Волкодавы поднялись и направились к альбиносу, не обращая внимания на негодующий окрик Розы. Она велела им вернуться.
Они ее не послушали.
Но Эльрик, как ни странно, совсем не боялся их. Было в этих псах нечто вселявшее уверенность в собственной безопасности. Однако он был весьма озадачен.
Приблизившись, собаки обошли его кругом, принюхиваясь, вопросительно глядя друг на друга и порыкивая, затем, удовлетворив любопытство, невозмутимо вернулись к Розе.
Та была в полном недоумении.
- Я как раз хотела объяснить, почему нам придется подождать, ничего не предпринимая. Эти собаки - заколдованные сестры. Я наложила на них чары, чтобы скрыть от Гейнор а и дать им возможность защитить себя, ибо их собственная магия на исходе. Они не нашли того, что искали, а потому сейчас совершенно беззащитны.
- И что же они искали? - вопросил Эльрик негромко, делая шаг вперед и не сводя удивленного взора с собак, которые в ответ взглянули на него с тоской.
- Мы искали тебя, - ответил золотистый пес, струящимся движением поднимаясь на задние лапы и превращаясь в прекрасную женщину. На ней было шелковое платье того же цвета, что шкура собаки, а лицо - утонченное и продолговатое, как у мелнибонэйцев.
Серебристо-серый мех стал серебристо-серым шелком, а белый - белым, и вот уже все три сестры стояли перед ним.
- Мы искали тебя, Эльрик Мелнибонэйский, - повторили они.
Черные волосы обрамляли точеные лица, подобно шлемам. У них были огромные, чуть раскосые фиалковые глаза, бледная кожа цвета самой светлой меди, изогнутые, подобно лукам, губы...
...и они говорили с ним одним. На Тайном Языке Мелнибонэ, который не понимал даже Уэлдрейк.
От неожиданности Эльрик попятился. Но тут же спохватился, застыл на месте, коротко поклонился... и опомнился, когда губы его уже шептали слова, которые он клялся никогда больше не произносить, - слова древнего приветствия, принятого меж знатными семьями Сияющей Империи:
- Я чту вас и ваши желания...
- ...как мы - твои, Эльрик Мелнибонэйский, - поддержала его женщина в золотом. - Я принцесса Тайарату, а это мои сестры, также принадлежащие к Касте: принцесса Мишигуйя и принцесса Шану'а. Принц Эльрик, мы искали тебя многие тысячелетия, в тысячах Сфер!
- А я вас - всего несколько веков и, быть может, в пятистах Сферах, отозвался альбинос скромно, - но, сдается мне, оказался как тот хвост, что гонялся за лисицей...
- Как когда Безумный Джек Поркер заложил свою ногу! - в восторге выкрикнула матушка Пфатт, наслаждавшаяся жизнью на мягком ложе, на свежих простынях. - Кругами друг за дружкой гонялись, да? Вот так-то! Я же говорила, в этом есть какой-то смысл. Если поискать, смысл есть всегда! Диньчик, дон-чик, потерял малец бубенчик! Знаменитая гонка была, знаете ли. Испытание Случаем. Последний его бросок - это уж было чистой воды геройство. Все так говорили. Дамы и господа, они прибивают нам ноги к земле. Это не честная игра! - Она принялась вести какой-то комический диалог сама с собой, явно вспоминая юность на театральных подмостках. - Буффало Билл против Вечного Жида! Какой отличный был финал! Последний штрих.
Всю эту тираду сестры выслушали с безупречным терпением и наконец продолжили:
- Мы искали тебя, дабы обратиться с мольбой, - произнесла принцесса Тайарату, - и взамен принести тебе дар.
- Располагайте мною, как собственными руками, - привычно отозвался Эльрик, следуя ритуалу.
- А ты - нами, - поддержали его хором все три сестры.
Принцесса Тайарату опустилась на одно колено и взяла его за руки, заставив встать рядом с собой, так что теперь они оказались на коленях друг против друга.
- Твоя власть надо мной, господин, - промолвила она, подставляя лоб для поцелуя. Тот же обряд повторили и остальные.
- Чем я могу помочь вам, сестры? - спросил их Эльрик наконец, когда они обменялись тройным родственным лобзанием. Древняя мелнибонэйская кровь бурлила в его жилах, и он с неведомой прежде силой ощутил тоску по утраченной родине, по речи и обычаям своего народа. Эти женщины были ему ровней. В первый же миг между ними установилось понимание, глубже, чем кровные узы, глубже, чем любовь. Альбинос чувствовал, что во владении магией они не уступают ему самому - пока силы их не растратились на погоню за ним. Он знал и любил многих прекрасных женщин, среди них - его нареченная невеста Киморил, чародейка Мишелла и многие другие, но, если не считать Розы, эти три Принцессы были самыми удивительными из всех, кого он встречал на своем пути с тех самых пор, как превратил Имррир в погребальный костер своей усопшей возлюбленной.
- Я польщен вашим вниманием, ваши величества, - заметил он, из вежливости переходя на обычный язык, понятный и остальным присутствующим. - Чем могу вам служить?
- Нам нужен твой меч, Эльрик, - без предисловий заявила принцесса Шану'а.
- И вы его получите - и меня вместе с ним, - любезно отозвался он, как повелевала честь, однако ему не давала покоя мысль о призраке отца, что таился где-то неподалеку, готовый при первом же признаке опасности навеки слиться с душой сына в его теле... А ведь Гейнору также хотелось заполучить его Черный Меч!
- И ты не хочешь спросить, зачем нам твой клинок? - удивилась принцесса Мишигуйя, присев рядом с Розой. - Ты не потребуешь ничего взамен?
- Я и без того рассчитываю на вашу помощь, - невозмутимо отозвался альбинос. - Ведь мы дали друг другу кровную клятву. Теперь мы - одно. И наши цели едины.
- Но в тебе живет страх, Эльрик, - подала вдруг голос Черион Пфатт. - Ты боишься того, что может случиться, если ты согласишься помочь этим женщинам! - Она говорила, как ребенок, слепо требуя справедливости, не задумываясь о том, почему альбинос ни с кем не желает делиться своими опасениями.
- Да, но ведь и они не сказали, чего боятся они, если я соглашусь им помочь, - возразил ей альбинос. - Каждого из нас несет страх, сударыня, и остается лишь покрепче ухватиться за поводья.
Черион Пфатт покорно кивнула, украдкой метнув гневный взгляд на Уэлдрейка, словно призывая того вмешаться. Но поэт хранил дипломатическое молчание, не слишком хорошо понимая, что за игра идет и каковы в ней ставки, готовый, однако, ринуться в бой по первому знаку возлюбленной.
- И куда же я должен отправиться со своим мечом? - спросил Эльрик сестер.
Принцесса Тайарату, переглянувшись с остальными, промолвила мягко:
- Ты сам - никуда. Мы говорим вполне буквально. Нам нужен только твой меч. Сейчас я все объясню, принц.
И она поведала им о мире, где все жили в гармонии с Природой. В этом мире не было городов в обычном смысле слова, а все поселения строились, не нарушая естественных очертаний холмов и долин, гор и потоков, перетекая в леса, но не уничтожая их, так что случайный гость не заметил бы и следов существования цивилизации на этом континенте. Но Хаос явился по следам Гейнора Проклятого, который просил их о гостеприимстве и предал, как предавал множество людей и народов на протяжении веков, призвав в их земли своего демона-повелителя, что наложил печать Хаоса на этот край.
- Мы были надежно защищены Вязким Морем, так что мало кто знал о том, что эти места обитаемы. А леса были столь густы и реки столь широки, что мало кто решался отправиться на поиски нашего народа, поверив легендам, случайно подслушанным где-нибудь на краю света. Это правда, мы жили в раю. И этот рай был для всех. Но за считанные дни он был уничтожен, и не осталось ничего, кроме нескольких цитаделей, подобной этой, где с помощью магии нам удалось удержать остатки прежнего мира, каким он был до прихода Хаоса.
- А долго ли Хаос осаждал вас, сударыня? - поинтересовался Фаллогард Пфатт сочувственно и поднял брови в изумлении, услышав ответ:
- Около тысячи лет длилось противостояние. Многие из нас покинули этот мир и отправились в другие измерения, но некоторых долг заставил остаться и дать Хаосу отпор. Мы - последние из них. Но пока мы искали Эльрика, многие здесь погибли в беспрестанных стычках, ибо Хаос постоянно атаковал нашу твердыню.
- Почему же теперь наступило затишье? - удивился Эльрик.
- Двое владык Преисподней принялись враждовать между собой, и это отвлекло их внимание. Особенно когда Ариоху удалось с помощью неимоверных хитростей заманить Машабека в тот мир, где он был особенно силен, - то есть в наш - и пленить его здесь. Лишенный демонической помощи, Гейнор мог надеяться лишь на то, что сестры приведут его обратно. Но теперь все изменилось. Что-то произошло, и перемирие было нарушено. Машабек вернулся и намерен бросить против нас все свои силы. Тот, кто нарушил Равновесие, лишил нас времени для передышки...
Эльрик не сказал ничего, вспоминая, как отважно набросился Эсберн Снар на герцога Преисподней, чтобы прийти на помощь другу, - и сам того не желая, изменил баланс сил не в пользу сестер.
Тем временем преисполненный безумной решимости Гейнор, оставленный своим покровителем, в одиночку пробивался сквозь измерения, поклявшись завоевать этот мир уже не для Машабека, а для себя самого! Он бросил вызов Хаосу, как когда-то Равновесию! Он не желал признавать над собой ни одного господина! Бывший принц Всеединства заблудился и был вынужден на протяжении многих лет субъективного времени отыскивать дорогу в это измерение. Он шел на любые ухищрения, на любые уловки - проклиная своего всемогущего покровителя, который, похоже, оставил его, - чтобы добиться цели. В конце концов, он принял решение повсюду следовать за сестрами, ибо рано или поздно они должны были возвратиться на родину. Изначально в погоню за сестрами поспал его Машабек, велев добыть у тех вечноживую розу. Но теперь, когда демон забыл о нем, роза утратила для Гейнора интерес. Меч Эльрика был ему куда нужнее.
А теперь он вернулся, и даже в этом дворце от него не было спасения. Он явился сюда и, угрожая Сестрам мечом, потребовал легендарные Три Сокровища, которые они привезли с собой, чтобы вернуть тому, кто им их некогда одолжил. Замысел Гейнора был прост: силой или хитростью заманить сестер к восточному выходу из пещеры, где уже дожидалась его орда - ибо отродья Хаоса сами не смели ступить под своды дворца.
С помощью Коропита Пфатта, едва не надорвавшегося в отчаянной попытке, Розе удалось наконец пробиться в это измерение - как раз вовремя, чтобы успеть наложить защитные чары на сестер и дать бой Гейнору. Меч и магия помогли ей изгнать проклятого принца из дворца. И в этот миг подоспели Эльрик с друзьями.
- Мы уже готовились к смерти, - промолвила принцесса Шану'а. - Но теперь мне хотелось бы знать, почему мы оказались здесь все вместе. Что за силы свели нас? Что вы думаете об этом, мастер Пфатт? Способны ли вы узреть длань Судьбы в том, что происходит?
- Это Равновесие, - с уверенностью отозвался ясновидящий.
Эльрик не сказал ничего. Но он твердо знал, что Буреносец не служит Равновесию, а ведь именно благодаря рунному клинку он сам оказался здесь. Однако знал ли меч, что потребуют от него?
Как вдруг чудовищная мысль поразила альбиноса. Что, если он уже исполнил то, ради чего Черный Меч нуждался в нем, и теперь их союз больше не нужен Буреносцу? Это привело его в панику - и одновременно переполнило отвращением к самому себе. Как же сильно он зависит от своего клинка!.. Отцепив ножны, он сделал то, в чем отказал Гейнору: протянул меч сестрам.
- Вот то, что вы просили, сударыни. - Он отдавал им оружие, не задавая вопросов ни словом, ни жестом, ни выражением глаз, без колебаний и сомнений. Таково было веление чести.
Принцесса Тайарату сделала шаг вперед и с поклоном приняла клинок в свои маленькие ручки. Мышцы ее напряглись от тяжести меча, но она даже не шелохнулась. Женщина была куда сильнее, чем казалась внешне.
- У нас есть своя руна, - сказала она. - Всегда была. Еще с тех пор, как народ наш только пришел в этот мир и обосновался здесь. Даже когда ушли драконы, мы не испытывали страха, ибо руна наша, была с нами. Руна Последней Надежды, как некоторые ее называли. Но у нас не было меча. А Руна Последней Надежды должна быть произнесена в ходе особого обряда, в присутствии Магического Предмета. Необходимо, чтобы там был Черный Меч; затем владелец меча должен пропеть руну с нами вместе. И еще надо знать имена сущностей, коих мы желаем призвать. И все это нужно собрать воедино. Таков узор, что мы должны создать. Он станет отражением узора, что уже существует, и их двойственность освободит жизненную силу мироздания. И лишь тогда, если все исполним в точности, мы сумеем пробудить союзников, что помогут нам против Хаоса - и изгонят Машабека, Гейнора и их орды из нашего измерения! Если нам это удастся, принц Эльрик, мы предложим тебе любое из наших сокровищ... - Она бросила взгляд на Розу.
Но Уэлдрейк не дал ей договорить, восторженно декламируя:
Поискам долгим положен конец!
Найден из черного древа ларец
И розы цветущей весенний венец.
Остались лишь три вересковых кольца
Чтобы пленить Ледяного Отца.
- Именно, - подтвердила принцесса Мишигуйя, чуть приподняв брови, словно недоумевая, как могла столь сокровенная тайна сделаться достоянием менестрелей.
- У него хорошая память на стихи. - Черион Пфатт, кажется, стало неловко за своего суженого.
- Да, - вскинулся Уэлдрейк, уязвленный тем, что он счел за высокомерие. Особенно на свои собственные. Осуждайте меня, если угодно. Я отдаюсь во власть рифм и ритмов... - И он принялся бормотать себе под нос какие-то строки.
Принцесса Мишигуйя улыбнулась с извиняющимся видом. Роза поспешила заступиться за поэта:
- Без помощи мастера Уэлдрейка мы так никогда и не нашли бы друг друга. Его таланты были для нас неоценимы.
- Если все окончится удачно, - сказал Эльрик, - я приму тот дар, что вы мне обещали. Ибо, признаюсь, моя собственная судьба во многом зависит от одного из тех предметов, что были у вас...
- Мы не могли знать, какой из трех ты согласишься взять. Мы не ведали даже, что ты нам родня - хотя, конечно, давно должны были догадаться. Увы нам, но этих даров больше нет...
- Не может быть! - воскликнула Роза взволнованно. - Мы же спрятали их от Гейнора...
- Тебе удалось спасти нас самих, - вздохнула принцесса Тайарату, - но не наши сокровища. Гейнор похитил их и укрылся с ними на Корабле Былого. Так что все они уже в руках Хаоса. Я Думала, ты знаешь об этом.
Роза медленно опустилась на мраморную скамью. Глухой стон сорвался с ее уст. Наконец, подняв голову, она обратилась к сестрам:
- Теперь ваш обряд для нас особенно важен ...
Женщины унесли Черный Меч в недра дворца, где должна была состояться церемония, и, следуя за ними, Эльрик не мог удержаться от мысли, что теперь и он, и отец его воистину обречены.
Глава третья
Обряды крови, обряды железа. Шесть мечей против Хаоса
Вчетвером они шли аркадами, украшенными алой и розовой мозаикой, узкими проходами среди цветущих кустов, освещенных отраженным солнечным светом, падавшим из скрытых под самой крышей окошек, галереями, заполненными полотнами и скульптурами.
- Все это напоминает мне Мелнибонэ, и все же это не Мелнибонэ, заметил альбинос.
Принцесса Тайарату была оскорблена.
- Здесь нет ничего от твоего Мелнибонэ, смею надеяться. Мы не несем клейма этого воинственного рода. Мы происходим от вадхагов, что бежали от мабденов, которым помогал Хаос...
- Тогда как мы, мелнибонэйцы, решили, что никогда и ни от кого не будем спасаться бегством, - негромко отозвался Эльрик. Он мог понять предков, взявшихся изучать искусство войны, чтобы отстоять свои земли. Чего он не принимал, так это того, что случилось с ними потом.
- Я никого не осуждаю, - смутилась принцесса. - Но сами мы скорее отправимся в изгнание, чем станем подражать тем, кто готов нас уничтожить...
- Однако теперь, - возразила принцесса Шану'а, - мы будем биться с Хаосом, чтобы защитить то, что принадлежит нам.
- А я и не говорила, что мы не станем сражаться, - твердо промолвила ее сестра. - Я сказала, что мы не станем строить империй.
- Это я могу понять, - кивнул альбинос. - различие существенно. И я никогда не разделял подобных устремлений моих сородичей.
- Есть множество способов достичь безопасности, - загадочно заметила принцесса Мишигуйя. И они продолжили свой путь по прекрасному дворцу самого мирного племени на свете.
Принцесса Тайарату по-прежнему несла Черный Меч, хотя ноша была нелегкой. Но когда Эльрик предложил помочь ей, она с гордостью отказалась, точно это был долг, который никто не мог выполнить, кроме нее самой.
Новый коридор вывел их в открытый сад, с трех сторон окруженный каменными стенами. Над головой было синее небо; пахло розами. Посреди сада журчал фонтан, трехгранный цоколь которого, с высеченными на нем фигурами, венчала каменная чаша, украшенная изображениями дев и драконов, кружащихся в танце. Из чаши струилась серебристая вода, и Эльрику показалось кощунством принести в такое место Черный Меч.
- Мы в Рунном Саду, - заметила принцесса Мишигуйя. - Здесь средоточие нашего мира, его сердце. Когда вадхаги пришли сюда, этот сад был первым, что они создали. - Она с наслаждением вдохнула аромат роз. И задержала дыхание, точно этот вдох мог стать для нее последним.
Положив рунный меч на мраморную скамью, принцесса Тайарату опустила руки в прохладную воду и плеснула ее себе на чело, точно ища благословения. Что до принцессы Шану'а, то она быстрым шагом прошла в боковую галерею и вернулась с золотистым, украшенным рубинами цилиндром, который передала Мишигуйе. Та извлекла из цилиндра другой, чуть поменьше, из слоновой кости, опоясанный золотом, и вручила его Тайарату. Которая, в свою очередь, достала жезл из серого камня с высеченными на нем синими рунами, подобными тем, что украшали клинок Буреносца. Эльрик видел такие еще лишь на Скорбном, втором рунном клинке, что некогда поднял на него Йиркун. Кажется, он что-то читал и о других магических предметах, украшенных этими письменами ... Что же у них может быть общего?
Принцесса Тайарату держала серый жезл на вытянутых руках, как зачарованная глядя на искрящиеся, извивающиеся руны - словно никогда прежде не видела их ожившими, - и губы ее шевелились, складывая слова давно забытого языка, которые заучила, прежде чем узнать обычный алфавит. Руна Власти была ее наследием...
- Лишь три девы, рожденные от одной матери и одного отца, в одно и то же время, могут знать Рунный Обряд, - прошептала Шану'а. - Но ритуал может быть завершен, лишь когда мы узрим Черный Меч и вслух прочтем начертанные на нем письмена в Рунном Саду. Все должно сойтись воедино. Потом, если Руна была произнесена верно и если древняя магия не истерлась и не растратилась за долгие века, мы обретем сокровища, что принесли наши предки в этот мир.
Принцесса Мишигуйя приблизилась к скамье, где лежал меч, взяла его и поднесла своей сестре Шану'а, ожидавшей у фонтана, и та приняла его и, ухватившись за рукоять, стала медленно, медленно вытягивать клинок из ножен. Алые руны недобро вспыхнули на черном лезвии, и меч запел - так, как Эльрику никогда прежде не доводилось слышать.
Любому другому, даже Гейнору, Буреносец никогда не дался бы без борьбы и, обнаженный, немедленно обратился бы против святотатца, так что даже просто удержать его в руках сумел бы лишь самый сильный маг. Но сейчас. песнь клинка была столь странной и сладостной, столь пронзительной и горестной, полной тоски и несказанной печали, что альбинос пришел в ужас. Он и помыслить не мог, что меч его способен на такое.
Под томительное пение Буреносца Шану'а воздела его над головой и уверенно опустила клинок острием в резную чашу фонтана. Вода мигом иссякла - и в саду воцарилось безмолвие.
Даже небеса как будто застыли над головой, застыл сад, точно все до единого лепестки и травинки ждали чего-то; застыли даже стены, словно сам камень готовился к чему-то необычайному, что вот-вот должно было произойти.
И сами три сестры застыли посреди творимого обряда.
Эльрик попятился в благоговении, чувствуя себя здесь лишним, но в этот миг принцесса Тайарату с улыбкой повернулась к нему, протягивая сияющий рунный жезл.
- Ты должен прочесть, что написано здесь, - сказала она. - Лишь у тебя, единственного во всех мирах множественной вселенной, есть сила и право на это. Вот почему мы так искали тебя. Ты должен прочесть нашу руну - как мы прочли твой меч. Только тогда откроются врата нашей магии, и мы сможем исполнить то, что было предназначено нам с рождения. Поверь и доверься нам, принц Эльрик.
- Я дал вам клятву, - отозвался он просто. Он сделает все, что они потребуют, даже если погибнет, лишится бессмертной души, обречет себя на вечные скитания в Преисподней. Он доверится им без остатка.
Огромный меч торчал из каменной чаши, продолжая свою песню, и руны вспыхивали и гасли на сияющем черном клинке. Казалось, меч готов заговорить, готов принять иной облик - возможно свой подлинный. И Эльрик содрогнулся невольно, ибо ему показалось, что он нам миг заглянул в будущее и узрел там свою судьбу, к коей нынешний день был приготовлением. Но он взял себя в руки и постарался сосредоточиться на том, что предстояло совершить.
Сестры стояли вокруг постамента не сводя взоров с меча. Они запели, и голоса их слились с голосом меча, так что невозможно стало отличить один от другого...
А Эльрик протянул вперед руки, крепко удерживая рунный жезл, и губы его беззвучно принялись шептать слова...
Они искали его из-за меча, но не только. Лишь Эльрик Мелнибонэйский, единственный из смертных, был способен прочесть столь глубокие магичсекие символы, произнести их в точности, как они должны звучать, так, чтобы каждый звук сопрягался с каждой деталью знака. Эту руну сестры знали наизусть, но они должны были прочесть ту, что сияла на Черном мече. И сейчас все четверо объединяли свои способности, свои магические силы, дабы произнести двойную руну, величайшую из Рун Власти.
Рунная песнь звучала все громче и делалась все причудливее и сложнее...
...ибо теперь четверо адептов сплетали вневременные чары, выходя за пределы слышимости, и сам воздух содрогался, разделяясб на тысячи серебристых нитей, которые маги вплетали в свое кружево...
...они сплетали магию необычайной силы, и облака над головой пузырились и вились, и ветви и цветы в саду трепетали в такт их пению.
Все вокруг ожило, мир смешивался и разделялся, изменялся и превращался. Цвета струились потоками. Фонтанами взрывались безымянные силы. И лишь чаша, меч и жезл оставались неизменны.
Лишь теперь Эльрик до конца ощутил, насколько мощной была психическая энергия, сосредоточенная в этом месте. Отсюда, догадался он, они черпали силы, чтобы противостоять Хаосу, - и их хватило бы не на одно такое горное поселение. Однако когда к мощи этой добавилась магия Черного Меча, Рунный Сад обрел свой истинный лик.
... сотрясти Алхимический Меч и сделать силу Единую - Триединой...
Он понял, что слышит легенду, вплетенную в Руны, идущую параллельно с проводимым ими обрядом. Легенду о том, как дракон вел за собой этот народ сквозь измерения - дракон, некогда обитавший внутри меча. Подобных сказаний было много у его народа, и относились они, скорее всего, к каким-то давно забытым эпизодам прошлого. Но вот наконец они пришли в эту землю, где, кроме них, не было людей, и назвали эту землю своей, и стали возводить на ней дома и Дворцы, очень бережно, стараясь не потревожить ни рек, ни лесов, ни гор... Но сперва они разбили Рунный Сад. И там сокрыли свою великую магию, в помощь и спасение далеким потомкам.
Рунная песнь все лилась и лилась. Сказание продолжалось. Внутри источника были помещение "орудия последней надежды", как их называли. И тайна сия вместе с рунным жезлом передавалась из поколения в поколение, от матери к дочери, ибо тот народ считал, что лишь женщины могут стать достойными хранительницами его величия.
Использовать эти орудия дозволено было только против сил Хаоса и только когда все прочие средства были бы исчерпаны. И прибегнуть к ним можно было лишь вкупе еще с одним великим Магическим Предметом. Те же Магические Предметы, что сестры некогда позаимствовали и хранили, в надежде купить ими помощь Эльрика - даже не подозревая, насколько он близок им по крови, - не обладали нужным могуществом.
Гейнор украл у них эти сокровища, зная, что Хаос желает их заполучить и страшится их. Одно из них было некогда украдено у Розы и вернулось к ней странным и неожиданным путем. Остальные охранялись куда надежнее. Но ни одно из них не было достаточно насыщено магией, чтобы сыграть свою роль в Рунном Обряде.
Но, пока три сестры искали Эльрика и его Черный Меч, другие люди искали самих сестер и их сокровища. Теперь круг замкнулся. Все элементы головоломки встали на место, и четверо смогли наконец высвободиться, устремляясь сознанием за пределы измерений, сфер, за пределы самого мироздания, дабы вернуться, обогащенными новыми знаниями, пониманием сложнейшей геометрии, чьи тайны лежали в основе всякой магии, чьи формы были основой всякой поэзии, чей язык был основой всякой мысли, чьи очертания были основой всей эстетики, красоты и уродства. .. И теперь четверо принялись сплетать рунную песнь заново, добавляя новые мотивы, новую силу, что заживляла раны и разрывы в ткани Времени и Пространства и создавала в то же время неудержимую силу, потребную, дабы оживить три спавших доселе Магических Предмета.
Они ее не послушали.
Но Эльрик, как ни странно, совсем не боялся их. Было в этих псах нечто вселявшее уверенность в собственной безопасности. Однако он был весьма озадачен.
Приблизившись, собаки обошли его кругом, принюхиваясь, вопросительно глядя друг на друга и порыкивая, затем, удовлетворив любопытство, невозмутимо вернулись к Розе.
Та была в полном недоумении.
- Я как раз хотела объяснить, почему нам придется подождать, ничего не предпринимая. Эти собаки - заколдованные сестры. Я наложила на них чары, чтобы скрыть от Гейнор а и дать им возможность защитить себя, ибо их собственная магия на исходе. Они не нашли того, что искали, а потому сейчас совершенно беззащитны.
- И что же они искали? - вопросил Эльрик негромко, делая шаг вперед и не сводя удивленного взора с собак, которые в ответ взглянули на него с тоской.
- Мы искали тебя, - ответил золотистый пес, струящимся движением поднимаясь на задние лапы и превращаясь в прекрасную женщину. На ней было шелковое платье того же цвета, что шкура собаки, а лицо - утонченное и продолговатое, как у мелнибонэйцев.
Серебристо-серый мех стал серебристо-серым шелком, а белый - белым, и вот уже все три сестры стояли перед ним.
- Мы искали тебя, Эльрик Мелнибонэйский, - повторили они.
Черные волосы обрамляли точеные лица, подобно шлемам. У них были огромные, чуть раскосые фиалковые глаза, бледная кожа цвета самой светлой меди, изогнутые, подобно лукам, губы...
...и они говорили с ним одним. На Тайном Языке Мелнибонэ, который не понимал даже Уэлдрейк.
От неожиданности Эльрик попятился. Но тут же спохватился, застыл на месте, коротко поклонился... и опомнился, когда губы его уже шептали слова, которые он клялся никогда больше не произносить, - слова древнего приветствия, принятого меж знатными семьями Сияющей Империи:
- Я чту вас и ваши желания...
- ...как мы - твои, Эльрик Мелнибонэйский, - поддержала его женщина в золотом. - Я принцесса Тайарату, а это мои сестры, также принадлежащие к Касте: принцесса Мишигуйя и принцесса Шану'а. Принц Эльрик, мы искали тебя многие тысячелетия, в тысячах Сфер!
- А я вас - всего несколько веков и, быть может, в пятистах Сферах, отозвался альбинос скромно, - но, сдается мне, оказался как тот хвост, что гонялся за лисицей...
- Как когда Безумный Джек Поркер заложил свою ногу! - в восторге выкрикнула матушка Пфатт, наслаждавшаяся жизнью на мягком ложе, на свежих простынях. - Кругами друг за дружкой гонялись, да? Вот так-то! Я же говорила, в этом есть какой-то смысл. Если поискать, смысл есть всегда! Диньчик, дон-чик, потерял малец бубенчик! Знаменитая гонка была, знаете ли. Испытание Случаем. Последний его бросок - это уж было чистой воды геройство. Все так говорили. Дамы и господа, они прибивают нам ноги к земле. Это не честная игра! - Она принялась вести какой-то комический диалог сама с собой, явно вспоминая юность на театральных подмостках. - Буффало Билл против Вечного Жида! Какой отличный был финал! Последний штрих.
Всю эту тираду сестры выслушали с безупречным терпением и наконец продолжили:
- Мы искали тебя, дабы обратиться с мольбой, - произнесла принцесса Тайарату, - и взамен принести тебе дар.
- Располагайте мною, как собственными руками, - привычно отозвался Эльрик, следуя ритуалу.
- А ты - нами, - поддержали его хором все три сестры.
Принцесса Тайарату опустилась на одно колено и взяла его за руки, заставив встать рядом с собой, так что теперь они оказались на коленях друг против друга.
- Твоя власть надо мной, господин, - промолвила она, подставляя лоб для поцелуя. Тот же обряд повторили и остальные.
- Чем я могу помочь вам, сестры? - спросил их Эльрик наконец, когда они обменялись тройным родственным лобзанием. Древняя мелнибонэйская кровь бурлила в его жилах, и он с неведомой прежде силой ощутил тоску по утраченной родине, по речи и обычаям своего народа. Эти женщины были ему ровней. В первый же миг между ними установилось понимание, глубже, чем кровные узы, глубже, чем любовь. Альбинос чувствовал, что во владении магией они не уступают ему самому - пока силы их не растратились на погоню за ним. Он знал и любил многих прекрасных женщин, среди них - его нареченная невеста Киморил, чародейка Мишелла и многие другие, но, если не считать Розы, эти три Принцессы были самыми удивительными из всех, кого он встречал на своем пути с тех самых пор, как превратил Имррир в погребальный костер своей усопшей возлюбленной.
- Я польщен вашим вниманием, ваши величества, - заметил он, из вежливости переходя на обычный язык, понятный и остальным присутствующим. - Чем могу вам служить?
- Нам нужен твой меч, Эльрик, - без предисловий заявила принцесса Шану'а.
- И вы его получите - и меня вместе с ним, - любезно отозвался он, как повелевала честь, однако ему не давала покоя мысль о призраке отца, что таился где-то неподалеку, готовый при первом же признаке опасности навеки слиться с душой сына в его теле... А ведь Гейнору также хотелось заполучить его Черный Меч!
- И ты не хочешь спросить, зачем нам твой клинок? - удивилась принцесса Мишигуйя, присев рядом с Розой. - Ты не потребуешь ничего взамен?
- Я и без того рассчитываю на вашу помощь, - невозмутимо отозвался альбинос. - Ведь мы дали друг другу кровную клятву. Теперь мы - одно. И наши цели едины.
- Но в тебе живет страх, Эльрик, - подала вдруг голос Черион Пфатт. - Ты боишься того, что может случиться, если ты согласишься помочь этим женщинам! - Она говорила, как ребенок, слепо требуя справедливости, не задумываясь о том, почему альбинос ни с кем не желает делиться своими опасениями.
- Да, но ведь и они не сказали, чего боятся они, если я соглашусь им помочь, - возразил ей альбинос. - Каждого из нас несет страх, сударыня, и остается лишь покрепче ухватиться за поводья.
Черион Пфатт покорно кивнула, украдкой метнув гневный взгляд на Уэлдрейка, словно призывая того вмешаться. Но поэт хранил дипломатическое молчание, не слишком хорошо понимая, что за игра идет и каковы в ней ставки, готовый, однако, ринуться в бой по первому знаку возлюбленной.
- И куда же я должен отправиться со своим мечом? - спросил Эльрик сестер.
Принцесса Тайарату, переглянувшись с остальными, промолвила мягко:
- Ты сам - никуда. Мы говорим вполне буквально. Нам нужен только твой меч. Сейчас я все объясню, принц.
И она поведала им о мире, где все жили в гармонии с Природой. В этом мире не было городов в обычном смысле слова, а все поселения строились, не нарушая естественных очертаний холмов и долин, гор и потоков, перетекая в леса, но не уничтожая их, так что случайный гость не заметил бы и следов существования цивилизации на этом континенте. Но Хаос явился по следам Гейнора Проклятого, который просил их о гостеприимстве и предал, как предавал множество людей и народов на протяжении веков, призвав в их земли своего демона-повелителя, что наложил печать Хаоса на этот край.
- Мы были надежно защищены Вязким Морем, так что мало кто знал о том, что эти места обитаемы. А леса были столь густы и реки столь широки, что мало кто решался отправиться на поиски нашего народа, поверив легендам, случайно подслушанным где-нибудь на краю света. Это правда, мы жили в раю. И этот рай был для всех. Но за считанные дни он был уничтожен, и не осталось ничего, кроме нескольких цитаделей, подобной этой, где с помощью магии нам удалось удержать остатки прежнего мира, каким он был до прихода Хаоса.
- А долго ли Хаос осаждал вас, сударыня? - поинтересовался Фаллогард Пфатт сочувственно и поднял брови в изумлении, услышав ответ:
- Около тысячи лет длилось противостояние. Многие из нас покинули этот мир и отправились в другие измерения, но некоторых долг заставил остаться и дать Хаосу отпор. Мы - последние из них. Но пока мы искали Эльрика, многие здесь погибли в беспрестанных стычках, ибо Хаос постоянно атаковал нашу твердыню.
- Почему же теперь наступило затишье? - удивился Эльрик.
- Двое владык Преисподней принялись враждовать между собой, и это отвлекло их внимание. Особенно когда Ариоху удалось с помощью неимоверных хитростей заманить Машабека в тот мир, где он был особенно силен, - то есть в наш - и пленить его здесь. Лишенный демонической помощи, Гейнор мог надеяться лишь на то, что сестры приведут его обратно. Но теперь все изменилось. Что-то произошло, и перемирие было нарушено. Машабек вернулся и намерен бросить против нас все свои силы. Тот, кто нарушил Равновесие, лишил нас времени для передышки...
Эльрик не сказал ничего, вспоминая, как отважно набросился Эсберн Снар на герцога Преисподней, чтобы прийти на помощь другу, - и сам того не желая, изменил баланс сил не в пользу сестер.
Тем временем преисполненный безумной решимости Гейнор, оставленный своим покровителем, в одиночку пробивался сквозь измерения, поклявшись завоевать этот мир уже не для Машабека, а для себя самого! Он бросил вызов Хаосу, как когда-то Равновесию! Он не желал признавать над собой ни одного господина! Бывший принц Всеединства заблудился и был вынужден на протяжении многих лет субъективного времени отыскивать дорогу в это измерение. Он шел на любые ухищрения, на любые уловки - проклиная своего всемогущего покровителя, который, похоже, оставил его, - чтобы добиться цели. В конце концов, он принял решение повсюду следовать за сестрами, ибо рано или поздно они должны были возвратиться на родину. Изначально в погоню за сестрами поспал его Машабек, велев добыть у тех вечноживую розу. Но теперь, когда демон забыл о нем, роза утратила для Гейнора интерес. Меч Эльрика был ему куда нужнее.
А теперь он вернулся, и даже в этом дворце от него не было спасения. Он явился сюда и, угрожая Сестрам мечом, потребовал легендарные Три Сокровища, которые они привезли с собой, чтобы вернуть тому, кто им их некогда одолжил. Замысел Гейнора был прост: силой или хитростью заманить сестер к восточному выходу из пещеры, где уже дожидалась его орда - ибо отродья Хаоса сами не смели ступить под своды дворца.
С помощью Коропита Пфатта, едва не надорвавшегося в отчаянной попытке, Розе удалось наконец пробиться в это измерение - как раз вовремя, чтобы успеть наложить защитные чары на сестер и дать бой Гейнору. Меч и магия помогли ей изгнать проклятого принца из дворца. И в этот миг подоспели Эльрик с друзьями.
- Мы уже готовились к смерти, - промолвила принцесса Шану'а. - Но теперь мне хотелось бы знать, почему мы оказались здесь все вместе. Что за силы свели нас? Что вы думаете об этом, мастер Пфатт? Способны ли вы узреть длань Судьбы в том, что происходит?
- Это Равновесие, - с уверенностью отозвался ясновидящий.
Эльрик не сказал ничего. Но он твердо знал, что Буреносец не служит Равновесию, а ведь именно благодаря рунному клинку он сам оказался здесь. Однако знал ли меч, что потребуют от него?
Как вдруг чудовищная мысль поразила альбиноса. Что, если он уже исполнил то, ради чего Черный Меч нуждался в нем, и теперь их союз больше не нужен Буреносцу? Это привело его в панику - и одновременно переполнило отвращением к самому себе. Как же сильно он зависит от своего клинка!.. Отцепив ножны, он сделал то, в чем отказал Гейнору: протянул меч сестрам.
- Вот то, что вы просили, сударыни. - Он отдавал им оружие, не задавая вопросов ни словом, ни жестом, ни выражением глаз, без колебаний и сомнений. Таково было веление чести.
Принцесса Тайарату сделала шаг вперед и с поклоном приняла клинок в свои маленькие ручки. Мышцы ее напряглись от тяжести меча, но она даже не шелохнулась. Женщина была куда сильнее, чем казалась внешне.
- У нас есть своя руна, - сказала она. - Всегда была. Еще с тех пор, как народ наш только пришел в этот мир и обосновался здесь. Даже когда ушли драконы, мы не испытывали страха, ибо руна наша, была с нами. Руна Последней Надежды, как некоторые ее называли. Но у нас не было меча. А Руна Последней Надежды должна быть произнесена в ходе особого обряда, в присутствии Магического Предмета. Необходимо, чтобы там был Черный Меч; затем владелец меча должен пропеть руну с нами вместе. И еще надо знать имена сущностей, коих мы желаем призвать. И все это нужно собрать воедино. Таков узор, что мы должны создать. Он станет отражением узора, что уже существует, и их двойственность освободит жизненную силу мироздания. И лишь тогда, если все исполним в точности, мы сумеем пробудить союзников, что помогут нам против Хаоса - и изгонят Машабека, Гейнора и их орды из нашего измерения! Если нам это удастся, принц Эльрик, мы предложим тебе любое из наших сокровищ... - Она бросила взгляд на Розу.
Но Уэлдрейк не дал ей договорить, восторженно декламируя:
Поискам долгим положен конец!
Найден из черного древа ларец
И розы цветущей весенний венец.
Остались лишь три вересковых кольца
Чтобы пленить Ледяного Отца.
- Именно, - подтвердила принцесса Мишигуйя, чуть приподняв брови, словно недоумевая, как могла столь сокровенная тайна сделаться достоянием менестрелей.
- У него хорошая память на стихи. - Черион Пфатт, кажется, стало неловко за своего суженого.
- Да, - вскинулся Уэлдрейк, уязвленный тем, что он счел за высокомерие. Особенно на свои собственные. Осуждайте меня, если угодно. Я отдаюсь во власть рифм и ритмов... - И он принялся бормотать себе под нос какие-то строки.
Принцесса Мишигуйя улыбнулась с извиняющимся видом. Роза поспешила заступиться за поэта:
- Без помощи мастера Уэлдрейка мы так никогда и не нашли бы друг друга. Его таланты были для нас неоценимы.
- Если все окончится удачно, - сказал Эльрик, - я приму тот дар, что вы мне обещали. Ибо, признаюсь, моя собственная судьба во многом зависит от одного из тех предметов, что были у вас...
- Мы не могли знать, какой из трех ты согласишься взять. Мы не ведали даже, что ты нам родня - хотя, конечно, давно должны были догадаться. Увы нам, но этих даров больше нет...
- Не может быть! - воскликнула Роза взволнованно. - Мы же спрятали их от Гейнора...
- Тебе удалось спасти нас самих, - вздохнула принцесса Тайарату, - но не наши сокровища. Гейнор похитил их и укрылся с ними на Корабле Былого. Так что все они уже в руках Хаоса. Я Думала, ты знаешь об этом.
Роза медленно опустилась на мраморную скамью. Глухой стон сорвался с ее уст. Наконец, подняв голову, она обратилась к сестрам:
- Теперь ваш обряд для нас особенно важен ...
Женщины унесли Черный Меч в недра дворца, где должна была состояться церемония, и, следуя за ними, Эльрик не мог удержаться от мысли, что теперь и он, и отец его воистину обречены.
Глава третья
Обряды крови, обряды железа. Шесть мечей против Хаоса
Вчетвером они шли аркадами, украшенными алой и розовой мозаикой, узкими проходами среди цветущих кустов, освещенных отраженным солнечным светом, падавшим из скрытых под самой крышей окошек, галереями, заполненными полотнами и скульптурами.
- Все это напоминает мне Мелнибонэ, и все же это не Мелнибонэ, заметил альбинос.
Принцесса Тайарату была оскорблена.
- Здесь нет ничего от твоего Мелнибонэ, смею надеяться. Мы не несем клейма этого воинственного рода. Мы происходим от вадхагов, что бежали от мабденов, которым помогал Хаос...
- Тогда как мы, мелнибонэйцы, решили, что никогда и ни от кого не будем спасаться бегством, - негромко отозвался Эльрик. Он мог понять предков, взявшихся изучать искусство войны, чтобы отстоять свои земли. Чего он не принимал, так это того, что случилось с ними потом.
- Я никого не осуждаю, - смутилась принцесса. - Но сами мы скорее отправимся в изгнание, чем станем подражать тем, кто готов нас уничтожить...
- Однако теперь, - возразила принцесса Шану'а, - мы будем биться с Хаосом, чтобы защитить то, что принадлежит нам.
- А я и не говорила, что мы не станем сражаться, - твердо промолвила ее сестра. - Я сказала, что мы не станем строить империй.
- Это я могу понять, - кивнул альбинос. - различие существенно. И я никогда не разделял подобных устремлений моих сородичей.
- Есть множество способов достичь безопасности, - загадочно заметила принцесса Мишигуйя. И они продолжили свой путь по прекрасному дворцу самого мирного племени на свете.
Принцесса Тайарату по-прежнему несла Черный Меч, хотя ноша была нелегкой. Но когда Эльрик предложил помочь ей, она с гордостью отказалась, точно это был долг, который никто не мог выполнить, кроме нее самой.
Новый коридор вывел их в открытый сад, с трех сторон окруженный каменными стенами. Над головой было синее небо; пахло розами. Посреди сада журчал фонтан, трехгранный цоколь которого, с высеченными на нем фигурами, венчала каменная чаша, украшенная изображениями дев и драконов, кружащихся в танце. Из чаши струилась серебристая вода, и Эльрику показалось кощунством принести в такое место Черный Меч.
- Мы в Рунном Саду, - заметила принцесса Мишигуйя. - Здесь средоточие нашего мира, его сердце. Когда вадхаги пришли сюда, этот сад был первым, что они создали. - Она с наслаждением вдохнула аромат роз. И задержала дыхание, точно этот вдох мог стать для нее последним.
Положив рунный меч на мраморную скамью, принцесса Тайарату опустила руки в прохладную воду и плеснула ее себе на чело, точно ища благословения. Что до принцессы Шану'а, то она быстрым шагом прошла в боковую галерею и вернулась с золотистым, украшенным рубинами цилиндром, который передала Мишигуйе. Та извлекла из цилиндра другой, чуть поменьше, из слоновой кости, опоясанный золотом, и вручила его Тайарату. Которая, в свою очередь, достала жезл из серого камня с высеченными на нем синими рунами, подобными тем, что украшали клинок Буреносца. Эльрик видел такие еще лишь на Скорбном, втором рунном клинке, что некогда поднял на него Йиркун. Кажется, он что-то читал и о других магических предметах, украшенных этими письменами ... Что же у них может быть общего?
Принцесса Тайарату держала серый жезл на вытянутых руках, как зачарованная глядя на искрящиеся, извивающиеся руны - словно никогда прежде не видела их ожившими, - и губы ее шевелились, складывая слова давно забытого языка, которые заучила, прежде чем узнать обычный алфавит. Руна Власти была ее наследием...
- Лишь три девы, рожденные от одной матери и одного отца, в одно и то же время, могут знать Рунный Обряд, - прошептала Шану'а. - Но ритуал может быть завершен, лишь когда мы узрим Черный Меч и вслух прочтем начертанные на нем письмена в Рунном Саду. Все должно сойтись воедино. Потом, если Руна была произнесена верно и если древняя магия не истерлась и не растратилась за долгие века, мы обретем сокровища, что принесли наши предки в этот мир.
Принцесса Мишигуйя приблизилась к скамье, где лежал меч, взяла его и поднесла своей сестре Шану'а, ожидавшей у фонтана, и та приняла его и, ухватившись за рукоять, стала медленно, медленно вытягивать клинок из ножен. Алые руны недобро вспыхнули на черном лезвии, и меч запел - так, как Эльрику никогда прежде не доводилось слышать.
Любому другому, даже Гейнору, Буреносец никогда не дался бы без борьбы и, обнаженный, немедленно обратился бы против святотатца, так что даже просто удержать его в руках сумел бы лишь самый сильный маг. Но сейчас. песнь клинка была столь странной и сладостной, столь пронзительной и горестной, полной тоски и несказанной печали, что альбинос пришел в ужас. Он и помыслить не мог, что меч его способен на такое.
Под томительное пение Буреносца Шану'а воздела его над головой и уверенно опустила клинок острием в резную чашу фонтана. Вода мигом иссякла - и в саду воцарилось безмолвие.
Даже небеса как будто застыли над головой, застыл сад, точно все до единого лепестки и травинки ждали чего-то; застыли даже стены, словно сам камень готовился к чему-то необычайному, что вот-вот должно было произойти.
И сами три сестры застыли посреди творимого обряда.
Эльрик попятился в благоговении, чувствуя себя здесь лишним, но в этот миг принцесса Тайарату с улыбкой повернулась к нему, протягивая сияющий рунный жезл.
- Ты должен прочесть, что написано здесь, - сказала она. - Лишь у тебя, единственного во всех мирах множественной вселенной, есть сила и право на это. Вот почему мы так искали тебя. Ты должен прочесть нашу руну - как мы прочли твой меч. Только тогда откроются врата нашей магии, и мы сможем исполнить то, что было предназначено нам с рождения. Поверь и доверься нам, принц Эльрик.
- Я дал вам клятву, - отозвался он просто. Он сделает все, что они потребуют, даже если погибнет, лишится бессмертной души, обречет себя на вечные скитания в Преисподней. Он доверится им без остатка.
Огромный меч торчал из каменной чаши, продолжая свою песню, и руны вспыхивали и гасли на сияющем черном клинке. Казалось, меч готов заговорить, готов принять иной облик - возможно свой подлинный. И Эльрик содрогнулся невольно, ибо ему показалось, что он нам миг заглянул в будущее и узрел там свою судьбу, к коей нынешний день был приготовлением. Но он взял себя в руки и постарался сосредоточиться на том, что предстояло совершить.
Сестры стояли вокруг постамента не сводя взоров с меча. Они запели, и голоса их слились с голосом меча, так что невозможно стало отличить один от другого...
А Эльрик протянул вперед руки, крепко удерживая рунный жезл, и губы его беззвучно принялись шептать слова...
Они искали его из-за меча, но не только. Лишь Эльрик Мелнибонэйский, единственный из смертных, был способен прочесть столь глубокие магичсекие символы, произнести их в точности, как они должны звучать, так, чтобы каждый звук сопрягался с каждой деталью знака. Эту руну сестры знали наизусть, но они должны были прочесть ту, что сияла на Черном мече. И сейчас все четверо объединяли свои способности, свои магические силы, дабы произнести двойную руну, величайшую из Рун Власти.
Рунная песнь звучала все громче и делалась все причудливее и сложнее...
...ибо теперь четверо адептов сплетали вневременные чары, выходя за пределы слышимости, и сам воздух содрогался, разделяясб на тысячи серебристых нитей, которые маги вплетали в свое кружево...
...они сплетали магию необычайной силы, и облака над головой пузырились и вились, и ветви и цветы в саду трепетали в такт их пению.
Все вокруг ожило, мир смешивался и разделялся, изменялся и превращался. Цвета струились потоками. Фонтанами взрывались безымянные силы. И лишь чаша, меч и жезл оставались неизменны.
Лишь теперь Эльрик до конца ощутил, насколько мощной была психическая энергия, сосредоточенная в этом месте. Отсюда, догадался он, они черпали силы, чтобы противостоять Хаосу, - и их хватило бы не на одно такое горное поселение. Однако когда к мощи этой добавилась магия Черного Меча, Рунный Сад обрел свой истинный лик.
... сотрясти Алхимический Меч и сделать силу Единую - Триединой...
Он понял, что слышит легенду, вплетенную в Руны, идущую параллельно с проводимым ими обрядом. Легенду о том, как дракон вел за собой этот народ сквозь измерения - дракон, некогда обитавший внутри меча. Подобных сказаний было много у его народа, и относились они, скорее всего, к каким-то давно забытым эпизодам прошлого. Но вот наконец они пришли в эту землю, где, кроме них, не было людей, и назвали эту землю своей, и стали возводить на ней дома и Дворцы, очень бережно, стараясь не потревожить ни рек, ни лесов, ни гор... Но сперва они разбили Рунный Сад. И там сокрыли свою великую магию, в помощь и спасение далеким потомкам.
Рунная песнь все лилась и лилась. Сказание продолжалось. Внутри источника были помещение "орудия последней надежды", как их называли. И тайна сия вместе с рунным жезлом передавалась из поколения в поколение, от матери к дочери, ибо тот народ считал, что лишь женщины могут стать достойными хранительницами его величия.
Использовать эти орудия дозволено было только против сил Хаоса и только когда все прочие средства были бы исчерпаны. И прибегнуть к ним можно было лишь вкупе еще с одним великим Магическим Предметом. Те же Магические Предметы, что сестры некогда позаимствовали и хранили, в надежде купить ими помощь Эльрика - даже не подозревая, насколько он близок им по крови, - не обладали нужным могуществом.
Гейнор украл у них эти сокровища, зная, что Хаос желает их заполучить и страшится их. Одно из них было некогда украдено у Розы и вернулось к ней странным и неожиданным путем. Остальные охранялись куда надежнее. Но ни одно из них не было достаточно насыщено магией, чтобы сыграть свою роль в Рунном Обряде.
Но, пока три сестры искали Эльрика и его Черный Меч, другие люди искали самих сестер и их сокровища. Теперь круг замкнулся. Все элементы головоломки встали на место, и четверо смогли наконец высвободиться, устремляясь сознанием за пределы измерений, сфер, за пределы самого мироздания, дабы вернуться, обогащенными новыми знаниями, пониманием сложнейшей геометрии, чьи тайны лежали в основе всякой магии, чьи формы были основой всякой поэзии, чей язык был основой всякой мысли, чьи очертания были основой всей эстетики, красоты и уродства. .. И теперь четверо принялись сплетать рунную песнь заново, добавляя новые мотивы, новую силу, что заживляла раны и разрывы в ткани Времени и Пространства и создавала в то же время неудержимую силу, потребную, дабы оживить три спавших доселе Магических Предмета.