Страница:
Что можно сказать предварительно, по итогам десяти дней? Видимо, прожить на сумму, предложенную Госкомстатом, можно. Это не голодная смерть. Но это очень печальная жизнь. Потому что еда у нас на родине - дорогая. За десять дней не удалось попробовать ни мяса, ни рыбы (кроме родной килечки), из фруктов - только четыре яблока (самых дешевых). Питание по минимуму представляет из себя своего рода вечный пост, который не завершается Пасхой, ничем не завершается вообще, а продолжается месяцы, годы. И между прочим, 1254 рубля 30 копеек на человека -это даже вполне прилично, у миллионов людей выходит и того меньше.
Что ж такое, Господи, думаешь в тревоге. Чтоб на Руси да еды не хватало! Сто лет корчились в муках, решая социальные вопросы, истребляя сами себя, мучая землю варварской индустриализацией, а люди опять смотрят на полки магазинов замороченным, остановившимся взглядом. Дорогая еда! Дорогая жизнь у нас на родине - многим не по карману. март
ДАВАЙТЕ ПОХОРОНИМ
ОДНА НА ВСЕХ
ПРОТИВНАЯ СКАЗКА
ТАКАЯ ПОГОДА
ЗИНА, ДЕРЖИСЬ!
Мы будем питаться воздухом и светом. И гто вы тогда с нами сделаете}
Впервые я узнала о ней год назад из солидной газеты. Даже в названии этой газеты закреплено обещание правдивой и достоверной информации. Как сказал бы Михаил Булгаков - натурально, я взволновалась.
Вообще-то я давно умею читать сквозь строки и отлично понимаю, к чему в каждом номере любой популярной газеты печатают сообщения о том, что мясо вредно, ужинать вредно, сладкое вредно и т. п. Но здесь мастера коммуникации забрали круче.
В заметке речь шла о пожилой жительнице города Энска Зинаиде Р. Однажды с ней случилось происшествие, в общем, нередкое среди впечатлительных русских людей - ей было видение не видение, голос не голос, короче, Нечто. Это Нечто было неопределенно светлым и очень речистым. Оно сказало Зинаиде, что именно она, Зина Р., избрана передать людям знание о новом и окончательном пути богоподобной жизни. Для этого Зинаида должна перестать есть. Не существует никакого правильного и неправильного питания на Земле. На Земле существует единственное питание - органическое, и вот оно-то и губительно в принципе. От него земляне и мрут все без исключения. А следует перейти на новые источники питания: свет и воздух. Тело, построенное из света и воздуха, не будет знать ни болезней, ни старости, ни смерти. Выслушав речь духа, избранница немедленно покорилась его велениям и вот уже несколько лет обходится без жалкой земной пищи. Глаза ее постоянно сияют, а новое солнечно-воздушное тело не ведает боли и усталости. Сон ее короток и бестревожен, день велик и беспечален. Ученые что-то полагают, врачи разводят руками, а Зина, в полной красе, являет собой дорогу к счастью, которое доступно всем.
Что ж такое, Господи, думаешь в тревоге. Чтоб на Руси да еды не хватало! Сто лет корчились в муках, решая социальные вопросы, истребляя сами себя, мучая землю варварской индустриализацией, а люди опять смотрят на полки магазинов замороченным, остановившимся взглядом. Дорогая еда! Дорогая жизнь у нас на родине - многим не по карману. март
ДАВАЙТЕ ПОХОРОНИМ
«Царские похороны» - новый долгосрогный стиль Петербурга
Смотрю - и глазам своим не верю: страшно оживились новостийные программы местного времени. Бедные девушки с «пятерочки» почти что перестали задыхаться, как утопающие, после каждой фразы; деревянные рыцари Великой Кривды с РТР-Петербург заблестели очами и стали похожи на живых людей; корреспонденты начали выказывать проворство и расторопность... Что случилось? Что влило энергию в тлеющие и гниющие СМИ Петербурга?
Может быть, весна? О нет, такая мелочь, как времена года, у нас недействительна. Фактор, ожививший местное время, другого свойства. Прочную и долговременную радость вызвала тут идея упокоения в отдаленном будущем на брегах Невы останков императрицы Марии Федоровны.
Датская принцесса Дагмара, ставшая в крещении Марией Федоровной, была женой Александра Третьего и мамой Николая Второго. В отличие от Великобритании, бросившей на произвол судьбы внучку королевы Виктории - Александру Федоровну, последнюю русскую императрицу, Дания позаботилась о своей принцессе. Мария Федоровна провела остаток дней на родной датской земле, в вечной тревоге за оставшихся в России близких. Разлученная с семьей царица вроде бы завещала потомкам похоронить ее там, где ей положено, - в России, среди русских царей, рядом с мужем.
Говорю «вроде бы», поскольку не вполне понимаю, в самом ли деле Мария Федоровна так распорядилась. Если ее воля существует и закреплена письменно, то почему погребение не осуществили раньше? Чего ждали-то? Наверное, восстановления монархии в нашем отечестве, не иначе. (Если вы когда-нибудь сталкивались с датским национальным характером, то сами знаете, что это мое предположение абсолютно реально.) Потеряв надежду на полное восстановление российской монархии, датчане согласились упокоить императрицу внутри того государственного устройства, что сегодня есть на Руси, - видимо, не без некоторой активности нашей стороны.
Я подозреваю, что Петербург в этой истории резко активизировался и настоял на погребении. Поскольку наш город оживляется только в одном случае - когда есть надежда кого-то похоронить.
Пока идут предварительные переговоры, уточнения церемониала и протокола. Слава богу, датская сторона кажется способной кое-что проверить, проконтролировать и настоять на своем. Все проконтролировать не удастся, и русские размеры уточнят датский коэффициент, можно не сомневаться. Судя по радостному трепетанию СМИ, сведениями обо всех этапах развития этого сюжета нас накормят до отвала, суповой ложкой. А о кульминации и говорить не приходится - несколько дней прямого эфира нам обеспечено, от репортажа с борта корабля, везущего прах императрицы, до интервью у могилы с Никитой Михалковым, который опять будет топтаться возле усыпальницы русских царей с видом глубокого родственника. Однако на этот раз не без оснований: сыграв Александра Третьего в «Сибирском цирюльнике», Никита Сергеевич вполне может сойти за венценосного эрзац-вдовца. По крайней мере, в сфере поп-культуры.
И вот эта явная петербургская взволнованность, нервическое оживление, сопровождающее идею торжественных похорон, наводит на определенные мысли.
Действительно, город наш создан.не для жизни. Во всяком случае, не для жизни обывательской. Но вот для чего он идеален, так это для торжественных похорон. Вот для этого у нас есть максимум - как эстетический, так и этический. Уникальная строгость и величие исторического центра, наши площади и проспекты, словно предназначенные для траурных шествий, преобладание воды - стихии горя и забвения, наша погода, навевающая мысли о загробной жизни, доминанта музыки в сфере искусств, наши замечательные кладбища, наши оркестры, выражение лиц и настроение горожан - все есть. Есть и особая, похоронная - только на время похорон - дисциплина, и специальный, необходимый для этих дел вкус. Так не обратить ли нам эту петербургскую особенность на общую пользу?
Предлагаю образовать ООО «Санкт-Петербург - царские похороны». Это 000 будет заниматься исключительно похоронами по высшему разряду («царские похороны» - это оценочный эпитет) - разумеется, за соответствующие деньги. Петербург готов похоронить всех! То есть всех того достойных, конечно.
Начнем, ясно, с самого высокопоставленного трупа - с товарища Ленина. В апреле исполняется 135 лет со дня его рождения. Как вы понимаете, вскоре после рождения дворянского младенца тут же окрестили, поэтому, несмотря ни на что, господин Ульянов принадлежит русской православной церкви. Как она позволяет его останкам осквернять центральную площадь русской столицы? Почему многострадальный прах до сих пор не вернули земле? Кому это нужно? Он что, участвует там в кремлевских черных мессах?
Так я думала с тревогой, пока не поняла, что закавыка здесь, видимо, чисто конкретная, то есть финансовая, и никак не получается определить, кто будет оплачивать захоронку. По идее, дело общероссийское. Но общероссийское - значит, никакое, никто отвечать не будет. Москва взялась бы - да обстановка неподходящая, сейчас из любой инициативы Лужкову сделают вилку в бок. Я бы посоветовала вписать захоронку Ильича в бюджет Кремля - как санитарную очистку охранной кремлевской зоны.
ООО «Санкт-Петербург - царские похороны» в моем лице (добровольный идеолог, без жалованья, на энтузиазме) предлагает Кремлю профинансировать наконец достойное погребение вождя мировой революции. В качестве начала. А там дело пойдет. Надо только переориентировать экономику и стилистику Петербурга в нужную сторону. Не в сторону мышиной жизни с ее копеечными хлопотами, а в сторону торжественных похорон как главной отрасли развития города. Соответственно, надо не ублюдочной уплотнительной застройкой заниматься, а кладбища в порядок приводить. И костюмчики у руководящих дам поскромней, поскромней. И глазки надо учиться опускать - скорбя.
«Царские похороны» - новый долгосрочный стиль Петербурга. Учитесь! апрель
Смотрю - и глазам своим не верю: страшно оживились новостийные программы местного времени. Бедные девушки с «пятерочки» почти что перестали задыхаться, как утопающие, после каждой фразы; деревянные рыцари Великой Кривды с РТР-Петербург заблестели очами и стали похожи на живых людей; корреспонденты начали выказывать проворство и расторопность... Что случилось? Что влило энергию в тлеющие и гниющие СМИ Петербурга?
Может быть, весна? О нет, такая мелочь, как времена года, у нас недействительна. Фактор, ожививший местное время, другого свойства. Прочную и долговременную радость вызвала тут идея упокоения в отдаленном будущем на брегах Невы останков императрицы Марии Федоровны.
Датская принцесса Дагмара, ставшая в крещении Марией Федоровной, была женой Александра Третьего и мамой Николая Второго. В отличие от Великобритании, бросившей на произвол судьбы внучку королевы Виктории - Александру Федоровну, последнюю русскую императрицу, Дания позаботилась о своей принцессе. Мария Федоровна провела остаток дней на родной датской земле, в вечной тревоге за оставшихся в России близких. Разлученная с семьей царица вроде бы завещала потомкам похоронить ее там, где ей положено, - в России, среди русских царей, рядом с мужем.
Говорю «вроде бы», поскольку не вполне понимаю, в самом ли деле Мария Федоровна так распорядилась. Если ее воля существует и закреплена письменно, то почему погребение не осуществили раньше? Чего ждали-то? Наверное, восстановления монархии в нашем отечестве, не иначе. (Если вы когда-нибудь сталкивались с датским национальным характером, то сами знаете, что это мое предположение абсолютно реально.) Потеряв надежду на полное восстановление российской монархии, датчане согласились упокоить императрицу внутри того государственного устройства, что сегодня есть на Руси, - видимо, не без некоторой активности нашей стороны.
Я подозреваю, что Петербург в этой истории резко активизировался и настоял на погребении. Поскольку наш город оживляется только в одном случае - когда есть надежда кого-то похоронить.
Пока идут предварительные переговоры, уточнения церемониала и протокола. Слава богу, датская сторона кажется способной кое-что проверить, проконтролировать и настоять на своем. Все проконтролировать не удастся, и русские размеры уточнят датский коэффициент, можно не сомневаться. Судя по радостному трепетанию СМИ, сведениями обо всех этапах развития этого сюжета нас накормят до отвала, суповой ложкой. А о кульминации и говорить не приходится - несколько дней прямого эфира нам обеспечено, от репортажа с борта корабля, везущего прах императрицы, до интервью у могилы с Никитой Михалковым, который опять будет топтаться возле усыпальницы русских царей с видом глубокого родственника. Однако на этот раз не без оснований: сыграв Александра Третьего в «Сибирском цирюльнике», Никита Сергеевич вполне может сойти за венценосного эрзац-вдовца. По крайней мере, в сфере поп-культуры.
И вот эта явная петербургская взволнованность, нервическое оживление, сопровождающее идею торжественных похорон, наводит на определенные мысли.
Действительно, город наш создан.не для жизни. Во всяком случае, не для жизни обывательской. Но вот для чего он идеален, так это для торжественных похорон. Вот для этого у нас есть максимум - как эстетический, так и этический. Уникальная строгость и величие исторического центра, наши площади и проспекты, словно предназначенные для траурных шествий, преобладание воды - стихии горя и забвения, наша погода, навевающая мысли о загробной жизни, доминанта музыки в сфере искусств, наши замечательные кладбища, наши оркестры, выражение лиц и настроение горожан - все есть. Есть и особая, похоронная - только на время похорон - дисциплина, и специальный, необходимый для этих дел вкус. Так не обратить ли нам эту петербургскую особенность на общую пользу?
Предлагаю образовать ООО «Санкт-Петербург - царские похороны». Это 000 будет заниматься исключительно похоронами по высшему разряду («царские похороны» - это оценочный эпитет) - разумеется, за соответствующие деньги. Петербург готов похоронить всех! То есть всех того достойных, конечно.
Начнем, ясно, с самого высокопоставленного трупа - с товарища Ленина. В апреле исполняется 135 лет со дня его рождения. Как вы понимаете, вскоре после рождения дворянского младенца тут же окрестили, поэтому, несмотря ни на что, господин Ульянов принадлежит русской православной церкви. Как она позволяет его останкам осквернять центральную площадь русской столицы? Почему многострадальный прах до сих пор не вернули земле? Кому это нужно? Он что, участвует там в кремлевских черных мессах?
Так я думала с тревогой, пока не поняла, что закавыка здесь, видимо, чисто конкретная, то есть финансовая, и никак не получается определить, кто будет оплачивать захоронку. По идее, дело общероссийское. Но общероссийское - значит, никакое, никто отвечать не будет. Москва взялась бы - да обстановка неподходящая, сейчас из любой инициативы Лужкову сделают вилку в бок. Я бы посоветовала вписать захоронку Ильича в бюджет Кремля - как санитарную очистку охранной кремлевской зоны.
ООО «Санкт-Петербург - царские похороны» в моем лице (добровольный идеолог, без жалованья, на энтузиазме) предлагает Кремлю профинансировать наконец достойное погребение вождя мировой революции. В качестве начала. А там дело пойдет. Надо только переориентировать экономику и стилистику Петербурга в нужную сторону. Не в сторону мышиной жизни с ее копеечными хлопотами, а в сторону торжественных похорон как главной отрасли развития города. Соответственно, надо не ублюдочной уплотнительной застройкой заниматься, а кладбища в порядок приводить. И костюмчики у руководящих дам поскромней, поскромней. И глазки надо учиться опускать - скорбя.
«Царские похороны» - новый долгосрочный стиль Петербурга. Учитесь! апрель
ОДНА НА ВСЕХ
Оскверненные междоусобицами XX века россияне любят День Победы за гистоту и ясность
Ищущему в жизни чистоты, ясности и цельной, окончательной истины лучше не вникать в русскую историю. Здесь, под неумолимым давлением рока, из времени и людей осуществляются чудовищные сплавы света и тьмы, правды и лжи, искренности и лицемерия, подвигов и подлостей. День Победы не таков. Это светлый миг истории, и оскверненные гражданскими междоусобицами XX века россияне любят этот миг за чистоту и ясность. И свою землю отстояли, и нацистскую гадину удавили. А потом... а про потом и поговорим потом. Сейчас охота сказать, подобно Фаусту, - остановись, мгновенье, ты прекрасно! Облей нас своим лучезарным светом, Девятое мая, и пусть гремит «Ода к радости» Шиллера-Бетховена. «Обнимитесь, миллионы!»
Однако шестьдесят лет спустя европейские миллионы не спешат обниматься. Как-то русские вообще не очень кстати нарисовались с юбилеем своей победы. Когда-то победа была одна на всех - на все республики Советского Союза. При распаде Союза, видимо, победу решили не делить, а оставить России. Причем некоторые республики бывшего СССР передали нам весь свой вклад в победу - безвозмездно.
Что ж, возьмем? А возьмем. Вам не нужно - а нам пригодится.
Наполеон Бонапарт обещал русским отмену крепостного права, Адольф Гитлер - избавление от ужасов сталинизма: соблазн, кого-то поманивший, был отвергнут и душой и телом народа. От своих крепостей и ужастей русские предпочли избавиться сами, без посторонних. Да и не пришло бы через Гитлера на Русь некое более совершенное государственное устройство - то, что фашисты собирались сделать с другими нациями, они, в общем, на скорую руку (времени было в обрез) сделали. Идеология Третьего рейха исключала национальную самобытность и свободное развитие народов. Коммунистическая идеология, при всей своей омерзительности, такой возможности не исключала. Доказательством является судьба европейских народов, попавших в состав или под эгиду Советского Союза. Многие печали и тяготы принес им коммунизм, но он их не уничтожил. При первых же подземных толчках, возвещавших новую эру, они сбросили покров лицемерия и явились в мир нормальными, самобытными величинами, со своим языком, экономикой, культурой, традициями, нравами. Повреждения оказались существенными, но не смертельными. Поскольку европейские народы столкнулись не только с коммунистической идеологией, но и с советской цивилизацией.
Давно следовало бы различать советскую идеологию и русскую советскую цивилизацию. Да, идеология развращала людей уродливыми и фантомными идеями. И тем не менее рисовала на фасаде лозунги братства народов и обязательного, как чистка зубов, интернационализма. Всё лучше, чем «Германия превыше всего». Что касается цивилизации, та работала довольно спокойно и основательно, имея посевной запас для любой почвы - плотины, заводы, больницы, русский язык, Пушкин, национальная киностудия и девушка Наташа. Об этой стороне советской экспансии потерпевшие народы вспоминают с удовольствием.
Но если бы победил фашизм, многие народы (народы Прибалтики наверняка) были бы уничтожены как самобытные единицы истории. Смешно и думать, чтобы национал-социалисты, к примеру, заботились о развитии литовского театра, эстонской прозы или латышской кинематографии. Заводов - да, было бы много. И немецких баронов, тяжело ступающих по земле, которую они всегда считали своей собственной, было бы вдосталь. И под этими сапогами всякие ростки национальной прибалтийской самодеятельности хрупнули бы так тихо, так никому не заметно, так навсегда... Вероятно, я неправа, но я думаю, что только победа Советского Союза в войне дала народам Прибалтики возможность выжить, сохраниться, развиться и в исторической перспективе найти свою дорогу в мировом сообществе.
И вот народы съезжаются вспомнить о своей Победе. Не будет среди них ни Литвы, ни Эстонии. Еле-еле, скрепя сердце, все-таки прибывает Латвия. Неизвестно, соизволит ли пожаловать Грузия. Украинский президент, откланявшись, в тот же день намерен отбыть домой, как он выразился - «к своим ветеранам». Те, что в Москве будут, - видимо, ему чужие...
Что ж, будем благоразумны и отнесем эти некрасивости на счет юной и беспокойной государственности наших бывших республик. Они еще не очень хорошо понимают, что прилично, что нет. Они пока не созрели для осознания того, что не всегда стоит смотреть на мир со своей маленькой национальной полянки - особенно когда мировое сообщество празднует общую человеческую победу над врагами человечества. Они еще не наигрались в «я сам, я большой», не научились отделять главное от второстепенного.
Ладно, я от всей души желаю этим юным, почти что младенческим, государственностям вырасти в настоящую меру. А пока я, пожалуй, о них забуду. Никакой нужды в прибалтийских, украинских, грузинских товарах я не имею. Что до культуры, то многие - может, и лучшие - их театральные и кинорежиссеры давно работают в России, выдавленные из своих высококультурных стран. Посещать же эти страны в их нынешних умонастроениях мне совсем не хочется. Так что подождем лучших времен.
Наша Победа в общем-то - старушка. И потому в ее День, кроме веселья, не худо бы еще сделать (или хотя бы сказать) что-нибудь хорошее всем знакомым людям старше шестидесяти лет. Ведь почти любого из них так или иначе коснулась война, тем более - в Петербурге-Ленинграде. Победа была - одна на всех. А кто не чтит свое прошлое, того ждет непочтенное будущее. май
Ищущему в жизни чистоты, ясности и цельной, окончательной истины лучше не вникать в русскую историю. Здесь, под неумолимым давлением рока, из времени и людей осуществляются чудовищные сплавы света и тьмы, правды и лжи, искренности и лицемерия, подвигов и подлостей. День Победы не таков. Это светлый миг истории, и оскверненные гражданскими междоусобицами XX века россияне любят этот миг за чистоту и ясность. И свою землю отстояли, и нацистскую гадину удавили. А потом... а про потом и поговорим потом. Сейчас охота сказать, подобно Фаусту, - остановись, мгновенье, ты прекрасно! Облей нас своим лучезарным светом, Девятое мая, и пусть гремит «Ода к радости» Шиллера-Бетховена. «Обнимитесь, миллионы!»
Однако шестьдесят лет спустя европейские миллионы не спешат обниматься. Как-то русские вообще не очень кстати нарисовались с юбилеем своей победы. Когда-то победа была одна на всех - на все республики Советского Союза. При распаде Союза, видимо, победу решили не делить, а оставить России. Причем некоторые республики бывшего СССР передали нам весь свой вклад в победу - безвозмездно.
Что ж, возьмем? А возьмем. Вам не нужно - а нам пригодится.
Наполеон Бонапарт обещал русским отмену крепостного права, Адольф Гитлер - избавление от ужасов сталинизма: соблазн, кого-то поманивший, был отвергнут и душой и телом народа. От своих крепостей и ужастей русские предпочли избавиться сами, без посторонних. Да и не пришло бы через Гитлера на Русь некое более совершенное государственное устройство - то, что фашисты собирались сделать с другими нациями, они, в общем, на скорую руку (времени было в обрез) сделали. Идеология Третьего рейха исключала национальную самобытность и свободное развитие народов. Коммунистическая идеология, при всей своей омерзительности, такой возможности не исключала. Доказательством является судьба европейских народов, попавших в состав или под эгиду Советского Союза. Многие печали и тяготы принес им коммунизм, но он их не уничтожил. При первых же подземных толчках, возвещавших новую эру, они сбросили покров лицемерия и явились в мир нормальными, самобытными величинами, со своим языком, экономикой, культурой, традициями, нравами. Повреждения оказались существенными, но не смертельными. Поскольку европейские народы столкнулись не только с коммунистической идеологией, но и с советской цивилизацией.
Давно следовало бы различать советскую идеологию и русскую советскую цивилизацию. Да, идеология развращала людей уродливыми и фантомными идеями. И тем не менее рисовала на фасаде лозунги братства народов и обязательного, как чистка зубов, интернационализма. Всё лучше, чем «Германия превыше всего». Что касается цивилизации, та работала довольно спокойно и основательно, имея посевной запас для любой почвы - плотины, заводы, больницы, русский язык, Пушкин, национальная киностудия и девушка Наташа. Об этой стороне советской экспансии потерпевшие народы вспоминают с удовольствием.
Но если бы победил фашизм, многие народы (народы Прибалтики наверняка) были бы уничтожены как самобытные единицы истории. Смешно и думать, чтобы национал-социалисты, к примеру, заботились о развитии литовского театра, эстонской прозы или латышской кинематографии. Заводов - да, было бы много. И немецких баронов, тяжело ступающих по земле, которую они всегда считали своей собственной, было бы вдосталь. И под этими сапогами всякие ростки национальной прибалтийской самодеятельности хрупнули бы так тихо, так никому не заметно, так навсегда... Вероятно, я неправа, но я думаю, что только победа Советского Союза в войне дала народам Прибалтики возможность выжить, сохраниться, развиться и в исторической перспективе найти свою дорогу в мировом сообществе.
И вот народы съезжаются вспомнить о своей Победе. Не будет среди них ни Литвы, ни Эстонии. Еле-еле, скрепя сердце, все-таки прибывает Латвия. Неизвестно, соизволит ли пожаловать Грузия. Украинский президент, откланявшись, в тот же день намерен отбыть домой, как он выразился - «к своим ветеранам». Те, что в Москве будут, - видимо, ему чужие...
Что ж, будем благоразумны и отнесем эти некрасивости на счет юной и беспокойной государственности наших бывших республик. Они еще не очень хорошо понимают, что прилично, что нет. Они пока не созрели для осознания того, что не всегда стоит смотреть на мир со своей маленькой национальной полянки - особенно когда мировое сообщество празднует общую человеческую победу над врагами человечества. Они еще не наигрались в «я сам, я большой», не научились отделять главное от второстепенного.
Ладно, я от всей души желаю этим юным, почти что младенческим, государственностям вырасти в настоящую меру. А пока я, пожалуй, о них забуду. Никакой нужды в прибалтийских, украинских, грузинских товарах я не имею. Что до культуры, то многие - может, и лучшие - их театральные и кинорежиссеры давно работают в России, выдавленные из своих высококультурных стран. Посещать же эти страны в их нынешних умонастроениях мне совсем не хочется. Так что подождем лучших времен.
Наша Победа в общем-то - старушка. И потому в ее День, кроме веселья, не худо бы еще сделать (или хотя бы сказать) что-нибудь хорошее всем знакомым людям старше шестидесяти лет. Ведь почти любого из них так или иначе коснулась война, тем более - в Петербурге-Ленинграде. Победа была - одна на всех. А кто не чтит свое прошлое, того ждет непочтенное будущее. май
ПРОТИВНАЯ СКАЗКА
Посвящается 302-й годовщине со дня рождения Санкт-Петербурга
Однажды белый царь посадил сам себе дуб. Царь был большой, умный и злой, дуб посадил не просто так, а с приговором - кто царскому дереву навредит, тому счастья не видать самому точно, детям обязательно и внукам по возможности.
Белого злого царя помнили долго, дубу вредить боялись. Рос он триста лет и знал триста бед, но не от людишек. И молнией его било, и ураган ветви срывал, и засуха томила - но человечья рука не трогала.
А на триста первый год откуда ни возьмись прилетела к дубу стая бабочек. Стали они виться вокруг дуба и приговаривать: «Ах, какой миленький! Ах, какой стройненький! Дай отдохнуть, красивенький...» Дуб молчал. Тогда бабочки облепили его ветки и начали усиленно махать крылышками. Махали-махали, да вдруг крылышки взяли и отвалились. И тут у наших бабочек выросло тельце малое, мохнатое и рыло с огромным ртищем - глянь-ка, да это не бабочки, а гусеницы-плодожорки!
И задвигали гусеницы челюстями, и пошли жрать дубовые листочки, и приятелям своим, червям-древоточцам, сигнал дали, чтоб те снизу подоспели на большую обжираловку. С утра до ночи трудятся гусеницы над царским дубом, а насытиться не могут. (У них сытости в природе нет, так уж эти твари устроены.)
Триста лет стоял дуб, а такой беды не знал. И больно ему, и стыдно, а помощи попросить не может - не привык, очень уж гордый.
Шел мимо из ближней деревни сердитый Судья. Сел под дубом, развернул платочек, где у него полдник был завернут, налил чарку и только собрался опрокинуть малым делом во имя Господа, как ему прямо в чарку шлепнулась гусеница - да такая жирная, такая наглая, что судья отродясь подобных не видал.
– Это что такое! - строго сказал Судья, вынимая гусеницу из своего питья. Та извивалась да норовила кусить Судью за палец. - Это по какому праву? - строго спросил Судья. - Гы-гы-гы, - загоготала гусеница в ответ. Судья взглянул наверх и обомлел.
Там наверху треск стоял от жора, и уже треть листвы съели ненасытные твари. Сколько ни возмущался Судья, чем ни грозил - все без толку. Гусеницы законов не читают и по судам не ходят. У них один закон: увидел жратву - открывай пасть.
Шел мимо старый Священник. Присел отдохнуть под дубом, а тут ему гусеница прямо за шиворот свалилась.
– Да, - вздохнул Священник, - вот ведь гадость ка кая, а тоже тварь Божья...
Не успел он развернуть суждение по этому поводу, как на него еще и еще посыпалось - Божьи твари наели себе такое тело, что уже на ветках не держались. Посмотрел Священник наверх, а гусеницы половину листьев сожрали.
– Ну-ка прекратите! - строго сказал старый Свя щенник. - Как вам не стыдно! Грех-то какой!
А какой на них грех? Они что умеют, то и делают. На то они и гусеницы.
Шел мимо ангел Божий из войска Михаила Архистратига. Он всегда по дороге из Царства Земного в Царство Небесное ложился соснуть возле царского дуба, потому что трудна эта дорога, и даже ангелы от нее устают. Прилег, значит, ангел. Божий из войска Михайлова, а никак не успокоиться - какой-то гул, треск, шипенье, и вместо прохладной сени -? солнце бьет прямо в глаза. Пригляделся ангел Михайлов и увидел, что почти всю листву сожрали гусеницы и нет больше благодетельной прохлады, только жирные мохнатые тельца всюду извиваются, ползают, ищут, где бы еще крошечку перехватить.
Разгневался ангел Михайлов и ударил специальным Небесным оружием, которое землю и деревья не трогает, а живых тварей изничтожает. (У Михаила Архистратига много такого оружия изобретено, на случай если объявят Конец Света.) Зажарились гусеницы, попадали на землю, кончилась Большая Обжираловка. И тут ангел Михайлов услышал Главный Голос. - А и дурак же ты, мой солдатик, - сказал Голос.
– Прости, Господи! - возопил ангел Михайлов. - Рази меня, только объясни, почему я дурак.
– А вот почему, - сказал Голос. - Ты влез в земную жизнь, уничтожил гусениц, мешавших тебе отдыхать, - а откуда ты знаешь, может, это я их наслал на царский дуб покарать его за гордость и высокомерие? - А это Ты, Господи, их наслал?
– Нет, не я. Но в принципе мог бы и я. Не суть. Вот ты думаешь, что дело сделал, а посмотри, кто там в чаще прячется? А там сидит разбойник с топором и пилой. Пока гусеницы грызли дуб, ему не с руки было рубить-пилить. А сейчас, только ты от дуба отойдешь, он в два счета управится. И пропал царский трехсотлетний дуб, пропал как не бывало. Ангел Михайлов заплакал. - Господи, вразуми, а что мне надо было сделать?
– В этом году уже ничего нельзя было сделать. Пришлось бы просто предоставить тварей их судьбе. Они бы все сожрали на дубе и стали жрать друг друга, потому что они ужиться меж собой не могут - такой им предел положен. А ты бы лучше сбегал в деревню к старосте, чтоб опрыскали дуб от вредителей, да чтоб закон приняли - каждый год это обязательно делать до скончания времен, да другой закон - чтоб охрану поставить от разбойников, да пригрозить построже - чтоб исполняли. Следующей весной расцвел бы твой дуб краше прежнего.
– Рассердился я, Господи,- прошептал ангел Михайлов.- Очень уж они, гусеницы, противные...
– Самого тошнит, - согласился Господь. - Но надо же, мой солдатик, терпенье Божье иметь.
– А что теперь? - спросил ангел Михайлов. - Как мне дело исправить, как мне дуб защитить?
– Я тебе вот что скажу: ты не парься. Дуб кто сажал? Царь. Пусть он его и бережет. А у меня таких дубов - большие мильоны. - Жалко... -
– Жалко - поплачь, - с досадой сказал Господь. - Я вообще не понимаю, ты что, без дела шляешься?
Ангел Михайлов испугался и побежал восвояси. Дуб стоял обглоданный. Разбойник потирал руки, готовясь к порубке.
Вот такая получилась сказка... Тьфу, даже читать противно. июнь
Однажды белый царь посадил сам себе дуб. Царь был большой, умный и злой, дуб посадил не просто так, а с приговором - кто царскому дереву навредит, тому счастья не видать самому точно, детям обязательно и внукам по возможности.
Белого злого царя помнили долго, дубу вредить боялись. Рос он триста лет и знал триста бед, но не от людишек. И молнией его било, и ураган ветви срывал, и засуха томила - но человечья рука не трогала.
А на триста первый год откуда ни возьмись прилетела к дубу стая бабочек. Стали они виться вокруг дуба и приговаривать: «Ах, какой миленький! Ах, какой стройненький! Дай отдохнуть, красивенький...» Дуб молчал. Тогда бабочки облепили его ветки и начали усиленно махать крылышками. Махали-махали, да вдруг крылышки взяли и отвалились. И тут у наших бабочек выросло тельце малое, мохнатое и рыло с огромным ртищем - глянь-ка, да это не бабочки, а гусеницы-плодожорки!
И задвигали гусеницы челюстями, и пошли жрать дубовые листочки, и приятелям своим, червям-древоточцам, сигнал дали, чтоб те снизу подоспели на большую обжираловку. С утра до ночи трудятся гусеницы над царским дубом, а насытиться не могут. (У них сытости в природе нет, так уж эти твари устроены.)
Триста лет стоял дуб, а такой беды не знал. И больно ему, и стыдно, а помощи попросить не может - не привык, очень уж гордый.
Шел мимо из ближней деревни сердитый Судья. Сел под дубом, развернул платочек, где у него полдник был завернут, налил чарку и только собрался опрокинуть малым делом во имя Господа, как ему прямо в чарку шлепнулась гусеница - да такая жирная, такая наглая, что судья отродясь подобных не видал.
– Это что такое! - строго сказал Судья, вынимая гусеницу из своего питья. Та извивалась да норовила кусить Судью за палец. - Это по какому праву? - строго спросил Судья. - Гы-гы-гы, - загоготала гусеница в ответ. Судья взглянул наверх и обомлел.
Там наверху треск стоял от жора, и уже треть листвы съели ненасытные твари. Сколько ни возмущался Судья, чем ни грозил - все без толку. Гусеницы законов не читают и по судам не ходят. У них один закон: увидел жратву - открывай пасть.
Шел мимо старый Священник. Присел отдохнуть под дубом, а тут ему гусеница прямо за шиворот свалилась.
– Да, - вздохнул Священник, - вот ведь гадость ка кая, а тоже тварь Божья...
Не успел он развернуть суждение по этому поводу, как на него еще и еще посыпалось - Божьи твари наели себе такое тело, что уже на ветках не держались. Посмотрел Священник наверх, а гусеницы половину листьев сожрали.
– Ну-ка прекратите! - строго сказал старый Свя щенник. - Как вам не стыдно! Грех-то какой!
А какой на них грех? Они что умеют, то и делают. На то они и гусеницы.
Шел мимо ангел Божий из войска Михаила Архистратига. Он всегда по дороге из Царства Земного в Царство Небесное ложился соснуть возле царского дуба, потому что трудна эта дорога, и даже ангелы от нее устают. Прилег, значит, ангел. Божий из войска Михайлова, а никак не успокоиться - какой-то гул, треск, шипенье, и вместо прохладной сени -? солнце бьет прямо в глаза. Пригляделся ангел Михайлов и увидел, что почти всю листву сожрали гусеницы и нет больше благодетельной прохлады, только жирные мохнатые тельца всюду извиваются, ползают, ищут, где бы еще крошечку перехватить.
Разгневался ангел Михайлов и ударил специальным Небесным оружием, которое землю и деревья не трогает, а живых тварей изничтожает. (У Михаила Архистратига много такого оружия изобретено, на случай если объявят Конец Света.) Зажарились гусеницы, попадали на землю, кончилась Большая Обжираловка. И тут ангел Михайлов услышал Главный Голос. - А и дурак же ты, мой солдатик, - сказал Голос.
– Прости, Господи! - возопил ангел Михайлов. - Рази меня, только объясни, почему я дурак.
– А вот почему, - сказал Голос. - Ты влез в земную жизнь, уничтожил гусениц, мешавших тебе отдыхать, - а откуда ты знаешь, может, это я их наслал на царский дуб покарать его за гордость и высокомерие? - А это Ты, Господи, их наслал?
– Нет, не я. Но в принципе мог бы и я. Не суть. Вот ты думаешь, что дело сделал, а посмотри, кто там в чаще прячется? А там сидит разбойник с топором и пилой. Пока гусеницы грызли дуб, ему не с руки было рубить-пилить. А сейчас, только ты от дуба отойдешь, он в два счета управится. И пропал царский трехсотлетний дуб, пропал как не бывало. Ангел Михайлов заплакал. - Господи, вразуми, а что мне надо было сделать?
– В этом году уже ничего нельзя было сделать. Пришлось бы просто предоставить тварей их судьбе. Они бы все сожрали на дубе и стали жрать друг друга, потому что они ужиться меж собой не могут - такой им предел положен. А ты бы лучше сбегал в деревню к старосте, чтоб опрыскали дуб от вредителей, да чтоб закон приняли - каждый год это обязательно делать до скончания времен, да другой закон - чтоб охрану поставить от разбойников, да пригрозить построже - чтоб исполняли. Следующей весной расцвел бы твой дуб краше прежнего.
– Рассердился я, Господи,- прошептал ангел Михайлов.- Очень уж они, гусеницы, противные...
– Самого тошнит, - согласился Господь. - Но надо же, мой солдатик, терпенье Божье иметь.
– А что теперь? - спросил ангел Михайлов. - Как мне дело исправить, как мне дуб защитить?
– Я тебе вот что скажу: ты не парься. Дуб кто сажал? Царь. Пусть он его и бережет. А у меня таких дубов - большие мильоны. - Жалко... -
– Жалко - поплачь, - с досадой сказал Господь. - Я вообще не понимаю, ты что, без дела шляешься?
Ангел Михайлов испугался и побежал восвояси. Дуб стоял обглоданный. Разбойник потирал руки, готовясь к порубке.
Вот такая получилась сказка... Тьфу, даже читать противно. июнь
ТАКАЯ ПОГОДА
При таком отношении к природе на ее милость расегшпывать не приходится
Многие удивляются, отчего в России последнее время такая плохая погода, так я вам объясню. Да нет, я ни на что не намекаю - я именно про натуральную, обыкновенную погоду и собираюсь говорить. Ни Путин тут ни при чем, ни Матвиенко. (Я вообще не понимаю, они еще есть или матрицу уже перезагрузили?) Да, погода. Плохо с погодой-то. Погода, можно сказать, в коме. Дожди некстати, жара невпопад. Весны почитай что и не было: холодно, мерзко. Выпадет один хороший денек, и всё. Вот раньше, помню, хоть я отнюдь не бабушка русской революции, в начале апреля, бывало, сиживала на травке, на майские праздники в отдельных прудах даже и купалась. В дневнике юности описывала начало весны (март) - как распускаются листочки и упрямая колючая зелень пробивается сквозь асфальт в новостройках. А нынче март стал полным кошмаром и, подло изменив весне, примкнул к зиме. Даже в конце мая иные деревья голышом стоят. Ландыши в этом году продавали в июне! Господа, ландыши - классические майские цветы! Весна наступает нехотя - дескать, положено мне быть, ну, буду; лето стоит с отвращением - только строго положенный срок, ни часом больше.
Что такое? Грехи наши тяжкие? Конец времен и прекращенье дней?
Как у существа социально пессимистического, но биологически оптимистического, у меня другая теория, и вот она.
Раньше, при советской власти, мы всю погоду худо-бедно делали сами и затем распределяли из центра по карточкам. Ленинграду, к примеру, полагалось 60 солнечных дней в году - посмотрите в старых календарях, там все нормы прописаны, - и он их получал. Негусто, конечно, но зато без перебоев. А если у области был боевой секретарь обкома, так он мог и еще десяточек солнечных деньков у центра добыть или выбить малость осадков сверх нормы - из стратегических запасов.
Но вот развалилась социалистическая система, и пропала грубоватая и топорная, как все советские промтовары, но в чем-то весьма добротная и прочная социалистическая погода. Откуда же берется нынешняя, новорусская?
Как откуда! Теперь мы, сырьевые паразиты, погоду импортируем - из Мексики, из Бразилии, из Австралии, кое-что дает Индия и Куба - за долги - и по старой дружбе Азербайджан (от Грузии всё, больше ничего не обломится). Погода поступает в Москву, откуда ее обязаны распределять по регионам. Ха-ха, заметим мы флегматически. Разумеется, за так Москва погоду регионам не отдает, ждет мзды, и потому в столице скапливается столько погоды, что начинаются катаклизмы: бури, ураганы, жары и потопы. Ветер, положенный всей Сибири на месяц, профукивают в Москве за два дня. Годовую норму дождя Средней Волги выливают за неделю. Питерские теплые дни, весь весенний запас, сжигают вообще за 24 часа. Когда срочно, к большому празднику, требуется погода - выясняется, что ее нет и надо срочно сдаваться на милость Матери-Природе. А Природа рада-радешенька над нами поиздеваться.
Что тут возразишь, глядя на варварское истребление лесов, на загаженные реки, на пустынную русскую равнину, где уныло ползают редкие поселенцы - ты в своем праве, Мама. Особенно Природа невзлюбила почему-то кинофестивали и одно высокое должностное лицо: поливает все открытия-закрытия противным дождем, а про Лицо давно известно - как куда приедет, погода враз портится, это уже как народная примета просто. Так что, судя по всему, получается труба, питерцы, - австралийско-бразильской погоды нам не видать (может, кому-то ее и перепадет, но нам явно не достанется), а на милость Природы рассчитывать нечего; солнце, воздух и вода - наши злейшие враги. И поделом.
Я живу сейчас в сорока километрах от города, в известном дачном поселке. Здесь есть старая жизнь и новая жизнь - обе смотрят друг на друга презрительно. Новые жители сидят за высоченными каменными заборами в своих замках. (Что они там делают, за заборами? Спиваются, что ли?) Старые жители качают головами: такая ли была жизнь раньше! Уланова ходила, Шостакович гулял... Фауны здесь уже нет, флора пока держится, но с трудом: люди не только говорят, но и гадят, особенно по берегам озера. Каждый вечер поселок сотрясается дикими звуками из ближней дискотеки. Конечно, существа, чьи головы обработаны этой «музыкой», не будут долго думать, куда им бросить пустую банку-бутылку. Напрасно им шелестят выжившие деревья и поют уцелевшие птицы...
(Кстати: я всерьез требую принятия закона о защите слуха. В стране успешно ведется звуковой террор. Ужасные содрогания наполняют воздух - поистине музыкальная скверна! Каждая поганая харчевня, видишь ли, норовит обзавестись музыкантами, использующими усилительную аппаратуру. Поют мерзко, непрофессионально, и к тому же поют дрянь. Запретить аппаратуру! Пусть поют - но по лицензии и без микрофонов.)
В этих условиях плохая погода - единственный способ хоть как-то уберечь Природу. В холод и дождь люди тоже гадят, но как-то уныло, по-маленькому и без вдохновения, посещающего их в погоду хорошую. Людей плохой погодой не изведешь, а размах обгаживания окружающей среды все-таки как-то сокращается. Стало быть, сохраняется и ресурс выживания. Плохая погода служит нам же на пользу, хотя мы и ропщем, это - надежный метод охраны жизни. И его применение будет только возрастать.
Так что сколько ни сажай в тюрьму богатых молодых людей в очках, сколько ни дави старушек начальственными джинами, она (то есть погода) - не улучшится. июль
Многие удивляются, отчего в России последнее время такая плохая погода, так я вам объясню. Да нет, я ни на что не намекаю - я именно про натуральную, обыкновенную погоду и собираюсь говорить. Ни Путин тут ни при чем, ни Матвиенко. (Я вообще не понимаю, они еще есть или матрицу уже перезагрузили?) Да, погода. Плохо с погодой-то. Погода, можно сказать, в коме. Дожди некстати, жара невпопад. Весны почитай что и не было: холодно, мерзко. Выпадет один хороший денек, и всё. Вот раньше, помню, хоть я отнюдь не бабушка русской революции, в начале апреля, бывало, сиживала на травке, на майские праздники в отдельных прудах даже и купалась. В дневнике юности описывала начало весны (март) - как распускаются листочки и упрямая колючая зелень пробивается сквозь асфальт в новостройках. А нынче март стал полным кошмаром и, подло изменив весне, примкнул к зиме. Даже в конце мая иные деревья голышом стоят. Ландыши в этом году продавали в июне! Господа, ландыши - классические майские цветы! Весна наступает нехотя - дескать, положено мне быть, ну, буду; лето стоит с отвращением - только строго положенный срок, ни часом больше.
Что такое? Грехи наши тяжкие? Конец времен и прекращенье дней?
Как у существа социально пессимистического, но биологически оптимистического, у меня другая теория, и вот она.
Раньше, при советской власти, мы всю погоду худо-бедно делали сами и затем распределяли из центра по карточкам. Ленинграду, к примеру, полагалось 60 солнечных дней в году - посмотрите в старых календарях, там все нормы прописаны, - и он их получал. Негусто, конечно, но зато без перебоев. А если у области был боевой секретарь обкома, так он мог и еще десяточек солнечных деньков у центра добыть или выбить малость осадков сверх нормы - из стратегических запасов.
Но вот развалилась социалистическая система, и пропала грубоватая и топорная, как все советские промтовары, но в чем-то весьма добротная и прочная социалистическая погода. Откуда же берется нынешняя, новорусская?
Как откуда! Теперь мы, сырьевые паразиты, погоду импортируем - из Мексики, из Бразилии, из Австралии, кое-что дает Индия и Куба - за долги - и по старой дружбе Азербайджан (от Грузии всё, больше ничего не обломится). Погода поступает в Москву, откуда ее обязаны распределять по регионам. Ха-ха, заметим мы флегматически. Разумеется, за так Москва погоду регионам не отдает, ждет мзды, и потому в столице скапливается столько погоды, что начинаются катаклизмы: бури, ураганы, жары и потопы. Ветер, положенный всей Сибири на месяц, профукивают в Москве за два дня. Годовую норму дождя Средней Волги выливают за неделю. Питерские теплые дни, весь весенний запас, сжигают вообще за 24 часа. Когда срочно, к большому празднику, требуется погода - выясняется, что ее нет и надо срочно сдаваться на милость Матери-Природе. А Природа рада-радешенька над нами поиздеваться.
Что тут возразишь, глядя на варварское истребление лесов, на загаженные реки, на пустынную русскую равнину, где уныло ползают редкие поселенцы - ты в своем праве, Мама. Особенно Природа невзлюбила почему-то кинофестивали и одно высокое должностное лицо: поливает все открытия-закрытия противным дождем, а про Лицо давно известно - как куда приедет, погода враз портится, это уже как народная примета просто. Так что, судя по всему, получается труба, питерцы, - австралийско-бразильской погоды нам не видать (может, кому-то ее и перепадет, но нам явно не достанется), а на милость Природы рассчитывать нечего; солнце, воздух и вода - наши злейшие враги. И поделом.
Я живу сейчас в сорока километрах от города, в известном дачном поселке. Здесь есть старая жизнь и новая жизнь - обе смотрят друг на друга презрительно. Новые жители сидят за высоченными каменными заборами в своих замках. (Что они там делают, за заборами? Спиваются, что ли?) Старые жители качают головами: такая ли была жизнь раньше! Уланова ходила, Шостакович гулял... Фауны здесь уже нет, флора пока держится, но с трудом: люди не только говорят, но и гадят, особенно по берегам озера. Каждый вечер поселок сотрясается дикими звуками из ближней дискотеки. Конечно, существа, чьи головы обработаны этой «музыкой», не будут долго думать, куда им бросить пустую банку-бутылку. Напрасно им шелестят выжившие деревья и поют уцелевшие птицы...
(Кстати: я всерьез требую принятия закона о защите слуха. В стране успешно ведется звуковой террор. Ужасные содрогания наполняют воздух - поистине музыкальная скверна! Каждая поганая харчевня, видишь ли, норовит обзавестись музыкантами, использующими усилительную аппаратуру. Поют мерзко, непрофессионально, и к тому же поют дрянь. Запретить аппаратуру! Пусть поют - но по лицензии и без микрофонов.)
В этих условиях плохая погода - единственный способ хоть как-то уберечь Природу. В холод и дождь люди тоже гадят, но как-то уныло, по-маленькому и без вдохновения, посещающего их в погоду хорошую. Людей плохой погодой не изведешь, а размах обгаживания окружающей среды все-таки как-то сокращается. Стало быть, сохраняется и ресурс выживания. Плохая погода служит нам же на пользу, хотя мы и ропщем, это - надежный метод охраны жизни. И его применение будет только возрастать.
Так что сколько ни сажай в тюрьму богатых молодых людей в очках, сколько ни дави старушек начальственными джинами, она (то есть погода) - не улучшится. июль
ЗИНА, ДЕРЖИСЬ!
ИЛИ НАЧАЛО ОТЕЧЕСТВЕННОГО ДВИЖЕНИЯ
«СОЛНЦЕЕДОВ»
Мы будем питаться воздухом и светом. И гто вы тогда с нами сделаете}
Впервые я узнала о ней год назад из солидной газеты. Даже в названии этой газеты закреплено обещание правдивой и достоверной информации. Как сказал бы Михаил Булгаков - натурально, я взволновалась.
Вообще-то я давно умею читать сквозь строки и отлично понимаю, к чему в каждом номере любой популярной газеты печатают сообщения о том, что мясо вредно, ужинать вредно, сладкое вредно и т. п. Но здесь мастера коммуникации забрали круче.
В заметке речь шла о пожилой жительнице города Энска Зинаиде Р. Однажды с ней случилось происшествие, в общем, нередкое среди впечатлительных русских людей - ей было видение не видение, голос не голос, короче, Нечто. Это Нечто было неопределенно светлым и очень речистым. Оно сказало Зинаиде, что именно она, Зина Р., избрана передать людям знание о новом и окончательном пути богоподобной жизни. Для этого Зинаида должна перестать есть. Не существует никакого правильного и неправильного питания на Земле. На Земле существует единственное питание - органическое, и вот оно-то и губительно в принципе. От него земляне и мрут все без исключения. А следует перейти на новые источники питания: свет и воздух. Тело, построенное из света и воздуха, не будет знать ни болезней, ни старости, ни смерти. Выслушав речь духа, избранница немедленно покорилась его велениям и вот уже несколько лет обходится без жалкой земной пищи. Глаза ее постоянно сияют, а новое солнечно-воздушное тело не ведает боли и усталости. Сон ее короток и бестревожен, день велик и беспечален. Ученые что-то полагают, врачи разводят руками, а Зина, в полной красе, являет собой дорогу к счастью, которое доступно всем.