Страница:
Она чуть не пропустила книгу под названием «Давным-давно на Альтиплано».
Альтиплано. Родная планета невесты ее внука.
Страницы книги пожелтели, стали ломкими от времени. Картинки были не рисованными, в книгу вклеены старинные, потускневшие фотографии.
«Давным-давно на Альтиплано правила одна великая династия».
Именно так. И Серрано служили этой династии.
«Это была очень красивая планета с высокими горами, покрытыми наверху снежными шапками, и необъятными золотистыми равнинами, поросшими травой. Именно в такой мир Гарсиа-Макдрналдс привели свой народ. Люди жили легко и счастливо на этой плодородной земле. А преданные им воины семейства Серрано, их верные защитники, охраняли небо над планетой и не допускали нападения пиратов на корабли планеты». И это она тоже знала. Серрано были космической милицией планеты. Другие семьи несли службу на самой планете, там тоже была своя милиция.
«Но предательство погубило их. Их предали те, кому они доверили свои жизни.» Вида почувствовала, как по спине пробежал холодок. Ведь не Серрано же их предали…
«Их предали солдаты на планете». Так-то оно лучше. Значит, не Серрано, а кто-то другой.
«И их всех убили, убили матерей, отцов и детей. Предатели были беспощадны. Вот почему, когда мы молимся Богу, мы не возносим молитв за людей, живущих на Альтиплано».
Какая странная детская книжка! Больше похожа на обличительную речь, причем очень резкую. Она посмотрела, какие еще книги стояли на этой полке. Ничего особенного. «Карло идет в обсерваторию», «Хелен идет в первый класс», «Трое маленьких Серрано едут на море». Больше ни одной книги с похожим выцветшим коричневым переплетом.
Вида еще раз внимательно ее пролистала. Очень, очень странно. Книга напечатана на ручном станке, а фотографии приклеены чем-то таким, что проступило на обратной стороне. Фотографии нечеткие, выцветшие от времени. На одной был изображен какой-то дом, на другой чье-то лицо. Остальные, наверное, были просто видами планеты. Из-за вклеенных фотографий книжка казалась толще.
Вида изучила ее страница за страницей, она искала что-нибудь необычное. Одна из фотографий отклеилась и упала. Страница тут же свернулась трубочкой. Какая тонкая бумага, почти прозрачная, коричнево-желтая на сгибах… старая-старая. Наверное, нужно было позвать библиотекаря, чтобы не испортить книгу окончательно.
Но она не могла устоять.
Глава 10
Альтиплано. Родная планета невесты ее внука.
Страницы книги пожелтели, стали ломкими от времени. Картинки были не рисованными, в книгу вклеены старинные, потускневшие фотографии.
«Давным-давно на Альтиплано правила одна великая династия».
Именно так. И Серрано служили этой династии.
«Это была очень красивая планета с высокими горами, покрытыми наверху снежными шапками, и необъятными золотистыми равнинами, поросшими травой. Именно в такой мир Гарсиа-Макдрналдс привели свой народ. Люди жили легко и счастливо на этой плодородной земле. А преданные им воины семейства Серрано, их верные защитники, охраняли небо над планетой и не допускали нападения пиратов на корабли планеты». И это она тоже знала. Серрано были космической милицией планеты. Другие семьи несли службу на самой планете, там тоже была своя милиция.
«Но предательство погубило их. Их предали те, кому они доверили свои жизни.» Вида почувствовала, как по спине пробежал холодок. Ведь не Серрано же их предали…
«Их предали солдаты на планете». Так-то оно лучше. Значит, не Серрано, а кто-то другой.
«И их всех убили, убили матерей, отцов и детей. Предатели были беспощадны. Вот почему, когда мы молимся Богу, мы не возносим молитв за людей, живущих на Альтиплано».
Какая странная детская книжка! Больше похожа на обличительную речь, причем очень резкую. Она посмотрела, какие еще книги стояли на этой полке. Ничего особенного. «Карло идет в обсерваторию», «Хелен идет в первый класс», «Трое маленьких Серрано едут на море». Больше ни одной книги с похожим выцветшим коричневым переплетом.
Вида еще раз внимательно ее пролистала. Очень, очень странно. Книга напечатана на ручном станке, а фотографии приклеены чем-то таким, что проступило на обратной стороне. Фотографии нечеткие, выцветшие от времени. На одной был изображен какой-то дом, на другой чье-то лицо. Остальные, наверное, были просто видами планеты. Из-за вклеенных фотографий книжка казалась толще.
Вида изучила ее страница за страницей, она искала что-нибудь необычное. Одна из фотографий отклеилась и упала. Страница тут же свернулась трубочкой. Какая тонкая бумага, почти прозрачная, коричнево-желтая на сгибах… старая-старая. Наверное, нужно было позвать библиотекаря, чтобы не испортить книгу окончательно.
Но она не могла устоять.
Глава 10
Касл-Рок
Вернувшись на Касл-Рок и обнаружив, что Миранды нет ни во дворце, ни на самой планете, Сесилия очень удивилась. Она сверилась с базой данных и обнаружила, что из всех членов семейства на планете осталась только Брюн, которая переехала жить в Эпплдейл, семейное поместье Торнбаклов на Касл-Роке. Сесилии всегда нравился Эпплдейл, его потрясающие виды, простирающиеся во все стороны поля и сады. Она позвонила Брюн, и та, конечно же, пригласила ее остановиться в поместье.
Брюн встретила Сесилию у входной двери, приказала слугам отнести багаж наверх, а сама уже по дороге в утреннюю гостиную не удержалась и выложила все, что думала о Хобарте Конселлайне, который теперь стал полноправным Спикером кабинета министров.
— Хобарт? — Сесилия не могла скрыть своего удивления. — Но он ведь не такой уж плохой, правда? Он всегда был со мной предельно вежлив. Хотя, конечно, я совсем мало его знаю…
— Хобарт похож на взбесившегося школьника, — мрачно заметила Брюн, кивнула Сесилии в сторону кресла с яркой ситцевой обивкой и села в такое же. — Ты только послушай…
Она быстро ввела Сесилию в курс дела, удивив ее пониманием сути происходящего.
Неужели эта избалованная девушка, делавшая вид, что ей ни до чего, кроме своих развлечений, нет дела, в действительности все время внимательно прислушивалась к разговорам взрослых? Все возможно.
— Никогда бы не подумала, — промолвила Сесилия в ответ на эмоциональный рассказ Брюн. — А ты уверена? Он всегда был слегка заносчивым, но,знаешь, это — беда многих…
Служанка принесла поднос с чаем, кофе и пирожными. Сесилия положила на блюдечко яблочные тарталетки, такие же хрустящие и ароматные, как всегда.
— На заседании он грубо осадил дядю Виктора! А Стефан ничего не сказал. Конселлайн нашел предлоги, чтобы избавиться от большинства министров, поставил на их место своих людей, а теперь ему даже не страшно, если остался кто-то из папиных помощников, ведь все проголосовали за него.
Брюн ничего не ела, в то время как Сесилия пробовала одно пирожное за другим.
— А что Харлис? — спросила она, взяв имбирный рогалик.
— Он купил Харлиса, подозреваю, что не без помощи Норма Радсина, нового министра юстиции. Ты же знаешь, что дела с наследованием родовых имений могут тянуться годами, все зависит от судей…
— Да, знаю. — При воспоминании о старых обидах она чуть не поперхнулась.
— Удивительно, сколько произошло изменений в пользу Харлиса с тех пор, как кресло министра занял Норм. Без Кевила Мэхонея, без доступа к его личным файлам… а их никто не знает, даже Джордж…
Сесилия вспомнила последний разговор с Кеви-лом. Они обсуждали ее запутанные дела. Родственники Сесилии тогда объявили ее недееспособной. Кевил сказал ей все свои пароли и коды на случай, если такое произойдет с ним.
— Никто не пытался оспаривать дееспособность Кевила? — спросила она.
— Я ничего такого не слышала. Джордж точно не пытался. Почему ты спрашиваешь?
Кевил до сих пор не оправился, он не в состоянии даже открыть собственные файлы. Неужели никто из его подчиненных не пытался этого сделать?
— То есть, — продолжала Брюн, — нам нужна его информация, но мы не собираемся получать ее любой ценой. Особенно если вспомнить, как пытались тогда поступить с тобой:
— Кевил пришел в себя?
— Да, но мало что помнит или не может сосредоточиться. Доктора против омоложения, они говорят, что при такой степени неврологических повреждений это нецелесообразно. Особенно учитывая то, что случилось.во Флоте. — Наконец Брюн налила себе чашку чая и взяла одно пирожное.
— Я ничего не слышала.
— Конечно, все выяснилось после твоего отъезда. Медики стали замечать признаки маразма у старших мастеров, я сама видела это в Коппер-Маунтин, еще до… до того, как уехала оттуда, а потом произошли и другие события. Потеря памяти, иррациональное мышление. Таких случаев становилось все больше и больше, началось расследование, были обнаружены некоторые ошибки при проведении омоложения. Правительство отстранило от действительной службы чуть ли не половину высшего офицерского состава на неопределенный срок, так, на всякий случай, пока не проверят, все ли в порядке. Правда, у адмиралов пока никаких симптомов не отмечалось, если не считать Лепеску.
Сесилия нахмурилась.
— Допустили ошибки в самом процессе или использовали недоброкачественные препараты? Ты помнишь Пэтчкок…
— И я сначала думала, что все дело в партии недоброкачественных препаратов. На втором заседании Совета я даже подняла этот вопрос официально, но Хобарт сказал, что я просто пытаюсь скомпромети-ровать его, начинаю конфронтацию, а потом поднялся, один из его прихвостней и выдал целую речь о генетической предрасположенности и инбредном геноме флотских семейств.
— А что сказала на это Венеция Моррелайн?
— Ее не было. И еще я никак не могу связаться ни с Херис, ни с Видой Серрано. Обоих адмиралов Серрано отстранили от занимаемых постов, офицеры отдела личного состава уверяют меня, что не знают, где они в данный момент находятся. Херис командует кораблем, но они в патрульном рейсе и там случилось что-то такое, из-за чего гражданским лицам связь с кораблем запрещена. Похоже, здесь что-то неладно, потому что смогла же я связаться с Эсмей, которая служит на спасательном корабле, а они сейчас где-то на самой границе Галактики Правящих Династий.
— Как дела у Эсмей? — спросила Сесилия, обдумывая все, что услышала.
— Думает о Барине, волнуется из-за новотехасских жен. Бухгалтерский отдел Флота перечисляет все жалованье Барина на содержание этих женщин. А еще она обнаружила, что по правилам Флота Невестам Земель не рекомендуется выходить замуж за флотских офицеров.
— И что же делать? Ведь она настоящая Невеста Земель?
— Ну да. Эсмей говорит, что никогда не хотела становиться Невестой Земель. А в результате теперь она не может выйти замуж за Барина, даже если бы на нем не висели все эти женщины Нового Техаса. Бедняга Эсмей. — Брюн откашлялась. — Влюбилась впервые в жизни. Помню, как я страдала по Томми Рейкселлеру, тогда со мной тоже это было в первый раз. Я считала, что все вокруг так несправедливо, ведь его родители отправили его тогда в лагерь. У нее, конечно, все серьезнее, и она жутко переживает.
— А Барин?
— Барин сейчас далеко-далеко, он сопровождает рейнджера из Конфедерации Одинокой Звезды. Скоро они должны появиться здесь.
— Что?
— Вот так. Меня предупредила Уолтруд, сумасбродная профессорша, которая так интересуется женщинами Нового Техаса. Никому из официальных лиц даже в голову не пришло, что я могу не захотеть общаться еще с одним рейнджером. Судя по всему, новый министр иностранных дел, ставленник Хобарта… ты знаешь, он отстранил Кэбби Деланкра от дел за то, что тот посмел противоречить ему… так вот, новый министр перекрыл границу и заморозил все счета граждан Конфедерации Одинокой Звезды. Только непонятно, зачем.
— Но при чем здесь Одинокая Звезда?
— Ты знаешь, что ни при чем, мой отец тоже знал это, даже я это знаю. Но Хобарту достаточно одного слова «Техас», кроме того, они эйджеисты. Конфедерация Одинокой Звезды на протяжении столетий была прекрасным деловым и торговым партнером. Естественно, они страшно рассердились и отправили к нам посланника.
Сесилия откинулась на спинку кресла.
— Знаешь, Брюн, мне трудно поверить, что ты стала таким политиком. Никогда бы не подумала, что ты на такое способна.
На мгновение на лице Брюн мелькнула веселая улыбка.
— Мне и самой не верится. Я постоянно думаю: «Это не я, это кто-то другой, мой недобрый близнец». Но я вынесла один хороший урок из всего того ада, в котором пробыла почти два года. Нельзя игнорировать то, что происходит вокруг. Мама уехала на Сириалис, чтобы раскопать все секретные файлы отца, которые никогда не переводились сюда. Она постарается оградить Сириалис от посягательств дядюшки Харлиса. А я осталась здесь.
— Понятно.
— А тебе… удалось пристроить малышей? — спросила Брюн чуть ли не с мольбой в голосе.
— Да, — твердо ответила Сесилия. — Очень хорошая семья. Мальчиков будут любить и всячески о них заботиться.
— Прекрасно. После твоего отъезда я подумала, что можно было бы отвезти их к Рафаэлле, но, с другой стороны, она уже столько лет приводит в порядок мои дела… Хорошо, что ты нашла кОго-то другого.
Сесилия решила сменить тему разговора:
— Ты говорила, что поменялся министр иностранных дел. Кто же теперь занимает этот пост?
— Человек из маловлиятельной семьи, но человек не простой. Педар Оррегиемос. Ты, возможно, о нем никогда и не слышала.
— Слышала, и даже очень. Он… тоже выставляет лошадей на скачки. В этом году в Уеррине я обошла его лошадь.
— Замечательно. Жаль, что ты не растоптала его самого. Видела бы ты, как он обхаживает Хобарта и как тот приветствует это. У этого выскочки никакого опыта в дипломатии или в общении с представителями иностранных государств. Он считает, что любая политическая система, которая целиком и полностью не приветствует омоложение, коррумпирована и однозначно может считаться вражеской. Он уже успел оскорбить представителей миров Лунного Серпа, которые входят в состав Правящих Династий. К тому же он уверен, что прекрасно может утешать вдов, он постоянно намекает мне, что из него выйдет неплохой отчим. — И Брюн передразнила Педара.
Сесилия решила не обсуждать и этот вопрос. Сплошные подводные камни.
— А кто теперь занимается делами колоний?
— Еще один лакей Конселлайнов, Давор Врэ-мон, — ответила Брюн. — До них наконец-то дошло, что повторное омоложение приведет к демографическому взрыву, а богатство и власть при этом будут сосредоточены в руках стариков. Значит, появится много разочарованных, честолюбивых и сердитых молодых людей. Поэтому в последнее время они уделяют большое внимание освоению колоний. Септ Конселлайнов вложил немало денег в развитие новых миров. И тут есть одна хитрость. Они рассчитывают на слишком большой отток населения в колонии. Такого не может быть, колонии просто не вместят всех желающих. Эту информацию предоставил мне один клерк из министерства колониальных дел, которого уволили за нарушение субординации. Пахнет жареным.
— Хм-м-м. Ты ведь знаешь, что Ронни приходится мне племянником, — Сесилия осторожно подбирала каждое слово.
— Конечно.
— Его родители крайне обеспокоены положением дел на планете, где он сейчас находится. Мне стало известно, что отмечено много недопоставок по контрактам, что почта до планеты не доходит, что нарушены все остальные виды связи. А что, если Консел-лайны специально делают так, чтобы люди, отправившиеся на покорение новых миров, не справились с ситуацией и погибли, ведь доходы от колониальных паев получают именно они.
— Вполне возможно. Но как это доказать?
— Не знаю. Нам нужен Кевил, — ответила Сесилия. — Мне необходимо навестить его.
— Все не так просто. Ты слышала, что он лишился руки?
— Нет. Я видела его в больнице перед тем, как уехать с малышами, но он просто неподвижно лежал в постели. Да и времени у меня было немного.
— Врачи пытаются вживить искусственную руку, но пока ничего не получается. Уже третий раз протез не приживается. Джордж говорит, что память и способность к концентрации внимания тоже не восстанавливаются.
— Он все еще в больнице?
— Нет, сначала его перевели в реабилитационный центр, а потом Джордж забрал его домой. Наш замечательный новый Спикер решил, что Кевилу опасно находиться в реабилитационном центре.
— Хорошо. Завтра я навещу его. Возможно, что-то удастся сделать.
— Знаешь, — медленно проговорила Брюн, — дядя Харлис занимается делами корпораций по развитию планет от септа Барраклоу. — Она глотнула чая. — В какой колонии обосновались Ронни и Раффа?
— На Эксет-24.
— Черт побери! Я надеялась, что на одной из наших. Тогда я могла бы им помочь. Группа по защите окружающей среды Эксет принадлежит корпорации Конселлайнов., Почему, интересно, они выбрали эту планету? Правда, сейчас это уже не имеет значения.
— Не знаю, — ответила Сесилия. — Может, акции там были дешевле?
— Возможно. В любом случае, во всех новых колониях творится что-то неладное… Хотела бы я увидеть файлы Кевила, потому что сильно подозреваю, что в базах данных основных компьютеров кое-что изменено. — Брюн потянулась. — Ну вот, утомила тебя дальше некуда. Теперь можно отправиться в конюшни. Конечно, как ты помнишь, здесь не много лошадей, но есть парочка замечательных кобыл, и мы с тобой можем проехаться верхом по саду.
Сесилия покачала головой.
— Нет, спасибо, дорогая. Все почему-то считают, что я старуха, которая думает только о лошадях, но у старух свои причуды, и они любят преподносить сюрпризы. Сегодня я предпочитаю прогуляться по саду пешком и одна.
— Ну что ж, тогда я отправляюсь в бассейн. Увидимся за ужином.
На пороге дома Мэхонеев стоял медбрат в униформе.
— Сер Мэхоней в кабинете, мадам, но… он все еще не в порядке.
Сесилия терпеть не могла этих дежурных фраз, ко-торыми пользовались медики, и еле сдержалась, чтобы не спросить, в порядке ли все остальные. Медбрат провел ее по широкому коридору, к большим двустворчатым дверям в кабинет Кевила. Охранников нигде не было видно. Если Кевилу угрожает опасность, почему ему не предоставят хотя бы минимальную охрану?
— Сер Джордж Мэхоней в университете, — сказал медбрат. — Он вернется только вечером.
Сесилия нахмурилась. Сын в университете, охранников нет, весь день в доме один только медбрат… что-то здесь не так.
Кевил лежал в одном из больших кожаных кресел. Казалось, что ему очень неудобно так лежать. Лицо странное, какое-то перекошенное. Наверное, даже регенерация не помогла восстановить до конца то, что было повреждено. Челюсть, например. Кожа поверх недостающей части странно топорщилась. Кевил ее не узнал, в глазах его была только тревога. Потом взгляд начал медленно меняться… Создавалось впечатление, что он бредет по темному коридору со свечой в руке и вот подходит все ближе и ближе…
— Сесилия… — Да.
— Ты выглядишь… моложе. Ты что, покрасила волосы?
Сердце Сесилии упало. Конечно, она выглядит моложе, несколько лет тому назад она прошла омоложение, но Кевил знал об этом. Они были близки с ним после этого.
— Омоложение, Кевил, — быстро сказала она. Ей было трудно снова посмотреть на него, но иначе нельзя. — Мне так жаль, что меня не было здесь, когда все это случилось.
— И мне… тоже жаль. Я ничего… не могу… вспомнить.
Интересно, этот замедленная речь — следствие травмы или действие препаратов?
Сесилия осмотрелась, но никаких коробочек или пузырьков не заметила.
— Я ездила к Ронни и Рафаэлле, — сказала она и обрадовалась, заметив, как загорелись его глаза.
— Как… они?
— Прекрасно, только их очень подвели поставщики. — Она все подробно рассказала, но постоянно следила за выражением его лица. Иногда он вдруг становился прежним Кевилом: глаза светились, лицо было сосредоточенным, потом внезапно вздрагивал и словно обмякал. Тогда она останавливалась и ждала, когда собеседник вновь сможет сосредоточиться.
— Ты… и вправду… здесь и разговариваешь со мной. — Он улыбнулся искренне, от всего сердца.
— Конечно.
— Ты… все… понимаешь…
— Не совсем, Кевил. Но я знаю, что с тобой нужно разговаривать.
— Да. А они все… задают мне вопросы… какие-то тесты… Я ничего не помню…
— Терпеть не могу эти тесты, меня тоже мучили ими.
Сесилия вспомнила, как сама прошла через нечто подобное. Ох уж эти идиотские вопросы и тесты!
— Назовите три овоща и пять фруктов…
— Назови главного администратора группы защиты окружающей среды Эксет, — вставила Сесилия, словно продолжая тест.
— Сильвестер Конселлайн, — тут же ответил Кевил, но потом взгляд его опять померк. — Правильно?
— Уместный вопрос, — продолжала Сесилия, — и мне бы очень хотелось получить на него ответ. Как я тебе говорила, Ронни и Раффа оказались фактически отрезанными от всего мира на этой планете Эксет-24, а Брюн сказала мне, что планета входит в состав группы колоний Эксет. И мне очень интересно, кто же несет ответственность за недопоставки грузов на планету, за прерванную связь и так далее.
— Возможно, и не Сильвестер, — Кевил словно проснулся. — Большую часть своей жизни он пытался убедить всех вокруг в том, что он великий композитор, и ненавидел подписывать бумаги.
В дверь постучали, и показался медбрат с тем самым выражением лица, которое Сесилии так не нравилось.
— Серу Мэхонею нужно отдохнуть, мадам. Может, вы заедете в другое время?
— Вы можете быть свободны, — ответила ему Сесилия. — Я справлюсь, я сама прошла через все это.
— Но обед… диета…
— Я умею готовить. Вы свободны.
Медбрат ушел, нехотя и бормоча что-то себе под нос. Сесилия проследила с помощью камеры внешнего наблюдения, что он вышел на улицу, дошел до угла и сел в трамвай.
— Ужас, какой назойливый, — сказала она, обращаясь к Кевилу.
— Ты думаешь… он что-то замышляет… — заметил Кевил.
— Врачи и медперсонал вечно что-то замышляют, — ответила Сесилия. — Но, в общем, да. Смотри. — Она достала из сумочки шифратор и включила его.
Кевил в недоумении уставился на нее.
— Воспоминание о временах, проведенных с Хе-рис Серрано и флотскими беженцами, которых она предоставила мне в качестве экипажа. Обло, забыла, как его фамилия? Но совет он мне дал неплохой, я поняла это со временем. Оберегай свои разговоры от чужих ушей и всегда держи при себе приспособления для прослушивания чужих разговоров.
Кевил улыбнулся:
— Ты всегда была умнее… чем о тебе думали.
— Да, и ты тоже. Кевил, объясни мне, что произошло? Почему с тобой только один медбрат? Почему тебе не делают нормальный протез?
— Нет денег.
Сесилия удивленно уставилась на него.
— Но, Кевил, у тебя всегда было много денег.
— Больше нет. Просто нет… и все.
— Что случилось?
— Понятия не имею. Б один прекрасный день они исчезли. Джордж пытался выяснить, в чем дело, но ничего не узнал.
— Может, кто-то взламывал базы данных… Но это было бы видно…
— Если только деньги не перевели на другой счет.
— А это очень легко сделать… — заметила Сесилия. — К тому же во всех нужных министерствах появились новые министры, кругом столько неразберихи…
— Да. Я думаю, все… это произошло… когда погиб Банни.
А раз так, значит, все взаимосвязано. Значит, те, кто покушался на Банни, заодно планировали и завладеть деньгами Кевила.
— Я знаю… кое-что… все это… потому, что я кое-что знаю… но, Сис, я не могу ничего вспомнить. Не могу вспомнить, что я должен знать. — Мышцы на лице напряглись, рука дернулась.
— Кевил, расслабься. Пожалуйста. Давай, я приготовлю обед. Пойдем на кухню, там и поговорим. Я тебе помогу.
Поднять Кевила оказалось задачей не из легких. Когда Сесилия увидела, как нетвердо он держится на ногах, она чуть не заплакала. Но на кухне на стуле он устроился гораздо удобнее, чем в кресле в кабинете. Здоровой рукой Кевил опирался о стол.
— Насколько я понимаю, из-за нехватки денег повара тоже нет?
— Верно.
Она выложила на тарелки фрукты, нарезала хлеб и сыр. Достала было из холодильника баночки со сладким кремом, но передумала — в такой крем легко подсыпать лекарства. Кевил ел левой рукой, получалось неловко.
— Кевил, помнишь, как ты дал мне все свои пароли доступа и коды?
— Пароли доступа? — Он явно ничего не помнил.
— На вторую ночь. После того, как мы решили, что ничего у нас не получится. Ты сказал: «Если когда-нибудь я окажусь в таком же положении, в каком была ты, я хочу быть уверен, что ты меня поддержишь». И ты назвал мне все пароли. Ты забыл, но я помню.
— Сесилия…
— Когда вернется домой Джордж, мы приступим к работе. Прямо сегодня. Время терять нельзя.
— Вряд ли… я смогу… вам помочь.
— Сможешь. Файлы ведь составлял ты сам. Мы поможем. — Сесилия с раздражением заметила, что, как всегда, превращается в добрую старую тетушку, которая вечно спешит всем на помощь. Ну если уж так получается, то надо постараться и сделать все самым лучшим, образом.
Ей пришла в голову прекрасная мысль.
Уолтруд Мейерсон, профессор античной истории и культуры, временно работающая консультантом Регулярной Космической службы по вопросам истории и культуры Техаса, старалась сидеть как можно тише. В комнате, кроме нее, были только женщины Нового Техаса. Они спорили о религии и образовании, а Уолтруд незаметно включила магнитофон и слушала, стараясь не пропустить ни одного слова. Впервые с тех пор, как женщин вывезли с их родной планеты, они затеяли такой спор, и Уолтруд не верила своим ушам. Она была потрясена.
Прошло уже много месяцев, и только теперь впервые пошатнулась строгая система подчинения среди женщин. Первые жены рейнджеров, Примы, привыкли вести все дела по хозяйству самостоятельно, им обычно никто не мешал. Прима Боуи, которую Уолтруд знала лучше всех, считалась второй по важности в иерархической лестнице жен. Первой стояла жена капитана рейнджеров Прима Трэвис. Но Прима Трэвис была намного старше Примы Боуи, ей уже не хватало энергии. Обычно она позволяла Приме Боуи принимать важные решения… но не сегодня.
Они снова обсуждали вопрос об образовании детей. По закону Правящих Династий, все дети должны были ходить в школу. Родители могли выбирать различные учебные заведения или даже учить ребенка дома, причем требования, с точки зрения Уолтруд, были минимальные. Все дети должны знать два языка, уметь считать, знать основные принципы научных дисциплин и Гражданский кодекс. Но женщины Нового Техаса с самого начала упрямо отказывались посылать детей в школу. Никто толком не мог объяснить почему, а женщины и не думали объяснять то, что считали само собой разумеющимся. Теперь же, наконец, Уолтруд стала понимать причину такого резкого отказа.
— Мальчики и девочки в одной школе! Ни в коем случае! — Прима Трэвис стояла на своем. — Они превратятся в мерзости божьи!
— Существуют раздельные школы, — убеждала ее Прима Боуи. — Большинство из них религиозные…
— Но религия-то не наша! — Прима Трэвис чуть не кричала. — Они язычники или хуже того.
— Но…
— Нам не следовало сюда приезжать. И теперь нужно возвращаться домой, — сказала Прима Трэвис. — Я… допустила ошибку, что согласилась. Нам надо ехать домой. — За ее спиной кивали младшие жены Трэвис, но даже среди них не было единства: одна из женщин поджала губы и не кивала вместе со всеми. Уолтруд посчитала: третья спереди, значит, Терция.
Вернувшись на Касл-Рок и обнаружив, что Миранды нет ни во дворце, ни на самой планете, Сесилия очень удивилась. Она сверилась с базой данных и обнаружила, что из всех членов семейства на планете осталась только Брюн, которая переехала жить в Эпплдейл, семейное поместье Торнбаклов на Касл-Роке. Сесилии всегда нравился Эпплдейл, его потрясающие виды, простирающиеся во все стороны поля и сады. Она позвонила Брюн, и та, конечно же, пригласила ее остановиться в поместье.
Брюн встретила Сесилию у входной двери, приказала слугам отнести багаж наверх, а сама уже по дороге в утреннюю гостиную не удержалась и выложила все, что думала о Хобарте Конселлайне, который теперь стал полноправным Спикером кабинета министров.
— Хобарт? — Сесилия не могла скрыть своего удивления. — Но он ведь не такой уж плохой, правда? Он всегда был со мной предельно вежлив. Хотя, конечно, я совсем мало его знаю…
— Хобарт похож на взбесившегося школьника, — мрачно заметила Брюн, кивнула Сесилии в сторону кресла с яркой ситцевой обивкой и села в такое же. — Ты только послушай…
Она быстро ввела Сесилию в курс дела, удивив ее пониманием сути происходящего.
Неужели эта избалованная девушка, делавшая вид, что ей ни до чего, кроме своих развлечений, нет дела, в действительности все время внимательно прислушивалась к разговорам взрослых? Все возможно.
— Никогда бы не подумала, — промолвила Сесилия в ответ на эмоциональный рассказ Брюн. — А ты уверена? Он всегда был слегка заносчивым, но,знаешь, это — беда многих…
Служанка принесла поднос с чаем, кофе и пирожными. Сесилия положила на блюдечко яблочные тарталетки, такие же хрустящие и ароматные, как всегда.
— На заседании он грубо осадил дядю Виктора! А Стефан ничего не сказал. Конселлайн нашел предлоги, чтобы избавиться от большинства министров, поставил на их место своих людей, а теперь ему даже не страшно, если остался кто-то из папиных помощников, ведь все проголосовали за него.
Брюн ничего не ела, в то время как Сесилия пробовала одно пирожное за другим.
— А что Харлис? — спросила она, взяв имбирный рогалик.
— Он купил Харлиса, подозреваю, что не без помощи Норма Радсина, нового министра юстиции. Ты же знаешь, что дела с наследованием родовых имений могут тянуться годами, все зависит от судей…
— Да, знаю. — При воспоминании о старых обидах она чуть не поперхнулась.
— Удивительно, сколько произошло изменений в пользу Харлиса с тех пор, как кресло министра занял Норм. Без Кевила Мэхонея, без доступа к его личным файлам… а их никто не знает, даже Джордж…
Сесилия вспомнила последний разговор с Кеви-лом. Они обсуждали ее запутанные дела. Родственники Сесилии тогда объявили ее недееспособной. Кевил сказал ей все свои пароли и коды на случай, если такое произойдет с ним.
— Никто не пытался оспаривать дееспособность Кевила? — спросила она.
— Я ничего такого не слышала. Джордж точно не пытался. Почему ты спрашиваешь?
Кевил до сих пор не оправился, он не в состоянии даже открыть собственные файлы. Неужели никто из его подчиненных не пытался этого сделать?
— То есть, — продолжала Брюн, — нам нужна его информация, но мы не собираемся получать ее любой ценой. Особенно если вспомнить, как пытались тогда поступить с тобой:
— Кевил пришел в себя?
— Да, но мало что помнит или не может сосредоточиться. Доктора против омоложения, они говорят, что при такой степени неврологических повреждений это нецелесообразно. Особенно учитывая то, что случилось.во Флоте. — Наконец Брюн налила себе чашку чая и взяла одно пирожное.
— Я ничего не слышала.
— Конечно, все выяснилось после твоего отъезда. Медики стали замечать признаки маразма у старших мастеров, я сама видела это в Коппер-Маунтин, еще до… до того, как уехала оттуда, а потом произошли и другие события. Потеря памяти, иррациональное мышление. Таких случаев становилось все больше и больше, началось расследование, были обнаружены некоторые ошибки при проведении омоложения. Правительство отстранило от действительной службы чуть ли не половину высшего офицерского состава на неопределенный срок, так, на всякий случай, пока не проверят, все ли в порядке. Правда, у адмиралов пока никаких симптомов не отмечалось, если не считать Лепеску.
Сесилия нахмурилась.
— Допустили ошибки в самом процессе или использовали недоброкачественные препараты? Ты помнишь Пэтчкок…
— И я сначала думала, что все дело в партии недоброкачественных препаратов. На втором заседании Совета я даже подняла этот вопрос официально, но Хобарт сказал, что я просто пытаюсь скомпромети-ровать его, начинаю конфронтацию, а потом поднялся, один из его прихвостней и выдал целую речь о генетической предрасположенности и инбредном геноме флотских семейств.
— А что сказала на это Венеция Моррелайн?
— Ее не было. И еще я никак не могу связаться ни с Херис, ни с Видой Серрано. Обоих адмиралов Серрано отстранили от занимаемых постов, офицеры отдела личного состава уверяют меня, что не знают, где они в данный момент находятся. Херис командует кораблем, но они в патрульном рейсе и там случилось что-то такое, из-за чего гражданским лицам связь с кораблем запрещена. Похоже, здесь что-то неладно, потому что смогла же я связаться с Эсмей, которая служит на спасательном корабле, а они сейчас где-то на самой границе Галактики Правящих Династий.
— Как дела у Эсмей? — спросила Сесилия, обдумывая все, что услышала.
— Думает о Барине, волнуется из-за новотехасских жен. Бухгалтерский отдел Флота перечисляет все жалованье Барина на содержание этих женщин. А еще она обнаружила, что по правилам Флота Невестам Земель не рекомендуется выходить замуж за флотских офицеров.
— И что же делать? Ведь она настоящая Невеста Земель?
— Ну да. Эсмей говорит, что никогда не хотела становиться Невестой Земель. А в результате теперь она не может выйти замуж за Барина, даже если бы на нем не висели все эти женщины Нового Техаса. Бедняга Эсмей. — Брюн откашлялась. — Влюбилась впервые в жизни. Помню, как я страдала по Томми Рейкселлеру, тогда со мной тоже это было в первый раз. Я считала, что все вокруг так несправедливо, ведь его родители отправили его тогда в лагерь. У нее, конечно, все серьезнее, и она жутко переживает.
— А Барин?
— Барин сейчас далеко-далеко, он сопровождает рейнджера из Конфедерации Одинокой Звезды. Скоро они должны появиться здесь.
— Что?
— Вот так. Меня предупредила Уолтруд, сумасбродная профессорша, которая так интересуется женщинами Нового Техаса. Никому из официальных лиц даже в голову не пришло, что я могу не захотеть общаться еще с одним рейнджером. Судя по всему, новый министр иностранных дел, ставленник Хобарта… ты знаешь, он отстранил Кэбби Деланкра от дел за то, что тот посмел противоречить ему… так вот, новый министр перекрыл границу и заморозил все счета граждан Конфедерации Одинокой Звезды. Только непонятно, зачем.
— Но при чем здесь Одинокая Звезда?
— Ты знаешь, что ни при чем, мой отец тоже знал это, даже я это знаю. Но Хобарту достаточно одного слова «Техас», кроме того, они эйджеисты. Конфедерация Одинокой Звезды на протяжении столетий была прекрасным деловым и торговым партнером. Естественно, они страшно рассердились и отправили к нам посланника.
Сесилия откинулась на спинку кресла.
— Знаешь, Брюн, мне трудно поверить, что ты стала таким политиком. Никогда бы не подумала, что ты на такое способна.
На мгновение на лице Брюн мелькнула веселая улыбка.
— Мне и самой не верится. Я постоянно думаю: «Это не я, это кто-то другой, мой недобрый близнец». Но я вынесла один хороший урок из всего того ада, в котором пробыла почти два года. Нельзя игнорировать то, что происходит вокруг. Мама уехала на Сириалис, чтобы раскопать все секретные файлы отца, которые никогда не переводились сюда. Она постарается оградить Сириалис от посягательств дядюшки Харлиса. А я осталась здесь.
— Понятно.
— А тебе… удалось пристроить малышей? — спросила Брюн чуть ли не с мольбой в голосе.
— Да, — твердо ответила Сесилия. — Очень хорошая семья. Мальчиков будут любить и всячески о них заботиться.
— Прекрасно. После твоего отъезда я подумала, что можно было бы отвезти их к Рафаэлле, но, с другой стороны, она уже столько лет приводит в порядок мои дела… Хорошо, что ты нашла кОго-то другого.
Сесилия решила сменить тему разговора:
— Ты говорила, что поменялся министр иностранных дел. Кто же теперь занимает этот пост?
— Человек из маловлиятельной семьи, но человек не простой. Педар Оррегиемос. Ты, возможно, о нем никогда и не слышала.
— Слышала, и даже очень. Он… тоже выставляет лошадей на скачки. В этом году в Уеррине я обошла его лошадь.
— Замечательно. Жаль, что ты не растоптала его самого. Видела бы ты, как он обхаживает Хобарта и как тот приветствует это. У этого выскочки никакого опыта в дипломатии или в общении с представителями иностранных государств. Он считает, что любая политическая система, которая целиком и полностью не приветствует омоложение, коррумпирована и однозначно может считаться вражеской. Он уже успел оскорбить представителей миров Лунного Серпа, которые входят в состав Правящих Династий. К тому же он уверен, что прекрасно может утешать вдов, он постоянно намекает мне, что из него выйдет неплохой отчим. — И Брюн передразнила Педара.
Сесилия решила не обсуждать и этот вопрос. Сплошные подводные камни.
— А кто теперь занимается делами колоний?
— Еще один лакей Конселлайнов, Давор Врэ-мон, — ответила Брюн. — До них наконец-то дошло, что повторное омоложение приведет к демографическому взрыву, а богатство и власть при этом будут сосредоточены в руках стариков. Значит, появится много разочарованных, честолюбивых и сердитых молодых людей. Поэтому в последнее время они уделяют большое внимание освоению колоний. Септ Конселлайнов вложил немало денег в развитие новых миров. И тут есть одна хитрость. Они рассчитывают на слишком большой отток населения в колонии. Такого не может быть, колонии просто не вместят всех желающих. Эту информацию предоставил мне один клерк из министерства колониальных дел, которого уволили за нарушение субординации. Пахнет жареным.
— Хм-м-м. Ты ведь знаешь, что Ронни приходится мне племянником, — Сесилия осторожно подбирала каждое слово.
— Конечно.
— Его родители крайне обеспокоены положением дел на планете, где он сейчас находится. Мне стало известно, что отмечено много недопоставок по контрактам, что почта до планеты не доходит, что нарушены все остальные виды связи. А что, если Консел-лайны специально делают так, чтобы люди, отправившиеся на покорение новых миров, не справились с ситуацией и погибли, ведь доходы от колониальных паев получают именно они.
— Вполне возможно. Но как это доказать?
— Не знаю. Нам нужен Кевил, — ответила Сесилия. — Мне необходимо навестить его.
— Все не так просто. Ты слышала, что он лишился руки?
— Нет. Я видела его в больнице перед тем, как уехать с малышами, но он просто неподвижно лежал в постели. Да и времени у меня было немного.
— Врачи пытаются вживить искусственную руку, но пока ничего не получается. Уже третий раз протез не приживается. Джордж говорит, что память и способность к концентрации внимания тоже не восстанавливаются.
— Он все еще в больнице?
— Нет, сначала его перевели в реабилитационный центр, а потом Джордж забрал его домой. Наш замечательный новый Спикер решил, что Кевилу опасно находиться в реабилитационном центре.
— Хорошо. Завтра я навещу его. Возможно, что-то удастся сделать.
— Знаешь, — медленно проговорила Брюн, — дядя Харлис занимается делами корпораций по развитию планет от септа Барраклоу. — Она глотнула чая. — В какой колонии обосновались Ронни и Раффа?
— На Эксет-24.
— Черт побери! Я надеялась, что на одной из наших. Тогда я могла бы им помочь. Группа по защите окружающей среды Эксет принадлежит корпорации Конселлайнов., Почему, интересно, они выбрали эту планету? Правда, сейчас это уже не имеет значения.
— Не знаю, — ответила Сесилия. — Может, акции там были дешевле?
— Возможно. В любом случае, во всех новых колониях творится что-то неладное… Хотела бы я увидеть файлы Кевила, потому что сильно подозреваю, что в базах данных основных компьютеров кое-что изменено. — Брюн потянулась. — Ну вот, утомила тебя дальше некуда. Теперь можно отправиться в конюшни. Конечно, как ты помнишь, здесь не много лошадей, но есть парочка замечательных кобыл, и мы с тобой можем проехаться верхом по саду.
Сесилия покачала головой.
— Нет, спасибо, дорогая. Все почему-то считают, что я старуха, которая думает только о лошадях, но у старух свои причуды, и они любят преподносить сюрпризы. Сегодня я предпочитаю прогуляться по саду пешком и одна.
— Ну что ж, тогда я отправляюсь в бассейн. Увидимся за ужином.
На пороге дома Мэхонеев стоял медбрат в униформе.
— Сер Мэхоней в кабинете, мадам, но… он все еще не в порядке.
Сесилия терпеть не могла этих дежурных фраз, ко-торыми пользовались медики, и еле сдержалась, чтобы не спросить, в порядке ли все остальные. Медбрат провел ее по широкому коридору, к большим двустворчатым дверям в кабинет Кевила. Охранников нигде не было видно. Если Кевилу угрожает опасность, почему ему не предоставят хотя бы минимальную охрану?
— Сер Джордж Мэхоней в университете, — сказал медбрат. — Он вернется только вечером.
Сесилия нахмурилась. Сын в университете, охранников нет, весь день в доме один только медбрат… что-то здесь не так.
Кевил лежал в одном из больших кожаных кресел. Казалось, что ему очень неудобно так лежать. Лицо странное, какое-то перекошенное. Наверное, даже регенерация не помогла восстановить до конца то, что было повреждено. Челюсть, например. Кожа поверх недостающей части странно топорщилась. Кевил ее не узнал, в глазах его была только тревога. Потом взгляд начал медленно меняться… Создавалось впечатление, что он бредет по темному коридору со свечой в руке и вот подходит все ближе и ближе…
— Сесилия… — Да.
— Ты выглядишь… моложе. Ты что, покрасила волосы?
Сердце Сесилии упало. Конечно, она выглядит моложе, несколько лет тому назад она прошла омоложение, но Кевил знал об этом. Они были близки с ним после этого.
— Омоложение, Кевил, — быстро сказала она. Ей было трудно снова посмотреть на него, но иначе нельзя. — Мне так жаль, что меня не было здесь, когда все это случилось.
— И мне… тоже жаль. Я ничего… не могу… вспомнить.
Интересно, этот замедленная речь — следствие травмы или действие препаратов?
Сесилия осмотрелась, но никаких коробочек или пузырьков не заметила.
— Я ездила к Ронни и Рафаэлле, — сказала она и обрадовалась, заметив, как загорелись его глаза.
— Как… они?
— Прекрасно, только их очень подвели поставщики. — Она все подробно рассказала, но постоянно следила за выражением его лица. Иногда он вдруг становился прежним Кевилом: глаза светились, лицо было сосредоточенным, потом внезапно вздрагивал и словно обмякал. Тогда она останавливалась и ждала, когда собеседник вновь сможет сосредоточиться.
— Ты… и вправду… здесь и разговариваешь со мной. — Он улыбнулся искренне, от всего сердца.
— Конечно.
— Ты… все… понимаешь…
— Не совсем, Кевил. Но я знаю, что с тобой нужно разговаривать.
— Да. А они все… задают мне вопросы… какие-то тесты… Я ничего не помню…
— Терпеть не могу эти тесты, меня тоже мучили ими.
Сесилия вспомнила, как сама прошла через нечто подобное. Ох уж эти идиотские вопросы и тесты!
— Назовите три овоща и пять фруктов…
— Назови главного администратора группы защиты окружающей среды Эксет, — вставила Сесилия, словно продолжая тест.
— Сильвестер Конселлайн, — тут же ответил Кевил, но потом взгляд его опять померк. — Правильно?
— Уместный вопрос, — продолжала Сесилия, — и мне бы очень хотелось получить на него ответ. Как я тебе говорила, Ронни и Раффа оказались фактически отрезанными от всего мира на этой планете Эксет-24, а Брюн сказала мне, что планета входит в состав группы колоний Эксет. И мне очень интересно, кто же несет ответственность за недопоставки грузов на планету, за прерванную связь и так далее.
— Возможно, и не Сильвестер, — Кевил словно проснулся. — Большую часть своей жизни он пытался убедить всех вокруг в том, что он великий композитор, и ненавидел подписывать бумаги.
В дверь постучали, и показался медбрат с тем самым выражением лица, которое Сесилии так не нравилось.
— Серу Мэхонею нужно отдохнуть, мадам. Может, вы заедете в другое время?
— Вы можете быть свободны, — ответила ему Сесилия. — Я справлюсь, я сама прошла через все это.
— Но обед… диета…
— Я умею готовить. Вы свободны.
Медбрат ушел, нехотя и бормоча что-то себе под нос. Сесилия проследила с помощью камеры внешнего наблюдения, что он вышел на улицу, дошел до угла и сел в трамвай.
— Ужас, какой назойливый, — сказала она, обращаясь к Кевилу.
— Ты думаешь… он что-то замышляет… — заметил Кевил.
— Врачи и медперсонал вечно что-то замышляют, — ответила Сесилия. — Но, в общем, да. Смотри. — Она достала из сумочки шифратор и включила его.
Кевил в недоумении уставился на нее.
— Воспоминание о временах, проведенных с Хе-рис Серрано и флотскими беженцами, которых она предоставила мне в качестве экипажа. Обло, забыла, как его фамилия? Но совет он мне дал неплохой, я поняла это со временем. Оберегай свои разговоры от чужих ушей и всегда держи при себе приспособления для прослушивания чужих разговоров.
Кевил улыбнулся:
— Ты всегда была умнее… чем о тебе думали.
— Да, и ты тоже. Кевил, объясни мне, что произошло? Почему с тобой только один медбрат? Почему тебе не делают нормальный протез?
— Нет денег.
Сесилия удивленно уставилась на него.
— Но, Кевил, у тебя всегда было много денег.
— Больше нет. Просто нет… и все.
— Что случилось?
— Понятия не имею. Б один прекрасный день они исчезли. Джордж пытался выяснить, в чем дело, но ничего не узнал.
— Может, кто-то взламывал базы данных… Но это было бы видно…
— Если только деньги не перевели на другой счет.
— А это очень легко сделать… — заметила Сесилия. — К тому же во всех нужных министерствах появились новые министры, кругом столько неразберихи…
— Да. Я думаю, все… это произошло… когда погиб Банни.
А раз так, значит, все взаимосвязано. Значит, те, кто покушался на Банни, заодно планировали и завладеть деньгами Кевила.
— Я знаю… кое-что… все это… потому, что я кое-что знаю… но, Сис, я не могу ничего вспомнить. Не могу вспомнить, что я должен знать. — Мышцы на лице напряглись, рука дернулась.
— Кевил, расслабься. Пожалуйста. Давай, я приготовлю обед. Пойдем на кухню, там и поговорим. Я тебе помогу.
Поднять Кевила оказалось задачей не из легких. Когда Сесилия увидела, как нетвердо он держится на ногах, она чуть не заплакала. Но на кухне на стуле он устроился гораздо удобнее, чем в кресле в кабинете. Здоровой рукой Кевил опирался о стол.
— Насколько я понимаю, из-за нехватки денег повара тоже нет?
— Верно.
Она выложила на тарелки фрукты, нарезала хлеб и сыр. Достала было из холодильника баночки со сладким кремом, но передумала — в такой крем легко подсыпать лекарства. Кевил ел левой рукой, получалось неловко.
— Кевил, помнишь, как ты дал мне все свои пароли доступа и коды?
— Пароли доступа? — Он явно ничего не помнил.
— На вторую ночь. После того, как мы решили, что ничего у нас не получится. Ты сказал: «Если когда-нибудь я окажусь в таком же положении, в каком была ты, я хочу быть уверен, что ты меня поддержишь». И ты назвал мне все пароли. Ты забыл, но я помню.
— Сесилия…
— Когда вернется домой Джордж, мы приступим к работе. Прямо сегодня. Время терять нельзя.
— Вряд ли… я смогу… вам помочь.
— Сможешь. Файлы ведь составлял ты сам. Мы поможем. — Сесилия с раздражением заметила, что, как всегда, превращается в добрую старую тетушку, которая вечно спешит всем на помощь. Ну если уж так получается, то надо постараться и сделать все самым лучшим, образом.
Ей пришла в голову прекрасная мысль.
Уолтруд Мейерсон, профессор античной истории и культуры, временно работающая консультантом Регулярной Космической службы по вопросам истории и культуры Техаса, старалась сидеть как можно тише. В комнате, кроме нее, были только женщины Нового Техаса. Они спорили о религии и образовании, а Уолтруд незаметно включила магнитофон и слушала, стараясь не пропустить ни одного слова. Впервые с тех пор, как женщин вывезли с их родной планеты, они затеяли такой спор, и Уолтруд не верила своим ушам. Она была потрясена.
Прошло уже много месяцев, и только теперь впервые пошатнулась строгая система подчинения среди женщин. Первые жены рейнджеров, Примы, привыкли вести все дела по хозяйству самостоятельно, им обычно никто не мешал. Прима Боуи, которую Уолтруд знала лучше всех, считалась второй по важности в иерархической лестнице жен. Первой стояла жена капитана рейнджеров Прима Трэвис. Но Прима Трэвис была намного старше Примы Боуи, ей уже не хватало энергии. Обычно она позволяла Приме Боуи принимать важные решения… но не сегодня.
Они снова обсуждали вопрос об образовании детей. По закону Правящих Династий, все дети должны были ходить в школу. Родители могли выбирать различные учебные заведения или даже учить ребенка дома, причем требования, с точки зрения Уолтруд, были минимальные. Все дети должны знать два языка, уметь считать, знать основные принципы научных дисциплин и Гражданский кодекс. Но женщины Нового Техаса с самого начала упрямо отказывались посылать детей в школу. Никто толком не мог объяснить почему, а женщины и не думали объяснять то, что считали само собой разумеющимся. Теперь же, наконец, Уолтруд стала понимать причину такого резкого отказа.
— Мальчики и девочки в одной школе! Ни в коем случае! — Прима Трэвис стояла на своем. — Они превратятся в мерзости божьи!
— Существуют раздельные школы, — убеждала ее Прима Боуи. — Большинство из них религиозные…
— Но религия-то не наша! — Прима Трэвис чуть не кричала. — Они язычники или хуже того.
— Но…
— Нам не следовало сюда приезжать. И теперь нужно возвращаться домой, — сказала Прима Трэвис. — Я… допустила ошибку, что согласилась. Нам надо ехать домой. — За ее спиной кивали младшие жены Трэвис, но даже среди них не было единства: одна из женщин поджала губы и не кивала вместе со всеми. Уолтруд посчитала: третья спереди, значит, Терция.