... Гейнор парировал удар. И захохотал. И принцесса с изумлением ощутила, как энергия покидает меч и ее самое...
...затем, небрежным движением, Проклятый Принц выбил ее из седла, ударив рукоятью меча, и она беспомощно распласталась среди окровавленных зловонных останков, - а сам вскочил на среброгривого коня и во весь опор поскакал туда, где сражались две других сестры, еще не ведавшие об опасности...
Принцесса Тайарату подняла умоляющий взор на Эльрика:
- Нет ли у тебя иного колдовства, что могло бы спасти нас?
Но тщетно альбинос перебирал в памяти отрывки из древних гримуаров и книг, что он заучил еще ребенком. Потусторонние силы не отвечали на зов...
- Эльрик, - прошептала Тайарату хрипло, - смотри... Гейнор выбил Шану'а из седла - вон, лошадь ее несется без всадницы... А теперь упала и Мишигуйя... Эльрик, все пропало! Мы погибли, и магия оказалась бессильна!
Альбиносу смутно вспомнилось некое сверхъестественное существо, с коим предки его заключили союз в незапамятные времена, - но в памяти всплыло только имя...
- Матерь Трав, - пробормотал он сухими, потрескавшимися губами. Казалось, тело его лишилось всех жизненных соков и при малейшем движении готово растрескаться и рассыпаться в пыль. - Роза должна знать...
- Пойдем. - Тайарату с огромным трудом поднялась на ноги и ухватилась за поводья его коня. - Мы должны им сказать...
Но Эльрику нечего было рассказывать. Это была лишь тень воспоминания о старинном договоре с неким природным духом, неподвластным ни Закону, ни Хаосу... обрывки заклинания, заученного в детстве...
Матерь Трав.
Он не помнил, кто она такая.
Гейнор вновь исчез в гуще своего войска, в поисках Розы и Черион Пфатт. Меч его был теперь вчетверо сильнее прежнего - и ему не терпелось испробовать его на обычной смертной плоти...
Уэлдрейк все еще смотрел, еще молился и видел все с балкона. Он видел, как принцесса Тайарату вложила золотой меч в ножны и отвела лошадь Эльрика туда, где стояли ее сестры, такие же изможденные и обессилевшие. Кони их ускакали прочь, вслед за Гейнором.
Однако Проклятому Принцу так и не удалось, отыскать Розу, а Черион с легкостью ускользала от него, точно мальчишка-сорванец на рыночной площади, и наконец вернулась к остальным, с жаром принявшись доказывать что-то распростертому на земле альбиносу.
...К ним приблизилась Роза и, мигом осознав неладное, соскочила с седла... Она опустилась на колени рядом с мелнибонэйцем и взяла его за руку...
- Есть одно заклинание, - вымолвил Эльрик чуть слышно. - Я пытаюсь припомнить. Что-то крутится в памяти... Что-то насчет тебя, Роза, или твоего народа...
- Все они погибли, - отозвалась девушка, раскрасневшаяся в пылу боя. - И, сдается мне, я тоже скоро умру.
- Нет! - Ценой неимоверного усилия альбинос поднялся на ноги, цепляясь за луку седла. Конь его нервно всхрапывал и вновь рвался в бой. - Ты должна мне помочь. Там было что-то насчет существа, которое называли Матерью Трав...
Имя показалось ей знакомым.
- Вот все, что я помню. - Нахмурив брови, она принялась декламировать:
В ту пору давнюю, когда
Земля, юна и молода,
Цвела, не ведая богов,
Жила на свете Мать Цветов
И Трав. В зеленой колыбели
Качала дочь и песни пела
О лете, солнце и морозе
Для дочери своей. Для Розы.
Это сочинил Уэлдрейк. В юности, как он говорил.
И тут она поняла, что, сама того не осознавая, что-то подсказала мелнибонэйцу, ибо Эльрик возвел очи горе, губы его шевелились, и с них слетали странные музыкальные звуки, смысла которых не понимали даже сестры.
То был язык темной глины, узловатых корней и ежевичных зарослей, где некогда, как гласит легенда, резвились дикие вадхаги и растили свое странное потомство, частью - плоть, частью - кора и листва, ибо то был народ леса и забытых садов... а когда он запинался, Роза подхватывала его песнь на языке далекого народа, чьи предки смешались с ее собственными и чья кровь текла в ее жилах.
Они пели хором, посылая свои голоса сквозь все измерения множественной вселенной, туда, где дремлющее доселе существо потянулось, приподняло руки, сплетенные из миллионов ежевичных плетей, и обернуло лица из узловатого розового дерева в сторону, откуда доносилась песнь, забытая им сотни тысяч лет назад. Песнь пробудила ее к жизни, придавая ей смысл в тот самый миг, когда она собиралась умереть, и по чистой прихоти, из любопытства Матерь Трав шевельнулась, распутывая свое тело конечность за конечностью, голову за головой, так что затрепетала вся ее листва, и наконец приняла облик, близкий человеческому.
Затем шагнула уверенно сквозь пространство и время, которого не существовало еще в те времена, когда она решила отойти ко сну, - и оказалась в трясине разлагающейся, дурно пахнущей плоти. И ей это не понравилось. Но сквозь вонь она ощутила и иной запах - свой собственный аромат - и, опустив огромную голову, сплетенную из терна, взглянула по сторонам глазами из листьев и цветов, шевельнула вересковыми губами и вопросила голосом столь низким, что от него задрожала земля: зачем дочь призвала ее сюда?
Роза дала ответ на том же языке, а Эльрик спел ей свою историю, и мелодия показалась ей приятной. Матерь Трав теснее подобрала свои ветви и сурово взглянула в сторону Гейнора и остатков войска Хаоса. Те остолбенело взирали на нее - но вот Проклятый Принц вскинул свой черно-желтый меч, и орда устремилась в атаку.
Сестры взялись за руки с Эльриком, Розой и Черион, помогая Матери Трав и указывая ей, что делать. Она протянула многопалую руку к Гейнору, и тот лишь чудом успел ускользнуть. Но сколько ни рубил он своим мечом - клинок его оказался бессилен против этой древней мощи. Ее невозможно было лишить жизни ни магией, ни оружием смертных, все раны вмиг затягивались на ней.
Со спокойной уверенностью, точно исполняя несложную, хотя и малоприятную, домашнюю работу, Матерь Трав протянула длинные ветвистые пальцы сквозь ряды нападающих, не замечая ни мечей, ни пик, ни топоров, ни когтей, ни клыков... она опутала перепуганных тварей, свивая их, соединяя, изгибая и смешивая между собой, покуда все они не оказались в плену цепких ежевичных плетей.
Лишь одному удалось бежать - и он несся сломя голову по осколкам окровавленного хрусталя, настегивая лошадь пресытившимся двурогим клинком.
Матерь Трав потянулась к нему тонкими щупальцами, но силы ее были на исходе, и ей удалось лишь вырвать меч-пиявку у него из рук и торжествующе отшвырнуть прочь, в самую чащу, где мгновенно возникла бездонная черная заводь, обращая в уголь окрестные деревья.
Черно-желтый меч исчез, и Гейнор с яростным криком погнал взмыленного коня прочь из долины - и вскоре скрылся из вида.
Матерь Трав в тот же миг забыла о Гейноре и медленно втянула в себя ветви, высвобождая пронзенные шипами трупы... она даровала им куда более чистую смерть, что ждала бы их от руки Эльрика.
Альбинос, однако, сел в седло и, хотя никто больше не пожелал ему помочь, методично принялся объезжать поле боя, приканчивая раненых, дабы вновь напитать свой меч силой. Он был полон решимости отыскать и покарать Гейнора за все зло, что тот причинил. И, расправляясь с уцелевшими, он не внимал их мольбам.
- Я лишь отнимаю у вас то, что ваш хозяин отнял у нас.
В этих убийствах не было ни чести, ни удовлетворения-. Он лишь делал то, что необходимо.
Когда он вернулся к своим спутникам, Матерь Трав уже исчезла. Войско Хаоса было разгромлено. В живых не осталось никого.
Но принцесса Шану'а не собиралась успокаиваться на этом.
- Мы одержали победу, - воскликнула она, - но Хаос еще жив в нашем мире. Гейнор здесь. И скоро он вновь нападет на нас.
Ее лошадь вернулась к хозяйке, и та ласково поглаживала ее по холке.
- Мы не позволим ему напасть, - заявила Роза, протирая Скорый Шип куском ткани. - Нужно загнать его обратно в Преисподнюю, чтобы он никогда больше никому не причинил зла!
- Верно, - согласился Эльрик. Он был невесел, и тяжкие раздумья одолевали его. - Нужно выследить это отродье в его логове и пленить - если уж уничтожить его невозможно. Ты найдешь дорогу, Черион?
- Да, - отозвалась девушка. Друзья помогли ей забинтовать раны, к счастью неопасные, и она была преисполнена решимости вновь ринуться в бой. - Он, должно быть, вернулся на Корабль Былого.
- Его твердыня... - прошептала Роза.
- Там он особенно силен. - Принцесса Мишигуйя уже вскочила в седло. Но нас это не остановит!
- Да, он очень силен, - кивнула задумчиво Черион: - Куда сильнее, чем здесь. Так почему же он не использовал свою силу на поле боя?
- Может быть, он ждет нас? - предположил Эльрик. - Знает, что мы сами придем к нему...
- И все же нам придется отправиться за ним, - заявила принцесса Тайарату. - Нельзя оставлять ему наши сокровища.
- Согласен, - с жаром отозвался альбинос. У Гейнора был ларец черного дерева. Скоро Ариох или кто-то из владык Хаоса могут прийти за ним - и тогда душа отца устремится в тело сына, чтобы навсегда поселиться в нем...
Эльрик стянул черные боевые рукавицы, голыми ладонями оглаживая шелковистые бока лошади, но ничто не могло изгнать бивший его озноб. Обычное животное тепло было здесь бессильно.
- А как же остальные? - спросила Черион. - Мой дядя, бабушка, двоюродный брат и мой жених? Нам нужно их предупредить.
Они медленным шагом двинулись к пещерному городу, оставили лошадей на конюшне и начали долгий подъем по бесконечным ступеням и потайным галереям, пока наконец не оказались на балконе, где их встретил Уэлдрейк.
Он был один. И в полном отчаянии. Слезы стояли в его глазах. Он обнял Черион, но скорее в утешение, чем от радости.
- Они ушли, - сказал он ей. - Увидели, что вы терпите поражение. Им так показалось... Фаллогард должен был думать прежде всего о сыне и о матери. Он не хотел уходить, но я настоял. Он хотел забрать и меня, но времени не было, а я отказался.
- Ушли? - Черион была в растерянности. - Куда они ушли, любовь моя?
- Матушка Пфатт открыла некую "складку", они заползли под нее и исчезли - в тот самый миг, как объявился этот огромный куст. Но было поздно. Я уже не мог их удержать.
- Куда? - вскричала в ярости Черион. - Куда они подевались? Неужели нам придется опять их искать?!
- Боюсь, что да, любовь моя, - мягко отозвался Уэлдрейк, - если мы хотим, чтобы твой , дядюшка благословил наш брак. - Тогда пойдем за ними!
- Позже, - остановила ее Роза. - Сперва мы должны отправиться на Корабль Былого. Мне нужно свести счеты с Гейнором Проклятым... и кое с кем еще!
Глава пятая
Артефакты на продажу; Роза добивается отмщения
Группа всадников наконец остановилась на привал у прибрежных утесов. Лошади, две из которых несли двойную ношу, совсем обессилели. Но они достигли Вязкого Моря! Вот оно колыхалось перед ними, с натужным шипением раз за разом вползая на окруженный высокими скалами берег, усыпанный осколками кварца и известняка, кремнием и самоцветами, - и сползая обратно.
Эльрик тотчас же узнал корабль, бросивший якорь в бухте. Парус был спущен, но тяжелая клетка по-прежнему высилась на носу. Корабль Гейнора вернулся к хозяину.
Вдалеке у скал копошились какие-то фигурки. Путники осторожно пустили лошадей вниз по узкой тропинке, ведущей к берегу, - и вот уже цветная галька захрустела под копытами.
Принцесса Тайарату ехала чуть впереди; за ней - сестры, верхом на одной лошади. Следом - Эльрик и Роза, и, наконец, Черион Пфатт с Уэлдрейком, крепко державшимся за пояс своей нареченной. Странная, разношерстная компания - но общие цели объединяли их.
Проехав дальше по берегу и миновав каменистую косу, путники наконец узрели пред собой Корабль Былого.
Это было одно из самых нелепых и несуразных сооружений, какие только доводилось видеть Эльрику.
Некогда это и впрямь был корабль. Многочисленные палубы его поднимались все выше и выше, превращая судно в подобие чудовищного плавучего зиккурата, достойного самого Хаоса. Такое впечатление, что это живое существо здесь замучили до смерти, заставляя принимать самые невероятные формы, и потом оно мумифицировалось, превратившись в памятник самому себе и нечеловеческой жестокости своих создателей. То там, то здесь глазу чудились очертания ликов, конечностей и тел невиданных животных и птиц, огромных рыб и каких-то еще, самых немыслимых созданий. Корабль казался порождением Вязкого Моря, лизавшего своим грязным пенистым языком сумрачный берег, где мужчины, женщины и дети - в самых разных одеждах, кто в лохмотьях и шелках и в разномастной обуви, кто в замызганных мехах, снятых с убитого владыки, кто в штанах и куртке безымянного матроса, кто в платьях и белье утопленников, в шляпах, кружевах и украшениях, которыми мертвецы некогда тешили свое тщеславие - бродили среди черных бурунов, среди мусора и падали, вынесенной прибоем, роясь в горах вековых отбросов в поисках неведомых сокровищ, и, отыскав нечто ценное, спешили назад, на свой корабль-муравейник, лежавший, чуть накренившись, на берегу, с задранным левым бортом, уткнувшись правым в камни.
Мертвый остов судна был подобен кишащему червями трупу огромного морского гада. Сновавшие повсюду людишки оскверняли его самим своим присутствием, своим убожеством, как отбросы ненасытного воронья оскверняют кости павших. Казалось, корабль покрыт живой колышущейся массой, без всякой индивидуальности и разума, достоинства, гордости или стыда - они суетились, ссорились, дрались, визжали, рычали, хныкали и стонали... То были люди, покорные Хаосу, но еще не измененные им; существа, которым Гейнор не оставил иного выбора, придя в их мир под знаменем Машабека. Едва ли теперь создания эти достойны были называться людьми. Ни один из них даже не взглянул на Эльрика и его спутников, когда те въехали под грозную тень Корабля Былого.
Они не отвечали на вопросы альбиноса. Не отзывались, когда сестры пробовали заговорить с ними. Страх и стыд пожирали их. Они оставили всякую надежду, даже на жизнь после смерти, уверенные, что Хаос давно поглотил всю вселенную без остатка.
- Мы пришли, - воскликнул наконец Эльрик, - чтобы пленить принца Гейнора Проклятого и призвать его к ответу!
Но даже это не тронуло их. Они привыкли к обманам Гейнора, к тому, как в минуты скуки он играл их жизнями и чувствами. Любая речь для них стала ложью.
Семеро подъехали к подъемному мосту, что вел в недра гигантского корабля, и без колебаний двинулись по нему, оказавшись в настоящем муравейнике темных галерей, ведущих в никуда проходов, перегороженных сколоченными на скорую руку дверями, перевязанными бечевой и обрывками сетей; повсюду свисало какое-то рванье и лохмотья, сохло плохо выстиранное белье; чуть дальше были возведены леса и установлены подкорки - прямо на краю пролома. Такое впечатление, что некий морской исполин пробил рогом корабль, нанеся ему смертельные раны и прорвав внутренности.
Мутный свет, вливавшийся сквозь щели, создавал в змеящихся кишках судна месиво светлых и темных теней, делая его обитателей похожими на призраков. Они ютились по углам, давясь там чем-то, кашляя и стоная, отчаявшиеся настолько, что не решались даже поднять глаз, дабы не усугублять тоску. Повсюду валялись отбросы - мусор, не представлявший ценности даже для этих людей. Уэлдрейк, зажимая рот рукой, соскочил с седла.
- Бр-р, это даже хуже, чем кроличьи садки в Степни. Делайте то, что считаете нужным. От меня тут пользы не будет. - И, к полному изумлению Черион, вернулся на берег моря.
- Верно, - заметила Роза. - Проку от него немного в обычном смысле. Зато во всем, что касается поэтического вдохновения и поисков гармонии...
- Это в нем самое прекрасное! - восторженно согласилась Черион. Ей было приятно, что ее восхищение разделяет кто-то еще... это помогает влюбленным уверить себя, что они не сошли с ума окончательно (чего сами втайне опасаются).
Эльрик, однако, начал терять терпение. Он выхватил меч из ножен, и черное сияние Буреносца залило все вокруг. Меч вновь завел свою гневную песнь, словно жаждал скорее дотянуться до того, кто пытался украсть у него жизнь.
Конь попятился и забил копытами; взор алых глаз альбиноса пронзил слоистую тьму, и он воззвал к тому, кто причинил им всем столько зла, кто создал все это безумие, кто презрел все силы, все обязанности, все пакты и растоптал доверие.
- Гейнор! Гейнор Проклятый! Гейнор, гнусное отродье Преисподней! Мы пришли покарать тебя!
Откуда-то издалека, из кромешной тьмы, донесся смешок.
- Какие красивые слова, мой дорогой принц! Какое бахвальство!
Эльрик направил коня на голос, чудом отыскивая дорогу в полумраке, расталкивая тех, кто случайно попадался на пути, опрокидывая кипящие горшки и топча угли, - он был уверен, что от обычного огня этот корабль не может пострадать.
Роза устремилась за ним с победным кличем, полная решимости исполнить наконец свою месть. Обнажив клинок, она вскинула его над головой, точно боевой штандарт. Сестры также подняли мечи - золотой, гранитный и слоновой кости - и затянули древнюю воинскую песнь. Черион ехала последней, ибо не слишком уверенно себя чувствовала в седле, и к тому же все время оглядывалась, не идет ли Уэлдрейк.
Наконец они оказались перед огромными дверями, украшенными затейливой резьбой. Некогда покои, что находились за ними, принадлежали капитану корабля - кем бы тот ни был - и находились в самом центре судна, но теперь, через дыры и пробоины, даже сюда доносился гул прилива и зловещий шепот волн.
- Возможно, - вновь донесся до них насмешливый голос Гейнора, - мне стоило бы вознаградить вас за отвагу. Милые принцессы, я так старался привести вас сюда, чтобы показать мое маленькое царство, но вы упорно этого не желали! И все же, я вижу, любопытство возобладало!
- Нет, принц Гейнор, на Корабль Былого нас привело отнюдь не любопытство. - Принцесса Шану'а соскочила с седла и толкнула тяжелую створку, так что. все они, спешившись, смогли протиснуться в образовавшуюся щель. - Мы намерены навсегда изгнать тебя из нашего мира!
- Какие смелые слова, сударыня! Если бы не примитивная земная магия, все вы сейчас были бы у меня в плену. Впрочем, еще не поздно...
В дымном воздухе витали странные ароматы, и чадящие факелы отбрасывали не больше света, чем толстые свечи, с шипением ронявшие на пол желтый воск. В воздухе мерцали нити паутины, а писк по углам наводил на мысли о крысах. Однако Эльрику казалось почему-то, что все это лишь иллюзия, для него на миг словно приоткрылся полог, - и он узрел круговерть и многоцветье Хаоса внутри огромного шара... а затем увидел темный силуэт Гейнора, стоявшего перед подобием небольшого алтаря, на который были возложены какие-то предметы.
- Я рад видеть вас! - провозгласил тот, в безумной уверенности, что вскоре и эти последние противники признают его своим господином. - Ни к чему обмениваться бранными словами, друзья, ибо мне под силу разрешить любые споры между нами! - Шлем его пульсировал багровым огнем, пронизанным черными нитями. - Довольно бессмысленной жестокости, и давайте решим дело полюбовно, как подобает истинно разумным людям.
- Я уже слышала от тебя такие слова, Гейнор, - с презрением воскликнула Роза, - когда ты пытался заставить моих сестер выкупить свою честь или жизнь. Я не стану торговаться с тобой, как не стали и они!
- У вас долгая память, любезная госпожа. Я уже забыл об этой безделице и вам советую. Это было вчера. А я зову вас в сияющее завтра!
- Что можешь ты нам предложить? - удивилась Черион. - Твои мысли для меня - загадка, но я знаю, что ты лжешь. Ты почти лишился власти над этим миром. Силы, что прежде помогали, теперь отвернулись от тебя! Но ты хотел бы вновь привлечь их на свою сторону...
Огромная эктоплазменная сфера за спиной у Гейнора вспыхнула и всколыхнулась, и в недрах ее мелькнули три пылающих злобой глаза и клацающие челюсти - и Эльрик с ужасом осознал, что Машабек так и не вырвался на свободу и Гейнору каким-то образом удалось удержать его в плену.
Благодаря отваге Эсберна Снара Ариох был изгнан из этого измерения, и Гейнор решился на неслыханный шаг: самому занять место владыки Хаоса! Но хотя Машабек был его пленником, Проклятому Принцу не под силу оказалось подчинить его своей воле. Должно быть, именно за этим он пытался, с помощью меча-пиявки, похитить энергию у Буреносца и у трех других.
- Верно. - Гейнор без слов понял, о чем думает альбинос. - Я рассчитывал обрести силу иным способом. Но я ведь почти бессмертен - как ты уже понял. И с удовольствием поторгуюсь с тобой!
- Тебе нечего мне предложить, - ледяным тоном отозвался Эльрик.
Но Проклятый Принц, насмехаясь, подбросил в руках какой-то предмет.
- Разве? А этот ларчик тебе не нужен, мой друг? Разве не за ним ты так отчаянно гонялся по всем мирам?
Эльрик увидел шкатулку черного дерева, с вырезанными на ней черными розами. Даже отсюда он ощущал ее чудесный аромат. Отцовский ларец!
Гейнор расхохотался.
- Кто-то из твоих предков украл его и подарил твоей матери. Та передала ларчик супругу (который был несказанно счастлив, осознав, что за сокровище попало к нему в руки), но его слуга ухитрился ларец потерять! Купил же его, всего за несколько гроатов, если мне не изменяет память, некий купец в Мение. У пиратов, возвратившихся с добычей. Забавная история, не так ли...
- Ты не смеешь предлагать нам этот ларец! - вдруг выкрикнула Роза.
Эльрик удивился, насколько решительнее она стала, едва они переступили порог зала, будто долго готовилась к этому мигу и теперь точно знала, что говорить и как себя вести.
- Но мне придется, сударыня. - Открыв шкатулку, Гейнор извлек оттуда роскошную алую розу. Казалось, она была сорвана лишь только что. Изумительный, совершенный цветок. - Последнее, что уцелело в ваших краях, сударыня. Кроме вас самой, разумеется. Последний свидетель моей потрясающей победы. Подобно вам, сударыня, этот цветок пережил все козни Хаоса. Вплоть до сегодняшнего дня...
- Он тебе не принадлежит, - подала голос принцесса Тайарату. - Нам дала его Роза, когда узнала о нашей беде. И ей мы должны его вернуть. Это Вечная Роза.
- Да, сударыня, и теперь она - моя. И я вправе делать с ней все, что пожелаю. - В тоне Гейнора звучало нетерпение, словно он говорил с непонятливым ребенком.
- У тебя нет никаких прав на эти сокровища, - сказала принцесса Мишигуйя. - Верни нам вересковые кольца - их давали на хранение мне!
- Но вам они не принадлежат, - возразил Гейнор, - и вы это знаете. Все эти вещи вам одолжили на время, пока вы не отыщете Эльрика.
- Так верни их мне. - Роза выступила вперед. - Ибо все эти вещи мои, и лишь я имею право распоряжаться ими. Это последние сокровища моей земли. Я принесла их сюда, в надежде обрести покой. Но Хаос явился и в этот мир, и сестрам они понадобились больше. Однако теперь они получили свои клинки. Им не пришлось покупать помощь Эльрика. Вот так-то, принц. А теперь мы пришли за ними. Верни же нам то, что тебе не принадлежит, или мы заберем свои сокровища силой.
- Силой, сударыня? - Смех Гейнора сделался резче и пронзительнее. - С какой же силой вы пойдете против меня? Против Машабека? Пусть я пока не могу им управлять. Но я могу освободить его! Выпустить владыку Хаоса в этот мир, сударыня, дабы он проглотил его во мгновение ока - и всех нас вместе с ним. О, как мне было бы приятно сделать это - почти так же, как самому обладать такой мощью. Ибо это по моей воле Хаос обрушился бы на вселенную! Одного касания терновой веточки довольно, чтобы дать ему свободу. - Он продемонстрировал тонкую черную ветвь, оплетенную медными нитями. - Так о какой силе вы говорите, сударыня? Пока я здесь и терновый жезл у меня в руке, мы все в безопасности - как был в безопасности Ариох, пленивший нашего друга.
Из шара донеслось рычание и хриплый вой - граф Машабек осатанел, заслышав имя своего мучителя. Уродливая физиономия на миг прижалась к стенке сферы, излучая такую ненависть и злобу, что Эльрик и его спутницы невольно отшатнулись.
- А ты, принц Эльрик? - завопил Гейнор, силясь перекричать ревущего демона. - Ты ведь тоже пришел поторговаться со мной? Чего ты хочешь? Чтонибудь на память о своем приятеле? - И он взмахнул в воздухе серой волчьей шкурой.
Но если он рассчитывал оскорбить Эльрика, то промахнулся. Раз шкура оборотня была сброшена, значит, Эсберн Снар погиб человеком. И теперь был свободен!
- Я согласен с моими друзьями, - сказал альбинос. - Я не торгуюсь с такими, как ты, Гейнор Проклятый. У тебя не осталось чести.
- Одни пороки, принц Эльрик. Увы, должен признать, ничего, кроме пороков. Но пороки творческие, я бы даже сказал, изобретательные. Не желаете ли послушать, что я могу вам предложить? Видите ли, мне нужны ваши мечи.
- Эти клинки принадлежат нам по праву крови, - возразила принцесса Мишигуйя, - и были даны нам, чтобы изгнать тебя из нашего мира. Ты никогда их не получишь, Гейнор!
- Но я же предлагаю вам взамен те сокровища, что вы одолжили и потеряли. Я буду с вами честен. Мне нужны четыре меча. А я дам вам целых шесть магических предметов! Разве это не щедрое предложение? Даже глупое, я бы сказал!
- Ты безумен, - сказала ему принцесса Шану'а. - Эти мечи - наше наследие. Наш долг.
- Но разве долг ваш не в том, сударыня, чтобы вернуть все, что вы задолжали? Ну, поразмыслите немного. А я пока предложу Эльрику душу его отца! - Он ласково погладил ларец стальной перчаткой.
Ариох предал его тайну! Эльрик от негодования лишился дара речи. Теперь Гейнор знал, насколько ценен этот ларец для сына Садрика!
- Предпочитаешь соединиться - или освободиться? - медленно произнес Проклятый Принц, наслаждаясь каждым звуком. Он доподлинно знал, что предлагает альбиносу.
...затем, небрежным движением, Проклятый Принц выбил ее из седла, ударив рукоятью меча, и она беспомощно распласталась среди окровавленных зловонных останков, - а сам вскочил на среброгривого коня и во весь опор поскакал туда, где сражались две других сестры, еще не ведавшие об опасности...
Принцесса Тайарату подняла умоляющий взор на Эльрика:
- Нет ли у тебя иного колдовства, что могло бы спасти нас?
Но тщетно альбинос перебирал в памяти отрывки из древних гримуаров и книг, что он заучил еще ребенком. Потусторонние силы не отвечали на зов...
- Эльрик, - прошептала Тайарату хрипло, - смотри... Гейнор выбил Шану'а из седла - вон, лошадь ее несется без всадницы... А теперь упала и Мишигуйя... Эльрик, все пропало! Мы погибли, и магия оказалась бессильна!
Альбиносу смутно вспомнилось некое сверхъестественное существо, с коим предки его заключили союз в незапамятные времена, - но в памяти всплыло только имя...
- Матерь Трав, - пробормотал он сухими, потрескавшимися губами. Казалось, тело его лишилось всех жизненных соков и при малейшем движении готово растрескаться и рассыпаться в пыль. - Роза должна знать...
- Пойдем. - Тайарату с огромным трудом поднялась на ноги и ухватилась за поводья его коня. - Мы должны им сказать...
Но Эльрику нечего было рассказывать. Это была лишь тень воспоминания о старинном договоре с неким природным духом, неподвластным ни Закону, ни Хаосу... обрывки заклинания, заученного в детстве...
Матерь Трав.
Он не помнил, кто она такая.
Гейнор вновь исчез в гуще своего войска, в поисках Розы и Черион Пфатт. Меч его был теперь вчетверо сильнее прежнего - и ему не терпелось испробовать его на обычной смертной плоти...
Уэлдрейк все еще смотрел, еще молился и видел все с балкона. Он видел, как принцесса Тайарату вложила золотой меч в ножны и отвела лошадь Эльрика туда, где стояли ее сестры, такие же изможденные и обессилевшие. Кони их ускакали прочь, вслед за Гейнором.
Однако Проклятому Принцу так и не удалось, отыскать Розу, а Черион с легкостью ускользала от него, точно мальчишка-сорванец на рыночной площади, и наконец вернулась к остальным, с жаром принявшись доказывать что-то распростертому на земле альбиносу.
...К ним приблизилась Роза и, мигом осознав неладное, соскочила с седла... Она опустилась на колени рядом с мелнибонэйцем и взяла его за руку...
- Есть одно заклинание, - вымолвил Эльрик чуть слышно. - Я пытаюсь припомнить. Что-то крутится в памяти... Что-то насчет тебя, Роза, или твоего народа...
- Все они погибли, - отозвалась девушка, раскрасневшаяся в пылу боя. - И, сдается мне, я тоже скоро умру.
- Нет! - Ценой неимоверного усилия альбинос поднялся на ноги, цепляясь за луку седла. Конь его нервно всхрапывал и вновь рвался в бой. - Ты должна мне помочь. Там было что-то насчет существа, которое называли Матерью Трав...
Имя показалось ей знакомым.
- Вот все, что я помню. - Нахмурив брови, она принялась декламировать:
В ту пору давнюю, когда
Земля, юна и молода,
Цвела, не ведая богов,
Жила на свете Мать Цветов
И Трав. В зеленой колыбели
Качала дочь и песни пела
О лете, солнце и морозе
Для дочери своей. Для Розы.
Это сочинил Уэлдрейк. В юности, как он говорил.
И тут она поняла, что, сама того не осознавая, что-то подсказала мелнибонэйцу, ибо Эльрик возвел очи горе, губы его шевелились, и с них слетали странные музыкальные звуки, смысла которых не понимали даже сестры.
То был язык темной глины, узловатых корней и ежевичных зарослей, где некогда, как гласит легенда, резвились дикие вадхаги и растили свое странное потомство, частью - плоть, частью - кора и листва, ибо то был народ леса и забытых садов... а когда он запинался, Роза подхватывала его песнь на языке далекого народа, чьи предки смешались с ее собственными и чья кровь текла в ее жилах.
Они пели хором, посылая свои голоса сквозь все измерения множественной вселенной, туда, где дремлющее доселе существо потянулось, приподняло руки, сплетенные из миллионов ежевичных плетей, и обернуло лица из узловатого розового дерева в сторону, откуда доносилась песнь, забытая им сотни тысяч лет назад. Песнь пробудила ее к жизни, придавая ей смысл в тот самый миг, когда она собиралась умереть, и по чистой прихоти, из любопытства Матерь Трав шевельнулась, распутывая свое тело конечность за конечностью, голову за головой, так что затрепетала вся ее листва, и наконец приняла облик, близкий человеческому.
Затем шагнула уверенно сквозь пространство и время, которого не существовало еще в те времена, когда она решила отойти ко сну, - и оказалась в трясине разлагающейся, дурно пахнущей плоти. И ей это не понравилось. Но сквозь вонь она ощутила и иной запах - свой собственный аромат - и, опустив огромную голову, сплетенную из терна, взглянула по сторонам глазами из листьев и цветов, шевельнула вересковыми губами и вопросила голосом столь низким, что от него задрожала земля: зачем дочь призвала ее сюда?
Роза дала ответ на том же языке, а Эльрик спел ей свою историю, и мелодия показалась ей приятной. Матерь Трав теснее подобрала свои ветви и сурово взглянула в сторону Гейнора и остатков войска Хаоса. Те остолбенело взирали на нее - но вот Проклятый Принц вскинул свой черно-желтый меч, и орда устремилась в атаку.
Сестры взялись за руки с Эльриком, Розой и Черион, помогая Матери Трав и указывая ей, что делать. Она протянула многопалую руку к Гейнору, и тот лишь чудом успел ускользнуть. Но сколько ни рубил он своим мечом - клинок его оказался бессилен против этой древней мощи. Ее невозможно было лишить жизни ни магией, ни оружием смертных, все раны вмиг затягивались на ней.
Со спокойной уверенностью, точно исполняя несложную, хотя и малоприятную, домашнюю работу, Матерь Трав протянула длинные ветвистые пальцы сквозь ряды нападающих, не замечая ни мечей, ни пик, ни топоров, ни когтей, ни клыков... она опутала перепуганных тварей, свивая их, соединяя, изгибая и смешивая между собой, покуда все они не оказались в плену цепких ежевичных плетей.
Лишь одному удалось бежать - и он несся сломя голову по осколкам окровавленного хрусталя, настегивая лошадь пресытившимся двурогим клинком.
Матерь Трав потянулась к нему тонкими щупальцами, но силы ее были на исходе, и ей удалось лишь вырвать меч-пиявку у него из рук и торжествующе отшвырнуть прочь, в самую чащу, где мгновенно возникла бездонная черная заводь, обращая в уголь окрестные деревья.
Черно-желтый меч исчез, и Гейнор с яростным криком погнал взмыленного коня прочь из долины - и вскоре скрылся из вида.
Матерь Трав в тот же миг забыла о Гейноре и медленно втянула в себя ветви, высвобождая пронзенные шипами трупы... она даровала им куда более чистую смерть, что ждала бы их от руки Эльрика.
Альбинос, однако, сел в седло и, хотя никто больше не пожелал ему помочь, методично принялся объезжать поле боя, приканчивая раненых, дабы вновь напитать свой меч силой. Он был полон решимости отыскать и покарать Гейнора за все зло, что тот причинил. И, расправляясь с уцелевшими, он не внимал их мольбам.
- Я лишь отнимаю у вас то, что ваш хозяин отнял у нас.
В этих убийствах не было ни чести, ни удовлетворения-. Он лишь делал то, что необходимо.
Когда он вернулся к своим спутникам, Матерь Трав уже исчезла. Войско Хаоса было разгромлено. В живых не осталось никого.
Но принцесса Шану'а не собиралась успокаиваться на этом.
- Мы одержали победу, - воскликнула она, - но Хаос еще жив в нашем мире. Гейнор здесь. И скоро он вновь нападет на нас.
Ее лошадь вернулась к хозяйке, и та ласково поглаживала ее по холке.
- Мы не позволим ему напасть, - заявила Роза, протирая Скорый Шип куском ткани. - Нужно загнать его обратно в Преисподнюю, чтобы он никогда больше никому не причинил зла!
- Верно, - согласился Эльрик. Он был невесел, и тяжкие раздумья одолевали его. - Нужно выследить это отродье в его логове и пленить - если уж уничтожить его невозможно. Ты найдешь дорогу, Черион?
- Да, - отозвалась девушка. Друзья помогли ей забинтовать раны, к счастью неопасные, и она была преисполнена решимости вновь ринуться в бой. - Он, должно быть, вернулся на Корабль Былого.
- Его твердыня... - прошептала Роза.
- Там он особенно силен. - Принцесса Мишигуйя уже вскочила в седло. Но нас это не остановит!
- Да, он очень силен, - кивнула задумчиво Черион: - Куда сильнее, чем здесь. Так почему же он не использовал свою силу на поле боя?
- Может быть, он ждет нас? - предположил Эльрик. - Знает, что мы сами придем к нему...
- И все же нам придется отправиться за ним, - заявила принцесса Тайарату. - Нельзя оставлять ему наши сокровища.
- Согласен, - с жаром отозвался альбинос. У Гейнора был ларец черного дерева. Скоро Ариох или кто-то из владык Хаоса могут прийти за ним - и тогда душа отца устремится в тело сына, чтобы навсегда поселиться в нем...
Эльрик стянул черные боевые рукавицы, голыми ладонями оглаживая шелковистые бока лошади, но ничто не могло изгнать бивший его озноб. Обычное животное тепло было здесь бессильно.
- А как же остальные? - спросила Черион. - Мой дядя, бабушка, двоюродный брат и мой жених? Нам нужно их предупредить.
Они медленным шагом двинулись к пещерному городу, оставили лошадей на конюшне и начали долгий подъем по бесконечным ступеням и потайным галереям, пока наконец не оказались на балконе, где их встретил Уэлдрейк.
Он был один. И в полном отчаянии. Слезы стояли в его глазах. Он обнял Черион, но скорее в утешение, чем от радости.
- Они ушли, - сказал он ей. - Увидели, что вы терпите поражение. Им так показалось... Фаллогард должен был думать прежде всего о сыне и о матери. Он не хотел уходить, но я настоял. Он хотел забрать и меня, но времени не было, а я отказался.
- Ушли? - Черион была в растерянности. - Куда они ушли, любовь моя?
- Матушка Пфатт открыла некую "складку", они заползли под нее и исчезли - в тот самый миг, как объявился этот огромный куст. Но было поздно. Я уже не мог их удержать.
- Куда? - вскричала в ярости Черион. - Куда они подевались? Неужели нам придется опять их искать?!
- Боюсь, что да, любовь моя, - мягко отозвался Уэлдрейк, - если мы хотим, чтобы твой , дядюшка благословил наш брак. - Тогда пойдем за ними!
- Позже, - остановила ее Роза. - Сперва мы должны отправиться на Корабль Былого. Мне нужно свести счеты с Гейнором Проклятым... и кое с кем еще!
Глава пятая
Артефакты на продажу; Роза добивается отмщения
Группа всадников наконец остановилась на привал у прибрежных утесов. Лошади, две из которых несли двойную ношу, совсем обессилели. Но они достигли Вязкого Моря! Вот оно колыхалось перед ними, с натужным шипением раз за разом вползая на окруженный высокими скалами берег, усыпанный осколками кварца и известняка, кремнием и самоцветами, - и сползая обратно.
Эльрик тотчас же узнал корабль, бросивший якорь в бухте. Парус был спущен, но тяжелая клетка по-прежнему высилась на носу. Корабль Гейнора вернулся к хозяину.
Вдалеке у скал копошились какие-то фигурки. Путники осторожно пустили лошадей вниз по узкой тропинке, ведущей к берегу, - и вот уже цветная галька захрустела под копытами.
Принцесса Тайарату ехала чуть впереди; за ней - сестры, верхом на одной лошади. Следом - Эльрик и Роза, и, наконец, Черион Пфатт с Уэлдрейком, крепко державшимся за пояс своей нареченной. Странная, разношерстная компания - но общие цели объединяли их.
Проехав дальше по берегу и миновав каменистую косу, путники наконец узрели пред собой Корабль Былого.
Это было одно из самых нелепых и несуразных сооружений, какие только доводилось видеть Эльрику.
Некогда это и впрямь был корабль. Многочисленные палубы его поднимались все выше и выше, превращая судно в подобие чудовищного плавучего зиккурата, достойного самого Хаоса. Такое впечатление, что это живое существо здесь замучили до смерти, заставляя принимать самые невероятные формы, и потом оно мумифицировалось, превратившись в памятник самому себе и нечеловеческой жестокости своих создателей. То там, то здесь глазу чудились очертания ликов, конечностей и тел невиданных животных и птиц, огромных рыб и каких-то еще, самых немыслимых созданий. Корабль казался порождением Вязкого Моря, лизавшего своим грязным пенистым языком сумрачный берег, где мужчины, женщины и дети - в самых разных одеждах, кто в лохмотьях и шелках и в разномастной обуви, кто в замызганных мехах, снятых с убитого владыки, кто в штанах и куртке безымянного матроса, кто в платьях и белье утопленников, в шляпах, кружевах и украшениях, которыми мертвецы некогда тешили свое тщеславие - бродили среди черных бурунов, среди мусора и падали, вынесенной прибоем, роясь в горах вековых отбросов в поисках неведомых сокровищ, и, отыскав нечто ценное, спешили назад, на свой корабль-муравейник, лежавший, чуть накренившись, на берегу, с задранным левым бортом, уткнувшись правым в камни.
Мертвый остов судна был подобен кишащему червями трупу огромного морского гада. Сновавшие повсюду людишки оскверняли его самим своим присутствием, своим убожеством, как отбросы ненасытного воронья оскверняют кости павших. Казалось, корабль покрыт живой колышущейся массой, без всякой индивидуальности и разума, достоинства, гордости или стыда - они суетились, ссорились, дрались, визжали, рычали, хныкали и стонали... То были люди, покорные Хаосу, но еще не измененные им; существа, которым Гейнор не оставил иного выбора, придя в их мир под знаменем Машабека. Едва ли теперь создания эти достойны были называться людьми. Ни один из них даже не взглянул на Эльрика и его спутников, когда те въехали под грозную тень Корабля Былого.
Они не отвечали на вопросы альбиноса. Не отзывались, когда сестры пробовали заговорить с ними. Страх и стыд пожирали их. Они оставили всякую надежду, даже на жизнь после смерти, уверенные, что Хаос давно поглотил всю вселенную без остатка.
- Мы пришли, - воскликнул наконец Эльрик, - чтобы пленить принца Гейнора Проклятого и призвать его к ответу!
Но даже это не тронуло их. Они привыкли к обманам Гейнора, к тому, как в минуты скуки он играл их жизнями и чувствами. Любая речь для них стала ложью.
Семеро подъехали к подъемному мосту, что вел в недра гигантского корабля, и без колебаний двинулись по нему, оказавшись в настоящем муравейнике темных галерей, ведущих в никуда проходов, перегороженных сколоченными на скорую руку дверями, перевязанными бечевой и обрывками сетей; повсюду свисало какое-то рванье и лохмотья, сохло плохо выстиранное белье; чуть дальше были возведены леса и установлены подкорки - прямо на краю пролома. Такое впечатление, что некий морской исполин пробил рогом корабль, нанеся ему смертельные раны и прорвав внутренности.
Мутный свет, вливавшийся сквозь щели, создавал в змеящихся кишках судна месиво светлых и темных теней, делая его обитателей похожими на призраков. Они ютились по углам, давясь там чем-то, кашляя и стоная, отчаявшиеся настолько, что не решались даже поднять глаз, дабы не усугублять тоску. Повсюду валялись отбросы - мусор, не представлявший ценности даже для этих людей. Уэлдрейк, зажимая рот рукой, соскочил с седла.
- Бр-р, это даже хуже, чем кроличьи садки в Степни. Делайте то, что считаете нужным. От меня тут пользы не будет. - И, к полному изумлению Черион, вернулся на берег моря.
- Верно, - заметила Роза. - Проку от него немного в обычном смысле. Зато во всем, что касается поэтического вдохновения и поисков гармонии...
- Это в нем самое прекрасное! - восторженно согласилась Черион. Ей было приятно, что ее восхищение разделяет кто-то еще... это помогает влюбленным уверить себя, что они не сошли с ума окончательно (чего сами втайне опасаются).
Эльрик, однако, начал терять терпение. Он выхватил меч из ножен, и черное сияние Буреносца залило все вокруг. Меч вновь завел свою гневную песнь, словно жаждал скорее дотянуться до того, кто пытался украсть у него жизнь.
Конь попятился и забил копытами; взор алых глаз альбиноса пронзил слоистую тьму, и он воззвал к тому, кто причинил им всем столько зла, кто создал все это безумие, кто презрел все силы, все обязанности, все пакты и растоптал доверие.
- Гейнор! Гейнор Проклятый! Гейнор, гнусное отродье Преисподней! Мы пришли покарать тебя!
Откуда-то издалека, из кромешной тьмы, донесся смешок.
- Какие красивые слова, мой дорогой принц! Какое бахвальство!
Эльрик направил коня на голос, чудом отыскивая дорогу в полумраке, расталкивая тех, кто случайно попадался на пути, опрокидывая кипящие горшки и топча угли, - он был уверен, что от обычного огня этот корабль не может пострадать.
Роза устремилась за ним с победным кличем, полная решимости исполнить наконец свою месть. Обнажив клинок, она вскинула его над головой, точно боевой штандарт. Сестры также подняли мечи - золотой, гранитный и слоновой кости - и затянули древнюю воинскую песнь. Черион ехала последней, ибо не слишком уверенно себя чувствовала в седле, и к тому же все время оглядывалась, не идет ли Уэлдрейк.
Наконец они оказались перед огромными дверями, украшенными затейливой резьбой. Некогда покои, что находились за ними, принадлежали капитану корабля - кем бы тот ни был - и находились в самом центре судна, но теперь, через дыры и пробоины, даже сюда доносился гул прилива и зловещий шепот волн.
- Возможно, - вновь донесся до них насмешливый голос Гейнора, - мне стоило бы вознаградить вас за отвагу. Милые принцессы, я так старался привести вас сюда, чтобы показать мое маленькое царство, но вы упорно этого не желали! И все же, я вижу, любопытство возобладало!
- Нет, принц Гейнор, на Корабль Былого нас привело отнюдь не любопытство. - Принцесса Шану'а соскочила с седла и толкнула тяжелую створку, так что. все они, спешившись, смогли протиснуться в образовавшуюся щель. - Мы намерены навсегда изгнать тебя из нашего мира!
- Какие смелые слова, сударыня! Если бы не примитивная земная магия, все вы сейчас были бы у меня в плену. Впрочем, еще не поздно...
В дымном воздухе витали странные ароматы, и чадящие факелы отбрасывали не больше света, чем толстые свечи, с шипением ронявшие на пол желтый воск. В воздухе мерцали нити паутины, а писк по углам наводил на мысли о крысах. Однако Эльрику казалось почему-то, что все это лишь иллюзия, для него на миг словно приоткрылся полог, - и он узрел круговерть и многоцветье Хаоса внутри огромного шара... а затем увидел темный силуэт Гейнора, стоявшего перед подобием небольшого алтаря, на который были возложены какие-то предметы.
- Я рад видеть вас! - провозгласил тот, в безумной уверенности, что вскоре и эти последние противники признают его своим господином. - Ни к чему обмениваться бранными словами, друзья, ибо мне под силу разрешить любые споры между нами! - Шлем его пульсировал багровым огнем, пронизанным черными нитями. - Довольно бессмысленной жестокости, и давайте решим дело полюбовно, как подобает истинно разумным людям.
- Я уже слышала от тебя такие слова, Гейнор, - с презрением воскликнула Роза, - когда ты пытался заставить моих сестер выкупить свою честь или жизнь. Я не стану торговаться с тобой, как не стали и они!
- У вас долгая память, любезная госпожа. Я уже забыл об этой безделице и вам советую. Это было вчера. А я зову вас в сияющее завтра!
- Что можешь ты нам предложить? - удивилась Черион. - Твои мысли для меня - загадка, но я знаю, что ты лжешь. Ты почти лишился власти над этим миром. Силы, что прежде помогали, теперь отвернулись от тебя! Но ты хотел бы вновь привлечь их на свою сторону...
Огромная эктоплазменная сфера за спиной у Гейнора вспыхнула и всколыхнулась, и в недрах ее мелькнули три пылающих злобой глаза и клацающие челюсти - и Эльрик с ужасом осознал, что Машабек так и не вырвался на свободу и Гейнору каким-то образом удалось удержать его в плену.
Благодаря отваге Эсберна Снара Ариох был изгнан из этого измерения, и Гейнор решился на неслыханный шаг: самому занять место владыки Хаоса! Но хотя Машабек был его пленником, Проклятому Принцу не под силу оказалось подчинить его своей воле. Должно быть, именно за этим он пытался, с помощью меча-пиявки, похитить энергию у Буреносца и у трех других.
- Верно. - Гейнор без слов понял, о чем думает альбинос. - Я рассчитывал обрести силу иным способом. Но я ведь почти бессмертен - как ты уже понял. И с удовольствием поторгуюсь с тобой!
- Тебе нечего мне предложить, - ледяным тоном отозвался Эльрик.
Но Проклятый Принц, насмехаясь, подбросил в руках какой-то предмет.
- Разве? А этот ларчик тебе не нужен, мой друг? Разве не за ним ты так отчаянно гонялся по всем мирам?
Эльрик увидел шкатулку черного дерева, с вырезанными на ней черными розами. Даже отсюда он ощущал ее чудесный аромат. Отцовский ларец!
Гейнор расхохотался.
- Кто-то из твоих предков украл его и подарил твоей матери. Та передала ларчик супругу (который был несказанно счастлив, осознав, что за сокровище попало к нему в руки), но его слуга ухитрился ларец потерять! Купил же его, всего за несколько гроатов, если мне не изменяет память, некий купец в Мение. У пиратов, возвратившихся с добычей. Забавная история, не так ли...
- Ты не смеешь предлагать нам этот ларец! - вдруг выкрикнула Роза.
Эльрик удивился, насколько решительнее она стала, едва они переступили порог зала, будто долго готовилась к этому мигу и теперь точно знала, что говорить и как себя вести.
- Но мне придется, сударыня. - Открыв шкатулку, Гейнор извлек оттуда роскошную алую розу. Казалось, она была сорвана лишь только что. Изумительный, совершенный цветок. - Последнее, что уцелело в ваших краях, сударыня. Кроме вас самой, разумеется. Последний свидетель моей потрясающей победы. Подобно вам, сударыня, этот цветок пережил все козни Хаоса. Вплоть до сегодняшнего дня...
- Он тебе не принадлежит, - подала голос принцесса Тайарату. - Нам дала его Роза, когда узнала о нашей беде. И ей мы должны его вернуть. Это Вечная Роза.
- Да, сударыня, и теперь она - моя. И я вправе делать с ней все, что пожелаю. - В тоне Гейнора звучало нетерпение, словно он говорил с непонятливым ребенком.
- У тебя нет никаких прав на эти сокровища, - сказала принцесса Мишигуйя. - Верни нам вересковые кольца - их давали на хранение мне!
- Но вам они не принадлежат, - возразил Гейнор, - и вы это знаете. Все эти вещи вам одолжили на время, пока вы не отыщете Эльрика.
- Так верни их мне. - Роза выступила вперед. - Ибо все эти вещи мои, и лишь я имею право распоряжаться ими. Это последние сокровища моей земли. Я принесла их сюда, в надежде обрести покой. Но Хаос явился и в этот мир, и сестрам они понадобились больше. Однако теперь они получили свои клинки. Им не пришлось покупать помощь Эльрика. Вот так-то, принц. А теперь мы пришли за ними. Верни же нам то, что тебе не принадлежит, или мы заберем свои сокровища силой.
- Силой, сударыня? - Смех Гейнора сделался резче и пронзительнее. - С какой же силой вы пойдете против меня? Против Машабека? Пусть я пока не могу им управлять. Но я могу освободить его! Выпустить владыку Хаоса в этот мир, сударыня, дабы он проглотил его во мгновение ока - и всех нас вместе с ним. О, как мне было бы приятно сделать это - почти так же, как самому обладать такой мощью. Ибо это по моей воле Хаос обрушился бы на вселенную! Одного касания терновой веточки довольно, чтобы дать ему свободу. - Он продемонстрировал тонкую черную ветвь, оплетенную медными нитями. - Так о какой силе вы говорите, сударыня? Пока я здесь и терновый жезл у меня в руке, мы все в безопасности - как был в безопасности Ариох, пленивший нашего друга.
Из шара донеслось рычание и хриплый вой - граф Машабек осатанел, заслышав имя своего мучителя. Уродливая физиономия на миг прижалась к стенке сферы, излучая такую ненависть и злобу, что Эльрик и его спутницы невольно отшатнулись.
- А ты, принц Эльрик? - завопил Гейнор, силясь перекричать ревущего демона. - Ты ведь тоже пришел поторговаться со мной? Чего ты хочешь? Чтонибудь на память о своем приятеле? - И он взмахнул в воздухе серой волчьей шкурой.
Но если он рассчитывал оскорбить Эльрика, то промахнулся. Раз шкура оборотня была сброшена, значит, Эсберн Снар погиб человеком. И теперь был свободен!
- Я согласен с моими друзьями, - сказал альбинос. - Я не торгуюсь с такими, как ты, Гейнор Проклятый. У тебя не осталось чести.
- Одни пороки, принц Эльрик. Увы, должен признать, ничего, кроме пороков. Но пороки творческие, я бы даже сказал, изобретательные. Не желаете ли послушать, что я могу вам предложить? Видите ли, мне нужны ваши мечи.
- Эти клинки принадлежат нам по праву крови, - возразила принцесса Мишигуйя, - и были даны нам, чтобы изгнать тебя из нашего мира. Ты никогда их не получишь, Гейнор!
- Но я же предлагаю вам взамен те сокровища, что вы одолжили и потеряли. Я буду с вами честен. Мне нужны четыре меча. А я дам вам целых шесть магических предметов! Разве это не щедрое предложение? Даже глупое, я бы сказал!
- Ты безумен, - сказала ему принцесса Шану'а. - Эти мечи - наше наследие. Наш долг.
- Но разве долг ваш не в том, сударыня, чтобы вернуть все, что вы задолжали? Ну, поразмыслите немного. А я пока предложу Эльрику душу его отца! - Он ласково погладил ларец стальной перчаткой.
Ариох предал его тайну! Эльрик от негодования лишился дара речи. Теперь Гейнор знал, насколько ценен этот ларец для сына Садрика!
- Предпочитаешь соединиться - или освободиться? - медленно произнес Проклятый Принц, наслаждаясь каждым звуком. Он доподлинно знал, что предлагает альбиносу.