Страница:
Или не ЗА тебя, а ТЕБЯ?!
Этот мир строили взрослые, и тебе в нем досталось то место, которое отвели они, – за оградой. Надень шарфик, учи уроки, погляди сначала налево, потом направо, это кино тебе рано смотреть, не целуйся у контрразведки. Никто не желает тебе зла. Все ждут не дождутся, когда ты выйдешь во взрослый мир. Все делают вид, что не они тебя загнали за решетку, а просто так устроена жизнь. (Кем? Тобой, что ли?!) Тебя учат решать задачки, которые были решены, еще когда писался учебник, поэтому твои решения никому не нужны. Тебе дарят настоящий патрон, только выстрелить им нельзя, потому что им уже выстрелили. Все в твоей жизни совсем как всамделишное, только игрушечное. А если ты хочешь жить не понарошку, а на самом деле, если хочешь принести пользу, они за тебя боятся!
Позвонили в дверь.
Блинков-младший подумал, что, может быть, мама поняла кое-какие вещи про своего единственного сына и вернулась с полдороги, чтобы поговорить. Он пулей вылетел в прихожую, не заглядывая в глазок, распахнул дверь и…
– Хаюшки, Блин! Шнурки в стакане? – пробасил князь Голенищев-Пупырко-младший, сосед сверху, блинковский одноклассник и дважды второгодник.
– На работе, – автоматически ответил Блинков-младший. Он растерялся. Можно было по пальцам перечесть случаи, когда Князь заходил к нему или он – к Князю. Они не дружили никогда, зато дрались почти всю жизнь. Правда, в последнее время гораздо реже.
Князь вошел, и у него под ногой сразу что-то хрустнуло.
– Свет включи. Чуть не звезданулся из-за тебя.
Блинков-младший включил свет и посмотрел под ноги Князю. На полу валялась мамина выходная туфля на тонком каблуке. То есть сейчас она была уже отдельно от каблука. Как раз то, чего Митьке не хватало вдобавок к сегодняшней двойке и ссоре с мамой.
Князь, само собой, не заметил такую мелочь. Он по-хозяйски прошел в Митькину комнату, плюхнулся на Митькин диван и увидел компьютер.
– Ого, я секу, ты «пентюхом» обзавелся?
– Два года уже., – сказал Блинков-младший. Примерно столько Князь у него не был.
– Хау мач?
– Двести.
– Не крути поганку, Блин, у тебя один монитор на двести тянет.
– Двести мегагерц, – объяснил Блинков-младший, – а сколько стоит, не знаю.
– А где это написано?
Блинков-младший понял, что Князь хочет сравнить его компьютер со своим, и подсказал:
– Это тактовая частота. Обычно в окошечке циферки зажигаются.
– Безандестенд. У меня одни лампочки зажигаются.
– Светодиоды, – поправил Блинков-младший. – В компьютере лампочек нет.
– Блин, по-моему, ты давно не огребал, – заметил Князь, уязвленный Митькиной компьютерной грамотностью. – Ботанов никто не любит. По-соседски тебе советую, Блин, будь проще, и народ к тебе потянется.
– Проще, как веник или как шланг? – спросил Блинков-младший, прикидывая, что без драки, пожалуй, не обойдется. Ну и пусть. Может, на душе легче станет.
– Проще, как я, – самодовольно ответил Князь. Балбес он был редкостный. – Ладно, Блин, я чего пришел-то. Правда бабка бакланит, что в третьем корпусе, в подвале, бомбы делали?
Блинков-младший сразу вспомнил, как дворовые пенсионерки с жадностью глазели на контрразведчика с миноискателем.
– Ага, авиационные. Самозаводящиеся, с лазерным поджигом.
– Что, конкретно? Авиационные?
– Шучу. Я не больше твоего знаю, – сказал Блинков-младший. Чувство юмора не входило в число скромных достоинств Князя, поэтому разыгрывать его было неинтересно.
– Блин, вот что мне не в кайф, это когда меня лечат! – взвился Князь. – Не больше моего он знает! А чья мать шмоном командовала?
– Ну и что? Думаешь, она мне все говорит?
– Плохо, Блин. Шнурков надо приручать и одомашнивать, – назидательно заметил Князь. – Мои мне все говорят.
– Про что? Как торговля идет?
Князь откинулся на спинку дивана и свысока посмотрел на Блинкова-младшего.
– Между прочим, неплохо идет: шнурки седьмой киоск прикупили. Думаешь, только в ЧК тайны? Коммерческая тайна, Блин, она бабок стоит!
Митек молчал. У Князя была редкостная способность за пять минут надоедать на всю оставшуюся жизнь.
– Значит, ты безандестенд?
– Ага. Безандестенд, тормоз, здравствуй-дерево, неврубон, без понятия, – попытался ответить на все дальнейшие вопросы Блинков-младший.
– И насчет Никиты?
– А что насчет Никиты?
– Блин, я что-то не просеку, ты стремаешься или конкретно безандестенд?
Объясняться с Князем было все равно, что с инопланетянином. Причем язык этого инопланетянина ты понимаешь без словаря и сам стараешься говорить понятно. Но при этом ни до него, ни до тебя не доходит что-то главное. Может, потому, что вы живете разной жизнью, а может, потому, что думаете с разной скоростью. Нет, разговаривать с Князем было решительно невозможно. С ним можно было только базлать, спикать и трекать, в крайнем случае бакланить.
– Фиг ли мне стрематься? Шнурков, что ли? – в нос произнес Блинков-младший.
Князь оживился.
– Да не, Блин, я секу, что ты крутой пельмень. Догони: у нас же склад в соседнем подвале, а тут бомба! Мои черепа и бакланят: канай к Блину, врубись, что за бомба, может, надо товар выносить. Они чекиста конкретно застремались.
– Какого чекиста? – спросил Блинков-младший.
– А к тебе не подъезжал, что ли? Хотя к тебе – на фига? Тебя мать и так аскнет.
Понемногу Блинков-младший вытянул у Князя подробности. Оказалось, по квартирам ходил контрразведчик (похоже, не один) и расспрашивал жильцов, что им известно о Никите.
Кому как, а Митьке сразу стало ясно, что контрразведчики ушли ни с чем. Едва ли кто-нибудь из жильцов не то что любил поболтать с Помойным Консультантом о его житье-бытье, а хотя бы раз взглянул на него прямо. Так Никита и остался для всех чем-то вроде механизма при мусорном ящике – без фамилии, без лица и без возраста. Торчащий из бороды нос и глаза под косматой челкой могли принадлежать и молодому человеку, и старикану лет сорока.
Словом, контрразведчики зря потратили время. При этом они всех переполошили сначала миноискателем, потом своими расспросами. По двору пополз слух, что в подвале найдена мастерская, в которой делали бомбы. А заправлял всем Никита – вовсе не бомж, а террорист, давший страшную клятву не мыться и не бриться до полной победы.
– Круто, – заметил Блинков-младший, разобравшись в невнятных объяснениях Князя. – Только на самом деле не было ни мастерской, ни бомб.
– А в чем тогда фишка? – удивился Князь.
– Никому не скажешь? – начал тянуть время Блинков-младший. Он еще сам не решил, в чем фишка. Говорить правду Князю было нельзя… И тут его осенило: – Ты знаешь, что у нас во дворе давали квартиры контрразведчикам?
Князь красноречиво повел рукой, мол, еще бы не знать, когда я в такой квартире и сижу.
– Так вот, один принес домой микропленку с секретными документами. – Митек понизил голос. Князь слушал, разинув рот. Он уже начинал верить. – А микропленка была спрятана в гильзу. Вот в такую…
Блинков-младший взял со стола подаренный Пал Петровичем патрон и для наглядности вынул из гильзы пулю. Как он и думал, она держалась слабо; гильза была пустая, и оттуда пованивало пороховой гарью.
– В такую? – шепотом переспросил Князь.
– Да, в точно такую же. А жена этого контрразведчика убиралась и ее выбросила. Он кинулся искать в мусоропроводе, а там уже ничего нет.
– Я просек! – заорал Князь. – А Никита в помойке тараканил!
– Да! – подхватил Блинков-младший. – Контрразведка ищет гильзу и Никиту заодно. Может, он ее увел, а может, малявки.
– Ну, зеркально, ей ножки приделали, – согласился Князь. – Эта микропленка небось крутых бабок стоит.
– Она совсем махонькая, под капсюлем спрятана. Выковыривать нельзя, засветишь, – предупредил Блинков-младший. – А кто ее найдет, тому сразу орден!
– Свистишь! – довольным голосом выдохнул Князь.
– Ага, – поддакнул Блинков-младший, – и контрразведчики специально приезжали, чтоб тебе насвистеть.
Князь мечтательно смотрел в потолок.
– Блин, а денежную премию к ордену отстегивают?
– По-моему, нет. Но, во-первых, настоящие ордена не из алюминия, а какие из серебра, какие из золота. И потом, прикинь, есть у кого-нибудь в школе орден?
– Да, Блин, это круто. Повесить на косуху и в школу прийти… Они как, на булавках?
– На винтах.
– Да, это круто, – повторил Князь. – Орден – конкретная фенька.
То, что ордена прикрепляются винтами, почему-то сильнее всего понравилось Князю. Он упорхнул, как на крыльях; гильза от подаренного Пал Петровичем патрона исчезла со стола. Дальнейший ход событий был ясен. Искать гильзу сам Князь не станет – он ленивый. Сейчас, наверное, бежит за угол к ближайшему папиному киоску. Возьмет коробку жвачки, соберет дворовую малышню и произнесет примерно такую речь:
– Бэбики! Лукайте и просекайте! Кто найдет вот такую феньку, – он показывает гильзу, – получит весь бокс гумы, – он показывает жвачку.
После чего Князь вдохновит бэбиков личным примером, то есть набьет жвачкой рот, но им, понятно, не даст, чтобы резвее снег рыли. К вечеру гильза будет. Если она до сих пор во дворе.
Закрыв за Князем дверь, Блинков-младший упал на диван и долго хихикал. Ну что, господа контрразведчики, думали без меня обойтись? Загнали меня в вольер, посадили под домашний арест? А я не сходя с места организовал поиск гильзы, которую вы не сумели найти!…
А вообще, куда она могла подеваться?
Можно считать установленным, что преступник стрелял поздним вечером, из темноты на свет. Никита подключил к электрическому щиту свой торшер, а киллер выстрелил. Но в таком случае разве он мог подобрать в снегу стреляную гильзу? Нет. И не увидел бы, и не до того ему было.
Потом гильзу мог сгрести вместе со снегом дворник Женя. Вот почему контрразведчики проверяли миноискателем сугробы на обочинах тротуара. А как работает миноискатель, Блинков-младший видел совсем недавно. Арка металлодетектора в здании контрразведки это ведь тот же миноискатель, только большой. Он тебя видит насквозь. Что там у тебя в карманах: нож, ключи, монеты? Выгребай все, а не то загудит. Другими словами, если бы гильза была в снегу, ее бы нашли. А если ее нет, значит, или гильзу еще раньше подобрал какой-нибудь малявка (малявок мы доверили Князю), или… что?
Блинков-младший вспомнил стальные решетки над окнами в подвал. Конечно, они вызвали в наушниках миноискателя целый рок-концерт. Если гильза и подала «голос», то его не было слышно. А вдруг контрразведчики не сообразили проверить под решетками?!
Он позвонил Ирке:
– Прикрой меня, напарник! Если мама вдруг позвонит, скажешь, что я был у тебя, только что вышел.
– А на самом деле?
– Во двор выйду. Ненадолго: надо версию проверить.
С первого же взгляда стало ясно, что зря он сомневался в нашей контрразведке. Обычно в ямах у подвальных окон полно мусора, а зимой – снега. Но сейчас две из них – та, где простреленное окно, и соседняя справа, – были как языком вылизаны.
А со второго взгляда стало ясно, что Князя Митек, наоборот, переоценил. Этот балбес сам ковырялся в сугробе, причем в том, который уже проверил контрразведчик с миноискателем. Блинков-младший подошел и сказал:
– Отдай гильзу.
– Какую?! – Князь уставился на него честным взглядом опытного вруна. Он был на два года старше и успел отобрать у Митьки уйму всякой всячины. Но с тех пор много воды утекло.
– Как хочешь. Скажи своим шнуркам, чтоб вечером никуда не уходили. К вам с обыском придут. – Блинков-младший повернулся и пошел. Главное, не оборачиваться.
– Опять свистишь. Блин! – догнал его Князь.
– А чего свистеть? Гильза не моя, а контрразведчицкая, она за мамой числится. Ей проще вызвать опергруппу на обыск, чем с генералом объясняться.
– Опергруппа? Генерал? Из-за стреляной гильзы? – не поверил Князь.
Блинков-младший остановился.
– Не из-за гильзы, а из-за патрона. Их же по счету выдают. Выстрелила, принесла гильзы, получила новые патроны. Не принесла – получила выговор… – Так и было на самом деле, хотя, конечно, не касалось подаренной Пал Петровичем гильзы от старого «ТТ». А чтобы Князь все окончательно понял, Митек приврал: -…И еще штраф в десятикратном размере. А то каждый начнет брать патроны без счета и торговать.
– Так бы сразу и спикал! – возмутился Князь. – Блин, ты, ваще, даешь. Разбрасываешь такие феньки, а за них счетчик! Хорошо, на меня попал, а какой-нибудь баклан тебе фиг бы отдал! На, и больше варежку не разевай! – Князь разжал кулак. Гильза все время была у него в руке. – Случайно в кармане завалялась, – не моргнув глазом добавил он.
Блинков-младший пошел к Иркиному дому. Использовать Князя втемную для поисков гильзы не удалось, но Митек не отказался от этой мысли. Нужно только найти другого человека, понадежнее и поумнее. Например, гимназиста-второклашку Ванечку.
Сначала Митек на самом деле зашел к Ирке. Мама ей не звонила.
– Пойду к Ванечке. Еще минут на пять прикрой меня, – попросил он и выложил Ирке свою идею – подключить к поискам гильзы малявок.
Нужен был какой-нибудь приз, чтобы показать его сразу, для наглядности. Недолго думая, Ирка порылась в швейной коробке и нашла старые папины погоны.
– Сойдет?
– Для малявок лучше не придумаешь, – похвалил ее Блинков-младший, взял погоны и хотел уйти. А Ирка вдруг спросила:
– Ты уроки собираешься делать?
Блинков-младший почувствовал себя преданным. Значит, и она?!
– Ты что мне – мать? – сказал он, потому что в американских боевиках так говорят хорошие парни, когда их девушки пристают: «Не ходи, не ввязывайся, сиди дома!»
– Я тебе друг, – ответила Ирка. – «Капитанскую дочку» читал?
– Проходили.
– Я спрашиваю, ты читал?
– Ну, читал. В учебнике.
Ирка почти не глядя стала снимать с полки книжки.
– Вот тебе «Капитанская дочка», вот тебе «Мцыри», вот тебе «Ревизор». «Ревизора» мы сейчас проходим. Пока не прочитаешь, можешь ко мне не приходить.
У Блинкова-младшего на языке вертелось: «Ну и ладно, без тебя обойдусь», но он сдержался. Главное, все хотят ему добра, но почему от этого на душе кисло?! Он взял книжки и молча ушел.
Гимназист-второклашка жил на третьем этаже, Ирка – на пятом, но и сюда доносились жалобные взвизги его скрипки. Даже на Митькин далеко не тонкий слух Ванечка безбожно фальшивил. Блинков-младший спустился к его квартире и позвонил в дверь. Скрипка взвизгнула особенно жутко и умолкла. Было слышно, как гимназист топает по коридору и вопит:
– Я сам открою!
Потом он долго подпрыгивал за дверью. В глазок хочет заглянуть, понял Блинков-младший.
– Господин резидент! – закричал Ванечка. Рассмотрел. Залязгали замки, и дверь распахнулась.
– Здравствуйте, капитан-лейтенант, – сказал Блинков-младший. Это была их давняя игра.
Глава XIV. ВЗРОСЛЫХ НЕ ПЕРЕУБЕДИШЬ
Глава XV. ЧЕМ ЗАКОНЧИЛАСЬ ПОЕЗДКА НА КАТОК
Этот мир строили взрослые, и тебе в нем досталось то место, которое отвели они, – за оградой. Надень шарфик, учи уроки, погляди сначала налево, потом направо, это кино тебе рано смотреть, не целуйся у контрразведки. Никто не желает тебе зла. Все ждут не дождутся, когда ты выйдешь во взрослый мир. Все делают вид, что не они тебя загнали за решетку, а просто так устроена жизнь. (Кем? Тобой, что ли?!) Тебя учат решать задачки, которые были решены, еще когда писался учебник, поэтому твои решения никому не нужны. Тебе дарят настоящий патрон, только выстрелить им нельзя, потому что им уже выстрелили. Все в твоей жизни совсем как всамделишное, только игрушечное. А если ты хочешь жить не понарошку, а на самом деле, если хочешь принести пользу, они за тебя боятся!
Позвонили в дверь.
Блинков-младший подумал, что, может быть, мама поняла кое-какие вещи про своего единственного сына и вернулась с полдороги, чтобы поговорить. Он пулей вылетел в прихожую, не заглядывая в глазок, распахнул дверь и…
– Хаюшки, Блин! Шнурки в стакане? – пробасил князь Голенищев-Пупырко-младший, сосед сверху, блинковский одноклассник и дважды второгодник.
– На работе, – автоматически ответил Блинков-младший. Он растерялся. Можно было по пальцам перечесть случаи, когда Князь заходил к нему или он – к Князю. Они не дружили никогда, зато дрались почти всю жизнь. Правда, в последнее время гораздо реже.
Князь вошел, и у него под ногой сразу что-то хрустнуло.
– Свет включи. Чуть не звезданулся из-за тебя.
Блинков-младший включил свет и посмотрел под ноги Князю. На полу валялась мамина выходная туфля на тонком каблуке. То есть сейчас она была уже отдельно от каблука. Как раз то, чего Митьке не хватало вдобавок к сегодняшней двойке и ссоре с мамой.
Князь, само собой, не заметил такую мелочь. Он по-хозяйски прошел в Митькину комнату, плюхнулся на Митькин диван и увидел компьютер.
– Ого, я секу, ты «пентюхом» обзавелся?
– Два года уже., – сказал Блинков-младший. Примерно столько Князь у него не был.
– Хау мач?
– Двести.
– Не крути поганку, Блин, у тебя один монитор на двести тянет.
– Двести мегагерц, – объяснил Блинков-младший, – а сколько стоит, не знаю.
– А где это написано?
Блинков-младший понял, что Князь хочет сравнить его компьютер со своим, и подсказал:
– Это тактовая частота. Обычно в окошечке циферки зажигаются.
– Безандестенд. У меня одни лампочки зажигаются.
– Светодиоды, – поправил Блинков-младший. – В компьютере лампочек нет.
– Блин, по-моему, ты давно не огребал, – заметил Князь, уязвленный Митькиной компьютерной грамотностью. – Ботанов никто не любит. По-соседски тебе советую, Блин, будь проще, и народ к тебе потянется.
– Проще, как веник или как шланг? – спросил Блинков-младший, прикидывая, что без драки, пожалуй, не обойдется. Ну и пусть. Может, на душе легче станет.
– Проще, как я, – самодовольно ответил Князь. Балбес он был редкостный. – Ладно, Блин, я чего пришел-то. Правда бабка бакланит, что в третьем корпусе, в подвале, бомбы делали?
Блинков-младший сразу вспомнил, как дворовые пенсионерки с жадностью глазели на контрразведчика с миноискателем.
– Ага, авиационные. Самозаводящиеся, с лазерным поджигом.
– Что, конкретно? Авиационные?
– Шучу. Я не больше твоего знаю, – сказал Блинков-младший. Чувство юмора не входило в число скромных достоинств Князя, поэтому разыгрывать его было неинтересно.
– Блин, вот что мне не в кайф, это когда меня лечат! – взвился Князь. – Не больше моего он знает! А чья мать шмоном командовала?
– Ну и что? Думаешь, она мне все говорит?
– Плохо, Блин. Шнурков надо приручать и одомашнивать, – назидательно заметил Князь. – Мои мне все говорят.
– Про что? Как торговля идет?
Князь откинулся на спинку дивана и свысока посмотрел на Блинкова-младшего.
– Между прочим, неплохо идет: шнурки седьмой киоск прикупили. Думаешь, только в ЧК тайны? Коммерческая тайна, Блин, она бабок стоит!
Митек молчал. У Князя была редкостная способность за пять минут надоедать на всю оставшуюся жизнь.
– Значит, ты безандестенд?
– Ага. Безандестенд, тормоз, здравствуй-дерево, неврубон, без понятия, – попытался ответить на все дальнейшие вопросы Блинков-младший.
– И насчет Никиты?
– А что насчет Никиты?
– Блин, я что-то не просеку, ты стремаешься или конкретно безандестенд?
Объясняться с Князем было все равно, что с инопланетянином. Причем язык этого инопланетянина ты понимаешь без словаря и сам стараешься говорить понятно. Но при этом ни до него, ни до тебя не доходит что-то главное. Может, потому, что вы живете разной жизнью, а может, потому, что думаете с разной скоростью. Нет, разговаривать с Князем было решительно невозможно. С ним можно было только базлать, спикать и трекать, в крайнем случае бакланить.
– Фиг ли мне стрематься? Шнурков, что ли? – в нос произнес Блинков-младший.
Князь оживился.
– Да не, Блин, я секу, что ты крутой пельмень. Догони: у нас же склад в соседнем подвале, а тут бомба! Мои черепа и бакланят: канай к Блину, врубись, что за бомба, может, надо товар выносить. Они чекиста конкретно застремались.
– Какого чекиста? – спросил Блинков-младший.
– А к тебе не подъезжал, что ли? Хотя к тебе – на фига? Тебя мать и так аскнет.
Понемногу Блинков-младший вытянул у Князя подробности. Оказалось, по квартирам ходил контрразведчик (похоже, не один) и расспрашивал жильцов, что им известно о Никите.
Кому как, а Митьке сразу стало ясно, что контрразведчики ушли ни с чем. Едва ли кто-нибудь из жильцов не то что любил поболтать с Помойным Консультантом о его житье-бытье, а хотя бы раз взглянул на него прямо. Так Никита и остался для всех чем-то вроде механизма при мусорном ящике – без фамилии, без лица и без возраста. Торчащий из бороды нос и глаза под косматой челкой могли принадлежать и молодому человеку, и старикану лет сорока.
Словом, контрразведчики зря потратили время. При этом они всех переполошили сначала миноискателем, потом своими расспросами. По двору пополз слух, что в подвале найдена мастерская, в которой делали бомбы. А заправлял всем Никита – вовсе не бомж, а террорист, давший страшную клятву не мыться и не бриться до полной победы.
– Круто, – заметил Блинков-младший, разобравшись в невнятных объяснениях Князя. – Только на самом деле не было ни мастерской, ни бомб.
– А в чем тогда фишка? – удивился Князь.
– Никому не скажешь? – начал тянуть время Блинков-младший. Он еще сам не решил, в чем фишка. Говорить правду Князю было нельзя… И тут его осенило: – Ты знаешь, что у нас во дворе давали квартиры контрразведчикам?
Князь красноречиво повел рукой, мол, еще бы не знать, когда я в такой квартире и сижу.
– Так вот, один принес домой микропленку с секретными документами. – Митек понизил голос. Князь слушал, разинув рот. Он уже начинал верить. – А микропленка была спрятана в гильзу. Вот в такую…
Блинков-младший взял со стола подаренный Пал Петровичем патрон и для наглядности вынул из гильзы пулю. Как он и думал, она держалась слабо; гильза была пустая, и оттуда пованивало пороховой гарью.
– В такую? – шепотом переспросил Князь.
– Да, в точно такую же. А жена этого контрразведчика убиралась и ее выбросила. Он кинулся искать в мусоропроводе, а там уже ничего нет.
– Я просек! – заорал Князь. – А Никита в помойке тараканил!
– Да! – подхватил Блинков-младший. – Контрразведка ищет гильзу и Никиту заодно. Может, он ее увел, а может, малявки.
– Ну, зеркально, ей ножки приделали, – согласился Князь. – Эта микропленка небось крутых бабок стоит.
– Она совсем махонькая, под капсюлем спрятана. Выковыривать нельзя, засветишь, – предупредил Блинков-младший. – А кто ее найдет, тому сразу орден!
– Свистишь! – довольным голосом выдохнул Князь.
– Ага, – поддакнул Блинков-младший, – и контрразведчики специально приезжали, чтоб тебе насвистеть.
Князь мечтательно смотрел в потолок.
– Блин, а денежную премию к ордену отстегивают?
– По-моему, нет. Но, во-первых, настоящие ордена не из алюминия, а какие из серебра, какие из золота. И потом, прикинь, есть у кого-нибудь в школе орден?
– Да, Блин, это круто. Повесить на косуху и в школу прийти… Они как, на булавках?
– На винтах.
– Да, это круто, – повторил Князь. – Орден – конкретная фенька.
То, что ордена прикрепляются винтами, почему-то сильнее всего понравилось Князю. Он упорхнул, как на крыльях; гильза от подаренного Пал Петровичем патрона исчезла со стола. Дальнейший ход событий был ясен. Искать гильзу сам Князь не станет – он ленивый. Сейчас, наверное, бежит за угол к ближайшему папиному киоску. Возьмет коробку жвачки, соберет дворовую малышню и произнесет примерно такую речь:
– Бэбики! Лукайте и просекайте! Кто найдет вот такую феньку, – он показывает гильзу, – получит весь бокс гумы, – он показывает жвачку.
После чего Князь вдохновит бэбиков личным примером, то есть набьет жвачкой рот, но им, понятно, не даст, чтобы резвее снег рыли. К вечеру гильза будет. Если она до сих пор во дворе.
Закрыв за Князем дверь, Блинков-младший упал на диван и долго хихикал. Ну что, господа контрразведчики, думали без меня обойтись? Загнали меня в вольер, посадили под домашний арест? А я не сходя с места организовал поиск гильзы, которую вы не сумели найти!…
А вообще, куда она могла подеваться?
Можно считать установленным, что преступник стрелял поздним вечером, из темноты на свет. Никита подключил к электрическому щиту свой торшер, а киллер выстрелил. Но в таком случае разве он мог подобрать в снегу стреляную гильзу? Нет. И не увидел бы, и не до того ему было.
Потом гильзу мог сгрести вместе со снегом дворник Женя. Вот почему контрразведчики проверяли миноискателем сугробы на обочинах тротуара. А как работает миноискатель, Блинков-младший видел совсем недавно. Арка металлодетектора в здании контрразведки это ведь тот же миноискатель, только большой. Он тебя видит насквозь. Что там у тебя в карманах: нож, ключи, монеты? Выгребай все, а не то загудит. Другими словами, если бы гильза была в снегу, ее бы нашли. А если ее нет, значит, или гильзу еще раньше подобрал какой-нибудь малявка (малявок мы доверили Князю), или… что?
Блинков-младший вспомнил стальные решетки над окнами в подвал. Конечно, они вызвали в наушниках миноискателя целый рок-концерт. Если гильза и подала «голос», то его не было слышно. А вдруг контрразведчики не сообразили проверить под решетками?!
Он позвонил Ирке:
– Прикрой меня, напарник! Если мама вдруг позвонит, скажешь, что я был у тебя, только что вышел.
– А на самом деле?
– Во двор выйду. Ненадолго: надо версию проверить.
С первого же взгляда стало ясно, что зря он сомневался в нашей контрразведке. Обычно в ямах у подвальных окон полно мусора, а зимой – снега. Но сейчас две из них – та, где простреленное окно, и соседняя справа, – были как языком вылизаны.
А со второго взгляда стало ясно, что Князя Митек, наоборот, переоценил. Этот балбес сам ковырялся в сугробе, причем в том, который уже проверил контрразведчик с миноискателем. Блинков-младший подошел и сказал:
– Отдай гильзу.
– Какую?! – Князь уставился на него честным взглядом опытного вруна. Он был на два года старше и успел отобрать у Митьки уйму всякой всячины. Но с тех пор много воды утекло.
– Как хочешь. Скажи своим шнуркам, чтоб вечером никуда не уходили. К вам с обыском придут. – Блинков-младший повернулся и пошел. Главное, не оборачиваться.
– Опять свистишь. Блин! – догнал его Князь.
– А чего свистеть? Гильза не моя, а контрразведчицкая, она за мамой числится. Ей проще вызвать опергруппу на обыск, чем с генералом объясняться.
– Опергруппа? Генерал? Из-за стреляной гильзы? – не поверил Князь.
Блинков-младший остановился.
– Не из-за гильзы, а из-за патрона. Их же по счету выдают. Выстрелила, принесла гильзы, получила новые патроны. Не принесла – получила выговор… – Так и было на самом деле, хотя, конечно, не касалось подаренной Пал Петровичем гильзы от старого «ТТ». А чтобы Князь все окончательно понял, Митек приврал: -…И еще штраф в десятикратном размере. А то каждый начнет брать патроны без счета и торговать.
– Так бы сразу и спикал! – возмутился Князь. – Блин, ты, ваще, даешь. Разбрасываешь такие феньки, а за них счетчик! Хорошо, на меня попал, а какой-нибудь баклан тебе фиг бы отдал! На, и больше варежку не разевай! – Князь разжал кулак. Гильза все время была у него в руке. – Случайно в кармане завалялась, – не моргнув глазом добавил он.
Блинков-младший пошел к Иркиному дому. Использовать Князя втемную для поисков гильзы не удалось, но Митек не отказался от этой мысли. Нужно только найти другого человека, понадежнее и поумнее. Например, гимназиста-второклашку Ванечку.
Сначала Митек на самом деле зашел к Ирке. Мама ей не звонила.
– Пойду к Ванечке. Еще минут на пять прикрой меня, – попросил он и выложил Ирке свою идею – подключить к поискам гильзы малявок.
Нужен был какой-нибудь приз, чтобы показать его сразу, для наглядности. Недолго думая, Ирка порылась в швейной коробке и нашла старые папины погоны.
– Сойдет?
– Для малявок лучше не придумаешь, – похвалил ее Блинков-младший, взял погоны и хотел уйти. А Ирка вдруг спросила:
– Ты уроки собираешься делать?
Блинков-младший почувствовал себя преданным. Значит, и она?!
– Ты что мне – мать? – сказал он, потому что в американских боевиках так говорят хорошие парни, когда их девушки пристают: «Не ходи, не ввязывайся, сиди дома!»
– Я тебе друг, – ответила Ирка. – «Капитанскую дочку» читал?
– Проходили.
– Я спрашиваю, ты читал?
– Ну, читал. В учебнике.
Ирка почти не глядя стала снимать с полки книжки.
– Вот тебе «Капитанская дочка», вот тебе «Мцыри», вот тебе «Ревизор». «Ревизора» мы сейчас проходим. Пока не прочитаешь, можешь ко мне не приходить.
У Блинкова-младшего на языке вертелось: «Ну и ладно, без тебя обойдусь», но он сдержался. Главное, все хотят ему добра, но почему от этого на душе кисло?! Он взял книжки и молча ушел.
Гимназист-второклашка жил на третьем этаже, Ирка – на пятом, но и сюда доносились жалобные взвизги его скрипки. Даже на Митькин далеко не тонкий слух Ванечка безбожно фальшивил. Блинков-младший спустился к его квартире и позвонил в дверь. Скрипка взвизгнула особенно жутко и умолкла. Было слышно, как гимназист топает по коридору и вопит:
– Я сам открою!
Потом он долго подпрыгивал за дверью. В глазок хочет заглянуть, понял Блинков-младший.
– Господин резидент! – закричал Ванечка. Рассмотрел. Залязгали замки, и дверь распахнулась.
– Здравствуйте, капитан-лейтенант, – сказал Блинков-младший. Это была их давняя игра.
Глава XIV. ВЗРОСЛЫХ НЕ ПЕРЕУБЕДИШЬ
Было холодно, темно и страшно. Гринев пробирался через боевые порядки пугачевцев, чтобы спасти Машу, которую держал под замком подлец Швабрин. Знакомая ситуация: захват заложника. Главное, в свои шестнадцать лет Гринев был уже прапорщиком, а тогдашний прапорщик – все равно, что сейчас младший лейтенант! И никто ему не говорил: «Это дело не для тебя»…
Митек услышал, как кто-то возит ключом в замке, отложил «Капитанскую дочку» и выключил свет. Пускай думают, что он спит.
Дверь открылась и захлопнулась. Вжик – взвизгнула «молния», бум – упал сапог. Мама.
Он лежал и слушал, как мама разувается, как долго стоит без движения – ага, ясно: заметила свою раздавленную Князем туфлю. Потом – шур-шур – повесила шубу, пошла на кухню.
Гильза, которую искали контрразведчики, стояла на кухонном столе. Ради справедливости Блинков-младший написал записку: « Найдена дошкольником Курочкиным из второго корпуса, благодарность Ване Гордееву, тоже из второго». А про себя – ни слова.
Тишина на кухне была долгой. Блинков-младший представлял себе, как мама замечает гильзу, как читает записку и… Что она там делает?
Незаметно для себя он задремал, и вдруг мама оказалась у его дивана, села в ногах.
– Можно я зажгу свет? – спросила она, как будто не видела, что единственный сын спит изо всех сил.
Блинков-младший решил, что притворяться глупо, и сам включил ночник. Мама увидела Иркины книжки.
– Митек, по-моему, «Капитанскую дочку» вы проходили месяца два назад.
– Классику можно перечитывать всю жизнь, – ответил Блинков-младший. Он эту фразу случайно слышал по телеканалу «Культура».
– Надо же, какая у тебя тяга развилась к классике, – заметила мама. – Неужели ты вырос, единственный сын? А то мы с папой восьмой год заставляем тебя учить понедельничные уроки в пятницу, а ты все равно их делаешь в воскресенье поздно вечером.
– Это не понедельничные уроки. «Лит-ра» по средам и пятницам, а туфлю раздавил не я, а Князь, нечаянно, – выложил сразу все Блинков-младший.
– Неважно, я все равно не носила эти туфли, – беззаботно ответила мама. – Я плохо умею на высоких каблуках. По-моему, их изобрели мужчины, чтобы женщины чувствовали себя беспомощными.
– Нет, – сказал Блинков-младший, – высокие каблуки изобрели женщины, потому что у вас ноги короче, чем у нас.
– Серьезно? – удивилась мама. – Кто тебе такое сказал?
– Валька. А ей сестра.
Мама молча подняла руки, показывая, что сдается перед таким авторитетом. Сестра Вальки Суворовой была известная фотомодель Нина Су.
Блинков-младший все думал, когда же мама спросит про гильзу, а она не спрашивала.
– Мам, это опять плохо, что гильзу нашли не эксперты, а какой-то малявка?
– Плохо, – подтвердила мама. – Он не может быть свидетелем в суде.
– А если зарыть эту гильзу в снег, и завтра ты ее найдешь?
– Это вранье и преступление, – отрезала мама. – Единственный сын, ты на что меня толкаешь?
– На то, чтобы преступников нашли и они не смогли отвертеться в суде, – начал Блинков-младший и выложил все: – Вы сами придумали такие дурацкие законы и сами боитесь их нарушать. Это же глупость! Закон нужен для чего? Для правды. А что это за закон, если по нему судья не верит малявке, который говорит правду, и верит преступнику, который врет? Это неправильный закон! И вообще, если по закону вы нам не верите, то чего ждете от нас? Конечно, мы будем врать!
Мама долго молчала, собрав морщины не переносице. Неужели до нее начало доходить? Блинкову-младшему что-то слабо верилось.
– Ты прав в том, что не все законы хороши, – наконец сказала она (ого!). – Но если закон плохой, это не значит, что его нужно нарушать. Это значит, что его нужно менять, а пока он действует – исполнять.
– Ну почему?!
– Потому что это закон! Допустим, ты стал директором мира и решил отменить все несправедливые законы. Но ты боишься ошибиться и пропустить какую-нибудь несправедливость. Поэтому ты приказываешь вывесить законы на площади, чтобы люди могли вычеркнуть все, что им не нравится. Сколько законов у тебя останется?
Блинков-младший подумал и признал:
– Ни одного. Конечно, преступники начнут все подряд вычеркивать! А я бы их не пускал на площадь.
– А кто такие преступники?
– Ну, воры, бандиты…
– Короче говоря, те, кто преступили закон. Если я сжульничаю с этой гильзой, то стану преступницей, – сказала мама. – Представь, сегодня я «найду» гильзу, а завтра мне не хватит еще одного доказательства, и я подделаю подпись преступника. Почему нельзя, если с гильзой можно? Я же за правду борюсь, а правда в том, что он преступник и его нужно посадить. Но если так будет продолжаться, то в конце концов я начну подделывать доказательства против невиновных людей!
– Но ты же не начнешь! – возразил Блинков-младший. – Ты же честная!
– Вот поэтому я и не делаю первого нечестного шага.
– Ладно, – вздохнул Блинков-младший. – Я с этим не согласен, но мне хотя бы понятно. А про малявок? Почему им нельзя верить?
– Потому что они еще не умеют отличать игру от серьезных дел. Ты как гильзу нашел?
– Это не я…
– Это ты, – перебила мама. – Вышел во двор, сочинил историю про шпионов, и дети кинулись искать.
– Примерно так, – подтвердил Блинков-младший. – Только Курочкин эту гильзу еще раньше нашел. А Ваня Гордеев поменялся с ним на погоны Иван Сергеича.
– Ну вот! Скажешь, это свидетель? Контрразведчики весь день ходили по квартирам, расспрашивали о Никите, расспрашивали, не слышал ли кто выстрела. Взрослый человек, если бы у него была эта гильза, обязательно бы ее отдал. А мальчик припрятал, чтобы не отобрали.
– Это к делу не относится.
– Как же не относится? Твой Курочкин просто не понимал, что скрывает улику! Путал настоящее расследование с игрой. И точно так же, играя, может соврать судье.
Увы, этот мир строили взрослые и все в нем сделали по-своему. Кто рыбку поймал, тот ее и делит. Блинков-младший больше не спорил. Пока взрослых переубедишь, сам успеешь стать взрослым.
– В конце концов, не так уж долго тебе осталось ждать, – поняла его мысли мама.
– Да, – согласился Блинков-младший, – но когда я стану взрослым, я не буду угнетать детей и особенно подростков!
– Кто тебя угнетает?! – удивилась мама.
– Да все! – ответил Митек.
Митек услышал, как кто-то возит ключом в замке, отложил «Капитанскую дочку» и выключил свет. Пускай думают, что он спит.
Дверь открылась и захлопнулась. Вжик – взвизгнула «молния», бум – упал сапог. Мама.
Он лежал и слушал, как мама разувается, как долго стоит без движения – ага, ясно: заметила свою раздавленную Князем туфлю. Потом – шур-шур – повесила шубу, пошла на кухню.
Гильза, которую искали контрразведчики, стояла на кухонном столе. Ради справедливости Блинков-младший написал записку: « Найдена дошкольником Курочкиным из второго корпуса, благодарность Ване Гордееву, тоже из второго». А про себя – ни слова.
Тишина на кухне была долгой. Блинков-младший представлял себе, как мама замечает гильзу, как читает записку и… Что она там делает?
Незаметно для себя он задремал, и вдруг мама оказалась у его дивана, села в ногах.
– Можно я зажгу свет? – спросила она, как будто не видела, что единственный сын спит изо всех сил.
Блинков-младший решил, что притворяться глупо, и сам включил ночник. Мама увидела Иркины книжки.
– Митек, по-моему, «Капитанскую дочку» вы проходили месяца два назад.
– Классику можно перечитывать всю жизнь, – ответил Блинков-младший. Он эту фразу случайно слышал по телеканалу «Культура».
– Надо же, какая у тебя тяга развилась к классике, – заметила мама. – Неужели ты вырос, единственный сын? А то мы с папой восьмой год заставляем тебя учить понедельничные уроки в пятницу, а ты все равно их делаешь в воскресенье поздно вечером.
– Это не понедельничные уроки. «Лит-ра» по средам и пятницам, а туфлю раздавил не я, а Князь, нечаянно, – выложил сразу все Блинков-младший.
– Неважно, я все равно не носила эти туфли, – беззаботно ответила мама. – Я плохо умею на высоких каблуках. По-моему, их изобрели мужчины, чтобы женщины чувствовали себя беспомощными.
– Нет, – сказал Блинков-младший, – высокие каблуки изобрели женщины, потому что у вас ноги короче, чем у нас.
– Серьезно? – удивилась мама. – Кто тебе такое сказал?
– Валька. А ей сестра.
Мама молча подняла руки, показывая, что сдается перед таким авторитетом. Сестра Вальки Суворовой была известная фотомодель Нина Су.
Блинков-младший все думал, когда же мама спросит про гильзу, а она не спрашивала.
– Мам, это опять плохо, что гильзу нашли не эксперты, а какой-то малявка?
– Плохо, – подтвердила мама. – Он не может быть свидетелем в суде.
– А если зарыть эту гильзу в снег, и завтра ты ее найдешь?
– Это вранье и преступление, – отрезала мама. – Единственный сын, ты на что меня толкаешь?
– На то, чтобы преступников нашли и они не смогли отвертеться в суде, – начал Блинков-младший и выложил все: – Вы сами придумали такие дурацкие законы и сами боитесь их нарушать. Это же глупость! Закон нужен для чего? Для правды. А что это за закон, если по нему судья не верит малявке, который говорит правду, и верит преступнику, который врет? Это неправильный закон! И вообще, если по закону вы нам не верите, то чего ждете от нас? Конечно, мы будем врать!
Мама долго молчала, собрав морщины не переносице. Неужели до нее начало доходить? Блинкову-младшему что-то слабо верилось.
– Ты прав в том, что не все законы хороши, – наконец сказала она (ого!). – Но если закон плохой, это не значит, что его нужно нарушать. Это значит, что его нужно менять, а пока он действует – исполнять.
– Ну почему?!
– Потому что это закон! Допустим, ты стал директором мира и решил отменить все несправедливые законы. Но ты боишься ошибиться и пропустить какую-нибудь несправедливость. Поэтому ты приказываешь вывесить законы на площади, чтобы люди могли вычеркнуть все, что им не нравится. Сколько законов у тебя останется?
Блинков-младший подумал и признал:
– Ни одного. Конечно, преступники начнут все подряд вычеркивать! А я бы их не пускал на площадь.
– А кто такие преступники?
– Ну, воры, бандиты…
– Короче говоря, те, кто преступили закон. Если я сжульничаю с этой гильзой, то стану преступницей, – сказала мама. – Представь, сегодня я «найду» гильзу, а завтра мне не хватит еще одного доказательства, и я подделаю подпись преступника. Почему нельзя, если с гильзой можно? Я же за правду борюсь, а правда в том, что он преступник и его нужно посадить. Но если так будет продолжаться, то в конце концов я начну подделывать доказательства против невиновных людей!
– Но ты же не начнешь! – возразил Блинков-младший. – Ты же честная!
– Вот поэтому я и не делаю первого нечестного шага.
– Ладно, – вздохнул Блинков-младший. – Я с этим не согласен, но мне хотя бы понятно. А про малявок? Почему им нельзя верить?
– Потому что они еще не умеют отличать игру от серьезных дел. Ты как гильзу нашел?
– Это не я…
– Это ты, – перебила мама. – Вышел во двор, сочинил историю про шпионов, и дети кинулись искать.
– Примерно так, – подтвердил Блинков-младший. – Только Курочкин эту гильзу еще раньше нашел. А Ваня Гордеев поменялся с ним на погоны Иван Сергеича.
– Ну вот! Скажешь, это свидетель? Контрразведчики весь день ходили по квартирам, расспрашивали о Никите, расспрашивали, не слышал ли кто выстрела. Взрослый человек, если бы у него была эта гильза, обязательно бы ее отдал. А мальчик припрятал, чтобы не отобрали.
– Это к делу не относится.
– Как же не относится? Твой Курочкин просто не понимал, что скрывает улику! Путал настоящее расследование с игрой. И точно так же, играя, может соврать судье.
Увы, этот мир строили взрослые и все в нем сделали по-своему. Кто рыбку поймал, тот ее и делит. Блинков-младший больше не спорил. Пока взрослых переубедишь, сам успеешь стать взрослым.
– В конце концов, не так уж долго тебе осталось ждать, – поняла его мысли мама.
– Да, – согласился Блинков-младший, – но когда я стану взрослым, я не буду угнетать детей и особенно подростков!
– Кто тебя угнетает?! – удивилась мама.
– Да все! – ответил Митек.
Глава XV. ЧЕМ ЗАКОНЧИЛАСЬ ПОЕЗДКА НА КАТОК
Ирка пришла с утра пораньше, когда Блинков-младший еще валялся в постели. Они с мамой долго шушукались в прихожей, а потом Ирка веселым голосом закричала у него под дверью:
– Митяище! Подъем! Не спи, вставай, кудрявая!
– У меня выходной, – буркнул Блинков-
младший. Было ясно, что все равно его поднимут.
– Вот и выходи, раз выходной. Бери коньки, поедем в Парк культуры!
Какие коньки?! Могла бы по телефону предупредить… Ага, понял Блинков-младший, сговорились! Хотели врасплох застать! Отвлекают, чтоб не лез в дело подполковника Иванченко!
Ирка с мамой ушли на кухню, а Блинков-младший продолжал валяться, размышляя, не стоит ли на них обидеться. Он терпеть не мог, когда им командуют.
А за окном было хорошо. Одинокая ветка, которая только и была видна с его постели, засахарилась молодым снежком. И такой он был чистый и свеженький, так он искрился на солнце, что ветку хотелось лизнуть. Незаметно для себя Блинков-младший начал привставать, привставать и увидел крышу школы, тоже засыпанную новым снегом, и сахарные сугробики на карнизах, и заснеженный школьный сад. Все это сверкало мириадами искр, как пишут в художественной литературе (надо посмотреть в словаре, что это за «мириады» – они больше миллиардов или то же самое?). Нет, Ирка права. Насчет коньков еще можно поспорить – он бы лучше съездил в Серебряный Бор покататься на лыжах. Но сидеть в такую погоду дома просто невозможно!
А расследование?
Тут надо признаться, что расследовать Блинкову-младшему было уже нечего. Он сделал свое дело: нашел пулю, а потом гильзу и подарил контрразведке версию «Никита – свидетель по делу Иванченко». А теперь Никита растворился в десятимиллионной Москве, и ни один восьмиклассник не сможет его найти. Хорошо, если с этим быстро справится контрразведка.
Блинков-младший оделся и вышел на кухню к маме с Иркой. Папа тоже сидел с ними, пил чай. Он был в клетчатой рубашке, которую надевал для грязной работы. Ясно, собрался в Ботанический сад. Такие уж у Блинкова-младшего родители: работают даже по выходным и совсем не умеют развлекаться. Митек им завидовал. Если бы в школе было хоть наполовину так интересно, как в контрразведке или в Ботаническом саду!
– Мам, а Никиту ищут? – спросил он.
У мамы сразу стало недовольное лицо:
– Ищут. И контрразведка ищет, и милиция, а восьмиклассников пока что не просят.
– Да я и сам не напрашиваюсь, – кротким голосом заметил Блинков-младший. – Я только хотел сказать, что Никита раза три или четыре бывал в каком-то бомжачьем санатории. Наверное, там записали его фамилию.
– В приемнике-распределителе, – подсказала мама, рассеянно помешивая ложечкой в пустой чашке. Спохватилась и налила себе чаю. – Я сойду с ума с этим сыном! Что ж ты раньше молчал?! Фоторобот он ездил составлять!
– А что?… – До Блинкова-младшего начало доходить. Никита говорил, что продал свой паспорт, и ему выдали новый. Значит, его фотографии есть в милиции, и фоторобот не нужен! – Мам, ты про паспорт подумала?
– Я про все подумала. Бомжей в «санатории» проверяют, как только можно. Бывает, снимут отпечатки пальцев, прогонят через картотеку и нате: оказывается, он беглый преступник. Поэтому бомжи не любят попадаться в «санаторий». В одном Северном тысяча мест, а живут человек по двести, и те норовят деру дать.
– Точно, поселок Северный! Никиту там держали, – вспомнил Блинков-младший. – Только он сам сдался: хотел получить билет на поезд. У него дом в деревне.
– Митяище! Подъем! Не спи, вставай, кудрявая!
– У меня выходной, – буркнул Блинков-
младший. Было ясно, что все равно его поднимут.
– Вот и выходи, раз выходной. Бери коньки, поедем в Парк культуры!
Какие коньки?! Могла бы по телефону предупредить… Ага, понял Блинков-младший, сговорились! Хотели врасплох застать! Отвлекают, чтоб не лез в дело подполковника Иванченко!
Ирка с мамой ушли на кухню, а Блинков-младший продолжал валяться, размышляя, не стоит ли на них обидеться. Он терпеть не мог, когда им командуют.
А за окном было хорошо. Одинокая ветка, которая только и была видна с его постели, засахарилась молодым снежком. И такой он был чистый и свеженький, так он искрился на солнце, что ветку хотелось лизнуть. Незаметно для себя Блинков-младший начал привставать, привставать и увидел крышу школы, тоже засыпанную новым снегом, и сахарные сугробики на карнизах, и заснеженный школьный сад. Все это сверкало мириадами искр, как пишут в художественной литературе (надо посмотреть в словаре, что это за «мириады» – они больше миллиардов или то же самое?). Нет, Ирка права. Насчет коньков еще можно поспорить – он бы лучше съездил в Серебряный Бор покататься на лыжах. Но сидеть в такую погоду дома просто невозможно!
А расследование?
Тут надо признаться, что расследовать Блинкову-младшему было уже нечего. Он сделал свое дело: нашел пулю, а потом гильзу и подарил контрразведке версию «Никита – свидетель по делу Иванченко». А теперь Никита растворился в десятимиллионной Москве, и ни один восьмиклассник не сможет его найти. Хорошо, если с этим быстро справится контрразведка.
Блинков-младший оделся и вышел на кухню к маме с Иркой. Папа тоже сидел с ними, пил чай. Он был в клетчатой рубашке, которую надевал для грязной работы. Ясно, собрался в Ботанический сад. Такие уж у Блинкова-младшего родители: работают даже по выходным и совсем не умеют развлекаться. Митек им завидовал. Если бы в школе было хоть наполовину так интересно, как в контрразведке или в Ботаническом саду!
– Мам, а Никиту ищут? – спросил он.
У мамы сразу стало недовольное лицо:
– Ищут. И контрразведка ищет, и милиция, а восьмиклассников пока что не просят.
– Да я и сам не напрашиваюсь, – кротким голосом заметил Блинков-младший. – Я только хотел сказать, что Никита раза три или четыре бывал в каком-то бомжачьем санатории. Наверное, там записали его фамилию.
– В приемнике-распределителе, – подсказала мама, рассеянно помешивая ложечкой в пустой чашке. Спохватилась и налила себе чаю. – Я сойду с ума с этим сыном! Что ж ты раньше молчал?! Фоторобот он ездил составлять!
– А что?… – До Блинкова-младшего начало доходить. Никита говорил, что продал свой паспорт, и ему выдали новый. Значит, его фотографии есть в милиции, и фоторобот не нужен! – Мам, ты про паспорт подумала?
– Я про все подумала. Бомжей в «санатории» проверяют, как только можно. Бывает, снимут отпечатки пальцев, прогонят через картотеку и нате: оказывается, он беглый преступник. Поэтому бомжи не любят попадаться в «санаторий». В одном Северном тысяча мест, а живут человек по двести, и те норовят деру дать.
– Точно, поселок Северный! Никиту там держали, – вспомнил Блинков-младший. – Только он сам сдался: хотел получить билет на поезд. У него дом в деревне.