Страница:
Говорить о последнем нюансе не хотелось, но Марат понимал, что невидимая аппаратура наверняка следит за его мыслями. Поэтому он сказал не таясь:
– И еще мне бы хотелось, чтобы Земля достигла следующей технологической ступени и заслужила право стать полноценным членом галактического сообщества.
– Похвально, – изрек гунад. – Особенно в части, где вы говорили о социальной справедливости. Надеюсь, вам понятно, что земной социум далек от совершенства и что блага распределяются весьма несправедливо?
Он добавил суровые фразы о коррумпированных человеческих правителях, об алчности олигархов и тлеющем недовольстве низов. Кроме того, обронил: дескать, некоторые цивилизации питают к человечеству не лучшие чувства, а потому даже позволяют себе открытое применение силы. Марат напрягся, надеясь услышать очередное сенсационное откровение, но гунад внезапно заговорил о другом:
– Нам известно, что вы участвовали в нескольких конфликтах в составе войск Гермессиона. Отражали атаки, штурмовали соседние поселения. Даже сумели отбить в одиночку нападение на орбитальную платформу. Теперь же вы стали горячим патриотом Земли и дали отпор агентам известной цивилизации, недружественной как человечеству, так и Гунадри. – Он добавил после короткой паузы: – Означает ли это, что вы быстро проникаетесь верностью к миру, в котором живете?
Для вчерашнего провинциала-орбитальника это было слишком. Оказывается, пришельцы, как и коренные земляне, любили рассуждать о совершенно абстрактных материях, над которыми нормальный человек в трезвом виде даже не задумается. Он бы еще про смысл жизни спросил!
В местах, где Марат провел большую часть жизни, не было принято анализировать причины своих поступков. Орбитальники жили сиюминутными заботами, а все остальное старались спрятать поглубже. В целях личной безопасности.
Тем не менее гунад ждал ответа, и Марату пришлось вымучить:
– Патриотом Земли я был всегда, так родителями воспитан. А воевал не по убеждению – по принуждению. В последние же два раза и вовсе пришлось браться за оружие в безвыходной ситуации – иначе бы нас всех перебили.
Великий Гость выслушал его вполне благожелательно, даже похвалил за прагматичное благоразумие. На этом инопланетянин отпустил Ирсанова, поручив клерку-землянину разобраться с оставшимися формальностями.
Марата проводили в комнату, где было много приборов и мало сотрудников, облаченных в разноцветные комбинезоны. Трехмерный сканер записал параметры его телосложения – оказывается, это было нужно, чтобы изготовить точно по размеру скафандр на случай космических экспедиций.
Ему также объяснили, что разрешается брать с собой в дорогу. Инструктор особо подчеркнул, что хорошо бы прихватить образцы привычной пищи – на месте можно будет синтезировать их точную молекулярную копию.
– Вода и воздух на Старших Мирах пригодны для нас? – поинтересовался Марат.
– В большинстве случаев пригодны, – клерк заглянул в электронное досье. – На Гундайре, куда вас пригласили, практически земной воздух, а климат даже помягче пекинского. В крайнем случае, вам будет жарко, но для таких случаев есть одежда с кондиционером. Единственное ограничение – алкогольные напитки гунадов ядовиты для вас. Так что пить придется свое.
Еще сотрудники Аунаго сообщили, что на Гундайре он будет получать в местной валюте сумму, эквивалентную 200 галаксам в сутки, которые длятся 33 земных часа. Марат немедленно подсчитал в уме: выходило четыре с половиной тысячи в месяц – бешеные деньги.
Клерк поспешил охладить его восторги. Оказалось, что пятую часть этих денег у Марата заберут в качестве подоходного налога, еще полсотни придется ежедневно платить за жилье и питание. Так что чистыми выходило порядка двух штук в месяц.
Однако, прочитав контракт, Ирсанов обнаружил обнадеживающие пункты. За успешное выполнение плана исследований ему причитались крупные премии. К тому же на время экспедиций за пределы Гундайры были предусмотрены серьезные доплаты за риск. В случае же каких-либо неприятностей вроде ранений, отравлений или смерти семья получит очень солидные выплаты. Кроме того, командированному полагался аванс в размере тысячи хонов – эта гунадская денежка равнялась примерно двум с половиной галаксам. Треть аванса он получал в галаксах сразу после подписания контракта, остаток же за вычетом налогов – по прибытии в Гунадри.
Условия показались справедливыми и даже заманчивыми. Марат немедленно подписал документ, после чего клерк выдал ему упомянутый в контракте аванс – почти тысячу галаксов на подъемные расходы. Ирсанову также вручили билет до Гундайры. Отправление – через три дня через портал Аунаго.
– И еще, – сказал служащий Аунаго. – В зависимости от типа корабля и маршрута, которым вас отправят, персонал космолета может потребовать от пассажиров выполнить различные требования. Например, снять одежду, принять какие-то медикаменты и так далее. Подчиняйтесь беспрекословно – это делается для вашего же блага.
Марат, занервничав, стал выяснять, как надо вести себя во время межзвездного перелета. Клерк только отмахнулся, сказав, что ничего страшного не случится, а потому не стоит думать о ерунде.
На этом инструктаж завершился.
Ректорат предоставил ему обещанный отпуск, и Марат собирался провести последние дни с семьей. Вечера текли скучно: за ужином начинался традиционный разговор – домочадцы пытались вообразить, каково будет главе семьи на Старших Мирах и как они заживут, когда Марат привезет толстые пачки галаксов. Картины рисовались беспредельно радужные, только все Ирсановы понимали, что сбудется далеко не большая часть их мечтаний.
Ужены были и другие глюки. Она прочно вбила в башку, что инопланетяне обиделись на Марата из-за раскрытого секрета глюонных ловушек.
– Уберут тебя – и никто даже следствия вести не будет, – говорила Вероника в перерывах между обсуждением планов на будущее. – Как мы без тебя выживем – одни, на чужой планете?
Когда нападала хандра другого типа, она принималась хныкать, что Марат их бросит и останется на Старших Мирах.
– Каждую неделю через порталы отправляются сотни молодых и здоровых, – причитала она. – И парни едут, и девчонки. Обкрутит тебя какая-нибудь мочалка – не захочешь к нам возвращаться.
– Не болтай глупости, – стонал в ответ Ирсанов. – Без твоего скулежа на душе тошно.
– Папа нас не забудет, – утешал Веронику младший сын. – Он будет на фотки наши смотреть. Старший с готовностью добавлял:
– Как только посмотрит на голограмму твоей рожи – сразу расхочется на Землю.
От этого однообразия становилось невмоготу. Марат даже обрадовался, когда в предпоследний вечер позвонил Сандерс и предложит встретиться.
В кабинете замдиректора сидели два джентльмена, лица которых показались Марату знакомыми. Спустя мгновение он понял: это были предводители непримиримой оппозиции сенаторы Емельян Флоренцев и Уолтер Грайс.
– Вы должны понимать, какая ответственность на вас возложена, – начал Флоренцев.
Грайс мрачно склонил голову и заговорил о том, что правительство куплено пришельцами.
– Инопланетная сволочь сильнее нас, а потому они навязывают свои правила игры. – Сенатор медленно выговаривал слова – не в обычной своей митинговой манере, а словно размышлял вслух. – Мы будем оставаться беспомощной колонией до тех пор, пока не сможем больно укусить подлецов.
– Дикари с томагавками не могли возражать вооруженным мушкетами конкистадорам, – поддержал его Флоренцев. – Постарайся привезти хотя бы ружье, а лучше пулемет или пушку.
Невольно усмехнувшись, Марат осведомился:
– Вы хоть понимаете, на что толкаете меня? Наверняка там контролируют мысли приезжих варваров. Узнают, какие задания мне даны, обзовут шпионом и вышлют.
– Не беспокойся. – Подполковник отмахнулся. – Им прекрасно известно, что все земляне, приглашенные на Старшие Миры, проходят такой инструктаж. Инопланетяне относятся к этому спокойно.
– Вероятно, уверены, что никто не сможет увезти на Землю их секреты, – заметил Флоренцев. – Попробуйте узнать хотя бы, как они обеспечивают режим секретности.
На несколько минут политики словно забыли про физика, заговорив о намеченных на осень выборах. По невнятным репликам можно было понять, что сенаторы собирались строить агитацию, обвиняя Великих Гостей в нежелании передать человечеству знания Техно-четыре.
– Все-таки лучше получить эту информацию, чем ругать инопланетян за нежелание делиться достижениями, – сказал Флоренцев.
Грайс яростно повторил:
– Пока у нас нет оружия, которым можно напугать пришельцев, Земля останется бесправной полуколонией.
Неожиданно нить сенаторской мысли описала крутой вираж, и Флоренцев припомнил какие-то старинные книги, описывавшие воображаемое будущее!
– Вы представляете, предки называли наш век Полднем человечества, – сообщил он, насмешливо подняв брови. – Рисовали сверкающий мир утопии, где решены все проблемы, земная цивилизация бурно развивается, колонизирует звезды, поучает уму-разуму соседей по Галактике. А если даже случаются конфликты, то мы всех инопланетян легко громим, потому как у нас – самое лучшее оружие.
– Оптимисты хреновы! – брезгливо бросил Грайс. – Как же, Полдень… Тьма кромешная, тоскливо и дороги не видать. А насчет оптимистов я так скажу: все дутые оптимисты со временем вырождаются в реакционеров.
– Дороги не видно, – согласился Флоренцев и добавил, невесело улыбаясь: – Будем надеяться, Марат Робертович привезет что-нибудь интересное. Хоть фонарик, чтобы тропинку осветить.
Пожелав ему благополучного полета и возвращения, политики откланялись. Когда за ними закрылась дверь, Сандерс снова наполнил чашку Марата, разлил по рюмочкам коньяк и проговорил озабоченно:
– Грайс – экстремист. Наше правительство, конечно, далеко от идеала, но трудно сделать больше, чем делается. Слишком уж силен прессинг пришельцев, и слишком они превосходят нас по силе оружия. Нам приходится выжидать и клянчить крохи той сокровищницы знаний, которыми располагают Великие Гости.
– Именно этим я и собираюсь заняться на Гундайре.
– Знаю, – сообщил Сандерс. – Просто запомни, что нас интересует буквально все.
Он долго перечислял проблемы, по которым его ведомство надеялось получить информацию: эликсир бессмертия, телепатия, телепортация и телекинез, универсальная вакцина, безопасные методы воздействия на геном, структура материи (конкретнее – все, что глубже кварков), антигравитация, сверхсветовая скорость, любой межзвездный двигатель, строение Вселенной, теория поля. И, конечно, оружие – чем мощнее, тем лучше.
– Любая информация будет щедро оплачена, – напомнил подполковник. – Очень щедро.
Выслушав этот перечень, Марат, посмеиваясь, поинтересовался:
– А вы не боитесь, что я захочу остаться там?
– У вас есть такое желание? – удивился подполковник и буркнул: – Будем надеяться на вашу преданность своей расе. Других возможностей вернуть вас у меня нет.
– Не беспокойтесь, – тихо сказал Марат. – Я обязательно вернусь.
– Это вы сейчас так думаете… – Сандерс грустно вздохнул. – Кто знает, какие желания появятся после нескольких месяцев жизни на Старших Мирах.
Глава 9
– И еще мне бы хотелось, чтобы Земля достигла следующей технологической ступени и заслужила право стать полноценным членом галактического сообщества.
– Похвально, – изрек гунад. – Особенно в части, где вы говорили о социальной справедливости. Надеюсь, вам понятно, что земной социум далек от совершенства и что блага распределяются весьма несправедливо?
Он добавил суровые фразы о коррумпированных человеческих правителях, об алчности олигархов и тлеющем недовольстве низов. Кроме того, обронил: дескать, некоторые цивилизации питают к человечеству не лучшие чувства, а потому даже позволяют себе открытое применение силы. Марат напрягся, надеясь услышать очередное сенсационное откровение, но гунад внезапно заговорил о другом:
– Нам известно, что вы участвовали в нескольких конфликтах в составе войск Гермессиона. Отражали атаки, штурмовали соседние поселения. Даже сумели отбить в одиночку нападение на орбитальную платформу. Теперь же вы стали горячим патриотом Земли и дали отпор агентам известной цивилизации, недружественной как человечеству, так и Гунадри. – Он добавил после короткой паузы: – Означает ли это, что вы быстро проникаетесь верностью к миру, в котором живете?
Для вчерашнего провинциала-орбитальника это было слишком. Оказывается, пришельцы, как и коренные земляне, любили рассуждать о совершенно абстрактных материях, над которыми нормальный человек в трезвом виде даже не задумается. Он бы еще про смысл жизни спросил!
В местах, где Марат провел большую часть жизни, не было принято анализировать причины своих поступков. Орбитальники жили сиюминутными заботами, а все остальное старались спрятать поглубже. В целях личной безопасности.
Тем не менее гунад ждал ответа, и Марату пришлось вымучить:
– Патриотом Земли я был всегда, так родителями воспитан. А воевал не по убеждению – по принуждению. В последние же два раза и вовсе пришлось браться за оружие в безвыходной ситуации – иначе бы нас всех перебили.
Великий Гость выслушал его вполне благожелательно, даже похвалил за прагматичное благоразумие. На этом инопланетянин отпустил Ирсанова, поручив клерку-землянину разобраться с оставшимися формальностями.
Марата проводили в комнату, где было много приборов и мало сотрудников, облаченных в разноцветные комбинезоны. Трехмерный сканер записал параметры его телосложения – оказывается, это было нужно, чтобы изготовить точно по размеру скафандр на случай космических экспедиций.
Ему также объяснили, что разрешается брать с собой в дорогу. Инструктор особо подчеркнул, что хорошо бы прихватить образцы привычной пищи – на месте можно будет синтезировать их точную молекулярную копию.
– Вода и воздух на Старших Мирах пригодны для нас? – поинтересовался Марат.
– В большинстве случаев пригодны, – клерк заглянул в электронное досье. – На Гундайре, куда вас пригласили, практически земной воздух, а климат даже помягче пекинского. В крайнем случае, вам будет жарко, но для таких случаев есть одежда с кондиционером. Единственное ограничение – алкогольные напитки гунадов ядовиты для вас. Так что пить придется свое.
Еще сотрудники Аунаго сообщили, что на Гундайре он будет получать в местной валюте сумму, эквивалентную 200 галаксам в сутки, которые длятся 33 земных часа. Марат немедленно подсчитал в уме: выходило четыре с половиной тысячи в месяц – бешеные деньги.
Клерк поспешил охладить его восторги. Оказалось, что пятую часть этих денег у Марата заберут в качестве подоходного налога, еще полсотни придется ежедневно платить за жилье и питание. Так что чистыми выходило порядка двух штук в месяц.
Однако, прочитав контракт, Ирсанов обнаружил обнадеживающие пункты. За успешное выполнение плана исследований ему причитались крупные премии. К тому же на время экспедиций за пределы Гундайры были предусмотрены серьезные доплаты за риск. В случае же каких-либо неприятностей вроде ранений, отравлений или смерти семья получит очень солидные выплаты. Кроме того, командированному полагался аванс в размере тысячи хонов – эта гунадская денежка равнялась примерно двум с половиной галаксам. Треть аванса он получал в галаксах сразу после подписания контракта, остаток же за вычетом налогов – по прибытии в Гунадри.
Условия показались справедливыми и даже заманчивыми. Марат немедленно подписал документ, после чего клерк выдал ему упомянутый в контракте аванс – почти тысячу галаксов на подъемные расходы. Ирсанову также вручили билет до Гундайры. Отправление – через три дня через портал Аунаго.
– И еще, – сказал служащий Аунаго. – В зависимости от типа корабля и маршрута, которым вас отправят, персонал космолета может потребовать от пассажиров выполнить различные требования. Например, снять одежду, принять какие-то медикаменты и так далее. Подчиняйтесь беспрекословно – это делается для вашего же блага.
Марат, занервничав, стал выяснять, как надо вести себя во время межзвездного перелета. Клерк только отмахнулся, сказав, что ничего страшного не случится, а потому не стоит думать о ерунде.
На этом инструктаж завершился.
Ректорат предоставил ему обещанный отпуск, и Марат собирался провести последние дни с семьей. Вечера текли скучно: за ужином начинался традиционный разговор – домочадцы пытались вообразить, каково будет главе семьи на Старших Мирах и как они заживут, когда Марат привезет толстые пачки галаксов. Картины рисовались беспредельно радужные, только все Ирсановы понимали, что сбудется далеко не большая часть их мечтаний.
Ужены были и другие глюки. Она прочно вбила в башку, что инопланетяне обиделись на Марата из-за раскрытого секрета глюонных ловушек.
– Уберут тебя – и никто даже следствия вести не будет, – говорила Вероника в перерывах между обсуждением планов на будущее. – Как мы без тебя выживем – одни, на чужой планете?
Когда нападала хандра другого типа, она принималась хныкать, что Марат их бросит и останется на Старших Мирах.
– Каждую неделю через порталы отправляются сотни молодых и здоровых, – причитала она. – И парни едут, и девчонки. Обкрутит тебя какая-нибудь мочалка – не захочешь к нам возвращаться.
– Не болтай глупости, – стонал в ответ Ирсанов. – Без твоего скулежа на душе тошно.
– Папа нас не забудет, – утешал Веронику младший сын. – Он будет на фотки наши смотреть. Старший с готовностью добавлял:
– Как только посмотрит на голограмму твоей рожи – сразу расхочется на Землю.
От этого однообразия становилось невмоготу. Марат даже обрадовался, когда в предпоследний вечер позвонил Сандерс и предложит встретиться.
В кабинете замдиректора сидели два джентльмена, лица которых показались Марату знакомыми. Спустя мгновение он понял: это были предводители непримиримой оппозиции сенаторы Емельян Флоренцев и Уолтер Грайс.
– Вы должны понимать, какая ответственность на вас возложена, – начал Флоренцев.
Грайс мрачно склонил голову и заговорил о том, что правительство куплено пришельцами.
– Инопланетная сволочь сильнее нас, а потому они навязывают свои правила игры. – Сенатор медленно выговаривал слова – не в обычной своей митинговой манере, а словно размышлял вслух. – Мы будем оставаться беспомощной колонией до тех пор, пока не сможем больно укусить подлецов.
– Дикари с томагавками не могли возражать вооруженным мушкетами конкистадорам, – поддержал его Флоренцев. – Постарайся привезти хотя бы ружье, а лучше пулемет или пушку.
Невольно усмехнувшись, Марат осведомился:
– Вы хоть понимаете, на что толкаете меня? Наверняка там контролируют мысли приезжих варваров. Узнают, какие задания мне даны, обзовут шпионом и вышлют.
– Не беспокойся. – Подполковник отмахнулся. – Им прекрасно известно, что все земляне, приглашенные на Старшие Миры, проходят такой инструктаж. Инопланетяне относятся к этому спокойно.
– Вероятно, уверены, что никто не сможет увезти на Землю их секреты, – заметил Флоренцев. – Попробуйте узнать хотя бы, как они обеспечивают режим секретности.
На несколько минут политики словно забыли про физика, заговорив о намеченных на осень выборах. По невнятным репликам можно было понять, что сенаторы собирались строить агитацию, обвиняя Великих Гостей в нежелании передать человечеству знания Техно-четыре.
– Все-таки лучше получить эту информацию, чем ругать инопланетян за нежелание делиться достижениями, – сказал Флоренцев.
Грайс яростно повторил:
– Пока у нас нет оружия, которым можно напугать пришельцев, Земля останется бесправной полуколонией.
Неожиданно нить сенаторской мысли описала крутой вираж, и Флоренцев припомнил какие-то старинные книги, описывавшие воображаемое будущее!
– Вы представляете, предки называли наш век Полднем человечества, – сообщил он, насмешливо подняв брови. – Рисовали сверкающий мир утопии, где решены все проблемы, земная цивилизация бурно развивается, колонизирует звезды, поучает уму-разуму соседей по Галактике. А если даже случаются конфликты, то мы всех инопланетян легко громим, потому как у нас – самое лучшее оружие.
– Оптимисты хреновы! – брезгливо бросил Грайс. – Как же, Полдень… Тьма кромешная, тоскливо и дороги не видать. А насчет оптимистов я так скажу: все дутые оптимисты со временем вырождаются в реакционеров.
– Дороги не видно, – согласился Флоренцев и добавил, невесело улыбаясь: – Будем надеяться, Марат Робертович привезет что-нибудь интересное. Хоть фонарик, чтобы тропинку осветить.
Пожелав ему благополучного полета и возвращения, политики откланялись. Когда за ними закрылась дверь, Сандерс снова наполнил чашку Марата, разлил по рюмочкам коньяк и проговорил озабоченно:
– Грайс – экстремист. Наше правительство, конечно, далеко от идеала, но трудно сделать больше, чем делается. Слишком уж силен прессинг пришельцев, и слишком они превосходят нас по силе оружия. Нам приходится выжидать и клянчить крохи той сокровищницы знаний, которыми располагают Великие Гости.
– Именно этим я и собираюсь заняться на Гундайре.
– Знаю, – сообщил Сандерс. – Просто запомни, что нас интересует буквально все.
Он долго перечислял проблемы, по которым его ведомство надеялось получить информацию: эликсир бессмертия, телепатия, телепортация и телекинез, универсальная вакцина, безопасные методы воздействия на геном, структура материи (конкретнее – все, что глубже кварков), антигравитация, сверхсветовая скорость, любой межзвездный двигатель, строение Вселенной, теория поля. И, конечно, оружие – чем мощнее, тем лучше.
– Любая информация будет щедро оплачена, – напомнил подполковник. – Очень щедро.
Выслушав этот перечень, Марат, посмеиваясь, поинтересовался:
– А вы не боитесь, что я захочу остаться там?
– У вас есть такое желание? – удивился подполковник и буркнул: – Будем надеяться на вашу преданность своей расе. Других возможностей вернуть вас у меня нет.
– Не беспокойтесь, – тихо сказал Марат. – Я обязательно вернусь.
– Это вы сейчас так думаете… – Сандерс грустно вздохнул. – Кто знает, какие желания появятся после нескольких месяцев жизни на Старших Мирах.
Глава 9
ЗВЕЗДНЫЙ ПОРОГ
Провожающих в портал не допускали, поэтому с семьей Марат попрощался в зале отправления космопорта «Тундра». Оставив позади слезы с пожеланиями, он прошел на посадку и скоро уже сидел в кресле пассажирского салона.
Место рядом занял профессор-химик из Иркутского университета, летевший на планету Шадрест, столицу Окланто. Старт затягивался, и они разговорились. Химик был полон восторгов. Путая расу клантов, их государство Окланто и военный блок Чауц, он захлебывался от предвкушения будущих успехов. Профессор надеялся получить препарат, с помощью которого Великие Гости возвращали молодость людям, проявившим особое служебное рвение.
При этом он не упускал возможности продемонстрировать свою оппозиционность установленным на Земле порядкам. Узнав, что Марат родился на Гермессионе, химик сказал презрительно:
– У вас, в орбитальных поселках, настоящее рабовладение, а на Земле – новая, слегка цивилизованная версия феодализма. Мы – крепостные мозги, подвластные крупным корпорациям.
– Вот тебе, бабушка, и Юрьев день, – произнес Марат. – Вы, наверное, коммунист?
– Свят, свят, чур меня! – профессор перекрестился. – Никакой классовой борьбы, никаких революций – подобные эксперименты всегда слишком дорого обходились обывателю. Нужно объявить Землю вассальным владением или колонией Чауц, отменить выборы и распустить все партии, а недовольных отправить в концлагеря. Только здоровый консерватизм и подчинение высшей силе спасут человеческую расу.
Были, оказывается, и такие выродки. Марат даже не успел возмутиться – в салон шумно ввалилась орава молодежи в спортивных костюмах. Не слушая андроидов-стюардов, «физкультурники» слонялись по проходам между креслами, пили пиво и курили.
Над входом в пилотский отсек появилось трехмерное изображение офицера в мундире «Сибирских космических линий». Представившись командиром корабля, космонавт потребовал сесть по местам и прекратить курение. Кто-то из молодых с хохотом швырнул в голограмму пустую бутылку. Равнодушно пожав плечами, командир объявил, что через минуту запускает двигатели.
Молодняк продолжал веселиться, но вдруг заработали антигравы, и все, кто не пристегнулся, при малейшем толчке отправлялись в неуправляемый полет. Спустя несколько секунд, когда включились ракетные движки, ускорение побросало всех летающих на заднюю переборку. Послышались стоны, на смену которым пришли грязная ругань и характерные рвотные спазмы.
Вздохнув, Ирсанов закрыл глаза. После четырехмесячного перерыва он возвращался в не признающий человеческих законов космический мир, от которого надеялся спастись на Земле. Только не отпускает космос, ибо все мы – дети Вселенной и никуда из нее, равно как от нее, не сможем деться.
Поднявшись в индустриальную зону, космолет сбросил тягу ракет. Внутри салона установилась легкая невесомость – примерно в четверть земного притяжения. В проходе развернулся монитор, на котором пассажиры видели пролетавшие мимо орбитальные заводы.
Здесь тесно располагались солнечные энергостанции, обсерватории, верфи, а также лабораторно-производственные комплексы, где синтезировались сверхчистые биологические и полупроводниковые материалы. Марату очень хотелось увидеть строящийся супертелескоп «Галилео», который должен был разглядеть планеты у всех звезд в радиусе десятка световых лет, однако знакомая по телерепортажам решетчатая конструкция так и не попалась на глаза. Вероятно, в эти минуты «Галилео» находился над противоположным полушарием планеты.
Зато судостроительные предприятия попадались в огромных количествах, поэтому их астробус был вынужден без конца маневрировать, огибая висевшие в вакууме монтируемые корабли. Марат насчитал не меньше десятка пассажирских и грузовых планетолетов в разной степени готовности. Кроме того, они пролетели мимо крейсера типа «Мятежник», который был почти достроен – оставалось лишь установить две орудийные башни и легкую внешнюю броню.
Насколько знал Ирсанов, Земля готовилась ввести в строй два дредноута, которым присвоены имена Джорджа Вашингтона и Фиделя Кастро – политических экзорсистов, изгонявших колонизаторов. Кроме них строились крейсера «Луис Портер», «Тупак Амару» и «Стенька Разин». Похоже, адмиральская фронда совершенно не беспокоила Великих Гостей. Пришельцы не боялись гигантских лазеров и пушек, стрелявших унаследованными от XX века ядерными снарядами.
Преодолев густонаселенный слой ближнего космоса, кораблик прибавил скорость, взяв курс на портал. Межзвездный вокзал Аунаго медленно вырастал на голограмме, и стало видно, как не похож он на конструкцию, сооруженную Нифбезил Цилонк возле Венеры. Этот узел галактических маршрутов представлял собой симметричную связку огромных геометрически правильных фигур: к центральному многограннику прилипли конусы, полусферы и длинные цилиндры.
В одном из конусов распахнулся квадратный проем, в который влетел земной астробус. Касание получилось мягким, многие пассажиры даже не ощутили этот слабый толчок. Женский голос объявил по трансляции:
– Уважаемые пассажиры, командир экипажа рад сообщить, что мы совершили посадку в ангаре портала Аунаго. Через несколько секунд к кораблю будет подан соединительный рукав, и вы сможете покинуть салон. Просим соблюдать порядок и оставаться на своих местах до сообщения об открытии люков. Благодарю за внимание.
Сначала всех прибывших разбили на группы. Отправлявшихся в Гунадри повели через желтый коридор.
На всех постах работали только люди. Вежливые чиновники и охранники проверили багаж Марата рентгеноскопом и магнитным детектором, зарегистрировали билет и личное удостоверение. Сразу возникло затруднение, потому что просвечивание выявило пистолет на дне ручной клади.
Марат решительно заявил:
– Короткоствольное оружие малой мощности не значится в перечне предметов, запрещенных к провозу.
Офицер занервничал, позвонил начальнику смены, тот переадресовал вопрос к главному менеджеру по безопасности, который оказался рогатеньким делсом. Недолго думая, пришелец объявил вердикт:
– Пусть сдаст оружие. На Гундайре получит обратно.
Страж, облегченно отдуваясь, отобрал пистолет и выписал бумажку о приемке потенциально опасного предмета для перевозки под присмотром экипажа. После этого Марату разрешили переместиться в следующий отсек, где у него взяли образцы крови, отсканировали отпечатки пальцев и глазной сетчатки, а под конец загнали в кабинку экспресс-диагностики.
Обследование продолжалось несколько минут, и доктор объявил пассажира Ирсанова условно здоровым. Марат получил пластиковый квадратик, покрытый неземными письменами.
– Здесь записаны ваши медико-биологические параметры, включая генетическую карту, – объяснил врач. – На Старших Мирах на основе этих данных вам выдадут документы.
Потом Ирсанов прошел еще через несколько боксов, в которых был обследован неизвестными приборами. Марата сильно тревожило, не будет ли придирок к чужим письмам. Дело в том, что всю последнюю неделю их дом осаждала родня людей, работающих на Гундайре и других мирах Гу-надри. В результате чуть ли не четверть его багажа состояла из конвертов, микродисков и прочих носителей информации, которые следовало передать оказавшимся на Старших Мирах землянам.
Однако никаких проблем не возникло. Служба безопасности лишь просканировала мешок с корреспонденцией на предмет наличия взрывчатых, радиоактивных, ядовитых и наркотических материалов, после чего Марату разрешили двигаться дальше.
В конце концов он оказался в не слишком просторном отсеке, где накапливались пассажиры рейса Земля-Гундайра. Отбывающих, кроме него, было пока четверо: молодые мулат с негритянкой, старый монголоид и несимпатичная белая женщина средних лет.
Компания быстро перезнакомилась. Темнокожая пара служила в южноафриканской ювелирной фирме и сопровождала партию алмазно-изумрудных изделий, пользовавшихся, как оказалось, приличным спросом у инопланетян. Белокожая страшилища, которую звали Мари Стардецка, оказалась филологом, она летела преподавать курс земной литературы, а заодно собиралась на месте изучить искусство гунадов. Пожилой японец, назвавшийся Торикатой Хироюки, был послан Святым Престолом на должность епископа Гундайрийского.
– Будете обращать рептилий в истинную веру? – развеселившись, осведомился Марат.
– И это безусловно, сын мой, – смиренно признал епископ. – Однако главной задачей своей считаю заботу о душах людей, в обилии проживающих на Гундайре.
По его словам, за последние четверть века в Гунадри отправилось до тридцати тысяч землян, возвращался же от силы каждый третий. Дальнейший рассказ Торикаты был прерван появлением уже знакомых спортсменов.
Развязные молодые люди, оклемавшись после перелета в астробусе, громко, матерно и плоско шутили на всех земных языках, а самые нетерпеливые немедленно занялись сексом, не слишком стесняясь окружающих.
– Дело молодое, – понимающе и даже мечтательно проворковала филологическая дама.
Марат поинтересовался у священника, не возмущает ли того безобразная сцена. К его удивлению, Ториката назидательно провозгласил:
– Нет в этом греха, ибо велел Господь плодиться и размножаться.
– Наверняка их безобразие не завершится оплодотворением, – засмеялся Марат. – Можете не сомневаться – они предохраняются.
– Неисповедимы пути Творца, – строго отрезал епископ. – А вот тебе, сын мой, не помешала бы исповедь.
– Может, и не помешала бы, – миролюбиво отмахнулся Марат. – Только я, простите, атеист.
Взгляд священнослужителя наполнился искренним сочувствием. Японец доброжелательно сообщил, что на Гундайре обязательно займется спасением заблудшей души физика. «Непременно займитесь», – хмыкнул Ирсанов и отсел подальше.
Вскоре в зале появился человек в зеленом мундире, велевший следовать на посадку. Проходя мимо него, Марат поинтересовался:
– Скоро стартуем?
– Через час, – лениво ответил офицер. – Как только пройдут регистрацию и контроль остальные пассажиры.
– Вроде бы все здесь.
– Не все, – сотрудник Аунаго зевнул. – Только что прибыл еще один астробус – из Западного полушария… Ты как вообще – идешь или решил остаться?
Ирсанов торопливо произнес:
– Иду-иду. Только хотелось бы посмотреть, на что похож корабль.
В равнодушных глазах офицера шевельнулся намек на добрые чувства.
– Орбитальник?
– Угу, с Гермессиона. По акценту догадались?
– Не, просто я сам с Европы. Родители на шахте пахали, а я прорвался в пилотскую школу, потом здесь пристроился. – Он усмехнулся. – Нетрудно догадаться – землянин бы никогда про корабль не спросил. Гляди…
Офицер Аунаго включил систему внутреннего наблюдения. В просторном зале стоял на полозьях матово-белый цилиндр с закругленными торцами. Рядом копошились крохотные фигурки в скафандрах. Ирсанов прикинул на глазок, что длина цилиндра в двадцать-тридцать раз больше человеческого роста, а диаметр – раз в пять-шесть меньше длины.
К кораблю тянулась гофрированная труба, и офицер объяснил, что по этому переходнику попадают на борт пассажиры.
– Где труба, в которую он улетит? – спросил Марат.
– Никуда они не улетают, – сказал человек из Аунаго. – Просто исчезают. Поднимется на антигравах, зависнет посреди зала, а потом – хлопок, вспышка – и корабля нет.
В пассажирском салоне Марат насчитал шестнадцать – по числу пальцев на гунадских конечностях – рядов кресел по четыре сиденья в ряду. Между креслами были оставлены проходы почти в метр шириной. Иллюминаторов не имелось.
Не желая весь полет слушать проповеди или чьи-нибудь рассказы о жизни, Марат сел подальше от остальных. Спустя минуту рядом с ним плюхнулся жизнерадостный спортсмен.
– Привет, дядя! – весело рявкнул парень, протягивая громадную ладонь. – Рэнди Луззаго, Аризона. Буду тренером по военизированному многоборью. Хочешь пива?
Оказавшийся беспредельно общительным сосед уже пихал ему банку «Миллера». Нехотя представившись и отказавшись от выпивки, Марат саркастически осведомился:
– Не слишком ли много тренеров летит одним рейсом? Рэнди с готовностью заржал:
– Нет, дядя, в самый раз. Вообще-то нас пока завербовали, типа, показывать этим крокодилам, что такое настоящий спорт. Мы там – ты ж понял – на стадионах для них выступать будем. Типа гладиаторов – усек? Но потом я, понятное дело, тренером стану, чтобы учить крокодилов, как правильно бегать, плавать и гранату метать.
Вероятно, умение правильно швырять муляж гранаты было жизненно необходимо для обитателей сверхцивилизованного Гунадри, свои же инструкторы по легкой атлетике вымерли в процессе эволюции… Посмеиваясь, Ирсанов пожелал аризонскому чалдону всевозможных успехов и, откинув голову, закрыл глаза.
Вылетать из Партизанска пришлось рано-рано, выспаться не удалось, да и не шел сон перед таким путешествием. А вот теперь гад Морфей подкрался незаметно и тянул в свои липкие глубины.
Марат задремал, но был разбужен, потому что в салон вломилась еще одна партия гуманоидов. Подгоняемые нетерпеливыми приказами динамиков и тычками похожих на рептилий роботов, они тоже расселись, после чего появились пассажиры-гунады. Ящеры величественно прошествовали мимо притихших людей и скрылись за люком передней переборки.
– Там, наверное, салон бизнес-класса, – завистливо присвистнул Рэнди.
Дальше начались неожиданности. Роботы приказали всем землянам раздеться догола, и это распоряжение вызвало некоторый переполох. Вспомнив, о чем его предупреждали в Аунаго, Марат послушно снял одежду, сложив шмотки в прикрепленный к спинке кресла ящик, и снова сел, чувствуя себя весьма неуютно. Кое-кто из пассажиров, не пожелав подчиниться, затеял спор, но их быстро усмирили ударами электрошокеров. Когда все расселись, роботы застегнули на голых людях широкие эластичные ремни.
Место рядом занял профессор-химик из Иркутского университета, летевший на планету Шадрест, столицу Окланто. Старт затягивался, и они разговорились. Химик был полон восторгов. Путая расу клантов, их государство Окланто и военный блок Чауц, он захлебывался от предвкушения будущих успехов. Профессор надеялся получить препарат, с помощью которого Великие Гости возвращали молодость людям, проявившим особое служебное рвение.
При этом он не упускал возможности продемонстрировать свою оппозиционность установленным на Земле порядкам. Узнав, что Марат родился на Гермессионе, химик сказал презрительно:
– У вас, в орбитальных поселках, настоящее рабовладение, а на Земле – новая, слегка цивилизованная версия феодализма. Мы – крепостные мозги, подвластные крупным корпорациям.
– Вот тебе, бабушка, и Юрьев день, – произнес Марат. – Вы, наверное, коммунист?
– Свят, свят, чур меня! – профессор перекрестился. – Никакой классовой борьбы, никаких революций – подобные эксперименты всегда слишком дорого обходились обывателю. Нужно объявить Землю вассальным владением или колонией Чауц, отменить выборы и распустить все партии, а недовольных отправить в концлагеря. Только здоровый консерватизм и подчинение высшей силе спасут человеческую расу.
Были, оказывается, и такие выродки. Марат даже не успел возмутиться – в салон шумно ввалилась орава молодежи в спортивных костюмах. Не слушая андроидов-стюардов, «физкультурники» слонялись по проходам между креслами, пили пиво и курили.
Над входом в пилотский отсек появилось трехмерное изображение офицера в мундире «Сибирских космических линий». Представившись командиром корабля, космонавт потребовал сесть по местам и прекратить курение. Кто-то из молодых с хохотом швырнул в голограмму пустую бутылку. Равнодушно пожав плечами, командир объявил, что через минуту запускает двигатели.
Молодняк продолжал веселиться, но вдруг заработали антигравы, и все, кто не пристегнулся, при малейшем толчке отправлялись в неуправляемый полет. Спустя несколько секунд, когда включились ракетные движки, ускорение побросало всех летающих на заднюю переборку. Послышались стоны, на смену которым пришли грязная ругань и характерные рвотные спазмы.
Вздохнув, Ирсанов закрыл глаза. После четырехмесячного перерыва он возвращался в не признающий человеческих законов космический мир, от которого надеялся спастись на Земле. Только не отпускает космос, ибо все мы – дети Вселенной и никуда из нее, равно как от нее, не сможем деться.
Поднявшись в индустриальную зону, космолет сбросил тягу ракет. Внутри салона установилась легкая невесомость – примерно в четверть земного притяжения. В проходе развернулся монитор, на котором пассажиры видели пролетавшие мимо орбитальные заводы.
Здесь тесно располагались солнечные энергостанции, обсерватории, верфи, а также лабораторно-производственные комплексы, где синтезировались сверхчистые биологические и полупроводниковые материалы. Марату очень хотелось увидеть строящийся супертелескоп «Галилео», который должен был разглядеть планеты у всех звезд в радиусе десятка световых лет, однако знакомая по телерепортажам решетчатая конструкция так и не попалась на глаза. Вероятно, в эти минуты «Галилео» находился над противоположным полушарием планеты.
Зато судостроительные предприятия попадались в огромных количествах, поэтому их астробус был вынужден без конца маневрировать, огибая висевшие в вакууме монтируемые корабли. Марат насчитал не меньше десятка пассажирских и грузовых планетолетов в разной степени готовности. Кроме того, они пролетели мимо крейсера типа «Мятежник», который был почти достроен – оставалось лишь установить две орудийные башни и легкую внешнюю броню.
Насколько знал Ирсанов, Земля готовилась ввести в строй два дредноута, которым присвоены имена Джорджа Вашингтона и Фиделя Кастро – политических экзорсистов, изгонявших колонизаторов. Кроме них строились крейсера «Луис Портер», «Тупак Амару» и «Стенька Разин». Похоже, адмиральская фронда совершенно не беспокоила Великих Гостей. Пришельцы не боялись гигантских лазеров и пушек, стрелявших унаследованными от XX века ядерными снарядами.
Преодолев густонаселенный слой ближнего космоса, кораблик прибавил скорость, взяв курс на портал. Межзвездный вокзал Аунаго медленно вырастал на голограмме, и стало видно, как не похож он на конструкцию, сооруженную Нифбезил Цилонк возле Венеры. Этот узел галактических маршрутов представлял собой симметричную связку огромных геометрически правильных фигур: к центральному многограннику прилипли конусы, полусферы и длинные цилиндры.
В одном из конусов распахнулся квадратный проем, в который влетел земной астробус. Касание получилось мягким, многие пассажиры даже не ощутили этот слабый толчок. Женский голос объявил по трансляции:
– Уважаемые пассажиры, командир экипажа рад сообщить, что мы совершили посадку в ангаре портала Аунаго. Через несколько секунд к кораблю будет подан соединительный рукав, и вы сможете покинуть салон. Просим соблюдать порядок и оставаться на своих местах до сообщения об открытии люков. Благодарю за внимание.
Сначала всех прибывших разбили на группы. Отправлявшихся в Гунадри повели через желтый коридор.
На всех постах работали только люди. Вежливые чиновники и охранники проверили багаж Марата рентгеноскопом и магнитным детектором, зарегистрировали билет и личное удостоверение. Сразу возникло затруднение, потому что просвечивание выявило пистолет на дне ручной клади.
Марат решительно заявил:
– Короткоствольное оружие малой мощности не значится в перечне предметов, запрещенных к провозу.
Офицер занервничал, позвонил начальнику смены, тот переадресовал вопрос к главному менеджеру по безопасности, который оказался рогатеньким делсом. Недолго думая, пришелец объявил вердикт:
– Пусть сдаст оружие. На Гундайре получит обратно.
Страж, облегченно отдуваясь, отобрал пистолет и выписал бумажку о приемке потенциально опасного предмета для перевозки под присмотром экипажа. После этого Марату разрешили переместиться в следующий отсек, где у него взяли образцы крови, отсканировали отпечатки пальцев и глазной сетчатки, а под конец загнали в кабинку экспресс-диагностики.
Обследование продолжалось несколько минут, и доктор объявил пассажира Ирсанова условно здоровым. Марат получил пластиковый квадратик, покрытый неземными письменами.
– Здесь записаны ваши медико-биологические параметры, включая генетическую карту, – объяснил врач. – На Старших Мирах на основе этих данных вам выдадут документы.
Потом Ирсанов прошел еще через несколько боксов, в которых был обследован неизвестными приборами. Марата сильно тревожило, не будет ли придирок к чужим письмам. Дело в том, что всю последнюю неделю их дом осаждала родня людей, работающих на Гундайре и других мирах Гу-надри. В результате чуть ли не четверть его багажа состояла из конвертов, микродисков и прочих носителей информации, которые следовало передать оказавшимся на Старших Мирах землянам.
Однако никаких проблем не возникло. Служба безопасности лишь просканировала мешок с корреспонденцией на предмет наличия взрывчатых, радиоактивных, ядовитых и наркотических материалов, после чего Марату разрешили двигаться дальше.
В конце концов он оказался в не слишком просторном отсеке, где накапливались пассажиры рейса Земля-Гундайра. Отбывающих, кроме него, было пока четверо: молодые мулат с негритянкой, старый монголоид и несимпатичная белая женщина средних лет.
Компания быстро перезнакомилась. Темнокожая пара служила в южноафриканской ювелирной фирме и сопровождала партию алмазно-изумрудных изделий, пользовавшихся, как оказалось, приличным спросом у инопланетян. Белокожая страшилища, которую звали Мари Стардецка, оказалась филологом, она летела преподавать курс земной литературы, а заодно собиралась на месте изучить искусство гунадов. Пожилой японец, назвавшийся Торикатой Хироюки, был послан Святым Престолом на должность епископа Гундайрийского.
– Будете обращать рептилий в истинную веру? – развеселившись, осведомился Марат.
– И это безусловно, сын мой, – смиренно признал епископ. – Однако главной задачей своей считаю заботу о душах людей, в обилии проживающих на Гундайре.
По его словам, за последние четверть века в Гунадри отправилось до тридцати тысяч землян, возвращался же от силы каждый третий. Дальнейший рассказ Торикаты был прерван появлением уже знакомых спортсменов.
Развязные молодые люди, оклемавшись после перелета в астробусе, громко, матерно и плоско шутили на всех земных языках, а самые нетерпеливые немедленно занялись сексом, не слишком стесняясь окружающих.
– Дело молодое, – понимающе и даже мечтательно проворковала филологическая дама.
Марат поинтересовался у священника, не возмущает ли того безобразная сцена. К его удивлению, Ториката назидательно провозгласил:
– Нет в этом греха, ибо велел Господь плодиться и размножаться.
– Наверняка их безобразие не завершится оплодотворением, – засмеялся Марат. – Можете не сомневаться – они предохраняются.
– Неисповедимы пути Творца, – строго отрезал епископ. – А вот тебе, сын мой, не помешала бы исповедь.
– Может, и не помешала бы, – миролюбиво отмахнулся Марат. – Только я, простите, атеист.
Взгляд священнослужителя наполнился искренним сочувствием. Японец доброжелательно сообщил, что на Гундайре обязательно займется спасением заблудшей души физика. «Непременно займитесь», – хмыкнул Ирсанов и отсел подальше.
Вскоре в зале появился человек в зеленом мундире, велевший следовать на посадку. Проходя мимо него, Марат поинтересовался:
– Скоро стартуем?
– Через час, – лениво ответил офицер. – Как только пройдут регистрацию и контроль остальные пассажиры.
– Вроде бы все здесь.
– Не все, – сотрудник Аунаго зевнул. – Только что прибыл еще один астробус – из Западного полушария… Ты как вообще – идешь или решил остаться?
Ирсанов торопливо произнес:
– Иду-иду. Только хотелось бы посмотреть, на что похож корабль.
В равнодушных глазах офицера шевельнулся намек на добрые чувства.
– Орбитальник?
– Угу, с Гермессиона. По акценту догадались?
– Не, просто я сам с Европы. Родители на шахте пахали, а я прорвался в пилотскую школу, потом здесь пристроился. – Он усмехнулся. – Нетрудно догадаться – землянин бы никогда про корабль не спросил. Гляди…
Офицер Аунаго включил систему внутреннего наблюдения. В просторном зале стоял на полозьях матово-белый цилиндр с закругленными торцами. Рядом копошились крохотные фигурки в скафандрах. Ирсанов прикинул на глазок, что длина цилиндра в двадцать-тридцать раз больше человеческого роста, а диаметр – раз в пять-шесть меньше длины.
К кораблю тянулась гофрированная труба, и офицер объяснил, что по этому переходнику попадают на борт пассажиры.
– Где труба, в которую он улетит? – спросил Марат.
– Никуда они не улетают, – сказал человек из Аунаго. – Просто исчезают. Поднимется на антигравах, зависнет посреди зала, а потом – хлопок, вспышка – и корабля нет.
В пассажирском салоне Марат насчитал шестнадцать – по числу пальцев на гунадских конечностях – рядов кресел по четыре сиденья в ряду. Между креслами были оставлены проходы почти в метр шириной. Иллюминаторов не имелось.
Не желая весь полет слушать проповеди или чьи-нибудь рассказы о жизни, Марат сел подальше от остальных. Спустя минуту рядом с ним плюхнулся жизнерадостный спортсмен.
– Привет, дядя! – весело рявкнул парень, протягивая громадную ладонь. – Рэнди Луззаго, Аризона. Буду тренером по военизированному многоборью. Хочешь пива?
Оказавшийся беспредельно общительным сосед уже пихал ему банку «Миллера». Нехотя представившись и отказавшись от выпивки, Марат саркастически осведомился:
– Не слишком ли много тренеров летит одним рейсом? Рэнди с готовностью заржал:
– Нет, дядя, в самый раз. Вообще-то нас пока завербовали, типа, показывать этим крокодилам, что такое настоящий спорт. Мы там – ты ж понял – на стадионах для них выступать будем. Типа гладиаторов – усек? Но потом я, понятное дело, тренером стану, чтобы учить крокодилов, как правильно бегать, плавать и гранату метать.
Вероятно, умение правильно швырять муляж гранаты было жизненно необходимо для обитателей сверхцивилизованного Гунадри, свои же инструкторы по легкой атлетике вымерли в процессе эволюции… Посмеиваясь, Ирсанов пожелал аризонскому чалдону всевозможных успехов и, откинув голову, закрыл глаза.
Вылетать из Партизанска пришлось рано-рано, выспаться не удалось, да и не шел сон перед таким путешествием. А вот теперь гад Морфей подкрался незаметно и тянул в свои липкие глубины.
Марат задремал, но был разбужен, потому что в салон вломилась еще одна партия гуманоидов. Подгоняемые нетерпеливыми приказами динамиков и тычками похожих на рептилий роботов, они тоже расселись, после чего появились пассажиры-гунады. Ящеры величественно прошествовали мимо притихших людей и скрылись за люком передней переборки.
– Там, наверное, салон бизнес-класса, – завистливо присвистнул Рэнди.
Дальше начались неожиданности. Роботы приказали всем землянам раздеться догола, и это распоряжение вызвало некоторый переполох. Вспомнив, о чем его предупреждали в Аунаго, Марат послушно снял одежду, сложив шмотки в прикрепленный к спинке кресла ящик, и снова сел, чувствуя себя весьма неуютно. Кое-кто из пассажиров, не пожелав подчиниться, затеял спор, но их быстро усмирили ударами электрошокеров. Когда все расселись, роботы застегнули на голых людях широкие эластичные ремни.