Страница:
Но Рик, похоже, ничего не слышал.
— Если я выну обломок, кровотечение может еще больше усилиться. Но если не выну...
Рик душераздирающе стонал. Было ясно, что он испытывает страшные мучения.
— Может быть, нам удастся по крайней мере облегчить его страдания? — молящим голосом проговорила Кора. — Морфий.
— Нет. Это убьет его, — ответил Бэленджер.
— Но если совсем немножко...
— Морфий угнетает сердечную деятельность и понижает кровяное давление. — Бэленджер пощупал запястье Рика. — Я и сейчас с трудом ощущаю пульс.
— Выньте шип. Завяжите его скотчем, как вы сделали профессору, чтобы остановить кровотечение.
Бэленджер не мог придумать ничего другого.
— Посмотрите, нет ли в том шкафу спирта.
Винни распахнул стеклянную дверь.
— Подождите, — вдруг сказал Бэленджер.
— Но...
— Уже не нужно.
Хрип в легком Рика прекратился. И грудь больше не вздымалась.
— Нет... — медленно проговорила Кора, с ужасом глядя в остановившиеся глаза Рика, ища в них хоть какие-то признаки сознания. Потом она наклонилась, открыла его рот, принялась было дышать туда, но тут же отшатнулась без сил, услышав, как воздух со свистом выходит через дыру в груди.
— Второй раз. — Она затряслась от рыданий. — О, мальчик мой. О господи! Второй раз. — Заливаясь слезами, она прижимала к груди голову Рика. — Второй раз!
Аманда обняла ее за плечи.
Оглушительно прогремел гром. И, словно в ответ ему, послышалось характерное потрескивание статических разрядов в радиоприемном устройстве. Бэленджер опустил глаза на свой пояс с подвешенным к нему снаряжением, потом перевел взгляд на Винни.
Снова тот же самый звук.
— Что за... — растерянно пробормотал Винни.
Звуки доносились из обеих оставшихся у них раций. Бэленджер почувствовал, что у него кружится голова. С ощущением, что он все больше и больше сходит с ума, он поднес свою рацию ко рту и нажал кнопку «передача».
Глава 50
Глава 51
Глава 52
— Если я выну обломок, кровотечение может еще больше усилиться. Но если не выну...
Рик душераздирающе стонал. Было ясно, что он испытывает страшные мучения.
— Может быть, нам удастся по крайней мере облегчить его страдания? — молящим голосом проговорила Кора. — Морфий.
— Нет. Это убьет его, — ответил Бэленджер.
— Но если совсем немножко...
— Морфий угнетает сердечную деятельность и понижает кровяное давление. — Бэленджер пощупал запястье Рика. — Я и сейчас с трудом ощущаю пульс.
— Выньте шип. Завяжите его скотчем, как вы сделали профессору, чтобы остановить кровотечение.
Бэленджер не мог придумать ничего другого.
— Посмотрите, нет ли в том шкафу спирта.
Винни распахнул стеклянную дверь.
— Подождите, — вдруг сказал Бэленджер.
— Но...
— Уже не нужно.
Хрип в легком Рика прекратился. И грудь больше не вздымалась.
— Нет... — медленно проговорила Кора, с ужасом глядя в остановившиеся глаза Рика, ища в них хоть какие-то признаки сознания. Потом она наклонилась, открыла его рот, принялась было дышать туда, но тут же отшатнулась без сил, услышав, как воздух со свистом выходит через дыру в груди.
— Второй раз. — Она затряслась от рыданий. — О, мальчик мой. О господи! Второй раз. — Заливаясь слезами, она прижимала к груди голову Рика. — Второй раз!
Аманда обняла ее за плечи.
Оглушительно прогремел гром. И, словно в ответ ему, послышалось характерное потрескивание статических разрядов в радиоприемном устройстве. Бэленджер опустил глаза на свой пояс с подвешенным к нему снаряжением, потом перевел взгляд на Винни.
Снова тот же самый звук.
— Что за... — растерянно пробормотал Винни.
Звуки доносились из обеих оставшихся у них раций. Бэленджер почувствовал, что у него кружится голова. С ощущением, что он все больше и больше сходит с ума, он поднес свою рацию ко рту и нажал кнопку «передача».
Глава 50
— Вы взяли рацию у одного из тех людей, которых убили, — сказал Бэленджер.
— Вам еще предстоит убедиться в том, что я очень находчив. — Голос был ровным, спокойным, нейтральным, тенорового звучания, с очень четким выговором и намеком на элитарный акцент. Услышав его, Аманда непроизвольным движением поднесла руку ко рту. — Ваш друг не долетел до нижнего этажа. Я нашел его в груде обломков на втором. Он даже нашел в себе силы помочь мне ввести его в лифт. Я восхищен. Как его дела?
— Никак, — сказал Бэленджер в рацию.
— Ах! — раздалось в ответ.
Некоторое время в динамике потрескивало.
— Вы ворвались в мой дом, — произнес голос.
— Во всяком случае, здесь как будто не было никаких объявлений о том, что это частная неприкосновенная собственность и доступ сюда воспрещен. Но если бы мы сюда не пришли, то не смогли бы спасти Аманду.
Кора с усилием оторвала взгляд заплаканных глаз от тела Рика.
— Аманда совершенно не нуждалась в спасении, — прозвучало из рации. — Я относился к ней с величайшим уважением. Очень многие женщины с удовольствием поменялись бы с ней местами.
— Особенно те, которые любят, когда их назойливо домогаются.
— Я ни разу не позволил себе ничего такого по отношению к ней. — Впервые в этом голосе прорезался намек на эмоции. — Если она говорила вам, что я был с ней груб, то она лгала.
Бэленджер нахмурился. Ему на память сразу пришли несколько вопросов, которые Винни пытался ей задать, но ему каждый раз что-то мешало. Мог ли Ронни говорить правду?
— И насчет остальных ваших подружек вы можете сказать то же самое? — спросил Бэленджер в рацию. — Как их звали? Айрис, Алиса, Вивиан... — Что-то, связанное с этим списком, уже успело его встревожить. Имена... Что-то было в этих именах такое... Но события развивались так стремительно, что он не успел осмыслить, что же это было.
— Многие женщины оказывали мне честь своей дружбой.
— Одна из них та, что сидит мертвая в коридоре на нижнем этаже?
Шорох статических разрядов.
Бэленджер, хотя и заранее боялся ответа, не мог не задать этот вопрос:
— Что вы сделали с моей женой?
Продолжительное шипенье в динамике.
— Если вы сдадитесь, я обещаю, что покончу с вами безболезненно, — произнес наконец голос.
И тут в рацию вцепилась Кора:
— Зато если я до тебя доберусь, погань мерзкая, козел вонючий, я тебе покажу! — Она стояла возле стеклянного шкафа с медикаментами и, истерически топая ногами, яростно орала в трубку. — Когда ты мне попадешься, я...
Пол взорвался.
Бэленджер инстинктивно повалился назад. Паркет под ногами Коры вздыбился. Внизу прогремел безошибочно узнаваемый выстрел дробовика. Заряд угодил Коре в живот; брызнула кровь. Второй выстрел отбросил ее на шкаф с медикаментами, зазвенело бьющееся стекло. Третий выстрел, затем четвертый. Щепки разлетались по всей комнате. Картечь рвала тело Коры на куски.
Женщина упала на колени. На ее лице было написано одно лишь изумление, поскольку она еще не успела почувствовать боль от страшных смертельных ран. В следующее мгновение она рухнула на изрешеченный зарядами картечи пол, кровь потекла в дыры. Свеча упала рядом с нею, но, зашипев, тут же погасла в крови.
Как это не раз бывало с Бэленджером, миг потрясения немыслимо растянулся. Прежде чем сквозь дыры успел просочиться запах пороха, он пришел в себя и подтащил Аманду и Винни к внешней стене. Его сердце отчаянно колотилось, а голова кружилась.
— Он на балконе прямо под нами, — прошептал Бэленджер. — Кора кричала так громко, что он угадал по звуку, где она находилась.
Было слышно, как Ронни внизу перезаряжал дробовик. Шлем Коры с горящим фонарем лежал на полу. Бэленджер беззвучно наклонился, поднял его, дал Аманде, а потом поднес палец к губам, запоздало предупреждая их о том, что следует сохранять полнейшую тишину, и жестом приказал им перебраться следом за ним в спальню. Он двигался напряженно, опасаясь, что сквозь пол снова грянут выстрелы дробовика.
Когда луч его фонаря пронзил мрак в спальне, Бэленджер сообразил, что здесь что-то не так. Ах да, Тод. Где... Последний раз Бэленджер видел его, когда он стонал, преувеличенно корчась от боли на полу, после того как Бэленджер ударил его пистолетом. Бэленджер обернулся и посветил в тренажерную комнату. Тода не было.
Бэленджер повернулся к Винни, чтобы предупредить его, но, когда он увидел выражение лица Винни, слова замерли у него на губах. Винни, не отрываясь, смотрел на тело Коры, по его щекам струились слезы. Женщина, которую он давно любил, ушла навсегда. Осознание мучительного горя, которое испытывал Винни, сделало печаль Бэленджера еще острее. Он знал, что такое потерять любимого человека. И слишком хорошо понимал, какой ад сейчас творится в душе Винни.
Но времени на переживания не было. Бэленджер схватил Винни за рукав и заставил сдвинуться с места. Что же касается Аманды, она, казалось, уже прошла через пик эмоционального напряжения, и теперь ее волновало только отчаянное стремление выжить. Во главе с Бэленджером они прокрались через комнату с контрольными мониторами в библиотеку. Фонарь, который Аманда положила на столик в медицинской комнате, пришлось бросить. Теперь у них остались только три фонаря на шлемах.
Огни сошлись на находившемся посреди библиотеки люке, который, к удивлению Бэленджера, оказался открытым. Значит, Тод поспешил спуститься по ближайшей лестнице, пока Ронни убивал Кору, понял Бэленджер. А потом ему в голову пришла еще одна мысль: может быть, побег Тода пойдет им на пользу. Может быть, он наделает шума и уведет Ронни за собой.
Бэленджер вновь запер люк и беззвучно перешел в кухню.
Подняв пистолет, он держал люк под прицелом, пока Винни осторожно поднимал крышку. Но в свете ламп они увидели лишь еще одну пустую винтовую лестницу.
— Вам еще предстоит убедиться в том, что я очень находчив. — Голос был ровным, спокойным, нейтральным, тенорового звучания, с очень четким выговором и намеком на элитарный акцент. Услышав его, Аманда непроизвольным движением поднесла руку ко рту. — Ваш друг не долетел до нижнего этажа. Я нашел его в груде обломков на втором. Он даже нашел в себе силы помочь мне ввести его в лифт. Я восхищен. Как его дела?
— Никак, — сказал Бэленджер в рацию.
— Ах! — раздалось в ответ.
Некоторое время в динамике потрескивало.
— Вы ворвались в мой дом, — произнес голос.
— Во всяком случае, здесь как будто не было никаких объявлений о том, что это частная неприкосновенная собственность и доступ сюда воспрещен. Но если бы мы сюда не пришли, то не смогли бы спасти Аманду.
Кора с усилием оторвала взгляд заплаканных глаз от тела Рика.
— Аманда совершенно не нуждалась в спасении, — прозвучало из рации. — Я относился к ней с величайшим уважением. Очень многие женщины с удовольствием поменялись бы с ней местами.
— Особенно те, которые любят, когда их назойливо домогаются.
— Я ни разу не позволил себе ничего такого по отношению к ней. — Впервые в этом голосе прорезался намек на эмоции. — Если она говорила вам, что я был с ней груб, то она лгала.
Бэленджер нахмурился. Ему на память сразу пришли несколько вопросов, которые Винни пытался ей задать, но ему каждый раз что-то мешало. Мог ли Ронни говорить правду?
— И насчет остальных ваших подружек вы можете сказать то же самое? — спросил Бэленджер в рацию. — Как их звали? Айрис, Алиса, Вивиан... — Что-то, связанное с этим списком, уже успело его встревожить. Имена... Что-то было в этих именах такое... Но события развивались так стремительно, что он не успел осмыслить, что же это было.
— Многие женщины оказывали мне честь своей дружбой.
— Одна из них та, что сидит мертвая в коридоре на нижнем этаже?
Шорох статических разрядов.
Бэленджер, хотя и заранее боялся ответа, не мог не задать этот вопрос:
— Что вы сделали с моей женой?
Продолжительное шипенье в динамике.
— Если вы сдадитесь, я обещаю, что покончу с вами безболезненно, — произнес наконец голос.
И тут в рацию вцепилась Кора:
— Зато если я до тебя доберусь, погань мерзкая, козел вонючий, я тебе покажу! — Она стояла возле стеклянного шкафа с медикаментами и, истерически топая ногами, яростно орала в трубку. — Когда ты мне попадешься, я...
Пол взорвался.
Бэленджер инстинктивно повалился назад. Паркет под ногами Коры вздыбился. Внизу прогремел безошибочно узнаваемый выстрел дробовика. Заряд угодил Коре в живот; брызнула кровь. Второй выстрел отбросил ее на шкаф с медикаментами, зазвенело бьющееся стекло. Третий выстрел, затем четвертый. Щепки разлетались по всей комнате. Картечь рвала тело Коры на куски.
Женщина упала на колени. На ее лице было написано одно лишь изумление, поскольку она еще не успела почувствовать боль от страшных смертельных ран. В следующее мгновение она рухнула на изрешеченный зарядами картечи пол, кровь потекла в дыры. Свеча упала рядом с нею, но, зашипев, тут же погасла в крови.
Как это не раз бывало с Бэленджером, миг потрясения немыслимо растянулся. Прежде чем сквозь дыры успел просочиться запах пороха, он пришел в себя и подтащил Аманду и Винни к внешней стене. Его сердце отчаянно колотилось, а голова кружилась.
— Он на балконе прямо под нами, — прошептал Бэленджер. — Кора кричала так громко, что он угадал по звуку, где она находилась.
Было слышно, как Ронни внизу перезаряжал дробовик. Шлем Коры с горящим фонарем лежал на полу. Бэленджер беззвучно наклонился, поднял его, дал Аманде, а потом поднес палец к губам, запоздало предупреждая их о том, что следует сохранять полнейшую тишину, и жестом приказал им перебраться следом за ним в спальню. Он двигался напряженно, опасаясь, что сквозь пол снова грянут выстрелы дробовика.
Когда луч его фонаря пронзил мрак в спальне, Бэленджер сообразил, что здесь что-то не так. Ах да, Тод. Где... Последний раз Бэленджер видел его, когда он стонал, преувеличенно корчась от боли на полу, после того как Бэленджер ударил его пистолетом. Бэленджер обернулся и посветил в тренажерную комнату. Тода не было.
Бэленджер повернулся к Винни, чтобы предупредить его, но, когда он увидел выражение лица Винни, слова замерли у него на губах. Винни, не отрываясь, смотрел на тело Коры, по его щекам струились слезы. Женщина, которую он давно любил, ушла навсегда. Осознание мучительного горя, которое испытывал Винни, сделало печаль Бэленджера еще острее. Он знал, что такое потерять любимого человека. И слишком хорошо понимал, какой ад сейчас творится в душе Винни.
Но времени на переживания не было. Бэленджер схватил Винни за рукав и заставил сдвинуться с места. Что же касается Аманды, она, казалось, уже прошла через пик эмоционального напряжения, и теперь ее волновало только отчаянное стремление выжить. Во главе с Бэленджером они прокрались через комнату с контрольными мониторами в библиотеку. Фонарь, который Аманда положила на столик в медицинской комнате, пришлось бросить. Теперь у них остались только три фонаря на шлемах.
Огни сошлись на находившемся посреди библиотеки люке, который, к удивлению Бэленджера, оказался открытым. Значит, Тод поспешил спуститься по ближайшей лестнице, пока Ронни убивал Кору, понял Бэленджер. А потом ему в голову пришла еще одна мысль: может быть, побег Тода пойдет им на пользу. Может быть, он наделает шума и уведет Ронни за собой.
Бэленджер вновь запер люк и беззвучно перешел в кухню.
Подняв пистолет, он держал люк под прицелом, пока Винни осторожно поднимал крышку. Но в свете ламп они увидели лишь еще одну пустую винтовую лестницу.
Глава 51
Бэленджер спускался первым. Ему приходилось идти очень медленно, прощупывая пространство перед собой пистолетом, чтобы не наткнуться на смертоносную проволоку. Они медленно двигались вниз, непрерывно кружась, по спирали. От равномерно мелькавших пятен света кружилась голова. Шум бури в этой вертикальной трубе казался значительно громче, чем в пентхаузе или в гостиничном номере. На подходе к пятому этажу Бэленджер услышал звук текущей воды и сразу понял, что шумит не дождь снаружи, а что-то льется внутри. И тут же в свете фонаря он увидел, что по коридору несется целая река.
Вспышка молнии позволила ему увидеть огромную дыру в крыше, куда стекала вода с верхних этажей. Широкая струя водопадом срывалась в пролет лестницы с грохотом, какой мог бы сопровождать заполнение огромной цистерны. Затем в луче света показался предмет, проплывавший по коридору. Труп. Аманда громко ахнула, увидев его. Высохший до состояния мумии труп женщины. На трупе была одежда. В высохших руках несчастной даже сохранилась сумочка. Женщина была блондинкой. «Диана?» — испуганно спросил себя Бэленджер. Но прежде чем он успел присмотреться, поток донес труп до лестничного пролета, и он канул во мрак.
Этой дорогой не выбраться, понял Бэленджер. Кроме того, его представление о планировке здания предупреждало, что Ронни должен находиться прямо за стеной и мог в любой момент начать палить по ним из своего дробовика.
Он знаком показал Аманде и Винни, чтобы они шли назад, в пентхауз. Тем не потребовалось пояснений, и вскоре Бэленджер выбрался следом за ними через люк кухни. Тяжело, с хрипом, дыша, они опустились на пол темного помещения.
— Сейчас попробуем другую лестницу, — пробормотала Аманда.
— Может быть, — вяло отозвался Винни. Несколько секунд посидев без движения, он медленно поднял голову. — А может быть, нам лучше вообще ничего не делать?
— Что вы хотите сказать? — растерянно спросил Бэленджер.
— Профессор оставил записку кому-то из своих коллег. У них была договоренность, что, если профессор не позвонит сегодня до девяти утра, этот коллега, не знаю уж, о ком шла речь, должен будет вскрыть конверт и сообщить в полицию, куда посылать помощь.
Они сидели у наружной стены, и шум ливня надежно заглушал их тихие голоса.
— Нет, — ответил Бэленджер. — Боб не оставлял никакой записки.
— Но...
— Когда Боба уволили, он совершенно перестал доверять другим преподавателям. Он опасался, что коллега, которого он считал своим другом, чтобы выслужиться перед начальством, передаст записку декану. Боб боялся, что нас всех арестуют.
Но оказалось, что у Винни был и запасной вариант плана.
— А что вы скажете вот на это: в понедельник сюда придут старьевщики. Они спасут нас. Нам нужно всего-навсего переждать сутки.
— Если мы предоставим Ронни столько времени, он сможет устроить нам немало развлечений. Я, кажется, уже говорил, что пассивность означает гибель.
— В таком случае как же нам поступить?
В динамиках раций зашуршал статический фон.
— Он пытается вызвать меня на разговор. — Бэленджер говорил почти шепотом. — Он рассчитывает, что ему удастся услышать, откуда доносится мой голос, и тогда он будет знать, куда стрелять.
— Может получиться и наоборот, — чуть слышно отозвалась Аманда. — Если вы услышите его голос, то сами сможете стрелять на звук.
— Расскажите мне чуть побольше об этом ублюдке, — резко бросил Бэленджер. — Он лгал, когда...
— Он ни разу не прикоснулся ко мне, — ответила, не дослушав вопроса, Аманда и содрогнулась. — Он всегда держался со мной с удивительной, даже пугающей вежливостью. Я была уверена, что в нем происходит какой-то процесс, с которым ему приходится бороться. А вот когда я видела его в последний раз, он очень сильно изменился. Именно тогда он дал мне эту рубашку и велел переодеться в нее. От его вежливости никакого следа не осталось. Он орал на меня. Он швырял вещи. Он обзывал меня сукой и шлюхой. Это выглядело так, будто он ненавидел меня за то, что почувствовал что-то в себе.
В рации вновь послышалось шипение.
Бэленджер отключил переговорное устройство, висевшее на поясе Винни, убавил почти до предела громкость своего прибора, поднес его к самым губам, нажал кнопку «передача» и заговорил полушепотом:
— Ронни, я не понимаю, почему вы пользуетесь разными именами. Почему другим вы представляетесь Уолтером?
Шипенье в динамике.
— Ваша фамилия действительно Харриган? — Бэленджер не осмеливался подолгу оставаться на одном месте. Перейдя на цыпочках в столовую, он снова зашептал в рацию: — Ронни, какая ваша настоящая фамилия?
Молчание.
— Какая ваша настоящая...
— Карлайл, — ответил голос.
Аманда и Винни, как по команде, прижали уши к полу, пытаясь определить, где находится говоривший снизу человек.
— Это неправда, — прошептал в ответ Бэленджер. — У Карлайла не было детей.
— Он мой отец.
Продолжая движение, Бэленджер прокрался в тренажерную комнату. Лифт все так же стоял открытым — блины штанги подпирали старомодную решетку.
— Нет, — возразил Бэленджер, — он вам не отец.
— Он обращался со мной, как настоящий отец.
— Это не одно и то же.
— Иногда — одно.
— А как насчет вас? — спросил Бэленджер. — Вы поступали так, как следует хорошему сыну?
Перед тем, как выйти в освещенную свечами медицинскую комнату, Бэленджер выключил фонарь на шлеме. Аманда и Винни поступили так же. Иначе свет был бы виден снизу через пробоины в полу. При виде трупов двоих из своих спутников Бэленджер почувствовал, что у него пробежал мороз по коже.
— Вы передвигаетесь осторожно, — сказал голос, — но пламя свечей реагирует на воздух, который вы тревожите, когда ходите. Я вижу через дыры, как мерцают огоньки.
Неожиданно для себя Бэленджер понял, что Ронни находится прямо под ним. Он едва успел отступить на шаг, как заряд картечи пробил очередную дыру как раз там, где он только что стоял.
Он нацелил пистолет в новую пробоину и собрался уже выстрелить, но сообразил, что Ронни только этого и хочет: он рассчитывает на то, что его противник впустую растратит боеприпасы, стреляя по призрачным целям.
— Вы смогли разрядить мои мины? — осведомился голос из рации. — Я думаю, что бывший рейнджер способен справиться со столь несложными взрывными устройствами.
Эти слова ошеломили Бэленджера.
— Вам, конечно, любопытно, каким образом я оказался осведомлен о вашей биографии, — сказал невидимый собеседник. — После первого же вашего появления в моем офисе, после первой же беседы с вами мне стало ясно, что вы можете причинить мне немало хлопот. Когда вы заявились в следующий раз, я уже обладал обширной информацией насчет вас. Синдром «войны в Заливе» — это просто стыд и позор для страны. По крайней мере, о вас было кому позаботиться. Я хорошо понял характер вашей жены. Она могла быть исключительно самоотверженной.
Упоминание о Диане подействовало на Бэленджера словно удар в живот. Боль и ощущение потери, испытываемые им, уступили место волне нахлынувшего гнева, которая чуть не швырнула вперед его самого. Он навел пистолет в ту точку, откуда, как ему казалось, доносился снизу этот омерзительно бесстрастный голос. Больше всего на свете ему хотелось стрелять, стрелять, стрелять... «Нет! — одернул он себя. — Стрелять только наверняка. Не позволяй этому выблядку заставлять тебя совершать ошибки!»
Он ощутил, что на пару с гневом им овладевает отчаяние. «Наши фонари... — думал он. — Мы их выключили, так что Ронни не может увидеть их через дыры в полу. Но и мы не можем выбраться отсюда, не включая света. А у него имеются очки ночного видения...»
С величайшей неохотой он заставил себя признать, что у него оставался только один вариант. Который ему ужасно не нравился.
Отведя Аманду и Винни в другую комнату, он заставил их наклониться к себе и заговорил чуть слышным шепотом:
— Винни, вы должны будете отвлечь его, пока я кое-чем займусь. Вам приходилось когда-нибудь стрелять из пистолета?
— Нет.
— Держите его обеими руками, вот так. — Бэленджер согнул пальцы правой руки Винни вокруг рукояти. Затем положил сверху левую руку парня. — Цельтесь вдоль верхнего края ствола. За рукоять держитесь крепко. У пистолета сильная отдача. Вы же не хотите во время стрельбы нечаянно выронить оружие?
— Когда мне нужно будет стрелять?
— Вернитесь в медицинскую комнату. Медленно досчитайте до пятидесяти. Потом включите рацию. Прибавьте громкость. Положите ее на пол и быстро возвращайтесь обратно. Мой голос отвлечет его. Когда он выстрелит, стреляйте в ответ. Вы не попадете в него, но мы к этому и не стремимся. Самое главное, позаботьтесь, чтобы он не попал в вас.
— А что...
— Я хочу раздобыть еще одни очки ночного видения.
Винни кивнул, но Бэленджер не смог понять, был это жест надежды или отчаяния.
— Аманда, заприте за мной люк. — Бэленджер старался говорить как можно спокойнее и увереннее. — Не открывайте его, пока не услышите вот такой стук: два раза, потом три раза, потом один. Вы сумеете запомнить? Два, три, один.
— Я запомню.
— Винни, через пятьдесят секунд после вашего первого выстрела бросьте что-нибудь на пол тренажерной комнаты. Только обязательно подальше от себя. Попытайтесь заставить его выстрелить снова. Потом стреляйте в ответ и переходите в другую комнату. Продолжайте отвлекать его. Но стреляйте только по одному разу. Нам нужно беречь боеприпасы. Вы сумеете сделать это?
— Как будто у меня есть выбор.
— Если я смогу раздобыть эти очки, то выбор у нас появится, причем широкий. — Бэленджер надеялся, что говорит уверенно.
Вдали от медицинской комнаты с пробитым насквозь полом они могли, ничего не опасаясь, включить свои фонари. Бэленджер бесшумно прошел через кухню, библиотеку и комнату наблюдения, наконец оказался в спальне и задумчиво уставился на запертый люк. Теоретически дверь в номер Данаты оставалась забаррикадированной, так что Ронни не мог войти туда и преспокойно застрелить любого, кто будет спускаться по лестнице.
Теоретически.
Бэленджер взял пистолет у Винни и жестом предложил Аманде отпереть и открыть люк. Держа пистолет нацеленным вниз, он осветил темную шахту винтовой лестницы. Никого. Испытав некоторое облегчение, он перевел дух и отдал молодому учителю оружие.
— Начинайте считать до пятидесяти. — Он осторожно начал спускаться и, сойдя на несколько ступенек, дал Аманде знак закрыть люк. Когда же он услышал над головой шорох осторожно задвигаемого засова, то его посетила ужасная мысль: он начинает спуск в ад.
Вспышка молнии позволила ему увидеть огромную дыру в крыше, куда стекала вода с верхних этажей. Широкая струя водопадом срывалась в пролет лестницы с грохотом, какой мог бы сопровождать заполнение огромной цистерны. Затем в луче света показался предмет, проплывавший по коридору. Труп. Аманда громко ахнула, увидев его. Высохший до состояния мумии труп женщины. На трупе была одежда. В высохших руках несчастной даже сохранилась сумочка. Женщина была блондинкой. «Диана?» — испуганно спросил себя Бэленджер. Но прежде чем он успел присмотреться, поток донес труп до лестничного пролета, и он канул во мрак.
Этой дорогой не выбраться, понял Бэленджер. Кроме того, его представление о планировке здания предупреждало, что Ронни должен находиться прямо за стеной и мог в любой момент начать палить по ним из своего дробовика.
Он знаком показал Аманде и Винни, чтобы они шли назад, в пентхауз. Тем не потребовалось пояснений, и вскоре Бэленджер выбрался следом за ними через люк кухни. Тяжело, с хрипом, дыша, они опустились на пол темного помещения.
— Сейчас попробуем другую лестницу, — пробормотала Аманда.
— Может быть, — вяло отозвался Винни. Несколько секунд посидев без движения, он медленно поднял голову. — А может быть, нам лучше вообще ничего не делать?
— Что вы хотите сказать? — растерянно спросил Бэленджер.
— Профессор оставил записку кому-то из своих коллег. У них была договоренность, что, если профессор не позвонит сегодня до девяти утра, этот коллега, не знаю уж, о ком шла речь, должен будет вскрыть конверт и сообщить в полицию, куда посылать помощь.
Они сидели у наружной стены, и шум ливня надежно заглушал их тихие голоса.
— Нет, — ответил Бэленджер. — Боб не оставлял никакой записки.
— Но...
— Когда Боба уволили, он совершенно перестал доверять другим преподавателям. Он опасался, что коллега, которого он считал своим другом, чтобы выслужиться перед начальством, передаст записку декану. Боб боялся, что нас всех арестуют.
Но оказалось, что у Винни был и запасной вариант плана.
— А что вы скажете вот на это: в понедельник сюда придут старьевщики. Они спасут нас. Нам нужно всего-навсего переждать сутки.
— Если мы предоставим Ронни столько времени, он сможет устроить нам немало развлечений. Я, кажется, уже говорил, что пассивность означает гибель.
— В таком случае как же нам поступить?
В динамиках раций зашуршал статический фон.
— Он пытается вызвать меня на разговор. — Бэленджер говорил почти шепотом. — Он рассчитывает, что ему удастся услышать, откуда доносится мой голос, и тогда он будет знать, куда стрелять.
— Может получиться и наоборот, — чуть слышно отозвалась Аманда. — Если вы услышите его голос, то сами сможете стрелять на звук.
— Расскажите мне чуть побольше об этом ублюдке, — резко бросил Бэленджер. — Он лгал, когда...
— Он ни разу не прикоснулся ко мне, — ответила, не дослушав вопроса, Аманда и содрогнулась. — Он всегда держался со мной с удивительной, даже пугающей вежливостью. Я была уверена, что в нем происходит какой-то процесс, с которым ему приходится бороться. А вот когда я видела его в последний раз, он очень сильно изменился. Именно тогда он дал мне эту рубашку и велел переодеться в нее. От его вежливости никакого следа не осталось. Он орал на меня. Он швырял вещи. Он обзывал меня сукой и шлюхой. Это выглядело так, будто он ненавидел меня за то, что почувствовал что-то в себе.
В рации вновь послышалось шипение.
Бэленджер отключил переговорное устройство, висевшее на поясе Винни, убавил почти до предела громкость своего прибора, поднес его к самым губам, нажал кнопку «передача» и заговорил полушепотом:
— Ронни, я не понимаю, почему вы пользуетесь разными именами. Почему другим вы представляетесь Уолтером?
Шипенье в динамике.
— Ваша фамилия действительно Харриган? — Бэленджер не осмеливался подолгу оставаться на одном месте. Перейдя на цыпочках в столовую, он снова зашептал в рацию: — Ронни, какая ваша настоящая фамилия?
Молчание.
— Какая ваша настоящая...
— Карлайл, — ответил голос.
Аманда и Винни, как по команде, прижали уши к полу, пытаясь определить, где находится говоривший снизу человек.
— Это неправда, — прошептал в ответ Бэленджер. — У Карлайла не было детей.
— Он мой отец.
Продолжая движение, Бэленджер прокрался в тренажерную комнату. Лифт все так же стоял открытым — блины штанги подпирали старомодную решетку.
— Нет, — возразил Бэленджер, — он вам не отец.
— Он обращался со мной, как настоящий отец.
— Это не одно и то же.
— Иногда — одно.
— А как насчет вас? — спросил Бэленджер. — Вы поступали так, как следует хорошему сыну?
Перед тем, как выйти в освещенную свечами медицинскую комнату, Бэленджер выключил фонарь на шлеме. Аманда и Винни поступили так же. Иначе свет был бы виден снизу через пробоины в полу. При виде трупов двоих из своих спутников Бэленджер почувствовал, что у него пробежал мороз по коже.
— Вы передвигаетесь осторожно, — сказал голос, — но пламя свечей реагирует на воздух, который вы тревожите, когда ходите. Я вижу через дыры, как мерцают огоньки.
Неожиданно для себя Бэленджер понял, что Ронни находится прямо под ним. Он едва успел отступить на шаг, как заряд картечи пробил очередную дыру как раз там, где он только что стоял.
Он нацелил пистолет в новую пробоину и собрался уже выстрелить, но сообразил, что Ронни только этого и хочет: он рассчитывает на то, что его противник впустую растратит боеприпасы, стреляя по призрачным целям.
— Вы смогли разрядить мои мины? — осведомился голос из рации. — Я думаю, что бывший рейнджер способен справиться со столь несложными взрывными устройствами.
Эти слова ошеломили Бэленджера.
— Вам, конечно, любопытно, каким образом я оказался осведомлен о вашей биографии, — сказал невидимый собеседник. — После первого же вашего появления в моем офисе, после первой же беседы с вами мне стало ясно, что вы можете причинить мне немало хлопот. Когда вы заявились в следующий раз, я уже обладал обширной информацией насчет вас. Синдром «войны в Заливе» — это просто стыд и позор для страны. По крайней мере, о вас было кому позаботиться. Я хорошо понял характер вашей жены. Она могла быть исключительно самоотверженной.
Упоминание о Диане подействовало на Бэленджера словно удар в живот. Боль и ощущение потери, испытываемые им, уступили место волне нахлынувшего гнева, которая чуть не швырнула вперед его самого. Он навел пистолет в ту точку, откуда, как ему казалось, доносился снизу этот омерзительно бесстрастный голос. Больше всего на свете ему хотелось стрелять, стрелять, стрелять... «Нет! — одернул он себя. — Стрелять только наверняка. Не позволяй этому выблядку заставлять тебя совершать ошибки!»
Он ощутил, что на пару с гневом им овладевает отчаяние. «Наши фонари... — думал он. — Мы их выключили, так что Ронни не может увидеть их через дыры в полу. Но и мы не можем выбраться отсюда, не включая света. А у него имеются очки ночного видения...»
С величайшей неохотой он заставил себя признать, что у него оставался только один вариант. Который ему ужасно не нравился.
Отведя Аманду и Винни в другую комнату, он заставил их наклониться к себе и заговорил чуть слышным шепотом:
— Винни, вы должны будете отвлечь его, пока я кое-чем займусь. Вам приходилось когда-нибудь стрелять из пистолета?
— Нет.
— Держите его обеими руками, вот так. — Бэленджер согнул пальцы правой руки Винни вокруг рукояти. Затем положил сверху левую руку парня. — Цельтесь вдоль верхнего края ствола. За рукоять держитесь крепко. У пистолета сильная отдача. Вы же не хотите во время стрельбы нечаянно выронить оружие?
— Когда мне нужно будет стрелять?
— Вернитесь в медицинскую комнату. Медленно досчитайте до пятидесяти. Потом включите рацию. Прибавьте громкость. Положите ее на пол и быстро возвращайтесь обратно. Мой голос отвлечет его. Когда он выстрелит, стреляйте в ответ. Вы не попадете в него, но мы к этому и не стремимся. Самое главное, позаботьтесь, чтобы он не попал в вас.
— А что...
— Я хочу раздобыть еще одни очки ночного видения.
Винни кивнул, но Бэленджер не смог понять, был это жест надежды или отчаяния.
— Аманда, заприте за мной люк. — Бэленджер старался говорить как можно спокойнее и увереннее. — Не открывайте его, пока не услышите вот такой стук: два раза, потом три раза, потом один. Вы сумеете запомнить? Два, три, один.
— Я запомню.
— Винни, через пятьдесят секунд после вашего первого выстрела бросьте что-нибудь на пол тренажерной комнаты. Только обязательно подальше от себя. Попытайтесь заставить его выстрелить снова. Потом стреляйте в ответ и переходите в другую комнату. Продолжайте отвлекать его. Но стреляйте только по одному разу. Нам нужно беречь боеприпасы. Вы сумеете сделать это?
— Как будто у меня есть выбор.
— Если я смогу раздобыть эти очки, то выбор у нас появится, причем широкий. — Бэленджер надеялся, что говорит уверенно.
Вдали от медицинской комнаты с пробитым насквозь полом они могли, ничего не опасаясь, включить свои фонари. Бэленджер бесшумно прошел через кухню, библиотеку и комнату наблюдения, наконец оказался в спальне и задумчиво уставился на запертый люк. Теоретически дверь в номер Данаты оставалась забаррикадированной, так что Ронни не мог войти туда и преспокойно застрелить любого, кто будет спускаться по лестнице.
Теоретически.
Бэленджер взял пистолет у Винни и жестом предложил Аманде отпереть и открыть люк. Держа пистолет нацеленным вниз, он осветил темную шахту винтовой лестницы. Никого. Испытав некоторое облегчение, он перевел дух и отдал молодому учителю оружие.
— Начинайте считать до пятидесяти. — Он осторожно начал спускаться и, сойдя на несколько ступенек, дал Аманде знак закрыть люк. Когда же он услышал над головой шорох осторожно задвигаемого засова, то его посетила ужасная мысль: он начинает спуск в ад.
Глава 52
Сквозь пролом в стене и открытую потайную дверь на лестницу просочился из апартаментов Данаты густой медный запах крови профессора. Бэленджер, как и Винни, считал секунды: три, четыре, пять... Вынужденный передвигаться при свете лишь не столь сильной лампочки налобного фонарика, Бэленджер чувствовал, что темнота смыкается вокруг и пытается поглотить его, но продолжал спуск. Мебель так и оставалась нагроможденной перед дверью; это если не придало ему уверенности, то, по крайней мере, породило какое-то ее подобие. Он вынул молоток из чехла, привешенного к поясу, и спустился с шестого этажа на пятый, до тайного коридора, размахивая перед собой молотком, чтобы не наткнуться на бритвенно-острую проволоку. На ходу он прислушивался, стараясь не пропустить звук журчания воды, но так и не уловил его. Очевидно, крыша в этой части отеля оставалась в относительно хорошем состоянии.
Оказавшись на пятом этаже, он посветил фонарем в горизонтальный проход. Ему показалось, что там что-то находится, что-то неподвижное и подозрительное, но у него не было времени на исследование. Он продолжал считать: восемнадцать, девятнадцать, двадцать. Дойдя до четвертого этажа и продолжив спуск, он почувствовал, что воздух сделался заметно холоднее.
В рации вновь зашипело, извещая о вызове. Ронни снова решил поиздеваться над ним. Конечно, Ронни рассчитывал услышать ответ и таким образом попытаться отыскать свою цель. Но Бэленджер находился уже слишком далеко.
Отсчитав еще немного — двадцать пять, двадцать шесть... — он нажал сигнальную кнопку своей рации. Ронни должен был услышать точно такие же шорохи и потрескивание.
— Значит, вы все еще живы, — произнес голос. Хотя динамик рации Бэленджера был включен на минимум громкости, эхо лестничной клетки усиливало звук. — А я никак не мог понять, попал я в вас или нет.
От долгого движения по узкой спирали вслед за небольшим пятном света у Бэленджера начала ощутимо кружиться голова. Он уже добрался до третьего этажа и продолжал спуск, все так же прощупывая молотком пространство перед собой.
Шорох в динамике.
Бэленджер поднес рацию к самым губам, прикрыл микрофон ладонью, чтобы по возможности приглушить эхо, разгуливавшее по шахте винтовой лестницы, и нажал кнопку «передача»:
— Карлайл страдал агорафобией. Я постоянно думаю: что же могло заставить человека, всю жизнь избегавшего выхода на открытое место, покинуть отель и покончить с собой не где-нибудь, а именно на пляже, перед бескрайними просторами океана?
Сорок семь. Сорок восемь.
— Казалось, что этому нет объяснения. Но теперь я кое-что понимаю. Случилось нечто такое, что испугало его гораздо больше.
Бэленджер не сомневался, что пятьдесят уже было. «Винни, — мысленно взмолился он, — ради бога, сделай то, что я тебе сказал!»
— Я не делал ему ничего плохого, — произнес голос.
— Вы не были хорошим сыном.
— У вас что-то голос изменился.
Бэленджер представил себе, как Винни, следуя его указаниям, прибавил громкость своей рации и положил ее на пол. Он представил себе Ронни, вскинувшего голову в направлении, откуда вдруг послышался громкий голос Бэленджера. В следующее мгновение из его рации донесся приглушенный грохот выстрела дробовика. Напрягая слух, Бэленджер пытался уловить ответный выстрел пистолета, но как раз в этот момент здание сотряс очередной раскат грома, заглушивший все на свете, даже шорох статических разрядов в динамике.
А затем молоток наткнулся на какое-то препятствие. У Бэленджера кровь застыла в жилах. Он опустился на колени, увидел кровь на лестнице и принялся напряженно вглядываться вперед. Да, она была там — туго натянутая металлическая ленточка, тонкая, как проволока. Покрывавшая ее потемневшая кровь делала ее почти невидимой в тени.
Он лег на спину и протиснулся под проволокой. Поднимаясь на ноги, он услышал в динамике очередной характерный шум, извещавший о вызове, но решил проигнорировать его и продолжал осторожный спуск, еще более тщательно прощупывая молотком темноту перед собой. Он уже мог различить нижнюю площадку лестницы.
И только сейчас он позволил себе обратиться к тем мыслям, которые по пути старательно отгонял от себя. Что, если Ронни взял у мертвых не только рации? Что, если он взял также и очки ночного видения, чтобы никто больше не смог ими воспользоваться? В таком случае оставшийся им выбор совсем не так широк, как он хотел внушить тем, кто остался наверху. Черт возьми, не исключено, что его вовсе не осталось!
Уходи, — подзуживала его какая-то часть сознания. — Постарайся найти выход, пока Винни отвлекает Ронни.
Бросить их?
Ничего подобного. Найти выход и поспешить за помощью.
Выхода отсюда нет. Единственный путь наружу — через его труп. Даже если бы мне удалось выйти, что я мог бы сделать? Без машины. Глубокой ночью. В грозу. В заброшенной части города. Мне потребуется целая вечность, чтобы добраться до отделения полиции. К тому времени Винни и Аманда, скорее всего, уже будут мертвы.
Это твой шанс.
Дерьмо это, а не шанс. Я их не брошу.
Наконец он добрался до низу. Из-за тесноты помещения запах смерти здесь был невыносимо резким. Луч фонаря осветил сразу два трупа. Мэк и Джи Ди лежали в большой луже крови, с глубокими одинаковыми разрезами поперек бедер и перерезанными шеями. К ним вели со стороны кровавые отпечатки ног. Судя по всему, Ронни подошел к ним, прикончил раненых ножом и забрал рацию. Следы, казалось, выходили из стены и уходили в стену. Здесь, конечно, находилась одна из многочисленных потайных дверей, но Бэленджер не имел ни малейшего представления о том, как ее открыть.
Он присел на корточки и осмотрел мертвецов. На каждом из убитых действительно были надеты очки ночного видения. Бэленджер протянул было руку, но тут же вспомнил, как солдаты в Ираке подрывались на минах, спрятанных под мертвыми телами своих товарищей, и всмотрелся повнимательнее. И впрямь, под левым плечом Мэка что-то лежало.
И под тело Джи Ди тоже было что-то подсунуто. Это совершенно не бросалось в глаза. Вряд ли кто-нибудь мог заметить ловушку, если он не прошел закалку в аду Ирака и не знал, что доверять нельзя никогда и ничему. Эти мины имели очень простое устройство: нажим лежавшего сверху тела удерживал детонатор на месте. Если бы Бэленджер сдвинул один из трупов, то от прекращения нажима тут же произошел бы взрыв.
Он обошел убитых бандитов, опустился на колени прямо в кровь возле головы Мэка и, осторожно запустив ладонь под выбритый затылок, нащупал резинку очков. «Мягче, осторожнее», — предупредил он себя.
Рация снова требовательно зашипела.
Бэленджер стянул очки с головы Мэка. Резинка легко скользнула по гладко выбритой коже. Прицепив прибор к поясу, Бэленджер вздохнул и наклонился к Джи Ди.
Оказавшись на пятом этаже, он посветил фонарем в горизонтальный проход. Ему показалось, что там что-то находится, что-то неподвижное и подозрительное, но у него не было времени на исследование. Он продолжал считать: восемнадцать, девятнадцать, двадцать. Дойдя до четвертого этажа и продолжив спуск, он почувствовал, что воздух сделался заметно холоднее.
В рации вновь зашипело, извещая о вызове. Ронни снова решил поиздеваться над ним. Конечно, Ронни рассчитывал услышать ответ и таким образом попытаться отыскать свою цель. Но Бэленджер находился уже слишком далеко.
Отсчитав еще немного — двадцать пять, двадцать шесть... — он нажал сигнальную кнопку своей рации. Ронни должен был услышать точно такие же шорохи и потрескивание.
— Значит, вы все еще живы, — произнес голос. Хотя динамик рации Бэленджера был включен на минимум громкости, эхо лестничной клетки усиливало звук. — А я никак не мог понять, попал я в вас или нет.
От долгого движения по узкой спирали вслед за небольшим пятном света у Бэленджера начала ощутимо кружиться голова. Он уже добрался до третьего этажа и продолжал спуск, все так же прощупывая молотком пространство перед собой.
Шорох в динамике.
Бэленджер поднес рацию к самым губам, прикрыл микрофон ладонью, чтобы по возможности приглушить эхо, разгуливавшее по шахте винтовой лестницы, и нажал кнопку «передача»:
— Карлайл страдал агорафобией. Я постоянно думаю: что же могло заставить человека, всю жизнь избегавшего выхода на открытое место, покинуть отель и покончить с собой не где-нибудь, а именно на пляже, перед бескрайними просторами океана?
Сорок семь. Сорок восемь.
— Казалось, что этому нет объяснения. Но теперь я кое-что понимаю. Случилось нечто такое, что испугало его гораздо больше.
Бэленджер не сомневался, что пятьдесят уже было. «Винни, — мысленно взмолился он, — ради бога, сделай то, что я тебе сказал!»
— Я не делал ему ничего плохого, — произнес голос.
— Вы не были хорошим сыном.
— У вас что-то голос изменился.
Бэленджер представил себе, как Винни, следуя его указаниям, прибавил громкость своей рации и положил ее на пол. Он представил себе Ронни, вскинувшего голову в направлении, откуда вдруг послышался громкий голос Бэленджера. В следующее мгновение из его рации донесся приглушенный грохот выстрела дробовика. Напрягая слух, Бэленджер пытался уловить ответный выстрел пистолета, но как раз в этот момент здание сотряс очередной раскат грома, заглушивший все на свете, даже шорох статических разрядов в динамике.
А затем молоток наткнулся на какое-то препятствие. У Бэленджера кровь застыла в жилах. Он опустился на колени, увидел кровь на лестнице и принялся напряженно вглядываться вперед. Да, она была там — туго натянутая металлическая ленточка, тонкая, как проволока. Покрывавшая ее потемневшая кровь делала ее почти невидимой в тени.
Он лег на спину и протиснулся под проволокой. Поднимаясь на ноги, он услышал в динамике очередной характерный шум, извещавший о вызове, но решил проигнорировать его и продолжал осторожный спуск, еще более тщательно прощупывая молотком темноту перед собой. Он уже мог различить нижнюю площадку лестницы.
И только сейчас он позволил себе обратиться к тем мыслям, которые по пути старательно отгонял от себя. Что, если Ронни взял у мертвых не только рации? Что, если он взял также и очки ночного видения, чтобы никто больше не смог ими воспользоваться? В таком случае оставшийся им выбор совсем не так широк, как он хотел внушить тем, кто остался наверху. Черт возьми, не исключено, что его вовсе не осталось!
Уходи, — подзуживала его какая-то часть сознания. — Постарайся найти выход, пока Винни отвлекает Ронни.
Бросить их?
Ничего подобного. Найти выход и поспешить за помощью.
Выхода отсюда нет. Единственный путь наружу — через его труп. Даже если бы мне удалось выйти, что я мог бы сделать? Без машины. Глубокой ночью. В грозу. В заброшенной части города. Мне потребуется целая вечность, чтобы добраться до отделения полиции. К тому времени Винни и Аманда, скорее всего, уже будут мертвы.
Это твой шанс.
Дерьмо это, а не шанс. Я их не брошу.
Наконец он добрался до низу. Из-за тесноты помещения запах смерти здесь был невыносимо резким. Луч фонаря осветил сразу два трупа. Мэк и Джи Ди лежали в большой луже крови, с глубокими одинаковыми разрезами поперек бедер и перерезанными шеями. К ним вели со стороны кровавые отпечатки ног. Судя по всему, Ронни подошел к ним, прикончил раненых ножом и забрал рацию. Следы, казалось, выходили из стены и уходили в стену. Здесь, конечно, находилась одна из многочисленных потайных дверей, но Бэленджер не имел ни малейшего представления о том, как ее открыть.
Он присел на корточки и осмотрел мертвецов. На каждом из убитых действительно были надеты очки ночного видения. Бэленджер протянул было руку, но тут же вспомнил, как солдаты в Ираке подрывались на минах, спрятанных под мертвыми телами своих товарищей, и всмотрелся повнимательнее. И впрямь, под левым плечом Мэка что-то лежало.
И под тело Джи Ди тоже было что-то подсунуто. Это совершенно не бросалось в глаза. Вряд ли кто-нибудь мог заметить ловушку, если он не прошел закалку в аду Ирака и не знал, что доверять нельзя никогда и ничему. Эти мины имели очень простое устройство: нажим лежавшего сверху тела удерживал детонатор на месте. Если бы Бэленджер сдвинул один из трупов, то от прекращения нажима тут же произошел бы взрыв.
Он обошел убитых бандитов, опустился на колени прямо в кровь возле головы Мэка и, осторожно запустив ладонь под выбритый затылок, нащупал резинку очков. «Мягче, осторожнее», — предупредил он себя.
Рация снова требовательно зашипела.
Бэленджер стянул очки с головы Мэка. Резинка легко скользнула по гладко выбритой коже. Прицепив прибор к поясу, Бэленджер вздохнул и наклонился к Джи Ди.