Немцов Владимир. Семь цветов радуги

   От группы у фургона отделялся человек и направился навстречу техникам.
   Жмурился Вадим, старался рассмотреть, кто это, но против солнца было плохо видно. "Наверное, кто-то из знакомых", - подумал он и в тот же момент услышал голос Анны Егоровны:
   - Вот они, родные-то мои! Совсем заждались мы вас!
   Анна Егоровна обняла ребят, по-матерински поцеловала их в лоб и даже расчувствовалась. Уж больно милые эти парни!.. Особенно тот... меньшенький. Она вынула платок и высморкалась. Глаза у нее покраснели, Вадим тоже растрогался. "До чего же хорошие люди живут на нашей земле! - подумал он. Приезжаешь к ним, как домой, к родным, а ведь целых три года мы здесь не были. Помнят о нас девичьеполянцы".
   У Вадима защекотало в носу, и он, чтобы подавить волнение, быстро заговорил:
   - А мы как знали, что вы здесь. Машину отпустили. Да вот, кажется, попали не вовремя.
   - Ишь, чего выдумали, не вовремя! - все еще не спуская влажных глаз с ребят, говорила Анна Егоровна. - Да вы на праздник приехали, будто подгадали... Видели, как думы наши сбываются? - Она указала на медленно ползущие тракторы. - Павел Григорьевич! - весело крикнула хозяйка, увидев проходящего мимо пожилого человека в черном костюме и смешной детской панамке на лысеющей голове. Лицо его было красным, как помидор. Жарко! Даже белки глаз будто загорели на солнце - казались совсем розовыми.
   Павел Григорьевич подошел, выпятив небольшой животик, и вежливо снял панамку перед гостями.
   - Вы, небось, этих инженеров в Москве не встречали? - обратилась к нему Анна Егоровна, поправляя на голове неизменный белый платок.
   - Ну, что вы... - смутился Вадим и почувствовал, как щеки его постепенно разгораются, будто и на них действует высокая частота мощной установки Павла Григорьевича. - Мы же только пока студенты, - робко выдавил из себя Багрецов.
   - Он у нас главным инженером был на строительстве, - не обращая внимания на смущение техника, продолжала Анна Егоровна. - Помните, я вам рассказывала?
   - Так, значит, с того времени началась ваша настоящая электрификация? тонким, почти девичьим голосом произнес московский инженер, повернувшись к Анне Егоровне. - Похвально, очень похвально. Я не ошибусь, если заявлю, что мы сейчас, так сказать, продолжаем вате прекрасное начинание, - улыбнулся он Багрецову.
   - Неправда! - решительно выступил Бабкин, пряча за спину обгорелый картуз. - Начали все это дело здешние комсомольцы. А вообще напрасно вы, Анна Егоровна, нас инженерами называете. У вас в Девичьей поляне таких специалистов достаточно. Один Тетеркин чего стоит!
   - Позвольте, мой молодой друг, - оживился Павел Григорьевич, обращаясь к Бабкину. Он быстро заморгал красными, чуть припухшими глазами. - Года три тому назад не вы ли в наш институт чертежи привозили? Это касалось изобретения... Не помню фамилию...
   - Тетеркина?
   - Ну, конечно! - обрадовался инженер. Он нахлобучил свою панамку и заложил большие пальцы в карманы жилетки. - Теперь сознавайтесь: схему мощного электронного реле кто разработал?
   - Я немного помогал Кузьме, - скромно заметил Бабкин.
   - Все знаем, дорогой Друг! - Красное лицо Павла Григорьевича расплылось в улыбке. - Тетеркин категорически отказался от авторства в вашем последнем вари- анте. Он мало занимался электронной автоматикой.
   - Ну, а вообще, - перебил инженера Тимофей, стараясь изменить направление разговора, - его предложение пригодилось?
   - Так же, как и ваше, - многозначительно заметил Павел Григорьевич, обмахиваясь панамкой. - Вы что же думаете, сидят начальники в лабораториях и жизни не чувствуют? Да она к нам каждую минуту стучится в дверь. Помните, как вы впервые постучались к нам? Тогда вам пришлось разговаривать с моим помощником Васей Федотычевым. Вон он, - инженер указал панамкой на человека за пультом. - Не узнаете? У нас его все называют Васенькой.
   Только сейчас вспомнил Бабкин своего первого консультанта по проекту Тетеркина.
   - Мы давно занимались тракторами-автоматами, - продолжал Павел Григорьевич, снова нахлобучивая панамку. - Предложение Тетеркина только убедило нас в правильности основной идеи. Его опыт с переключениями подсказал - нам, что в ряде случаев можно применить и эту систему, но надо решать задачу во всей ее широте. Надо заставить машины двигаться по полю без дизельных моторов или кабеля, который тащится за электротрактором.
   Заложив большие пальцы в жилетные карманы, инженер снова заходил перед гостями.
   - Нам казалось, что тысячи людей решали эту задачу. Через отделы изобретений, редакции газет, заводские лаборатории, учебные институты мы получали предложения. Писали изобретатели, ученые, студенты, школьники, рабочие и колхозники... Много наивного и детского было в этих изобретениях, но попадались настоящие, свежие и ценные мысли. Так было с предложением Тетеркина и...
   - Бабкина, - подсказал Вадим. Тимофей угрожающе посмотрел на него.
   - Да, именно Бабкина. - Павел Григорьевич ткнул в него пальцем. - Мы использовали в своей работе остроумную конструкцию выключения гусениц, предложенную Тетеркиным, и электронное реле Бабкина.
   Тимофей почувствовал, как сладкий озноб медленно растекался по телу. Будто щекочущие пузырьки холодной газированной воды забегали по спине. От волнения стеснило дыхание. "Как он сказал? - неожиданно растерявшись, подумал Тимофей. - Электронное реле Бабкина?.. Нет, этого не может быть!.. Значит... я... тоже изобретатель?.. Такой же, как и Тетеркин?
   А инженер в смешной детской панамке (его Тимофей видел будто сквозь мутную пленку) просто и убедительно говорил о том, как из тысячи предложений рождается новая конструкция. Как творческий труд в нашей стране перестал быть уделом одиночек, угрюмых изобретателей-затворников.
   - Вот они, первые машины, созданные в институте, - указывал он на тракторы, - но их строили не только изобретатели, инженеры, лаборанты и рабочие исследовательского института, - их создавали многие тысячи людей смелой мысли. Как их много в нашей стране! Может быть, только сейчас в невиданном размахе пробудился великий гений русского народа.
   Бабкин слушал рассказ инженера и не мог побороть волнения... Значит, и он, Тимофей, может быть изобретателем. Каждый должен попытаться открыть в себе этот чудесный дар.
   - Да, Анна Егоровна, - продолжал инженер, вытирая лицо большим клетчатым платком. - Мы не зря к вам приехали. Хотим посоветоваться с девичьеполянским творческим коллективом, - так сказать, послушать ваших изобретателей: что они нам могут предложить после недельных испытаний тракторов. - Он взмахнул платком, аккуратно сложил его и спрятал в карман. - Мы прислушиваемся к молодым голосам.
   - Смотрю я на столичных гостей, и думается мне, что избалуете вы наших ребят, - сказала Анна Егоровна и с заметкой обидой в голосе продолжала: - им еще учиться и учиться нужно, а тут они вроде профессоров стали. По району ездят, лекции читают, в газетах статьи пишут. А вы еще научную конференцию собираетесь устроить. Ей-богу, завтра придет ко мне Сергей Тетеркин и будет требовать, чтобы председатель колхоза организовал в Девичьей поляне не что-нибудь, а научный институт, где геликоптеры для полей изобретают. Он и так ими по ночам бредит.
   - Придется организовать, милейшая Анна Егоровна. - Павел Григорьевич неожиданно озорно прищурился. - Ребята-колхозники выросли, они все учатся: кто в заочном институте, кто на курсах. Кое-кто из ваших энтузиастов жаловался, что председательница не очень-то охотно отпускает их из колхоза. - Снова его лицо расплылось в улыбке. От глаз побежали лучистые морщинки. - Что же остается делать, ну, скажем, вашему Сергею, коли страсть у него появилась к геликоптерам?
   - Напраслину они вам говорят, - возмутилась Анна Егоровна, и ее голубые глаза сразу потемнели. - Кто их здесь держит? Пожалуйста, на все четыре стороны, - она широко развела полные руки. - Учись хоть в академии! Но только шалишь! - погрозила она кому-то пальцем, может быть Сережке. - Домой приезжай, когда ученье закончишь. Нам теперь ученые, ой, как требуются... Кстати скажите, - обратилась она к Павлу Григорьевичу, - у вас там, в институте, лишнего инженера нет по высокочастотным приборам? Не хватает нам своих-то.
   - Поговорю, поговорю, многоуважаемая Анна Егоровна, - вежливо склонился столичный гость. - Может, в соседних отделах кого и уломаем.
   - Да чего ж там у соседей, - небрежно заметила хозяйка. - Вы своих спросите.
   - Кого ж я вам отдам? - вдруг стал серьезным начальник отдела. Он даже испугался. - Мне все нужны.
   - Вот и мне тоже. - Анна Егоровна лукаво повела бровью. - Чего ж я своих буду отпускать... То-то! - заключила она. - Значит, договорились по-хозяйски. Не беспокойтесь, ваших сманивать я не хочу, но и за своих постою. - Глаза Кудряшовой снова сделались холодными и властными. - А то я вижу, как ваш Васенька моего главного радиста обрабатывает. Конечно, я в Петушке не сомневаюсь, не такое у нас в колхозе воспитание, чтобы от своих убегать, но все-таки, к примеру, я должна об этом вам сказать как начальнику.
   - Прелестно, - приложил руку к сердцу Павел Григорьевич. - Отныне я не допущу никаких посягательств на самое главное богатство в колхозе. Ваши специалисты - это золотой неприкосновенный фонд. Для меня он... под замком. Но, - Павел Григорьевич оглянулся и, убедившись, что приезжие техники заняты разговором с Васенькой, продолжал, несколько понизив голос, - некоторых моих инженеров, правда очень молодых, сильно увлекает... так сказать... романтика ваших больших дел. Они видят здесь весьма широкие возможности в применении своих сил и способностей. Кроме того, - продолжал он, и его красное лице все более и более багровело, - так сказать... природные условия... Знаете ли... эти поля... каналы, озера... Дружеское отношение и гостеприимство... Ну, в общем, вы меня понимаете! - закончил он неприятный для себя разговор и полез в карман за платком.
   - Да, поля и озера... - будто не слыша его последней фразы, вздохнула Анна Егоровна. - Благодать у нас... А что еще будет годика через три! Я так считаю, - убежденно сказала она, смотря на видневшиеся вдали девичьеполянские строения. - У нас есть все, чем богат город. Да мы ничем теперь от вас и не отличаемся: закончится строительство, будут тоже называть Девичью поляну городом, только вот производство у нас другое. - Анна Егоровна широким жестом указала на поля. - Ну, а люди, - загадочно усмехнулась она, - они сами будут выбирать, что им любо. Кому нравится десятый этаж, а кому хорошая хата у реки.
   - Положим, это вы напрасно, - с легкой обидой заметил Павел Григорьевич. Реки-то у вас и нет.
   - Будет, - спокойно сказала председательница и упрямо поджала губы.
   - Смело! - инженер иронически улыбнулся. - Так сказать, никаких пределов для мечтаний?
   - Вы же нам в этом помогаете. А мы привыкли верить нашим ученым.
   Кудряшова посмотрела на блестящие антенны тракторов.
   Павел Григорьевич не мог не оценить по достоинству простой, но вместе с тем довольно тонкий комплимент Анны Егоровны.
   ...Инженер, которого почему-то все звали очень ласково - Васенькой, быстро взбежал по тонкой лестнице на пункт управления.
   Начиналась новая серия испытаний.
   Пока техники из группы Павла Григорьевича бегали с приборами по пахоте, определяя напряженность поля в разных местах, Багрецов и Тимофей знакомились с установкой.
   Бабкин предусмотрительно не подходил близко к фургону даже с противоположной стороны параболоида.
   Мало ли что еще может загореться в кармане! Там, рядом с бумажником, лежат ключи. Тимофей их поминутно ощупывал: не раскалились ли? Он знал, что в поле высокой частоты металл не только нагревается, но и плавится. Приятного мало, если сквозь прожженный карман расплавленная капля поползет по ноге.
   Нет, конечно. Бабкин был спокоен. Васенька ему все объяснил про антенны. Они так хорошо рассчитаны и сконструированы, что с противоположной стороны параболоида энергия практически совсем отсутствует. Виток проволоки на фуражке случайно попал в резонанс с частотой мощного генератора, а так бы и не нагрелся. Даже в луче, идущем от параболоида, не смогут раскалиться металлические предметы. Только большая антенна на тракторе, настроенная в резонанс с волной генератора, находящегося в фургоне, собирает достаточно энергии для того, чтобы (после выпрямления) привести в действие электромотор трактора.
   Однако Бабкин не совсем уверен, что эта высокая частота безопасна для человеческого организма. За своим здоровьем Тимофей следил, по утрам занимался гимнастикой и делал холодные обтирания. Болел он редко, не то что Димка-неженка, и вдруг из-за какого-то любопытства "железное здоровье" Тимофея пошатнется. Нет уж, лучше подальше от греха!
   Бабкин ходил вокруг да около в то время, как Вадим чуть ли не влезал в самый параболоид. Еще бы, ему только чудеса подавай!
   Не спеша, выпятив кругленький животик, шел Павел Григорьевич к пульту управления. Бабкин еле успел оттащить Вадима от машины.
   - Неудобно все-таки, - буркнул он ему. - Держи себя посолиднее. Посмотришь, не студент, а любопытный первоклассник с леденцом во рту.
   Вадим невольно проглотил конфету. "Удивительная наблюдательность у этого Бабкина!" - с раздражением подумал он.
   Павел Григорьевич обратился к Багрецову:
   - Мне Анна Егоровна сказала, что вы с товарищем тоже являетесь членами колхозной изобретательской бригады. - Он сдвинул панамку на лоб. - Очень, очень похвальна. Мне тут показывали ваши полевые индикаторы. С хорошей выдумкой и грамотно сделаны. Поздравляю... Кстати, вы когда кончаете институт?
   - Через два года, - Багрецов сказал это с сожалением.
   - Так, так, - машинально заметил Павел Григорьевич. - Долгонько. Ну, ничего, тогда поговорим, поговорим.
   Он хотел было идти дальше, но Багрецов его задержал.
   - Извините, пожалуйста, - нерешительно начал он, снял и затем опять надел шляпу. - Если это возможно, то прошу сказать, на каком расстоянии от передатчика энергии могут работать ваши тракторы?
   - Пока только километр, но это не предел. Правда, практически такого расстояния вполне достаточно. - Павел Григорьевич добродушно улыбнулся. - Знаю я вас, молодежь! Начитались всяких фантастических романов и прожектов. Наверное, думаете: чепуха - один километр. Нам это вполне понятно, так как романисты и фантазеры рассчитывали, что первые опыты передачи энергии на расстоянии будут осуществлены на транспорте. Конечно, для самолета, получающего энергию, так сказать... из воздуха, километр вообще не расстояние, для автомобиля тоже...
   - Но у нас же в Союзе были опыты, - не удержался Вадим.
   - Знаем, - снисходительно заметил Павел Григорьевич, и на его красном лице запрыгали смешливые морщинки. - Вы хотите сказать о высокочастотном транспорте, впервые в мире разработанном нашими инженерами? Но в данном случае можно рассчитывать только на городской транспорт, так как должны прокладываться специальные антенны под землей. Они служат своеобразными рельсами, с которых нельзя сойти. Это, как говорится, частный случай. - Он помолчал. - Пожалуй, раньше никто не предполагал, что первые опыты передачи энергии по воздуху будут практически осуществлены в сельском хозяйстве. На самом деле вы как следует вдумайтесь в этот вопрос. Почему так случилось?
   - По-моему, потому, что трактор ходит на ограниченном участке, - вставил свое слово Тимофей.
   - Ну, понятно! - обрадованно согласился инженер, кивнув головой, отчего его панамка сползла совсем на лоб. - Недаром мы сейчас широко применяем электротракторы, за которыми тащится кабель. Никому бы в голову не пришло, даже много лет тому назад, сделать электромобиль с разматывающимся кабелем. Все дело в расстоянии! - Он взмахнул рукой и с увлечением продолжал: - Сейчас мы разработали генераторы с очень высоким коэффициентом полезного действия и такие антенные системы, что, пожалуй, можно всерьез говорить о применении высокой частоты для питания сельскохозяйственных машин. В данном случае мы освобождаемся не только от кабеля. На тракторе нет человека.
   Машины снова поползли по полю. Внизу, под решетками антенн, вспыхивали разноцветные фары. Они были защищены козырьками от солнца, такими же, как светофоры на железнодорожных станциях.
   - По этим сигналам, - подробно объяснял Павел Григорьевич, видя перед собой вполне компетентных слушателей, - человек, который управляет тракторной колонной, может судить о работе машин: правильно ли они держат курс, какова глубина вспашки, и так далее. Пользуясь кодом цветных сигналов, опытный глаз сразу определит, идет ли трактор по ровному месту или на пути попался небольшой холм. Всегда на пульте, нажатием соответствующей кнопки, можно изменить наклон лемехов, повернуть машину или возвратить ее обратно. Конечно, никакие сцепщики на наших тракторах не нужны, - с улыбкой закончил он. - Для нас эта специальность - полнейший анахронизм.
   - Необыкновенно, - не удержавшись, воскликнул Вадим. - Значит, мы эти машины скоро увидим на многих полях... Тогда обычный трактор будет нам казаться таким же, как вы сказали, "анахронизмом", вроде как сейчас лошадь с плугом. Еще Маяковский о подобном случае написал в шутку: "А лошадь пускай домашней животною свободно гуляет промежду собак".
   Павел Григорьевич залился тонким радостным смехом.
   Подошла Анна Егоровна. Она только что говорила по радиотелефону, установленному в ее "Победе".
   - Уж и не знаю, как вас благодарить, родные мои, - сказала она, смотря блестящими глазами на московских студентов. - Телефон вот выручает. Если чего потребуется, всюду меня разыщут. Да я и не беспокоюсь: любого бригадира и звеньевую могу вызвать к своей трубочке. - Она обратилась к Павлу Григорьевичу: - А в городе можете вы из своей машины с кем нужно по телефону разговаривать?
   - Видите ли, милейшая Анна Егоровна, - с некоторой снисходительностью заметил инженер, - распространение ультракоротких волн в больших городах затруднено... наличие железобетонных зданий, помехи...
   - Вот то-то и оно, помехи, - усмехнулась хозяйка. - А нам тут никто не мешает. Воздух чистый, сколько душеньке угодно. Да и вообще человеку у нас просторно. Вот вы давеча насчет геликоптеров намекнули, что, мол, страсть как ими заболел Сережа Тетеркин. Что, мол, он теперь будет делать? - Кудряшова комично развела руками. - А я так скажу: в хозяйстве нашем эти машины очень нужны. На правлении поговорим, да и купим геликоптер. Мы же как никак, а миллионеры. Вот и получается, дорогой мой Павел Григорьевич, что если по серьезному к нашему вопросу подойти, то, пожалуй, через несколько лет вся самая наилучшая техника из города будет в колхозах. - Анна Егоровна взглянула на инженера, и в глазах ее засветились веселые огоньки. - Как вы думаете?
   - Конечно, будет, - согласился инженер и, вздохнув, снял панаму. - Только вот я беспокоюсь насчет своей просьбы... - Он вытер блестящую лысину. - Как вы скажете?
   - Это какая-такая просьба? - будто не понимая, спросила Анна Егоровна и по-девичьи опустила ресницы, чтобы не выдать лукавинки в глазах. - Простите, запамятовала.
   - А вот... так сказать, эта техника, затем воздух. Могут прельститься некоторые... Знаете ли, все-таки... романтика сильная вещь, как я вам скажу... У меня сын чуть в какую-то Варсонофьевку не убежал. Я в данном случае, конечно, применил всю полноту своей родительской власти, а со взрослыми труднее. Разве запретишь? Да и совестно как-то. - Он виновато посмотрел на хозяйку. - Кто знает, может, человек в колхозе найдет свое настоящее призвание. Всякие случается.
   - Вот и я об этом говорю. Зачем препятствовать?
   Павел Григорьевич нахмурился. Не получился разговор.
   - Машины в МТС останутся? - после некоторого молчания спросила Анна Егоровна. - Да вы не сомневайтесь, они оправдают себя.
   - Не в этом дело, - замахал на нее руками инженер. - Пойдут тракторы... спасибо скажете... но... - он понизил тон, - тут у меня некоторые просятся при них остаться. - Инженер, искоса посмотрел на Васеньку. - Да не выйдет ничего, - сурово добавил он. - Не выйдет, милейшая Анна Егоровна!
   - Ну, коли так, - охотно пришла ему на помощь хозяйка, - у нас в колхозе свои специалисты найдутся. Самохвалова, можно сказать, вроде инженера. Ей за испытание новой косилки из Москвы благодарность прислали. Пусть вон тот, меньшенький, специалист ее подучит, - она указала на Васеньку.
   - Этого-то я и боюсь... - задумчиво протянул Павел Григорьевич и, приподняв край панамки, почесал за ухом. - Что-то за последнее время наш молодой электрик стал очень интересоваться механическими конструкциями, особенно косилками. Оказывается, этими машинами у вас управляет девушка, которая... вроде инженера...
   Павел Григорьевич потер себе подбородок и молча отошел к фургону.
   Бабкин проводил его глазами. Ему раньше казалось, что настоящие ученые совсем другой народ: строгие, угрюмые, сидят в кабинетах, и никто их не видит. Правда, у себя в институте он встречал разных людей, но вот такого, как Павел Григорьевич, впервые. Ходит себе в панамке, будто дачник на рыбалке... А ведь здесь, на полях, решается сложнейшая задача - практическое осуществление давнишней мечты человека - передачи энергии на расстояние... Наверное, ученые всего мира сразу бы заволновались, узнав об этом открытии. Каждый из них захотел бы хоть одним глазком взглянуть на необыкновенные опыты.
   "Почему же Павел Григорьевич спокоен? - Бабкин смотрел на него издали. Или он так уверен в своих машинах? Почему его сейчас интересует судьба Васеньки, так же как и Анну Егоровну каждый человек в ее колхозе? Кто бы мог представить себе, - размышлял Тимофей, - что настанет время, когда начальник отдела крупнейшего исследовательского института, работающего буквально в фантастической области, станет спорить с председателем колхоза о творческих кадрах? Васенька может остаться в Девичьей поляне с таким же успехом, как и Сергей Тетеркин может переехать на работу в лабораторию к Павлу Григорьевичу".
   Бабкин поискал глазами Вадима. Тот уже забрался к Васеньке на вышку и оттуда с восторгом наблюдал за машинами. Ветер поднял вверх его курчавые волосы, казалось, что они взлетели от удивления.
   "Нет, - снова подумал Тимофей, - самое удивительное не в "тракторах без людей", а именно в людях, которые их строили. А создавал эти машины и Павел Григорьевич, и Тетеркин, и Анна Егоровна, и весь талантливый советский народ".
   Пытаясь взобраться на холм, внизу рычал мотоцикл. Анна Егоровна прислушалась.
   - Узнаю отчаянную. Антошечкина надсаживается. - Мотоцикл, преодолевая крутой склон, ревел и задыхался. - И чего это она так рано прискакала? удивлялась Анна Егоровна, смотря на тропинку, где уже показался мотоцикл.
   Стеша склонилась над рулем, се лица не было видно. Ярко горела красная спортивная шапочка, лихо заломленная набок.
   Мотоцикл выскочил на середину небольшой полянки, где производились испытания, и сразу остановился. Удалая мотоциклистка чуть не вылетела вперед через руль.
   - Погоди, я до тебя доберусь, - недовольно проворчала Анна Егоровна и еще туже затянула концы своего платка. - Не бригадир, а циркач! От рук отбилась девка, чуть на голове не стоит.
   Стеша только сейчас заметила, что на нее смотрят посторонние. Она ловко поправила шапочку и, оставив мотоцикл, направилась к Анне Егоровне.
   Шла она, чуть приподнимаясь на носки. Даже самые высокие каблуки казались ей низенькими. Ходила она так, вероятно, потому, что хотела казаться выше, но ворчливой председательнице казалось, что и ходит-то она не по-людски, а как акробатки в цирке, когда раскланиваются перед публикой.
   - Докладываю, Анна Егоровна, - с легким вежливым поклоном начала Антошечкина, искоса поглядывая на инженеров (приехавших друзей она еще не успела разглядеть): - все ваши задания выполнены досрочно. Не хочу зря говорить, - по привычке сказала она, - но думается мне, что завтра для лаборатории все химикаты будут доставлены. Наряды выписаны. - Она вытащила кипу бумажек из модной сумочки. - Туркин, - знаете, такой длинный жилистый дядька из Райпотребсоюза, - не хотел нашими делами заниматься. "Химики, говорит, - вы, а не колхозники. Фокусы разводите". Не стерпела я, - Стеша мило потупилась. - Он этих химиков навсегда запомнит.
   - Да уж понятно, - Анна Егоровна со смехом ущипнула девушку за щеку. Длинному дядьке, наверное, не поздоровилось, коль он твою химию затронул.
   - А как; же, товарищ председательница, - согласилась Стеша, весело сверкнув глазами. - В районе нам разговаривать приходится солидно. На наш колхоз все смотрят... А я как никак бригадир.
   Стеша стояла перед Анной Егоровной скромная и тихая. На слегка запыленном темно-синем костюме блестела золотая звездочка.
   Из-за фургона показался Бабкин. Он пытался напустить на себя равнодушный вид: дескать, это вполне случайная встреча и он лишь подошел затем, чтобы засвидетельствовать свое почтение знатному полеводу, Герою Социалистического Труда.
   - Тимофей Васильевич! - "знатный полевод" всплеснула руками и, сжав у подбородка кулачки, застыла в изумлении. Она не видела Бабкина два года и сейчас была потрясена его солидной внешностью.
   Окончательно убедившись, что из картуза донышко совсем вывалилось, будто вырезанное аппаратом для выжигания, Тимофей взял у Багрецова шляпу. Он не привык подставлять и без того светлые волосы солнцу. Выгорят начисто, они и так похожи на бахрому от накрахмаленного полотенца.
   И вот сейчас Бабкин представился Стеше в серой летней шляпе. Белый плащ, который ему навязал Вадим, был небрежно перекинут через плечо. Потрясающая внешность! Правда, шляпа спускалась на глаза и мало гармонировала с сапогами, но все это очень понравилось Стеше. Девушка - модница, что греха таить, только таким и хотела бы всегда видеть Бабкина!