Страница:
И к братскому народу Соединенных Штатов сейчас катит волна подзабытого нами кайфа: радость пришла В каждый аул. Президентские выборы. Но вот тут образовался крутой поворот истории. Нежданно-негаданно России удалось внести весомый вклад во внутренние дела своей заокеанской сестры. И сделал это мой давнишний любимец, Виктор Степанович Черномырдин.
Я не понимаю, почему в магазинах не продают кассеты с отрывками из речей и жизни Виктора Степановича - слушайте, этим же можно лечить людей. Если бы американцы понимали, что и как говорит Виктор Степанович, он бы сделался у них героем. Потеря Черномырдина для большой российской политики есть невосполнимая утрата, которую ЧВС как-то на редкость ловко компенсировал. Мощно всплыл он таинственным островом в политике американской и одним махом подсек сразу двух тамошних кандидатов.
Создатель афоризма «красивых женщин я успеваю только замечать» был уличен в переписке с Альбертом Гором (1995 год), в совершенно обыкновенной среди начальства манере «ты - мне, я - тебе». Что-то ЧВС ему там обещал в обмен на нечто, и Гор, парень явно почти русской толковости, не стал делать больших демократических глаз (минуточку обождите, я, дескать, пойду посоветуюсь с конгрессом), а стал, как нормальный человек, прикидывать, не будет ли какой от того пользы родным горам, долам и озерам.
Бесхитростности Виктора Степановича иногда завидуют обитатели тайги. Я полагаю, он бы и хотел понять, чем теперь недовольна американская общественность, - но не может. В толк ему не взять. Начальники на то и созданы, чтоб договариваться по хлопотливым вопросам, а дело народа - добывать газ и пушного зверя. Все это можно поменять на оружие, оружие продать, на вырученные деньги купить чего-нибудь съестного, накормить народ, чтоб тот опять добывал газ и пушного зверя. Вот правда лесов и полей! Настоящая экономика!
А Джордж Буш-младший до чего договорился своим маленьким ротиком! Что будто бы Виктор Степанович похитил кредиты Международного валютного фонда. Да Виктор Степанович и в глаза не видел эти кредиты. Кредиты вообще субстанция деликатная, передвигающаяся с трудом. Вот, допустим, вышли кредиты из ворот МВФ и медленно пошли в сторону России. Ну и где-нибудь там, в районе наших западных границ... того. Сами понимаете, какая у нас сторона глухая. Напал тать в нощи, лихой человек с кистенем. На грех мастера нет, все под Богом ходим: был кредит - да весь вышел. А Виктор Степанович в этот момент дочитывал сценарий фильма Никиты Михалкова «Сибирский цирюльник» и знать ничего не знал.
Виктор Степанович Черномырдин не может что-либо похитить или, жутко сказать, своровать. Потому как воруют - чужое. А ЧВС в состоянии взять только свое. Так что тут младший Буш дал маху. Теперь Виктор Степанович его по судам затаскает.
Я думаю, суд должен происходить в Америке, дабы тамошний обыватель увидел наконец русского политика во всей его сказочной, нерукотворной красе. Настоящий русский политик, каковым является В. С. Черномырдин, не выращивается наподобие искусственного кристалла с помощью хитроумных технологий. Нет! Он растет естественным образом, как милый сердцу корявый белый гриб. И улиточка его приела, и травинки прилипли к шляпке, и частый дождичек поливал, и лягушки ему пели... Зато откроет наш политик рот, и понимаешь: так говорил Илья Муромец. «Что ж ты, вражина, гуторишь? На кого ты, змей, руку поднял? И маму твою знаю, мама - хорошая. И папу знаю. А ты кто такой?» (в тексте использованы подлинные речи ЧВС - ответ Бушу). А увидев ЧВС во всей его нерукотворной красе, Америка с ним уже не расстанется. Она его усыновит. ЧВС как скажет местному народу: «Наш дом - Америка» - и как ладошки сложит - ну и все. Кто отведал настоящей стерляжьей ухи, того не потянет на гамбургеры. Отведав густого личностного колорита, коим обладает Виктор Степанович, Америка отвернется с презрением от скучнейших своих политиков с односложными фамилиями и цифрами и фактами в устах. Виктор Степанович всех отучит интересоваться дохлыми вопросами, что куда пришло, откуда ушло и на что потратилось. Он им покажет то, что обещал Никита Сергеевич Хрущев, - а именно заветную Кузькину мать.
Если же ЧВС погорячился и Буша в суд не затащит, возможен другой вариант событий: допустим, выбирают Альберта Гора. Гор припомнит комиссию «Гор- Черномырдин» и обещание ЧВС засудить ненавистного Буша. Гор пригласит русского друга на инаугурацию. Пресса бросится к Виктору Степановичу, дабы прояснить историю с перепиской, кредитами и Бушем. Виктор Степанович откроет рот. Ну и все...
Так что: Хэлло, Долли! ноябрь 2001: художественная необходимость
ОШИБКА ПРЕЗИДЕНТА
НОВОЕ «БОРОДИНО»
ЮБИЛЕЙНЫЙ ПИРОГ
ПРАВОСЛАВНАЯ МЕСТЬ
Я не понимаю, почему в магазинах не продают кассеты с отрывками из речей и жизни Виктора Степановича - слушайте, этим же можно лечить людей. Если бы американцы понимали, что и как говорит Виктор Степанович, он бы сделался у них героем. Потеря Черномырдина для большой российской политики есть невосполнимая утрата, которую ЧВС как-то на редкость ловко компенсировал. Мощно всплыл он таинственным островом в политике американской и одним махом подсек сразу двух тамошних кандидатов.
Создатель афоризма «красивых женщин я успеваю только замечать» был уличен в переписке с Альбертом Гором (1995 год), в совершенно обыкновенной среди начальства манере «ты - мне, я - тебе». Что-то ЧВС ему там обещал в обмен на нечто, и Гор, парень явно почти русской толковости, не стал делать больших демократических глаз (минуточку обождите, я, дескать, пойду посоветуюсь с конгрессом), а стал, как нормальный человек, прикидывать, не будет ли какой от того пользы родным горам, долам и озерам.
Бесхитростности Виктора Степановича иногда завидуют обитатели тайги. Я полагаю, он бы и хотел понять, чем теперь недовольна американская общественность, - но не может. В толк ему не взять. Начальники на то и созданы, чтоб договариваться по хлопотливым вопросам, а дело народа - добывать газ и пушного зверя. Все это можно поменять на оружие, оружие продать, на вырученные деньги купить чего-нибудь съестного, накормить народ, чтоб тот опять добывал газ и пушного зверя. Вот правда лесов и полей! Настоящая экономика!
А Джордж Буш-младший до чего договорился своим маленьким ротиком! Что будто бы Виктор Степанович похитил кредиты Международного валютного фонда. Да Виктор Степанович и в глаза не видел эти кредиты. Кредиты вообще субстанция деликатная, передвигающаяся с трудом. Вот, допустим, вышли кредиты из ворот МВФ и медленно пошли в сторону России. Ну и где-нибудь там, в районе наших западных границ... того. Сами понимаете, какая у нас сторона глухая. Напал тать в нощи, лихой человек с кистенем. На грех мастера нет, все под Богом ходим: был кредит - да весь вышел. А Виктор Степанович в этот момент дочитывал сценарий фильма Никиты Михалкова «Сибирский цирюльник» и знать ничего не знал.
Виктор Степанович Черномырдин не может что-либо похитить или, жутко сказать, своровать. Потому как воруют - чужое. А ЧВС в состоянии взять только свое. Так что тут младший Буш дал маху. Теперь Виктор Степанович его по судам затаскает.
Я думаю, суд должен происходить в Америке, дабы тамошний обыватель увидел наконец русского политика во всей его сказочной, нерукотворной красе. Настоящий русский политик, каковым является В. С. Черномырдин, не выращивается наподобие искусственного кристалла с помощью хитроумных технологий. Нет! Он растет естественным образом, как милый сердцу корявый белый гриб. И улиточка его приела, и травинки прилипли к шляпке, и частый дождичек поливал, и лягушки ему пели... Зато откроет наш политик рот, и понимаешь: так говорил Илья Муромец. «Что ж ты, вражина, гуторишь? На кого ты, змей, руку поднял? И маму твою знаю, мама - хорошая. И папу знаю. А ты кто такой?» (в тексте использованы подлинные речи ЧВС - ответ Бушу). А увидев ЧВС во всей его нерукотворной красе, Америка с ним уже не расстанется. Она его усыновит. ЧВС как скажет местному народу: «Наш дом - Америка» - и как ладошки сложит - ну и все. Кто отведал настоящей стерляжьей ухи, того не потянет на гамбургеры. Отведав густого личностного колорита, коим обладает Виктор Степанович, Америка отвернется с презрением от скучнейших своих политиков с односложными фамилиями и цифрами и фактами в устах. Виктор Степанович всех отучит интересоваться дохлыми вопросами, что куда пришло, откуда ушло и на что потратилось. Он им покажет то, что обещал Никита Сергеевич Хрущев, - а именно заветную Кузькину мать.
Если же ЧВС погорячился и Буша в суд не затащит, возможен другой вариант событий: допустим, выбирают Альберта Гора. Гор припомнит комиссию «Гор- Черномырдин» и обещание ЧВС засудить ненавистного Буша. Гор пригласит русского друга на инаугурацию. Пресса бросится к Виктору Степановичу, дабы прояснить историю с перепиской, кредитами и Бушем. Виктор Степанович откроет рот. Ну и все...
Так что: Хэлло, Долли! ноябрь 2001: художественная необходимость
ОШИБКА ПРЕЗИДЕНТА
Гимн Александрова силен тем, гто его можно завывать в любом состоянии
Александр Солженицын заявил недавно, что погиба-Ющей России искусственно навязан лишний вопрос О государственной символике. Сказано сильно, а впечатляет мало. Россия погибает более восьмидесяти лет, как нам известно из многотомных сочинений Солженицына. Стало быть, состояние вечной погибели ничуть не отменяет разные интересные подробности национальной судьбы и даже вовсе не перечеркивает в отдельных русских биографиях приятные перипетии - i кшроде Нобелевской премии за высокохудожественное ()i шеание русской погибели.
Около русской погибели много народу прокормилось, даже из числа иноземцев. Потому и мы, маленькие рыбки, не станем унывать. Сказано ведь: «Пропадать, так с музыкой!» - значит, это вполне важно, с какой именно музыкой пропадать. Если начальство решило, что с музыкой Александрова, нехай будет чугунное занудство Александрова. Им же петь, не нам. Как известно, у начальников обыкновенно нет ни слуха, ни голоса - иначе какие ж они начальники. А гимн Александрова силен тем, что его можно завывать всякому и в любом состоянии, так он въелся в совковое сознание.
Известный острослов, кинорежиссер Алексей Герман, при первых известиях о возможности принятия этого гимна тут же предложил вариант текста: Союз нерушимый республик свободных Сплотила на время великая Русь. Так проклят будь, созданный волей народной, Единый могучий Советский Союз! :
По-моему, мило. Главное, все наконец выяснилось: кто всегда с народом, а кто смутьян и отщепенец. В каком-то романе братьев Стругацких была описана ловля единым и могучим государством коварных отщепенцев: по трансляции пускали некое излучение патриотических песен, и отщепенцы, замаскированные под обычных граждан, этого излучения вынести не могли. Пронзенные токами патриотических песен, они корчились в страшных муках. Нечто подобное произошло и нынче, в истории с утверждением государственной символики: все отщепенцы упали в корчах с невнятными проклятиями гимну Александрова. Но, слава богу, теперь никто не помешает России погибать с выбранной ею музыкой.
Так рассудил годовалый наш президент, ощутивший в себе силы на произнесение чего-то похожего на приговор истории. Президент сказал примерно следующее: я и большинство народа за гимн Александрова. Допустим, мы с народом ошибаемся (улыбка авгура). Этот гимн надо принять, ибо, если его не принять, получится, что наши деды и отцы прожили свою жизнь зря. А с этим согласиться невозможно... Вообще-то не нахожу ничего удивительного в мысли о том, что президент и большинство народа способны совершить ошибку. Это в человеческой истории случалось сплошь и рядом. Люди в XX веке, бывало, сходили с ума целыми нациями, и причем надолго. И в Китае сходили с ума, и в Германии, и в России. Причем России явно далеко до полного выздоровления. Если избранная народом Дума при мысли о том, что следует похоронить злосчастный полуистлевший труп Ленина, а не держать его в центре столицы, начинает вопить - не тревожьте святыни! - значит, надо выписывать в страну какого-то доброго доктора Айболита, который бы подлечил русские умы.
Вопрос же о том, зря или не зря прожили свою жизнь деды и отцы, находится абсолютно не в компетенции президента. Это вопрос, который решает Господь. Это ого дело и его тайна - между ним и каждым человеком и отдельности. К этому единственно важному и подлинно грозному вопросу гимн Александрова решающего отношения не имеет. Но может внести некоторый нюанс в общенациональную атмосферу.
Ведь символика - это не пустяк. Между прочим, Крест - тоже символ. Частичное принятие советской символики означает принятие тяжкого бремени гре-хон советской России. А это означает, что «день гнева» еще не закончен, как мы было о том возмечтали, и кари Господня будет длиться и длиться. Так что своим решением президент принес не мир, но меч. Конечно, без всякого злого умысла. Он, как принц Гамлет, хотел связать разорванную связь времен и утешить «дедов и отцов», дабы они не зря заканчивали свою жизнь, а по/1 привычные звуки. Да вот беда: утешишь дедов и отцов - возмутятся прадеды и прапрадеды. Они все ж таки с размахом строили и воевали «за Веру, Царя и Отечество», а веру порушили, царя убили, землю у крестьян отобрали и опоганили варварской индустриализацией. Потом эти «достижения» были символически закреплены в гимне Александрова. Вроде бы у многих прадедов и прапрадедов есть основания сейчас повращаться в гробу.
Пусть, конечно, радуются деды и отцы. Но чем провинились внуки и правнуки, которые будут слушать и разучивать эту неприятную тяжеловесную музыку, не говорящую им ничего о блаженных временах докторской колбасы по два двадцать? Конечно, вместо «Союз нерушимый» придется петь что-нибудь вроде «Господь Вседержитель», усугубляя кощунство - пошлостью.
Так и заживем: и с Лениным и с Христом, и с Октябрем и с Пасхой, и с кровавым знаменем и с андреевским стягом. Главной стратегией новой идеологии уже без всяких оговорок становится кич.
Были мы «империей зла», а будем - «империей пошлости». январь
Александр Солженицын заявил недавно, что погиба-Ющей России искусственно навязан лишний вопрос О государственной символике. Сказано сильно, а впечатляет мало. Россия погибает более восьмидесяти лет, как нам известно из многотомных сочинений Солженицына. Стало быть, состояние вечной погибели ничуть не отменяет разные интересные подробности национальной судьбы и даже вовсе не перечеркивает в отдельных русских биографиях приятные перипетии - i кшроде Нобелевской премии за высокохудожественное ()i шеание русской погибели.
Около русской погибели много народу прокормилось, даже из числа иноземцев. Потому и мы, маленькие рыбки, не станем унывать. Сказано ведь: «Пропадать, так с музыкой!» - значит, это вполне важно, с какой именно музыкой пропадать. Если начальство решило, что с музыкой Александрова, нехай будет чугунное занудство Александрова. Им же петь, не нам. Как известно, у начальников обыкновенно нет ни слуха, ни голоса - иначе какие ж они начальники. А гимн Александрова силен тем, что его можно завывать всякому и в любом состоянии, так он въелся в совковое сознание.
Известный острослов, кинорежиссер Алексей Герман, при первых известиях о возможности принятия этого гимна тут же предложил вариант текста: Союз нерушимый республик свободных Сплотила на время великая Русь. Так проклят будь, созданный волей народной, Единый могучий Советский Союз! :
По-моему, мило. Главное, все наконец выяснилось: кто всегда с народом, а кто смутьян и отщепенец. В каком-то романе братьев Стругацких была описана ловля единым и могучим государством коварных отщепенцев: по трансляции пускали некое излучение патриотических песен, и отщепенцы, замаскированные под обычных граждан, этого излучения вынести не могли. Пронзенные токами патриотических песен, они корчились в страшных муках. Нечто подобное произошло и нынче, в истории с утверждением государственной символики: все отщепенцы упали в корчах с невнятными проклятиями гимну Александрова. Но, слава богу, теперь никто не помешает России погибать с выбранной ею музыкой.
Так рассудил годовалый наш президент, ощутивший в себе силы на произнесение чего-то похожего на приговор истории. Президент сказал примерно следующее: я и большинство народа за гимн Александрова. Допустим, мы с народом ошибаемся (улыбка авгура). Этот гимн надо принять, ибо, если его не принять, получится, что наши деды и отцы прожили свою жизнь зря. А с этим согласиться невозможно... Вообще-то не нахожу ничего удивительного в мысли о том, что президент и большинство народа способны совершить ошибку. Это в человеческой истории случалось сплошь и рядом. Люди в XX веке, бывало, сходили с ума целыми нациями, и причем надолго. И в Китае сходили с ума, и в Германии, и в России. Причем России явно далеко до полного выздоровления. Если избранная народом Дума при мысли о том, что следует похоронить злосчастный полуистлевший труп Ленина, а не держать его в центре столицы, начинает вопить - не тревожьте святыни! - значит, надо выписывать в страну какого-то доброго доктора Айболита, который бы подлечил русские умы.
Вопрос же о том, зря или не зря прожили свою жизнь деды и отцы, находится абсолютно не в компетенции президента. Это вопрос, который решает Господь. Это ого дело и его тайна - между ним и каждым человеком и отдельности. К этому единственно важному и подлинно грозному вопросу гимн Александрова решающего отношения не имеет. Но может внести некоторый нюанс в общенациональную атмосферу.
Ведь символика - это не пустяк. Между прочим, Крест - тоже символ. Частичное принятие советской символики означает принятие тяжкого бремени гре-хон советской России. А это означает, что «день гнева» еще не закончен, как мы было о том возмечтали, и кари Господня будет длиться и длиться. Так что своим решением президент принес не мир, но меч. Конечно, без всякого злого умысла. Он, как принц Гамлет, хотел связать разорванную связь времен и утешить «дедов и отцов», дабы они не зря заканчивали свою жизнь, а по/1 привычные звуки. Да вот беда: утешишь дедов и отцов - возмутятся прадеды и прапрадеды. Они все ж таки с размахом строили и воевали «за Веру, Царя и Отечество», а веру порушили, царя убили, землю у крестьян отобрали и опоганили варварской индустриализацией. Потом эти «достижения» были символически закреплены в гимне Александрова. Вроде бы у многих прадедов и прапрадедов есть основания сейчас повращаться в гробу.
Пусть, конечно, радуются деды и отцы. Но чем провинились внуки и правнуки, которые будут слушать и разучивать эту неприятную тяжеловесную музыку, не говорящую им ничего о блаженных временах докторской колбасы по два двадцать? Конечно, вместо «Союз нерушимый» придется петь что-нибудь вроде «Господь Вседержитель», усугубляя кощунство - пошлостью.
Так и заживем: и с Лениным и с Христом, и с Октябрем и с Пасхой, и с кровавым знаменем и с андреевским стягом. Главной стратегией новой идеологии уже без всяких оговорок становится кич.
Были мы «империей зла», а будем - «империей пошлости». январь
НОВОЕ «БОРОДИНО»
Чтобы заплатить внешние долги, России достатогно арестовать с конфискацией трех-гетырех геловек
Редкий россиянин не улыбнулся широкой и ласковой улыбкой несказанного удовольствия при известии об аресте в Америке Павла Бородина - и мы этих редких россиян тотчас же увидели. Это разновидность социальной фауны, известная под названием «начальники». В то время как простые люди злорадно хихикали за чайком у телевизора, в популяции начальников было заметно нешуточное волнение.
А волнение начальникам категорически противопоказано. Начальник должен быть сытым, сдобным, вальяжным и эпически спокойным. Самодовольство и некая приятная маслянистость в лице - неотъемлемые качества профпригодности начальника. И вдруг они стали потеть, бледнеть, жалобно блеять что-то совсем несусветное. Сияние, исходящее от начальников, стало меркнуть. Обнаружились пожилые, нездоровые, малопривлекательные люди, явно напуганные неожиданной катастрофой с Пал Палычем - отцом родным.
Вот пришла беда, откуда не ждали. Какой-то стоп-лист Интерпола. Какие-то прокуроры-вредители. Каких-то законов понаписали, что русским людям ни издохнуть ни охнуть, и что самое непостижимое - по ЭТИМ законам живут и нас заставляют. Сами бы и жили, а мы тут при чем?
Психология начальников уровня Бородина примерно та же, что у бояр допетровской Руси. Допетровский боярин знал один закон: гнев и милость царя-батюшки. Вы что ж думаете, в царствование Алексея Михайловича Кремль не ремонтировали с помощью иностранных спецов? Еще как ремонтировали. И суммы, оседавшие и карманах тогдашних управделами были вполне-ВПОЛне соизмеримыми с суммами нынешними. Разница, однако же, есть существенная: допетровский боярин никуда не шлялся. В мыслях даже не было. Он, дедовским обычаем, сиднем сидел на Москве или в своей ЮТЧИНе, искренне полагал, что живет в Святой Руси - центре мира, и к нехристям и басурманам на их бесовские инаугурации не хаживал.
Нынешние же бояре, прямо скажем, зарвались. Деньги они наживают в краю беззакония - а отдыхать, лечиться и детей учить норовят в царстве закона. Видимо, этот фокус больше не пройдет. Запад очевидно разозлен, а когда Запад злится, с ним шутки плохи. Русский беспредел наконец осточертел. С лицемерной учтивостью, вооружившись всеми буквами закона, заранее приготовив много теплых местечек в чистых и удобных тюрьмах, Запад выходит на новое Бородино.
А в это время маска спадает с лица нашей законодательной власти, и слуги закона показывают себя во всей красе. «Бородина арестовали за то, что он русский!» - кричит снежный человек Шандыбин, и законодатели согласно кивают. Ну, если я должна любить Павла Бородина потому, что он русский и это многое объясняет, то я записываюсь в швейцарцы. В беззаконии можно жить, имея на руках хотя бы пару-тройку миллионов долларов, а у меня таковых нет - следовательно, мне нужны законы. Кроме того, сердце-вещун говорит мне, что в стоп-лист Интерпола просто так не попадают. И квартиры прокурорам дарят не за красивые глаза, коих у прокуроров не бывает. И если страна не может сама остановить собственное разграбление, прийти в ум и начать соблюдать простейшие правила и законы (о заповедях-то уж и мечтать не приходится), то ее останавливают силой. Существование таинственного «стоп-листа» приятно волнует меня. Хочется, чтобы огласили весь список. Нет ли там еще знакомых русских фамилий? Нельзя ли еще кого стопануть? Так становится хорошо на душе, когда начальник попадается, и так это редко бывает. Да, не люблю я их. До тоски. Просто вот - глаза бы мои на них не глядели. Личное омерзение чувствую. И они меня не любят. Редкий случай полной гармонии.
Надеюсь, что история с Бородиным как-то вразумит начальников. Конечно, те, кому за пятьдесят, в основной массе безнадежны и уважать закон не научатся никогда. Но они могут испугаться при созерцании параболы Бородина и держаться поскромнее. А то сидел этот Бородин эдаким фертом, руки в боки, важный такой, победительный, «Нет у меня вообще проблем!» - говорил. А взял и опозорился на весь мир, а у него, между прочим, пятеро детей (приемных четверо), вот будут новые Гамлеты. Вообще интересно, как будут себя вести впоследствии все эти чистенькие, умненькие, сытенькие детки начальников, обученные в лондонах и женевах, когда вернутся домой к своим проворовавшимся отцам. Хороший сюжет для пьесы.
С отцами-то дело ясное: накрылись медным тазом их лондоны и женевы. Как говорится в детском стишке, «дома будете сидеть, друг на дружечку глядеть, подавать друг дружечке чай да сахар в кружечке». Неведомый и ужасный стоп-лист Интерпола, точно огненный ангел, преградит им путь к накупленным за границей островам и замкам. Погуляли в буфете, пора домой, в Московию, к старым клячам, поющим старые песни в старых квартирах, на печи есть калачи. Хватит добрых европейских людей пугать. Отдыхать будете в Ираке у Саддама Хусейна. Лечиться в Северной Корее. А детой отправлять учиться в Китай...
Удивительно, но факт: для того, чтобы полностью заплатить внешние долги, России достаточно арестовать с конфискацией трех-четырех человек. Как вам моя идея, товарищ Илларионов? февраль
Редкий россиянин не улыбнулся широкой и ласковой улыбкой несказанного удовольствия при известии об аресте в Америке Павла Бородина - и мы этих редких россиян тотчас же увидели. Это разновидность социальной фауны, известная под названием «начальники». В то время как простые люди злорадно хихикали за чайком у телевизора, в популяции начальников было заметно нешуточное волнение.
А волнение начальникам категорически противопоказано. Начальник должен быть сытым, сдобным, вальяжным и эпически спокойным. Самодовольство и некая приятная маслянистость в лице - неотъемлемые качества профпригодности начальника. И вдруг они стали потеть, бледнеть, жалобно блеять что-то совсем несусветное. Сияние, исходящее от начальников, стало меркнуть. Обнаружились пожилые, нездоровые, малопривлекательные люди, явно напуганные неожиданной катастрофой с Пал Палычем - отцом родным.
Вот пришла беда, откуда не ждали. Какой-то стоп-лист Интерпола. Какие-то прокуроры-вредители. Каких-то законов понаписали, что русским людям ни издохнуть ни охнуть, и что самое непостижимое - по ЭТИМ законам живут и нас заставляют. Сами бы и жили, а мы тут при чем?
Психология начальников уровня Бородина примерно та же, что у бояр допетровской Руси. Допетровский боярин знал один закон: гнев и милость царя-батюшки. Вы что ж думаете, в царствование Алексея Михайловича Кремль не ремонтировали с помощью иностранных спецов? Еще как ремонтировали. И суммы, оседавшие и карманах тогдашних управделами были вполне-ВПОЛне соизмеримыми с суммами нынешними. Разница, однако же, есть существенная: допетровский боярин никуда не шлялся. В мыслях даже не было. Он, дедовским обычаем, сиднем сидел на Москве или в своей ЮТЧИНе, искренне полагал, что живет в Святой Руси - центре мира, и к нехристям и басурманам на их бесовские инаугурации не хаживал.
Нынешние же бояре, прямо скажем, зарвались. Деньги они наживают в краю беззакония - а отдыхать, лечиться и детей учить норовят в царстве закона. Видимо, этот фокус больше не пройдет. Запад очевидно разозлен, а когда Запад злится, с ним шутки плохи. Русский беспредел наконец осточертел. С лицемерной учтивостью, вооружившись всеми буквами закона, заранее приготовив много теплых местечек в чистых и удобных тюрьмах, Запад выходит на новое Бородино.
А в это время маска спадает с лица нашей законодательной власти, и слуги закона показывают себя во всей красе. «Бородина арестовали за то, что он русский!» - кричит снежный человек Шандыбин, и законодатели согласно кивают. Ну, если я должна любить Павла Бородина потому, что он русский и это многое объясняет, то я записываюсь в швейцарцы. В беззаконии можно жить, имея на руках хотя бы пару-тройку миллионов долларов, а у меня таковых нет - следовательно, мне нужны законы. Кроме того, сердце-вещун говорит мне, что в стоп-лист Интерпола просто так не попадают. И квартиры прокурорам дарят не за красивые глаза, коих у прокуроров не бывает. И если страна не может сама остановить собственное разграбление, прийти в ум и начать соблюдать простейшие правила и законы (о заповедях-то уж и мечтать не приходится), то ее останавливают силой. Существование таинственного «стоп-листа» приятно волнует меня. Хочется, чтобы огласили весь список. Нет ли там еще знакомых русских фамилий? Нельзя ли еще кого стопануть? Так становится хорошо на душе, когда начальник попадается, и так это редко бывает. Да, не люблю я их. До тоски. Просто вот - глаза бы мои на них не глядели. Личное омерзение чувствую. И они меня не любят. Редкий случай полной гармонии.
Надеюсь, что история с Бородиным как-то вразумит начальников. Конечно, те, кому за пятьдесят, в основной массе безнадежны и уважать закон не научатся никогда. Но они могут испугаться при созерцании параболы Бородина и держаться поскромнее. А то сидел этот Бородин эдаким фертом, руки в боки, важный такой, победительный, «Нет у меня вообще проблем!» - говорил. А взял и опозорился на весь мир, а у него, между прочим, пятеро детей (приемных четверо), вот будут новые Гамлеты. Вообще интересно, как будут себя вести впоследствии все эти чистенькие, умненькие, сытенькие детки начальников, обученные в лондонах и женевах, когда вернутся домой к своим проворовавшимся отцам. Хороший сюжет для пьесы.
С отцами-то дело ясное: накрылись медным тазом их лондоны и женевы. Как говорится в детском стишке, «дома будете сидеть, друг на дружечку глядеть, подавать друг дружечке чай да сахар в кружечке». Неведомый и ужасный стоп-лист Интерпола, точно огненный ангел, преградит им путь к накупленным за границей островам и замкам. Погуляли в буфете, пора домой, в Московию, к старым клячам, поющим старые песни в старых квартирах, на печи есть калачи. Хватит добрых европейских людей пугать. Отдыхать будете в Ираке у Саддама Хусейна. Лечиться в Северной Корее. А детой отправлять учиться в Китай...
Удивительно, но факт: для того, чтобы полностью заплатить внешние долги, России достаточно арестовать с конфискацией трех-четырех человек. Как вам моя идея, товарищ Илларионов? февраль
ЮБИЛЕЙНЫЙ ПИРОГ
300 лет Петербурга еще за горами. Но интересная особенность, с которой город войдет в свой новый век, уже ясна
К сожалению, дата основания Санкт-Петербурга известна с удручающей точностью. Никакие гипотезы не пройдут - май 1703, и крышка. Так что мешок овса из казны (сорок миллиардов рублей) мы получим один только раз. Увы! Надо было раньше думать. Надо было поддерживать историческую науку. Тогда ученым был бы резон постараться и доказать, что трехсотлетие города следует считать от какого-нибудь пира, во время которого Петр поделился со своими собутыльниками мыслью о необходимости новой столицы (что смеетесь, когда 850-летие Москвы примерно так и насчитали, от обеда князей!). Тогда бы мешок овса мы получили уже сейчас, потом передумали и остались бы на канонической дате. А потом ученые еще что-нибудь доказали бы... Глядишь, и кроме десяти-пятнадцати новых особнячков в окрестностях города и его рядовым обитателям что-нибудь перепало бы от юбилейного пирога.
Нет, я не имею никаких подозрений насчет судьбы юбилейных денег. Боюсь, что эта судьба мне известна. При любых родовых схватках казны возле ее ложа появляются особенные люди (вроде братьев Михалковых), имеющие специальный акушерский талант к родовспоможению казны, то есть к освоению бюджетов. Так что спляшем как надо. Начальство, чья жизнь - показуха, уж позаботится о показухе выдающейся, под которую много чего можно списать и на которой есть все шансы классно оттянуться. Уйдем из мира больших бешеных денег в наш, маленький и человеческий. Там у нас каждый день случаются печальные происшествия, которые вполне могли бы быть предотвращены с помощью маленьких денег. Вот уехал на ПМЖ в Германию чудесный актер Алексей Девотченко, любимец театральной публики и даже - представляете, и такое бывает! - театральной критики. Уехал по самой прозаической причине, из-за жилищных мытарств. Всего-то нужно было человеку, чтобы комнатенку его жены, расположенную в лютой алкоголизированной коммуналке, помогли сменить на что-то, напоминающее человеческое жилье, где актер мог бы работать над ролями и воспитывать небольшого народившегося у него ребеночка. Мелкий случай из личной жизни, как любил говорить Михаил Зощенко. Конечно, администрация города в виде Управления культуры такой ерундой не занимается. А чем оно, управление, занимается, мы знаем. Видели по телевизору. Какие-то не то десять, не то пятнадцать тыщ долларов кто-то не то взял, не то понес и не донес кому-то, не то ему подложили незаметно (?), короче говоря, будни чиновников неожиданно странным образом засветились на мгновение. Кстати сказать, нельзя ли it будущем взятки, конфискованные в Управлении культуры, пускать на нужды культуры? Много полезного можно сделать.
Так, но Алексей Девотченко тем временем уже в Германии, язык он выучил, и при его гибкости и дивной музыкальности ему не трудно будет осчастливить немецкую публику. А нам, сидя на сорока миллиардах и преддверии трехсотлетия города, к славе коего мы не имеем ни малейшего отношения, без разницы - одним актером больше, одним меньше. Потом будем вопить о гибели культуры, которая и создается людьми вроде Девотченко, а не людьми, важно восседающими в пышных залах Управления культуры.
300 лет Петербурга еще за горами, через два года. Но интересная особенность, с которой город войдет в свой новый век, ясна уже сейчас. В Петербурге не стало поэтов.
Не видно их и не слышно. Ни хороших, ни плохих. «Замолкли звуки чудных песен, не раздаваться им опять. Приют певца угрюм и тесен, и на устах его печать». Видимо, так сбылось проклятие царицы Авдотьи - «Быть Петербургу пусту!», - и там, где реками и водопадами лилась поэтическая речь, наступило безмолвие.
Я еще помню времена, когда «поэтами» назывались солидные дядечки с портфелями, любившие заседать на собраниях и живо интересовавшиеся жилищным вопросом. Помню и других, немытых-нечесаных подпольных «поздних петербуржцев», очень вопивших против тех, солидных, дядечек и предлагавших нечто небывало новаторское. И у тех и у других не помню ни единой строчки. Но они все что-то писали, читали, гордо и скромно стреляя глазами, когда о них говорили: «поэт»... Были, меж тех и других, и талантливые или просто способные к стихосложению, к чудной мерной речи. И вот ничего не стало - ни Союза писателей, куда первые «поэты» не принимали вторых, подозрительных, ни «Сайгона», ни поэтических вечеров, ни графоманского вала стихов в журналах, ни отдела поэзии в Доме книги, ничего... Как это странно-в ландшафте питерской культуры не иметь фигуры поэта. Кто же напишет сатиру на вельмож из Управления культуры? Кто сочинит элегию на воцарение Виктора Черкесова на Петровской набережной? Кто, наконец, сложит оду «К 300-летию Санкт-Петербурга»? Как мы дошли до жизни такой, что у нас нету поэтов, даже придворных?
И зачем нужны эти скучные миллиарды, и вечно пляшущее начальство, и к чему течет Нева, и зажигаются вечером фонари, для чего идет снег, звонят колокола, и театры приглашают публику - если об этом некому написать стихи? Какой же мы тогда Петербург и что мы собираемся праздновать? То, что за восемьдесят годков сумели угробить все созданное за двести двадцать лет?
По моим сведениям, начальство меня читает. Я вам сейчас расскажу, как оно среагирует: начальство крякнет, отделит от сорока миллиардов один миллиончик и позовет поэта Андрея Вознесенского.
Андрей Вознесенский, невозмутимая восковая персона, умеющая имитировать любые формы стихосложения и мыслительного процесса, прибудет на юбилей города с запасом кошмарных пиджаков и строчек на отпущенную сумму.
Торжественное заседание в Мариинском театре откроется чтением его поэмы о Петербурге и закроется песней Александра Розенбаума. Пронеси меня мимо, Господи. март
P. S. А Девотгенко из Германии сбежал, не сдюжил! Играет теперь в Александринке, в Малом драматиге-ском. И поэты оживились.
К сожалению, дата основания Санкт-Петербурга известна с удручающей точностью. Никакие гипотезы не пройдут - май 1703, и крышка. Так что мешок овса из казны (сорок миллиардов рублей) мы получим один только раз. Увы! Надо было раньше думать. Надо было поддерживать историческую науку. Тогда ученым был бы резон постараться и доказать, что трехсотлетие города следует считать от какого-нибудь пира, во время которого Петр поделился со своими собутыльниками мыслью о необходимости новой столицы (что смеетесь, когда 850-летие Москвы примерно так и насчитали, от обеда князей!). Тогда бы мешок овса мы получили уже сейчас, потом передумали и остались бы на канонической дате. А потом ученые еще что-нибудь доказали бы... Глядишь, и кроме десяти-пятнадцати новых особнячков в окрестностях города и его рядовым обитателям что-нибудь перепало бы от юбилейного пирога.
Нет, я не имею никаких подозрений насчет судьбы юбилейных денег. Боюсь, что эта судьба мне известна. При любых родовых схватках казны возле ее ложа появляются особенные люди (вроде братьев Михалковых), имеющие специальный акушерский талант к родовспоможению казны, то есть к освоению бюджетов. Так что спляшем как надо. Начальство, чья жизнь - показуха, уж позаботится о показухе выдающейся, под которую много чего можно списать и на которой есть все шансы классно оттянуться. Уйдем из мира больших бешеных денег в наш, маленький и человеческий. Там у нас каждый день случаются печальные происшествия, которые вполне могли бы быть предотвращены с помощью маленьких денег. Вот уехал на ПМЖ в Германию чудесный актер Алексей Девотченко, любимец театральной публики и даже - представляете, и такое бывает! - театральной критики. Уехал по самой прозаической причине, из-за жилищных мытарств. Всего-то нужно было человеку, чтобы комнатенку его жены, расположенную в лютой алкоголизированной коммуналке, помогли сменить на что-то, напоминающее человеческое жилье, где актер мог бы работать над ролями и воспитывать небольшого народившегося у него ребеночка. Мелкий случай из личной жизни, как любил говорить Михаил Зощенко. Конечно, администрация города в виде Управления культуры такой ерундой не занимается. А чем оно, управление, занимается, мы знаем. Видели по телевизору. Какие-то не то десять, не то пятнадцать тыщ долларов кто-то не то взял, не то понес и не донес кому-то, не то ему подложили незаметно (?), короче говоря, будни чиновников неожиданно странным образом засветились на мгновение. Кстати сказать, нельзя ли it будущем взятки, конфискованные в Управлении культуры, пускать на нужды культуры? Много полезного можно сделать.
Так, но Алексей Девотченко тем временем уже в Германии, язык он выучил, и при его гибкости и дивной музыкальности ему не трудно будет осчастливить немецкую публику. А нам, сидя на сорока миллиардах и преддверии трехсотлетия города, к славе коего мы не имеем ни малейшего отношения, без разницы - одним актером больше, одним меньше. Потом будем вопить о гибели культуры, которая и создается людьми вроде Девотченко, а не людьми, важно восседающими в пышных залах Управления культуры.
300 лет Петербурга еще за горами, через два года. Но интересная особенность, с которой город войдет в свой новый век, ясна уже сейчас. В Петербурге не стало поэтов.
Не видно их и не слышно. Ни хороших, ни плохих. «Замолкли звуки чудных песен, не раздаваться им опять. Приют певца угрюм и тесен, и на устах его печать». Видимо, так сбылось проклятие царицы Авдотьи - «Быть Петербургу пусту!», - и там, где реками и водопадами лилась поэтическая речь, наступило безмолвие.
Я еще помню времена, когда «поэтами» назывались солидные дядечки с портфелями, любившие заседать на собраниях и живо интересовавшиеся жилищным вопросом. Помню и других, немытых-нечесаных подпольных «поздних петербуржцев», очень вопивших против тех, солидных, дядечек и предлагавших нечто небывало новаторское. И у тех и у других не помню ни единой строчки. Но они все что-то писали, читали, гордо и скромно стреляя глазами, когда о них говорили: «поэт»... Были, меж тех и других, и талантливые или просто способные к стихосложению, к чудной мерной речи. И вот ничего не стало - ни Союза писателей, куда первые «поэты» не принимали вторых, подозрительных, ни «Сайгона», ни поэтических вечеров, ни графоманского вала стихов в журналах, ни отдела поэзии в Доме книги, ничего... Как это странно-в ландшафте питерской культуры не иметь фигуры поэта. Кто же напишет сатиру на вельмож из Управления культуры? Кто сочинит элегию на воцарение Виктора Черкесова на Петровской набережной? Кто, наконец, сложит оду «К 300-летию Санкт-Петербурга»? Как мы дошли до жизни такой, что у нас нету поэтов, даже придворных?
И зачем нужны эти скучные миллиарды, и вечно пляшущее начальство, и к чему течет Нева, и зажигаются вечером фонари, для чего идет снег, звонят колокола, и театры приглашают публику - если об этом некому написать стихи? Какой же мы тогда Петербург и что мы собираемся праздновать? То, что за восемьдесят годков сумели угробить все созданное за двести двадцать лет?
По моим сведениям, начальство меня читает. Я вам сейчас расскажу, как оно среагирует: начальство крякнет, отделит от сорока миллиардов один миллиончик и позовет поэта Андрея Вознесенского.
Андрей Вознесенский, невозмутимая восковая персона, умеющая имитировать любые формы стихосложения и мыслительного процесса, прибудет на юбилей города с запасом кошмарных пиджаков и строчек на отпущенную сумму.
Торжественное заседание в Мариинском театре откроется чтением его поэмы о Петербурге и закроется песней Александра Розенбаума. Пронеси меня мимо, Господи. март
P. S. А Девотгенко из Германии сбежал, не сдюжил! Играет теперь в Александринке, в Малом драматиге-ском. И поэты оживились.
ПРАВОСЛАВНАЯ МЕСТЬ
Лугший вариант ответа России - США: не ругаться бесплодно, а затаиться. Это ставит в тупик прямолинейную Америку
Когда-то на евразийском континенте водилось могучее племя, известное под именем «русские православные». Они свободно переходили через Альпы, запросто могли в одиночку умять гуся или осетра, пели протяжные песни и называли своего царя «батюшкой». Племя вывелось, и его пищеварительные способности остались загадкой истории. Для «русских православных» Великий пост имел смысл - внутренности отдыхали и набирались сил для последующих пасхальных подвигов. Нам же, вырожденцам, без разницы, сколько ни отдыхай - ни на гуся, ни на осетра мы уже не взойдем. Песни нам поют тонюсенькими жидкими голосами какие-то доходяги, вместо царя-батюшки у нас бледный президент с хроническими тенями под глазами. Во время нынешнего Великого поста, когда положено предаваться смиренным и благочестивым размышлениям, нам устроили нескончаемую нервотрепку - то угон, то взрывы, то дипломатические скандалы.
Обижают нас теперь все кому не лень - а лень, кажется, одной Франции, после де Голля впавшей в сладостную летаргию. Еще вроде бы Германия малость стесняется, из-за своего темного прошлого. Остальные кусаются, как оводы перед грозой. Мыслимое ли дело: как только Америка задумала выслать наших дипломатов яко шпионов, то же самое решила сделать Болгария. Там, оказывается, тоже кучковались наши разведчики, пытаясь разгадать тайны выращивания болгарских помидоров. Милое дело - куда конь с копытом, туда и рак с клешней. Продали нас братья-славяне за грош, за безвизовый режим, и всегда продадут при удобном случае, благо на Шипке все спокойно, вот вам и весь «панславизм».
Поразительное единодушие проявила отечественная журналистика по отношению к американскому демаршу. Хорошо еще, что полк советских карикатуристов и публицистов вышел в отставку, а то бы мы прочли о «ястребах Пентагона, держащих старческую руку на спусковом крючке войны» и налюбовались на Буша-младшего в виде бешеного пса. Горькая искра прошла судорогой по русскому сердцу: надо же, только что всей страной в восторге посмотрели фильм «Брат-2», где наши парни мочили вдоль-поьерек эту самую придуроч-пую воображалу, Америку, а в реальности вон что - не мы их, а они нас. Ощущение полного нашего сиротства в недобром мире объединило всех. Пусть мы не любим Америку, но какое право она имеет нас не любить? Пусть мы только что засыпали тамошнюю администрацию гневными нотами по поводу ареста Павла Бородина, где открыто заявили, что подозреваем происки и провокацию, пусть мы не совершали, собственно, никаких доброжелательных жестов в сторону заокеанского спрута - они обязаны были все это кушать, извиняться и благодарить. И шпиончиков наших холить и лелеять - они у нас молодцы. Вдобавок, для довершения удручающей картины, на экранах появился В полный рост мистер Колин Пауэлл...
Да... Тут, православные, нам крыть нечем. Разучилась земля русская производить такие лица. Я-то думала, что предыдущий госсекретарь Мадлен Олбрайт есть нечто запредельное по части устрашения врага, а оказалось, Америка еще много что может показать миру. Вот это разлет бровей! Вот это выправка! Вот на что способен Голливуд вкупе с бифштексами в десяти поколениях.
А теперь взгляните на отечественный корпус вышнего начальства - ничего похожего, тишь да гладь. От систематической близости с государственной собственностью в особо крупных размерах и прочих благ жизни лица округлились, измельчали, раздобрели. Из прежних еще Ельцин и Примаков имели какую-то физиономическую устрашительность - нынешние же как на подбор сладенькие да маслянистые, хоть завтра на сцену, в оперетте выступать. Только Василий Шандыбин мог бы как-то поспорить с мистером Пауэллом по части вызывания нервной дрожи одним видом, но он, к сожалению, есть наша чисто национальная радость и непригоден для предъявления миру.
Вот если бы «русские православные» поняли в свое время, что их главная задача - сохранить способность переваривания целого гуся под водительством царя-батюшки, и построили бы жизнь вокруг этой чудесной оси, то лица бы так позорно не измельчали. А теперь остается смиренно глотать слезы обиды за целых пятьдесят выдворенных шпиончиков.
Когда-то на евразийском континенте водилось могучее племя, известное под именем «русские православные». Они свободно переходили через Альпы, запросто могли в одиночку умять гуся или осетра, пели протяжные песни и называли своего царя «батюшкой». Племя вывелось, и его пищеварительные способности остались загадкой истории. Для «русских православных» Великий пост имел смысл - внутренности отдыхали и набирались сил для последующих пасхальных подвигов. Нам же, вырожденцам, без разницы, сколько ни отдыхай - ни на гуся, ни на осетра мы уже не взойдем. Песни нам поют тонюсенькими жидкими голосами какие-то доходяги, вместо царя-батюшки у нас бледный президент с хроническими тенями под глазами. Во время нынешнего Великого поста, когда положено предаваться смиренным и благочестивым размышлениям, нам устроили нескончаемую нервотрепку - то угон, то взрывы, то дипломатические скандалы.
Обижают нас теперь все кому не лень - а лень, кажется, одной Франции, после де Голля впавшей в сладостную летаргию. Еще вроде бы Германия малость стесняется, из-за своего темного прошлого. Остальные кусаются, как оводы перед грозой. Мыслимое ли дело: как только Америка задумала выслать наших дипломатов яко шпионов, то же самое решила сделать Болгария. Там, оказывается, тоже кучковались наши разведчики, пытаясь разгадать тайны выращивания болгарских помидоров. Милое дело - куда конь с копытом, туда и рак с клешней. Продали нас братья-славяне за грош, за безвизовый режим, и всегда продадут при удобном случае, благо на Шипке все спокойно, вот вам и весь «панславизм».
Поразительное единодушие проявила отечественная журналистика по отношению к американскому демаршу. Хорошо еще, что полк советских карикатуристов и публицистов вышел в отставку, а то бы мы прочли о «ястребах Пентагона, держащих старческую руку на спусковом крючке войны» и налюбовались на Буша-младшего в виде бешеного пса. Горькая искра прошла судорогой по русскому сердцу: надо же, только что всей страной в восторге посмотрели фильм «Брат-2», где наши парни мочили вдоль-поьерек эту самую придуроч-пую воображалу, Америку, а в реальности вон что - не мы их, а они нас. Ощущение полного нашего сиротства в недобром мире объединило всех. Пусть мы не любим Америку, но какое право она имеет нас не любить? Пусть мы только что засыпали тамошнюю администрацию гневными нотами по поводу ареста Павла Бородина, где открыто заявили, что подозреваем происки и провокацию, пусть мы не совершали, собственно, никаких доброжелательных жестов в сторону заокеанского спрута - они обязаны были все это кушать, извиняться и благодарить. И шпиончиков наших холить и лелеять - они у нас молодцы. Вдобавок, для довершения удручающей картины, на экранах появился В полный рост мистер Колин Пауэлл...
Да... Тут, православные, нам крыть нечем. Разучилась земля русская производить такие лица. Я-то думала, что предыдущий госсекретарь Мадлен Олбрайт есть нечто запредельное по части устрашения врага, а оказалось, Америка еще много что может показать миру. Вот это разлет бровей! Вот это выправка! Вот на что способен Голливуд вкупе с бифштексами в десяти поколениях.
А теперь взгляните на отечественный корпус вышнего начальства - ничего похожего, тишь да гладь. От систематической близости с государственной собственностью в особо крупных размерах и прочих благ жизни лица округлились, измельчали, раздобрели. Из прежних еще Ельцин и Примаков имели какую-то физиономическую устрашительность - нынешние же как на подбор сладенькие да маслянистые, хоть завтра на сцену, в оперетте выступать. Только Василий Шандыбин мог бы как-то поспорить с мистером Пауэллом по части вызывания нервной дрожи одним видом, но он, к сожалению, есть наша чисто национальная радость и непригоден для предъявления миру.
Вот если бы «русские православные» поняли в свое время, что их главная задача - сохранить способность переваривания целого гуся под водительством царя-батюшки, и построили бы жизнь вокруг этой чудесной оси, то лица бы так позорно не измельчали. А теперь остается смиренно глотать слезы обиды за целых пятьдесят выдворенных шпиончиков.