Страница:
— И один воин может сделать многое. А оказаться у них ты можешь их призыванием, — была бы на то твоя воля. Они слишком слабы. Они не могут пересилить твою волю. Ты сопротивляешься им. Их же становится все меньше, и сила их слабеет. Прежде же был велик этот народ. И называли они себя твоим именем, — Туха-на-Кремм Кройх.
— Кремм?
— Кремм или Корум. Это древняя форма. Слово это означает «повелитель» Повелитель Кургана. Поклоняясь тебе, они поклоняются каменной плите, водруженной на вершине кургана. Считается, что ты живешь под плитой и слышишь все их молитвы.
— Суеверный народ.
— Отчасти так. Но, надо сказать, боги их не заездили. Более всего они почитают Человека. Их боги — погибшие герои. Встречаются племена, которые творят богов из солнца, луны, ураганов, зверей и так далее. Эти же обожествляют лишь людское благородство и красоту человеческого тела. Ты вправе гордиться потомками своей супруги, Корум.
— Хорошо, — Корум, улыбаясь, покосился на Джерри. — А теперь скажи мне этот курган находится в лесу? Не дубы ли там растут?
— Верно, дубы.
— Я видел их во снах. Ответь мне и на другой вопрос — почему на них напали?
— Народ варваров пришел из-за восточного моря (некоторые говорят из-под моря). Земля, называвшаяся Бро-ан-Мабден, либо ушла под воду, либо покрылась вечными снегами. Ледник пригнал этих людей сюда. Говорят также, что варвары некогда завладели этой землей, но затем отступили назад, на свои земли. Когда-то несколько древних племен объединились для того, чтобы уничтожить прародителей мабденов Лайвм-ан-Эша. Говорят, в результате их смешения и появился народ варваров. Они не знают ни о Законе, ни о Хаосе. Силу они черпают в самих себе. Они умеют вызывать призраков и владеют сильными чарами. Они способны разить и огнем, и хладом. Есть у них и другие силы. Фой Мьёр, так зовут они себя, — управляют Северным Ветром. Их называют Народом Льдов, ибо северное и восточное моря послушны им. Их называют Племенем Ели и повинуются им черные волки. Жестоки эти люди, говорят, что рождены они от Хаоса и Древней Ночи. Быть может, в этом измерении Хаос нашел в них свое последнее прибежище.
Корум широко улыбнулся.
— И ты хочешь, чтобы я с такими воевал? Воевал ради народа, к которому я не принадлежу?
— Ты принял этот народ. Это народ твоей жены.
— Раз я уже влез в чужое дело, — Корум отвернулся и подлил себе вина.
— Чужое? Все это твои дела, Корум! Такая уж у тебя судьба.
— А если я буду сопротивляться судьбе?
— Надолго тебя не хватит. Я это точно знаю.
Лучше принять свою судьбу с достоинством, я бы даже сказал, с юмором.
— С юмором? — Корум одним глотком осушил бокал и вытер рукою губы. — Это не так-то просто, Джерри.
— С этим я спорить не стану. И все же только это может сделать жизнь сносной.
— Чем я рискую, если я откликнусь на зов и приду на помощь этим людям?
— Многим. Жизнью, например.
— Это пустяк. А чем еще?
— Наверное, душою.
— Что это, такое?
— Ответ ты получишь только тогда, когда приступишь к делу. Корум нахмурился.
— Джерри-а-Конель, мой дух не принадлежит мне. — Ты сам говорил мне об этом.
— Так я сказать не мог. Твой дух принадлежит тебе. Хотя действиями твоими могут руководить и иные силы. С другой стороны…
Корум вновь улыбнулся.
— Ты напоминаешь мне жрецов Аркина, — в Лайв-ан-Эше они процветали. Я считаю такую мораль сомнительной. Я скорее прагматик. Раса вадагов — это раса прагматиков.
Джерри удивленно поднял брови, но промолчал.
— Ты дозволишь народу Кремм Кройх призвать себя?
— Я подумаю.
— Ты хотя бы поговори с ними.
— Я пытался, но они не слышат меня.
— Как знать. А может, ты должен настроиться на ответ определенным образом?
— Пожалуй, я рискну. Теперь скажи мне, Джерри, если я перенесусь в это измерение, отправишься ли и ты за мною?
— Вполне возможно.
— Ты не можешь говорить конкретнее?
— Я, как и ты, Вечный Воитель, не владею своей судьбой.
— Буду очень признателен тебе, если ты перестанешь называть меня этим именем, — сказал Корум. — Мне оно не нравится.
Джерри засмеялся:
— Корум Джайлин Ирси, можно подумать, я тебя оскорбляю!
Корум встал и вытянул руки перед собой, его серебряная кисть, отразив свет факела, сверкнула красным, словно налившись вдруг кровью. Он принялся внимательно рассматривать ее, поворачивая перед собою, казалось, он видит ее впервые.
— Корум Серебряная Рука, — произнес он насмешливо. — Я возьму ее с собой, — люди считают ее чудесной.
— Их опыт чудесного или сверхъестественного куда богаче опыта того, что вы величаете «наукой». Не стоит относиться к ним с презрением. В их мире много необычного. Природные же законы порой рождаются из людских идей.
— Я часто размышлял об этой теории, однако нет никакой возможности проверить ее.
— Состоятельность может быть сотворена подобным же образом. Ты мудр, коль ставишь под сомненье собственный прагматизм. Сам же я верю всему и ничему.
Корум зевнул и согласно кивнул.
— Полагаю, что это наилучшая точка зрения. Ладно, пошел я спать. Что бы из всего этого не вышло, знай, твой приход хоть немного развеял мое мрачное настроение. Поговорим утром. Посмотрим, как пройдет эта ночь.
Джерри чесал кота за ухом.
— Помощь зовущим тебя обернется для тебя самого великою пользой. Казалось, что слова эти были адресованы коту.
Корум приостановился:
— Ох, и надоели мне эти намеки! Что же это за великая польза, о которой ты говоришь?
— Я говорил тебе не более чем об условии. Больше я ничего не скажу. С моей стороны это было бы глупо. Может быть я уже и так сказал слишком много. Я тебя только с толку сбиваю.
— Что ж, тогда забудем об этом. Спокойной ночи, дружище.
— Спокойной ночи, Корум, желаю тебе ясных снов.
Корум покинул палату и направился наверх, в свою спальню. Впервые за много месяцев он ждал сна не со страхом, но с интересом.
Сон не заставил себя ждать.
И тут же зазвучали голоса. Корум не стал сопротивляться им, расслабившись, он прислушивался.
«Корум! Кремм Кройх! Твои люди ждут тебя.»
Несмотря на странный акцент, голос был совершенно внятным. Но Корум не видел хора, не видел кольца людей, сомкнутого вкруг кургана, стоявшего посереди дубовой рощи.
«Повелитель кургана. Повелитель Серебряной Руки. Лишь ты можешь спасти нас.»
И тут Корум услышал собственный голос:
«Как я могу помочь вам?»
Ответный голос исполнился волненья.
«Ты наконец ответил! Приди к нам, о, Корум Серебряная Рука! Приди к нам, о, Принц в Алой Мантии! Спаси нас, как ты спасал нас прежде!»
«Как я могу спасти вас?»
«Ты можешь найти для нас Быка и Копье, ты можешь повести нас на Фой Мьёр. Научи нас сражаться с ними, ибо сражаются они не так, как мы.»
Корум шевельнулся. Теперь он видел их. Это были высокие и красивые молодые люди, мужчины и женщины, на их загорелых телах зрелой пшеницей светилось золото, — украшения были затейливы и изящны. Ручные и ножные браслеты, ожерелья и кольца, — все было сделано из золота. Свободные одежды, сшитые из льняного полотна, были окрашены в розовый, голубой и желтый цвета. На ногах у людей были сандалии. Некоторые из собравшихся были светловолосыми, волосы же других походили своим цветом на ягоды спелой рябины. Несомненно это были люди из народа Лайвм-ан-Эша. Они стояли средь рощи, взявшись за руки и закрыв глаза; они говорили хором.
«Приди к нам, о, Корум. Приди к нам.»
«Я подумаю об этом, — Корум старался говорить мягко, — я уже давно не сражался, и позабыл воинское искусство.»
«Придешь ли ты?»
«Если я приду, то приду завтра.»
Картина померкла, голоса смолкли. До утра Корум спал мирно.
Проснувшись, Корум уже знал, как ему поступить. Решение пришло к нему во сне, — если удастся, он ответит на зов людей из дубравы. Его жизнь в Замке Эрорн была не просто жалкой, — она не нужна была никому, включая и его самого. Он придет к ним из других времен и миров спасителем, осиянным славою.
Джерри отыскал Принца в оружейной комнате. Корум выбрал для себя серебряный нагрудник и конический шлем из посеребренной стали, вкруг навершья которого было выгравировано полное имя Принца. Корум нашел ножные латы из позолоченной меди, достал алую шелковую мантию и рубаху из голубой парчи. К скамье был прислонен вадагский боевой топор с длинной ручкой, а рядом — меч, что ковался не на Земле, с рукоятью, украшенной красным и черным ониксом; пика, покрытая тончайшей резьбой, изображавшей сцены охоты, распадавшиеся на сотни крошечных фигурок, каждая из которых была детально вырисована; превосходный лук и колчан, полный стрел. Здесь же покоился щит, деревянная его основа была покрыта слоями кожи, меди и серебра, снаружи он был обтянут кожей белого носорога. Некогда носороги обитали в северных лесах страны Корума.
— И когда же ты к ним отправишься? — спросил Джерри, рассматривая доспехи.
— Сегодня ночью. — Корум оценил вес пики. — Теперь все зависит только от них. Я отправлюсь туда на коне. На своем буланом жеребце.
Джерри не стал интересоваться, каким же образом Корум попадет к людям, впрочем, Корум и сам не думал об этом.
Они знали одно, — некие законы будут приведены в действие, — на большее они и не расчитывали.
Многое определялось силою заклинаний, творимых теми, кто ждал Принца в дубраве.
Покончив с трапезой, друзья поднялись на крепостной вал. С его высоты открывался вид на безбрежное море, омывавшее замок с запада, и на бескрайние леса и пустоши, лежавшие к востоку от замка. Ярко светило солнце, ясное небо сияло голубизной. День был исполнен покоя и благодати. Друзья вспоминали стародавние времена, имена ушедших товарищей, погибших или изгнанных богов, вспомнили они и о Кулле, который своей силою превосходил и Владык Закона, и Владык Хаоса, о Кулле, не ведавшем страха. Им хотелось понять, куда ушли Кулл и его брат Ринн, существуют ли иные миры за пределами Пятнадцати Измерений, и если да, то похожи ли те миры на Землю.
— Помимо прочего, — сказал Джерри, — существует и проблема слияния Миллиона Сфер, — совершенно неясно, какими могут быть последствия этого слияния. А может быть, оно уже произошло, — как ты думаешь?
— Слияние приведет к появлению новых законов. Но что будет подлежать им? Кто их установит? — Опершись о стену, Корум смотрел вдаль через узкую бойницу. — Порою мне кажется, что эти законы определяются нами. Однако, определяя их, мы сами не осознаем этого. Мы не способны даже отличить добро от зла, — я исхожу из их реальности. А вот для Кулла их попросту не существовало, и это вызывает у меня зависть. О, сколь мы жалки! Сколь жалки мои преданность и чувство долга! Сила ли побуждает меня отправиться к этим людям? Быть может, это слабость?
— Только что ты говорил о нашей неспособности распознавать добро и зло, а ведь с силой и слабостью дело обстоит совершенно так же! Эти понятия лишены смысла, — Джерри пожал плечами. — Вот любовь для меня что-то значит, любовь и ненависть. Иные из нас обладают физической силой — это мне тоже понятно. Есть люди физически слабые. Но что дает нам право определять посредством этих понятий характер человека? Мы не порицаем человека за его физическую слабость, слабость же его воли вызывает у нас презрение. Подобное отношение, но на уровне инстинктов, присуще животным, и в их случае оно оправдано. Люди же отличаются от животных. Люди это люди. Вот и все.
Корум грустно улыбнулся.
— Да, Джерри, люди — не боги!
— Не боги, но и не демоны. Люди — это мужчины и женщины. Как счастливы бы мы были, согласись мы с этим! — Джерри махнул рукой, но тут же рассмеялся. Ох, и зануды же мы! Мы исполнились излишнего благочестия, мой друг! Мы воины, а не святоши!
Корум повторил свой старый вопрос.
— Ты знаешь ту страну, в которую я решил направиться. Пойдешь ли ты вместе со мной?
— Я себе не хозяин. — Джерри принялся мерить шагами каменную площадку. Ты ведь это знаешь.
— Мне бы очень хотелось, чтобы ты был рядом.
— Корум, в этих пятнадцати измерениях у тебя существует огромное количество воплощений. Быть может, иной Корум в ином месте нуждается в спутнике; быть может, я должен идти именно с ним.
— Но ведь ты не уверен в этом?
— Да, в этом я не уверен. Корум пожал плечами.
— Если это правда, а я, похоже, должен относиться к сказанному именно так, я могу встретиться и с иным твоим воплощением, не знающим собственной судьбы, верно?
— Я тебе, помнится, уже говорил — память меня частенько подводит. То же самое можно сказать и об этом твоем воплощении.
— Надеюсь, встретившись в новом мире, мы узнаем друг друга.
— Я тоже надеюсь на это, Корум. Вечер они посвятили игре в шахматы. Корум отправился спать раньше обычного.
Когда голоса явились, Корум обратился к ним со словом. Речь его была неспешной.
«Я приду к вам в доспехах воина. Буланый жеребец будет подо мною. Зовите меня всею своею силой. Но прежде отдохните. Соберитесь с силами и через два часа приступайте к заклинанию.»
На то, чтобы одеть доспехи, шелка и парчу, у Корума ушел час, к этому времени конюх уже привел его коня во двор. Когда Принц уже был готов, когда его левая, одетая в перчатку рука уже держала поводья, а серебряная легла на луку седла, он обратился к своим слугам, объявив, что их господин отправляется в поход. В случае его смерти слуги должны были обратить Замок Эрорн в прибежище для путников, нуждающихся в крове: гостей следовало принимать так же, как и самого Принца, — дабы люди вспоминали его имя с благодарностью.
Корум выехал через главные врата замка, спустился с холма и поскакал по тропе, ведшей прямо в чащу леса, — этой же тропой он скакал и сто лет назад, в пору, когда живы были еще его родители и сестры. Тогда он выехал утром. Теперь же была ночь, и месяц освещал ему дорогу.
Из всех обитателей Замка Эрорн с Корумом не попрощался один только Джерри-а-Конель.
Чем дальше Корум углублялся в древний лес, тем громче становились голоса.
«Корум! Корум!»
Его тело наполнилось странной легкостью. Он пришпорил коня, и тот перешел на галоп.
«Корум! Корум!»
«Я иду к вам!»
Жеребец поскакал быстрее, оставляя в мягком торфянике глубокие следы. Все дальше и дальше — в мрачную лесную чащу.
«Корум!»
Корум привстал в седле, то и дело ему приходилось уворачиваться от ветвей, хлеставших по лицу;
«Я иду!»
В сознании возник смутный образ — среди дерев, образуя замкнутое кольцо, стояли люди.
Однако, Корум все пришпоривал и пришпоривал коня, чувствуя, как надвигается головокружение.
«Корум!»
Принцу вдруг показалось, что все это когда-то уже было, — он так же скакал в ночи, и голоса так же призывали его, — он знал все то, что предстояло ему.
Деревья слились в сплошную темную линию, — так быстро он скакал.
«Корум!»
Вкруг заклубился туман. Теперь Корум ясно видел лица поющих. Голоса плыли. То тихими, то громкими становились они. Корум направил храпящего коня в самую гущу тумана. Туманом было само бытие. Туман был легендой. Туман был временем. Здания, которых ему никогда не приводилось видеть, вздымались ввысь на сотни и тысячи футов. Он видел многомиллионные армии и оружие, обладавшее ужасающей мощью. Он видел летающие машины и видел драконов. Он видел множество тварей самых разных ферм и размеров. Все они, казалось, пытались докричаться до него.
И тут он увидел Ралину.
Галина была девочкой и мальчиком, Ралина была мужчиной и старухой. Ралина была живой и Ралина была мертвой.
И тогда Корум закричал — он кричал, а конь уже вынес его на лесную Опушку, прорвав кольцо людей, стоявших вкруг кургана и хором певших.
— Корум! — Воскликнули люди на поляне. Крича, Принц достал из ножен меч и высоко поднял его над головой, сжимая рукоять серебряной рукой. Послушный ему конь остановился на самой вершине кургана.
— Корум! — ахнули люди, стоявшие на поляне.
Корум замолчал и склонил пред ними голову, не опуская при том меча.
Буланый вадагский конь в шелковой попоне бил копытом и храпел.
Корум обратился к людям, — голос его был спокоен и негромок. — Я — Корум. Я помогу вам. Но знайте, мне не ведомы ваши земля и время.
— Корум, — говорили люди, — Корум Лло Эрайнт.
Они смотрели на его серебряную руку и шептались, их лица светились радостью.
— Я — Корум, — сказал Принц. — Зачем вы позвали меня?
Человек, выглядевший старше других, с рыжей бородой, в которой виднелось множество седых прядей, и тяжелым золотым воротником вышел вперед.
— Корум, — сказал он. — Мы звали тебя потому, что ты — Корум.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
— Кремм?
— Кремм или Корум. Это древняя форма. Слово это означает «повелитель» Повелитель Кургана. Поклоняясь тебе, они поклоняются каменной плите, водруженной на вершине кургана. Считается, что ты живешь под плитой и слышишь все их молитвы.
— Суеверный народ.
— Отчасти так. Но, надо сказать, боги их не заездили. Более всего они почитают Человека. Их боги — погибшие герои. Встречаются племена, которые творят богов из солнца, луны, ураганов, зверей и так далее. Эти же обожествляют лишь людское благородство и красоту человеческого тела. Ты вправе гордиться потомками своей супруги, Корум.
— Хорошо, — Корум, улыбаясь, покосился на Джерри. — А теперь скажи мне этот курган находится в лесу? Не дубы ли там растут?
— Верно, дубы.
— Я видел их во снах. Ответь мне и на другой вопрос — почему на них напали?
— Народ варваров пришел из-за восточного моря (некоторые говорят из-под моря). Земля, называвшаяся Бро-ан-Мабден, либо ушла под воду, либо покрылась вечными снегами. Ледник пригнал этих людей сюда. Говорят также, что варвары некогда завладели этой землей, но затем отступили назад, на свои земли. Когда-то несколько древних племен объединились для того, чтобы уничтожить прародителей мабденов Лайвм-ан-Эша. Говорят, в результате их смешения и появился народ варваров. Они не знают ни о Законе, ни о Хаосе. Силу они черпают в самих себе. Они умеют вызывать призраков и владеют сильными чарами. Они способны разить и огнем, и хладом. Есть у них и другие силы. Фой Мьёр, так зовут они себя, — управляют Северным Ветром. Их называют Народом Льдов, ибо северное и восточное моря послушны им. Их называют Племенем Ели и повинуются им черные волки. Жестоки эти люди, говорят, что рождены они от Хаоса и Древней Ночи. Быть может, в этом измерении Хаос нашел в них свое последнее прибежище.
Корум широко улыбнулся.
— И ты хочешь, чтобы я с такими воевал? Воевал ради народа, к которому я не принадлежу?
— Ты принял этот народ. Это народ твоей жены.
— Раз я уже влез в чужое дело, — Корум отвернулся и подлил себе вина.
— Чужое? Все это твои дела, Корум! Такая уж у тебя судьба.
— А если я буду сопротивляться судьбе?
— Надолго тебя не хватит. Я это точно знаю.
Лучше принять свою судьбу с достоинством, я бы даже сказал, с юмором.
— С юмором? — Корум одним глотком осушил бокал и вытер рукою губы. — Это не так-то просто, Джерри.
— С этим я спорить не стану. И все же только это может сделать жизнь сносной.
— Чем я рискую, если я откликнусь на зов и приду на помощь этим людям?
— Многим. Жизнью, например.
— Это пустяк. А чем еще?
— Наверное, душою.
— Что это, такое?
— Ответ ты получишь только тогда, когда приступишь к делу. Корум нахмурился.
— Джерри-а-Конель, мой дух не принадлежит мне. — Ты сам говорил мне об этом.
— Так я сказать не мог. Твой дух принадлежит тебе. Хотя действиями твоими могут руководить и иные силы. С другой стороны…
Корум вновь улыбнулся.
— Ты напоминаешь мне жрецов Аркина, — в Лайв-ан-Эше они процветали. Я считаю такую мораль сомнительной. Я скорее прагматик. Раса вадагов — это раса прагматиков.
Джерри удивленно поднял брови, но промолчал.
— Ты дозволишь народу Кремм Кройх призвать себя?
— Я подумаю.
— Ты хотя бы поговори с ними.
— Я пытался, но они не слышат меня.
— Как знать. А может, ты должен настроиться на ответ определенным образом?
— Пожалуй, я рискну. Теперь скажи мне, Джерри, если я перенесусь в это измерение, отправишься ли и ты за мною?
— Вполне возможно.
— Ты не можешь говорить конкретнее?
— Я, как и ты, Вечный Воитель, не владею своей судьбой.
— Буду очень признателен тебе, если ты перестанешь называть меня этим именем, — сказал Корум. — Мне оно не нравится.
Джерри засмеялся:
— Корум Джайлин Ирси, можно подумать, я тебя оскорбляю!
Корум встал и вытянул руки перед собой, его серебряная кисть, отразив свет факела, сверкнула красным, словно налившись вдруг кровью. Он принялся внимательно рассматривать ее, поворачивая перед собою, казалось, он видит ее впервые.
— Корум Серебряная Рука, — произнес он насмешливо. — Я возьму ее с собой, — люди считают ее чудесной.
— Их опыт чудесного или сверхъестественного куда богаче опыта того, что вы величаете «наукой». Не стоит относиться к ним с презрением. В их мире много необычного. Природные же законы порой рождаются из людских идей.
— Я часто размышлял об этой теории, однако нет никакой возможности проверить ее.
— Состоятельность может быть сотворена подобным же образом. Ты мудр, коль ставишь под сомненье собственный прагматизм. Сам же я верю всему и ничему.
Корум зевнул и согласно кивнул.
— Полагаю, что это наилучшая точка зрения. Ладно, пошел я спать. Что бы из всего этого не вышло, знай, твой приход хоть немного развеял мое мрачное настроение. Поговорим утром. Посмотрим, как пройдет эта ночь.
Джерри чесал кота за ухом.
— Помощь зовущим тебя обернется для тебя самого великою пользой. Казалось, что слова эти были адресованы коту.
Корум приостановился:
— Ох, и надоели мне эти намеки! Что же это за великая польза, о которой ты говоришь?
— Я говорил тебе не более чем об условии. Больше я ничего не скажу. С моей стороны это было бы глупо. Может быть я уже и так сказал слишком много. Я тебя только с толку сбиваю.
— Что ж, тогда забудем об этом. Спокойной ночи, дружище.
— Спокойной ночи, Корум, желаю тебе ясных снов.
Корум покинул палату и направился наверх, в свою спальню. Впервые за много месяцев он ждал сна не со страхом, но с интересом.
Сон не заставил себя ждать.
И тут же зазвучали голоса. Корум не стал сопротивляться им, расслабившись, он прислушивался.
«Корум! Кремм Кройх! Твои люди ждут тебя.»
Несмотря на странный акцент, голос был совершенно внятным. Но Корум не видел хора, не видел кольца людей, сомкнутого вкруг кургана, стоявшего посереди дубовой рощи.
«Повелитель кургана. Повелитель Серебряной Руки. Лишь ты можешь спасти нас.»
И тут Корум услышал собственный голос:
«Как я могу помочь вам?»
Ответный голос исполнился волненья.
«Ты наконец ответил! Приди к нам, о, Корум Серебряная Рука! Приди к нам, о, Принц в Алой Мантии! Спаси нас, как ты спасал нас прежде!»
«Как я могу спасти вас?»
«Ты можешь найти для нас Быка и Копье, ты можешь повести нас на Фой Мьёр. Научи нас сражаться с ними, ибо сражаются они не так, как мы.»
Корум шевельнулся. Теперь он видел их. Это были высокие и красивые молодые люди, мужчины и женщины, на их загорелых телах зрелой пшеницей светилось золото, — украшения были затейливы и изящны. Ручные и ножные браслеты, ожерелья и кольца, — все было сделано из золота. Свободные одежды, сшитые из льняного полотна, были окрашены в розовый, голубой и желтый цвета. На ногах у людей были сандалии. Некоторые из собравшихся были светловолосыми, волосы же других походили своим цветом на ягоды спелой рябины. Несомненно это были люди из народа Лайвм-ан-Эша. Они стояли средь рощи, взявшись за руки и закрыв глаза; они говорили хором.
«Приди к нам, о, Корум. Приди к нам.»
«Я подумаю об этом, — Корум старался говорить мягко, — я уже давно не сражался, и позабыл воинское искусство.»
«Придешь ли ты?»
«Если я приду, то приду завтра.»
Картина померкла, голоса смолкли. До утра Корум спал мирно.
Проснувшись, Корум уже знал, как ему поступить. Решение пришло к нему во сне, — если удастся, он ответит на зов людей из дубравы. Его жизнь в Замке Эрорн была не просто жалкой, — она не нужна была никому, включая и его самого. Он придет к ним из других времен и миров спасителем, осиянным славою.
Джерри отыскал Принца в оружейной комнате. Корум выбрал для себя серебряный нагрудник и конический шлем из посеребренной стали, вкруг навершья которого было выгравировано полное имя Принца. Корум нашел ножные латы из позолоченной меди, достал алую шелковую мантию и рубаху из голубой парчи. К скамье был прислонен вадагский боевой топор с длинной ручкой, а рядом — меч, что ковался не на Земле, с рукоятью, украшенной красным и черным ониксом; пика, покрытая тончайшей резьбой, изображавшей сцены охоты, распадавшиеся на сотни крошечных фигурок, каждая из которых была детально вырисована; превосходный лук и колчан, полный стрел. Здесь же покоился щит, деревянная его основа была покрыта слоями кожи, меди и серебра, снаружи он был обтянут кожей белого носорога. Некогда носороги обитали в северных лесах страны Корума.
— И когда же ты к ним отправишься? — спросил Джерри, рассматривая доспехи.
— Сегодня ночью. — Корум оценил вес пики. — Теперь все зависит только от них. Я отправлюсь туда на коне. На своем буланом жеребце.
Джерри не стал интересоваться, каким же образом Корум попадет к людям, впрочем, Корум и сам не думал об этом.
Они знали одно, — некие законы будут приведены в действие, — на большее они и не расчитывали.
Многое определялось силою заклинаний, творимых теми, кто ждал Принца в дубраве.
Покончив с трапезой, друзья поднялись на крепостной вал. С его высоты открывался вид на безбрежное море, омывавшее замок с запада, и на бескрайние леса и пустоши, лежавшие к востоку от замка. Ярко светило солнце, ясное небо сияло голубизной. День был исполнен покоя и благодати. Друзья вспоминали стародавние времена, имена ушедших товарищей, погибших или изгнанных богов, вспомнили они и о Кулле, который своей силою превосходил и Владык Закона, и Владык Хаоса, о Кулле, не ведавшем страха. Им хотелось понять, куда ушли Кулл и его брат Ринн, существуют ли иные миры за пределами Пятнадцати Измерений, и если да, то похожи ли те миры на Землю.
— Помимо прочего, — сказал Джерри, — существует и проблема слияния Миллиона Сфер, — совершенно неясно, какими могут быть последствия этого слияния. А может быть, оно уже произошло, — как ты думаешь?
— Слияние приведет к появлению новых законов. Но что будет подлежать им? Кто их установит? — Опершись о стену, Корум смотрел вдаль через узкую бойницу. — Порою мне кажется, что эти законы определяются нами. Однако, определяя их, мы сами не осознаем этого. Мы не способны даже отличить добро от зла, — я исхожу из их реальности. А вот для Кулла их попросту не существовало, и это вызывает у меня зависть. О, сколь мы жалки! Сколь жалки мои преданность и чувство долга! Сила ли побуждает меня отправиться к этим людям? Быть может, это слабость?
— Только что ты говорил о нашей неспособности распознавать добро и зло, а ведь с силой и слабостью дело обстоит совершенно так же! Эти понятия лишены смысла, — Джерри пожал плечами. — Вот любовь для меня что-то значит, любовь и ненависть. Иные из нас обладают физической силой — это мне тоже понятно. Есть люди физически слабые. Но что дает нам право определять посредством этих понятий характер человека? Мы не порицаем человека за его физическую слабость, слабость же его воли вызывает у нас презрение. Подобное отношение, но на уровне инстинктов, присуще животным, и в их случае оно оправдано. Люди же отличаются от животных. Люди это люди. Вот и все.
Корум грустно улыбнулся.
— Да, Джерри, люди — не боги!
— Не боги, но и не демоны. Люди — это мужчины и женщины. Как счастливы бы мы были, согласись мы с этим! — Джерри махнул рукой, но тут же рассмеялся. Ох, и зануды же мы! Мы исполнились излишнего благочестия, мой друг! Мы воины, а не святоши!
Корум повторил свой старый вопрос.
— Ты знаешь ту страну, в которую я решил направиться. Пойдешь ли ты вместе со мной?
— Я себе не хозяин. — Джерри принялся мерить шагами каменную площадку. Ты ведь это знаешь.
— Мне бы очень хотелось, чтобы ты был рядом.
— Корум, в этих пятнадцати измерениях у тебя существует огромное количество воплощений. Быть может, иной Корум в ином месте нуждается в спутнике; быть может, я должен идти именно с ним.
— Но ведь ты не уверен в этом?
— Да, в этом я не уверен. Корум пожал плечами.
— Если это правда, а я, похоже, должен относиться к сказанному именно так, я могу встретиться и с иным твоим воплощением, не знающим собственной судьбы, верно?
— Я тебе, помнится, уже говорил — память меня частенько подводит. То же самое можно сказать и об этом твоем воплощении.
— Надеюсь, встретившись в новом мире, мы узнаем друг друга.
— Я тоже надеюсь на это, Корум. Вечер они посвятили игре в шахматы. Корум отправился спать раньше обычного.
Когда голоса явились, Корум обратился к ним со словом. Речь его была неспешной.
«Я приду к вам в доспехах воина. Буланый жеребец будет подо мною. Зовите меня всею своею силой. Но прежде отдохните. Соберитесь с силами и через два часа приступайте к заклинанию.»
На то, чтобы одеть доспехи, шелка и парчу, у Корума ушел час, к этому времени конюх уже привел его коня во двор. Когда Принц уже был готов, когда его левая, одетая в перчатку рука уже держала поводья, а серебряная легла на луку седла, он обратился к своим слугам, объявив, что их господин отправляется в поход. В случае его смерти слуги должны были обратить Замок Эрорн в прибежище для путников, нуждающихся в крове: гостей следовало принимать так же, как и самого Принца, — дабы люди вспоминали его имя с благодарностью.
Корум выехал через главные врата замка, спустился с холма и поскакал по тропе, ведшей прямо в чащу леса, — этой же тропой он скакал и сто лет назад, в пору, когда живы были еще его родители и сестры. Тогда он выехал утром. Теперь же была ночь, и месяц освещал ему дорогу.
Из всех обитателей Замка Эрорн с Корумом не попрощался один только Джерри-а-Конель.
Чем дальше Корум углублялся в древний лес, тем громче становились голоса.
«Корум! Корум!»
Его тело наполнилось странной легкостью. Он пришпорил коня, и тот перешел на галоп.
«Корум! Корум!»
«Я иду к вам!»
Жеребец поскакал быстрее, оставляя в мягком торфянике глубокие следы. Все дальше и дальше — в мрачную лесную чащу.
«Корум!»
Корум привстал в седле, то и дело ему приходилось уворачиваться от ветвей, хлеставших по лицу;
«Я иду!»
В сознании возник смутный образ — среди дерев, образуя замкнутое кольцо, стояли люди.
Однако, Корум все пришпоривал и пришпоривал коня, чувствуя, как надвигается головокружение.
«Корум!»
Принцу вдруг показалось, что все это когда-то уже было, — он так же скакал в ночи, и голоса так же призывали его, — он знал все то, что предстояло ему.
Деревья слились в сплошную темную линию, — так быстро он скакал.
«Корум!»
Вкруг заклубился туман. Теперь Корум ясно видел лица поющих. Голоса плыли. То тихими, то громкими становились они. Корум направил храпящего коня в самую гущу тумана. Туманом было само бытие. Туман был легендой. Туман был временем. Здания, которых ему никогда не приводилось видеть, вздымались ввысь на сотни и тысячи футов. Он видел многомиллионные армии и оружие, обладавшее ужасающей мощью. Он видел летающие машины и видел драконов. Он видел множество тварей самых разных ферм и размеров. Все они, казалось, пытались докричаться до него.
И тут он увидел Ралину.
Галина была девочкой и мальчиком, Ралина была мужчиной и старухой. Ралина была живой и Ралина была мертвой.
И тогда Корум закричал — он кричал, а конь уже вынес его на лесную Опушку, прорвав кольцо людей, стоявших вкруг кургана и хором певших.
— Корум! — Воскликнули люди на поляне. Крича, Принц достал из ножен меч и высоко поднял его над головой, сжимая рукоять серебряной рукой. Послушный ему конь остановился на самой вершине кургана.
— Корум! — ахнули люди, стоявшие на поляне.
Корум замолчал и склонил пред ними голову, не опуская при том меча.
Буланый вадагский конь в шелковой попоне бил копытом и храпел.
Корум обратился к людям, — голос его был спокоен и негромок. — Я — Корум. Я помогу вам. Но знайте, мне не ведомы ваши земля и время.
— Корум, — говорили люди, — Корум Лло Эрайнт.
Они смотрели на его серебряную руку и шептались, их лица светились радостью.
— Я — Корум, — сказал Принц. — Зачем вы позвали меня?
Человек, выглядевший старше других, с рыжей бородой, в которой виднелось множество седых прядей, и тяжелым золотым воротником вышел вперед.
— Корум, — сказал он. — Мы звали тебя потому, что ты — Корум.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
ТУХА-НА-КРЕММ КРОЙХ
Сознание Корума затуманилось. Он чувствовал, как овевают его ночные ветры, как ходит под ним конь, он видел людей, стоявших вокруг, но все это казалось ему сном. Неспешно он съехал с кургана. Легкий ветерок поднял полы его алой мантии, укрыв ею лицо. Мысль о том, что меж ним и привычным миром лежат тысячелетия, не давала ему покоя.
А может, — подумалось вдруг, — он действительно спит? В этом его убеждало ощущение собственной обособленности, обычно присущее снам.
Когда он достиг подножья поросшего травами кургана, мабдены почтительно расступились. Судя по выражениям их благообразных лиц, можно было понять, что происшедшее поразило их; похоже, они не слишком-то верили в собственные заклинанья. Люди эти располагали к себе. Нет, не суеверные варвары, которых Корум ожидал встретить, стояли перед ним. Умными были их лица и чистыми взоры; они держались с достоинством, пусть — как думали они — пред ними и находилось сверхъестественное существо. Да, это были потомки народа Галины. В эту минуту Корум уже не сожалел о том, что ответил на их зов.
«Как только они не мерзнут?» — подумал Корум.
Сам он уже основательно продрог. Воздух обжигал хладом, на мабденах же были только тонкие плащи, оставлявшие открытыми грудь, руки и ноги, золотые украшения, кожаные пояса и высокие сандалии.
Человек, заговоривший с Корумом, был силен и строен, в росте он не уступал вадагам. Корум подъехал к нему и спешился. Какое-то время они молча смотрели друг на друга. Затем Корум обратился к мабдену, стараясь оставаться бесстрастным.
— Я ничего не знаю о вашем мире, — сказал он. — Ты должен помочь мне
Потупив глаза, человек задумался, затем поднял голову и проговорил:
— Я — Маннах, здешний король. — Он слегка улыбнулся. — Нечто вроде волшебника. Некоторые величают меня друидом, хотя мне не хватает ни уменья, ни мудрости подлинных друидов. И все же я знаю больше других, ибо люди забыли древнее знание. Я думаю, все наши беды связаны именно с этим. — Он добавил едва ли не смущенно: — Мы думали, что знание это уже не пригодится нам, но тут вернулись Фой Мьёр. — Он взглянул в лицо Коруму, словно не веря, что его заклинание возымело действие.
Король Маннах определенно понравился Коруму. Принцу была понятна и его недоверчивость (если только это было недоверчивостью). Заклинание не обладало достаточной силой именно потому, что Маннах и его люди не слишком-то верили в его действенность.
— Вы приступили к заклинанью только тогда, когда все прочие средства уже были испытаны? — спросил Корум.
— Да. Фой Мьёр оказались сильнее нас, ибо они сражаются иначе. Нам оставалось уповать только на древние легенды, — Маннах, смутившись, добавил, до этого часа я и сам не очень-то верил им.
Корум улыбнулся.
— Может статься, до этого часа им и не стоило верить,
Маннах нахмурился.
— Не как бог и не как великий герой говоришь ты; твои речи походят на речь человека. Не прими это за оскорбление.
— Друг мой, и богов, и героев, подобных мне, творят люди, — Корум обвел взглядом собравшихся. — Скажи сразу, чего ты от меня ждешь? Ибо не обладаю я мистическими способностями. Теперь уже улыбался Маннах.
— Возможно, ты и не обладал ими прежде. Корум приподнял свою серебряную руку.
— Ты говоришь об этом? Она сделана на Земле. Человек, обладающий достаточными знанием и мастерством, может изготовить то же самое.
— Ты владеешь иными дарами, — сказал король Маннах, — дарами своего народа, своего опыта, своей мудрости. Тебе присуще и уменье, о. Владыка Кургана. В легендах говорится о том, что на Заре Мира ты низверг могущественных богов.
— Да, я сражался с богами.
— Именно богоборец нужен нам. Фой Мьёр — боги. Они разоряют нашу землю. Они выкрадывают наши Святыни. Они берут в плен наших людей. Наш Верховный Король — их пленник. Наши Великие Земли пали под их ударами, средь прочих пали Кэр-Ллюд и Крэг-Дон. Они поделили страну на части и тем разъединили людей. Наши силы раздробленны, мы не можем собрать их воедино для битвы.
— Сколь же они многочисленны, эти Фой Мьёр? — спросил Корум.
— Их всего семеро.
Корум промолчал, — изумление, которого он не сумел скрыть, говорило красноречивее всяческих слов.
— Их всего семеро, — продолжил король Маннах, — теперь же, о, Корум Кургана, прошу последовать за нами, в нашу крепость, что стоит в Кэр-Малоде. Там ждут нас мясо и мед, там узнаешь, зачем мы позвали тебя.
Корум сел на коня, дозволив людям короля вести его в поводу. Вначале они шли по заиндевевшей от холода дубраве, затем стали подниматься на холм, стоявший над морем, освещенным мертвенным светом луны. Высокие каменные стены скрывали вершину холма; единственный ход вел в город, лежавший за стенами узкий тоннель сначала вел вниз, затем начинался подъем. Камень, из которого слагались стены, был белым. Казалось, весь мир замерз, и все в мире было сотворено изо льда.
Град Кэр-Малод напоминал каменные города Лир-а-Брода, однако дома здесь были украшены резными фасадами и многоцветной росписью. Скорее это был не город, а крепость; мрачный его облик никак не сочетался с обликом людей, призывавших Корума.
— Это древние укрепления, — пояснил король Маннах. — Мы были изгнаны из наших городов, и потому нам пришлось селиться здесь, в городе наших предков. Как бы то ни было, крепости, подобные Кэр-Малоду, почти неприступны, к тому же отсюда хорошо видны окрестные земли.
Они вошли в одно из зданий; по стенам горели масляные лампы и свечи. Люди, стоявшие вместе с Маннахом у кургана, шли за ними.
Они остановились в зале с низкими сводами, тут стояли тяжелые деревянные столы и скамьи. На столах блестела золотая, серебряная и бронзовая посуда, поразившая Корума своим изяществом и красотой. Любая чаша, любое блюдо, любой кубок сияли таким совершенством, что с ними не могли сравниться даже виденные им недавно украшения. Свет факелов играл на посуде и украшениях людей Кремм Кройха, наполняя залу огнями.
— Это все, что осталось от наших сокровищ, — сказал король Маннах, содрогнувшись при этих словах. — Мясо тоже стало редкостью, ибо дичь почти выродилась, — Псы Кереноса рыскают в поисках добычи от заката и до восхода. Боюсь, однажды солнце и вовсе не подымется из-за горизонта, ибо останутся в этом мире лишь псы, да их хозяева. Снегом и льдом покроется вся земля наша, и настанет вечная Самхайн.
Последнее слово было знакомо Коруму, — народ Лайвм-ан-Эша называл подобным же словом самые темные и студеные дни зимы.
Они уселись на длинную деревянную скамью, и вскоре слуги принесли мясо. Еда выглядела не очень-то аппетитно, и королю пришлось извиняться вторично.
Но вот зазвучали арфы, и собравшиеся в зале запели песни о былой славе Туха-на-Кремм Кройх, о том, как Корум Джайлин Ирси поведет их на неприятеля, как вместе разобьют они врага, как на землю придет вечное лето, — и в эту ночь тьма отступила от сердец. Коруму приятно было отметить, что женщины здесь во всем равны мужчинам. Маннах согласился с ним и сказал, что женщинам приходятся и сражаться наравне с мужчинами, особенно искусны они в метании болы, ремня, скрепляющего собой два груза, что удушает врага или отрывает ему члены.
— Всему этому мы научились за последние годы, — сказал король, подливая пенистый мед в золотой кубок Корума. — Воинское искусство превратилось у нас в забаву, в игру, которой мы развлекали себя по праздникам.
— Когда же появились Фой Мьёр? — спросил Корум.
— Три года тому назад. Мы были не готовы к их приходу. Зимой они тайно высадились на восточном берегу. Весна так и не пришла в тот край, и люди попытались найти причину этого. Когда мы впервые услышали о происшедшем от людей Кэр-Ллюда, то не поверили своим ушам. За это время Фой Мьёр установили свое владычество во всех восточных землях нашей страны, от севера и до юга. Теперь они продвигаются на запад. Вначале появляются Псы Кереноса, за ними идут сами Фой Мьёр.
— Семеро? Семеро людей?
— Семеро уродливых великанов, — пятеро мужчин и две женщины. Они владеют странною силой, которой подвластны природа, звери и, может так статься, демоны.
— Ты говоришь, они пришли с востока. Откуда именно?
— Некоторые утверждают, что из-за моря, с огромного загадочного континента, о котором мы почти ничего не знаем. Жизнь ушла оттуда — весь этот континент покрыт льдами. Другие же считают, что они пришли прямо из морских глубин, из страны, где могут жить только они. Наши предки называли эти земли именем Анвин, сами же Фой Мьёр, видимо, называют их как-то иначе.
— А слышал ли ты о Лайвм-ан-Эше? Ты знаешь что-нибудь об этой стране?
— Согласно легендам, наш народ вышел из страны, носившей это имя. Но в незапамятные времена произошла битва Фой Мьёр с народом Лайвм-ан-Эша, и страна Лайвм-ан-Эш ушла на морское дно и стала частью страны Фой Мьёр. От Лайвм-ан-Эша осталось всего несколько островов, а города, стоявшие на них, превратились в груды развалин, — так я слышал. Но после случившегося бедствия нашим людям удалось одолеть Фой Мьёр, и в этом нам помогли волшебные предметы: Меч, Копье, Котел, Жеребец, Овен и Дуб. Все это хранилось в Кэр-Ллюде у нашего Верховного Короля, который правил всеми народами этой земли и в день солнечного солнцестояния решал самые сложные споры, которые не могли быть разрешены обычными правителями, подобными мне. Ныне же эти магические предметы утрачены, — некоторые говорят — навсегда, — сам же Верховный Король стал пленником Фой Мьёр. И потому нас охватило отчаяние, и потому мы вспомнили легенду о Коруме и позвали тебя на помощь.
А может, — подумалось вдруг, — он действительно спит? В этом его убеждало ощущение собственной обособленности, обычно присущее снам.
Когда он достиг подножья поросшего травами кургана, мабдены почтительно расступились. Судя по выражениям их благообразных лиц, можно было понять, что происшедшее поразило их; похоже, они не слишком-то верили в собственные заклинанья. Люди эти располагали к себе. Нет, не суеверные варвары, которых Корум ожидал встретить, стояли перед ним. Умными были их лица и чистыми взоры; они держались с достоинством, пусть — как думали они — пред ними и находилось сверхъестественное существо. Да, это были потомки народа Галины. В эту минуту Корум уже не сожалел о том, что ответил на их зов.
«Как только они не мерзнут?» — подумал Корум.
Сам он уже основательно продрог. Воздух обжигал хладом, на мабденах же были только тонкие плащи, оставлявшие открытыми грудь, руки и ноги, золотые украшения, кожаные пояса и высокие сандалии.
Человек, заговоривший с Корумом, был силен и строен, в росте он не уступал вадагам. Корум подъехал к нему и спешился. Какое-то время они молча смотрели друг на друга. Затем Корум обратился к мабдену, стараясь оставаться бесстрастным.
— Я ничего не знаю о вашем мире, — сказал он. — Ты должен помочь мне
Потупив глаза, человек задумался, затем поднял голову и проговорил:
— Я — Маннах, здешний король. — Он слегка улыбнулся. — Нечто вроде волшебника. Некоторые величают меня друидом, хотя мне не хватает ни уменья, ни мудрости подлинных друидов. И все же я знаю больше других, ибо люди забыли древнее знание. Я думаю, все наши беды связаны именно с этим. — Он добавил едва ли не смущенно: — Мы думали, что знание это уже не пригодится нам, но тут вернулись Фой Мьёр. — Он взглянул в лицо Коруму, словно не веря, что его заклинание возымело действие.
Король Маннах определенно понравился Коруму. Принцу была понятна и его недоверчивость (если только это было недоверчивостью). Заклинание не обладало достаточной силой именно потому, что Маннах и его люди не слишком-то верили в его действенность.
— Вы приступили к заклинанью только тогда, когда все прочие средства уже были испытаны? — спросил Корум.
— Да. Фой Мьёр оказались сильнее нас, ибо они сражаются иначе. Нам оставалось уповать только на древние легенды, — Маннах, смутившись, добавил, до этого часа я и сам не очень-то верил им.
Корум улыбнулся.
— Может статься, до этого часа им и не стоило верить,
Маннах нахмурился.
— Не как бог и не как великий герой говоришь ты; твои речи походят на речь человека. Не прими это за оскорбление.
— Друг мой, и богов, и героев, подобных мне, творят люди, — Корум обвел взглядом собравшихся. — Скажи сразу, чего ты от меня ждешь? Ибо не обладаю я мистическими способностями. Теперь уже улыбался Маннах.
— Возможно, ты и не обладал ими прежде. Корум приподнял свою серебряную руку.
— Ты говоришь об этом? Она сделана на Земле. Человек, обладающий достаточными знанием и мастерством, может изготовить то же самое.
— Ты владеешь иными дарами, — сказал король Маннах, — дарами своего народа, своего опыта, своей мудрости. Тебе присуще и уменье, о. Владыка Кургана. В легендах говорится о том, что на Заре Мира ты низверг могущественных богов.
— Да, я сражался с богами.
— Именно богоборец нужен нам. Фой Мьёр — боги. Они разоряют нашу землю. Они выкрадывают наши Святыни. Они берут в плен наших людей. Наш Верховный Король — их пленник. Наши Великие Земли пали под их ударами, средь прочих пали Кэр-Ллюд и Крэг-Дон. Они поделили страну на части и тем разъединили людей. Наши силы раздробленны, мы не можем собрать их воедино для битвы.
— Сколь же они многочисленны, эти Фой Мьёр? — спросил Корум.
— Их всего семеро.
Корум промолчал, — изумление, которого он не сумел скрыть, говорило красноречивее всяческих слов.
— Их всего семеро, — продолжил король Маннах, — теперь же, о, Корум Кургана, прошу последовать за нами, в нашу крепость, что стоит в Кэр-Малоде. Там ждут нас мясо и мед, там узнаешь, зачем мы позвали тебя.
Корум сел на коня, дозволив людям короля вести его в поводу. Вначале они шли по заиндевевшей от холода дубраве, затем стали подниматься на холм, стоявший над морем, освещенным мертвенным светом луны. Высокие каменные стены скрывали вершину холма; единственный ход вел в город, лежавший за стенами узкий тоннель сначала вел вниз, затем начинался подъем. Камень, из которого слагались стены, был белым. Казалось, весь мир замерз, и все в мире было сотворено изо льда.
Град Кэр-Малод напоминал каменные города Лир-а-Брода, однако дома здесь были украшены резными фасадами и многоцветной росписью. Скорее это был не город, а крепость; мрачный его облик никак не сочетался с обликом людей, призывавших Корума.
— Это древние укрепления, — пояснил король Маннах. — Мы были изгнаны из наших городов, и потому нам пришлось селиться здесь, в городе наших предков. Как бы то ни было, крепости, подобные Кэр-Малоду, почти неприступны, к тому же отсюда хорошо видны окрестные земли.
Они вошли в одно из зданий; по стенам горели масляные лампы и свечи. Люди, стоявшие вместе с Маннахом у кургана, шли за ними.
Они остановились в зале с низкими сводами, тут стояли тяжелые деревянные столы и скамьи. На столах блестела золотая, серебряная и бронзовая посуда, поразившая Корума своим изяществом и красотой. Любая чаша, любое блюдо, любой кубок сияли таким совершенством, что с ними не могли сравниться даже виденные им недавно украшения. Свет факелов играл на посуде и украшениях людей Кремм Кройха, наполняя залу огнями.
— Это все, что осталось от наших сокровищ, — сказал король Маннах, содрогнувшись при этих словах. — Мясо тоже стало редкостью, ибо дичь почти выродилась, — Псы Кереноса рыскают в поисках добычи от заката и до восхода. Боюсь, однажды солнце и вовсе не подымется из-за горизонта, ибо останутся в этом мире лишь псы, да их хозяева. Снегом и льдом покроется вся земля наша, и настанет вечная Самхайн.
Последнее слово было знакомо Коруму, — народ Лайвм-ан-Эша называл подобным же словом самые темные и студеные дни зимы.
Они уселись на длинную деревянную скамью, и вскоре слуги принесли мясо. Еда выглядела не очень-то аппетитно, и королю пришлось извиняться вторично.
Но вот зазвучали арфы, и собравшиеся в зале запели песни о былой славе Туха-на-Кремм Кройх, о том, как Корум Джайлин Ирси поведет их на неприятеля, как вместе разобьют они врага, как на землю придет вечное лето, — и в эту ночь тьма отступила от сердец. Коруму приятно было отметить, что женщины здесь во всем равны мужчинам. Маннах согласился с ним и сказал, что женщинам приходятся и сражаться наравне с мужчинами, особенно искусны они в метании болы, ремня, скрепляющего собой два груза, что удушает врага или отрывает ему члены.
— Всему этому мы научились за последние годы, — сказал король, подливая пенистый мед в золотой кубок Корума. — Воинское искусство превратилось у нас в забаву, в игру, которой мы развлекали себя по праздникам.
— Когда же появились Фой Мьёр? — спросил Корум.
— Три года тому назад. Мы были не готовы к их приходу. Зимой они тайно высадились на восточном берегу. Весна так и не пришла в тот край, и люди попытались найти причину этого. Когда мы впервые услышали о происшедшем от людей Кэр-Ллюда, то не поверили своим ушам. За это время Фой Мьёр установили свое владычество во всех восточных землях нашей страны, от севера и до юга. Теперь они продвигаются на запад. Вначале появляются Псы Кереноса, за ними идут сами Фой Мьёр.
— Семеро? Семеро людей?
— Семеро уродливых великанов, — пятеро мужчин и две женщины. Они владеют странною силой, которой подвластны природа, звери и, может так статься, демоны.
— Ты говоришь, они пришли с востока. Откуда именно?
— Некоторые утверждают, что из-за моря, с огромного загадочного континента, о котором мы почти ничего не знаем. Жизнь ушла оттуда — весь этот континент покрыт льдами. Другие же считают, что они пришли прямо из морских глубин, из страны, где могут жить только они. Наши предки называли эти земли именем Анвин, сами же Фой Мьёр, видимо, называют их как-то иначе.
— А слышал ли ты о Лайвм-ан-Эше? Ты знаешь что-нибудь об этой стране?
— Согласно легендам, наш народ вышел из страны, носившей это имя. Но в незапамятные времена произошла битва Фой Мьёр с народом Лайвм-ан-Эша, и страна Лайвм-ан-Эш ушла на морское дно и стала частью страны Фой Мьёр. От Лайвм-ан-Эша осталось всего несколько островов, а города, стоявшие на них, превратились в груды развалин, — так я слышал. Но после случившегося бедствия нашим людям удалось одолеть Фой Мьёр, и в этом нам помогли волшебные предметы: Меч, Копье, Котел, Жеребец, Овен и Дуб. Все это хранилось в Кэр-Ллюде у нашего Верховного Короля, который правил всеми народами этой земли и в день солнечного солнцестояния решал самые сложные споры, которые не могли быть разрешены обычными правителями, подобными мне. Ныне же эти магические предметы утрачены, — некоторые говорят — навсегда, — сам же Верховный Король стал пленником Фой Мьёр. И потому нас охватило отчаяние, и потому мы вспомнили легенду о Коруме и позвали тебя на помощь.