Страница:
Затем из-под кресел выросли раструбы, плотно обжав интимные места и лица растерянных людей. По трансляции объяснили, что эти катетеры необходимы, если кого-нибудь стошнит, чтобы не загадили салон. Пока Марат переваривал новость, часть потолка над ним стала менять форму и опустилась, накрыв его кресло яйцеобразным колпаком.
Прямо пере., пазами Марата засветилась голограмма, и миловидная девица, зашевелив пухлыми губками, проговорила:
– Уважаемый Марат Робертович, через несколько минут наш корабль стартует к системе Гундайры. В случае неприятных ощущений просим не беспокоиться – небольшая вибрация и слабые толчки не опасны. Если ваш организм плохо переносит нагрузки, вы можете отправлять любые естественные надобности через подсоединенные к вам устройства. Просьба не пытаться снять эти приспособления. А теперь экипаж желает вам счастливого межзвездного путешествия и успехов на Старших Мирах. Во время перелета вы можете выбрать любую запись из нашего каталога, чтобы наслаждаться фильмами и видеоклипами до самого прибытия. Расчетное время движения до портала на Гундайре – пятьдесят четыре минуты.
Напутствие звучало устрашающе. Немного нервничая, Марат просмотрел каталог, остановив выбор на финальном концерте «Песня года – 2112». Музыка принесла успокоение, он даже повторно задремал. Внезапно раздались резкие отрывистые сигналы, и поверх голографического певца загорелась надпись: «Внимание, до старта осталось 20 секунд». Тот же текст был повторен вслух.
Цифры быстро уменьшались и на счет «Ноль» пришла знакомая легкость – включились антигравы. Никакого движения Марат не почувствовал, но вибрация была далеко не слабой. Начались толчки, чередование перегрузок и невесомости. Даже Марат, привычный к таким явлениям, испытал легкую тошноту.
Впрочем, желудок у него так и не вывернулся, а к неприятным эффектам Ирсанов вскоре приспособился и даже перестал обращать на них внимание, хотя продолжение концерта смотрел уже без прежнего удовольствия.
В углу трехмерного экрана неторопливо сменялись цифры – время, оставшееся до конца полета через свернутое пространство. Когда таймер показал 12 минут, Марат решил справить большую и малую нужду – кто знает, скоро ли подвернется такая возможность. Сразу после дефекации по его чреслам хлестнула теплая струя, а затем подул горячий воздух – вероятно, биде такое, с подсушкой.
Наконец очень сильно тряхнуло несколько раз подряд, и вибрация прекратилась. Уже знакомая голографическая особа радостно поведала, что они прибыли на Гундайру и вскоре пассажирам разрешат выйти из корабля.
– Можете одеваться, – разрешила голограмма стюардессы.
По шлангам снова пустили подмывальную жидкость, после чего утки-катетеры отцепились и втянулись в основание кресел. Одновременно расстегнулись ремни, прижимавшие пассажиров к сиденьям, а колпаки вернулись на потолок, «Нанотехника», – подумал Марат.
Он стоял посреди салона с влажной задницей, а вокруг суетились две дюжины голых людей. Марат поспешил обтереться, натянул одежду и лишь после этого посмотрел вокруг. Большинство пассажиров выглядело неважно – наверное, плохо перенесли болтанку.
Потом открылся люк, но первыми покинули корабль пассажиры-гунады. Лишь после них выпустили из салона людей, и Марат очутился в длинной кишке переходника. Прибывших варваров прогнали через камеры медицинского контроля и дезинфекции. Процедуры были не самые приятные, но, видимо, необходимые. В конце концов ошпаренный лучами и напичканный сыворотками Марат оказался в кабинете, где сидели три гунада.
Один из них что-то сказал остальным на своем языке, после чего обратился к Ирсанову по-русски:
– Приветствую вас, коллега.
– Джир? – сообразил Марат. – Здравствуйте, рад вас видеть.
Отличить работодателя от остальных рептилий он не смог бы: с лица все гунады казались одинаковыми. Сейчас Джир выделялся лишь цветастой одеждой, тогда как другие два аборигена носили строгие темно-синие мундиры.
– Как долетели? – осведомился археолог.
– Благодарю. Было интересно…
– Потом будете любезничать! – впечатался в мозг мысленный окрик одетого в униформу гунада. – Предъявите документы.
Второй гунад провел сканером по глазам и пальцам Ирсанова. Результат совпал с занесенными в карточку данными, подтвердив личность прибывшего. Последовал короткий допрос о целях приезда, но делалось это, как нетрудно было понять, исключительно ради соблюдения формальностей. Чиновники задавали вопросы через телепатический передатчик, отвечал же, главным образом, Джир, размахивавший документом из университетского научного центра. Выслушав очередное объяснение археолога, чиновник спросил с явным интересом:
– На Земле вас пыталась убить агентура клантов? – Это выглядело именно так.
Марат не был уверен, как следует отвечать, чтобы не задеть чувства гунадов. Вроде бы Окланто и Гунадри не слишком дружили, но кто их знает…
– Повторных нападений не было?
– Нет, меня охраняли.
– Военная разведка? – Гунад засмеялся, и остальные рептилии поддержали его. – Никак не угомонятся. Все еще надеются выведать и вывезти наши секреты?
– Это плохо? – насупился Марат.
– Это бессмысленно, – веско произнес гунад. – Наша контора не допускает столь грубых ошибок. Джир весело пояснил:
– Они работают в Миграционной службе – это полиция надзора за представителями малых цивилизаций.
Между тем полицейский протянул человеку тщательно упакованную «беретту», небрежно сказав:
– Туземное оружие можете носить для самозащиты. Некоторые районы Гундайры не безопасны. Именно те районы, где почему-то любят крутиться ваши соплеменники.
«Наверное, о злачных местах говорит», – заинтересовался Марат, а полицейский продолжил допрос:
– Склонны к извращениям?
– У меня нормальная ориентация, – обиделся Марат.
Офицер Миграционной службы беззлобно проворчал: дескать, все поначалу так врут, а потом лечи вас от идиотских болезней. Процедура явно завершалась, и Джир предупредил:
– На время, пока он здесь, наш гость должен иметь доступ к материалам четвертой категории.
– Гуманитарный? – уточнил офицер-гунад. – Такой допуск он получает автоматически.
– Технический тоже потребуется.
– Сделаем… – Офицер поводил пальцами над сенсорами пульта.
Джир пояснил, что под грифом Инфо-четыре распространяется информация для широких масс, не связанных с государственным или корпоративным управлением. Проще говоря, Марат получал доступ к тем же сведениям, что и большинство обывателей-гунадов.
Затем сотрудник Миграционной службы выдал ему керамический прямоугольник – темно-зеленый с белой диагональной полосой.
– Это ваш документ на время пребывания в скоплении Пас-Лидос, – сообщил полицейский. – И не рассчитывайте, что сможете увезти запрещенную информацию.
– Сотрете память?
– Обязательно. Кроме того, перед возвращением получите диски видеозаписи, на которых будут запечатлены эпизоды вашего пребывания на Гундайре. Те кадры, которые не повредят безопасности Гунадри. Ваши письма на Землю будут подвергаться цензуре, а все запрещенные сведения цензоры сотрут.
Повернув лицо в сторону Джира, полицейский осведомился, где будет жить землянин. Археолог небрежно проговорил:
– В поселке при университете Аунаго. Там работают опытные представители вашей службы.
– Значит, объяснят ему, что и как… – Офицер поднял четырехпалую ладонь. – Поздравляю с прибытием. Можете идти.
Как и следовало ожидать, они находились не на планете, а в служебных помещениях орбитального портала. В коридоре Марат встретил попутчиков с земного рейса. Спортсмены как раз прошли контроль и, построенные в колонну, направлялись к выходу под конвоем нескольких гунадов.
– Сначала мы полетим астробусом до вокзала континентальной столицы, – сообщил археолог. – Я оставил там свою машину.
Недолгий спуск на планету проходил на редкость спокойно – никаких неприятных ощущений. Развалившись на пневматических подушках сиденья, Марат не отрывал взгляда от обзорной голограммы, на которой стремительно росла приближающаяся Гундайра. На вид планета отличалась от Земли только рисунком материков – те же синие океаны, белые облака, разноцветная суша.
После посадки никто не спрашивал у него документов. В залах аэропорта совершали броуновский хаос преимущественно гунады, лишь изредка глаз натыкался на тиадзаров, аркхов или делсов. Еще реже встречались существа, про которых Ирсанов никогда прежде не слышал.
– Вперед, – подбодрил его Джир. – У нас мало времени.
Марат осторожно шагнул за порог космовокзала. Здесь было много незнакомых запахов, оранжевое солнце в серо-голубом небе, совершенно непривычные деревья вокруг площади. Но в общем шока не случилось – впервые оказавшись на Земле, он был потрясен куда сильнее.
Джир усадил человека в свой лимузин – длинный и широкий, с отверстиями для хвоста в сиденьях. Прозрачный колпак обтекателя еще опускался на кабину, а машина уже оторвалась от мостовой, плавно набирая высоту.
– Что за поселок, где я буду жить? – спросил Марат.
– Место, удобное для твоих соплеменников. – Джир без предупреждения перешел на «ты». – Там домики, как у вас на Земле, другие удобства, много людей. Тебе будет легче адаптироваться.
Аэромобиль летел на автопилоте, и Джир тараторил без перерыва. Рассказал, что Марат получит несколько дней на освоение гунадского языка и основ Техно-четыре, после чего начнется настоящая работа, ради которой уважаемого коллегу привезли сюда с Земли. Потом гунад учинил экзамен, пожелав выяснить, насколько хорошо Марат изучил историю Пас-Лидоса.
Человек отвечал охотно, хотя иногда получалось невпопад. Слишком уж хотелось глазеть по сторонам. Мир Техно-пять ошеломил потоками воздушных машин, живописными пейзажами, диковинной архитектурой городов. Даже неугомонный Джир понял в конце концов, что человек морально травмирован.
– Ладно, отдыхай. – Гунад засмеялся. – Завтра поговорим. Лучше даже послезавтра.
Часть II
Глава 1
Прямо пере., пазами Марата засветилась голограмма, и миловидная девица, зашевелив пухлыми губками, проговорила:
– Уважаемый Марат Робертович, через несколько минут наш корабль стартует к системе Гундайры. В случае неприятных ощущений просим не беспокоиться – небольшая вибрация и слабые толчки не опасны. Если ваш организм плохо переносит нагрузки, вы можете отправлять любые естественные надобности через подсоединенные к вам устройства. Просьба не пытаться снять эти приспособления. А теперь экипаж желает вам счастливого межзвездного путешествия и успехов на Старших Мирах. Во время перелета вы можете выбрать любую запись из нашего каталога, чтобы наслаждаться фильмами и видеоклипами до самого прибытия. Расчетное время движения до портала на Гундайре – пятьдесят четыре минуты.
Напутствие звучало устрашающе. Немного нервничая, Марат просмотрел каталог, остановив выбор на финальном концерте «Песня года – 2112». Музыка принесла успокоение, он даже повторно задремал. Внезапно раздались резкие отрывистые сигналы, и поверх голографического певца загорелась надпись: «Внимание, до старта осталось 20 секунд». Тот же текст был повторен вслух.
Цифры быстро уменьшались и на счет «Ноль» пришла знакомая легкость – включились антигравы. Никакого движения Марат не почувствовал, но вибрация была далеко не слабой. Начались толчки, чередование перегрузок и невесомости. Даже Марат, привычный к таким явлениям, испытал легкую тошноту.
Впрочем, желудок у него так и не вывернулся, а к неприятным эффектам Ирсанов вскоре приспособился и даже перестал обращать на них внимание, хотя продолжение концерта смотрел уже без прежнего удовольствия.
В углу трехмерного экрана неторопливо сменялись цифры – время, оставшееся до конца полета через свернутое пространство. Когда таймер показал 12 минут, Марат решил справить большую и малую нужду – кто знает, скоро ли подвернется такая возможность. Сразу после дефекации по его чреслам хлестнула теплая струя, а затем подул горячий воздух – вероятно, биде такое, с подсушкой.
Наконец очень сильно тряхнуло несколько раз подряд, и вибрация прекратилась. Уже знакомая голографическая особа радостно поведала, что они прибыли на Гундайру и вскоре пассажирам разрешат выйти из корабля.
– Можете одеваться, – разрешила голограмма стюардессы.
По шлангам снова пустили подмывальную жидкость, после чего утки-катетеры отцепились и втянулись в основание кресел. Одновременно расстегнулись ремни, прижимавшие пассажиров к сиденьям, а колпаки вернулись на потолок, «Нанотехника», – подумал Марат.
Он стоял посреди салона с влажной задницей, а вокруг суетились две дюжины голых людей. Марат поспешил обтереться, натянул одежду и лишь после этого посмотрел вокруг. Большинство пассажиров выглядело неважно – наверное, плохо перенесли болтанку.
Потом открылся люк, но первыми покинули корабль пассажиры-гунады. Лишь после них выпустили из салона людей, и Марат очутился в длинной кишке переходника. Прибывших варваров прогнали через камеры медицинского контроля и дезинфекции. Процедуры были не самые приятные, но, видимо, необходимые. В конце концов ошпаренный лучами и напичканный сыворотками Марат оказался в кабинете, где сидели три гунада.
Один из них что-то сказал остальным на своем языке, после чего обратился к Ирсанову по-русски:
– Приветствую вас, коллега.
– Джир? – сообразил Марат. – Здравствуйте, рад вас видеть.
Отличить работодателя от остальных рептилий он не смог бы: с лица все гунады казались одинаковыми. Сейчас Джир выделялся лишь цветастой одеждой, тогда как другие два аборигена носили строгие темно-синие мундиры.
– Как долетели? – осведомился археолог.
– Благодарю. Было интересно…
– Потом будете любезничать! – впечатался в мозг мысленный окрик одетого в униформу гунада. – Предъявите документы.
Второй гунад провел сканером по глазам и пальцам Ирсанова. Результат совпал с занесенными в карточку данными, подтвердив личность прибывшего. Последовал короткий допрос о целях приезда, но делалось это, как нетрудно было понять, исключительно ради соблюдения формальностей. Чиновники задавали вопросы через телепатический передатчик, отвечал же, главным образом, Джир, размахивавший документом из университетского научного центра. Выслушав очередное объяснение археолога, чиновник спросил с явным интересом:
– На Земле вас пыталась убить агентура клантов? – Это выглядело именно так.
Марат не был уверен, как следует отвечать, чтобы не задеть чувства гунадов. Вроде бы Окланто и Гунадри не слишком дружили, но кто их знает…
– Повторных нападений не было?
– Нет, меня охраняли.
– Военная разведка? – Гунад засмеялся, и остальные рептилии поддержали его. – Никак не угомонятся. Все еще надеются выведать и вывезти наши секреты?
– Это плохо? – насупился Марат.
– Это бессмысленно, – веско произнес гунад. – Наша контора не допускает столь грубых ошибок. Джир весело пояснил:
– Они работают в Миграционной службе – это полиция надзора за представителями малых цивилизаций.
Между тем полицейский протянул человеку тщательно упакованную «беретту», небрежно сказав:
– Туземное оружие можете носить для самозащиты. Некоторые районы Гундайры не безопасны. Именно те районы, где почему-то любят крутиться ваши соплеменники.
«Наверное, о злачных местах говорит», – заинтересовался Марат, а полицейский продолжил допрос:
– Склонны к извращениям?
– У меня нормальная ориентация, – обиделся Марат.
Офицер Миграционной службы беззлобно проворчал: дескать, все поначалу так врут, а потом лечи вас от идиотских болезней. Процедура явно завершалась, и Джир предупредил:
– На время, пока он здесь, наш гость должен иметь доступ к материалам четвертой категории.
– Гуманитарный? – уточнил офицер-гунад. – Такой допуск он получает автоматически.
– Технический тоже потребуется.
– Сделаем… – Офицер поводил пальцами над сенсорами пульта.
Джир пояснил, что под грифом Инфо-четыре распространяется информация для широких масс, не связанных с государственным или корпоративным управлением. Проще говоря, Марат получал доступ к тем же сведениям, что и большинство обывателей-гунадов.
Затем сотрудник Миграционной службы выдал ему керамический прямоугольник – темно-зеленый с белой диагональной полосой.
– Это ваш документ на время пребывания в скоплении Пас-Лидос, – сообщил полицейский. – И не рассчитывайте, что сможете увезти запрещенную информацию.
– Сотрете память?
– Обязательно. Кроме того, перед возвращением получите диски видеозаписи, на которых будут запечатлены эпизоды вашего пребывания на Гундайре. Те кадры, которые не повредят безопасности Гунадри. Ваши письма на Землю будут подвергаться цензуре, а все запрещенные сведения цензоры сотрут.
Повернув лицо в сторону Джира, полицейский осведомился, где будет жить землянин. Археолог небрежно проговорил:
– В поселке при университете Аунаго. Там работают опытные представители вашей службы.
– Значит, объяснят ему, что и как… – Офицер поднял четырехпалую ладонь. – Поздравляю с прибытием. Можете идти.
Как и следовало ожидать, они находились не на планете, а в служебных помещениях орбитального портала. В коридоре Марат встретил попутчиков с земного рейса. Спортсмены как раз прошли контроль и, построенные в колонну, направлялись к выходу под конвоем нескольких гунадов.
– Сначала мы полетим астробусом до вокзала континентальной столицы, – сообщил археолог. – Я оставил там свою машину.
Недолгий спуск на планету проходил на редкость спокойно – никаких неприятных ощущений. Развалившись на пневматических подушках сиденья, Марат не отрывал взгляда от обзорной голограммы, на которой стремительно росла приближающаяся Гундайра. На вид планета отличалась от Земли только рисунком материков – те же синие океаны, белые облака, разноцветная суша.
После посадки никто не спрашивал у него документов. В залах аэропорта совершали броуновский хаос преимущественно гунады, лишь изредка глаз натыкался на тиадзаров, аркхов или делсов. Еще реже встречались существа, про которых Ирсанов никогда прежде не слышал.
– Вперед, – подбодрил его Джир. – У нас мало времени.
Марат осторожно шагнул за порог космовокзала. Здесь было много незнакомых запахов, оранжевое солнце в серо-голубом небе, совершенно непривычные деревья вокруг площади. Но в общем шока не случилось – впервые оказавшись на Земле, он был потрясен куда сильнее.
Джир усадил человека в свой лимузин – длинный и широкий, с отверстиями для хвоста в сиденьях. Прозрачный колпак обтекателя еще опускался на кабину, а машина уже оторвалась от мостовой, плавно набирая высоту.
– Что за поселок, где я буду жить? – спросил Марат.
– Место, удобное для твоих соплеменников. – Джир без предупреждения перешел на «ты». – Там домики, как у вас на Земле, другие удобства, много людей. Тебе будет легче адаптироваться.
Аэромобиль летел на автопилоте, и Джир тараторил без перерыва. Рассказал, что Марат получит несколько дней на освоение гунадского языка и основ Техно-четыре, после чего начнется настоящая работа, ради которой уважаемого коллегу привезли сюда с Земли. Потом гунад учинил экзамен, пожелав выяснить, насколько хорошо Марат изучил историю Пас-Лидоса.
Человек отвечал охотно, хотя иногда получалось невпопад. Слишком уж хотелось глазеть по сторонам. Мир Техно-пять ошеломил потоками воздушных машин, живописными пейзажами, диковинной архитектурой городов. Даже неугомонный Джир понял в конце концов, что человек морально травмирован.
– Ладно, отдыхай. – Гунад засмеялся. – Завтра поговорим. Лучше даже послезавтра.
Часть II
МЕТРОПОЛИЯ
Глава 1
ГЕТТО ДЛЯ ДИКАРЕЙ
Как ни удивительно, первый шок получился послабее, чем при переезде на Землю с венерианской орбиты. Полсотни уютных домиков окружал парк, где земные растения чередовались с местными. В поселке было приятно жить, но не более. В коттедже Марата тоже ничего не удивило: он и прежде знал, что на Старших Мирах нанотехника применяется очень широко.
По сигналу с карманного пульта крохотные служаки-нанороботы складывались в стол, кровать или другой не слишком сложный предмет обихода. Неизменными оставались только холодильник, пищевой синтезатор и видеосистема, но старожилы просветили Марата, что эти устройства также созданы из микрокомпонент и могут быть изменены, если появится надобность.
Здесь, на окраине далеко не самого большого мегаполиса планеты, трудно было почувствовать, что попал в сверхцивилизацию. Ближайший город Ирсанов посетил лишь однажды, когда добрые соседи согласились покатать новичка. Впечатление он получил в меру сильное, хотя, если подумать, город как город. Москва, Пекин и Нью-Вашингтон выглядели примерно так же.
Университет тоже не показался сверхъестественным храмом науки: аудитории, лаборатории, кабинеты, студенты – все как на Земле. Правда, установок для физических экспериментов Ирсанов не увидел: Джир, проводивший ему короткую экскурсию, сказал, что физики строят свои агрегаты вдали от Гундайры. К тому же университет обслуживал Аунаго, поэтому не занимался абстрактными фундаментальными исследованиями. Главные задачи здешнего физфака – инженерные разработки вроде проблемы поддержания внепространственных каналов.
Соседи по поселку – навещали Марата, приглашали на свои вечеринки. Поначалу он чувствовал себя неучем-провинциалом, попавшим в высшее общество, но быстро избавился от этих комплексов.
Всю первую неделю – календарь гунадов делился на четыре рабочих дня и один выходной – Марат осваивал местный язык и основы математики. На третий день телепатические устройства загнали ему под череп джентльменский набор необходимых знаний, так что новичок смог читать гунадские тексты и пользоваться информационными системами.
– С чего начнешь? – поинтересовался математик Герберт Марч, живший в коттедже неподалеку.
– Даже не знаю… – Марат подергал плечами. – Всего сразу хочется. Наверное, все-таки начну с физики.
– Обычное дело, – засмеялся Герберт. – Две трети наших технарей первым делом берутся за физику.
– А другая треть?
– Порносайты смотрят…
Сосед снова хохотнул и посоветовал изучить обзорную лекцию университетского курса, но предупредил, чтобы Марат был готов сильно удивиться.
Не послушав доброго совета, Марат вызвал поисковик, заказав информацию по астрономии, космографии, космологии. Так он впервые испытал настоящий шок.
Аунаго, Нифбезил Цилонк, Фтомир и Чауц не были ни цивилизациями, ни военно-политическими альянсами. Четыре трансгалактические корпорации контролировали порталы, почти полностью захватив рынок межзвездных перевозок. От двух до трех процентов их доходов поступало за счет вывоза ресурсов Солнечной системы.
Еще он узнал, что транспортные корпорации крайне редко строили новые порталы, предпочитая реставрировать межзвездные коридоры, проложенные во времена Куфона и Татлака. Многие зоны свернутого в многомерные трубки пространства пришли в негодность, их невозможно было эксплуатировать и приходилось вкладывать немалые средства, чтобы смонтировать новый портал в точке выхода, либо восстанавливать старый канал.
Допуск Техно-четыре открывал не все разделы местного Интернета, но Марат сумел добраться до карты гипертранспорта. Порталы соединяли несколько сотен звездных систем, в которых имелись обитаемые планеты или миры, где добывалось природное сырье. На той же голограмме были отмечены порталы, предположительно существовавшие в прошлую эпоху. Строить к ним внепространственные каналы пока не спешили, поскольку такие проекты были признаны нерентабельными.
Разобравшись в карте, Марат обнаружил, что многие заброшенные маршруты уходят за пределы Пас-Лидоса, в том числе и по направлению Земли. Старые порталы имелись и в соседних с Солнцем системах.
Пришлось изрядно повозиться в астрономических каталогах, но Марат все-таки обнаружил сведения, собранные тысячелетия назад космическими разведчиками погибших цивилизаций Колмунтох и Муодиндо. В архивах сохранились голограммы Афин, Спарты, Рима, Фив, Вавилона, Константинополя и других городов. Были тут и отрывочные кадры давно забытых войн – особенно впечатлила Марата атака боевых слонов на пехотную фалангу, прикрытую с флангов отрядами тяжелой конницы.
Но самым важным своим открытием он считал данные по системам Альфы Центавра, Тау Кита и 61-й Лебедя. Возле этих звезд вращались планеты, пригодные для колонизации землянами, а также другие небесные тела, богатые полезными ископаемыми. Перед большой войной там построили порталы, готовили системы к эксплуатации, но разгоревшиеся сражения заставили забыть об этом секторе. Ближайшие к Солнцу участки скопления контролировали государство Ивобзинг и корпорация Чауц, которые, видать, посчитали весь регион бесперспективным – слишком уж дорого встала бы переброска оборудования и рабочей силы на необитаемые миры.
Ирсанов немедленно загорелся идеей – проложить туда трассы, чтобы расселить избыток землян. Богатейшие ресурсы этих планет дали бы новый толчок прогрессу земной цивилизации.
На второй день второй недели-пятидневки Марат разбирался с оружием, но тут его ждал большой неприятный облом. Гравитационные установки, боевые излучатели и прочие устройства, носившие столь же заманчивые названия, действовали на основе неизвестных ему физических законов. Оружие, которым кланты не раз били землян, использовало какую-то обращенную трансцендентность. Столь же загадочным оказалось устройство синтезаторов и антигравов: вся фемтомеханика работала на основе трансцендентности, а квантовый синтез оказался полностью материализованной вероятностью. С точки зрения правоверного физика, подобные объяснения напоминали шизофреническую ересь.
Следующие дни Марат посвятил основам физики. Преодолев естественную робость перед чужой манерой изложения, он сумел перевести математические выкладки гунадов в привычные символы земной науки. Читать эти разделы учебников оказалось нетрудно – почти все слова были знакомы, да и смысл новых терминов постигался без труда.
Только все вместе это напоминало главу из популярной книжки «Физики продолжают шутить несмотря ни на что». Словно кто-то, страдающий недержанием плоского юмора, написал такие тексты специально, чтобы поиздеваться над глупым варваром, прилетевшим из галактического захолустья с наивной надеждой поучиться уму-разуму.
Он тупо разглядывал бестолковые в своей диковинности уравнения, когда зазвонил электронный колокольчик над дверью. Монитор внешнего контроля показал топтавшихся на крылечке соседей. На этот раз с Гербертом пришла симпатичная и высокая, но малость' располневшая брюнетка. Марат видел ее пару раз на вечерних попойках, даже заинтересовался, однако познакомиться не успел. «Хоть на человеческие лица посмотрю», – подумал он, нажимая на кнопку пульта, чтобы открыть дверь.
– Привет, – сказал Марч, пропуская вперед даму. – Лу, это и есть наш новенький. Марат, позволь тебе представить мадам Луизу Роббер Смит.
Он произнес это по-английски. Вообще, как заметил Марат, обитатели поселка старались говорить на земных языках и лишь в крайних случаях, если не хватало слов, переходили на гунадрийский.
– Просто Лу, – засмеялась гостья и непринужденно чмокнула Марата в район нижней губы. – Вы сторонитесь нашего общества?
– С чего вы взяли? – опешил Ирсанов. – Регулярно бываю на всех собирушках.
– Регулярно – это гораздо чаще, – назидательно изрекла Луиза. – Нас тут слишком мало, поэтому мы стараемся держаться вместе… Пить будете?
– Могу, – признался Марат и бросился к синтезатору.
В первый день, устроившись на новом месте, он с помощью старожилов пропустил через молекулярный анализатор привезенные из дома харчи. Вероника постаралась, приготовив мужу в дорогу кулинарные шедевры из натуральных продуктов, и файлы с рецептами этих вкусностей присоединились к виртуальным блюдам, собранным многими поколениями предшественников. Всего меню поселка включало многие сотни названий. Достаточно было навести курсор на имя файла, чтобы через несколько секунд из синтезатора выдвинулся подносик с заказом.
Марат хотел удивить гостей фаршированной орехами индейкой, но Луиза решительным движением плеча отодвинула его от монитора и сама принялась колдовать – точь-в-точь хозяйка у плиты. Вскоре на столе выстроились несколько сортов салата, жареные колбаски, горячие калачи, тарелочки с ломтиками сыра, бутылки незнакомых вин с французскими этикетками.
За веселой трапезой Марат узнал, что биотехнолог Роббер Смит работает в лаборатории медицинского факультета в проекте создания атомно-молекулярной модели человеческого организма. По ее словам, эти работы начались около двадцати лет назад и уже близятся к завершению. Кроме того, Луиза поведала, что в Торонто остались ее муж, две дочери и три внука.
Ирсанов почувствовал, как его глаза стремительно лезут на лоб и выше. С виду Луизе было не больше тридцати, так что упоминание о внуках выглядело гибридом нонсенса с похабной шуткой о бурной молодости. Точнее – о бурном детстве.
Насладившись его растерянностью, Луиза сообщила, посмеиваясь, что давно разменяла шестой десяток.
– Вакцина молодости! – догадался, сгорая от зависти, Марат.
Моложавая бабушка снова залилась хохотом, и Герберт поддержал ее.
– Хваленая вакцина ненадежна, поэтому такими препаратами пользуются только кланты, – сказала Луиза. – Настоящее восстановление организма возможно лишь методами нашей лаборатории.
Она пояснила, что для каждого человека создается информационная модель оптимального расположения микрочастиц. Можно запрограммировать любой возраст, исправить генетические повреждения и вычеркнуть болезни в любых органах. Потом объект вводится в некое силовое поле, и организм модифицируется, избавляясь от признаков старения и других болезней.
– Как возможно такое? – Ирсанов был ошеломлен. – Ведь для этого нужно менять каждую молекулу, каждый фрагмент ДНК в каждой клетке!
Герберт одобрительно кивнул, допил бутылку и, откупоривая новую, весело заметил:
– Устрашающе звучит, не правда ли? И тем не менее, Великие Хозяева делают это без труда.
Марат продолжал недоумевать, но математик и биотехнолог не сумели объяснить ему суть процесса. Луиза лишь произнесла беззаботно:
– Примерно так же действует синтезатор жратвы. Ты вызываешь файл с информационно-виртуальной моделью котлеты, и устройство расставляет все молекулы в нужном порядке.
– Фемтотехнология? – Марат насупился. Пожав плечами, Герберт ответил:
– Это ты, физик, должен нам растолковать, как работают такие машины. Я разок попытался разобраться, но быстро завял. Вроде бы поле трансцендентного состояния резонирует с виртуальной информацией и тем самым обращает вероятность.
– И что?
– И все. Для каждой молекулы существует ненулевая вероятность оказаться в некотором месте. Трансцендентность делает эту вероятность близкой к единице.
– Вот! – обрадовалась Луиза. – Именно так нам и говорили. Вероятность растет, и в каждом нужном месте появляется нужная молекула. Или атом, ион и еще какая-нибудь фигня.
– Разве ты не читал учебников физики? – осведомился захмелевший Герберт.
Чувствуя себя круглым идиотом, Марат утвердительно кивнул.
– Ничего не понял, – признался он. – Решил, что меня разыгрывают.
Луиза вновь захохотала, но Марч вполне серьезно поведал, что поначалу земные физики реагируют именно подобным образом.
– Все быстро разобрались, и ты тоже поймешь, – сказал Герберт. – Только лучше бы тебе начать с математики. Рекомендую книгу «Алгебра и элементарные операторы».
Сосед переписал со своего инфоблока код учебника и посоветовал не откладывать. Гунады давали новичкам на адаптацию не больше десяти дней, после чего подключали к плановым работам.
– Постараюсь, – буркнул Ирсанов. – Луиза, как скоро ваша разработка попадет на Землю?
– Понятия не имею, – кажется, этот вопрос совершенно ее не беспокоил. – Не скоро. Может быть, никогда.
Он не понял, и старожилы растолковали, что передача Земле методик Техно-четыре и Техно-пять запрещена. Представители слаборазвитых культур могут пользоваться высшими технологиями лишь на Старших Мирах.
Впрочем, это не было новостью – о чем-то подобном предупреждал Сандерс. Дикарям с крохотного острова разрешалось работать в метрополии, но никто не позволит им привезти на свой архипелаг ружье с запасом патронов.
– Наверное, никто не хочет отсюда возвращаться?
– Некоторых просто выгоняли, – хохотнула Луиза. – Оставляют только самых ценных работников. Счастливчики получают вид на жительство и право привезти семью.
– Почему никто из вернувшихся не помнит об этих концепциях?
Ответ Марча снова подтвердил подозрения подполковника Сандерса:
– Перед возвращением каждому из наших не просто стирают память о пребывании в цивилизованных мирах. Накладывается смоделированная психоматрица. Человек сохраняет почти прежнюю личность, но приобретает ложную память, в которой не остается ничего такого, о чем не должны знать существа из цивилизаций третьего уровня.
– Ясно, – вздохнул Марат.
По-дружески обняв его, Луиза промурлыкала:
– Только здесь можно понять – кто мы и зачем мы.
– Я и раньше понимал, что мы – куча вселенского дерьма, генетический мусор, – мрачно изрек Ирсанов. – Ладно уж, займемся математикой.
Он вовсе не собирался начинать немедленно, однако телепатический приемник инфосистемы неправильно понял последнюю мысль и включил воспроизведение. По всей комнате развернулись трехмерные экраны, разрисованные формулами.
Ткнув пальцем в исходное соотношение, Герберт Марч произнес:
– Мы так и не смогли подобрать адекватный перевод этому гунадскому термину. Поэтому называем вероятностью, хотя некоторые считают, что было бы правильнее применить слово «зыбкость» или «недостоверность», но никак не квантовое понятие «неопределенность».
– Напоминает бред, – недовольно морщась, Марат разглядывал диковинные формулы и уравнения. – Мистика вместо физики.
– Мы все прошли через это, – призналась Луиза. – Сначала – безусловное отторжение, когда новые понятия сталкиваются с психологическим барьером. Потом начинаешь понимать суть феномена и уже не представляешь, что может быть иной взгляд на Вселенную.
По сигналу с карманного пульта крохотные служаки-нанороботы складывались в стол, кровать или другой не слишком сложный предмет обихода. Неизменными оставались только холодильник, пищевой синтезатор и видеосистема, но старожилы просветили Марата, что эти устройства также созданы из микрокомпонент и могут быть изменены, если появится надобность.
Здесь, на окраине далеко не самого большого мегаполиса планеты, трудно было почувствовать, что попал в сверхцивилизацию. Ближайший город Ирсанов посетил лишь однажды, когда добрые соседи согласились покатать новичка. Впечатление он получил в меру сильное, хотя, если подумать, город как город. Москва, Пекин и Нью-Вашингтон выглядели примерно так же.
Университет тоже не показался сверхъестественным храмом науки: аудитории, лаборатории, кабинеты, студенты – все как на Земле. Правда, установок для физических экспериментов Ирсанов не увидел: Джир, проводивший ему короткую экскурсию, сказал, что физики строят свои агрегаты вдали от Гундайры. К тому же университет обслуживал Аунаго, поэтому не занимался абстрактными фундаментальными исследованиями. Главные задачи здешнего физфака – инженерные разработки вроде проблемы поддержания внепространственных каналов.
Соседи по поселку – навещали Марата, приглашали на свои вечеринки. Поначалу он чувствовал себя неучем-провинциалом, попавшим в высшее общество, но быстро избавился от этих комплексов.
Всю первую неделю – календарь гунадов делился на четыре рабочих дня и один выходной – Марат осваивал местный язык и основы математики. На третий день телепатические устройства загнали ему под череп джентльменский набор необходимых знаний, так что новичок смог читать гунадские тексты и пользоваться информационными системами.
– С чего начнешь? – поинтересовался математик Герберт Марч, живший в коттедже неподалеку.
– Даже не знаю… – Марат подергал плечами. – Всего сразу хочется. Наверное, все-таки начну с физики.
– Обычное дело, – засмеялся Герберт. – Две трети наших технарей первым делом берутся за физику.
– А другая треть?
– Порносайты смотрят…
Сосед снова хохотнул и посоветовал изучить обзорную лекцию университетского курса, но предупредил, чтобы Марат был готов сильно удивиться.
Не послушав доброго совета, Марат вызвал поисковик, заказав информацию по астрономии, космографии, космологии. Так он впервые испытал настоящий шок.
Аунаго, Нифбезил Цилонк, Фтомир и Чауц не были ни цивилизациями, ни военно-политическими альянсами. Четыре трансгалактические корпорации контролировали порталы, почти полностью захватив рынок межзвездных перевозок. От двух до трех процентов их доходов поступало за счет вывоза ресурсов Солнечной системы.
Еще он узнал, что транспортные корпорации крайне редко строили новые порталы, предпочитая реставрировать межзвездные коридоры, проложенные во времена Куфона и Татлака. Многие зоны свернутого в многомерные трубки пространства пришли в негодность, их невозможно было эксплуатировать и приходилось вкладывать немалые средства, чтобы смонтировать новый портал в точке выхода, либо восстанавливать старый канал.
Допуск Техно-четыре открывал не все разделы местного Интернета, но Марат сумел добраться до карты гипертранспорта. Порталы соединяли несколько сотен звездных систем, в которых имелись обитаемые планеты или миры, где добывалось природное сырье. На той же голограмме были отмечены порталы, предположительно существовавшие в прошлую эпоху. Строить к ним внепространственные каналы пока не спешили, поскольку такие проекты были признаны нерентабельными.
Разобравшись в карте, Марат обнаружил, что многие заброшенные маршруты уходят за пределы Пас-Лидоса, в том числе и по направлению Земли. Старые порталы имелись и в соседних с Солнцем системах.
Пришлось изрядно повозиться в астрономических каталогах, но Марат все-таки обнаружил сведения, собранные тысячелетия назад космическими разведчиками погибших цивилизаций Колмунтох и Муодиндо. В архивах сохранились голограммы Афин, Спарты, Рима, Фив, Вавилона, Константинополя и других городов. Были тут и отрывочные кадры давно забытых войн – особенно впечатлила Марата атака боевых слонов на пехотную фалангу, прикрытую с флангов отрядами тяжелой конницы.
Но самым важным своим открытием он считал данные по системам Альфы Центавра, Тау Кита и 61-й Лебедя. Возле этих звезд вращались планеты, пригодные для колонизации землянами, а также другие небесные тела, богатые полезными ископаемыми. Перед большой войной там построили порталы, готовили системы к эксплуатации, но разгоревшиеся сражения заставили забыть об этом секторе. Ближайшие к Солнцу участки скопления контролировали государство Ивобзинг и корпорация Чауц, которые, видать, посчитали весь регион бесперспективным – слишком уж дорого встала бы переброска оборудования и рабочей силы на необитаемые миры.
Ирсанов немедленно загорелся идеей – проложить туда трассы, чтобы расселить избыток землян. Богатейшие ресурсы этих планет дали бы новый толчок прогрессу земной цивилизации.
На второй день второй недели-пятидневки Марат разбирался с оружием, но тут его ждал большой неприятный облом. Гравитационные установки, боевые излучатели и прочие устройства, носившие столь же заманчивые названия, действовали на основе неизвестных ему физических законов. Оружие, которым кланты не раз били землян, использовало какую-то обращенную трансцендентность. Столь же загадочным оказалось устройство синтезаторов и антигравов: вся фемтомеханика работала на основе трансцендентности, а квантовый синтез оказался полностью материализованной вероятностью. С точки зрения правоверного физика, подобные объяснения напоминали шизофреническую ересь.
Следующие дни Марат посвятил основам физики. Преодолев естественную робость перед чужой манерой изложения, он сумел перевести математические выкладки гунадов в привычные символы земной науки. Читать эти разделы учебников оказалось нетрудно – почти все слова были знакомы, да и смысл новых терминов постигался без труда.
Только все вместе это напоминало главу из популярной книжки «Физики продолжают шутить несмотря ни на что». Словно кто-то, страдающий недержанием плоского юмора, написал такие тексты специально, чтобы поиздеваться над глупым варваром, прилетевшим из галактического захолустья с наивной надеждой поучиться уму-разуму.
Он тупо разглядывал бестолковые в своей диковинности уравнения, когда зазвонил электронный колокольчик над дверью. Монитор внешнего контроля показал топтавшихся на крылечке соседей. На этот раз с Гербертом пришла симпатичная и высокая, но малость' располневшая брюнетка. Марат видел ее пару раз на вечерних попойках, даже заинтересовался, однако познакомиться не успел. «Хоть на человеческие лица посмотрю», – подумал он, нажимая на кнопку пульта, чтобы открыть дверь.
– Привет, – сказал Марч, пропуская вперед даму. – Лу, это и есть наш новенький. Марат, позволь тебе представить мадам Луизу Роббер Смит.
Он произнес это по-английски. Вообще, как заметил Марат, обитатели поселка старались говорить на земных языках и лишь в крайних случаях, если не хватало слов, переходили на гунадрийский.
– Просто Лу, – засмеялась гостья и непринужденно чмокнула Марата в район нижней губы. – Вы сторонитесь нашего общества?
– С чего вы взяли? – опешил Ирсанов. – Регулярно бываю на всех собирушках.
– Регулярно – это гораздо чаще, – назидательно изрекла Луиза. – Нас тут слишком мало, поэтому мы стараемся держаться вместе… Пить будете?
– Могу, – признался Марат и бросился к синтезатору.
В первый день, устроившись на новом месте, он с помощью старожилов пропустил через молекулярный анализатор привезенные из дома харчи. Вероника постаралась, приготовив мужу в дорогу кулинарные шедевры из натуральных продуктов, и файлы с рецептами этих вкусностей присоединились к виртуальным блюдам, собранным многими поколениями предшественников. Всего меню поселка включало многие сотни названий. Достаточно было навести курсор на имя файла, чтобы через несколько секунд из синтезатора выдвинулся подносик с заказом.
Марат хотел удивить гостей фаршированной орехами индейкой, но Луиза решительным движением плеча отодвинула его от монитора и сама принялась колдовать – точь-в-точь хозяйка у плиты. Вскоре на столе выстроились несколько сортов салата, жареные колбаски, горячие калачи, тарелочки с ломтиками сыра, бутылки незнакомых вин с французскими этикетками.
За веселой трапезой Марат узнал, что биотехнолог Роббер Смит работает в лаборатории медицинского факультета в проекте создания атомно-молекулярной модели человеческого организма. По ее словам, эти работы начались около двадцати лет назад и уже близятся к завершению. Кроме того, Луиза поведала, что в Торонто остались ее муж, две дочери и три внука.
Ирсанов почувствовал, как его глаза стремительно лезут на лоб и выше. С виду Луизе было не больше тридцати, так что упоминание о внуках выглядело гибридом нонсенса с похабной шуткой о бурной молодости. Точнее – о бурном детстве.
Насладившись его растерянностью, Луиза сообщила, посмеиваясь, что давно разменяла шестой десяток.
– Вакцина молодости! – догадался, сгорая от зависти, Марат.
Моложавая бабушка снова залилась хохотом, и Герберт поддержал ее.
– Хваленая вакцина ненадежна, поэтому такими препаратами пользуются только кланты, – сказала Луиза. – Настоящее восстановление организма возможно лишь методами нашей лаборатории.
Она пояснила, что для каждого человека создается информационная модель оптимального расположения микрочастиц. Можно запрограммировать любой возраст, исправить генетические повреждения и вычеркнуть болезни в любых органах. Потом объект вводится в некое силовое поле, и организм модифицируется, избавляясь от признаков старения и других болезней.
– Как возможно такое? – Ирсанов был ошеломлен. – Ведь для этого нужно менять каждую молекулу, каждый фрагмент ДНК в каждой клетке!
Герберт одобрительно кивнул, допил бутылку и, откупоривая новую, весело заметил:
– Устрашающе звучит, не правда ли? И тем не менее, Великие Хозяева делают это без труда.
Марат продолжал недоумевать, но математик и биотехнолог не сумели объяснить ему суть процесса. Луиза лишь произнесла беззаботно:
– Примерно так же действует синтезатор жратвы. Ты вызываешь файл с информационно-виртуальной моделью котлеты, и устройство расставляет все молекулы в нужном порядке.
– Фемтотехнология? – Марат насупился. Пожав плечами, Герберт ответил:
– Это ты, физик, должен нам растолковать, как работают такие машины. Я разок попытался разобраться, но быстро завял. Вроде бы поле трансцендентного состояния резонирует с виртуальной информацией и тем самым обращает вероятность.
– И что?
– И все. Для каждой молекулы существует ненулевая вероятность оказаться в некотором месте. Трансцендентность делает эту вероятность близкой к единице.
– Вот! – обрадовалась Луиза. – Именно так нам и говорили. Вероятность растет, и в каждом нужном месте появляется нужная молекула. Или атом, ион и еще какая-нибудь фигня.
– Разве ты не читал учебников физики? – осведомился захмелевший Герберт.
Чувствуя себя круглым идиотом, Марат утвердительно кивнул.
– Ничего не понял, – признался он. – Решил, что меня разыгрывают.
Луиза вновь захохотала, но Марч вполне серьезно поведал, что поначалу земные физики реагируют именно подобным образом.
– Все быстро разобрались, и ты тоже поймешь, – сказал Герберт. – Только лучше бы тебе начать с математики. Рекомендую книгу «Алгебра и элементарные операторы».
Сосед переписал со своего инфоблока код учебника и посоветовал не откладывать. Гунады давали новичкам на адаптацию не больше десяти дней, после чего подключали к плановым работам.
– Постараюсь, – буркнул Ирсанов. – Луиза, как скоро ваша разработка попадет на Землю?
– Понятия не имею, – кажется, этот вопрос совершенно ее не беспокоил. – Не скоро. Может быть, никогда.
Он не понял, и старожилы растолковали, что передача Земле методик Техно-четыре и Техно-пять запрещена. Представители слаборазвитых культур могут пользоваться высшими технологиями лишь на Старших Мирах.
Впрочем, это не было новостью – о чем-то подобном предупреждал Сандерс. Дикарям с крохотного острова разрешалось работать в метрополии, но никто не позволит им привезти на свой архипелаг ружье с запасом патронов.
– Наверное, никто не хочет отсюда возвращаться?
– Некоторых просто выгоняли, – хохотнула Луиза. – Оставляют только самых ценных работников. Счастливчики получают вид на жительство и право привезти семью.
– Почему никто из вернувшихся не помнит об этих концепциях?
Ответ Марча снова подтвердил подозрения подполковника Сандерса:
– Перед возвращением каждому из наших не просто стирают память о пребывании в цивилизованных мирах. Накладывается смоделированная психоматрица. Человек сохраняет почти прежнюю личность, но приобретает ложную память, в которой не остается ничего такого, о чем не должны знать существа из цивилизаций третьего уровня.
– Ясно, – вздохнул Марат.
По-дружески обняв его, Луиза промурлыкала:
– Только здесь можно понять – кто мы и зачем мы.
– Я и раньше понимал, что мы – куча вселенского дерьма, генетический мусор, – мрачно изрек Ирсанов. – Ладно уж, займемся математикой.
Он вовсе не собирался начинать немедленно, однако телепатический приемник инфосистемы неправильно понял последнюю мысль и включил воспроизведение. По всей комнате развернулись трехмерные экраны, разрисованные формулами.
Ткнув пальцем в исходное соотношение, Герберт Марч произнес:
– Мы так и не смогли подобрать адекватный перевод этому гунадскому термину. Поэтому называем вероятностью, хотя некоторые считают, что было бы правильнее применить слово «зыбкость» или «недостоверность», но никак не квантовое понятие «неопределенность».
– Напоминает бред, – недовольно морщась, Марат разглядывал диковинные формулы и уравнения. – Мистика вместо физики.
– Мы все прошли через это, – призналась Луиза. – Сначала – безусловное отторжение, когда новые понятия сталкиваются с психологическим барьером. Потом начинаешь понимать суть феномена и уже не представляешь, что может быть иной взгляд на Вселенную.