Муравьев Владимир. Во времена Перуна

   Потом Рюрик сказал:
   - Сегодня будем посвящать в воины отроков, выдержавщих испытание.
   Bee вышли из гридницы во двор.
   Князь и дружина сочли, что Ролав достоин стать воином.
   - Все будьте свидетелями, я беру этого отрока в дружину, - громко объявил Рюрик.
   Княжеский конюх вывел из конюшни коня. Отроки принесли из оружейной кладовой оружие: меч, копьё, боевой топор и доспехи - шлем и кольчугу.
   Конюх подвёл к Рюрику взнузданного и под седлом коня.
   Князь взялся за узду и передал её из своей руки в руки Ролава, сказав:
   - Даю тебе коня.
   Затем отрок подал Рюрику меч. Рюрик протянул меч Ролаву, говоря:
   - Даю тебе меч. За это ты должен служить и повиноваться мне, воевать против того, против кого я воюю, враждовать с тем, с кем я враждую, дружить с тем, с кем я дружу. Я же за это обещаю тебе долю во всём, что добудем на войне и долю з дани, что соберём с подвластных земель, в чём клянусь богом нашим Перуном. Теперь поклянись ты.
   - Клянусь, - сказал Ролав, - служить и повиноваться тебе всегда и во всём, и пусть паду от своего же оружия, если нарушу эту клятву.
   Так Ролав стал дружинником.
   На следующее утро дружина принесла обильные жертвы Перуну. Гадатели-волхвы предсказали походу великую удачу.
   Затем дружина и кони взошли на ладьи. Ветер надул паруса, и ладьи понесли Рюрика навстречу его удаче.
   Олег со своей дружиной шёл на третьей ладье.
   - Что-то задумал Рюрик, - сказал Добромир Ролаву. - Не в первый поход иду с ним, уж я-то вижу.
   - А что он задумал? - спросил Ролав.
   - Узнаем, когда до дела дойдём. Одно могу сказать: не в простой поход идём. Вон он как ответа волхвов ждал, губы в кровь искусал.
   Через три дня пути ладьи Рюрика пристали в условленном месте - к мысу в трёх поприщах от Города.
   Гостомысловы посланцы с данью уже ожидали их.
   Рюрик еле взглянул на богатую дань и повелел всю раздать дружине, оставив себе только один серебряный кубок с изображением крылатого зверя льва.
   Переночевали на мысу. С рассветом тронулись в путь к Городу посуху на конях, оставив ладьи у мыса.
   Возле Города варягов встретила княжеская дружина с Буеславом.
   В Город вступили две дружины. Рюрик и Вуеслав ехали рядом впереди.
   Увидев приближающееся варяжское войско, жившие в предгородье горожане в страхе бросились бежать в Город, в укреплённый детинец под защиту стен. Но потом разглядели среди варягов княжескую дружину и Буеслава и поняли, что варяги пришли не с войной.
   Три дня варяги пировали у Гостомысла. Словенский князь называл их друзьями и одаривал подарками. А три дня спустя они ушли из Города и встали лагерем на Волотовом поле.
   С приходом варягов в Городе стало тише. Утихли драки на улицах. Дружинники Вадима никого не задирали на торгу. Но всё же чувствовалось, что это затишье перед бурей.
   И вскоре буря разразилась.
   Среди ночи, между зорями, когда кромешная тьма окутывает землю, когда все спят и бодрствует только нечисть, страшный крик разбудил Город.
   - Князя убили! - кричали на Гостомысловом дворе.
   Загорелись огни в детинце, в Заречье, во всех трёх концах.
   Конные поскакали по улицам. Люди бежали к Гостомыслову двору.
   - Кто убил?
   - Когда?
   - Что-то теперь будет?
   Конюх рассказывал:
   - Слышу, кони забились в конюшне. Думаю, что такое?
   Встал посмотреть и вдруг вижу: из княжеской горницы из окна кто-то прыг - и бежать...
   - Кто ж это был?
   - Не разглядел. Большой, чёрный, прыг - и бежать.
   Давя толпу, во двор влетели конные варяги. Рюрик взбежал по крыльцу в дом.
   Немного погодя прискакал Вадим.
   - Что же теперь будет? - переговаривались во дворе и на улице.
   - Буеслав, вели дружине людей со двора прогнать, - приказал Вадим.
   Но воевода не стронулся с места.
   - Почему не слушаешься?
   - А кто ты такой, чтобы тебя слушаться?
   - Теперь я - князь! - крикнул Вадим.
   - На своём кону, может, ты и князь, а мы тебя не признаём, - хмуро ответил Буеслав.
   - Сейчас признаешь! - Вадим схватился за меч.
   Буеслав тоже обнажил меч.
   - Я здесь князь, - сказал Рюрик, - и кто этого не признает, умрёт.
   Вадим потемнел лицом, но меч кинул в ножны: против такой силы его один меч не помога.
   Ушёл Вадим с княжеского двора, затаился на целый год, а год спустя поднял мятеж против варягов. Однако остальные концы Города мятежников не поддержали. Варяги подавили мятеж, Вадим был убит.
   Рюрик стал единственным правителем над всеми концами Города.
   А Город он повелел называть Новым Городом - Новгородом.
   ОТРАВА
   "И долга, и коротка", - говорит пословица про жизнь человека.
   Словно вчера это было: и разорение родной деревни, и встреча с Олегом всё помнится до словечка, до шага, а минуло с тех пор ни много ни мало десять лет.
   Десять лет служит Ролав в дружине Рюрика. Из неуклюжего деревенского парня он превратился в ловкого, умелого воина, выносливого в далёком походе, смелого и решительного в бою.
   Сидя в Новгороде, Рюрику постоянно приходилось воевать с окрестными племенами: весью, мерей, кривичами. Один год повоюет какую-нибудь землю, примучит тамошних жителей, они уплатят дань. А на будущий год опять не хотят платить, снова приходится дружине идти в поход.
   Все эти годы Ролаву сопутствовала удача: хотя он бился во многих схватках, ни разу не был тяжко ранен. Он разбогател и давно уже был в старшей дружине.
   Но одна мысль точила Ролава, как червь точит дерево, мысль о том, что до сих пор он не исполнил клятвы и не отомстил за кровь родных. Следы Торстена - Собачьего хвоста затерялись где-то в южных морях, никто больше не видел его в Варяжском море. И про Акуна не было никаких вестей...
   Обо всём этом Ролав думал, покачиваясь в седле ровно и плавно идущего коня.
   За последние годы Рюрик постарел, отяжелел. Раньше-то не было для него большего удовольствия, чем пытать судьбу в бою, а теперь сидит дома возле молодой жены Сбыславы и сына Игоря, которого она родила ему в прошлом году.
   На полюдье Рюрик теперь посылает вместо себя воевод - либо своего племянника, либо Олега. Когда же в прошлом году ходили на мерю все дружины, поставил старшим воеводой Олега, а Алваду велел быть у него под рукой. Алвад не посмел перечить князю, но против Олега затаил зло. Это знали все в дружине.
   Впереди показалось село. Не село, а город: посредине большой двор, защищённый новым частоколом, от него, как в городе, идут улицы.
   Вокруг села земля распахана.
   Дружина нагнала смерда, который нёс на спине вязанку хвороста.
   Увидев приближающихся дружинников, смерд сошёл с дороги в снег, чтобы пропустить их, и стоял, испуганно поглядывая и низко кланяясь проезжающим.
   Олег давно не бывал в этих местах, и, как помнилось, прежде здесь стоял починок в три избы.
   - Эй, смерд, чья это усадьба? - спросил он. - - Люта, господин, кланяясь, ответил смерд.
   - Кто он такой?
   - Разве ты Люта не знаешь? - удивился смерд. - Господина нашего?
   - Всяк кулик на своём болоте велик, - усмехнулся Олег, - а в городе все больше его. Нет, не слыхивал про вашего господина.
   Смерд недоверчиво покачал головой.
   Олег пришпорил коня, и за ним вся дружина проскакала мимо смерда, чуть не задавив его.
   Хозяин богатой усадьбы, крупный чернобородый мужчина с тяжёлым, пронзительным взглядом маленьких глаз, глубоко скрытых под нависшими густыми бровями, вышел из широко раскрытых перед дружиной ворот и угодливо поклонился.
   - Милости прошу, воевода, будь гостем.
   Просторный двор Люта наполнился людьми, лошадьми, гружёными и пустыми телегами. Рабы и слуги забегали, размещая всех по покоям, устраивая коней, засыпая им корму, заводя телеги в сараи и под навесы.
   Олега и старшую дружину Лют пригласил в дом, где уже были накрыты столы. Остальным приготовили угощенье в крепком просторном овине, где истопили печь.
   Дружина была довольна щедрым хозяином.
   - Ешьте, пейте, - потчевал их Лют.
   А те и без его приглашения ели так, что за ушами трещало, покрикивая на слуг, чтобы те быстрее несли то или иное блюдо, мёд и брагу.
   Только поздней ночью дружинники угомонились. Кто был в силах, разбрелись по клетям и сеновалам, многие остались тут же и спали, свалившись под стол.
   Утром Лют был ещё приветливее и услужливее. С низким поклоном он сказал Олегу:
   - Воевода, нынче я приказал говядины сварить.
   Вдруг в поварне послышался грохот, потом крик:
   - Ах ты!
   Из поварни выбежала собака с куском мяса в пасти. За ней гнался мужик.
   Дружинники, смеясь, смотрели за погоней.
   - Давай, хватай её!
   Мужик споткнулся, упал. Собака, воспользовавшись тем, что преследователь отстал, торопливо проглотила кусок.
   Хозяин, посмеявшись со всеми, повернулся к сараю и крикнул:
   - Эй, вы там, Третьяк, Жила, чего мешкаете? Чего мяса не несёте.
   - Несём, несём! - раздалось в ответ.
   Но тут собака громко взвизгнула, завертелась на одном месте, потом свалилась ка бок, задёргалась и замерла.
   Все, оцепенев, смотрели на неё.
   - Отрава! - закричал Ролав. - Воевода, тебя хотели отравить!
   Лют закричал отчаянно и умоляюще:
   - Нет! Не отравленное мясо! Не отравленное!
   Из поварни показался слуга, держа в руках большое деревянное блюдо, на котором дымились куски отваренного мяса.
   - Не отравленное оно! - закричал Лют и побежал навстречу слуге с мясом. - Вот, глядите, я сам съем!
   Дрожащей рукой он схватил кусок, но пальцы не слушались его, мясо упало на землю.
   - Не отравленное! Слуги у меня верные! В поварню никто чужой не заходил, только твой дружинник...
   Он схватил второй кусок и опять уронил.
   Свадич коротким, резким ударом опустил меч на голову Люта.
   - Не отравленное, а не жрёшь, на землю кидаешь!
   Хозяин усадьбы рухнул на землю.
   Олег посмотрел на распростёртого Люта, на Свадича, потом оттолкнул ногой подкатившийся к нему кусок мяса и сказал:
   - Видать, ещё не судьба.
   СМЕРТЬ РЮРИКА
   В Новгороде Олега встретила настороженная тишина.
   Охранявшие ворота дружинники сказали, что князь совсем хворый и, несмотря на то, что призывали знахарей и волхвов, никакого облегчения не наступило.
   - С постели не встаёт, видать, помирает, - закончил рассказ дружинник.
   Олег подхлестнул коня и поскакал к княжескому двору.
   В княжеских покоях толклись, сидели на лавках, ходили из угла в угол мужи старшей дружины.
   Олег прошёл в горницу.
   Рюрик лежал на постели. У его изголовья сидела Сбыслава.
   Несколько слуг стояли в тёмном углу.
   - Здравствуй, князь, - поклонился Олег, подходя к больному.
   - Наконец-то ты пришёл, - сказал Рюрик и с облегчением вздохнул.
   - Нынче дань богатую привезли, - сказал Олег.
   Рюрик приподнялся, кинул взгляд на слуг, посмотрел на жену.
   - Уйдите все. Оставьте нас с воеводой.
   Когда все вышли, Рюрик сказал:
   - Я помираю.
   - Может, выздоровеешь ещё.
   - Нет, - твёрдо проговорил Рюрик. - У меня нет никаких желаний, значит, я скоро умру. Олег, я верю тебе, как брату, поэтому поручаю твоим заботам Игоря. Поклянись, что будешь ему отцом и сохранишь для него княжеский престол. Поклянись на мече Перуном и Волосом, что исполнишь мою волю.
   Олег обнажил меч, взял на ладони лезвие.
   - Сделаю так, как ты велишь. Ежели нарушу твою волю, пусть отступятся от меня и проклянут меня во веки веков великий бог Перун и скотий бог Волос и своим же оружием посечен буду.
   Рюрик смотрел на Олега горящими лихорадочным, беспокойным огнём глазами и, как только тот замолчал, быстро сказал:
   - Да будет так. А свидетели твоей клятвы да будут боги.
   Пусть войдут мужи и выслушают мою последнюю волю.
   И принесите Игоря.
   Горница наполнилась людьми. Сбыслава принесла Игоря, посадила на постель к Рюрику.
   - Меня призывают к себе боги, - медленно заговорил Рюрик, - ныне прощаюсь с вами, любезные воеводы и верная дружина. С вами жизнь жил, с вами славу и золото добыл.
   За то благодарю вас. Но и вы со мною удачливы были, а те, кто захотел жить сам по себе и ушёл от меня, сгинули. Ныне объявляю мою последнюю волю. - Рюрик обвёл взглядом стоявших у его одра воевод, и его взгляд был, как всегда, твёрд. - Слушай, Алвад, и все... Слышите вы меня?
   - Слышим, князь, - ответил за всех Алвад.
   - Так слушайте мою последнюю волю.
   Рюрик замолчал, погладил по головке Игоря и, захватив широкой ладонью, подвинул к себе.
   - Княжение передаю сыну моему Игорю. Вам, воеводы и дружина, слушать его, как меня. А пока он мал, блюсти княжение Олегу. Такова моя воля. Клянитесь на верность и послушание Игорю и Олегу.
   - Князь, я твой племянник, - сказал Алвад, - а Олег даже не нашего рода.
   Со двора донеслись голоса и звон оружия.
   - Что там? - тревожно спросил Рюрик.
   - Это, князь, по моему слову пришла дружина проститься с тобой, сказал Олег.
   - А-а-а... - На лице Рюрика появилось подобие улыбки, он отстранил от себя Игоря. - Возьми, Олег, князя Игоря, даю тебе его с рук на руки. Отныне ты ему отец и оборона.
   Олег взял мальчика.
   - Будь покоен, князь! - И, повернувшись к воеводам, он сказал: - Кого любил и жаловал отец, того будет любить и жаловать сын.
   - Да будет так, - проговорил Рюрик. - Клянитесь, воеводы...
   По горнице пронёсся глухой шорох вытаскиваемых из ножен мечей.
   После клятвы Рюрик сделал рукой знак, чтобы все ушли и с трудом сказал:
   - А ты, Олег, останься...
   Когда все ушли, Рюрик заговорил снова, медленно, всё тише и тише с каждым словом:
   - Олег... помни... свою клятву...
   ПОХОРОНЫ
   Рыданья женщин-плакальщиц огласили княжеский дом.
   Олег приказал Ролаву и Добромиру охранять Сбыславу и Игоря, чтобы не случилось с ними чего недоброго в суматохе.
   На высоком берегу Волхова, там, где стоял Рюрик с дружиной, когда пришёл к Новгороду, призванный Гоетомыслом, рабы выкопали глубокую яму временный приют князя. В неё опустили одетое в богатые одежды тело Рюрика, там оно будет находиться, пока всё будет готово к торжественным похоронам.
   Когда рабы покрыли яму настилом из смолистых сосновых брёвен, к старшей жене Рюрика и стоявшему возле неё Алваду подошла одетая в чёрное старуха, высокая, крепкая и широкоплечая. Это была распорядительница похорон. Её называли Прислужница Смерти. Уже многих знатных мужей и простых воинов снарядила она в дальний путь - в мир мёртвых.
   Старуха поклонилась. Алвад кивнул в ответ.
   Старуха подняла вверх костлявые руки и, повернувшись к толпе рабынь и служанок, хриплым голосом воззвала:
   - Кто из вас умрёт вместе с ним?
   И не успела она договорить, Сбыслава рванулась вперёд и закричала:
   - Я! Я! Я умру с моим господином! - и она разрыдалась.
   Все оцепенели. Обычай предписывал, чтобы умершего в мир мёртвых сопровождала служанка, а не жена, которая должна была заботиться о детях. Но и запрещения для жён, желающих разделить судьбу мужа, тоже не существовало.
   Но существовал другой, требующий неукоснительного выполнения закон: женщина, вызвавшаяся умереть вместе с покойным, не могла отречься от своих слов.
   Как только Сбыслава сказала первое слово, к ней подошли две девушки в чёрной одежде - помощницы Прислужницы Смерти - и встали за её спиной. Теперь они будут повсюду следовать за ней, куда бы она ни пошла.
   Сказав роковые слова, Сбыслава успокоилась.
   Старуха, как чёрная птица, легко и неслышно, поспевала повсюду, и повсюду, казалось, стояла её нетающая тень.
   Живые готовили умершего в дальний путь.
   Женщины кроили и шили драгоценные погребальные одежды из самых дорогих материй - парчи, бархата, византийских наволок, шёлка.
   По обычаю, на одежды выделили треть всех его сокровищ.
   Треть останется жёнам и детям.
   Треть пойдёт на мёд и вино для тризны.
   На княжеском дворе поставили столы с мёдом, вином и всякими угощениями для всех новгородцев. Стояли столы и в княжеских покоях, и в друж:инной, и у рабов. Все должны проводить князя, пируя и веселясь, чтобы пиром и весельем началась его загробная жизнь и так продолжалась вечно.
   Наконец наступил день, когда Рюрик должен был отправиться в царство мёртвых.
   На берегу Волхова сложили из сухих брёвен большой костёр, на костёр поставили ладью, в ней уплывёт князь к праотцам.
   Князя одели в драгоценные погребальные одежды и положили в шатре на ладью.
   Закатилось солнце, и с последним его лучом к костру привели Сбыславу, также одетую в драгоценные одежды.
   Два воина склонились перед ней, она поставила ноги им на ладони, и они подняли её.
   - Вот я вижу своего отца и свою мать, - сказала она, как требовал того обычай, и её опустили на землю.
   Подняли во второй раз, и она сказала:
   - Вот я вижу, сидят все мои умершие родственники.
   Её снова опустили и подняли в третий раз.
   - Вот я вижу своего господина, - сказала Сбыслава, - он сидит в зелёном саду, вокруг него мужи и отроки. Вот он зовёт меня. Так ведите же меня к нему!
   Сбыслава сняла с запястий два ручных браслета и отдала их старухе Прислужнице Смерти, сняла с ног ножные браслеты и отдала девушкам, служившим ей.
   Затем в сопровождении старухи она взошла на ладью и скрылась в шатре.
   Воины принялись колотить палками по щитам, и этот стук заглушил слабый крик Сбыславы.
   Старуха вышла из шатра, спустилась с ладьи.
   Алваду подали пылающий сосновый факел. Им он поджёг костёр под ладьёй.
   Сухие дрова вспыхнули ярким широким пламенем. Поднялся ветер, и огонь охватил всю ладью.
   ПУСТЬ РЕШИТ ПЕРУН
   Олег знал, что Алвад не примирится с тем, что не он наследовал княжение. У Алвада было много сторонников в дружине.
   Олег знал, что рано или поздно недовольные должны что-то предпринять против него.
   Перейдя жить в княжеские хоромы, он привёл с собой своих слуг, поселил в доме своих дружинников. Ролаву приказал состоять дядькой при княжиче.
   - Игоря береги пуще собственного глаза, - сказал Олег, - чтобы никто ему никакого вреда не причинил и чтобы лихой человек не выкрал его. Трудное дело поручаю тебе, день и ночь как на стороже: днём взора не отводи, ночью спя бодрствуй. Из дому с ним идёшь - без меча не выходи.
   - Буду беречь княжича, как велишь, - ответил Ролав.
   С тех пор Ролав повсюду таскал мальчика с собой: сам идёт на торг, и Игоря ведёт, в гриднице с друзьями мёд пьёт, и княжича рядом на лавку сажает. На одних мамок редкоредко оставлял. А после того как кто-то, пробравшись на чердак, пытался разобрать потолок над покоем Игоря, да, видно, спугнули, Ролав совсем перестал отпускать княжича от себя.
   А перед ночью сам осматривал двор и дом.
   Однажды, в начале лета, Ролав вышел в свой обычный дозор и увидел стоявшего на крыльце Олега. Ночь была безлунная. Сияли звёзды. В темноте со всех сторон трещали кузнечики, то поодиночке, то все вместе. А когда они на какое-то мгновение замолкали, то становился слышен глухой гул голосов из гридницы.
   - Ишь расшумелись, и сон их не берёт, - сказал Ролав, прислушался. Как будто голос Алвада...
   Олег шагнул с крыльца и пошёл тихими, сторожкими шагами к гриднице.
   Ролав пошёл за ним.
   Неуслышанные и незамеченные, они подошли к дверям гридницы.
   Из общего гула голосов явственно выделялся резкий голос Алвада:
   - Кто мы - бабы или воины? Сколько будем терпеть?
   - Ты начинай, мы поддержим, - сказал густой бас. - Объяви Олегу, что, мол, не желаем тебя князем иметь.
   - А может, меч или стрела всё-таки вернее? - возразил кто-то третий.
   Ролав схватился за рукоятку меча. Олег остановил его:
   - Подожди. Тут я должен драться сам.
   Олег вбежал на крыльцо, с шумом распахнул дверь в сени, нарочно гремя мечом, прошёл через сени и рывком открыл дверь в гридницу. Тяжёлая дверь заскрипела, поворачиваясь в подпяточнике.
   Олег переступил порог.
   В гриднице наступила тишина. Все повернулись к нему.
   - О чём речь? - спросил Олег.
   - Так, о всяком говорили, князь... - ответил один из дружинников.
   Наступила напряжённая тишина.
   Олег тяжёлым взглядом смотрел на Алвада, и тот не выдержал. Он вышел из-за стола и встал перед Олегом.
   - Говорим, что не по праву ты занял княжеский престол.
   Есть люди, более тебя достойные занять его.
   - Кто ж это? Ты?
   - Хотя бы и я. Я племянник Рюрика, а ты ему - никто.
   - Значит, ты, Алвад, хочешь быть князем, нарушив волю усопшего. А ты не боишься?
   - Нет.
   Олег обратился к дружине:
   - Дружина тоже сомневается в моём праве?
   Несколько мгновений все молчали. Молчание стало гнетущим. Алвад срывающимся голосом крикнул:
   - Ну!
   Тихо сказал один дружинник:
   - Да, сомневаемся.
   - Пусть будет так, - сказал Олег. - Пусть нас с тобой, Алвад, рассудит поединок. Ты согласен?
   Алвад оглянулся на дружинников.
   Дружина ждала его ответа. Отступать было некуда, и Алвад сказал:
   - Согласен.
   Олег громыхнул мечом.
   - Завтра бьёмся в Перуновой роще. Перун решит наш спор.
   ПОЕДИНОК
   Утром, едва только рассвело, из детинца выехала княжеская дружина с князем, промчалась по городским улицам и ускакала за город в поле, к Ильменю.
   - Что случилось? Или опять кто-то поднялся против варягов? - спрашивали друг друга новгородцы.
   Но все спрашивали, и никто не мог ответить на вопросы.
   Тревога охватила город. Купцы медлили открывать лавки. Хозяева запирали ворота. На улицах появились какие-то подозрительные люди, которые посматривали за заборы домов побогаче.
   - Чего тут думать да гадать? - сказал кузнец Шостак. - Пойду узнаю, куда их понесло.
   К Шостаку присоединились сын соседа-плотника, неженатый парень Дудик, и работник купца Берсеня Куря, которого послал хозяин.
   Ещё издали они увидели, что княжеская дружина остановилась возле мольбища Перуна, дружинники спешились.
   - Жертву, наверное, будут приносить, - сказал Шостак. - Видать, дело нешуточное. Как бы нам, братцы, не попасть им под горячую руку. Давайте-ка по лощине к роще проберёмся и там спрячемся.
   - Правильно говоришь, - согласился Куря.
   Шостак с товарищами, обойдя справа по лощине прямую дорогу к Перуновой роще, взобрались на поросший молодым березничком холм. Оттуда было видно всё, что происходит возле идола Перуна.
   Дружина в боевом снаряжении большим полукругом обступила площадку перед идолом. Несколько человек складывали два жертвенных костра. На правом крыле внутри полукруга стоял Олег, на левом - Алвад.
   Задымились разожжённые костры. Когда пламя охватило поленья и поднялось коротким ярко-жёлтым цветком, из толпы дружинников вышли два воина. Они вручили соперникам блестящие жертвенные ножи. Затем другие воины дали каждому по чёрному петуху со спутанными ногами.
   Олег опустился на одно колено, прижал петуха к земле, коротко ударил ножом, из петушиного горла хлынула кровь.
   Петух затрепетал крыльями и затих. Тогда Олег бросил его в пламя костра.
   После этого Олегу подали второго петуха. Всего он принёс в жертву семерых петухов.
   Семерых петухов принёс в жертву и Алвад.
   Олег и Алвад разошлись и встали друг против друга на расстоянии десяти шагов.
   Поединок начался со схватки на мечах.
   Ловя движения друг друга, противники боком, выставя вперёд щиты, с опущенными мечами, пошли на сближение.
   Алвад первым поднял меч, и в тот же миг вскинул меч Олег.
   Оба отступили и вновь ринулись вперёд. Состукнулись щиты, ошиблись с громким сухим лязгом над головами мечи и застыли.
   Бойцы топтались на месте. Они были похожи на двух сошедшихся в битве великанов сохатых. Силы были равны.
   Потом, оттолкнувшись щитами, они отскочили в стороны, и в этот миг с головы Олега упал шлем. Ветер поднял волосы.
   Алвад издал торжествующий крик, прыгнул вперёд, но тут же рухнул на землю с разрубленной от шеи до пояса грудью.
   Олег поднял свой шлем и надел на голову.
   Часть вторая
   КИЕВ
   МЕСЯЦ ЧЕРВЕНЪ
   Деревья уже совсем облиственели, даже дубы, позже всех развернувшие почки, стоят, покрытые густой тёмнозелёной листвой.
   Наступил месяц черзень - последний месяц весны и первый лета.
   Называется он так потому, что в эту пору начинают краснеть - червенеть ягоды. А в высокой, пестреющей цветами и источающей дурманный жаркий аромат траве не переставая громко стрекочут кузнечики - изоки. Поэтому зтот месяц ещё называют изок.
   Течёт время, повторяясь в своём течении - весна, лето, осень, зима и снова - весна, лето, осень, зима. С весны до весны - год.
   А в течение года двенадцать раз в небе рождается тонким серпиком месяц. С каждым днём серпик становится шире, растёт, пока не превратится в сияющий жёлто-голубой круг.
   Потом круг опять начинает уменьшаться, сужаться до серпа и, совсем истончившись, пропадает. Но в своё, в урочное время нарождается новый серпик, новый месяц.
   С каждым новым месяцем по-иному светит солнце, каждый новый месяц несёт людям иные заботы, оттого-то у каждого месяца своё название.
   Весною пробуждается природа от зимнего сна, поэтому и началом года считается весенний месяц берёзозол или сокоБИК. В этот месяц собирают сладкий берёзовый сок и жгут срубленные зимою деревья на уголь.
   Потом зацветают сады, наступает месяц цветень.
   За цветнем идёт травень. Тогда поднимаются, входят в силу травы.
   За травнем следует червень-изок.
   За чорвнем - лкпень. В липень цветут липы, и пчёлы собирают самый вкусный мёд.
   Потом наступает месяц сбора земных плодов, иные называют его сэрпекь, другие - жкивень, в него на жнитве серп не выходит из рук.
   Потом идёт месяц руень, в него ревут - руют - по лесам олени.