вашим смешным акцентом. Вам действительно нравилась опасность. Вот почему я посоветовал вам сделать опасность своей работой. Вам повезло. На свете не так много людей, которые это могут.
- А вы можете?
- Я боролся за то, чтобы выжить, - покачал головой Макларен, - и действительно выжил. Затем я опять вернулся в университет заниматься философией, потому что она мне нравилась. Кроме того, я занимался культурой моего народа, потому что это мне тоже нравилось. А потом я работал учителем, журналистом, агентом бюро путешествий, продавцом - и это мне совсем не нравилось. Теперь я проституирую дух моего народа и делаю на этом деньги. И это доставляет мне не больше удовольствия, чем все остальное. Это вас шокирует?
- Нет, - сказал Крейг.
- Эти молодые люди, от которых пахло смертью, танцующие на развалинах греческого замка - романтизм девятнадцатого века, немецкий романтизм - это уже больше не работает. С этим все кончено...э...как вас...
- Рейнольдс.
- Извините меня, Рейнольдс. Все кончено, включая вас и меня.
- Я так не думаю, - сказал Крейг. - Ничего не кончено до тех пор, пока вы можете бороться за то, что вам нужно.
Макларен покачал головой.
- Это тоже романтизм, - сказал он. - Вы опоздали. Мы уже приехали к последней остановке, старина.
Он сказал это довольно самодовольно и снова устроился на длинных мускулистых бедрах танцовщицы, лаская их кончиками пальцев.
- Простите, - обратился он к Крейгу с истинной старинной вежливостью горца, - а вы не желаете одну из этих?
- Нет, спасибо, - ответил Крейг. - Я привык двигаться на своих.
Макларен засмеялся, резко и пронзительно, так что оставшиеся на ногах гости удивленно оглянулись на него.
- Приходите, - сказал он, - а если мне захочется поскучать, то я приду к вам.
Крейг кивнул и вернулся к Грирсону, который развлекался тем, что запоминал телефонные номера. Они нашли свои плащи и вернулись к Макларену, к тому времени уже уснувшему. Танцовщица оставалась недвижима.
- Нам пора уходить, - сказал Крейг. - Передайте ему, что мы прекрасно провели время.
Девушка кивнула, а когда он повернулся, окликнула их.
- Он действительно был на войне? - Крейг кивнул. - И он видел людей, которых убили?
- Да, - сказал Крейг.
- А он...он тоже был в опасности?
- Конечно. Ведь он был коммандос.
- Арчи? - недоверчиво спросила она. - Он мне говорил, что был чиновником в налоговом управлении.
- Нет, - сказал Крейг. - Он был сержантом коммандос.
- Вы имеете в виду, что он тоже убивал людей? - Она с благоговением и страхом взглянула на лежавшего Макларена. - Он ведь чудный, правда?
- Полагаю, да, - кивнул Крейг. - Спокойной ночи.
В машине Грирсон спросил Крейга:
- Ты хотел ее?
- Нет, - ответил Крейг. - Если бы я захотел, мог заполучить любую из них. Надо поблагодарить Арчи. Он поставляет их пакетами по две дюжины. Я соскучился по Тессе.
Он откинулся назад и вздремнул, пока Грирсон не довез его до дома Хакагавы, а там повернулся, чтобы взглянуть ему в лицо.
- Мне очень жаль, что пришлось тебя ударить, - сказал он.
- Мне тоже, - ответил Грирсон.
- Нет. послушай. Если тебе придется сделать это снова, то я снова отвечу. Я ничего не могу с этим поделать. Просто я имею в виду, что мне очень жаль, если Лумис заставит тебя сделать это.
- Лумис - подонок, - буркнул Грирсон, - но он знает, что делает.
- Ему следует лучше это знать, - заметил Крейг.
- Так ты согласишься? - спросил Грирсон.
- Да, - ответил Крейг.
Постарайся стать джентльменом, - сказал ему Макларен, и он сделал все, что было в его силах, и потерпел неудачу. С одеждой у него было все в порядке, с манерами за столом - тоже, акцент и лексика - по меньшей мере удовлетворительны, но это и все. Ему понадобился бы миллион лет, чтобы научиться вести себя как сэр Джеффри, и даже тогда ему приходилось бы бороться, бороться, чтобы победить, пробиваться руками и ногами, используя любые подручные средства.
Джентльмен из него не получился. Он потерпел неудачу. И уже не мог вести себя как одинокий волк. Его жена, его умерший ребенок, Тесса, даже сэр Джеффри, за всех за них он нес ответственность. Это была его ответственность. Иногда он сознавал её, иногда пытался пренебречь ею, но они всегда оставались с ним, ожидая, что он сделает что-то для них. Это были его люди, и когда им была нужна защита, его обязанностью было её обеспечить, также как отец защищал его в рыбацком баркасе много лет назад. Для того, чтобы защитить их, ему нужно было убить Сен-Бриака.
- Я должен убить его, - сказал Крейг. - У меня нет другого выбора.
Тесса не спала, поджидая его в гостиной. Пока он раздевался, она рассказала, как добра была к ней семья Хакагавы, какие у них прекрасные манеры, они ни разу не позволили себе никаких замечаний в её адрес, ни разу не выразили удивления по поводу того, что произошло.
Крейг сказал:
- Ты будешь здесь в безопасности, Тесса.
- Почему ты говоришь только обо мне?
- Возможно, мне придется ненадолго уехать. Нужно кое-что узнать.
- Это надолго?
- Не очень. Может быть, на неделю.
- Это все из-за Грирсона?
- Нет, - сказал Крейг. - Из-за тебя. Если я с этим не разберусь, то мы никогда не будем жить спокойно. Если мне удастся сделать это...тогда нам не о чем будет беспокоиться.
Осторожно подбирая слова Тесса спросила:
- После этого... ты вернешься ко мне?
- Ну конечно, - сказал Крейг. - Ты задаешь глупые вопросы.
И потом, даже несмотря на то, что Тесса стеснялась семьи Хакагавы, спавшей за тонкой дверью, она просто должна была заняться с ним любовью.
На следующее утро она проснулась рано, поела и шутила с Сануки, пока Крейг спал. Женщины быстро подружились, возясь вместе на кухне. Мягко двигаясь, как всегда, вошел Шен-ю, позавтракал фруктами и молоком, пока Тесса жарила яичницу с ветчиной.
- Это для меня неподходящая пища, - сказал Шен-ю, - но она хороша для Джона. Он так быстро сжигает свою энергию.
Он очистил яблоко, срезав кожуру в виде тонкой, как лист бумаги, спирали.
- Джон, пожалуй, лучший дзюдоист их тех, кого мне приходилось обучать, и это делает его очень опасным человеком.
- Я так не думаю, - ответила Тесса.
- О, да. Он - человек, которому можно доверять, но он опасный человек. И ещё более опасный, потому что я научил его... я научил его. Он был очень долго несчастлив. Я не думаю, что и сейчас он несчастлив. - Японец поклонился Тессе.
- Он собирается уехать.
Шен-ю быстро и пристально взглянул на нее, хотя рука, державшая нож, оставалась совершенно неподвижной.
- Надолго? - спросил он.
- Говорит, примерно на неделю.
- Он сказал, зачем едет?
- Какое-то дело, которое он должен закончить. После этого, сказал он, мы будем жить спокойно.
- Вы оба этого заслуживаете, - сказал Шен-ю. - Вам не следует беспокоиться, Тесса. Он - очень хороший человек. У него все будет нормально.
Она отнесла завтрак Крейгу и, прихлебывая кофе, наблюдала за тем, как он ест, сидя в постели.
- Все нормально? - спросила она.
- Прекрасно, - кивнул он. - И ты знаешь, что это так.
Наконец он отодвинул поднос, закурил сигарету и притянул её к себе.
- Но мне не хотелось бы чтобы ты это делала, - сказал он.
- Что именно?
- Ждала меня, как ты сейчас это делаешь. Я мог встать и позавтракать.
- Ты устал...и кроме того мне нравится это делать. У меня не будет этой возможности, когда ты уедешь. - Тут она повернулась к нему, он увидел страх в её глазах. - Шен-ю сказал, что я не должна беспокоиться. Что с тобой будет все в порядке.
- Конечно.
- Но он имел в виду не это. Ведь тебе предстоит что-то опасное, правда?
- Нет, - сказал Крейг. - Он просто подшутил над тобой...
- Ты меня обманываешь, - сказала она. - Думаешь, я не знаю, когда ты меня обманываешь?
Крейг пожал плечами.
- Ничего не поделаешь, милая, - сказал он. - Я должен ехать.
- Куда?
Он покачал головой.
- Что ты собираешься делать?
- Я уже говорил тебе, - сказал он. - Обеспечить спокойствие нам обоим.
- Или погибнуть? Да?
- У меня нет выбора. Поверь мне...
- О, да, ты должен, - кивнула Тесса. - Мы могли бы уехать. Сейчас. Сегодня.
- Вчера, - сказал он, - но не сейчас. Теперь мы не можем уехать.
- Это все Грирсон, да? - спросила она.
- Это ты и я. Я говорил тебе вчера вечером.
- Дорогой мой, - сказала она. - Пожалуйста, скажи мне, что ты собираешься делать.
Он покачал головой.
- Не могу.
Тогда она отодвинулась от него и сидела молча, наблюдая, как он умывается, одевается, достает свой пистолет, проверяет его и пристраивает кобуру под мышкой. Потом он вывернул свой бумажник, высыпая все деньги ей на колени.
- Я должен ехать, - сказал он. - Этого тебе хватит до моего возвращения.
Она продолжала молчать.
- Это может быть опасным, - сказал он. - Я надеюсь, что ничего не случится, но все может быть. Не беспокойся, милая.
У тебя будет все хорошо.
- Хорошо? - переспросила она. - Будет ли так на самом деле?
- Я уверен. - Он кивнул и продолжил очень серьезно, - Если со мной что-то случится, ты будешь богатой женщиной. Я составил новое завещание.
Она вздрогнула так, словно он её ударил.
- Но я собираюсь вернуться...ради тебя. Ты мне веришь?
Медленно, неохотно, она кивнула.
- Ты будешь здесь?
- Да, - прошептала она.
- Тогда в чем же дело?
- Я буду ждать тебя, потому что я должна, - сказала она. - Потому что у меня нет другого выбора. То, что я чувствую...но мне это не нравится. Это меня пугает.
- Очень жаль, - сказал Крейг, - я уже говорил, как это будет.
- Разве мы не можем прямо сейчас уехать, - спросила она. - Разве не можем?
- Мы увидимся через неделю, - он наклонился, чтобы поцеловать её, но она отвернулась.
Крейг пожал плечами и надел плащ. Не было смысла спорить. И нужно было идти. .
Глава 1
2
Совершенно естественно, что клуб Лумиса был расположен на Сент-Джеймс стрит, и именно туда направился Крейг, чтобы позавтракать с ним вареными креветками, холодной говядиной и салатом, яблочным пирогом, чеддерским сыром и пинтой горького пива. В качестве еды это вряд ли годилось, но Лумис хвалил меню за скромность.
- В Ницце вы получите такую экзотическую пищу, какую только захотите, - сказал он. - Эта еда должна вас успокоить. Изысканная кухня призвана возбуждать. А это просто еда.
- Вы считаете, что мне нужно успокоиться? - спросил Крейг.
- Полагаю, что нет. Я получил для вас кое-какие новости. Пучелли направился в клуб дзюдоистов. Он разыскивает Хакагаву.
- Продолжайте, - сказал Крейг.
- Мы не позволим ему продвинуться слишком далеко, - добавил Лумис. Не беспокойтесь. Если он начнет становиться слишком опасным, мы найдем, что с его паспортом что-то не в порядке, и выставим домой. Если не... - он жестко посмотрел на Крейга, - вы не захотите сами разобраться с ним.
- Нет, - буркнул Крейг.
- Располагайтесь поудобнее, - Лумис набросился на говядину. - Я полагал, что вы намерены проделать для нас и эту небольшую работу?
- Да, - кивнул Крейг. - Но прежде всего Сен-Бриак. Это главное.
- Грирсон сказал, что вы вчера вечером немного поболтали с Маклареном. Он поучал вас?
- Он поучает всех. Он не может этого не делать. И сам не верит в свои проповеди.
- Ну и как, он смог вас переубедить?
- Нет, - сказал Крейг. - Он - обманщик, как и я. И он это знает. Он никак не мог меня переубедить. Но я теперь впутал в это дело Тессу, вот почему придется сделать то, что вы хотите. Это единственный способ обеспечить её безопасность.
- Вы могли бы оставить её, - заметил Лумис.
- Это единственное, чего я не могу сделать. Давайте не будем даже обсуждать такую возможность. С того момента, как я столкнулся с Сен-Бриаком, выбора не осталось.
- Сен-Бриак - это все, чего я хочу, - сказал Лумис. - Но другие могут захотеть вас. Эти парни - фанатики. Они не знают, где остановиться. Вот почему я утверждаю, что они безумцы, но когда речь заходит об организации, они становятся такими же здравомыслящими как вы или я, и такими же хитрыми.
- Видите ли, они организуются в ячейки. Ячейка Сен-Бриака - это ячейка убийц. В ней состоят пять человек. Заместителя командира зовут Ля Валере. Гаденький тип, но умеет ловко обращаться с пистолетом. Дюкло и Пучелли - я вернусь к ним немного погодя - предназначены для грубой работы. Обычно в качестве помощника они использовали Каделлу, пока ты не прикончил его. Затем ещё двое или трое телохранителей - вот и все. Это вполне самостоятельная группа. И они верят в закон мести. Пучелли - корсиканец, а мать Дюкло тоже была с Корсики. Троньте одного из них и все остальные набросятся на вас. Затроньте их шефа, и вы обнаружите, что отступить будет нелегко. Можно сказать, что они преданы ему. Или, по крайней мере, я так слышал.
- Это я тоже слышал, - признал Крейг. - Но я должен попробовать.
Лумис взял очередной кусок яблочного пирога и сыра.
- Оказывается, вы слышали о множестве вещей, - сказал он, - откуда вы все это узнаете?
- От арабов, - сказал Крейг. - У них есть собственная информационная сеть. Причем весьма неплохая. И они помогают мне оставаться в живых, потому что нуждаются в моих поставках.
- Не хотите рассказать мне о них?
- Нет, - отрезал Крейг.
- Ну, как хотите. - Лумис отодвинул свою тарелку, а потом, забыв про собственную теорию, громко произнес, - Боже мой! Это ужасно.
Пожилой старший официант, совершенно глухой, сказал, Благодарю вас, сэр, - после чего Лумис прошел в читальню, где громко храпели три пожилых джентльмена.
- Они тоже глухие, - сказал он. - Однако, нам пожалуй не стоит предоставлять кому-либо лишний шанс.
Он позвонил официанту и приказал подать кофе в комнату для писем.
Это была большая пустынная комната, заставленная письменными столами в стиле короля Эдуарда с толстыми пачками клубных письменных принадлежностей на них, словно совет клуба ещё не понял, что Эдисон совершил открытие века и что теперь клуб может приобрести телефон. Официант налил им кофе и Лумис громко повторил:
- Это ужасно, ужасно!
- А зачем нужно было есть здесь? - спросил Крейг.
- Я привык к ним, и они привыкли ко мне, - ответил Лумис. - Когда вы доживете до моего возраста, то поймете, в чем дело. Нам уже нелегко меняться. Правда, к вам это не относится.
- Когда мне следует выехать? - спросил Крейг.
- Именно об этом я и хотел поговорить, - проворчал Лумис. - Вы всегда торопитесь, а я терпеть не могу переходить прямо к делу. Но вы ещё не привыкли ко мне.
Он нахмурился и опять перешел на"ты":
- Ты ещё слишком самонадеян, сынок. Ты поедешь сразу же, как только я смогу все уладить. Грирсон едет с тобой.
- Вы мне не доверяете?
- Как я могу тебе не доверять? - обиделся Лумис. - В любом случае он может оказаться весьма полезным, Грирсон это умеет. И мне кажется, что ты ему нравишься, правда, Бог знает почему. Слабость Грирсона заключается в том, что он легко влюбляется в людей.
Крейг закурил.
- Вы много поработали над тем, чтобы стать непереносимым, - сказал он.
Лумис, не спрашивая, взял сигарету из его пачки.
- Я кое-что вам расскажу, - сказал он. - Я числюсь в официальных документах гражданским служащим. Все думают, что это просто прикрытие для меня, так как я чертовски груб. Не более тридцати человек в мире знают обо мне столько же, сколько знаете вы - и все они такие же, как и вы. Они не могут меня выдать.
- Почему же, вполне могут, - сказал Крейг.
- Раньше или позже один из них это сделает, - согласился Лумис. - И я сразу узнаю и буду готов к отпору. До того времени это всего лишь веселая шутка. Запомни, сынок, я остаюсь в неизвестности до тех пор, пока хорошо делаю свое дело.
- Убивая людей?
- Иногда. Не часто. Просто твое дело оказалось одним из многих, которыми я занимаюсь в данный момент, вот и все. Когда нет другого решения проблемы, то я использую этот, если думаю, что я прав. Вот моя позиция.
- Это вас беспокоит?
- Нет, - отрезал Лумис. - Это не беспокоит меня до тех пор, пока я не потерплю неудачу, а я не часто терплю неудачи. Совершенно ясно, что и в этот раз не намерен. Если Сен-Бриак не умрет, то умрет немало других людей. И значительно лучших, чем он. Поэтому больше не говори мне о нем.
Крейг повторил то, что Бен Бакр рассказывал ему в небольшом ресторанчике неподалеку от Жарден де Фаро в Марселе. Он вспомнил, что в ресторанчике было очень жарко, но буйябесс оказался достаточно хорош, и ещё лучше было провансальское вино. Мусульманин или нет, но Бен Бакр свой литр вина выпил. Ведь недаром двадцать четыре часа в сутки он находился в опасности.
Сен-Бриак ещё не выяснил, кто он такой, но Бен Бакр каким-то образом вышел на Пучелли и от него наконец-то узнал о существовании ячейки Сен-Бриака и о характере её руководителя. Совершенно очевидно, что Сен-Бриак окончил Сен-Сир, он получил Военный Крест в Индокитае за проявление исключительной храбрости в тех условиях, когда храбрость была обычным явлением. Он был офицером разведки в департаменте Атлас в Алжире и уволен за то, что был слишком жесток, хотя в Алжире в то время жестокость была обычным явлением. И ещё Бен Бакр настаивал на том, что он не был садистом, как большинство людей, работавших на него. Просто он использовал жестокость, поскольку она была эффективна и давала те результаты, в которых он больше всего нуждался.
Сен-Бриак был решительно настроен на то, что Алжир должен остаться частью Франции, что страна и армия, которую он обожал, не должны больше страдать от поражений, не должны больше испытывать унижений. В сопоставлении с этой грандиозной целью ни одна человеческая жизнь, включая его собственную, не имела никакого значения.
Медленно, терпеливо, с огромным риском Бен Бакр собирал свое досье: modus operandi, персональная информация, финансовая поддержка, - и кое-что из этого он рассказал Крейгу. В конце концов Сен-Бриак выследил его, но Бен Бакр умер слишком быстро и вот уже второй год Крейг оставался в живых...
Лумис спросил:
- Видели вы его после того... как с ним покончили?
Крейг покачал головой.
- Я слышал, - сказал он. - Это было месиво.
- Вы испугались?
- Конечно, - сказал Крейг. - Как только я услышал об этом, я хотел выйти из игры, но не смог. Вы были правы, когда говорили обо мне. По крайней мере частично правы. Мне не доставляет удовольствия, что бы вы там не думали, убивать людей, но я не могу жить без ощущения опасности. Я был как наркоман. Вы понимаете, что я не испытывал от этого удовольствия, мне это просто было необходимо.
- Были? Вы хотите сказать, что больше в этом не нуждаетесь?
- Мне нужна девушка, - сказал Крейг. - Поэтому вам не о чем беспокоиться, не так ли? Если я не сделаю эту работу, то мы никогда не сможем жить спокойно.
- Тогда все в порядке, - кивнул Лумис. - Я отправлю вас через пару дней. Потом у вас будет четыре дня на то, чтобы сделать работу, вот и все. Он должен через неделю выехать в Аден-там у него какие-то планы. Большие планы. Или, по крайней мере, мне так сказали. Забастовки, восстания, убийства. Мы будем вынуждены ввести войска и убить чертовски много арабов, но даже при этом волнения могут распространиться слишком широко. Лучше всего, если он не попадет в Аден. И ваше дело - присмотреть за тем, чтобы он туда не попал. Если будет возможно, мне хотелось бы получить побольше информации о том, что он намеревается делать. Но это не так важно. Главное - присмотреть за тем, чтобы он не уехал. О'кей?
- Он не уедет, - ответил Крейг.
- Он - любопытный парень, - сказал Лумис. - Безжалостный, вероломный, отвратительный. И он ещё считает себя джентльменом. И блюдет свою честь! Вы должны иметь это в виду. Это может помочь вам добраться до него.
Он внимательно посмотрел на Крейга, оценивая его силу, его умение, быстроту его реакции, его способность убивать. Наконец он удовлетворенно откинулся назад.
- Пожалуй все. - Если у вас нет каких-нибудь пожеланий...
- Я хотел бы немного поработать с Грирсоном. Есть парочка вещей, которым я хотел бы его научить.
- Используйте спортивный зал в подвале. Что-нибудь еще?
- Пучелли. Мне хотелось бы, чтобы его арестовали, когда мы уедем. Но не депортировали. Только арестовали. Подержите его здесь, пока мы не вернемся.
- Сделаю, - кивнул Лумис и ухмыльнулся. - Мне хотелось бы встретить тебя раньше, сынок. Мне действительно этого хочется.
Баумер уехал в Сан Пауло, а не в Рио де Жанейро. Рио могло подождать, пока ситуация немного не уляжется. Он прочел о Раттере и, будучи человеком сентиментальным, даже всплакнул о нем, но с другой стороны чувствовал себя в Сан Пауло вполне счастливым. Там было шумно и весело, и целый день светило солнце. В то же время Баумер полагал, что ему удастся заняться там бизнесом. Но сейчас он наслаждался отпуском: ходил на концерты, в картинные галереи, бездельничал на солнышке. Было так приятно пользоваться такой возможностью после детства, проведенного в Германии, бурных странствий по Северной Африке, вновь Германии, вновь попытки спрятаться и, наконец, тюрьма в Испанском Марокко, перед тем как он смог добраться до Англии, начать свое дело, встретить Ланга, а потом и Крейга.
Слетер поколебался, потом согласился. У компании, пославшей Грирсона, были такие внушительные счета... "Лагонда" также произвела на него впечатление, как это и было задумано.
Крейг спросил, может ли он сесть за руль, и Грирсон без особого желания согласился. Слетер пробормотал что-то о том, что Тем устроит ему нагоняй, и о стоимости аренды студии за минуту, но затем сел в машину в надежде выяснить, в чем заключаются собственные интересы Грирсона, и тот достаточно благополучно что-то ему наврал, тогда как водительское мастерство Крейга оказалось достойным автомобиля и "лагонда" ревела от удовольствия, мчась по пустынным освещенным луною дорогам. Только однажды возникла довольно рискованная ситуация, когда Крейг протискивался между двумя тяжелыми грузовиками, но он переключился так мягко, сменил передачу так точно перед тем, как рвануться вперед, что Грирсон улыбнулся от удовольствия, удивляясь, почему вдруг Слетер так притих. Тот не произнес больше ни слова, пока они не приехали в Чейни Уок, и затем первым выбрался из машины.
Квартира Макларена была расположена на первом этаже и была такой же большой и блестяще обставленной, как театральная сцена. Она была полна света, воздуха и легкомысленного веселья, все двери были открыты настежь; все присутствующие были шведами, датчанами и финнами, за исключением одной служанки, которая была испанкой. Слетер снова вернулся к жизни, принес им индюшку и ветчины, добавил приправы в салат и налил шампанского; тем временем машина за машиной прибывали другие гости и он мог представить этих влиятельных сумасшедших двум симпатичным девушкам, сказать Арчи, что тот был великолепен, и отправиться домой к своей жене, которая постоянно его пилила, своему какао и романам Энтони Троллопа.
Вечеринка доставила Крейгу большое удовольствие. Он пил целый вечер и выпивка снимала накопившееся напряжение; вид Пучелли, смерть Каделлы, испытания, которые как бомбы обрушил на него Лумис. Теперь он снова был Джоном Рейнольдсом, которого интересовали станки и штампы, болты и гайки, который танцевал с симпатичными девушками, время от времени целовал то одну, то другую в оранжерее, которая казалось и была построена специально для этого, изображал преданного спутника Грирсона и поджидал, когда толпа немного рассосется и он сможет потолковать с Маклареном по душам и спросить, какого черта он все это изображает.
В начале вечеринки Макларен держался несколько отчужденно, был вежлив, но сдержан, словно лорд Честерфильд среди поэтов, но затем он стал постепенно меняться и сначала превратился в орущего деревенщину, затем в угрюмого Гарри Лаудера, вслух подсчитывающего стоимость индюшек, ветчины, виски и вина и придающего значение каждому слову. Большинство из его гостей было по-видимому знакомо с этой его манерой и, не обращая никакого внимания, продолжало пить и веселиться до тех пор, пока он не отправился на диван, где пристроил свою голову на коленях у одной из танцовщиц, угощавшей его виски из большого стакана.
Крейг поцеловал ещё одну девушку, угостил Грирсона ещё одной шуткой и отправился на диван.
- Весьма милая вечеринка, мистер Макларен, - начал он.
- Зови меня Арчи, - сказал Макларен. - Я перестал быть Маклареном десять лет назад.
- Мы встречались ещё до этого, - сказал Крейг, - Сицилия, май 1943 года.
- Боже мой, вы тоже были там? - спросил Макларен и повернулся к хористочке. - Ты видишь, какой я старый? Где ты была в мае 1943-го? А вообще-то ты уже была?
Девушка влила ему в рот очередную порцию виски.
- Мы с вами были в резервном лагере, - напомнил Крейг. - У вас была бутылка виски и мы выпили её. Это было очень хорошее виски.
- Боже мой, конечно, - сказал Макларен. - Припоминаю. В ту ночь танцевали шотландские стрелки.
- Правильно, - кивнул Крейг. - Они очень грустили, потому что большинство их друзей погибли.
- И они должны были погибнуть, - продолжил Макларен, - но оставшиеся в живых танцевали здорово.
- Они были прекрасны, - сказал Крейг.
- Да, конечно. В тех обстоятельствах они и должны были быть прекрасны. А вы тоже были солдатом, не так ли?
- Служба специальных судов, - сказал Крейг. - Я - Рейнольдс.
- Вы - шотландец?
- Из Джордии.
- Да, конечно. Я вспоминаю ваш акцент. Кстати, куда он подевался?
- Вы посоветовали мне избавиться от него и стать джентльменом.
- И вы сделали это? Я очень рад.
- А как вы?
- Я сделал тоже самое. Это конечно не преступление - быть бедняком, но иной раз может им и оказаться. Я думаю, что я где-то украл эту цитату. А вы не бедствуете?
- Нет, - сказал Крейг.
- Тогда я дал вам хороший совет.
- Да, я действительно богат, - кивнул Крейг. - Конечно, мне пришлось много рисковать...
- Вам нравилось рисковать, - сказал Макларен. - Я вспоминаю, как вы рассказывали мне об этом с вашим смешным акцентом. Вам действительно нравилась опасность. Вот почему я посоветовал вам сделать опасность своей работой. Вам повезло. На свете не так много людей, которые это могут.
- А вы можете?
- Я боролся за то, чтобы выжить, - покачал головой Макларен, - и действительно выжил. Затем я опять вернулся в университет заниматься философией, потому что она мне нравилась. Кроме того, я занимался культурой моего народа, потому что это мне тоже нравилось. А потом я работал учителем, журналистом, агентом бюро путешествий, продавцом - и это мне совсем не нравилось. Теперь я проституирую дух моего народа и делаю на этом деньги. И это доставляет мне не больше удовольствия, чем все остальное. Это вас шокирует?
- Нет, - сказал Крейг.
- Эти молодые люди, от которых пахло смертью, танцующие на развалинах греческого замка - романтизм девятнадцатого века, немецкий романтизм - это уже больше не работает. С этим все кончено...э...как вас...
- Рейнольдс.
- Извините меня, Рейнольдс. Все кончено, включая вас и меня.
- Я так не думаю, - сказал Крейг. - Ничего не кончено до тех пор, пока вы можете бороться за то, что вам нужно.
Макларен покачал головой.
- Это тоже романтизм, - сказал он. - Вы опоздали. Мы уже приехали к последней остановке, старина.
Он сказал это довольно самодовольно и снова устроился на длинных мускулистых бедрах танцовщицы, лаская их кончиками пальцев.
- Простите, - обратился он к Крейгу с истинной старинной вежливостью горца, - а вы не желаете одну из этих?
- Нет, спасибо, - ответил Крейг. - Я привык двигаться на своих.
Макларен засмеялся, резко и пронзительно, так что оставшиеся на ногах гости удивленно оглянулись на него.
- Приходите, - сказал он, - а если мне захочется поскучать, то я приду к вам.
Крейг кивнул и вернулся к Грирсону, который развлекался тем, что запоминал телефонные номера. Они нашли свои плащи и вернулись к Макларену, к тому времени уже уснувшему. Танцовщица оставалась недвижима.
- Нам пора уходить, - сказал Крейг. - Передайте ему, что мы прекрасно провели время.
Девушка кивнула, а когда он повернулся, окликнула их.
- Он действительно был на войне? - Крейг кивнул. - И он видел людей, которых убили?
- Да, - сказал Крейг.
- А он...он тоже был в опасности?
- Конечно. Ведь он был коммандос.
- Арчи? - недоверчиво спросила она. - Он мне говорил, что был чиновником в налоговом управлении.
- Нет, - сказал Крейг. - Он был сержантом коммандос.
- Вы имеете в виду, что он тоже убивал людей? - Она с благоговением и страхом взглянула на лежавшего Макларена. - Он ведь чудный, правда?
- Полагаю, да, - кивнул Крейг. - Спокойной ночи.
В машине Грирсон спросил Крейга:
- Ты хотел ее?
- Нет, - ответил Крейг. - Если бы я захотел, мог заполучить любую из них. Надо поблагодарить Арчи. Он поставляет их пакетами по две дюжины. Я соскучился по Тессе.
Он откинулся назад и вздремнул, пока Грирсон не довез его до дома Хакагавы, а там повернулся, чтобы взглянуть ему в лицо.
- Мне очень жаль, что пришлось тебя ударить, - сказал он.
- Мне тоже, - ответил Грирсон.
- Нет. послушай. Если тебе придется сделать это снова, то я снова отвечу. Я ничего не могу с этим поделать. Просто я имею в виду, что мне очень жаль, если Лумис заставит тебя сделать это.
- Лумис - подонок, - буркнул Грирсон, - но он знает, что делает.
- Ему следует лучше это знать, - заметил Крейг.
- Так ты согласишься? - спросил Грирсон.
- Да, - ответил Крейг.
Постарайся стать джентльменом, - сказал ему Макларен, и он сделал все, что было в его силах, и потерпел неудачу. С одеждой у него было все в порядке, с манерами за столом - тоже, акцент и лексика - по меньшей мере удовлетворительны, но это и все. Ему понадобился бы миллион лет, чтобы научиться вести себя как сэр Джеффри, и даже тогда ему приходилось бы бороться, бороться, чтобы победить, пробиваться руками и ногами, используя любые подручные средства.
Джентльмен из него не получился. Он потерпел неудачу. И уже не мог вести себя как одинокий волк. Его жена, его умерший ребенок, Тесса, даже сэр Джеффри, за всех за них он нес ответственность. Это была его ответственность. Иногда он сознавал её, иногда пытался пренебречь ею, но они всегда оставались с ним, ожидая, что он сделает что-то для них. Это были его люди, и когда им была нужна защита, его обязанностью было её обеспечить, также как отец защищал его в рыбацком баркасе много лет назад. Для того, чтобы защитить их, ему нужно было убить Сен-Бриака.
- Я должен убить его, - сказал Крейг. - У меня нет другого выбора.
Тесса не спала, поджидая его в гостиной. Пока он раздевался, она рассказала, как добра была к ней семья Хакагавы, какие у них прекрасные манеры, они ни разу не позволили себе никаких замечаний в её адрес, ни разу не выразили удивления по поводу того, что произошло.
Крейг сказал:
- Ты будешь здесь в безопасности, Тесса.
- Почему ты говоришь только обо мне?
- Возможно, мне придется ненадолго уехать. Нужно кое-что узнать.
- Это надолго?
- Не очень. Может быть, на неделю.
- Это все из-за Грирсона?
- Нет, - сказал Крейг. - Из-за тебя. Если я с этим не разберусь, то мы никогда не будем жить спокойно. Если мне удастся сделать это...тогда нам не о чем будет беспокоиться.
Осторожно подбирая слова Тесса спросила:
- После этого... ты вернешься ко мне?
- Ну конечно, - сказал Крейг. - Ты задаешь глупые вопросы.
И потом, даже несмотря на то, что Тесса стеснялась семьи Хакагавы, спавшей за тонкой дверью, она просто должна была заняться с ним любовью.
На следующее утро она проснулась рано, поела и шутила с Сануки, пока Крейг спал. Женщины быстро подружились, возясь вместе на кухне. Мягко двигаясь, как всегда, вошел Шен-ю, позавтракал фруктами и молоком, пока Тесса жарила яичницу с ветчиной.
- Это для меня неподходящая пища, - сказал Шен-ю, - но она хороша для Джона. Он так быстро сжигает свою энергию.
Он очистил яблоко, срезав кожуру в виде тонкой, как лист бумаги, спирали.
- Джон, пожалуй, лучший дзюдоист их тех, кого мне приходилось обучать, и это делает его очень опасным человеком.
- Я так не думаю, - ответила Тесса.
- О, да. Он - человек, которому можно доверять, но он опасный человек. И ещё более опасный, потому что я научил его... я научил его. Он был очень долго несчастлив. Я не думаю, что и сейчас он несчастлив. - Японец поклонился Тессе.
- Он собирается уехать.
Шен-ю быстро и пристально взглянул на нее, хотя рука, державшая нож, оставалась совершенно неподвижной.
- Надолго? - спросил он.
- Говорит, примерно на неделю.
- Он сказал, зачем едет?
- Какое-то дело, которое он должен закончить. После этого, сказал он, мы будем жить спокойно.
- Вы оба этого заслуживаете, - сказал Шен-ю. - Вам не следует беспокоиться, Тесса. Он - очень хороший человек. У него все будет нормально.
Она отнесла завтрак Крейгу и, прихлебывая кофе, наблюдала за тем, как он ест, сидя в постели.
- Все нормально? - спросила она.
- Прекрасно, - кивнул он. - И ты знаешь, что это так.
Наконец он отодвинул поднос, закурил сигарету и притянул её к себе.
- Но мне не хотелось бы чтобы ты это делала, - сказал он.
- Что именно?
- Ждала меня, как ты сейчас это делаешь. Я мог встать и позавтракать.
- Ты устал...и кроме того мне нравится это делать. У меня не будет этой возможности, когда ты уедешь. - Тут она повернулась к нему, он увидел страх в её глазах. - Шен-ю сказал, что я не должна беспокоиться. Что с тобой будет все в порядке.
- Конечно.
- Но он имел в виду не это. Ведь тебе предстоит что-то опасное, правда?
- Нет, - сказал Крейг. - Он просто подшутил над тобой...
- Ты меня обманываешь, - сказала она. - Думаешь, я не знаю, когда ты меня обманываешь?
Крейг пожал плечами.
- Ничего не поделаешь, милая, - сказал он. - Я должен ехать.
- Куда?
Он покачал головой.
- Что ты собираешься делать?
- Я уже говорил тебе, - сказал он. - Обеспечить спокойствие нам обоим.
- Или погибнуть? Да?
- У меня нет выбора. Поверь мне...
- О, да, ты должен, - кивнула Тесса. - Мы могли бы уехать. Сейчас. Сегодня.
- Вчера, - сказал он, - но не сейчас. Теперь мы не можем уехать.
- Это все Грирсон, да? - спросила она.
- Это ты и я. Я говорил тебе вчера вечером.
- Дорогой мой, - сказала она. - Пожалуйста, скажи мне, что ты собираешься делать.
Он покачал головой.
- Не могу.
Тогда она отодвинулась от него и сидела молча, наблюдая, как он умывается, одевается, достает свой пистолет, проверяет его и пристраивает кобуру под мышкой. Потом он вывернул свой бумажник, высыпая все деньги ей на колени.
- Я должен ехать, - сказал он. - Этого тебе хватит до моего возвращения.
Она продолжала молчать.
- Это может быть опасным, - сказал он. - Я надеюсь, что ничего не случится, но все может быть. Не беспокойся, милая.
У тебя будет все хорошо.
- Хорошо? - переспросила она. - Будет ли так на самом деле?
- Я уверен. - Он кивнул и продолжил очень серьезно, - Если со мной что-то случится, ты будешь богатой женщиной. Я составил новое завещание.
Она вздрогнула так, словно он её ударил.
- Но я собираюсь вернуться...ради тебя. Ты мне веришь?
Медленно, неохотно, она кивнула.
- Ты будешь здесь?
- Да, - прошептала она.
- Тогда в чем же дело?
- Я буду ждать тебя, потому что я должна, - сказала она. - Потому что у меня нет другого выбора. То, что я чувствую...но мне это не нравится. Это меня пугает.
- Очень жаль, - сказал Крейг, - я уже говорил, как это будет.
- Разве мы не можем прямо сейчас уехать, - спросила она. - Разве не можем?
- Мы увидимся через неделю, - он наклонился, чтобы поцеловать её, но она отвернулась.
Крейг пожал плечами и надел плащ. Не было смысла спорить. И нужно было идти. .
Глава 1
2
Совершенно естественно, что клуб Лумиса был расположен на Сент-Джеймс стрит, и именно туда направился Крейг, чтобы позавтракать с ним вареными креветками, холодной говядиной и салатом, яблочным пирогом, чеддерским сыром и пинтой горького пива. В качестве еды это вряд ли годилось, но Лумис хвалил меню за скромность.
- В Ницце вы получите такую экзотическую пищу, какую только захотите, - сказал он. - Эта еда должна вас успокоить. Изысканная кухня призвана возбуждать. А это просто еда.
- Вы считаете, что мне нужно успокоиться? - спросил Крейг.
- Полагаю, что нет. Я получил для вас кое-какие новости. Пучелли направился в клуб дзюдоистов. Он разыскивает Хакагаву.
- Продолжайте, - сказал Крейг.
- Мы не позволим ему продвинуться слишком далеко, - добавил Лумис. Не беспокойтесь. Если он начнет становиться слишком опасным, мы найдем, что с его паспортом что-то не в порядке, и выставим домой. Если не... - он жестко посмотрел на Крейга, - вы не захотите сами разобраться с ним.
- Нет, - буркнул Крейг.
- Располагайтесь поудобнее, - Лумис набросился на говядину. - Я полагал, что вы намерены проделать для нас и эту небольшую работу?
- Да, - кивнул Крейг. - Но прежде всего Сен-Бриак. Это главное.
- Грирсон сказал, что вы вчера вечером немного поболтали с Маклареном. Он поучал вас?
- Он поучает всех. Он не может этого не делать. И сам не верит в свои проповеди.
- Ну и как, он смог вас переубедить?
- Нет, - сказал Крейг. - Он - обманщик, как и я. И он это знает. Он никак не мог меня переубедить. Но я теперь впутал в это дело Тессу, вот почему придется сделать то, что вы хотите. Это единственный способ обеспечить её безопасность.
- Вы могли бы оставить её, - заметил Лумис.
- Это единственное, чего я не могу сделать. Давайте не будем даже обсуждать такую возможность. С того момента, как я столкнулся с Сен-Бриаком, выбора не осталось.
- Сен-Бриак - это все, чего я хочу, - сказал Лумис. - Но другие могут захотеть вас. Эти парни - фанатики. Они не знают, где остановиться. Вот почему я утверждаю, что они безумцы, но когда речь заходит об организации, они становятся такими же здравомыслящими как вы или я, и такими же хитрыми.
- Видите ли, они организуются в ячейки. Ячейка Сен-Бриака - это ячейка убийц. В ней состоят пять человек. Заместителя командира зовут Ля Валере. Гаденький тип, но умеет ловко обращаться с пистолетом. Дюкло и Пучелли - я вернусь к ним немного погодя - предназначены для грубой работы. Обычно в качестве помощника они использовали Каделлу, пока ты не прикончил его. Затем ещё двое или трое телохранителей - вот и все. Это вполне самостоятельная группа. И они верят в закон мести. Пучелли - корсиканец, а мать Дюкло тоже была с Корсики. Троньте одного из них и все остальные набросятся на вас. Затроньте их шефа, и вы обнаружите, что отступить будет нелегко. Можно сказать, что они преданы ему. Или, по крайней мере, я так слышал.
- Это я тоже слышал, - признал Крейг. - Но я должен попробовать.
Лумис взял очередной кусок яблочного пирога и сыра.
- Оказывается, вы слышали о множестве вещей, - сказал он, - откуда вы все это узнаете?
- От арабов, - сказал Крейг. - У них есть собственная информационная сеть. Причем весьма неплохая. И они помогают мне оставаться в живых, потому что нуждаются в моих поставках.
- Не хотите рассказать мне о них?
- Нет, - отрезал Крейг.
- Ну, как хотите. - Лумис отодвинул свою тарелку, а потом, забыв про собственную теорию, громко произнес, - Боже мой! Это ужасно.
Пожилой старший официант, совершенно глухой, сказал, Благодарю вас, сэр, - после чего Лумис прошел в читальню, где громко храпели три пожилых джентльмена.
- Они тоже глухие, - сказал он. - Однако, нам пожалуй не стоит предоставлять кому-либо лишний шанс.
Он позвонил официанту и приказал подать кофе в комнату для писем.
Это была большая пустынная комната, заставленная письменными столами в стиле короля Эдуарда с толстыми пачками клубных письменных принадлежностей на них, словно совет клуба ещё не понял, что Эдисон совершил открытие века и что теперь клуб может приобрести телефон. Официант налил им кофе и Лумис громко повторил:
- Это ужасно, ужасно!
- А зачем нужно было есть здесь? - спросил Крейг.
- Я привык к ним, и они привыкли ко мне, - ответил Лумис. - Когда вы доживете до моего возраста, то поймете, в чем дело. Нам уже нелегко меняться. Правда, к вам это не относится.
- Когда мне следует выехать? - спросил Крейг.
- Именно об этом я и хотел поговорить, - проворчал Лумис. - Вы всегда торопитесь, а я терпеть не могу переходить прямо к делу. Но вы ещё не привыкли ко мне.
Он нахмурился и опять перешел на"ты":
- Ты ещё слишком самонадеян, сынок. Ты поедешь сразу же, как только я смогу все уладить. Грирсон едет с тобой.
- Вы мне не доверяете?
- Как я могу тебе не доверять? - обиделся Лумис. - В любом случае он может оказаться весьма полезным, Грирсон это умеет. И мне кажется, что ты ему нравишься, правда, Бог знает почему. Слабость Грирсона заключается в том, что он легко влюбляется в людей.
Крейг закурил.
- Вы много поработали над тем, чтобы стать непереносимым, - сказал он.
Лумис, не спрашивая, взял сигарету из его пачки.
- Я кое-что вам расскажу, - сказал он. - Я числюсь в официальных документах гражданским служащим. Все думают, что это просто прикрытие для меня, так как я чертовски груб. Не более тридцати человек в мире знают обо мне столько же, сколько знаете вы - и все они такие же, как и вы. Они не могут меня выдать.
- Почему же, вполне могут, - сказал Крейг.
- Раньше или позже один из них это сделает, - согласился Лумис. - И я сразу узнаю и буду готов к отпору. До того времени это всего лишь веселая шутка. Запомни, сынок, я остаюсь в неизвестности до тех пор, пока хорошо делаю свое дело.
- Убивая людей?
- Иногда. Не часто. Просто твое дело оказалось одним из многих, которыми я занимаюсь в данный момент, вот и все. Когда нет другого решения проблемы, то я использую этот, если думаю, что я прав. Вот моя позиция.
- Это вас беспокоит?
- Нет, - отрезал Лумис. - Это не беспокоит меня до тех пор, пока я не потерплю неудачу, а я не часто терплю неудачи. Совершенно ясно, что и в этот раз не намерен. Если Сен-Бриак не умрет, то умрет немало других людей. И значительно лучших, чем он. Поэтому больше не говори мне о нем.
Крейг повторил то, что Бен Бакр рассказывал ему в небольшом ресторанчике неподалеку от Жарден де Фаро в Марселе. Он вспомнил, что в ресторанчике было очень жарко, но буйябесс оказался достаточно хорош, и ещё лучше было провансальское вино. Мусульманин или нет, но Бен Бакр свой литр вина выпил. Ведь недаром двадцать четыре часа в сутки он находился в опасности.
Сен-Бриак ещё не выяснил, кто он такой, но Бен Бакр каким-то образом вышел на Пучелли и от него наконец-то узнал о существовании ячейки Сен-Бриака и о характере её руководителя. Совершенно очевидно, что Сен-Бриак окончил Сен-Сир, он получил Военный Крест в Индокитае за проявление исключительной храбрости в тех условиях, когда храбрость была обычным явлением. Он был офицером разведки в департаменте Атлас в Алжире и уволен за то, что был слишком жесток, хотя в Алжире в то время жестокость была обычным явлением. И ещё Бен Бакр настаивал на том, что он не был садистом, как большинство людей, работавших на него. Просто он использовал жестокость, поскольку она была эффективна и давала те результаты, в которых он больше всего нуждался.
Сен-Бриак был решительно настроен на то, что Алжир должен остаться частью Франции, что страна и армия, которую он обожал, не должны больше страдать от поражений, не должны больше испытывать унижений. В сопоставлении с этой грандиозной целью ни одна человеческая жизнь, включая его собственную, не имела никакого значения.
Медленно, терпеливо, с огромным риском Бен Бакр собирал свое досье: modus operandi, персональная информация, финансовая поддержка, - и кое-что из этого он рассказал Крейгу. В конце концов Сен-Бриак выследил его, но Бен Бакр умер слишком быстро и вот уже второй год Крейг оставался в живых...
Лумис спросил:
- Видели вы его после того... как с ним покончили?
Крейг покачал головой.
- Я слышал, - сказал он. - Это было месиво.
- Вы испугались?
- Конечно, - сказал Крейг. - Как только я услышал об этом, я хотел выйти из игры, но не смог. Вы были правы, когда говорили обо мне. По крайней мере частично правы. Мне не доставляет удовольствия, что бы вы там не думали, убивать людей, но я не могу жить без ощущения опасности. Я был как наркоман. Вы понимаете, что я не испытывал от этого удовольствия, мне это просто было необходимо.
- Были? Вы хотите сказать, что больше в этом не нуждаетесь?
- Мне нужна девушка, - сказал Крейг. - Поэтому вам не о чем беспокоиться, не так ли? Если я не сделаю эту работу, то мы никогда не сможем жить спокойно.
- Тогда все в порядке, - кивнул Лумис. - Я отправлю вас через пару дней. Потом у вас будет четыре дня на то, чтобы сделать работу, вот и все. Он должен через неделю выехать в Аден-там у него какие-то планы. Большие планы. Или, по крайней мере, мне так сказали. Забастовки, восстания, убийства. Мы будем вынуждены ввести войска и убить чертовски много арабов, но даже при этом волнения могут распространиться слишком широко. Лучше всего, если он не попадет в Аден. И ваше дело - присмотреть за тем, чтобы он туда не попал. Если будет возможно, мне хотелось бы получить побольше информации о том, что он намеревается делать. Но это не так важно. Главное - присмотреть за тем, чтобы он не уехал. О'кей?
- Он не уедет, - ответил Крейг.
- Он - любопытный парень, - сказал Лумис. - Безжалостный, вероломный, отвратительный. И он ещё считает себя джентльменом. И блюдет свою честь! Вы должны иметь это в виду. Это может помочь вам добраться до него.
Он внимательно посмотрел на Крейга, оценивая его силу, его умение, быстроту его реакции, его способность убивать. Наконец он удовлетворенно откинулся назад.
- Пожалуй все. - Если у вас нет каких-нибудь пожеланий...
- Я хотел бы немного поработать с Грирсоном. Есть парочка вещей, которым я хотел бы его научить.
- Используйте спортивный зал в подвале. Что-нибудь еще?
- Пучелли. Мне хотелось бы, чтобы его арестовали, когда мы уедем. Но не депортировали. Только арестовали. Подержите его здесь, пока мы не вернемся.
- Сделаю, - кивнул Лумис и ухмыльнулся. - Мне хотелось бы встретить тебя раньше, сынок. Мне действительно этого хочется.
Баумер уехал в Сан Пауло, а не в Рио де Жанейро. Рио могло подождать, пока ситуация немного не уляжется. Он прочел о Раттере и, будучи человеком сентиментальным, даже всплакнул о нем, но с другой стороны чувствовал себя в Сан Пауло вполне счастливым. Там было шумно и весело, и целый день светило солнце. В то же время Баумер полагал, что ему удастся заняться там бизнесом. Но сейчас он наслаждался отпуском: ходил на концерты, в картинные галереи, бездельничал на солнышке. Было так приятно пользоваться такой возможностью после детства, проведенного в Германии, бурных странствий по Северной Африке, вновь Германии, вновь попытки спрятаться и, наконец, тюрьма в Испанском Марокко, перед тем как он смог добраться до Англии, начать свое дело, встретить Ланга, а потом и Крейга.