Император покровительствовал ученым; с его благословения "отец римской истории" Тит Ливий создал "Историю Рима от основания города", а географ Страбон описал все известные тогда страны и народы. При поддержке Августа инженер-механик Витрувий написал "Десять книг об архитектуре" – обширный труд, рассказывавший о строительном ремесле, о различных машинах и о замечательных открытиях того времени: о водяной мельнице, об искусстве приготовления бетона и строительства арок. Эпоха мира позволила обратить на строительство силы, растрачивавшиеся на войны; во все провинции пролегли мощеные камнем дороги, а небо над городами прочертили грациозные акведуки – водопроводы, переброшенные через низины на изящных арочных устоях: римляне не знали о законе сообщающихся сосудов и секрете водонапорных башен.
   Август, как и многие другие монархи, желал обессмертить свое имя прекрасными храмами и дворцами. В это время был построены новый форум с мраморным храмом Марса и "Храм всех богов" – Пантеон; с огромным, возвышающимся над городом куполом. Рим украсили великолепные здания и дворцы, и император с гордостью говорил, что "застал город кирпичным, а оставляет его мраморным". По образцу греческих гимнасиев были построены первые общественные термы – огромные здания с залами для гимнастических упражнений, бассейнами с горячей и холодной водой, комнатами для отдыха и бесед. В отличие от греков, римляне предпочитали спорту телесные удовольствия, и их термы были не столько спортивными комплексами, сколько роскошными банями с парилками и массажными комнатами – причем этими банями наслаждались вместе мужчины и женщины. Вокруг терм располагался прекрасный парк с искусственным озером, фонтанами и портиками – это было любимое место отдыха для тысяч римлян. В одном из портиков была выставлена напоказ огромная мозаичная карта Римской Империи – первая в мире карта, на которой было изображено всё Средиземноморье, моря, города и реки – весь римский мир.
   Великолепные термы, сады и портики были созданы императорами для простого народа – для тех, кто не имел собственных вилл и садов и ютился в переполненных многоэтажных домах. Простонародье одержало победу над знатью – и его вожди, императоры, строили для народа огромные дворцы-термы, раздавали народу хлеб и устраивали для него празднества. Август был пожизненным народным трибуном, "защитником плебеев", таким же, как братья Гракхи. Перед смертью в 14 году он передал власть императора и трибуна своему пасынку, полководцу Тиберию. К этому времени знать, парализованная страхом проскрипций, пришла в себя и возобновила заговоры против императоров; преемники Августа отвечали казнями и конфискациями. Конфискации богатств знати – это был способ "государственного регулирования", с помощью которого императоры наполняли казну и обеспечивали землей солдат – ведь для обустройства огромных масс ветеранов требовались очень большие средства.
   Конфискации порождали заговоры аристократов, а разоблаченные заговоры приводили к казням и новым конфискациям. Знать ненавидела императоров; сенатские историки изображали их как тиранов, извергов, отъявленных садистов и сумасшедших; особенно досталось императору Нерону (54 – 68 гг.), который якобы поджег Рим и, наслаждаясь зрелищем пожара, воспевал гибель Трои. Нерон погиб в результате организованного аристократами заговора, но сенатская знать не сумела удержать власть – против неё выступили гвардейцы и стоявшие в провинциях легионы. Три армии провозгласили трех разных императоров и полтора года сражались между собой за обладание Римом. Победу одержал командующий восточной армией Флавий Веспасиан, он произвел чистку сената и заявил, что "император отныне неподвластен законам". Его сын Домициан потребовал, чтобы его называли богом, и возобновил конфискации и казни. Когда в 96 году Домициан был убит заговорщиками, сенат охватил взрыв ликования; сенаторы обнимались и пели песни – наконец-то наступило их время. Аристократам удалось посадить на трон своего вождя, престарелого сенатора Нерву. Конфискации прекратились, отныне знать снова могла беспрепятственно опутывать крестьян долговой кабалой и округлять свои владения.
   Но прекращение конфискаций обернулось оскудением казны и нехваткой средств. Преемник Нервы, император Траян (98 – 117) попытался наполнить казну путем завоеваний – но неудачно. Император Адриан (117 – 138) остановил войны и стал экономить на раздачах солдатам и народу. Армия была сокращена, и Империя уже не помышляла о завоеваниях; солдаты строили укрепления на границе, копали рвы и, в ожидании худшего, вглядывались в леса на той стороне. Худшие времена не заставили себя ждать: в правление Марка Аврелия (161 – 180 гг.) варвары прорвали дунайскую границу и устремились через Альпы в Италию; было разграблено множество городов, и лишь через 13 лет войны ослабевшим легионам удалось вытеснить варваров за Дунай.
   Марк Аврелий был императором-философом, последователем афинянина Зенона, учившего быть равнодушным к счастью и несчастью. Он считал, что в мире ничего нельзя изменить и философски воспринимал обрушившиеся на страну бедствия, войны, голод и мор. Все эти бедствия были следствием могущественных причин, лежавших вне пределов императорской власти – это были следствия демографического закона, снова начавшего проявлять свое действие. Цезарь и Август на время решили земельную проблему, установив порядок, по которому граждане могли получить наделы после службы в армии. Миллионы италийцев, пройдя через армию, получили землю в Галлии и Испании; здесь выросли новые города, и некогда покрытые лесом области превратились в цветущие поля. Местное кельтское население усвоило латинскую культуру, знать получила римское гражданство, а местные вожди пополнили римский сенат. За двести лет мира население западных провинций увеличилось в десятки раз, и, в конце концов, произошло то, что должно было произойти, – началось Сжатие. Пришло время крестьянского малоземелья; задавленные долгами бедняки отдавали свою землю ростовщикам и становились арендаторами-колонами, толпы нищих бродили по дорогам, и каждый из них был готов работать за миску похлебки. Труд батрака или колона стал дешевле, чем труд раба, – и рабов стали массами отпускать на волю, давать им наделы и превращать в колонов. Поступить в армию, чтобы получить землю, было почти невозможно – туда брали в основном римских граждан, а большинство провинциалов не имело гражданских прав.
   Провинциалы, "перегрины" или "чужестранцы", были новыми плебеями, несшими на себе всю тяжесть налогов, от которых освобождались полноправные граждане. Провинции снабжали римлян бесплатным хлебом, и это за их счет устраивались празднества и возводились мраморные дворцы Рима. Народ толпился на пристанях Рима, ожидая кораблей с египетским хлебом, а в это время в Египте сборщики налогов выбивали этот хлеб у крестьян с помощью плетей и палок. Рим оставался верным своему правилу: решать социальные конфликты за счет других. Когда-то, много веков назад, плебеи боролись с патрициями, добиваясь земли и допуска в число граждан. Они добились своего, но эта земля была отнята у италиков, обращённых легионами в новых плебеев. Затем италики объединились с бедными гражданами и восстали, добиваясь полноправия и земли. Они получили желаемое, но одновременно в новых плебеев было обращено население завоёванных провинций. Теперь пришло время новой революции – на этот раз в масштабах всего Средиземноморья. Новое Сжатие должно было породить новые восстания, новых вождей и новых богов, и новые пророки с тревогой вглядывались в хмурое небо: "Смотрите: идет за мною Сильнейший меня".

ВОСТОК И ЗАПАД

   И сказали волхвы: мы видели
   звезду его на востоке и пришли
   поклониться ему.
Матфей 2.2.

   В огромном мире, называемом Римской Империей, был Запад и был Восток. Западные провинции ещё недавно были страной варваров, здесь лишь недавно появились города, каменные храмы, ремесла и торговля – всё то, что называют цивилизацией. Всё это пришло с Востока – ибо именно Восток был обителью тысячелетней культуры; время останавливало свой бег у подножия пирамид – и никто из римлян не знал, кем и когда созданы эти первые памятники первой цивилизации. Из Египта культура пришла в Грецию, из Греции в Рим, а из Рима – на Запад; она пришла вместе с городами, ремёслами и торговлей, и всё это было следствием одной великой причины – следствием повышения демографического давления. Ближний Восток был родиной земледелия, и здесь появились первые земледельческие общины; когда здесь стало тесно, крестьяне взвалили на плечи мотыги и пошли на запад осваивать новый мир. Сжатие постепенно распространялось с востока на запад, и вслед за расцветом городов неизбежно наступало время революций. Восток уже давно пережил это время, здесь давно утвердились социалистические монархии, и цари выступали в роли богов – охранителей справедливости. Большая часть земли принадлежала царям, и посланные царем писцы предписывали, что и когда сеять, а потом забирали государеву долю урожая. Так всегда было в Египте, и завоеватели не меняли порядков этой страны; их вожди становились фараонами и, подобно Александру, с удивлением узнавали от жрецов, что они – боги, сыновья Солнца. В отличие от древних фараонов эти новые боги часто забывали о справедливости – они были завоевателями и увеличивали подати по праву завоевателя. Там, где сохранялась местная знать, они даровали ей привилегии, и сильные договаривались между собой за счет народа. Знать старалась войти в среду новых владык, меняла свои имена на греческие и римские, а затем, пользуясь привилегиями «римлян», притесняла бедноту и округляла свои поместья. Местные ростовщики, жрецы и «первосвященники» вместе с римлянами брали на откуп налоги; в сопровождении вооруженной стражи они ходили по деревням, отбирая у крестьян всё, что ещё осталось. Тем, у кого ничего не было, одевали на шею веревку и уводили в рабство – такова была судьба перегринов и на западе, и на востоке. Однако Запад оставался Западом, а Восток – Востоком; демографическое давление на Востоке было столь высоким, что попрание справедливости сразу же вело к голоду и восстаниям – и на площадях сразу же появлялись пророки, указующие перстом в хмурое небо.
   История Востока знала много пророков и пророчиц; одетые в жалкие рубища, они бродили по дорогам, изрекая пророчества от имени богов. Они обличали неправедных царей и предавших веру священников; иногда их признавали святыми, иногда казнили и украшали их головами пиршественные столы. Некоторые из них говорили о конце света, когда Господь Бог установит свое Царствие Небесное, и о посланнике бога, "мессии" или "Христосе", который возвестит о грядущем царствии справедливости. Говорили, что мессии будет суждено пострадать от руки людей и своим страданием искупить грехи всех живших на земле. Миллионы людей, терпя из последних сил, ждали прихода Христа – и вот он пришел к людям.

ПРИШЕСТВИЕ ХРИСТА

   Он сойдет, как дождь на скошенный луг,
   Как капли, орошающие землю.
Псалом Давида.

   "В начале было Слово, – начинает предание рассказ об Иисусе Христе, – и Слово было у Бога, и Слово было Бог". Слово было оружием Иисуса; у земных владык были мечи и копья, а у Иисуса – только Слово и Вера.
   Иисус был плотником и сыном плотника, старшим из пяти сыновей Иосифа и Марии. До тридцати лет он жил в своем городке Назарете неприметной жизнью ремесленника, добывающего хлеб в поте лица своего. Однажды до него дошла весть о святом отшельнике Иоанне, который обитал в пустыне, носил верблюжью шкуру и питался саранчой. Иоанн отпускал грехи и "крестил" людей, окропляя их водой Иордана, – и Иисус пошел к Иоанну, желая получить отпущение. Вокруг отшельника собралась большая толпа, но он сразу заметил Иисуса: "Стоит среди вас некто, которого вы не знаете, – обратился Иоанн к окружающим. – Я недостоин развязать ремень у обуви его… Я видел Духа, сходящего с неба, как голубя, и пребывающего на нем". "С этого времени Иисус начал проповедовать и говорить: покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное… И ходил Иисус по всей Галилее, уча в синагогах… и исцеляя всякую болезнь и всякую немощь в людях. И прошёл о нём слух по всей Сирии, и приводили к нему немощных… и он исцелял их. И следовало за ним множество народа из Галилеи и Иудеи и из-за Иордана". "И пришёл он в свое отечество, за ним следовали ученики его. Когда наступила суббота, он начал учить в синагоге, и многие слышавшие его с изумлением говорили: откуда у него это? Не плотник ли он, сын Марии, брат Иакова, Иосии, Иуды и Симона? Не здесь ли между нами его сестры? Иисус же сказал им: истинно говорю вам: никакой пророк не принимается в своем отечестве. И не мог совершить там никакого чуда; только из немногих больных, возложив руки, исцелил их. И дивился неверию их. Потом ходил по окрестным селениям и учил: покайтесь, ибо приблизилось Царствие Небесное… Говорю вам истинно: есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Царствие Божие… Так будет при кончине века: изыдут Ангелы и отделят злых от среды праведных. И ввергнут их в печь огненную, там будет плач и скрежет зубовный". Однажды огромная толпа обступила холм, на котором стоял Иисус с учениками: люди хотели знать, кто же попадет в Царство Божие. Иисус долго молчал, но наконец "отверз уста свои" и дал ответ, запечатленный в веках:
   – Блаженны нищие, ибо их есть Царство Небесное, – говорил Христос. – Блаженны плачущие, ибо они утешатся. Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю. Блаженны алчущие правды, ибо они насытятся…
   Иисус обещал Царство Небесное простому народу – всем бедным, страдающим, угнетенным – тем, что стояли вокруг него. "Напротив, горе вам, богатые! – провозглашал пророк. – Ибо вы уже получили свое утешение. Горе вам, пресыщенные ныне! Ибо взалчете. Горе вам, смеющиеся ныне! Ибо восплачете и возрыдаете".
   Эта угроза предназначалась всем сильным мира сего, римлянам и их приспешникам из местной знати, старейшинам и "первосвященникам". "Что же мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную?" – спросил пророка один богач и Иисус ответил:
   – Пойди, всё, что имеешь, продай и раздай нищим. Удобнее верблюду пройти сквозь игольи уши, нежели богатому войти в Царствие Божие.
   Окружавшие Иисуса верующие жили ожиданием конца света; пророк призывал их оставить привычную жизнь, оставить родных, близких, прийти к нему и готовиться к наступлению Царства Небесного. "Кто любит отца или мать более, нежели меня, не достоин меня, – говорил Иисус. – Я пришел разделить человека с отцом его и дочь с матерью её… и враги человеку – его домашние… И всякий, кто оставит дома или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или землю ради имени моего, получит во сто крат и наследует жизнь вечную". "Все верующие были вместе и продавали имение и всякую собственность и разделяли всем, смотря по нужде каждого…" "У множества же уверовавших было одно сердце и одна душа, и всё у них было общее". "Очиститесь, – говорил Иисус. – Возлюбите ближнего своего, как самого себя". Этого не говорили ни Авраам, ни Моисей, ни другие древние пророки: они говорили: "не укради, не убий" – но не призывали людей любить. "Любовь принес он в мир, – говорит предание. – Кто не любит, тот не познал бога, потому что Бог есть любовь".
   Верущие ждали наступления Царствия Божьего и думали, что оно наступит, когда Христос войдет в Иерусалим и вступит в Великий Храм своего отца Господа Бога. И вот настал день, когда, исполняя старое пророчество, Иисус въехал в Иерусалим на белом ослике; его сопровождала ликующая толпа верующих, которые кричали, что это едет новый Царь Иудейский и расстилали перед ним свои одежды. Вместе с толпой Иисус вошел в Храм и ударами бича выгнал оттуда менял и торговцев. "Дом Отца Моего есть дом молитвы, – кричал Иисус, – а вы сделали его вертепом разбойников". Это был открытый бунт, и знатные пытались схватить Иисуса, но не могли это сделать, потому что вокруг был народ. Однако пророку приходилось остерегаться, и вечером он ушел из Иерусалима, чтобы вместе с учениками провести ночь на горе Елеонской. Иисус понимал, что он обречён, он помнил о древнем пророчестве, говорившем, что Христу суждено умереть в муках. Он устроил тайную вечерю, прощальный ужин – но сам отказался пить и есть. Он смотрел на своих учеников и, когда они ели, неожиданно произнес: "Один из вас предаст меня…" Потом Иисус ушел молиться на гору; он просил у бога смилостивиться и отвести от него чашу страданий: "Отче мой! Да минует меня чаша сия!" Охранявшие его ученики уснули, и в это время пришел предатель Иуда Искариот. "Встаньте, пойдем, – сказал Иисус, – вот приблизился предающий меня". "И когда он ещё говорил, Иуда, один из двенадцати учеников, пришел, и с ним множество народа с мечами и кольями от первосвященников и старейшин. Предающий же его дал им знак, сказав: Кого я поцелую, тот и есть, возьмите его… Тогда подошли и возложили руки на Иисуса, и взяли его".
   "Когда же настало утро, все первосвященники и старейшины народа имели совещание об Иисусе, чтобы предать его смерти. И связавши его, отвели и предали его Понтию Пилату, правителю". Понтий Пилат был римским наместником Иудеи, только он мог утвердить приговор к смерти. Пилат спросил Иисуса: "Ты Царь Иудейский?" – И Иисус не отрекся от дарованного народом царского звания. Знатные же, старейшины и первосвященники, стояли толпой под окнами и кричали: "Распни его!". "Я умываю руки", – сказал Пилат и предал Иисуса на распятие. "Тогда воины правителя, взявши Иисуса, собрали на него весь полк и, раздевши его, надели на него багряницу. И сплетши венец из тёрна, возложили ему на голову и дали ему в правую руку трость; и, становясь перед ним на колени, насмехались над ним, говоря: радуйся, Царь Иудейский! И плевали на него и, взявши трость, били его по голове. И когда насмеялись над ним, сняли с него багряницу и одели в одежды его, и повели на распятие… И привели его на место Голгофу, что значит: "лобное место". И давали ему пить вино со смирною, но он не принял. Распявшие его делили одежды его, бросая жребий, кому что взять. Был час третий и распяли его. И была надпись вины его: Царь Иудейский…"

ПОБЕДА ИИСУСА

   И поклонятся ему все цари,
   Все народы будут служить ему.
Псалом Давида.

   Как было предсказано в Библии, Христос пришел в мир, чтобы пострадать за грехи людей – и исполнил свое назначение. В суете дней многие не заметили того, что свершилось, и миллионы людей продолжали жить своей жизнью, жизнью песчинок, уносимых потоком. Поток неумолимо двигался в одном направлении, и вслед за Христом пришли новые пророки и вожди – но они уже не показывали на небо, а открыто призывали к восстанию. «Послушайте вы, богатые, – писал ученик Иисуса апостол Иаков, – плачьте и рыдайте о бедствиях ваших, находящих на вас… Вы осудили, убили праведника… Вы роскошествовали на земле и наслаждались; напитали сердца ваши, как бы на день заклания…»
   Среди апостолов Иисуса был Симон по прозвищу Зелот; "зелотами", или "ревнителями" называли террористов, носивших под одеждой кинжалы. В большие праздники, когда в Великом Храме теснился народ, они притискивались вплотную к знатным и вспарывали им животы. С 48 года, когда постоянное Сжатие привело к страшному голоду, отряды зелотов стали хозяевами гор и лесов; это партизанское движение подспудно тлело 20 лет пока, наконец, не разразилось грандиозное восстание. Иудейская знать сполна заплатила за мучения Иисуса, были перебиты десятки тысяч "благородных", а тела первосвященников были брошены на съедение собакам. В деревнях убивали богатых, делили землю и освобождали рабов. Весной 70 года римские легионы начали осаду мятежного Иерусалима, в переполненном беглецами городе вскоре начался страшный голод. Улицы были покрыты трупами умерших голодной смертью, римские тараны беспрестанно били в городские стены. Через пять месяцев после начала осады римляне ворвались в Иерусалим и подожгли город; десятки тысяч людей, веривших, что господь спасет их и в последнюю минуту совершит чудо, собрались в Храме, единым криком призывая бога. Они сгорели вместе с Храмом, а те, кого пощадили огонь и голод, погибли в учиненной римлянами страшной резне – свидетели говорили, что погибло больше половины населения Иудеи.
   Только массовые убийства могли на какое-то время сдержать революцию – но, как только нарождались новые поколения и давление снова возрастало, революция начиналась вновь. Через 60 лет после сожжения Иерусалима явился новый мессия, которого звали Бар-Кохба, "Сын Звезды", он поднял на восстание новые поколения и три года яростно сражался с римлянами. Легионы ещё раз прошли Палестину огнем и мечом, обратив полстраны в пустыню; Иудея на время затихла, и центр борьбы переместился в другие провинции.
   В конце II века пришло время, когда Сжатие распространилось на западные области Империи, и в борьбу включились огромные массы крестьян в Галлии и Испании. Страдая от малоземелья, голода и ростовщической кабалы, крестьяне бросали свои наделы и уходили в отряды "разбойников". К галльским "разбойникам" присоединились бежавшие от тягот службы солдаты, многотысячные отряды повстанцев хозяйничали по всей Галлии и нападали на города. Новое Сжатие должно было породить новую грандиозную революцию, революцию, которая завершится победой христианского социализма. Эта революция началась в правление императора Коммода (180-192 гг.). Долгие войны, беспорядки в провинциях, недобор налогов оборачивались для Рима пустой казной, и Коммод попытался вернуться к политике земельных конфискаций, проводившейся императорами I века. Знать сразу же попыталась убить императора – но неудачно; в ответ начались казни сенаторов, Коммод увеличил жалование солдатам и правил подобно Нерону и Домициану. В конце концов, император был задушен в своей спальне, и сенатские историки сделали всё, чтобы представить его сумасшедшим маньяком.
   Однако знати не удалось вернуть власть. Так же как в 68-69 годах, против нее выступили гвардейцы и стоявшие на границах армии; овладевший Римом полководец Септимий Север (193-211 гг.) расправился с аристократией и провозгласил Коммода богом. Север и его сын Каракалла (211-217 гг.) попытались исполнить требования провинциалов: они даровали римское гражданство всему населению Империи и дали всем право на получение земли после службы. Однако после убийства Каракаллы к власти снова пришла знать, а затем началось время дворцовых переворотов и военных мятежей, когда императоров, провозглашенных сенатом, через год-другой сменяли императоры, поднятые на щитах солдатами. В конце концов, государство распалось, и в провинциях утвердились враждовавшие друг с другом "тираны"; всё погрузилось в хаос, границы Империи оказались открытыми, и в глубь страны хлынул поток варваров. Вместе с обитателями зарейнских лесов, германцами, на Рим устремились кочевники причерноморских степей, скифы и сарматы; это были одетые в броню всадники, пронзавшие врагов длинными копьями. Доселе непобедимые легионы не выдержали натиска новых противников, и волна нашествия затопила все Средиземноморье. Это была катастрофа, какой ещё не знал римский мир; многие цветущие города обратились в развалины; голод и разорение породили страшную чуму, которая царствовала среди руин, убивая тех, кто уцелел в войнах. Исполнилось пророчество Иисуса: "Восстанет народ на народ и царство на царство, и будут глады, и моры, и землетрясения…"
   Собрав все силы, солдатские императоры сумели отстоять от варваров Рим и Италию. Император Галлиен провел военную реформу и, придав пехоте полки панцирной конницы, вернул легионам их мощь. В 270 году солдаты избрали императором Аврелиана, в прошлом простого воина по прозвищу "рубака"; Аврелиану удалось разгромить варваров и снова объединить Империю. В 280-х годах другой император-воин, сын раба Диоклетиан (284-306 гг.), сумел, наконец, закрыть границы Империи и восстановить пограничные валы. Сотни тысяч плененных варваров были поселены у этих валов с обязательством защищать их от вражеских вторжений, у них в тылу на случай прорыва или мятежа стояли римские мобильные армии. Уцелевшие города оделись в крепостные стены, вся страна превратилась в военный лагерь. Крестьяне, землевладельцы, ремесленники – все были прикреплены к месту жительства и платили огромные военные налоги. Революция III века привела к катастрофе и гибели большой части населения, но, в конце концов, породила то, что она должна была породить – новую колоссальную Империю, военное государство, построившее народ в шеренги и указавшее каждому его место.