Муркок Майкл. Повелители мечей

   — Отдай мое сердце!
   Корум ловил ртом воздух. Рука, сжимавшая его, была мягкой и потной, с грязными обкусанными ногтями.
   — Отдай мое сердце, жалкий червь!
   — Нет!
   Шпага Корума глубоко вонзилась в большой палец Ариоха, но Бог не обратил на это ни малейшего внимания. Мабдены-паразиты, уцепившиеся за волосы на его груди, смотрели на Корума отсутствующим взглядом. У него трещали ребра, но он не выпустил сердце Ариоха из своей левой руки.
   — Ну и Бог с тобой, — внезапно сказал Валет Мечей, ослабляя свой захват. В конце концов, я могу проглотить и тебя, и сердце.
   Он поднес руку ко рту. От зловонного дыхания Корум чуть было не задохнулся. Он видел гнилые корни зубов, волосатые ноздри, огромные глаза. Рот открылся, чтобы проглотить его. Корум ударил шпагой по верхней губе, с ужасом глядя в красную глотку Бога.
   Затем левая рука Корума пришла в движение помимо его воли. Она сдавила сердце Ариоха. Корум никогда не смог бы сделать этого сам: не хватило бы сил.
   Но рука Кулла вновь показала свою мощь.
   Ариох перестал смеяться. Звук, похожий на рычание, вырвался из его горла.
   Огромные глаза расширились, в них появился какой-то странный свет.
   Рука Кулла сдавила сердце еще сильнее.
   Ариох отчаянно закричал.
   Сердце начало крошиться. Красные и голубые лучи брызнули из-под шести пальцев.
   Стон, похожий на свист, пронесся по залу.
   Ариох заплакал. Его посиневшие губы зашевелились.
   — Нет, смертный… не надо… — В голосе Валета слышалась мольба. — Прошу тебя, смертный. Мы можем…
   Тело великана начало таять в воздухе. Рука, державшая Корума, потеряла свои очертания.
   Он упал с большой высоты, и осколки сердца Ариоха покатились по каменному полу. Корум увидел исчезающего Бога и, теряя сознание, услышал скорбный стон и последние его слова:
   — Корум, принц вадагский! Ты победил, и теперь обречен на вечный бой с Повелителями Мечей!

Глава 8
МИНУТА ПОКОЯ

   Корум увидел процессию.
   Представители тысяч различных народов маршировали, скакали, шли мимо него, и он знал, что видит смертные расы, которые существовали с тех пор, как Хаос и Закон начали борьбу за власть над измерениями Земли.
   У горизонта развевались их знамена; на первом был изображен девиз Хаоса: восемь стрел, расположенных по периметру круга, на втором — девиз Закона: одна прямая стрела.
   А над знаменами висели огромные точно уравновешенные Весы: на одной их чаше стояли Повелители Закона, на другой -Повелители Хаоса.
   И Корум услышал голос, который возвестил:
   — Быть по сему. Ни Закон, ни Хаос не властны повелевать судьбами смертных.
   Равновесие нельзя нарушить.
   — Равновесия не существует! — вскричал Корум. -Вселенной правил Хаос! И голос сказал:
   — Равновесие никогда не нарушается. Одна чаша весов перевешивает. Только смертные, подобные тебе, могут восстановить баланс сил.
   — Каким образом?
   — Тебе придется продолжить депо, которое ты начал. Ты можешь погибнуть, не закончив его, но на твое место придут другие.
   — Я не хочу! — крикнул Корум. — Мне не вынести такой ноши!
   — ЭТО — ТВОЙ ДОЛГ!
   Процессии не было ни конца ни края, но никто не видел ни Корума, ни развевающихся знамен, ни огромных весов, которые назывались Космическим Равновесием.
 
   Туман скрыл Корума от посторонних глаз, и на душе у него воцарился покой.
   Зрение постепенно вернулось к нему, и он понял, что лежит на каменном полу огромного зала во дворце Ариоха. Корум хотел выхватить шпагу, но ножны были пусты.
   — Я верну твое оружие, когда ты уйдешь, Корум, принц вадагский, — произнес спокойный мелодичный голос. Корум повернул голову, и у него перехватило дыхание.
   — Великан из Лаара! На печальном благородном лице появилась улыбка.
   — Так меня называли, когда я находился в изгнании. Сейчас моя ссылка закончилась, и я принял свое настоящее имя. Я -Повелитель Закона, Лорд Аркин, и это — мой дворец. Ариох потерял свою власть над Пятью Измерениями. Он не может находиться на них в своем телесном облике, не имея сердца. Сейчас здесь вновь правлю я.
   Странный свет, исходивший из тела Аркина, все еще не давал рассмотреть его фигуру, но теперь она стала не такой бесформенной.
   Повелитель Закона улыбнулся.
   — Свой прежний образ я верну себе не скоро. Только огромная сила воли помогла мне остаться на этом измерении, когда мы проиграли битву. Когда я спасал тебя, Корум, я не думал, что ты поможешь вернуть то, что принадлежит мне по праву. Я благодарю тебя, Принц в Алой Мантии.
   — Это я тебе благодарен.
   — Добро порождает добро. Зло порождает зло. Корум улыбнулся.
   — Не всегда. Повелитель Закона ответил улыбкой на улыбку.
   — Ты прав. Что ж, смертный, я должен отправить тебя на твое измерение.
   — Можешь ли ты доставить меня в определенное место, лорд Аркин?
   — Да, могу.
   — Ответь мне на один вопрос, Повелитель Закона. Ты ведь знаешь, что со мной произошло. По всему свету искал я вадагов и не нашел. Скажи, кроме меня, кто-нибудь остался в живых? Аркин склонил голову на грудь.
   — Никого.
   — И ты не можешь возродить их?
   — Из всех смертных я больше всего любил вадагов, принц Корум. Но не в моей власти повернуть время вспять. Ты последний вадаг на этой земле. И все же… — Он умолк, затем неуверенно произнес. — Быть может, настанет время, когда вадаги вернутся. Но я вижу будущее, как в тумане, и не имею права говорить о нем. Корум вздохнул.
   — Что ж, наберусь терпения. Ты ничего не знаешь о Шуле? Ралина в безопасности?
   — Думаю, да. Я еще недостаточно окреп, а Шуль порождение Хаоса, и мне трудно вникать а его дела. Но я верю, что с Ралиной не произошло ничего страшного, — ведь колдун стал беспомощным, когда исчез Ариох.
   — Тогда я молю тебя: отправь меня поскорее на Сви-ан-Фавна-Бруль, потому что я люблю маркграфиню Мойдель.
   — Способность любить дает тебе силу, принц Корум.
   — А способность ненавидеть?
   — Она управляет этой силой. Повелитель Закона нахмурился. Корум посмотрел на него.
   — Ты опечален, несмотря на то что одержал победу, лорд Аркин? Скажи, ты всегда печален? Аркин удивленно поднял брови.
   — И опять ты прав, Принц в Алой Мантии. Я действительно опечален. Я скорблю о вадагах, и скорбь моя не меньше твоей. Я печалюсь о буром человеке из Лаара, которого убил твой враг, Гландит-а-Край.
   — Он был добрым созданьем, — сказал Корум. — А Гландит все еще сеет смерть на Бро-ан-Вадаге?
   — Да. Думаю, ты не раз с ним встретишься.
   — Я убью его.
   — Возможно.
   Повелитель Закона, лорд Аркин, исчез. На мгновение все заволокло туманом.
 
   Корум со шпагой в руке стоял перед низкими причудливой формы дверьми особняка Шуля. Позади Корума растения в пышном саду вытягивали стебли, как шеи, и пили капельки дождя. Небо хмурилось.
   Странная тишина царила в мрачном здании, но Корум, не колеблясь, вошел в него и побежал по извилистым коридорам.
   — Ралина! Ралина! — Как бы громко он ни кричал, голос его звучал приглушенно. — Ралина!
   Внезапно он услышал знакомый голос. Шуль.
   — Шуль! Где ты?
   — Принц Шуль. Как легко издеваться над Богом, которого победили могущественные враги! — Корум вошел в небольшую комнату и увидел колдуна, лежащего на кровати. Тело его было иссохшим и слабым, но в глазах по-прежнему светилось высокомерие. — Ты пришел мучить меня, зная, что я лишился своей силы, — продолжал Шуль. — Так всегда бывает, когда уходит былая слава!
   — У тебя никогда не было своей силы, Шуль. Ариох давал ее тебе в шутку, играл с тобой, как кошка с мышкой.
   — Молчать! — взвизгнул колдун. — Меня не обманешь! Ариох подло отомстил мне, потому что я — самый могущественный из всех Богов!
   — Говорю тебе, ты пользовался лишь частичкой силы Валета Мечей. Сейчас он лишился власти над Пятью Измерениями. Ты сам дал ход событиям, которые привели к его изгнанию! Ты хотел поработить Ариоха и велел мабденам украсть его сердце.
   Им это не удалось. Тебе не следовало посылать с этим поручением меня, Шуль, потому что я преуспел, а в результате ты превратился в жалкого и беспомощного старика.
   Колдун заплакал. Голова его беспомощно тряслась.
   — Где Ралина, Шуль? Если ты причинил ей зло…
   — Причинил ей зло? — идиотский смех сорвался с растрескавшихся губ. — Я причинил ей зло? Она так меня отделала, что я не могу встать с постели! Увези ее куда хочешь, только поскорей! Она хочет меня отравить!
   — Где Ралина?
   — Я сделал тебе такой ценный подарок. Новую руку. Новый глаз. Ты был бы калекой, если бы я не пожалел тебя. Неужели ты отплатишь мне злом за добро? Я знаю…
   — Твой «ценный подарок», Шуль, искалечил мою душу! Где Ралина?
   — Обещай, что не причинишь мне вреда, тогда скажу.
   — С какой стати я буду пачкать руки о такую развалину, как ты? Говори!
   — Дойдешь до конца коридора, поднимешься по лестнице и увидишь комнату.
   Она там заперлась. Я бы сделал ее своей женой. Это такое счастье — быть возлюбленной Бога! Бессмертие! Но она…
   — Значит, ты хотел обмануть меня!
   — Бог никому не обязан давать отчета в своих действиях! Корум выбежал из комнаты Шуля, перепрыгивая через ступеньки, поднялся по лестнице и, немного запыхавшись, постучал в дверь эфесом шпаги.
   — Ралина!
   — Значит, твоя сила вернулась к тебе, — услышал он ее слабый голос. Больше тебе не удастся обмануть меня, Шуль. Я и сейчас отличу тебя от Корума, как ты не прикидывайся. Даже если Корум погиб, я не отдамся никому другому…
   — Ралина! Это я! Шуль беспомощен! Валет Мечей отправился в изгнание, а вместе с ним исчезла и сила Шуля.
   — Правда?
   — Ралина, открой!
   Он услышал звук отодвигаемых засовов, увидел перед собой маркграфиню Мойдель. На ее усталом лице можно было увидеть следы страданий, но для Корума не существовало на свете женщины прекрасней. Она посмотрела ему в глаза, и они засветились любовью. Затем Ралина упала в обморок.
   Корум взял ее на руки и стал спускаться по лестнице. У дверей Шуля он задержался.
   Колдуна в комнате не оказалось.
   Заподозрив неладное, Корум побежал по извилистым коридорам.
   Шуль семенил по тропинке сада. Тоненькие ножки с трудом несли его дряхлое тело. Оглянувшись, он увидел Корума с Ралиной на руках, заверещал от ужаса и нырнул в кусты.
   Послышался чавкающий звук. Шипение. Протяжный всхлип.
   Корума чуть не стошнило. Растения Шуля питались в последний раз.
   Едва держась на ногах, он шел по тропинке, уворачиваясь от любвеобильных цветов и виноградных лоз.
   Показался берег. По гладкой поверхности моря размеренно стучали капли дождя. На горизонте небо очищалось от облаков.
   Корум сошел на причал, бережно положил Ралину на дно небольшого бота, отвязал его и поднял парус, держа курс на замок Мойдель.
 
   Ралина проснулась через несколько часов. Она посмотрела на Корума, нежно улыбнулась и вновь заснула.
   Корум сидел на корме, управляя парусом. Ночью Ралина пришла к нему и, не говоря ни слова, села рядом. Так же молча он завернул ее в свою алую мантию.
   Когда поднялась луна, она наклонилась и поцеловала его в щеку.
   — Я уже не надеялась… Она заплакала. Он утешил ее, как мог.
   — Корум, — спросила она, всласть наплакавшись, — почему все так хорошо кончилось?
   И он стал рассказывать ей о своих приключениях. Он говорил о Рага-да-Кета, и о волшебном змее, об Огненных Землях, об Ариохе и об Аркине.
   Но Корум скрыл от Ралины, что он убил рукой Кулла короля Темгол-Лепа, который хотел отравить его, и ее соотечественника Ганофакса, который хотел ему помочь.
   Когда Корум закончил свой рассказ, лицо Ралины просветлело и она счастливо улыбнулась.
   — Наконец-то мы сможем обрести покой! Наши горести позади!
   — Если повезет, наш покой долго никто не нарушит. Восходящее солнце окрасило горизонт розовой краской. Корум держал бот строго по курсу.
   — Но ведь ты больше не оставишь меня одну? Теперь, когда Повелитель Закона правит нами…
   — Он обрел власть лишь над Пятью Измерениями. Повелители Хаоса вряд ли смирятся с тем, что произошло. Напоследок Ариох сказал, что я обречен на вечный бой с Повелителями Мечей. Лорд Аркин тоже не станет сидеть сложа руки, пока на десяти из пятнадцати измерений царит зло. И о Гландит-а-Крае мы еще не раз услышим.
   — Ты все еще хочешь отомстить ему?
   — Теперь уже нет. Герцог Край был слепым орудием Ариоха. Но он не забудет своей ненависти ко мне, Ралина.
   На голубом небе сверкало золотое солнце. Дул мягкий теплый бриз.
   — Значит, у нас никогда не будет покоя?
   — Почему же? В любом сражении есть минута покоя, Ралина. Давай наслаждаться ею и забудем обо всем плохом. Думаю, мы это заслужили.
   — Какой ты у меня умный! — В голосе Ралины впервые за много дней проскользнули шутливые нотки. — Оказывается, любовь и покой куда лучше заслужить, чем получить их по наследству!
   Корум рассмеялся и обнял ее.
   Солнце поднималось к зениту. Его лучи падали на глаз Ринна и руку Кулла, сверкавшие, как жидкий огонь. Но Ралина не видела этого, потому что уснула в объятиях Корума.
   Замок Мойдель был совсем близко.
   Зеленые холмы выделялись на фоне ласкового голубого моря; дворец из белого мрамора сверкал и переливался. Прилив затопил дамбу.
   Корум посмотрел на спящее лицо Ралины, улыбнулся и погладил ее по волосам.
   Он увидел берег Бро-ан-Вадага и величественный лес, который более не таил опасности.
   Он перевел взгляд на безоблачное небо.
   Он надеялся, что минута покоя будет долгой.

КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ
В КОТОРОЙ ПРИНЦ КОРУН ВСТРЕЧАЕТ ПОЭТА, ВЫСЛУШИВАЕТ ПРЕДСКАЗАНИЕ И ПОДУМЫВАЕТ О ПУТЕШЕСТВИИ

Глава 1
ТО, ЧТО БЛУЖДАЮЩИЙ БОГ ВЫБРОСИЛ ЗА НЕНАДОБНОСТЬЮ

   Голубое летнее небо казалось темно-синим, отражаясь в глубоком море; солнце вызолотило листья на деревьях, согрело зеленые склоны холмов и разбилось о дворец, стоявший на вершине горы. Во дворце этом жили двое влюбленных: Корум Джайлин Ирси, Принц в Алой Мантии и маркграфиня Алломглильская, Ралина Мойдель.
   Правый глаз Корума из нескольких драгоценных камней изумительной огранки напоминал глаз насекомого. Его всегда закрывала черная повязка. Левый глаз Корума миндалевидной формы, с желтым зрачком и пурпурным белком, сразу выдавал в нем чистокровного вадага. У него были узкий длинный череп, прижатые к голове плоские уши без мочек, большой рот с пухлыми губами, кожа золотисто-розового оттенка и пышные волосы, которым могла бы позавидовать любая мабденская девушка. Вадагский принц был бы очень красив, если бы не черное бельмо на глазу и сурово сжатые губы, подчеркивающие угрюмое выражение лица. Кроме того у Корума была чужая левая рука, которую он, откидывая алую мантию, часто держал на эфесе шпаги с клинком из неземного металла.
   Казалось, это — рука в перчатке, усыпанной драгоценными камнями. Но на ней было шесть пальцев, и она обладала зловещей силой, уничтожившей сердце Валета Мечей, Повелителя Хаоса, герцога Ариоха.
   Корум познал жажду мести. Когда-то он поклялся отомстить за гибель своей семьи и своего народа Гландит-а-Краю, вассалу короля Лир-а-Брода, управляющего континентом, на котором раньше жили вадаги. Кроме того вадагский принц, волею судеб обреченный на вечный бой с Повелителями Мечей (овладевшими душами короля Лир-а-Брода и его поданных), знал, что рано или поздно ему придется сражаться на стороне Закона против Хаоса.
   Знание это возвеличивало Корума в его собственных глазах, но на душе у него было неспокойно.
   Нежное лицо красавицы Ралины обрамляли густые черные кудри. На нем выделялись огромные карие глаза и коралловые губы. Она часто думала о подарке, который колдун Шуль сделал ее возлюбленному, и на душе у нее тоже было неспокойно. Маркграфиня совсем не вспоминала своего покойного мужа, который погиб при кораблекрушении, направляясь в Лайвм-ан-Эш — страну, поглощенную морем.
   Ралина Мойдель старалась быть жизнерадостной ради Корума и развлекала его, как могла. Корум же с грустью думал о том времени, когда был невинным молодым принцем, и грусть эта навевала на него другие воспоминания: о трупах, лежащих подле пылающего замка Эрорн, о Гландит-а-Крае, обесчестившем его семью. Сцены насилия, встававшие перед глазами вадагского принца, вытесняли другие образы.
   Корум старался ни о чем не думать, но стоило ему хоть ненадолго забыть о своих несчастьях, страшные мысли начинали сверлить его мозг с новой силой. Он видел огонь, трупы, чувствовал страх, которым, казалось, был пропитан воздух; вновь смотрел на повозки денледисси, набитые награбленными у вадагов ценностями; стоял рядом с горящим замком Эрорн; скрывался от бородатых мабденов, одетых в вадагские доспехи.
   Чаще всего Коруму снилось свирепое, перекошенное злобой лицо герцога Края, и тогда вадагский принц просыпался в середине ночи, задыхаясь и громко крича, а Ралина успокаивала его, гладя по волосам, прижимаясь к нему всем телом.
   Первые дни жаркого лета двое влюбленных провели в мире и согласии. Они часто отправлялись на прогулки на Бро-ан-Вадаг и скакали среди величественных деревьев, не опасаясь больше конских племен, разбежавшихся при виде покойного маркграфа и команды мертвецов, управляющих кораблем-призраком, который Шуль послал на подмогу защитникам замка Мойдель, когда варвары пытались взять его штурмом.
   В лесу кипела жизнь. Бегали мелкие зверюшки, цветы источали нежные ароматы. Природа словно говорила Коруму, что помимо ужасов, несчастий и смертей на свете существует гармония, и что разумный Закон олицетворяет собой не стерильную скуку, а разнообразие всех форм жизни.
   Но Корум знал: пока жив Гландит, смердящее чудовище, имя которому — Страх, уничтожит все разумное.
   В один жаркий солнечный день, когда они скакали в лесу бок о бок, Корум повернулся к Ралине и сказал:
   — Гландит должен умереть!
   Маркграфиня привыкла к таким неожиданным заявлениям вадагского принца и поэтому не удивилась. Она молча кивнула и, натянув поводья, остановилась у полянки с фиалками и колокольчиками в цвету. Соскочив на землю, Ралина грациозным движением подобрала длинную юбку и пошла вперед по колено в высокой траве.
   Корум сидел в седле, глядя на свою возлюбленную и получая от этого огромное удовольствие, о чем она, кстати, прекрасно знала.
   Солнечную полянку окружали добродушные вязы, могучие дубы, раскидистые ясени. Белки бегали по стволам, птицы весело щебетали на ветвях.
   — Ох, Корум, если б мы могли остаться здесь навсегда! воскликнула Ралина.
   — Мы бы поставили маленький домик, посадили бы сад…
   — К сожалению, это только мечты, — сказал он. — Шуль был прав, согласившись признать сон реальной жизнью, я предопределил свою судьбу. Если б я даже позабыл о мести, отказался служить Закону против Хаоса, Гландит все равно отыскал бы меня, и нам пришлось бы вновь защищать свой покой. А Гландит с удовольствием уничтожит самый могучий лес, когда узнает, что мы его любим.
   Ралина опустилась на колени и спрятала лицо в цветы, наслаждаясь их ароматом.
   — Неужели ничего нельзя сделать? — спросила она. -Неужели ненависть всегда порождает ненависть, а любовь не властна ее превозмочь?
   — Лорд Аркин говорил, что рано или поздно в мире произойдут перемены. Но тот, кто верит в любовь, должен быть готов умереть за нее в любую минуту.
   Ралина быстро подняла голову и испуганно посмотрела на него. Корум пожал плечами.
   — Такова жизнь.
   Ралина медленно поднялась на ноги, подошла к лошади, сунула ногу в стремя, села в седло. Корум смотрел, как медленно поднимается трава, примятая маркграфиней.
   — Такова жизнь, — как эхо повторила она. Корум вздохнул.
   — Нам пора домой. Скоро прилив.
   Они молча поскакали к берегу.
   Голубое море лениво накатывало волны на белый песок; впереди виднелась дамба, соединявшая Бро-ан-Вадаг с замком Мойдель давнишней границей Лайвм-ан-Эша. От княжества, когда-то занимавшего огромную территорию, остался один скалистый остров, — остальные земли были затоплены водой.
   Чайки, громко крича, парили в безоблачном небе, а затем возвращались в гнезда на скалах острова. Копыта вязли в мягком песке.
   Внезапно Корум уловил краешком глаза какое-то движение далеко в море. Он привстал на стременах и натянул поводья.
   — Что ты увидел? — спросила Ралина.
   — Сам не знаю. Похоже на гигантский вал, но сейчас не время штормов.
   Ралина наклонилась в седле.
   — Мне кажется, в миле-двух от берега поднялся туман. Очень плохо видно…
   Да, ты прав…
   Вода у берега покрылась рябью, заволновалась.
   — Такие волны бывают от корабля, идущего с большой скоростью, — заметил Корум. — Когда…
   Он оборвал себя на полуслове и пристально посмотрел вдаль.
   — Скажи, ты не видишь в тумане тень-тень…тень человека?
   — Конечно, вижу. Мираж, должно быть, слишком уж она большая.
   — Нет, — сказал Корум. — Это — рыбак-великан. По его вине я потерпел кораблекрушение у берегов Кулокраха.
   — Блуждающий Бог! — воскликнула Ралина. — Бог-Рыболов! Увидеть его дурное предзнаменование!
   — Что верно, то верно, — пошутил Корум. — Когда я видел его в последний раз, добром дело не кончилось.
   Волны все сильней и сильней накатывали на берег, и Корум с Ралиной вынуждены были отвести своих коней в лес.
   — Он приближается. И туман приближается вместе с ним, сказала Ралина.
   Волны становились все выше и выше; до гиганта, казалось, было рукой подать. Он вытащил сеть и нагнулся, рассматривая улов.
   — Интересно, кого он ловит? — пробормотал Корум. — Китов?
   Морских змеев?
   — Все подряд, — ответила Ралина, едва шевеля губами. — Все то, что находится в море и на дне морском.
   Высокие волны затопили дамбу, так что Коруму и Ралине некуда было спешить.
   На всякий случай они отъехали за деревья.
   Туман покрыл берег; стало холодно, хотя солнце все так же ярко светило на небе. Корум запахнулся в мантию. Блуждающий Бог медленно шел по воде, и Коруму почему-то показалось, что он обречен вечно тащить за собой тяжелую сеть по океанам мира, не находя того, что ищет.
   — Говорят, Рыболов пытается поймать собственную душу, — прошептала Ралина. Потерянную душу.
   Великан распрямил плечи и вытащил сеть. В ней билось множество разных существ, известных и неизвестных Коруму. Блуждающий Бог внимательно рассмотрел улов, вытряхнул сеть в воду и медленно побрел дальше, не оставляя надежды найти то, чем ему, видимо, не суждено было владеть.
   Туман рассеялся, удаляясь вслед за Рыболовом в море, которое постепенно успокоилось. Фигура Блуждающего Бога скрылась за горизонтом.
 
   Конь Корума храпел и бил копытами по мокрому песку. Принц в Алой Мантии бросил взгляд на Ралину. Она смотрела вдаль отсутствующим взором.
   — Вот опасность и миновала, — сказал он, пытаясь успокоить ее.
   — Опасность нам не грозила. — Ралина вздохнула. — Но теперь ее не избежать.
   — Ты слишком суеверна. Глаза маркграфини сверкнули.
   — Разве у меня нет причин быть суеверной? Корум молча кивнул.
   — Надо вернуться в замок, пока настоящий прилив не затопил дамбу.
   Лошади окончательно успокоились, почувствовав, что возвращаются домой, и поскакали галопом. Вскоре двое влюбленных въехали в настежь распахнутые ворота, за которыми их поджидали возбужденные воины во главе с Белданом.
   — Я решил, Гландит нашел себе нового союзника, взволнованно сказал юноша.
   — Непонятно, почему он удалился, не разрушив замка.
   — Это был Блуждающий Бог, — успокоила его Ралина, легко соскакивая с седла. — Он пришел сюда по своим делам.
   Белдан с облегчением вздохнул. Вместе со всеми обитателями замка Мойдель он ожидал нападения варваров и готовился к нему. Быть может, не напрасно.
   Рано или поздно Гландит-а-Край выступит в поход, и на этот раз за его спиной будут стоять не суеверные варвары, а готовые ко всему денледисси. До защитников замка дошли слухи, что, потерпев фиаско, Гландит в ярости вернулся в Каленвир и потребовал у Лир-а-Брода чуть ли не армию, чтобы уничтожить ненавистного ему шефанго. Если герцог Край получит в свое распоряжение корабли и нападет на остров и с суши, и с моря, он сотрет замок Мойдель с лица земли.
   Солнце клонилось к западу, когда слуга доложил, что кушать подано. Корум, Ралина и Белдан уселись за стол, накрытый в большом зале дворца. Вадагский принц почти не прикоснулся к разнообразным кушаньям, но рука его часто тянулась к кувшину с вином. Мрачное настроение Корума подействовало на Ралину и Белдана, и все трое молчали, даже не пытаясь завести какой-нибудь разговор.
   Так прошло два часа. Корум наливал себе бокал за бокалом.
   Внезапно Белдан поднял голову. Ралина нахмурилась, услышав непонятные посторонние звуки. Корум, думающий горькие думы, ничего не видел и не слышал.
   Кто-то настойчиво стучал в ворота дворца. Послышались голоса; стук на мгновение прекратился, но потом раздался с новой силой.
   Белдан встал из-за стола.
   — Пойду посмотрю, в чем дело. Ралина бросила на Корума быстрый взгляд.
   — Я останусь.
   Корум невидящим взглядом смотрел в бокал, то теребя повязку на глазу Ринна, то рассматривая руку Кулла, сгибая ее шесть пальцев, словно удивляясь, что они послушны его воле.
   Ралина напряженно прислушивалась. Белдан о чем-то невнятно спросил. Стук вновь прекратился. До нее донеслись обрывки разговора. Наступила тишина.