Моспан Татьяна. Смерть в рассрочку

   - Ну, Леночка, ты меня прямо в краску вгоняешь. - Он действительно покраснел от удовольствия.
   Лена едва не расхохоталась. Господи, до чего же мужики любят лесть! Хуже баб, честное слово, хуже! Она уже не раз в этом убеждалась. Похвали его, дурака, он от радости с ума сойдет. Голыми руками брать можно.
   - Я читала вашу статью, - Сайгина не сводила с Балина восхищенных глаз. У нас на факультете про неё говорили.
   Журналист затоковал возле красавицы Ирэн, как петух возле курицы. Он ловил завистливые взгляды мужиков и хрюкал от удовольствия. Застолбил девочку, застолбил! Бог подаст, парни, проходите мимо. Ирэн, казалось, ни на кого из них, к ещё большей радости Евгения, и внимания не обращала.
   Елена, завидя знакомого, отлучилась. Она давала возможность мужику распушить хвост, что он и делал.
   Вскоре она вернулась, потому что боялась слишком надолго оставлять Ирэн одну - вдруг ляпнет чего не так.
   Беспокоилась она напрасно. Балин был очарован и болтал без умолку. Спиртное ещё больше подогревало интерес к девушке.
   Сегодня он сам себя не узнавал. Надо же, какой запас энергии в нем имеется! Ночь провел в поезде, потом переговоры с Большаковым, где пришлось показать характер, а это стоило большого напряжения. Потом сидел за статьей, а сейчас, как подарок - Ирэн. Некоторая холодность и сдержанность девушки только поддразнивали его.
   Когда он вспомнил о Вадиме, нехороший холодок проник в сердце. Он даже болтать перестал, но Ирэн как бы случайно мягко коснулась его руки, и он опять забыл обо всем.
   Лена, наблюдая за парочкой издали, передохнула: все нормально. Сейчас ей почему-то не было стыдно за собственную роль. Балин - сволочь редкая. Она не могла ему простить, что он познакомил её с Вадимом. А Иринка молодец, превосходно держится.
   Один вопрос Балина застал Ирэн врасплох.
   - У вас какая тема курсовой? - нежно прошептал Евгений, заглядывая в глубокий вырез её свитера.
   Ирэн закашлялась, судорожно придумывая ответ. Про все обговорили, а про это забыли.
   Черт бы его побрал! Она вместо того, чтобы пригубить, выпила целую рюмку коньяка.
   - Ох, не надо портить мне настроение, - выговорила, откашлявшись, она. - Даже не приступала. Обещали помочь, да вот... - Она огорченно развела руками.
   - Ирэн, так это же прекрасно! - задохнулся Балин.
   Сайгина вопросительно посмотрела на него. Она с облегчением перевела дыхание, кажется, сошло. Игра все больше и больше захватывала её.
   Она вспомнила одну девчонку, которая вместе с ней отбывала срок. Та была мошенница на доверии. Главное, не теряться никогда, все должно быть естественно, говорила она.
   - И что же здесь прекрасного? - Сайгина нахмурилась.
   - У меня сохранились все курсовые работы. Я могу быть вам очень полезен, Ирэна.
   - Но это когда было, - нахально протянула она.
   - Не важно. У вас газетное отделение?
   - Да.
   - Чудесно! Курсовая вам обеспечена.
   Девушка благодарно сложила руки на груди.
   - И каким образом все это можно будет осуществить? - осторожно спросила она.
   - Можно прямо сейчас заглянуть ко мне в гости.
   Не дожидаясь окончания банкета, парочка стала собираться восвояси.
   - А Леночка беспокоиться не будет? - с улыбкой спросил Балин.
   - Нет, я уже взрослая.
   - Кстати, а откуда вы её знаете?
   - Она знакомая моей мамы, - не моргнув глазом, соврала Ирэн.
   Они поехали в холостяцкую келью Балина.
   - Только не шуми, - предупредил Евгений. Пока добирались, они перешли на "ты". - Соседи спят.
   Беспокоился он напрасно. Пьяница сосед отсутствовал. Это было в порядке вещей.
   Квасит с кем-нибудь, решил Балин. Заявится, паразит, под утро, будет орать. Как бы он мне девчонку не перепугал...
   Старуха соседка, любопытная, как все бабки, когда они вошли в квартиру, носа не высунула.
   Отлично, обрадовался Евгений.
   Отсутствие в квартире соседей обеспечили люди Беглова.
   - Проходи, Ирэна, не стесняйся.
   Он помог снять девушке свингер.
   - Роскошная шубка! - он погладил норку. - И сама ты ... - Он притянул Сайгину к себе.
   Она почувствовала, как его пальцы прилипли к ней. Стало очень противно.
   Она загрустила. Там, среди людей, он не казался таким противным, а здесь... Мерзкая короткая бородка, которой он тыкался в нежное лицо, вызывала у Ирэн особое отвращение. Раньше ей нравились мужчины с усами и бородой. Она взяла себя в руки. Согласилась, значит, надо довести дело до конца.
   - Выпьем что-нибудь? - спросила она, чтобы чем-то занять его.
   - Конечно! - Евгений достал из холодильника бутылку. - Только водка, ничего?
   - Нормально.
   Ирэн внимательно смотрела, как журналист ополовинил стакан, и только после этого хлебнула сама.
   Она интуитивно чувствовала присутствие людей в соседней комнате, и от этого было легче.
   - Раздевайся! - коротко сказала она.
   - Как, сразу? - удивился Евгений.
   - Ты ведь меня не лекции слушать приглашал?
   - Лекции по сексу, - он пьяно хихикнул. - А что, я бы, пожалуй, потянул эту тему. А насчет курсовой ты не волнуйся, я не пошутил. Неужели, думаешь, я способен обмануть такую девушку, как ты?
   Ирэн не отвечала. Она медленно стянула свитер через голову, под которым оказался бюстгальтер.
   Балин охнул при виде её тела.
   - Я сейчас, - он вышмыгнул из комнаты и побежал в ванную.
   Было слышно, как он торопится, шлепая тапочками по коридору. Ирэн стало смешно и противно. И ещё ей почему-то сделалось его жалко.
   Когда он вернулся, девушка сидела в трусиках и бюстгальтере. Она разделась сама, чтобы он не трогал её своими липкими пальцами.
   - Какие вы молодые торопливые, - задыхаясь от желания, простонал Балин.
   Он успел переодеться в халат, под которым ничего не было.
   Ирэн потянула его за пояс, халат распахнулся.
   - Обожаю голое тело, - прошептала она, отворачиваясь от журналиста.
   - Ты чего? - удивился он.
   - В глаз что-то попало.
   Она заставила себя улыбнуться.
   - А сама почему не раздеваешься?
   - Меня знобит.
   Сейчас Ирэн не надо было притворяться, её и на самом деле трясло.
   - Давай сначала ещё выпьем, - предложила она. - Налей!
   Он, немного стесняясь своей наготы, плеснул в стаканы водки.
   - Еще! - капризно протянула Ирэн. - Давай махнем как следует. Расслабимся.
   Балин долил из бытылки.
   Ирэн приблизилась к нему. Он схватил её руку и положил себе на голый живот. Потом заставил пальцы девушки опуститься ниже, ещё ниже... В истоме он закрыл глаза. Еще... Он откинулся на спинку дивана и застонал, как животное.
   - Во-от! - мычал он. Его голый живот с вздыбленным членом был омерзителен.
   Хорошо, что в этот момент он не видел её лицо. Ирэн считала про себя: раз, два, три...
   Она представила, что вот так же её будет терзать тот старый хрен, которого навязывают в мужья... Ну нет! Она вырвала руку.
   - Ты что? - Балин мгновенно открыл глаза.
   - Ты как любишь? - тут же дежурно спросила она.
   Он ловким движением расстегнул на ней бюстгальтер.
   - О-о!
   Красивая грудь девушки ослепила его.
   - Какие сисечки...
   Он потянулся к ней губами, но в этот момент за дверью послышался шум.
   Сайгина мгновенно оттолкнула его.
   Дверь распахнулась. На пороге стояли три здоровых мужика.
   - Евгений Николаевич Балин? - спросил один из них. Это был Александр Грабнев.
   Журналист, ничего не понимая, хлопал глазами.
   - Можете одеться.
   Балин, как слепой, шарил руками. Он не видел собственного халата. Он даже не заметил, как Ирэн выскользнула из комнаты.
   - Поговорим... - предложил Грабнев.
   Разложенные фотографии с голым журналистом выглядели внушительно. Ирэн постаралась подставить его под объектив. У любого, кто взглянет на эти снимки, не возникнет сомнениния: парочка занимается любовью уже не первый раз.
   - Ничего не было! - шептал Балин побелевшими губами. - Мы только разделись.
   - Это ты своей Алене будешь говорить и жене. Если она тебя сразу из дома не погонит. И останешься ты гол, как сокол. В коммунальной квартире. Правда, талант при тебе. А талант, говорят, не пропьешь.
   Грабнев положил рядом кассету.
   - Полный джентельменский набор. Фотографии классно выглядят. Впечатляет!
   Грабнев вымещал на журналисте злобу за прокол в Курске. Сейчас он не собирался проигрывать.
   - А ты шустрый мальчонка, как я погляжу...
   - Чего вы хотите?
   Балин был сломлен, его трясло, как в лихорадке.
   - Ты снимаешь материал из номера...
   - Хорошо, хорошо, - как болванчик закивал журналист.
   - Отдаешь письмо с документом, полученное от Лили.
   Балин оцепенел.
   - Ты слышишь?
   - Да.
   - И ещё совсем пустяк: мне нужен адрес девчонки в Курске.
   - А если я откажусь?..
   - Завтра твои фотографии увидят дочь и жена.
   - Это шантаж, - прохрипел Балин.
   - Конечно, дорогуша, кто спорит? Шантаж. Но у нас нет другого выхода. Как и у тебя.
   - Я... я подумаю.
   - Думай. Минуты две хватит?
   - У меня нет с собой документа.
   - Врешь, ты не оставил его в редакции, особенно после разговора с Большаковым.
   - Вы следили за мной?
   - Время идет, - оборвал его Грабнев.
   - Нет! Вы не посмеете!
   - Еще как посмеем. Ты влез в серьезные игры, парень.
   - Вы не отдадите мне все фотографии! - выкрикнул он.
   - Не меряй всех по себе. Отдадим. Сейчас ты кладешь документ на стол, диктуешь адрес девчонки, завтра снимаешь очерк. И тут же получаешь свою порнуху. И, естественно, забываешь эту историю.
   - А как же Большаков?
   - Никак. Скажешь, что у тебя ничего нет. Материал из номера снял, потому что не уверен.
   Евгений поднялся с дивана, подошел к старенькому книжному шкафу и открыл его. Письмо с документом было засунуто в папку с какими-то вырезками.
   - Теперь адрес девчонки в Курске.
   Балин продиктовал адрес.
   Грабневу пришла в голову неплохая мысль.
   - А скажи, пожалуйста, откуда ты знал, что искать Лилю надо не у тетки?
   Журналист, сбиваясь, рассказал, как было дело.
   Грабнев, услышав, что Балину, после того, как он интересовался Лилей, позвонил какой-то мужик и приказал прекратить поиски девчонки, задумался.
   - А голос какой?
   - Откуда я знаю? Это когда ещё было! Обыкновенный голос. Сказал, чтобы я затих, или будут неприятности.
   Александр Грабнев, покидая квартиру на Филевском парке, недоумевал. Про парня и непонятный звонок у него информации не было. Никто не должен был звонить Балину и пугать его. Шеф, ставя перед своими людьми задачу, обычно давал полную информацию. Значит, Беглов сам про угрозы журналисту не знал. Кто-то действовал за его спиной.
   Как раз в то время погибла другая девчонка, подруга Лили, Лариса. И хотя история со странным звонком случилась полтора года назад, она должна обязательно заинтересовать Беглова. В этом Александр Грабнев был уверен.
   Глава 22
   Большаков рвал и метал от ярости.
   Два часа названивает этому чертову Балину на работу, и никто не может сказать, где он.
   - Вроде был сегодня утром, кто-то его видел, - нетвердо сказал один из сотрудников в редакции.
   - Он мне срочно нужен! - взмолился Вадим.
   - Он всем срочно нужен! - отрубил голос и бросил трубку.
   - Где эта паскуда таскается?
   Большаков готов был разнести аппарат в щепки, да что толку. Ну, появится, сволочь, выругался Вадим, он ему устроит! До чего необязательный народец, эти журналисты, ни в чем положиться нельзя.
   Он глянул на часы. Балина нет, а он обещал Мастинскому, что сегодня документы будут у него.
   Ладно, есть ещё время, успокоил себя Вадим, появится.
   Но Балин и к вечеру в редакции не появился. Вадим не знал, что делать.
   - Не нравится мне все это, - медленно произнес Борис Ефимович, когда Большаков был вынужден рассказать ему все.
   - Ты думаешь, мне нравится? - взвился Вадим. - Я ему весь день, как мальчик, названиваю. Никто ничего толком сказать не может. Дома его нет, на работе тоже. Где его искать, ну где? - Большаков чуть не плакал.
   - Тебе виднее, - зловеще сказал Мастинский.
   - Да ты что? - заорал Вадим. - На что намекаешь?
   - Метнулся в сторону твой журналист, вот на что.
   На следующий день вышел номер газеты. Сенсационной статьи в ней не было.
   Борис Ефимович сидел в кресле и тихо шелестел газетой, переворачивая страницы. Тут же находился Большаков.
   - Ну? - спросил Мастинский.
   - Сволочь!
   - Сволочь-то он, конечно, сволочь, но что делать дальше прикажешь, а?
   Большаков, подавленный, молчал.
   - Вот и я не знаю, - спокойно произнес Борис Ефимович таким тоном, что у Вадима мурашки по телу заползали.
   Не знает он своего шефа, совсем, оказывается, не знает. Не хотел бы Вадим, чтобы он про него таким голосом говорил.
   - Но ведь была статья, была! - Вадим, как по клетке, заметался по кабинету.
   Разговор происходил в одном из офисов.
   - Ну и что?
   - Кто-то же её снял!
   - Сам Балин и снял.
   - Я найду эту падлу... - глаза Большакова налились кровью.
   - Вот-вот, найди.
   Мастинский взглянул на Вадима.
   - Я не шучу. Разыщи журналиста и сообщи мне, где находится. Других дел у тебя сейчас не будет.
   Вадим явился во второй половинне дня.
   - Балин отпуск себе оформил, в редакции сказали.
   - Отпуск? А по какому случаю? Время сейчас не отпускное.
   - По семейным обстоятельствам.
   - А поподробнее можно? Дома что сказали?
   - В квартире автоответчик, никого нет. В редакции у него был. Сначала вообще разговаривать со мной не хотели. Представился давним знакомым, сказал, что Женя позарез нужен. Секретарше коробку конфет подарил.
   - Это ты можешь, - буркнул Мастинский.
   - Так вот, она глаза округлила и говорит, что у Балина большие неприятности. Он срочно снял свой материал из номера. Скандал был! Это что-то... Выпуск газеты из-за него задержали. Главный до сих пор рвет и мечет. У Евгения сердце прихватило, она его лекарством отпаивала. Потом Балин и главный заперлись в кабинете и долго о чем-то разговаривали. Но уже без крика. После этого Евгений сел и написал заявление об отпуске.
   Лицо Мастинского было непроницаемо.
   - Да, вляпались мы с ним, - выговорил, наконец, он. - Материал, говоришь, сам снял?
   - Секретарша так сказала.
   - А нельзя было ее... как-то ещё раскрутить?
   - Да ты что, Борис Ефимович, - заныл Вадим. - Я и так... Думаешь, все очень просто? Чтобы в редакцию попасть, надо пропуск выписывать и указывать, какая цель визита. Кому я там на хрен нужен?!
   - Скажи, пожалуйста, какие порядки! - насмешливо протянул Мастинский.
   - А я здесь при чем? - огрызнулся Вадим. - Не я хозяин этой газетенки.
   Мастинский, слушая Вадима, сделал неожиданный вывод. В созданной им империи не было одного - своих средств массовой информации. Не зря говорят: кто владеет информацией, тот правит миром. Упустил он. Раньше вроде нужды не было, обходился. Сейчас же он хотел одного - найти исчезнувшего Балина.
   - Как, говоришь, он иногда подписывал свои опусы - Е.Балин? Вот он нас и наебалил!
   - Мне эта цыпочка в редакции сказала... - осторожно начал Вадим.
   - Что? - сразу вскинулся Мастинский.
   - Только это так, предположительно... Евгений скорее всего на даче скрывается. У них зимняя дача под Звенигородом.
   - Где?
   - Она не знает. Не приглашали.
   Мастинский швырнул на стол карандаш, который вертел в руке.
   - Ну должен же кто-то появиться дома! - заорал он. - Жена, дочь, эти-то куда подевалсь? Сколько лет дочери?
   - Лет четырнадцать, кажется, зовут Аленой.
   - Значит, она в школе учится, сейчас не каникулы. Звони еще! приказал он.
   Вадим послушно стал набирать номер телефона, который уже выучил наизусть.
   - Стоп! - Борис Ефимович вдруг выхватил трубку из рук Большакова.
   - Подожди, есть соображения.
   Через минуту Вадим снова набирал номер.
   - Алло! - услышал он девичий голос и тут же замигал глазами стоявшему рядом Мастинскому - дочь!
   - Здравствуйте, вас беспокоят из редакции. Вы Алена?
   - Да, - осторожно сказала девочка. - А папа...
   - Знаю, знаю. Он в отпуске. Уехал на дачу, - уверенно произнес Большаков.
   Его не опровергали. Он кивнул головой Борису Ефимовичу: сработало!
   - Понимаете, какое дело, Алена, ваш папа по ошибке увез с собой подготовленный в номер материал. Без него мы не можем восстановить текст, черновик тоже куда-то пропал. Это очень важно! Выпуск газеты на грани срыва!
   Вадим постарался придать голосу трагические нотки.
   - Но вы можете ему позвонить, - удивленно сказала девочка. - Там есть телефон.
   Вадим судорожно сглотнул.
   - По телефону этот вопрос не решить, - нашелся он. - Я знаю, что у Евгения Николаевича сердце прихватило и он срочно оформил отпуск. Давайте сделаем так. Чтобы его не волновать, мы сейчас на редакционной машине подъедем к нему и все решим. Мне нужен адрес.
   Девочка молчала.
   - Алена, у нас номер срывается!
   - Да, да, сейчас.
   Она продиктовала адрес и объяснила, как лучше проехать.
   Оставшись одна, Алена задумалась. Ласковый какой дяденька. Родители вчера не скандалили, как это часто бывало, а, запершись в спальне, о чем-то шептались. Потом ей сообщили, что папа возьмет отпуск. Она удивилась: отпуск зимой? Но мать цикнула на нее, и она замолчала. Ну их, вечно о чем-то секретничают. Ей ничего толком не сказали. Теперь вот этот звонок... Странно. Отец - очень аккуратный человек, как он мог подвести свою редакцию? Она уже собралась набрать номер дачного телефона, но передумала. Ее ни во что не посвящали, ни о чем не предупреждали, значит, нечего и беспокоиться. Сами разберутся, без нее.
   Вадим протянул Борису Ефимовичу бумажку с адресом.
   - Думаешь, документ у него там? - спросил Мастинский.
   - А где же еще? Решил нам нервишки пощекотать. Он сразу упираться начал. Цену набивает!
   На неприметном "жигуленке" Вадим вместе с тремя крепкими мужиками выехал из Москвы. Мастинский не поехал. Поручил все Вадиму.
   Балин, приехав на дачу, закрылся в доме и сидел никуда не выходя. Поселок словно вымер, ни души вокруг. Лишь сторож торчал в своем домике. Он удивленно, как на приведение, уставился на Балина.
   Журналист устроился возле камина и смотрел, как прогорают дрова. Немного тянуло дымом, но он этого не замечал.
   Сейчас все казалось нереальным: скандал на работе, когда пришлось снимать статью из номера, главный редактор, который орал на него, как на мальчишку.
   - Ты мне выпуск задерживаешь, понимаешь это или нет?!
   Евгений все прекрасно понимал. Его бы кто понял! Кому расскажешь, кому пожалуешься? Сам виноват.
   - Всплыли некоторые детали, - твердил он. - Нужно проверить.
   - А раньше ты каким местом думал? - бегал главный по кабинету. - У нас не филькина грамота, уважаемая газета. Подписчики, читатели!
   Насчет уважаемой газеты шеф, конечно, погорячился.
   - Я не хочу никого подводить. Не могу подсовывать непроверенную информацию.
   Главный, наоравшись досыта, плюнул. А куда деваться? По судам таскаться никому не хочется.
   Дома тоже был неприятный разговор с женой.
   - Какой отпуск? - изумилась она. - Переработал, что ли? По бабам меньше таскаться надо, здоровье для семьи беречь, а ты...
   Жена была насмешлива и язвительна и не верила ему ни на грош. Всерьез испугалась, когда он схватился за сердце. Даже побледнела.
   - Женя, Женя! - завопила она.
   Пришлось рассказать ей о сложностях на работе, чего он не делал никогда. Это сразу подкупило её, и она смолкла.
   Вздорная баба, но жалеет его, с благодарностью думал Балин. Он попросил, чтобы она никому не говорила, где он. Уехал в какой-то санаторий. И все. Дочери ничего не сказали, она в их дела не вмешивалась.
   Балин подошел к книжному шкафу. Полки были забиты книгами, которые постепенно перемещались сюда из городской квартиры. Кроме детских Аленкиных книг, здесь были толстые журналы, которые жалко было выбрасывать, одноразовые детективы - которые прочитал и выкинул. Он не выкидывал. Привозил сюда. Много всего натаскал.
   Каждый журналист мечтает написать книгу. Вот и он... Потому и собирал все подряд, думал, пригодится.
   За окном было темно и тихо. Только сейчас он заметил, какая мертвая тишина стояла вокруг. Домой, что ли, позвонить?
   Евгений подошел к телефону. Он скучал по Алене. Нет, он опять отошел к окну. Надо побыть одному.
   Вот Вадим, наверное, сейчас мечется, вдруг подумал он.
   А что ему Вадим? Деньги, которые получил от него, вернет. Он ничем ему не обязан. Сам про эту Лилю рассказал. На свою голову. У Вадима - одни интересы, у него - другие. Своя рубашка ближе к телу. Большаков ему здесь не помощник. Объяснит, должен понять. А нет - и черт с ним!
   Где-то закаркала ворона. В дачном поселке жила большая колония птиц.
   Ишь, разорались, прислушался Балин, растревожил их кто-то, не иначе.
   Он подошел к другому окну и стал вглядываться в темноту. Вдруг он увидел, как по заметенной дорожке идут четверо мужчин. Вот они оказались уже возле крыльца...
   Балин помертвел, услышав громкий стук.
   - Кто? - спросил он онемевшими губами.
   - Женя, это я, Вадим, открой! - раздался голос Большакова.
   Балин нерешительно топтался возле двери.
   "Может, не открывать?" - мелькнула спасительная мысль. Сердце противно заныло. Зачем, зачем он влез в эту историю?..
   Дверь распахнулась, и четверо мужчин ворвались в дом.
   - Вот теперь и поговорим, Евгений.
   Вадим по-хозяйски расположился в кресле. Трое "быков" остались стоять.
   А недалеко от дачного поселка колесил по заснеженным дорогам Сема Резаный.
   Он сегодня прочно сидел на хвосте темно-синего "Вольво" Большакова. Тот полдня мотался по городу, а к вечеру приехал в офис на Малой Грузинской. Пробыл он там недолго.
   Сема удивился, когда его клиент, выйдя из здания, миновал свой темно-синий "Вольво" и сел в старенький "жигуленок".
   Сема с подозрением наблюдал за Большаковым. Чего это он?
   А Вадим, как ни в чем не бывало, тронулся с места. Сема устремился за ним.
   Стемнело, и наблюдать за машиной становилось все труднее. Внезапно Большаков свернул с оживленной магистрали в переулок. Сема, чертыхнувшись, хотел повторить его манер, но не успел. К "жигуленку" уже спешили трое здоровых "быков".
   Резаный узнал одного из них. Панцирь! Это был он. У Семы сразу похолодело внутри. Если этот бандюк его приметит...
   Но парни сели в машину, и она сразу рванула с места.
   Резаный раздумывал. Он не знал, что делать. Ехать за ними? А вдруг его уже заметили...
   По мобильному телефону он связался с Бегловым.
   - Панцирь? - удивился Артем. - Будь осторожен, если есть хоть малейшее сомнение, что тебя засекли, возвращайся. Это приказ!
   - Да вроде нет, - ответил Резаный.
   Его автомобиль тронулся вслед за "жигуленком".
   Сема старался держаться подальше, соблюдал дистанцию.
   Бандиты с Большаковым держали путь за город. Резаный весь внутренне подобрался. От Панциря можно ожидать всего. Рука не дрогнет.
   Они ехали в сторону Звенигорода. Сема был очень внимателен, но все же не заметил, как "жигуль" свернул налево. Он понял это слишком поздно.
   Развернул машину и подъехал к развилке. Вот здесь они свернули, больше негде, понял он.
   Впереди был большой дачный поселок. Искать там исчезнувших бандитов было бесполезно да и небезопасно.
   - ...Ну нет, нет у меня этой бумаги! - Евгений сидел на стуле и с ужасом смотрел, как нежданные гости переворачивают все кверху дном. Клянусь!
   Вадим встал.
   - Нет, так нет.
   У дверей он обернулся.
   - Дурак ты, Евгений!
   Большаков плюнул под ноги и исчез в темноте.
   - Так, папаша... - К Балину приблизился один из троицы: - Хана тебе.
   В салоне "жигуленка" сидел Большаков. Он взглянул на часы: чего тянут резину? Пора бы...
   Едва он так подумал, дверь открылась.
   - Порядок, заводи! - на него смотрел один из мордоворотов, которого звали Панцирь. Мастинский его особенно отмечал.
   - А остальные где?
   - Сейчас подойдут. Заводи и отъезжай.
   Большаков послушно вырулил машину на дорогу и остановился. Двое парней подошли через несколько минут.
   - Поехали! - тяжело шлепнулся на переднее сиденье рядом с Вадимом один из них.
   Другой уселся сзади.
   ...Дача загорелась не сразу. Какое-то время она, невредимая, стояла в морозной тишине.
   Панцирь зло процедил:
   - Что за хреновина?
   Но через минуту все изменилось. Деревянный дом вспыхнул сразу, как свечка, и занялся огнем.
   - Трогай! - крикнули Вадиму, и он рванул прочь от этого места. Вспыхнувшее зарево увидал и Сема. Он все понял. Это работа
   Панциря.
   Резаный резко газанул и через несколько минут вылетел на шоссе. Делать ему здесь было больше нечего.
   Глава 23
   Когда Беглов узнал о поджоге дачи Балина, он понял, что Мастинский так или иначе использует журналиста в борьбе против него.
   На кого готовил разоблачительную статью Балин? На Беглова. Он внезапно снял скандальную публикацию. Значит, запугали, заставили снять. Потом заживо сожгли на собственной даче.
   Предстоящее расследование готовило много подводных камней для Беглова.
   Артем с трудом сдерживал себя, чтобы не взорваться. Ловко Мастинский под него мину подвел!
   Верный человек в правоохранительных органах сообщил, что прокуратура заинтересовалась некоторыми старыми делами, к которым причастен Беглов. Среди них - ликвидация банды Хоря.
   - Почему именно это дело решили поднять? - спросил Артем.
   - Хрен их знает, мне неизвестно.
   Это был дурной знак. Хоря и его бандитов уничтожили люди Артема. При дополнительном расследовании могли всплыть неожиданные факты. Они напрямую выводили на команду Беглова.
   Продюсер Шаныгин, арестованный при попытке вывоза за рубеж крупной партии антикварных вещей, стал давать показания.
   Шаныгин все валил на Чапу, который подался в бега. Продюсер окончательно потерял лицо, плакал, клялся, что он здесь ни при чем, его Чапа заставил. Арест сказался на нем очень плохо. Голубых в камере заключенные подвергают издевательствам.