Мясников Виктор. Водка

   На другой день пришел КАМАЗ, кузов которого был набит синими пластиковыми пятидесятилитровыми бочонками. Пустыми. С водителем приехал рябой Алик. Грузовик встал задом к распахнутым воротам, и Алик принялся валить из кузова бочки прямо на землю. Он передал указание Юсуфа быть дома и уехал. Олег и Люба часа два собирали раскатившиеся бочонки в аккуратный длинный штабель.
   Уже по вечер прикатил Вахид на своем молоковозе, по самую горловину налитом спиртом. Он обрадовался Олегу, как старому другу, обнял его и раз десять сообщил, что ему привет из Травды от женщин. Что они его помнят, спрашивают, когда снова приедет. А телевизор работает у них хорошо.
   Тут Люба подошла, державшаяся до этого в сторонке, И Вахид в меру своего горского воспитания перед ней расшаркался и сказал Олегу:
   - Эта девка тоже хорошая. Молодая.
   Люба почему-то обиделась и ушла. Поэтому Мамед, вылезший из кабины и тоже вошедший под крышу, увидел её только сзади, уже уходящую. Но он о ней даже не спросил. Он спросил:
   - Мастер, у тебя выпить нет?
   - Да вот же у тебя целая цистерна, - удивился Олег.
   - Нет, - замахал руками Мамед, как испуганный гиббон, - коньяк надо.
   - Сейчас приедешь домой и выпьешь, - пожал плечами Олег. - Уж дотерпи как-нибудь. Там жена тебе нальет.
   - Мы домой через час только попадем, - сказал Вахид. - Я тебе цистерну оставлю, сами на автобус пойдем. В кабине шланг лежит, ты спирт в бочки разлей. Я завтра утром за машиной приду.
   - Это что же, мне всю ночь, как пожарнику, со шлангом в руках провести?
   - Правильно говоришь, - похвалил Вахид. - Стой и шланг в дырки вставляй.
   - Самая ночная работа, - безрадостно согласился Олег. - Ладно, зарплату все равно надо отрабатывать.
   Вахид загнал цистерну под навес и ушел вместе с Мамедом. Олег запер ворота, включил освещение и начал разбираться со шлангом. Но тут прикатил рябой Алик на юсуфовской серой "волге" и велел ехать с ним. Пришлось плюнуть на все и ехать. Поколесив по городу, Алик вывел машину к знакомому автосервису с флагом, музыкой и праздничной иллюминацией. Здесь он остановился и повернул к Олегу каменное лицо.
   - Слушай, Мастер, там в багажнике коробка стоит. Ты её открой. Там будет сумка лежать. Ее открывать не надо. Только отнеси вдоль того бетонного забора и положи в кусты. Там недалеко от кафе кусты, увидишь. Туда положи. И обратно уходи сюда.
   Ничего не выражала, кроме удивления, рябая физиономия. Словно сам удивлялся предложению унести сумку. Олег, понятно, сразу сообразил, что дело пахнет криминалом. Но отказаться он не мог. Даже думать не хотелось о последствиях отказа. Он вылез из машины, открыл багажник. Картонная коробка оказалась заклеена скотчем. Даже, вроде, бы на ней что-то было написано. Наверное адрес, по которому якобы отправлялась эта посылка. Закамуфлировали, сделали вид, как будто не знают, что и куда везут. Содрав скотч, Олег раскрыл коробку, вытащил объемистую черную спортивную сумку. Сумка выглядела совершенно новой, необмятой, от неё даже пахло синтетическим фабричным запахом.
   Олег вытащил сумку. В ней лежало что-то тяжелое. Он даже подумал, что это, может быть, мина. Надев ручки сумки на плечо, чтобы легче было нести, Олег отправился к забору. Черная сумка совершенно терялась в наступающей вечерней тьме, и Олег подумал, что его, может, никто и не увидит. Он чуть отпустил молнию сумку, и сунул руку в образовавшуюся щель. Ощупал предмет, завернутый в ткань, и сразу понял, что это автомат. Под ним лежал ещё один. Судя по толщине ствола и конструкции складывающегося приклада, один из них - АКМС калибра семь шестьдесят два. А вот второй - укороченный АКС калибра пять сорок пять. К обоим были примкнуты магазины.
   Стараясь держаться ближе к забору, Олег довольно быстро добрался до кафе. В узких окнах под крышей брезжил мутный свет. Возле входа, как и в прошлый раз стояли две иномарки - БМВ и какая-то "японка", приплюснутая, низко сидящая, с закрывающимися фарами.
   Не доходя до павильона четыре бетонных секции забора, Олег впоролся в потемках в кусты. Они, правда, оказались зарослями какого-то чертополоха и репейника. Но ничего более приличного поблизости не обнаружилось, и Олег пристроил сумку в этот бурьян. Потом сразу развернулся и очень быстро пошел прочь, почти прижимаясь к забору. Под конец едва не сорвался на бег. Пока нес сумку, страшно не было. Тяжесть оружия придавала уверенности. Но сейчас вся спина вспотела. Казалось, в любое мгновение его может остановить окрик. Или выстрел в спину.
   Далеко обойдя автосервис, пройдя между гравийных куч намечающейся стройки, Олег, наконец вышел на дорогу и двинулся по обочине. Он уже начал нервничать, как откуда-то сбоку выехала "волга", и Юсуф распахнул дверцу. Всю дорогу ехали молча. Только под конец Алик спросил:
   - Как твои дети, Мастер, здоровы?
   - Вроде здоровы, - ответил Олег.
   - Ты их береги. Дети - самое дорогое.
   А когда явился домой, в маленькую халупу на окраине, Люба так и ахнула:
   - Где ж тебя носило! Весь в репьях, как собачий хвост.
   Всю ночь Олег таскал шланг, наполняя бочонки спиртом. Сонная Люба заворачивала пробки. У Олега, наоборот, сна ни в одном глазу не было. Он прекрасно понимал, что стал соучастником заказного убийства. Никаких угрызений совести по поводу смерти этих людей в кафе, однако, не испытывал. Хватило одного раза взглянуть на бритоголового Гасана и его холуев, чтобы никогда не сожалеть об их преждевременной смерти. Чего бы ему их жалеть? Небось, они прихлопнули б его, как муху, и глазом не моргнули. Другое дело, если покушение не удастся. В этом случае банда Гасана запросто докопается до всех участников нападения.
   Опять же, милиция. Хоть и считается, что заказные убийства у нас не раскрываются, но здесь явно не тот случай. Одно дело, когда профессиональные киллеры этим занимаются, а тут вообще непонятно кто. Наоставляют следов, попадутся. "А где автоматы взяли?" "Да Мастер принес. Арестуйте его. Это он все придумал." Ну, допустим, сойдет им это с рук. А кто гарантирует, что Юсуфу не взбредет в голову избавиться от соучастника и свидетеля? Во всех кинофильмах убийцы только тем и занимаются, что свидетелей разыскивают и приканчивают. На этом, правда, и сыплются. Алик, впрочем, намекнул насчет детей. Стало быть, расчитывает на его молчание. Да и так понимает, что не дурак Мастер, болтать не станет.
   Спирта набралось сто шестьдесят восемь бочонков. И запах у него был другой. Совсем не похожий на резкий дух технического "шила", какое Олег получал на гидролизном в Травде. Этот запах был слабей, тоньше, и, если можно так выразиться, приятней. Он навевал какие-то больничные воспоминания - шприцы, прививки, медсестра протирает место укола холодной влажной ваткой.
   ОТКАТ СПИРТА БОЧКАМИ
   Спать лег под утро. И тут же приснилось, будто сидит он в какой-то забегаловке. Там вдруг оказывается лысый Гасан с телохранителями. "Это ты, Мастер, придумал меня убить? Вот тебе, Мастер! Получи, Мастер!" Хватает бутылку и начинает лупить ею Олега по голове. Голова сразу наполняется стеклянный звоном. Олег пытается уклониться, дергается и просыпается.
   Кто-то стучит в окно кухни и зовет: "Мастер!" Люба тоже проснулась, бормочет что-то испуганно. Олег встал, мимоходом глянув на светящийся циферблат наручных часов - без десяти семь. Кого там черт принес в такую рань? Глянул в щель поверх газеты, закрывающей окно вместо шторки. Вахид толчется на улице, нахохлился, кутаясь в кожаную куртку.
   Олег быстро натянул брюки, накинул куртку, сунул ноги в кроссовки. Вышел.
   - Вахид, ты чего в такую рань?
   - Машину забирать надо. Мастер, ты все из неё вылил? Много получилось?
   - Сто шестьдесят восемь бочонков. Мало?
   - Хорошо, хорошо, - обрадовался Вахид. - Юсуфу скажи - сто шестьдесят шесть. Одну бочку я возьму, одну ты. У меня восемь тонн было, как раз нормально получится. А у Юсуфа и так денег много.
   И, не мешкая, Вахид поднял на брюхо пятидесятилитровый пластиковый баллон, и утолкал его в кабину своего КАМАЗа. Вид у него был чрезвычайно довольный.
   - Слушай, - спросил Олег, - а откуда спиртяга? Что-то у него запах, как у медицинского.
   - Рек-ти-фи-кат, - по слогам произнес заковыристое слово Вахид, еле-еле запомнил. Сейчас его возить будем. Сорт "экстра". Я даже пить пробовал - нормально, как водка. Наверно, очистка такая специальная.
   - Нет, ректификация - это такая технологическая схема, - стал объяснять Олег. - Главное в ней - ректификационная колонна, а есть ещё холодильники, кипятильники, прочие теплообменники и всякое такое. Короче говоря, снизу в колонну подется пар, а сверху течет бражка. Пар отбирает летучие элементы, идет в следующую колонну и так далее. А в последней конденсируется на специальные тарелки. С верхних тарелок снимается спирт-ректификат, а ниже отлавливаются сивушные масла. Вообще-то, даже ректификованный, он остается синтетическим и непищевым. Но у меня есть большие подозрения, что советская власть в основном из него водку для народа делала. А раз "экстра", то и подавно сгодится. Да, Вахид, ты когда выезжать будешь, передними колесами на дорогу заедешь, остановись. Ладно? Одну штуку проверить надо.
   Проезжая часть улочки когда-то, видимо, подсыпалась гравием или грунтом, поэтому была на полметра выше двора. КАМАЗ, задирая тупую морду, наполовину выехал за ворота. Остановился, зашипев тормозами. Вахид выпрыгнул из кабины, стал заглядывать под машину, соображая, что там Мастер собрался проверять.
   - Там все в порядке, - сказал ему Олег. - Давай-ка шланг прикрутим. Крантик у цистерны немножко выше дна стоит, поэтому все не сливается. Сейчас видишь, какой наклон назад. Поглядим, сколько там этих подонков попусту пропадает.
   Вахид с готовностью схватился за шланг. Олег принес пару пустых бочонков. Сливалось хорошо. Вахид нервно дергался, тянул шею в сторону ворот и прислушивался, не едет ли кто. Двух баллонов даже не хватило, и Олег приволок ещё пару. Залили и эти доверху. А вот пятый только на четверть наполнился. Вахид пришел в неистовое возбуждение.
   - Пополам делим, да, Мастер? Пополам?
   - Тебе половина, и мне - пополам, - успокоил его Олег. - Главное, бочки потом верни.
   - Привезу, положу на место, никто ничего не узнает. Ты, Мастер, самый лучший человек. Эти только и смотрят, как обмануть. А ты один честный.
   Олегу показалось, что Вахид даже прослезился.
   - Что ж, если под честностью подразумевать справедливую дележку стыренного, не имею ничего против. А что мы делать будем с этим добром.
   - Продадим! - заверил его Вахид. - Будь спокоен. Прямо сюда приедут и все заберут. Как Юсуф продает по тридцать рублей за литр, так и будешь отдавать прямо бочками. Вот увидишь.
   - По тридцатке - это очень неплохие деньги получаются. А, Вахид?
   - Какой там хорошие, - дагестанец не разделял его оптимизма. - Знаешь, сколько у меня детей? Шесть! Кушать надо, одеть надо, в школу отправить. Мама-папа лекарства купить. На другой год сын в институт хочет. Знаешь, какие деньги надо?
   - Они у тебя здесь или на родине? - спросил Олег.
   - Там, в Дагестане, - загрустил Вахид. - Надо поехать, проведать, а Юсуф не отпускает. Сейчас ещё одну цистерну купил, новый бензовоз длинный. Может отпустит на две недели. Осень, урожай собирать надо...
   - Конечно, отпустит, - утешил его Олег, хотя про себя, конечно, усомнился в этом. - Отпуск всем положен.
   - Ладно, я поеду, - заторопился Вахид. - Ты эти две мои бочки спрячь у себя, ладно? А завтра я ещё привезу полный бак. - И он улыбнулся в усы, показав крупные крепкие зубы.
   Олег откатил "левые" бочки, пристроил их среди пустых. Вернулся в дом. Люба, укутавшись в одеяло, сидела на софе, обняв руками коленки. Поглядела исподлобья.
   - Олег, а как мы будем жить?
   - Нормально будем жить. - Он повесил куртку на гвоздь, направился к софе, чтобы досыпать дальше. - Деньги будут. - Он зевнул. - Так что не мучь себя этим вечным женским вопросом.
   - Это у тебя деньги будут, - возразила Люба.
   - У тебя тоже. Возьмешь и купишь все, что тебе надо.
   Он забрался в постель. Любе пришлось поделить одеяло на двоих и тоже лечь рядом.
   - Я про другие деньги, - сказала она. - Мне ведь надо тебе возвратить то, что ты за меня тогда отдал. Мне самой нужно что-то зарабатывать.
   - Давай так, - Олег лег на бок, повернувшись к ней спиной, голос у него стал совершенно сонным, - ты готовишь, прибираешь, помогаешь мне с этими бочками. Всякие тряпки, косметику покупай, денег дам. Шапку зимнюю и все такое... - Он говорил с паузами, преодолевая навалившийся сон. - А как накоплю на хату, оба - на свободу с чистой совестью...
   Он замолчал, задышал глубже.
   - Олег, Олег, ещё скажи, - она тряхнула его за плечо, навалилась, стараясь заглянуть в лицо, - мы вот с тобой спим вместе... А ты будешь, ну, это...
   - А ты хочешь? - пробормотал он.
   - Н-нет, - виновато промямлила Люба. - Я вообще этого никогда не хочу.
   - И я не хочу, - еле слышно отозвался Олег и засопел.
   КАЖДЫЙ ЧИНГИЗ ХОЧЕТ БЫТЬ ХАНОМ
   Юсуф прикатил после обеда. Олег, когда его увидел, даже головой тряхнул, словно наваждение отгонял. До того босс переменился, стал непохож на себя вчерашнего. Во-первых, вместо затрапезного пиджака он был одет в хорошо пошитый костюм из дорогой коричневой ткани; во-вторых, на безымянном пальце правой руки появилась массивная золотая печатка, утыканная бриллиантиками; а, главное, сам Юсуф держался по-другому. Если ещё вчера он старательно изображал из себя маленького человека, то сегодня всячески подчеркивал свое солидное положение. Двигаться стал вальяжно, без суеты. Осанка сделалась величественной, как у епископа. Взгляд приобрел барственную отстраненность. И разговаривать стал несколько свысока. Из всего этого Олег сделал вывод, что Юсуф сделал шаг на верх иерархической лестницы. Может быть, даже сразу через несколько ступенек.
   Юсуф молча выслушал доклад о перекачке спирта из цистерны. Уточнив количество заполненных бочек, отметил с поощрительной интонацией:
   - А ты молодец, Мастер, не стал хитрить. У меня один восемь тонн разлил, сказал восемь тысяч литров. А ведь в тонне спирта литров всегда больше тысячи.
   - В теплую погоду больше, - не стал возражать Олег. - Посмотрим, что на морозе будет.
   - Посмотрим, - согласился Юсуф и подал Олегу общую тетрадь. - Запиши сколько пустых, сколько полных. Будут люди приезжать, продавай по полторы тысячи за бочку, если пустую взамен привезут. Если нет, пусть переливают в свои канистры или платят за бочку ещё триста рублей. Понятно, да?
   - Понятно. Продавать и записывать. А меня тут не ограбят?
   - Я тебе охрану оставлю. Эй, Чингиз!
   Из "волги" вылез старый знакомый Олега, охранник с фермы в Глубоком Источнике. Подошел, довольно улыбаясь.
   - Надеюсь, ты его у меня поселить не собираешься? - с неприязнью спросил Олег.
   - Веселей вдвоем будет, - безаппеляционно заявил Юсуф.
   - Мне и так весело, у меня женщина есть, - возразил Олег. - Мужик мне в доме без надобности. Пусть тут сидит, на бочках. Да он еще, небось, жрать захочет.
   - Да-а, много ли он скушает? - Юсуф говорил таким тоном, будто котенка дарил.
   - А у меня ему и кушать нечего, - развел руками Олег. - У меня одна свинина три раза в день. Поросеночка кушать будешь, Чингиз?
   - Не, не буду, - замахал руками азербайджанец. - Коран! Нельзя кушать.
   - Вот, - констатировал Олег, - який же мусульманский хлопчик любит сало исты? И зайчика тоже нельзя. Правильно?
   - Не, нельзя, - теперь Чингиз махал не только руками, но и головой.
   - Вот, а у меня кролик тушится и картошка жарится на сале! По-холхозному. - Олег довершал моральный разгром. - Лучше собаку привези вот такую. - Он показал ладонью примерную высоту собаки. Выходило ростом с пони.
   - Э, - поморщился Юсуф, - собаку застрелят.
   - Да, жалко животное, - Олег задумался, - очень жалко. Не заслуживает собака такой участи. Ладно, пусть тогда Чингиз остается. Застрелят, так застрелят...
   Юсуф сердито засопел. Ему, наверное, не столько сторож здесь был нужен, сколько соглядатай. Но перспектива ограбления со стрельбой, похоже, ему в душу запала.
   - Чингиз днем будет сидеть, в машине, - босс принял, наконец, решение. - А ночью ты с собакой. Где-нибудь найди сам.
   - Спирт всем подряд продавать или как-то выборочно? - решил ещё уточнить Олег.
   - Сюда только нужные люди будут ездить, всем продавай, - отдал последнее распоряжение Юсуф и ушел. И Чингиза с собою забрал.
   Про события вчерашнего вечера не было сказано ни слова. О том, что произошло, Олег узнал только несколько дней спустя, когда в халупе появился телевизор. Один из местных телеканалов, подводя итоги информационной недели особо отметил беспрецедентное преступление - расстрел в кафе криминального авторитета с помощниками.
   Видеоряд впечатлял: перевернутые столы, трупы на полу, из-под которых натекли целые моря крови. Трое убито на месте, двое доставлено в реанимацию. Только бармен, спрятавшийся за стойкой, даже царапины не получил. Но ничего рассказать не мог, только за голову хватался. Среди убитых был вор в законе по кличке Гасан Сумгаитский. Но местные блатные его коронацию в законники не признавали, и, есть мнение, что они и прикончили конкурента. Потом показали снятую на следующий день стену павильона, испещренную вмятинами с пулевыми отверстиями. Упитанный бородатенький репортер с умным видом смотрел в камеру, водил пальцем по стене и рассказывал:
   - Киллеры стреляли сквозь стену. Они знали наверняка, что в метре от них сидит Гасан. Вы видите, что отверстия от пуль как бы собраны в две группы. Это значит, что стреляли из двух автоматов. Милиция уже собрала все гильзы и как бы подтвердила, что один автомат был заряжен пулями со смещенным центром. Как известно, эти пули запрещены Женевской конвенцией, и где их достали преступники, ещё предстоит выяснить компетентным органам.
   - Да, журналист - это не профессия, - не выдержал Олег, - журналист это диагноз.
   Но репортер зрительских реплик услышать не мог. Репортаж вообще шел в записи, поэтому он бодро продолжал:
   - Есть информация, что Гасан как бы контролировал производство фальсифицированной водки и на этой почве мог вступить в конфликт с другими преступными группировками. Странно, что наемные убийцы не бросили на месте преступления оружие, как это как бы принято в криминальной среде. Очевидно, они избавились от автоматов в другом месте, возможно, бросили с моста в воду. Так или иначе, но жить в нашем городе становится как бы все опасней, а власти по-прежнему как бы не замечают разгула...
   - Конечно, - саркастически заметил Олег вслух, - так эти жмотюги и выбросят оружие. Как бы.
   БЫТ И СБЫТ
   Олег быстро освоился на новом месте. Когда есть деньги, многих проблем просто не существует. А денежки у него завелись - быстрые, легкие. Покупателями были исключительно азербайджанцы. Они приезжали на своих "жигулях" и брали по два-три бочонка. Засовывали их в багажники или клали на заднее сиденье, прикрыв тряпками. Иногда забирали партии покрупнее, до тонны увозили на "Газелях" и в прицепах легковушек. "Левые" бочки, свои и Вахида, Олег сбывал одновременно с хозяйскими, просто в тетрадь не записывал. Покупателей было много, и товар расходился быстро. Однажды Олег спросил Вахида:
   - А куда они этот спирт девают?
   - Водку делают, - ответил тот, - дома у себя. У них у всех киоски свои. Они квартиры снимают, там живут. Привозят бутылок, пробок, спирта и делают. Потом сумками в киоск несут. Через год на другую квартиру переезжают.
   Однажды приехал Мамед. С ним вместе в машине сидели Гюзель и сын. Приехали просто так, из любопытства. Гюзель на Олега не смотрела, но стреляла глазками по сторонам. Дождалась. Вышла из дома Люба. Вернее, выскочила, чтобы подхватить несколько порубленных дощечек на растопку. Дни стояли прохладные, приходилось подтапливать печку. Выскочила, естественно, в одном коротком халатике, сверкая белыми ногами. Гюзель в неё так и впилась глазами. Люба полешки подхватила, распрямилась, заметила, что на неё смотрят, и тоже уставилась в ответ. Они рассматривали друг друга с откровенной неприязнью, как две соперницы. Потом одновременно отвернулись. Люба скрылась в доме, а Гюзель сразу села в машину и сидела там до самого отъезда, недовольно поджав губки.
   А когда Олег вошел в дом, Люба уже переоделась. Сидела перед зеркалом в нарядном темно-синем платье, которое надевала нечасто, и наводила макияж.
   - Мы куда-то идем? - поинтересовался Олег.
   - Никуда. Не могу же я все время такой росомахой ходить. - Она не отрывала глаз от зеркала. - Кстати, - спросила как бы между прочим, - а что это ещё за мымра приезжала? Так разглядывала меня. Как будто она твоя бывшая жена.
   - Нет, это жена Мамеда. Ее зовут Гюзель.
   - Ну-ну, в тихом омуте... Признайся, у тебя с ней что-то было? Даже не вздумай отпираться, я же чувствую.
   - И не думаю отпираться. - Олег замялся. - Все давно забыто.
   - А она вот не забыла. - В голосе Любы чувствовалась нескрываемая желчь. - Примчалась посмотреть, как ты тут устроился. Да с кем живешь.
   - Люба, да ты никак ревнуешь! - удивился Олег.
   - Вот еще! - возмутилась девушка. - Просто я на твоем месте нашла бы получше.
   Олег не стал ввязываться в дискуссию. Они с Любой привыкли друг к другу, сами собой разделились домашние хозяйственные обязаннности. Поскольку Люба выросла в деревенских условиях, она легко переносила дискомфорт неблагоустроенного жилья. А вот Олег скучал по водопроводу, теплому туалету и чугунной батарее под окном.
   Отношения между ними оставались по-прежнему целомудренными. Олег получил возможность покровительствовать и заботиться. Правда, иногда эти родительские чувства перехлестывали через край, и он начинал занудно воспитывать Любу. Объяснял ей, какой должна быть девушка, что надо обязательно учиться, получать образование и так далее. Он привык к её присутствия, её крепкие ножки из-под короткого халатика примелькались, и на уровень гормонов в его крови абсолютно не влияли.
   Впрочем, сельская идиллия продолжалась недолго. Через пару недель Юсуф начал выдергивать Олега для работы по специальности. Теперь под навесом у бочек чаще всего распоряжался Чингиз. Он приезжал утром на новой белой "шестерке" и торчал до вечера, расточая Любе дубовые комплименты и пуская слюни. Олег предполагал, что Юсуф дал ему "шестерку" в качестве гонорара за убийство Гасана. Это было единственным правдоподобным объяснением. Другим способом Чингиз за такой короткий срок не смог бы заработать денег не то что на машину, а даже на приличный велосипед. Да и халявную должность надзирающего за бочками не получил бы.
   Юсуф и в самом деле стал большим боссом. Как-то подвыпивший Мамед проболтался, что Юсуф и ещё несколько его земляков составили заговор против Гасана. Тот стал ночами играть в казино, и ему требовалось все больше денег. Терпение деловых людей лопнуло, Гасана убили, а Юсуфу теперь никто не перечит. Раньше он прятал от всех свое богатство, а теперь выставляет на показ. В его руках весь спирт, и он определяет, кто сколько водки делает. Он же снабжает всех пробками и этикетками. И его уже приглашали на переговоры турбомашевские бандиты. Договорились, что азербайджанцы никогда не будут подделывать водку местных заводов и не станут выпускать пойло под видом лосьонов и других гигиенических средств. Зато получают монополию на разлив в пластиковые пакеты и бутылки под видом бытовой химии.
   Очень быстро Юсуф перешел от производства к снабжению и координации. Выгоднее оказалось перепродавать мелкими партиями большие объемы спирта, чем возиться с конечной продукцией. Его капиталы росли как на дрожжах. И теми же темпами росло количество фальшивой водки в мелко-розничной торговле. Низкая цена и приличное качество спирта-ректификата вполне удовлетворяли запросы большинства покупателей уличных киосков.
   Капиталы свои Юсуф стал вкладывать в производство. Он купил полноценную линию по розливу водки и установил её на той же самой ферме в Глубоком Источнике. Монтировала её бригада опытных монтажников. Эти мужики поставили десятки подпольных линий, пахали день и ночь, зря времени не теряя, и брали за работу огромные деньги. Закончив монтаж, они получили обещанное и мгновенно исчезли. Перед этим они, правда, объяснили, какие кнопки нажимать и куда что наливать.
   Но, как обычно бывает во всяком новом деле, начались неувязки. И Олег, разобравшись с документацией, принялся натаскивать азербайджанский персонал. Но работникам явно не хватало образования. Наконец Юсуф поддался на уговоры и нанял одного бывалого слесаря из русских. Теперь, по крайней мере, было кому техосмотр проводить. Очень сильно Юсуфа раздражала слишком большая протяженность линии. И это при том, что участка мойки бутылок не было. Сразу начиналось с разливочного. Затем укупорка. Потом длинный участок бракеража, где контролер должен рассматривать содержимое бутылок перед специальным световым экраном и убирать с конвейера плохо вымытые, щербатые и с посторонними включениями. Но у Юсуфа ничего не браковалось. Все ехало дальше на наклейку этикеток, а затем на упаковку в руки целой бригады таджиков, которые тут и жили на грязных матрасах.
   Но больше всего Юсуфа волновали потери. Объем водки получался меньше, чем сумма объемов воды и спирта. Он никак не мог понять, куда что девается. Все компоненты, то есть вода и спирт, заливаются в соответствующих пропорциях в закрытый стальной бак, оборудованный механической мешалкой, и оттуда попадают исключительно в бутылки. Утечки быть не должно, а водки получается меньше.
   - Ты в сортировочный бак как заливаешь, - спросил его Олег, - на глазок ведрами? Или уже по науке все делается?