Страница:
Мы раскрыли, таким образом, еще одну важную черту полководческого стиля Говорова. Надо ли говорить, что умение выслушивать все предложения подчиненных и сочетать это с разъяснением, в чем именно заключается преимущество одного из них или недостаток другого, - такой метод работы, помимо всею прочею, был еще и хорошей школой для всех, кто общался с Леонидом Александровичем и работал под его руководством.
При подготовке войск к выполнению наступательных операций генерал Говоров требовал от командиров соединений, чтобы они, тщательно изучив местность на переднем крае и в ближайшей глубине обороны противника, подобрали в своем тылу хотя бы приближенно идентичную местность и на ней тренировали войска. Условия атаки на разных участках совершенно не одинаковы: одним предстоит штурмовать высоты, другим в начале атаки придется преодолевать вброд речку, третьим - сближаться с врагом, укрывшимся на опушке леса, или же штурмовать дот на открытой местности. Все это должно быть учтено командиром при подготовке своих войск. И Говоров не только требовал обеспечить необходимую тренировку в подразделениях и частях, но и сам очень часто бывал на подобных тренировках.
Подготовка командиров соединений и штабов, как правило, проводилась на макетах местности, создаваемых на грунте в соответствующем масштабе, с точным воспроизведением топографии, а также оборонительных сооружений и исходного положения своих войск. Командующий фронтом лично проверял степень готовности к выполнению боевой задачи командармов, штабов армий, корпусных, дивизионных, а в иных случаях полковых и даже батальонных командиров. Особенно строго следил он за тем, чтобы общевойсковые начальники досконально знали возможности всех взаимодействующих с ними сил и средств.
Усилия, которые затрачивались всякий раз на подготовку к наступлению, с лихвой оправдывались в ходе операций. На войне, как известно, не часто случается, чтобы планирование и ход операции совпадали. В операциях, которыми руководил Говоров, такие совпадения не были исключением. Первая и сложнейшая из них - прорыв блокады Ленинграда. Казалось принципиально невозможным преодолеть по льду реку шириной в 600-700 метров, а затем взобраться на ее обрывистый, обледеневший берег, в котором противник заблаговременно соорудил систему мощных долговременных огневых точек.
Ширина форсирования Невы - целых 13 километров, от Невской Дубровки до истоков. Навстречу войскам, которыми командует генерал Л. А. Говоров, вражескую оборону прорывают соединения и части Волховского фронта. Встреча их намечена в районе Синявино. 29 ноября 1942 года Леонид Александрович впервые сформулировал эту боевую задачу по прорыву блокады Ленинграда перед руководящим составом фронта, подчеркнув, что на подготовку операции дан месячный срок.
Надо ли говорить, что все это время было до предела насыщено разнообразными подготовительными мероприятиями, штабными играми, показными учениями и т. д.
Весьма сложные задачи командующий поставил перед отделами и управлениями штаба фронта. Инженерам, например, пришлось решать немало сложнейших проблем в связи с предстоящим форсированием Невы. Вместе с первым эшелоном нашей пехоты в наступление пойдут легкие танки. Не позднее вторых суток операции планируется ввод в сражение второго эшелона для наращивания удара. В боевых порядках его будут уже средние и тяжелые танки. Но как обеспечить форсирование реки танками но льду, если заведомо известно, что толщина его недостаточна, чтобы выдержать вес даже среднего танка? Что нужно предусмотреть на случай, если противник перед началом нашей атаки или в ходе ее взорвет лед, создав препятствие для движения не только танков, но и пехоты? А как обеспечить проходы в минных полях и заграждениях на вражеском берегу?
В существе каждого из этих и многих других вопросов командующий фронтом тщательно и скрупулезно разбирался, заставлял специалистов высказать все доводы "за" и "против" того или иного варианта, сомневался вместе с ними и искал какое-то новое решение... И только основательно убедившись в приемлемости того или иного предложения, утверждал его окончательно. В этом случае принятое решение последовательно и целеустремленно проводилось в жизнь.
Вот, к примеру, начальник Инженерного управления при очередном докладе командующему предлагает научить самих бойцов в стрелковых подразделениях приемам преодоления минных полей. Тогда пехоте не придется во время атаки вынужденно лежать под вражеским огнем на льду Невы в ожидании, пока саперы расчистят путь. Рассчитывать на саперов в этом случае невозможно: слишком мало осталось их в строю, а с другой стороны - слишком велика плотность минных полей у противника.
Говоров молча слушает генерала. А затем спрашивает о самой сути этой идеи:
- Осаперить пехоту хотите?
И тут же выдвигает как бы в качестве контрдовода:
- А вот штаб инженерных войск Красной Армии делает нечто противоположное: формирует специальные штурмовые инженерно-саперные бригады.
Однако генерал Бычевский не склонен видеть в этом нечто противоречащее одно другому. Наоборот, мощные инженерно-саперные части по идее должна обеспечить быстрое преодоление различных инженерных заграждений своей пехоте во время атаки. Однако у Ленинградского фронта к началу операции не будет таких частей. Выход, следовательно, в том, чтобы обучить приемам преодоления минных полей самих пехотинцев.
Аргументы начальника Инженерного управления фронта убедительны. Тем не менее командующий продолжает расспрашивать о том, что сделано в плане подготовки к реализации данного предложения, о созданном в одном из инженерных батальонов имитационном минном поле - точной копии разведанного у противника - для специальных тренировок войск. Затем просит показать ему схему полосы заграждений, сооруженной гитлеровцами на противоположном берегу Невы.
День за днем наши наблюдатели и разведчики собирали и накапливали сведения о том, что делается на вражеской стороне. И вот теперь перед глазами командующего войсками фронта лежит схема, на которой условными значками нанесены заграждения из колючей проволоки - спирали, а в них натяжные "сюрпризы" - мины. Затем идет шестиметровая полоса натяжных противотанковых мин. Потом - рогатки из жердей с намотанной на них колючей проволокой и противотанковые минные поля.
Командующий рассматривает схему, и перед его мысленным взором возникает картина будущей атаки... Целых семь минут потребуется, чтобы под огнем врага перебежать бойцу по льду Невы до противоположного берега, затем ему нужно будет взобраться по шестиметровой крутизне берега реки наверх. А потом он встретит все это. И огонь, огонь врага, пристрелявшего каждую точку.
- Ладно, готовьте показное учение, - в раздумье подводит итог всему Говоров. - Приеду посмотрю сам - тогда решим, как действовать дальше. Дело серьезное.
Через неделю весь высший и старший командный состав Шестьдесят седьмой армии генерала М. П. Духанова, которой предстоит форсировать Неву, и Военный совет фронта присутствуют на показном учении. Оно проходит успешно. Бойцы одной из рот, обученные преодолевать минные поля с ходу, действовали сноровисто и стремительно. Они бросали для подрыва мин боевые гранаты, растаскивали натяжные мины кошками и крючьями на веревках. По заключению контролеров из всей роты "подорвалось" только четыре бойца. Присутствующие наглядно убедились в действенности специальных тренировок.
Теперь командующий войсками фронта утверждает предложения начальника Инженерного управления. А генерал Н. П. Симоняк - командир стрелковой дивизии, которая пойдет в головном эшелоне атакующих, первым выражает желание начать тренировки своих бойцов. От него не пожелали отстать и другие.
Между тем генерал Говоров уже решает вопросы с артиллеристами. Для уничтожения долговременных огневых точек он приказал выставить на прямую наводку более 200 орудий калибром от 45-мм до 203-мм включительно. Каждый огневой расчет получил задачу на уничтожение двух огневых точек - основной и запасной.
За сутки до начала наступления Говоров сказал командующему артиллерией фронта генералу Одинцову:
- Если вы обеспечите, что первый эшелон зацепится за тот берег, считайте, что девяносто процентов задач артиллерия выполнила.
Сделать это было невероятно трудно: ведь достаточно даже двух-трех уцелевших огневых точек врага, чтобы наша пехота легла костьми на льду реки. Собственно, на некоторых участках наступления так и получилось, хотя в общем артиллерия справилась с поставленной задачей. Командующий фронтом быстро принял решение на ввод в бой дивизии, которой не удалось форсировать Неву, на соседнем участке, где оборона врага была взломана. 12 января прорыв через реку был осуществлен, а 18 января войска Ленинградского и Волховского фронтов соединились. 15 января 1943 года Л. А. Говоров получил свое первое звание общевойскового командира - генерал-полковник, а еще спустя неполных две недели - полководческий орден Суворова 1-й степени.
Решая множество важных и неотложных текущих дел, Леонид Александрович никогда не терял из виду перспективы. На столе в его кабинете в Смольном всегда были разложены карты, охватывавшие территорию далеко на запад от Ленинграда. По ним он изучал операционные направления, где предстояло развернуть наступательные действия войскам Ленинградского фронта. Город еще оставался в блокаде, а мысль полководца, опережая события, уже устремлялась в будущее. Толстую ученическую тетрадь в черном клеенчатом переплете всегда видели на том же столе все, кто заходил в кабинет командующего. Туда он записывал то, что связано было с текущими делами, ей же доверял и свои мысли по поводу дальних оперативных планов, о которых до поры до времени никто не должен был знать. Тетрадь хранила немало его раздумий, набросков, планов будущих операций. Они рождались исподволь, по мере все более глубокого изучения обстановки, накопления конкретных данных о противнике и своих войсках, о местности, системе оборонительных сооружений и т. д. и т. и. Вероятно, потому оригинальны и глубоки были его замыслы, а каждая деталь так тщательно обдумана и взвешена. В наступательной операции войск Ленинградского фронта в январе 1944 года Л. А. Говоров, к тому времени уже генерал армии, казалось бы, нарушил основной принцип прорыва укрепленной обороны. Он принял решение осуществить его не на слабейшем, а на наиболее сильном участке. И объяснил это свое решение следующими обстоятельствами: прорвать оборону на слабейшем участке будет легче, но затем войска увязнут в болотистой местности и прорыв развить не удастся, противник использует предоставленное ему время для организации обороны на новом рубеже; прорыв сильной, заблаговременно подготовленной врагом обороны на красносельском рубеже несравненно более сложен, но зато овладение Красным Селом открывает путь на Гатчину, позволяет развить удар по тылам двух вражеских армий.
Так была спланирована и подготовлена эта операция, так она и проходила. В военной истории найдется очень немного, вероятно, примеров, когда войска, находившиеся длительное время в осаде, сумели бы нанести столь решительное поражение осаждавшему противнику. При этом, конечно, следует иметь в виду, что они взаимодействовали с двумя фронтами, действовавшими извне блокады. Вторым орденом Суворова 1-й степени были отмечены полководческие заслуги Л. А. Говорова в этой операции.
Возьмем теперь июньскую 1944 года наступательную операцию войск Ленинградского фронта на Карельском перешейке. Система обороны противника имела здесь в глубину более 100 километров и была насыщена всеми видами фортификационных сооружений. Л. А. Говоров хорошо был знаком с характером укреплений на линии Маннергейма еще по советско-финляндской войне. Но теперь противник сооружал еще и вторую мощную полосу обороны с целым рядом сильнейших узлов сопротивления на ней. Противник рассчитывал отсидеться за стенами дотов и казематов.
Учитывая предстоящий характер действий наступающих соединений по прорыву сильно укрепленной обороны, генерал армии Говоров внес существенное изменение в оперативное построение войск фронта: вместо второго эшелона был создан сильный фронтовой резерв из десяти стрелковых дивизий, нескольких танковых и самоходно-артиллерийских частей.
Как вспоминает Главный маршал авиации А. А. Новиков, когда 6 июня 1944 года он прибыл на командный пункт командующего войсками Ленинградского фронта, чтобы руководить действиями нашей авиации в предстоящей операции, и Говоров стал знакомить его с планом действий войск, Новиков сразу же обратил внимание на эту особенность в оперативном построении фронта.
- Заметили? - Говоров довольно улыбнулся. - В этом вся суть, Александр Александрович. Смотрите, - и карандаш в его руке побежал по карте. - Какая здесь местность, вы знаете по собственному опыту. Вы ведь участник советско-финляндской войны. На такой местности проводить сложные маневры и глубокие удары крупными массами механизированных соединений невозможно. Прорывать оборону можно только в лоб, а танкам и вовсе негде развернуться. Оперативного простора в обычном понимании этого слова для наступающих войск здесь никакого. Действовать в основном придется вдоль дорог, а они перекрыты мощными узлами сопротивления. Поэтому мы и отказались от обычного двухэшелонного построения.
Имелась и еще одна особенность в замысле на предстоящую операцию: Двадцать третья армия генерала А. И. Черепанова не получила самостоятельного участка прорыва. Ее дивизии на левом фланге были сменены частями Двадцать первой армии генерала Д. Н. Гусева. Сделано это было для того, чтобы вывести соединения Двадцать третьей армии в прорыв через брешь, пробитую левым соседом. Такой порядок наступления позволял сократить потери при взламывании вражеской обороны в северо-восточной части перешейка.
План операции в целом обеспечивал необходимую пробивную силу первого удара, позволял непрерывно и планомерно усиливать нажим на противника, сохранять превосходство в людях и средствах при прорывах последующих оборонительных рубежей. План был оригинален, и Ставка утвердила его.
Наше наступление началось утром 10 июня 1944 года. Ему предшествовало за сутки до этого предварительное разрушение долговременных укреплений огнем артиллерии и массированными ударами авиации. После полудня стало известно, что противник отходит на вторую полосу обороны. Удар застал финское командование врасплох, и оно не успело подбросить к участку прорыва свои оперативные резервы. В первый день наступления оборона врага была прорвана на 20-километровом фронте. Наибольших успехов добился стрелковый корпус генерала Н. П. Симоняка.
В ходе операции Л. А. Говоров находился, как и всегда, на наблюдательном пункте, который располагался вблизи от наступающих частей на направлении главного удара. Отсюда он внимательно следил за действиями войск, прежде всего за своевременным вводом в сражение вторых эшелонов и резервов, и направлял действия артиллерии и авиации. В критические моменты сражения он действовал с присущей ему решимостью и мужеством, без колебаний брал на себя всю полноту ответственности.
Маркиан Михайлович Попов рассказал о характерном в этом смысле эпизоде, происшедшем 14 июня 1944 года в период штурма войсками Ленинградского фронта второй полосы обороны финнов на Карельском перешейке. Кстати, военные историки не сообщают о нем, поскольку события того дня определялись распоряжениями, отдававшимися по телефону или при личном общении с подчиненными, а поэтому о них ничего не сказано в архивных документах.
Вторая полоса обороны финнов находилась на удалении 25-40 километров от первой и представляла собой, как уже было сказано, новую линию Маннергейма. Учитывая, что эта мощная линия обороны состоит из железобетонных и броневых сооружений, Ставка Верховного Главнокомандования хотя и предусматривала овладение ею с ходу, но одновременно указала командующему фронтом на необходимость готовить силовой прорыв, если с ходу преодолеть эту полосу не удастся.
Первый штурм, начавшийся утром 14 июня, был для нас неудачен. Дружно поднявшиеся в атаку войска вскоре вынуждены были залечь перед проволочными заграждениями противника, обстреливаемые сильным пулеметным и минометным огнем. Командующий фронтом имел все основания отказаться от повторной атаки и приступить к подготовке прорыва. Более того, он даже должен был так поступить, ведь повторная атака в случае неудачи означала бы нарушение указаний Ставки. Однако, внимательно следя за ходом событий и тонко чувствуя пульс боя, Говоров пришел к заключению, что огонь у противника организован довольно слабо, а наши наступающие войска, вернее всего, остановила некоторая "бетонобоязнь". Хорошо знал Леонид Александрович и о том, что специальных войск для обороны второй полосы противник не имел и намеревался оборонять ее теми силами, которые отойдут с первой. Но оттуда отошли только неорганизованные и очень потрепанные части. Следовательно, отказавшись от повторения атаки и делая перерыв на несколько дней для организации прорыва, мы позволили бы противнику подвести сюда войска из тыла, значительно усилить свою оборону, что в большой степени затруднило бы наши дальнейшие действия и привело бы к излишним жертвам.
Командующий решил после нескольких часов перерыва повторить атаку с привлечением всей артиллерии и бомбардировочной авиации. Соответствующие распоряжения и разъяснения были немедленно даны им командарму и командирам корпусов. Партийно-политический аппарат частей использовал паузу для разъяснения воинам смысла полученной задачи и сложившейся обстановки.
Поскольку Верховного Главнокомандующего в Ставке еще не было, командующему фронтом пришлось взять принятое решение на свою личную ответственность, и он без колебаний сделал это (позже его решение было утверждено). Повторная атака увенчалась полным успехом. Вторая полоса обороны, на которую Маннергейм возлагал столь большие надежды, была прорвана сначала на узком участке, а затем оказалась полностью взломанной. Наши войска быстро двинулись вперед. Через четыре дня после этого Леониду Александровичу Указом Президиума Верховного Совета СССР было присвоено звание Маршала Советского Союза.
Руководимые маршалом Говоровым войска Ленинградского фронта осенью 1944 года осуществили весьма успешно операции по освобождению Эстонии и островов Моонзундского архипелага. Оставаясь до конца Отечественной войны командующим войсками этого фронта, Леонид Александрович с 1 октября одновременно координировал действия Второго и Третьего Прибалтийских фронтов, будучи представителем Ставки Верховного Главнокомандования. В январе 1945 года за боевые заслуги перед Родиной, проявленные в годы Великой Отечественной войны, Л. А. Говоров стал кавалером Золотой Звезды Героя Советского Союза, а в мае этого же года он удостоился награждения орденом "Победа".
Отгремела война. Советский народ-победитель возвратился к мирному созидательному труду, преображая облик родной земли. Но по-прежнему неусыпно стоят на боевом посту его вооруженные защитники. Вместе с ними в боевом строю до конца своей жизни оставался Маршал Советского Союза Леонид Александрович Говоров. Коммунистическая партия и Советское правительство в послевоенный период поручали ему ряд ответственных участков работы в Вооруженных Силах СССР. Он был главным инспектором Сухопутных войск, с июля 1948 по июль 1952 года и с мая 1954 года до дня своей кончины, 19 марта 1955 года возглавлял Войска противовоздушной обороны страны, являясь одновременно заместителем министра обороны.
Войска ПВО страны организационно оформились как самостоятельный вид Вооруженных Сил СССР в послевоенный период. Именно в 1948 году впервые в советских воинских уставах появилось положение о том, что Войска противовоздушной обороны страны наряду с Сухопутными войсками, Военно-Воздушными Силами и Военно-Морским Флотом являются видом Вооруженных Сил.
Это положение полностью вытекало из опыта Великой Отечественной войны, а также из условий послевоенного развития. Дело в том, что на Западе все отчетливее проявлялось стремление военных руководителей армий капиталистических государств превратить свои военно-воздушные силы в главное средство решения задач будущей войны, которую усиленно стали готовить агрессивные империалистические круги. Авиация и беспилотные аэродинамические средства, оснащенные ядерным оружием, по их мнению, должны были внезапными ударами уничтожить и разрушить политические и экономические центры, аэродромы, пути сообщения и другие важные объекты с тем, чтобы парализовать всю страну, внести хаос и панику и в конечном счете решить исход войны в свою пользу.
Вполне естественно, что в этих условиях роль и значение противовоздушной обороны страны неизмеримо повышались. Эти вопросы становятся в центре внимания Коммунистической партии и Советского правительства. Войска ПВО страны были выведены из подчинения командующего артиллерией Советской Армии и превращены в самостоятельный вид Вооруженных Сил. Высокая честь командовать этими войсками была доверена Маршалу Советского Союза Л. А. Говорову.
Леонид Александрович, как и всегда, с головой ушел в порученную работу. Ему предстояло решить множество вопросов, связанных с совершенствованием вооружения войск ПВО. В тот период началось перевооружение истребительной авиации ПВО страны с поршневых на реактивные самолеты. Более совершенное оружие и боевая техника поступали и в наземные соединения и части войск ПВО. Совершенствовались орудия зенитной артиллерии, разрабатывалось дистанционное управление орудиями всех калибров, создавались зенитные артиллерийские комплексы, интенсивно велись работы по созданию зенитных управляемых ракет. На базе новейших достижений науки и техники разрабатывалось совершенно новое вооружение.
В мае 1954 года после новой реорганизации войск и всей системы противовоздушной обороны, имевшей целью централизованное управление ею, Маршал Советского Союза Л. А. Говоров стал первым главнокомандующим Войск противовоздушной обороны страны.
Наш народ недаром называет воинов ПВО "воздушными пограничниками". Под их падежную охрану вверены 60 тысяч километров воздушных границ, за которыми протянулись необозримые поля и леса нашей Родины, города и села, где живут и трудятся миллионы советских людей. Леонид Александрович неустанно учил подчиненных ему солдат, сержантов, офицеров и генералов всегда быть начеку, чтобы любой вражеский самолет и каждая вражеская ракета были немедленно уничтожены, если они появятся в советском воздушном пространстве. Высший долг советского воина он видел в самоотверженном служении Отчизне на порученном посту. И сам он всегда с честью нес свою боевую вахту, до последнего удара сердца был солдатом, коммунистом, верным сыном великого советского народа.
Капитан 1-го ранга В. Милютин
Адмирал Арсений Головко
В его дневнике есть такие строки:
"Когда было получено официальное сообщение о начале войны, в моем кабинете находились член Военного совета А. А. Николаев, начальник штаба флота С. Г. Кучеров, начальник политуправления Н. А. Торик. Не помню, кому пришла мысль спросить о возрасте присутствующих. Выяснилось, что среди нас нет никого старше 35 лет и ни один из нас не имеет опыта управления флотом в военное время на таком обширном и трудном морском театре".
Молодым флотом командовали молодые руководители. В июле 1940 года Арсения Григорьевича Головко вызвали с Амура, где он командовал флотилией, в Москву.
- Едем в Кремль, - сказал тогдашний нарком Военно-Морского Флота Н. Г. Кузнецов.
Их ждали. Головко впервые так близко увидел Сталина и членов Политбюро. Под пытливыми, изучающими взглядами смутился, стал выглядеть еще моложе. Внимательнее всех всматривался в этого невысокого, коренастого моряка с юношеским румянцем на загорелом лице Климент Ефремович Ворошилов. Он же и заговорил первым, стал расспрашивать об Амуре: как дела на флотилии, в порядке ли корабли, как живут и учатся командиры и краснофлотцы. Когда Головко ответил, в разговор вступил Сталин:
- Послушаем товарища Кузнецова.
Нарком флота рассказал о Головко. Хотя ему всего 34 года, моряк он опытный. На флоте прослужил 13 лет. Служил матросом, младшим командиром, штурманом, минером, помощником командира миноносца, командиром дивизиона торпедных катеров, начальником штаба бригады, командиром дивизиона миноносцев, начальником штаба флота, командовал флотилией. Побывал за это время на Балтике и Черном море, Каспии и Тихом океане, на Севере и на Амуре. За плечами училище и академия. Имеет и кое-какой боевой опыт: добровольцем сражался в Испании, был там советником командира республиканской военно-морской базы. Думающий, инициативный и волевой командир.
Только после этого речь пошла о Севере.
- Предложено назначить вас командующим Северным флотом, - сказал Сталин. - Театр важный, очень сложный, открытый, по-настоящему океанский театр, не в пример Балтике или Черному морю. И не надо забывать, что во время различных войн в западных и южных европейских водах связь между западными государствами и Россией была более обеспеченной по северному направлению, нежели через балтийские порты...
Сталин подошел поближе, спросил, глядя прямо в глаза:
При подготовке войск к выполнению наступательных операций генерал Говоров требовал от командиров соединений, чтобы они, тщательно изучив местность на переднем крае и в ближайшей глубине обороны противника, подобрали в своем тылу хотя бы приближенно идентичную местность и на ней тренировали войска. Условия атаки на разных участках совершенно не одинаковы: одним предстоит штурмовать высоты, другим в начале атаки придется преодолевать вброд речку, третьим - сближаться с врагом, укрывшимся на опушке леса, или же штурмовать дот на открытой местности. Все это должно быть учтено командиром при подготовке своих войск. И Говоров не только требовал обеспечить необходимую тренировку в подразделениях и частях, но и сам очень часто бывал на подобных тренировках.
Подготовка командиров соединений и штабов, как правило, проводилась на макетах местности, создаваемых на грунте в соответствующем масштабе, с точным воспроизведением топографии, а также оборонительных сооружений и исходного положения своих войск. Командующий фронтом лично проверял степень готовности к выполнению боевой задачи командармов, штабов армий, корпусных, дивизионных, а в иных случаях полковых и даже батальонных командиров. Особенно строго следил он за тем, чтобы общевойсковые начальники досконально знали возможности всех взаимодействующих с ними сил и средств.
Усилия, которые затрачивались всякий раз на подготовку к наступлению, с лихвой оправдывались в ходе операций. На войне, как известно, не часто случается, чтобы планирование и ход операции совпадали. В операциях, которыми руководил Говоров, такие совпадения не были исключением. Первая и сложнейшая из них - прорыв блокады Ленинграда. Казалось принципиально невозможным преодолеть по льду реку шириной в 600-700 метров, а затем взобраться на ее обрывистый, обледеневший берег, в котором противник заблаговременно соорудил систему мощных долговременных огневых точек.
Ширина форсирования Невы - целых 13 километров, от Невской Дубровки до истоков. Навстречу войскам, которыми командует генерал Л. А. Говоров, вражескую оборону прорывают соединения и части Волховского фронта. Встреча их намечена в районе Синявино. 29 ноября 1942 года Леонид Александрович впервые сформулировал эту боевую задачу по прорыву блокады Ленинграда перед руководящим составом фронта, подчеркнув, что на подготовку операции дан месячный срок.
Надо ли говорить, что все это время было до предела насыщено разнообразными подготовительными мероприятиями, штабными играми, показными учениями и т. д.
Весьма сложные задачи командующий поставил перед отделами и управлениями штаба фронта. Инженерам, например, пришлось решать немало сложнейших проблем в связи с предстоящим форсированием Невы. Вместе с первым эшелоном нашей пехоты в наступление пойдут легкие танки. Не позднее вторых суток операции планируется ввод в сражение второго эшелона для наращивания удара. В боевых порядках его будут уже средние и тяжелые танки. Но как обеспечить форсирование реки танками но льду, если заведомо известно, что толщина его недостаточна, чтобы выдержать вес даже среднего танка? Что нужно предусмотреть на случай, если противник перед началом нашей атаки или в ходе ее взорвет лед, создав препятствие для движения не только танков, но и пехоты? А как обеспечить проходы в минных полях и заграждениях на вражеском берегу?
В существе каждого из этих и многих других вопросов командующий фронтом тщательно и скрупулезно разбирался, заставлял специалистов высказать все доводы "за" и "против" того или иного варианта, сомневался вместе с ними и искал какое-то новое решение... И только основательно убедившись в приемлемости того или иного предложения, утверждал его окончательно. В этом случае принятое решение последовательно и целеустремленно проводилось в жизнь.
Вот, к примеру, начальник Инженерного управления при очередном докладе командующему предлагает научить самих бойцов в стрелковых подразделениях приемам преодоления минных полей. Тогда пехоте не придется во время атаки вынужденно лежать под вражеским огнем на льду Невы в ожидании, пока саперы расчистят путь. Рассчитывать на саперов в этом случае невозможно: слишком мало осталось их в строю, а с другой стороны - слишком велика плотность минных полей у противника.
Говоров молча слушает генерала. А затем спрашивает о самой сути этой идеи:
- Осаперить пехоту хотите?
И тут же выдвигает как бы в качестве контрдовода:
- А вот штаб инженерных войск Красной Армии делает нечто противоположное: формирует специальные штурмовые инженерно-саперные бригады.
Однако генерал Бычевский не склонен видеть в этом нечто противоречащее одно другому. Наоборот, мощные инженерно-саперные части по идее должна обеспечить быстрое преодоление различных инженерных заграждений своей пехоте во время атаки. Однако у Ленинградского фронта к началу операции не будет таких частей. Выход, следовательно, в том, чтобы обучить приемам преодоления минных полей самих пехотинцев.
Аргументы начальника Инженерного управления фронта убедительны. Тем не менее командующий продолжает расспрашивать о том, что сделано в плане подготовки к реализации данного предложения, о созданном в одном из инженерных батальонов имитационном минном поле - точной копии разведанного у противника - для специальных тренировок войск. Затем просит показать ему схему полосы заграждений, сооруженной гитлеровцами на противоположном берегу Невы.
День за днем наши наблюдатели и разведчики собирали и накапливали сведения о том, что делается на вражеской стороне. И вот теперь перед глазами командующего войсками фронта лежит схема, на которой условными значками нанесены заграждения из колючей проволоки - спирали, а в них натяжные "сюрпризы" - мины. Затем идет шестиметровая полоса натяжных противотанковых мин. Потом - рогатки из жердей с намотанной на них колючей проволокой и противотанковые минные поля.
Командующий рассматривает схему, и перед его мысленным взором возникает картина будущей атаки... Целых семь минут потребуется, чтобы под огнем врага перебежать бойцу по льду Невы до противоположного берега, затем ему нужно будет взобраться по шестиметровой крутизне берега реки наверх. А потом он встретит все это. И огонь, огонь врага, пристрелявшего каждую точку.
- Ладно, готовьте показное учение, - в раздумье подводит итог всему Говоров. - Приеду посмотрю сам - тогда решим, как действовать дальше. Дело серьезное.
Через неделю весь высший и старший командный состав Шестьдесят седьмой армии генерала М. П. Духанова, которой предстоит форсировать Неву, и Военный совет фронта присутствуют на показном учении. Оно проходит успешно. Бойцы одной из рот, обученные преодолевать минные поля с ходу, действовали сноровисто и стремительно. Они бросали для подрыва мин боевые гранаты, растаскивали натяжные мины кошками и крючьями на веревках. По заключению контролеров из всей роты "подорвалось" только четыре бойца. Присутствующие наглядно убедились в действенности специальных тренировок.
Теперь командующий войсками фронта утверждает предложения начальника Инженерного управления. А генерал Н. П. Симоняк - командир стрелковой дивизии, которая пойдет в головном эшелоне атакующих, первым выражает желание начать тренировки своих бойцов. От него не пожелали отстать и другие.
Между тем генерал Говоров уже решает вопросы с артиллеристами. Для уничтожения долговременных огневых точек он приказал выставить на прямую наводку более 200 орудий калибром от 45-мм до 203-мм включительно. Каждый огневой расчет получил задачу на уничтожение двух огневых точек - основной и запасной.
За сутки до начала наступления Говоров сказал командующему артиллерией фронта генералу Одинцову:
- Если вы обеспечите, что первый эшелон зацепится за тот берег, считайте, что девяносто процентов задач артиллерия выполнила.
Сделать это было невероятно трудно: ведь достаточно даже двух-трех уцелевших огневых точек врага, чтобы наша пехота легла костьми на льду реки. Собственно, на некоторых участках наступления так и получилось, хотя в общем артиллерия справилась с поставленной задачей. Командующий фронтом быстро принял решение на ввод в бой дивизии, которой не удалось форсировать Неву, на соседнем участке, где оборона врага была взломана. 12 января прорыв через реку был осуществлен, а 18 января войска Ленинградского и Волховского фронтов соединились. 15 января 1943 года Л. А. Говоров получил свое первое звание общевойскового командира - генерал-полковник, а еще спустя неполных две недели - полководческий орден Суворова 1-й степени.
Решая множество важных и неотложных текущих дел, Леонид Александрович никогда не терял из виду перспективы. На столе в его кабинете в Смольном всегда были разложены карты, охватывавшие территорию далеко на запад от Ленинграда. По ним он изучал операционные направления, где предстояло развернуть наступательные действия войскам Ленинградского фронта. Город еще оставался в блокаде, а мысль полководца, опережая события, уже устремлялась в будущее. Толстую ученическую тетрадь в черном клеенчатом переплете всегда видели на том же столе все, кто заходил в кабинет командующего. Туда он записывал то, что связано было с текущими делами, ей же доверял и свои мысли по поводу дальних оперативных планов, о которых до поры до времени никто не должен был знать. Тетрадь хранила немало его раздумий, набросков, планов будущих операций. Они рождались исподволь, по мере все более глубокого изучения обстановки, накопления конкретных данных о противнике и своих войсках, о местности, системе оборонительных сооружений и т. д. и т. и. Вероятно, потому оригинальны и глубоки были его замыслы, а каждая деталь так тщательно обдумана и взвешена. В наступательной операции войск Ленинградского фронта в январе 1944 года Л. А. Говоров, к тому времени уже генерал армии, казалось бы, нарушил основной принцип прорыва укрепленной обороны. Он принял решение осуществить его не на слабейшем, а на наиболее сильном участке. И объяснил это свое решение следующими обстоятельствами: прорвать оборону на слабейшем участке будет легче, но затем войска увязнут в болотистой местности и прорыв развить не удастся, противник использует предоставленное ему время для организации обороны на новом рубеже; прорыв сильной, заблаговременно подготовленной врагом обороны на красносельском рубеже несравненно более сложен, но зато овладение Красным Селом открывает путь на Гатчину, позволяет развить удар по тылам двух вражеских армий.
Так была спланирована и подготовлена эта операция, так она и проходила. В военной истории найдется очень немного, вероятно, примеров, когда войска, находившиеся длительное время в осаде, сумели бы нанести столь решительное поражение осаждавшему противнику. При этом, конечно, следует иметь в виду, что они взаимодействовали с двумя фронтами, действовавшими извне блокады. Вторым орденом Суворова 1-й степени были отмечены полководческие заслуги Л. А. Говорова в этой операции.
Возьмем теперь июньскую 1944 года наступательную операцию войск Ленинградского фронта на Карельском перешейке. Система обороны противника имела здесь в глубину более 100 километров и была насыщена всеми видами фортификационных сооружений. Л. А. Говоров хорошо был знаком с характером укреплений на линии Маннергейма еще по советско-финляндской войне. Но теперь противник сооружал еще и вторую мощную полосу обороны с целым рядом сильнейших узлов сопротивления на ней. Противник рассчитывал отсидеться за стенами дотов и казематов.
Учитывая предстоящий характер действий наступающих соединений по прорыву сильно укрепленной обороны, генерал армии Говоров внес существенное изменение в оперативное построение войск фронта: вместо второго эшелона был создан сильный фронтовой резерв из десяти стрелковых дивизий, нескольких танковых и самоходно-артиллерийских частей.
Как вспоминает Главный маршал авиации А. А. Новиков, когда 6 июня 1944 года он прибыл на командный пункт командующего войсками Ленинградского фронта, чтобы руководить действиями нашей авиации в предстоящей операции, и Говоров стал знакомить его с планом действий войск, Новиков сразу же обратил внимание на эту особенность в оперативном построении фронта.
- Заметили? - Говоров довольно улыбнулся. - В этом вся суть, Александр Александрович. Смотрите, - и карандаш в его руке побежал по карте. - Какая здесь местность, вы знаете по собственному опыту. Вы ведь участник советско-финляндской войны. На такой местности проводить сложные маневры и глубокие удары крупными массами механизированных соединений невозможно. Прорывать оборону можно только в лоб, а танкам и вовсе негде развернуться. Оперативного простора в обычном понимании этого слова для наступающих войск здесь никакого. Действовать в основном придется вдоль дорог, а они перекрыты мощными узлами сопротивления. Поэтому мы и отказались от обычного двухэшелонного построения.
Имелась и еще одна особенность в замысле на предстоящую операцию: Двадцать третья армия генерала А. И. Черепанова не получила самостоятельного участка прорыва. Ее дивизии на левом фланге были сменены частями Двадцать первой армии генерала Д. Н. Гусева. Сделано это было для того, чтобы вывести соединения Двадцать третьей армии в прорыв через брешь, пробитую левым соседом. Такой порядок наступления позволял сократить потери при взламывании вражеской обороны в северо-восточной части перешейка.
План операции в целом обеспечивал необходимую пробивную силу первого удара, позволял непрерывно и планомерно усиливать нажим на противника, сохранять превосходство в людях и средствах при прорывах последующих оборонительных рубежей. План был оригинален, и Ставка утвердила его.
Наше наступление началось утром 10 июня 1944 года. Ему предшествовало за сутки до этого предварительное разрушение долговременных укреплений огнем артиллерии и массированными ударами авиации. После полудня стало известно, что противник отходит на вторую полосу обороны. Удар застал финское командование врасплох, и оно не успело подбросить к участку прорыва свои оперативные резервы. В первый день наступления оборона врага была прорвана на 20-километровом фронте. Наибольших успехов добился стрелковый корпус генерала Н. П. Симоняка.
В ходе операции Л. А. Говоров находился, как и всегда, на наблюдательном пункте, который располагался вблизи от наступающих частей на направлении главного удара. Отсюда он внимательно следил за действиями войск, прежде всего за своевременным вводом в сражение вторых эшелонов и резервов, и направлял действия артиллерии и авиации. В критические моменты сражения он действовал с присущей ему решимостью и мужеством, без колебаний брал на себя всю полноту ответственности.
Маркиан Михайлович Попов рассказал о характерном в этом смысле эпизоде, происшедшем 14 июня 1944 года в период штурма войсками Ленинградского фронта второй полосы обороны финнов на Карельском перешейке. Кстати, военные историки не сообщают о нем, поскольку события того дня определялись распоряжениями, отдававшимися по телефону или при личном общении с подчиненными, а поэтому о них ничего не сказано в архивных документах.
Вторая полоса обороны финнов находилась на удалении 25-40 километров от первой и представляла собой, как уже было сказано, новую линию Маннергейма. Учитывая, что эта мощная линия обороны состоит из железобетонных и броневых сооружений, Ставка Верховного Главнокомандования хотя и предусматривала овладение ею с ходу, но одновременно указала командующему фронтом на необходимость готовить силовой прорыв, если с ходу преодолеть эту полосу не удастся.
Первый штурм, начавшийся утром 14 июня, был для нас неудачен. Дружно поднявшиеся в атаку войска вскоре вынуждены были залечь перед проволочными заграждениями противника, обстреливаемые сильным пулеметным и минометным огнем. Командующий фронтом имел все основания отказаться от повторной атаки и приступить к подготовке прорыва. Более того, он даже должен был так поступить, ведь повторная атака в случае неудачи означала бы нарушение указаний Ставки. Однако, внимательно следя за ходом событий и тонко чувствуя пульс боя, Говоров пришел к заключению, что огонь у противника организован довольно слабо, а наши наступающие войска, вернее всего, остановила некоторая "бетонобоязнь". Хорошо знал Леонид Александрович и о том, что специальных войск для обороны второй полосы противник не имел и намеревался оборонять ее теми силами, которые отойдут с первой. Но оттуда отошли только неорганизованные и очень потрепанные части. Следовательно, отказавшись от повторения атаки и делая перерыв на несколько дней для организации прорыва, мы позволили бы противнику подвести сюда войска из тыла, значительно усилить свою оборону, что в большой степени затруднило бы наши дальнейшие действия и привело бы к излишним жертвам.
Командующий решил после нескольких часов перерыва повторить атаку с привлечением всей артиллерии и бомбардировочной авиации. Соответствующие распоряжения и разъяснения были немедленно даны им командарму и командирам корпусов. Партийно-политический аппарат частей использовал паузу для разъяснения воинам смысла полученной задачи и сложившейся обстановки.
Поскольку Верховного Главнокомандующего в Ставке еще не было, командующему фронтом пришлось взять принятое решение на свою личную ответственность, и он без колебаний сделал это (позже его решение было утверждено). Повторная атака увенчалась полным успехом. Вторая полоса обороны, на которую Маннергейм возлагал столь большие надежды, была прорвана сначала на узком участке, а затем оказалась полностью взломанной. Наши войска быстро двинулись вперед. Через четыре дня после этого Леониду Александровичу Указом Президиума Верховного Совета СССР было присвоено звание Маршала Советского Союза.
Руководимые маршалом Говоровым войска Ленинградского фронта осенью 1944 года осуществили весьма успешно операции по освобождению Эстонии и островов Моонзундского архипелага. Оставаясь до конца Отечественной войны командующим войсками этого фронта, Леонид Александрович с 1 октября одновременно координировал действия Второго и Третьего Прибалтийских фронтов, будучи представителем Ставки Верховного Главнокомандования. В январе 1945 года за боевые заслуги перед Родиной, проявленные в годы Великой Отечественной войны, Л. А. Говоров стал кавалером Золотой Звезды Героя Советского Союза, а в мае этого же года он удостоился награждения орденом "Победа".
Отгремела война. Советский народ-победитель возвратился к мирному созидательному труду, преображая облик родной земли. Но по-прежнему неусыпно стоят на боевом посту его вооруженные защитники. Вместе с ними в боевом строю до конца своей жизни оставался Маршал Советского Союза Леонид Александрович Говоров. Коммунистическая партия и Советское правительство в послевоенный период поручали ему ряд ответственных участков работы в Вооруженных Силах СССР. Он был главным инспектором Сухопутных войск, с июля 1948 по июль 1952 года и с мая 1954 года до дня своей кончины, 19 марта 1955 года возглавлял Войска противовоздушной обороны страны, являясь одновременно заместителем министра обороны.
Войска ПВО страны организационно оформились как самостоятельный вид Вооруженных Сил СССР в послевоенный период. Именно в 1948 году впервые в советских воинских уставах появилось положение о том, что Войска противовоздушной обороны страны наряду с Сухопутными войсками, Военно-Воздушными Силами и Военно-Морским Флотом являются видом Вооруженных Сил.
Это положение полностью вытекало из опыта Великой Отечественной войны, а также из условий послевоенного развития. Дело в том, что на Западе все отчетливее проявлялось стремление военных руководителей армий капиталистических государств превратить свои военно-воздушные силы в главное средство решения задач будущей войны, которую усиленно стали готовить агрессивные империалистические круги. Авиация и беспилотные аэродинамические средства, оснащенные ядерным оружием, по их мнению, должны были внезапными ударами уничтожить и разрушить политические и экономические центры, аэродромы, пути сообщения и другие важные объекты с тем, чтобы парализовать всю страну, внести хаос и панику и в конечном счете решить исход войны в свою пользу.
Вполне естественно, что в этих условиях роль и значение противовоздушной обороны страны неизмеримо повышались. Эти вопросы становятся в центре внимания Коммунистической партии и Советского правительства. Войска ПВО страны были выведены из подчинения командующего артиллерией Советской Армии и превращены в самостоятельный вид Вооруженных Сил. Высокая честь командовать этими войсками была доверена Маршалу Советского Союза Л. А. Говорову.
Леонид Александрович, как и всегда, с головой ушел в порученную работу. Ему предстояло решить множество вопросов, связанных с совершенствованием вооружения войск ПВО. В тот период началось перевооружение истребительной авиации ПВО страны с поршневых на реактивные самолеты. Более совершенное оружие и боевая техника поступали и в наземные соединения и части войск ПВО. Совершенствовались орудия зенитной артиллерии, разрабатывалось дистанционное управление орудиями всех калибров, создавались зенитные артиллерийские комплексы, интенсивно велись работы по созданию зенитных управляемых ракет. На базе новейших достижений науки и техники разрабатывалось совершенно новое вооружение.
В мае 1954 года после новой реорганизации войск и всей системы противовоздушной обороны, имевшей целью централизованное управление ею, Маршал Советского Союза Л. А. Говоров стал первым главнокомандующим Войск противовоздушной обороны страны.
Наш народ недаром называет воинов ПВО "воздушными пограничниками". Под их падежную охрану вверены 60 тысяч километров воздушных границ, за которыми протянулись необозримые поля и леса нашей Родины, города и села, где живут и трудятся миллионы советских людей. Леонид Александрович неустанно учил подчиненных ему солдат, сержантов, офицеров и генералов всегда быть начеку, чтобы любой вражеский самолет и каждая вражеская ракета были немедленно уничтожены, если они появятся в советском воздушном пространстве. Высший долг советского воина он видел в самоотверженном служении Отчизне на порученном посту. И сам он всегда с честью нес свою боевую вахту, до последнего удара сердца был солдатом, коммунистом, верным сыном великого советского народа.
Капитан 1-го ранга В. Милютин
Адмирал Арсений Головко
В его дневнике есть такие строки:
"Когда было получено официальное сообщение о начале войны, в моем кабинете находились член Военного совета А. А. Николаев, начальник штаба флота С. Г. Кучеров, начальник политуправления Н. А. Торик. Не помню, кому пришла мысль спросить о возрасте присутствующих. Выяснилось, что среди нас нет никого старше 35 лет и ни один из нас не имеет опыта управления флотом в военное время на таком обширном и трудном морском театре".
Молодым флотом командовали молодые руководители. В июле 1940 года Арсения Григорьевича Головко вызвали с Амура, где он командовал флотилией, в Москву.
- Едем в Кремль, - сказал тогдашний нарком Военно-Морского Флота Н. Г. Кузнецов.
Их ждали. Головко впервые так близко увидел Сталина и членов Политбюро. Под пытливыми, изучающими взглядами смутился, стал выглядеть еще моложе. Внимательнее всех всматривался в этого невысокого, коренастого моряка с юношеским румянцем на загорелом лице Климент Ефремович Ворошилов. Он же и заговорил первым, стал расспрашивать об Амуре: как дела на флотилии, в порядке ли корабли, как живут и учатся командиры и краснофлотцы. Когда Головко ответил, в разговор вступил Сталин:
- Послушаем товарища Кузнецова.
Нарком флота рассказал о Головко. Хотя ему всего 34 года, моряк он опытный. На флоте прослужил 13 лет. Служил матросом, младшим командиром, штурманом, минером, помощником командира миноносца, командиром дивизиона торпедных катеров, начальником штаба бригады, командиром дивизиона миноносцев, начальником штаба флота, командовал флотилией. Побывал за это время на Балтике и Черном море, Каспии и Тихом океане, на Севере и на Амуре. За плечами училище и академия. Имеет и кое-какой боевой опыт: добровольцем сражался в Испании, был там советником командира республиканской военно-морской базы. Думающий, инициативный и волевой командир.
Только после этого речь пошла о Севере.
- Предложено назначить вас командующим Северным флотом, - сказал Сталин. - Театр важный, очень сложный, открытый, по-настоящему океанский театр, не в пример Балтике или Черному морю. И не надо забывать, что во время различных войн в западных и южных европейских водах связь между западными государствами и Россией была более обеспеченной по северному направлению, нежели через балтийские порты...
Сталин подошел поближе, спросил, глядя прямо в глаза: