Мясников Виктор. Водка

   - Боже мой, - сказал он шепотом, - до чего же я гнусный тип.
   И начал раздеваться.
   Вообще-то Олег предпочел бы более просторное спальное место. Но раз уж так сложилось, приходилось довольствоваться тем, что есть. Он быстро разделся и слегка подвинул Любу, заставил её выпрямиться в постели. Она же все старалась свернуться калачиком, заполняя всю кровать, и отставленным задом норовила его столкнуть. При этом Люба постоянно вздрагивала и стонала во сне. Ее мучали кошмары. Олег лежал на боку, обнимая её одной рукой. Иначе он просто не умещался.
   Приставать к женщине, которая даже во сне испытывает ужас, было бы свинством. А разбудить её Олег не решался. А вдруг спросонья снова истерику закатит? Да, честно говоря, и желания особого он не испытывал. Даже странно. Гюзель влекла почти неудержимо, директриса "Хозтоваров" своими пухлыми прелестями тоже заводила будь здоров. А тут лежит с ним в постели молодая здоровая девка - и ничего.
   Олег осторожно, стараясь не разбудить, погладил её по плечу. Сквозь рукав надетой на Любу блузки ничего особо волнительного не почувствовал. Провел рукой вниз по её телу. Рука словно провалилась в низину на талии. Полоса горячей влажной кожи. Потом ладонь круто взмыла вверх по бедру, тоже горячему и скользкому. Даже не задержалась на узкой полоске трусиков.
   Люба спала по-прежнему крепко, никак не реагируя на его поползновения. Осмелев, Олег передвинул руку ей на живот. Двинул в обратном направлении вверх. Скользнул под сбившуюся блузку. Наткнулся на лифчик и заскучал. Стало неинтересно. Слишком детским оказался этот её бюстгальтер. Соответственно, и его содержимое. И это окончательно добило и без того слабый настрой.
   Олег почувствовал отвращение к самому себе. Словно он какой-то педофил, обманом затащивший хилую малолетку в постель. Умом он понимал, что лежащая рядом девушка совершеннолетняя и физически развитая в полном соответствии с возрастом. Мало того, она до этого целый год жила с болваном Васей. А до него, может, ещё с дюжиной таких же быков. Но эти мысли отвращали Олега ещё больше. Ну, не мог он отнестись к Любе, как к взрослой девушке, женщине. Он инстинктивно воспринимал её, как ребенка. И этот инстинкт отторгал её, не давал возникнуть сексуальному влечению.
   И вдруг Олег понял, в чем причина. Он внутренне, возможно, абсолютно бессознательно, отождествлял Любу со своей дочерью. Конечно, двенадцатилетняя Ленка, голенастая, угловатая, совсем ещё дитя, мало походила на вполне развитую, бедрастую Любу. Но детский беззащитный взгляд, этот улыбчивый безвольный ротик, тонкие запястья и многое другое, что не сразу схватывает взгляд, - все это были приметы большого, выросшего, но все же ребенка.
   И Олег, слегка потрясенный своим открытием, расслабился. Он уже не жалел о потраченных деньгах. Он понял, что заставило его швырнуть всю наличность на ящик перед жирным Труней. Он вовсе не Любу глупую купил, и не её свободу. Он, если угодно, откупился от собственной совести. Не швырни он эти деньги Труне, может, потом всю жизнь мучился бы. С ужасом представлял, что это его Ленка вот так попала, и никто пальцем не пошевелил, чтобы её спасти. Неведомое суеверное чувство подсказывало, что сделанное добро добром же и вернется, а не сделанное...
   Вот с какими мыслями Олег уснул неожиданно для самого себя, не столько обнимая Любу, сколько прикрывая её своей рукой от всяких опасностей жизни.
   * * *
   Плечо Любы под его рукой ощутимо вздрагивало. Олег окончательно проснулся. Ему показалось, что она плачет во сне, даже тихонечко поскуливает при этом. Он осторожно потрепал её по плечу и негромко сказал:
   - Не бойся, маленькая, это сон. Спи спокойно.
   Но скулеж и вздрагивание не прекратились. Он понял, что девушка не спит и плачет по-настоящему. И он спросил, как можно ласковей:
   - Что случилось? Приснилось что-нибудь плохое?
   Люба всхлипнула уже не таясь и сказала, давясь слезами:
   - Как он мог?.. Я же его люблю...
   - Ох-хо-хо, - все, что мог ответить ей Олег, так только посокрушаться вместе. - Я свою жену тоже любил. И не год, не два, а целых тринадцать лет. - Он выбрался из постели и принялся одеваться. - Это значит, что я в тринадцать раз больше должен реветь? Этак я весь на слезы изойду. И кому это надо? Вставай-ка, лучше, умойся да приготовь обед. - Люба развернулась в постели и посмотрела на него удивленно. - А кто по-твоему должен готовить? - спросил Олег. - Время, между прочим уже четыре часа. Мне скоро снова по делам бежать.
   Нельзя поручиться, что Любой двигали ответственность или дисциплина, но, когда Олег вышел из комнаты, она тут же поднялась и быстро оделась. Наверное, ей просто требовался руководитель. Так или иначе, но вскоре она была на кухне, наскоро умытая и причесанная. Готовить особо ничего не пришлось - только поставить воду на пельмени да чайник. Тем временем Олег проинструктировал её.
   - Я этой старой Канарейке сказал, что мы муж и жена. Так что ты не вздумай ляпнуть, будто я твой брат или вообще какой-нибудь деверь. Если начнет требовать документы, скажешь, что все у меня. Приехали мы из твоего родного Нижнего Палыма. Вот о нем можешь рассказывать все, что в голову взбредет. Скажи, что отправились на поиски работы. Если здесь не устроимся, через пару дней поедем дальше. Лишнего не ври, чтобы не запутаться. Еще такой вопрос: ты куда-нибудь собираешься пойти?
   - Нет, - Люба отрицательно замотала головой. Как показалось Олегу, даже с испугом.
   - А чего ж так? - спросил он.
   - Боюсь, - честно призналась она. - Да и незачем.
   - Вот и хорошо, - Олег не стал скрывать радости. - И мне спокойней. Да ты взбодрись, все будет хорошо. Переберемся на другой конец города, никакой Тпруня нас сто лет не найдет. А через год-другой и вовсе про нас забудет.
   - А, может, правда, в другой город уехать? - несмело предложила Люба.
   - На крайний случай можно, - не слишком охотно согласился Олег. Понимаешь, тут у меня дети. Я на них одним глазком взгляну, мне сразу жить веселей становится. Кстати, забрасывай пельмени, вода кипит вовсю. Вот, и ложечкой сразу помешивай, а то ко дну прилипнут. Нам это надо?
   УДАЧНЫЕ ПЕРЕГОВОРЫ
   Сентябрьские вечера на Урале трудно назвать теплыми. А уж для коренных обитателей Кавказа они откровенно холодны. Поэтому Юсуф под пиджак натянул толстый свитер, из-за ворота которого торчал кверху незаправленный уголок воротника рубашки. Он сидел на обшарпанном стуле под корявым тополем возле железного сарая, служившего приемным пунктом стеклотары. В дверях сарая стоял Алик с навеки окаменевшим лицом и слушал какого-то заику-бомжа. Тот, зачарованный и вдохновленный выражением бесконечного удивления на лице азербайджанца, нес какую-то неразборчивую околесицу. Периодически он приоткрывал стоявшую у его ног огромную хозяйственную сумку с веревками вместо ручек и тыкал в неё пальцем. Из сумки торчали темные горлышки толстых бутылок из-под шампанского.
   - Т-тч-тч-чо не вре-вер-вр-вр-ышь? - горячился бродяга, брызжа слюной, и уцелевшие клыки в его беззубом рту часто клацали, как работающий затвор автомата с глушителем.
   Эта сцена очень веселила Рустама. Он даже перенес свой стул поближе, сидел, ухмылялся, торопливо курил и обсыпал себя пеплом. Бродяга периодически взывал и к нему, наверное, круглое славянское лицо Рустика внушало ему доверие. Но кончилось тем, что Алик, заскучав, послал бомжа по известному всем адресу. Тем более, что пришла тетка с авоськой чекушек.
   Хмурый Юсуф не заметил, откуда появился Олег. Тот неожиданно возник сбоку и присел на свободный стул.
   - Привет Юсуф, - сказал спокойно. - Поговорим?
   - Это ты, Мастер? - вроде бы удивился Юсуф, словно не ожидал увидеть. - О чем говорить будешь?
   - Да вот, погорячился я, всяких нехороших слов тебе наговорил, сказал Олег. - Хочу извиниться. Знаешь, менты побили, ограбили, настроение плохое было.
   - Э, дорогой, все пострадали. - Юсуф поцокал языком. - Говорят, даже по телевизору показали, как тебя милиция хватала. Слушай, Мастер, вот скажи, почему "Виншампань" обратно пустые бутылки не принимает?
   - Из-под шампанского, что ли? - уточнил Олег. - Их запрещено вторично использовать. Там в бутылке давление четыре атмосферы. Если второй раз шампанское залить, обязательно разорвет. У них и эти-то, бывает, на конвейере взрываются.
   - Ты смотри, как опасно, - снова поцокал языком Юсуф. - Откуда ты все знаешь?
   - Так я же учился на технолога пищевой промышленности, - ответил Олег. - Не доучился только немного.
   - Слушай, а зачем так много газа в бутылки заряжать?
   - А его и не заряжают. Шампанское - это вино вторичного брожения, начал объяснять Олег. - То есть берут хорошее белое вино, добавляют дрожжи, сахар и ставят бродить. Вот и появляется углекислый газ. А дрожжевой запах, когда бутылку откупоривают, быстро испаряется. Если, конечно, технология не нарушена.
   - А ты можешь шампанское сделать? - словно между прочим спросил Юсуф.
   - Настоящее, конечно, невозможно. А если фуфель, чтобы пенился и в голову слегка ударял, так тут и придумывать нечего. Берется сладенькая газировка с нейтральным вкусом, допустим, "Спрайт", сахарный сиропчик для цвета, сухое винцо для запаха и вкуса, спиртик для кайфа и лимонная кислота в качестве стабилизатора. Вместо вина можно использовать виноградный сок или ароматизатор. Стрелять и пениться не будет, а шипеть, в нос и голову шибать - запросто.
   - Вот ведь умный ты, Мастер, а милиции поддался. Как ты им все отдал, не понимаю. - Слова Юсуфа были полны искренней горечи.
   - А что тут понимать? - вздохнул Олег. - Если на тебя сейчас автомат наставить и сказать: "Отдай пиджак!" - отдашь? Все на свете отдашь, правильно?
   - Автомат - это конечно, это такое.. - азербайджанец головой покачал и прижмурился. Потом открыл один глаз, второй оставил прижмуренным, словно целился, и спросил: - А ты автомат держал в руках когда-нибудь?
   - Так я же в армии служил, конечно, держал. Даже стрелял пару раз, не то похвастался, не то просто поиронизировал Олег.
   - А если понадобится... Нет, ты не думай, я просто так спрашиваю, начал крутить и юлить Юсуф, - вдруг нападут, да? Или соберутся нападать, ты стрелять можешь?
   - Кто нападет? Американцы, что ли? - тоже начал валять дурака Олег.
   - Нет, как ты не понимаешь! - Юсуф с досадой замахал рукой. - Бандит нападет, отморозок. Будешь стрелять?
   - Хочешь сказать, что служба у тебя и опасна, и трудна? - Олегу надоело ходить вокруг да около. - Не буду я стрелять. Я убегу, понял? Это ведь на тебя, на твое имущество, если я правильно соображаю, собираются отморозки нападать. А у меня ничего нет. Значит, мне и защищать нечего. Я, как тот пролетарий, которому нечего терять, кроме своих цепей Гименея. Так у меня и их уже не осталось.
   Юсуф недовольно засопел. Он не смотрел на Олега. Он переживал какую-то внутреннюю борьбу. Даже толстые черные усы на широкой верхней губе у него встопорщились, как хвост испуганного черного кота.
   - Ты наверное, решил, что я пришел обратно проситься? - продолжил Олег, не дождавшись ответного слова. - А я пришел поговорить. Если хочешь, чтобы я на тебя работал, плати зарплату. Причем хорошую. Тридцать тысяч рублей в месяц.
   Юсуф замер с выпученными немигающими глазами. Наверное у него перехватило дыхание или остановилось сердце. Олег уже начал всерьез беспокоиться за его здоровье, как Юсуф выдохнул и с обидой сказал:
   - Знаешь, Мастер, сколько я плачу Рустаму?
   - И знать не хочу, - ответил Олег. - С ним ты договаривался отдельно, со мной тоже договорись отдельно. Конечно, если для тебя это слишком дорого, я пойду в другое место. И там мне больше заплатят. Потому что я знаю, куда надо платить деньги за спирт. И где потом этот спирт получать. И куда развозить готовый товар, как его продавать. Меня любой на работу возьмет. А через пару недель твоя разливочная линия сломается, и починить её будет некому.
   - Ничего у тебя не получится, - рассердился Юсуф. - Думаешь, пришел с деньгами, никто тебя не знает, на - получи спирт? Тебя в дверь не пустят. Видел, какая там охрана?
   - Я видел, кто там главным бухгалтером у господина Бородулина. Ее зовут Зоя, и мы с ней вместе учились в институте. - Олег с жалостью посмотрел на Юсуфа. - Я могу позвонить ей прямо домой и обо всем договориться. Так что ещё не известно, кого после этого не пустят на порог.
   - Ты грозишься, да! - взъерепенился Юсуф. Он был в шоке. Ему в голову не могло прийти, что Зоя ещё недавно была законной женой этого самого Мастера.
   - Ну, вот, опять начинаешь ссориться, - с грустью сказал Олег. - Давай подумай до завтра, если трудно сразу ответить. А завтра ещё поговорим.
   - Вах! Тридцать тысяч! - не мог успокоиться Юсуф.
   - Понимаешь, - стал объяснять Олег, - торговый агент получает процент от сделки. Я развожу и продаю "Синеглазку". Это будет всего пара процентов от оборота, а то и меньше. Кроме того, я делаю массу другой работы. Заметь, квалифицированной! Я - специалист. Мастер. Может, у тебя есть другой мастер? А специалистам надо платить хорошо. Тогда они будут стараться, и прибыли хозяина ещё больше возрастут. Я не слишком сложно объясняю?
   - Ты все неправильно говоришь! - Юсуф кипел и негодовал. - Ты на своем молочном заводе сколько получал?
   - Разливай молоко в пакеты, - согласился Олег, - и я соглашусь на ту же зарплату. Кроме того, за работу на заводе меня никто не арестует. А тут я чудом вывернулся. Ведь это меня чуть не посадили за твои липовые накладные.
   Юсуф молчал. Что-то обдумывал, выпятив нижнюю губу. Олег ждал.
   - Ладно, Мастер. - Юсуф повернулся к Олегу. - Платить буду двадцать тысяч. И дам тебе дом. Будешь там жить, там работать, все дела там делать. Но, что я тебе скажу сделать, все выполни. Договорились?
   - И стрелять тоже? - спросил Олег.
   - Стрелять, подзрывать, вешать, грабить - все делать.
   - Нет, голубчик. Взрывать, вешать, грабить и так далее я не буду, тем более за такой оклад. За подобную работу платят сдельно. Кроме того, ты забыл: я - Мастер, а не киллер.
   - Хорошо, - неожиданно легко согласился Юсуф, - ничего этого не делай. А все остальное делай.
   - Тогда прошу выдать аванс.
   И Олег протянул ладошку ковшичком. И Юсуф совершенно спокойно вынул из внутреннего кармана пиджака увесистый бумажник и отсчитал две тысячи. А после этого сказал:
   - Завтра ещё восемь тысяч дам.
   Теперь в шоке был Олег. Он никак не рассчитывал получить от этого скряги что-нибудь существенное. С Юсуфом явно что-то случилось. Он поднялся со стула и распорядился:
   - Пошли в гараж. Сейчас поедем смотреть твой дом.
   Капитальные гаражи находились в двух кварталах от мини-рынка и приемного пункта стеклотары в полосе отчуждения железной дороги, пересекающей город.
   ВИЗИТ К ТИРАНОЗАВРУ
   Юсуф вывел свою серую "волгу" и повез Олега на Юго-Запад, в Заводской район. Чем дальше они ехали, тем больше нервничал Юсуф. Это было подозрительно. Потом он вдруг припарковал машину к обочине и выключил двигатель.
   - Приехали? - спросил Олег, оглядывая из окна округу. - По-моему, тут жильем и не пахнет.
   Действительно, пахло здесь совсем другим. Бензином от бензоколонки, оставшейся сотней метров позади. Помойкой и гарью от пустыря, заваленного мусором и хламом. С год назад здесь ещё стояло несколько деревянных частных домов, но их снесли, а новое строительство пока не начали. Хотя впереди уже желтел кусок забора, какими обычно огораживают стройплощадки. А ещё дальше, метрах в трехстах, начинались девятиэтажки спального микрорайона.
   - Слушай, Мастер, - Юсуф внимательно посмотрел Олегу в лицо, - пойди сейчас вдоль дороги. Там, после забора, будет ещё автосервис. А ещё дальше чуть в стороне стоит кафе. Ты в него зайди. Купишь чего-нибудь себе выпить или кушать, чего захочешь. И посмотри, сидит там такой лысый или не сидит. Он там не один будет, а с друзьями. Просто погляди, где сидит, и выходи. Только посмотри так, знаешь, чтобы он не подумал, будто тебя кто-то послал. А потом сразу выходи и иди вперед. Я тебя там встречу.
   Отстегнув ремень безопасности, Олег молча вылез из "волги" и пошел по грязной тропке вдоль проезжей части. Задание ему не понравилось своей нарочитой простотой. Не было ли здесь какого-то подвоха?
   Он миновал пустырь, кусок забора, за которым громоздилась изрядная куча щебня, стоял строительный вагончик и валялись какие-то ржавые решетки. Потом действительно обнаружился автосервис - одноэтажное блочное строение с длинной вывеской вдоль фасада "Все четыре колеса". Расписные щиты по бокам обещали балансировку, ремонт колес, шаровые, газонаполненные и тому подобные загадочные вещи. Почему-то над зданием был водружен высокий флагшток, на котором развевался флаг с эмблемой "Феррари". Вдоль оконных рам сверкали гирлянды цветных мигающих огней, а изнутри неслась бодрая танцевальная музыка. Олег даже усомнился, а не кафе ли это, то самое, куда нужно зайти. Но на площадке перед зданием стояла, подпершись домкратом, несвежая "нива" без переднего колеса. Еще пара автомобилей притулилась сбоку под навесом, и там, в сгущающихся сумерках, возились люди, гремя железом и благодушно матерясь.
   Удивляясь причудам авторемонтников, Олег прошел дальше. Дойдя почти до самых девятиэтажек, понял, что не видит здесь никакого кафе. Прислушиваясь к долетающим даже сюда звукам автомузыки, он огляделся. В сотне метров от дороги к бетонному забору какого-то местного предприятия прижался мрачный павильон. Больше всего он был похож на мастерскую автосервиса, какой она должна была бы выглядеть в представлении Олега - облупленное щитовое сооружение, под самой крышей которого тянется полоска узких мутных окон. Сквозь грязные стекла пробивается жидкий свет. Перед дверями голая земля, изъезженная автомобильными колесами. Пара иномарок приткнулась под стеной. И тишина, словно все слесаря ушли похмеляться.
   Пожав плечами, мучимый сомнениями, Олег направился к этому мрачному павильону. Ничего другого вокруг просто не наблюдалось. Из отдельно стоящих сооружений имелись ещё трансформаторная будка и автобусная остановка. Естественно, на роль точки общепита они претендовать не могли.
   Вблизи неожиданно выяснилось, что мрачный сарай все-таки и есть кафе. Маленькая, как почтовый ящик, вывеска сообщала название - "Огни Баку". Окинув взглядом тусклые окошки вверху, до которых и с разбега не допрыгнуть, Олег проникся сочувствием к жителям столицы независимого Азербайджана. Он открыл тугую дверь и, миновав крошечный тамбур, оказался в темноватом зальчике. Здесь торчало несколько круглых столиков, покрытых скатертями. Обитая пластиком стойка тоже не впечатляла. Но вместо ожидаемых скрипучих стульев стояли мягкие кожаные диваны и кресла. Смотрелись они нелепо, но зато сидящим в них людях было очень комфортно.
   Таких сидящих оказалось четверо, и все ярко выраженной кавказской наружности. Они, громко разговаривая, вольготно развалились в пухлой коже возле одного из столиков, загроможденного посудой и бутылками. Олег скользнул по ним взглядом, не задерживаясь, и сразу направился к стойке. По разные стороны от неё стояли бармен и официант и играли в нарды.
   - Чего тебе? - крикнул бармен Олегу таким тоном, словно говорил: "Пошел вон!" Да ещё с кавказским акцентом.
   - Джина с тоником! - нахально крикнул в ответ Олег.
   - Трыдцат рублэй!
   Всякий нормальный посетитель после таких слов немедленно развернулся бы и дал себе торжественное обещание за версту обходить это странное заведение. Потому что на тридцать рублей в любом уличном киоске можно было столько джин-тоника набрать - никакой памперс не удержит. Но Олег не был обычным нормальным посетителем, а потому подошел к стойке и молча выложил три десятки. Бармен сказал что-то по-азербайджански, официант захихикал.
   У стола прекратился разговор, и стала слышна негромкая восточная музыка. Кастратический голос с бабьим подвывание выводил что-то вроде "Вай, шарап, шарап, бардак..." Бармен поставил теплую жестяную баночку джин-тоника с вмятиной на боку. Олег молча поддел колечко, откупоривая. Якобы с любопытством взглянул на доску с нардами, скользнул взглядом по небогатому ряду бутылок. Сбоку от игроков приткнулся маленький черно-белый телевизор. Без звука показывает какую-то ерунду, мертвую картинку.
   Отхлебнул. Пошел к выходу. Четверо за столом смотрели в его сторону. Присасываясь к банке, Олег тоже посмотрел на них.
   Один определенно лысый. Или, скорее, бритоголовый. Немолодой, и смотрит волком. Трое других помоложе, покрупнее. Глядят настороженно, руки прячут. Крепкие ребята. Пепельница, полная окурков, стоит перед лысым. Молодые, похоже, курят не все.
   Олег с облегчением покинул подозрительное заведение. На выходе едва не столкнулся с худым длинным азербайджанцем. Лицо показалось знакомым. Вроде, приезжал как-то к Юсуфу. Сзади, как только захлопнулась дверь за встречным, поднялся гвалт. Орали одновременно, как минимум, трое. Было бы интересно послушать, хотя бы понять, кто на кого орет, но Олег, не задерживаясь, пошел прочь. Выйдя на улицу, он понял, что за передачу показывал маленький черно-белый телевизор на стойке. Это был прямой репортаж с площадки перед кафе. Скрытая телекамера держала под наблюдением машины гостей. Кстати, теперь их было уже три. На одной приехал тощий.
   Олег спокойным шагом направился к девятиэтажкам, потягивая плохонький коктейль. Можжевельником этот джин почти не пах, зато крепко шибал в нос "Спрайтом". Раздумывая об увиденном, Олег прогулялся вдоль всего квартала, пока не увидел на противоположной стороне улицы "волгу" Юсуфа. Когда сел на пассажирское сиденье рядом с водителем, Юсуф тронул машину с места, но ни о чем не спросил. Лишь когда в обратном направлении проехали мимо кафе и автосервиса, Олег сам начал рассказывать.
   - Лысый там сидит. С ним трое телохранителей. Очень уж они внимательно за моими руками следили. И все время свои руки запускали в карманы и за пазухи. Я так думаю, что они хорошо вооружены. Бармен с официантом в нарды играют. И одновременно наблюдают по монитору за автостоянкой. Там у них телекамера установлена, все перед кафе просматривается. Кстати, туда твой знакомый только что зашел.
   - Кто знакомый? - забеспокоился Юсуф.
   - Да худой такой, - Олег для наглядности сжал свои щеки пальцами, изобразил - вечно не бритый. Как-то заезжал к тебе недавно. И там сразу такой крик поднялся!
   - Это нехорошо, совсем нехорошо, - запереживал Юсуф.
   - У них там типа офиса что-то? - спросил Олег. - Судя по куче окурков, эти деятели там чуть не с утра сидят. А приятеля твоего потрошить позвали?
   - Откуда мне знать, зачем позвали! - Юсуф сидел мрачный и злой, крутил баранку.
   - Почему-то мне кажется, - глубокомысленно заметил Олег, - что этого лысого зовут Гасан.
   Юсуфа перекосило. Он смотрел на дорогу и молчал.
   - Он злой дядька, - продолжал Олег, как бы размышляя вслух, - очень нехороший. Наверное, хочет денег у твоего приятеля отобрать. Потом, пожалуй, тебя так же вечерком позовет. Или уже вызывал вчера? - Юсуф сердито засопел и так круто вогнал "волгу" в поворот, что Олега бросило на дверцу. - Ты вот меня спрашивал, умею ли я стрелять. В такой ситуации, когда в шесть глаз пялятся, никто не умеет. Я даже пушку из штанов достать не успею, как меня продырявят. Но этот лысый - дурак и других за дураков держит. - Олег не спеша размял сигарету, закурил. Юсуф терпеливо ждал. Перестрелять эту банду ничего не стоит. Пара решительных ребят с автоматами просто изрешетит их сквозь боковую стенку, прямо с улицы. Этот сарай из чего сделан? Двухмиллиметровое железо, утеплитель какой-то вспененный да деревянные панели. Из "калашниковых" прошьют насквозь и через забор уйдут. Никто даже не увидит ничего. И под телекамеры соваться не надо.
   Юсуф прекратил сопеть. Он так задумался, что чуть не выскочил на красный огонек светофора. Затормозил, едва не врезавшись в рейсовый автобус. Торопливо сдал назад. Потом ехал уже спокойней. И начал говорить:
   - Никто Гасана главным не назначал. Он сам себя назначил. Приехал сюда и свой закон установил. Приходил и всем говорил: "Плати половину прибыли или худо будет". Русские рэкетиры и то столько не берут. У Гасана связи большие. Его родственник в краевой прокуратуре работает, другие знакомые в МВД. Он ничего не боится. Двух человеков уже убил. Конечно все боятся. А сейчас сказал, что только он один может водку делать. Все остальные, кто тоже делает, по сто тысяч долларов должны отдать. Как будто лицензию дает. А потом он ещё двести захочет, да?
   - Обязательно захочет, - согласился Олег, - аппетит, как известно, приходит во время еды. Госдума, смотри, как акцизы подкручивает.
   - Мастер, ты мне поможешь?
   - Нет, Юсуф, - решительно отказался Олег. - Это ваше азербайджанское дело. Вам самим и разбираться.
   - Двадцать тысяч долларов хочешь?
   - Не хочу. Дай их Махмуду с Чингизом. Они эти "Огни Баку" загасят в два счета да ещё руки тебе будут целовать всю оставшуюся жизнь. Отправишь их домой, и дело шито-крыто. Никто никогда концов не найдет. А мне бежать некуда, значит, до меня следователи могут добраться. Понял? А мочить там надо в два ствола. Для надежности.
   Наверное, разговоры подобного рода не редкость на постсоветском пространстве. А заказные убийства происходят столь часто, что любой человек, интересующийся данным вопросом, вскоре прямо из газет легко постигнет методы работы киллеров. Тем более, что набор этих методов весьма невелик. Вот и Олег запросто смоделировал одну из ситуаций. Если регулярно решетят машины с сидящими в них конкурентами, почему бы точно так же не изрешетить павильончик?
   ВОТ ЭТА УЛИЦА, ВОТ ЭТОТ ДОМ