Стоит заметить, что на малоизвестном голландском рисунке, сделанном в 1728 году всего через несколько лет после повторного открытия острова и, возможно, основанном на информации от компаньонов Роггевена, изображена большая скульптура, не имеющая никакого сходства с моаи, которую передвигали всего девять местных жителей. Трудно оценить, какой метод используется, но кажется, что блоки стоят на каменной плите, и вполне возможно, что под ними расположены катки – и это может добавить веса предположению Адама.
Ван Тилбург свято верила в то, что статуи перемещали на спинах, и она первая провела компьютерное моделирование для исследования их перевозки. К сожалению, выбранная для ее экспериментов платформа Аху Акиви очень нетипичная из всех стоявших на острове, она действительно с легкостью могла перемещаться и на спи – не, и на животе. К береговым же платформам можно было подобраться лишь спереди, поэтому статуи должны были быть перевернуты перед тем, как их поднять, если они прибывали на спинах. И, конечно, компьютерное моделирование – это очень хорошо, однако в действительности тяжелые камни – это совсем другое…
В 1998 году был проведен эксперимент для телевидения. Ван Тилбург направляла движение девятитонной модели статуи на острове: сорок человек тянуло ее на санках по наклонной плоскости около 50 м. Но неожиданно она была вынуждена сменить положение, перевернувшись со спины на живот, поскольку статуя, лежавшая на спине, должна была быть установлена за платформой, что, как уже упоминалось, в большинстве случаев было невозможно. Однако, как указывал инженер Винс Ли, даже ее новый метод был сопряжен со множеством проблем, потому что куда деваться колоннам тех, кто толкает статую, когда сани оказываются около платформы? Ли высказывает более здравое и практическое соображение, подтвержденное опытом, что эту дилемму может решить лишь использование рычагов, поскольку всегда найдется пространство, где можно толкать рычаг. В Андах, в Египте и других местах были найдены большие глыбы, причем найдены в таких местах, которые слишком узкие для большого количества «толкателей», которые необходимы для их передвижения. Именно рычаги должны были использоваться для толкания камней вперед и назад.
В поразительном эксперименте, проведенном Ли на острове, 12 человек поднимали при помощи рычага 6-тонный камень на 5 м за полтора часа; таким образом, каждый условно двигал по 500 кг камня, при этом не требовались никакие приспособления, чтобы тащить его. Подобным способом они могли передвигать камень на 30 – 40 м в день. Ван Тилбург понадобилось бы при такой же скорости в 4 – 6 раз больше людей. И, конечно, они могли достигнуть любой платформы, не работая со стороны моря!
Статуи, если их перевозили на спине или животе, должны были быть соответствующим образом завернуты и набиты травой по причине хрупкости и для защиты орнамента. А если их перемещали вертикально, чтобы уменьшить трение, возможно, то и дело поворачивая их основания, как мы часто переставляем холодильник?
Кэтрин Рутледж, как она сама пишет, «серьезно пришла к выводу, что статуи могли передвигать в вертикальном положении»; Хейердалу островитяне рассказывали в 1950-е годы, что статуи «пробирались вперед» (это было показано сведенными вместе ногами и напряженными коленями), в то время как несколько лет спустя французскому исследователю Франсису Мазьеру местные жители рассказали, что «статуи двигались вертикально, делая полоборота на своих круглых основаниях».
В 1980-е годы было проведено два независимых расследования для проверки осуществления этой техники. Павел Павел начал с 26-сантиметровой глиняной статуи, которая, как утверждалось, была очень прочной, благодаря большой окружности основания и узкой нижней части, в которой находился центр тяжести, примерно на высоте одной трети от общей высоты. Затем он сделал 4, 5-метровую бетонную статую, весившую 12 т. В 1982 году в чешском городе Страконице он попытался поднять ее вертикально; было сооружено слегка выпуклое основание для легкого верчения (плоское основание вынуждало делать более длинные «шаги»). Вокруг головы и основания были привязаны веревки, семнадцать человек, разделенные на две группы, наклоняли статую на край и толкали вперед. Не имея практики, был сделан невероятный прогресс, команда работала слаженно и без переутомления.
В 1986 году Павел смог повторить эксперимент на острове, используя две настоящие вновь установленные статуи. Была выбрана 2, 8-метровая статуя весом 4 – 5 т (с накладками из дерева, чтобы защитить ее от веревок), и лишь три человека понадобилось, чтобы наклонить ее, и пятеро, чтобы толкать вперед. Другая, в Тонгарики, высотой в 4 м и весом в 9 т, была сдвинута с места. Она стояла настолько прочно, что можно было наклонить ее на 70° на другую сторону, при этом она не падала. Лишь шестнадцать человек потребовалось, чтобы сдвинуть ее на расстояние в 6 м: семеро наклоняли и девять переворачивали. Вследствие этого Павел пришел к выводу, что при надлежащем опыте эту фигуру можно сдвигать на 200 м в день, и даже самые большие статуи могли быть передвинуты таким образом – хотя передвижение 82-тонного Паро на 6 км по сырой земле – это совсем не то, что переместить маленькую фигуру на 6 м. Он утверждает, что моаи были передвинуты в сырою погоду, чтобы уменьшить трение и износ основания. Тур Хейердал предположил, что при использовании такого метода 20-тонная статуя может двигаться в среднем на 100 м в день.
Впрочем, сейчас самое время предоставить слово самому Павлу Павелу, чешкому инженеру, написавшему книгу воспоминаний о своем пребывании на острове в конце 1980-х годов.
Моаи учатся ходить
Я летел вместе с экспедицией, возглавляемой Туром Хейердалом, и со съемочной группой шведского телевидения, состоящей из четырех человек. Тур Хейердал и его спутник, профессор Арно Скейлсволд, через тридцать лет возвращались на остров Пасхи.
Пока мы медленно облетали вулкан, на его желтом травянистом склоне появилась группка мелких черных точек. Я, замерев, следил, как точки постепенно принимали очертания каменных статуй моаи, этих таинственных королев острова Пасхи.
Я оглянулся и увидел Тура, невозмутимо сидевшего в среднем ряду кресел, спокойно обсуждавшего что-то с киногруппой и совсем не разделявшего воодушевления пассажиров. Когда мы выходили из самолета, у меня в руках оказалось две сумки, моя и Хейердала. Он попросил помочь ему.
Церемония встречи превратилась в довольно утомительную работу. У трапа нас ждала ликующая толпа во главе с молодым высоким человеком в очках. Это был губернатор острова известный археолог и друг Тура Хейердала доктор Серхио Рапу. Островитяне, увидев старых знакомых, обнимали их и выкрикивали рапануйское приветствие – «иа ора на».
Я стоял недалеко от Тура и завистливо смотрел на пестрые цветочные ожерелья, которые островитяне один за другим надевали ему на шею. Вокруг царила фантастическая неразбериха, но у меня было достаточно времени, чтобы все рассмотреть. Вдруг кто-то из них, наверно, пожалев меня, с приветливым «иа ора на» повесил и мне на грудь огромный венок. На краю аэродрома нас ожидал местный фольклорный ансамбль. Музыканты, в юбочках из травы и таких же повязках на лбу, завели темпераментную мелодию и вдохновенно запели. Как только мы приблизились, вперед со страшным криком выскочили два воинственно раскрашенных дикаря. Но Хейердал с олимпийским спокойствием наблюдал их угрожающие движения: он знал, что за этим последует. Дикари, крича и пританцовывая, сложили к его ногам подношения: живых цыплят, связанных за ноги, сладкий картофель в корзинке, сплетенной из пальмовых листьев, и гроздь бананов.
Тут музыка успокоилась, в ней появились более мелодичные тона, и на площадку, ритмично раскачиваясь, вышли девушки. Повязки на лбу и юбки у них были из белых перьев, которые разлетались в стороны в бурном ритме танца. Я поставил на землю обе сумки и с фотоаппаратом над головой стал пробираться к танцовщицами. Я должен был сделать снимок на память».
Для меня остров Пасхи начался задолго до этого путешествия. Еще дома, в Страконице, я попытался разгадать одну из тайн Рапа Нуи, и, как мне кажется, небезуспешно.
Древние каменщики вытесали на склоне кратера вулкана Рано Рараку больше семисот статуй разной величины. Некоторых готовых гигантов переправили на расстояние от нескольких сот метров до шестнадцати километров! Как им это удалось при тогдашних примитивных орудиях и без тягловых животных, о которых в ту пору на острове еще не знали?
Что же было под рукой у тогдашних островитян? Канаты, деревянные рычаги, камни, чтобы подкладывать под основание, и человеческая сила. Не так уж мало. Но достаточно ли подобных подручных средств для перемещения колоссов в несколько десятков тонн весом? И главное, как они ухитрились при транспортировке ни капельки не повредить поверхность истуканов?
Теорий о том, как проходило передвижение моаи, несколько. Первое, что приходит в голову, взять статую в руки и перенести. Нет, это не так просто. В Ла-Венте в Мексике провели любопытный эксперимент: тридцать пять человек, впрягшись в лямки, перенесли статую весом в тонну на семь километров. Но что возможно с небольшим изваянием, вряд ли получится с таким, которое в десять, а то и сто раз тяжелее.
Хорошо, но есть еще один способ – волоком.
Тур Хейердал еще во время первой экспедиции на острове по совету Педро Атана, старосты деревни, организовал интересное испытание. Сто восемьдесят рабочих, ухватившись за канаты, тянули десятитонную статую по земле. И она перемещалась. Чтобы не повредить изваяние, туземцы сделали деревянные сани, которые его предохраняли от трения о землю. Позже Тур Хейердал сам признал: этот метод не представляется реальным. Ведь выбранный им истукан был из самых маленьких, а чтобы волочить по земле гигантов, не хватило бы всего населения, жившего тогда на острове.
Тащить статуи волоком мне не кажется разумным еще по одной причине. Несколько десятков, а то и сотен человек, ухватившись за канаты, растянулись бы на десятки метров. И тогда непонятно, как древние островитяне расставляли моаи прямо на берегу. Чуть дальше – уже бурный неутихающий прибой и большая глубина. Те, кто волочил изваяние, здесь бы не нашли опоры для ног.
Не могли ничем помочь и островитяне. На все вопросы они отвечали одно и то же: «Статуи ходили сами».
Я еще и еще раз перечитывал книгу Хейердала «Аку-Аку» и рассматривал фотографии моаи. И вдруг осознал: островитяне утверждали, что статуи ходили сами, а мы почему-то не воспринимали это всерьез.
Конечно, поверить, что статуи ходили сами, мне мешал здравый смысл. А если им кто-то помогал? Наклонил, повернул… Ведь мы, передвигая тяжелый шкаф или бочку, всегда именно так и делаем. Наклоним на одну сторону, повернем, наклоним, повернем. У грузчиков в былые времена для такого способа был свой профессиональный термин – кантовать. Кантовали тяжелые грузы, с которыми иначе не справиться.
А можно ли кантовать огромную моаи?
Вопрос не давал мне покоя, и я решил проверить. Из глины по фотографиям я вылепил почти четырехметровую модель. Когда она высохла, я попытался ее наклонить. При наклоне 15° – 20° она начинала падать. Хотя наклон этот скорее всего необязателен. Поворачивая модель на твердой площадке, я могу приподнять чуть-чуть ее основание с одной стороны, и тогда она повернется в противоположную сторону. Но как статую наклонить? Достаточно ли завязать вокруг головы канаты и тянуть? Однако при подсчетах оказалось, что для наклона нужна довольно большая сила. Это меня озадачило: получалось, что в передвижении истуканов участвовало множество людей. Такой вариант мне не подходил. Правда, я рассчитывал статистическую силу при условии, что статуя стоит на твердой поверхности. На мягкой же почве результаты получились другие, и величина необходимой силы немного уменьшилась.
Первая часть задачи – наклон – оказалась легкой. Но была и вторая часть – поворот. Как заставить повернуть такой колосс? А как, собственно, выглядит основание моаи? На фотографиях и в книгах оно казалось прямым, но снимки были невысокого качества. А если основание закругленное, как утверждает Франсис Мазьер, то уменьшится и величина силы, нужной для наклона.
Удача пришла ко мне, когда одну из своих статей о возможности передвижения статуй острова Пасхи я послал в научный журнал. Там были снисходительны к начинающему автору и в конце концов мой материал опубликовали. В конце статьи я упомянул, что мы предполагаем правильность теоретических расчетов проверить на практике. Остров Пасхи довольно далеко, и мысль поехать туда и попробовать передвинуть парочку моаи, очевидно, показалась бы безумием… Ну а почему не попытаться сделать точную копию, например, у нас, в Страконице? Дни уходили один за другим, а я мысленно перебирал, с кем, из чего и как сделать статую. Дерево и камень я сразу отбросил – очень трудоемко. Нужно было найти способ и материал попроще.
На площадке за моим домом ребята постоянно играли в футбол, а вокруг сидели болельщики. Я решил обратиться к ним. Показал им чертеж статуи моаи и долго объяснял, зачем она мне нужна, из чего и как ее надо сделать. У большинства интерес быстро пропал. Но один – Мартин – сказал:
– Я бы попытался, если сумею.
Итак, нас было уже двое: Мартин Обельфальцер и я. Потом к нам присоединился брат Мартина Томаш, его товарищи Петр, Франта и еще много других.
Наконец я решил: модель будем отливать из бетона. Сделаем форму из глины, а способ отливки обсудим со специалистами. Нам повезло – дело было настолько курьезное, что многие, помогая, видели в нем забавное развлечение. Нам шли навстречу и совершенно незнакомые люди. Немалую роль в этом сыграла и опубликованная статья. Размер статуи предопределила доступная нам механизация. Не могли же мы сделать гиганта, которого бы не поднял ни один кран и не увез никакой грузовик. Высота 4,5 м и вес 10 – 12 т. Так мы решили, посоветовавшись со специалистами автомобильного транспорта.
Теперь нам оставалось только найти место. Да еще желательно, чтобы оно было недалеко от нашего дома и туда могла бы въехать нужная нам техника.
Площадку выделил директор среднего производственного училища в Страконице, помогали и члены организации Социалистического союза молодежи (ССМ) училища, и члены организации ССМ агростроительного треста, где я работаю.
Ну, вот глиняная форма и готова, мы торжественно залили ее бетоном, и он месяц застывал. Деньги за цемент для бетона я заплатил из собственного кармана, но то сказочное ощущение, когда автокран поднял статую и мы впервые увидели плоды своего труда, нельзя оценить никакими деньгами.
Настал момент, которого мы ждали более полугода. 8 декабря 1982 года. Серый осенний день. К испытанию все готово, и статуя стоит на центральной площади Страконице. Удастся испытание или все кончится большим конфузом? Главное, чтобы никто не пострадал, это самое важное. А вдруг статуя упадет?
Вероятность неудачи была велика. Для страховки я выпросил автокран, чтобы он во время испытания удерживал статую от падения.
Ребята мне помогали как могли и, главное, верили, что наш эксперимент пройдет хорошо.
– Все готовы?
Наклоняющие держали веревки, укрепленные на голове модели, и ждали команды. Те, кто тянул поворачивающие канаты, должны были придать нашему бетонному гиганту движение вперед.
– Взяли! Канат натянулся, ребята перехватили его, пока было можно, – ничего. Ослабили на минуту напряжение, чтобы получше ухватиться, и снова потянули. Опять ничего.
– Не идет! Нашу неудачу видели и зрители. К двум канатам, идущим от головы модели, встали новые люди, но всем не хватало места. Что дальше? Сделали перекладину, чтобы удобнее было держать канат. Руки добровольных помощников быстро передали деревянный брусок, привязали его к веревке. Это было уже лучше.
– Начали!
Наклон в другую сторону, поворот в противоположную – первый шаг! Ура! Она ходит!
С меня разом свалились все заботы предыдущих дней. Ребята радовались не меньше меня. Чтобы определить необходимое количество людей, мы постепенно – по одному – уменьшали число стоявших у канатов. Оказалось, что для наклона нужно восемь, а для поворота – девять человек. Всего семнадцать.
В конце мая 1985 года мне позвонил товарищ, с которым я уже год не виделся. Вместо обычного «здравствуй, как дела?» он огорошил меня вопросом:
– Ты едешь с Хейердалом на остров Пасхи?
О предстоящей экспедиции я не имел ни малейшего представления, о чем и сообщил приятелю. По его совету я нашел номер газеты «Млада фронта» и прочел: «Норвежский ученый Тур Хейердал, который в 1955 – 1956 годах пересек на бальсовом плоту «Кон-Тики» Тихий океан, организует очередную экспедицию. По желанию норвежского музея «Кон-Тики» он проведет археологические раскопки на острове Пасхи. Полный сил и энергии семидесятилетний ученый предполагает отправиться в экспедицию в будущем году. Она будет посвящена раскопкам ритуальных предметов и других исторических памятников».
У меня закружилась голова. Поехать с Хейердалом на родину моаи! Несбыточная фантазия. К счастью, я быстро взял себя в руки и прочел заметку еще раз. Экспедиция отправляется через полгода. Может ли заинтересовать Хейердала наш эксперимент?
Я долго колебался, но потом с помощью друга, знающего английский, описал наш опыт, отправил письмо и стал ждать. Я считал дни и мысленно представлял, как известный ученый держит листок в руке, снисходительно улыбается и бросает его в корзину.
Но через три недели пришел ответ. Тура интересовали детальные подробности нашего эксперимента. Мы написали второе письмо на нескольких страницах и приложили фотографии нашей «шагающей страконицкой моаи».
И снова пришел ответ от Тура Хейердала. В нем было приглашение участвовать в экспедиции.
К первой моаи я подходил со смешанным чувством: похоже на нашу, страконицкую? Не похожа? Я нетерпеливо ускорил шаг и обогнал остальных членов экспедиции. Взглянул на нижнюю часть лежащего гиганта, и сердце запрыгало от радости. Основание было таким, как я предполагал, – не совсем прямое, но и не слишком закругленное. Пока я прощупывал его, подошла вся группа. Началась оживленная дискуссия о том, что нам нужно для успешного проведения эксперимента.
После обеда мы отправились к кратеру вулкана Рано Рараку. Поднялись на вершину. Вид на озеро внутри кратера для меня не был совсем неожиданным, перед приземлением мы довольно долго покружили над Рано Рараку. Озеро, метров триста в диаметре, лежит в мелкой продолговатой чаше в жерле вулкана. Его темно-синяя поверхность резко контрастирует с зеленым тростником, растущим вдоль берегов, и с черно-красными породами кратера, которые покрыты редкой травой. На вершине выступают два черных пика скал, которые поднимаются вверх на южной стороне кратера. Под ними стоят несколько десятков полуприсыпанных моаи. Эти статуи были высечены внутри кратера и так там и остались. Ни одна из них не стронулась с места. В этом мы убедились, рассмотрев отдельные статуи и снаружи и внутри кратера.
На побережье, в стороне от деревни, расположена Тагаи – отреставрированная недавно древняя ритуальная площадка размером с квадратный километр. Сторону, обращенную к океану, образуют три каменные платформы агу с истуканами: на одной их – пять, на двух других – по одному. Посредине между платформами проходит дорога шириной метров пятнадцать, вымощенная каменными плитами.
Никогда раньше не приходило мне в голову, как огромны эти статуи, сколько усилий и материала потребовалось на их создание. Древние неутомимые ваятели не только вытесали моаи и разместили их по всему острову. Они еще для каждой построили обширные величественные постаменты. А может, наоборот? Сначала на берегу океана построили платформы агу и только много позже догадались украсить их моаи?
Как же выглядит платформа агу?
Это ровная либо слегка наклоненная к морю площадка длиной от десяти до ста метров и шириной около пятидесяти. Большинство агу расположено прямо на берегу, и от воды их отделяет только стена шириной 1 – 2 м. Собственно говоря, стена – это пьедестал для моаи. Его высота 3, а бывает и 6 м. Островитяне строили такую стену из больших камней, умело положенных один на другой. На некоторых агу каменные плиты так точно пригнаны друг к другу, что диву даешься. На первый взгляд они напоминают знаменитые постройки инков Южной Америки. Плиты обработаны мастерски, никаких зазоров между ними нет. Такие агу, по-видимому, относятся к раннему периоду заселения, а о том, доказывают ли они связь острова с индейскими цивилизациями Южной Америки, ученые спорят и до сих пор.
Между стеной-пьедесталом и платформой лежит наклонная плоскость под углом 15 – 20°. Она выложена рядами черных валунов, которые служат своеобразным украшением. Так выглядели агу во времена, когда тут проходили культовые церемонии и погребения высокопоставленных особ племени. Сегодня большинство из 244 агу лежат в развалинах. Они пали в неравном бою со временем, людьми и природой. Несколько восстановленных агу – заслуга доктора Уильяма Мюллоя. Он был участником первой экспедиции Тура Хейердала и потом несколько раз возвращался на остров, чтобы продолжить раскопки и реставрировать разрушенные памятники. Рапа Нуи его очаровал, и он не хотел оставаться без преемников. Он выбрал несколько одаренных детей островитян и дал им возможность изучать археологию в университетах на континенте. Наш хозяин, Серхио Рапу, один из них. Когда доктор Мюллой умер, его последователи поставили ему в Тагаи памятник.
После обеда мы снова отправились к Рано Рараку, нашей целью было осмотреть стоящие на его склоне моаи.
– А что это у той моаи на лице? И на подбородке? Арно, пожалуйста, посмотри, что означают эти линии на лицах изваяний?
– Это щели от выпавших камней. Сам видишь, как они выветрены.
– А может, это татуировка? – не успокаиваюсь я. Когда-то я прочел, что первые обитатели острова увлекались татуировкой. Особенно аристократия. А поскольку статуи представляли вождей племени или высокородных особ, почему бы на них тоже не могла быть татуировка?
– Нет, это не татуировка, – вмешался в дебаты Тур, подходя к нам. – Туф, из которого они сделаны, содержит куски твердого минерала – ксенолита. Когда туф выветривается, минерал выпадает, и остаются трещины. Необходимо в самое ближайшее время найти средство для консервации статуй. Иначе со временем от них ничего не останется.
– Но хоть кто-нибудь о них заботится? – возмутился я.
– Да. ЮНЕСКО провела конкурс на лучшее предложение, как сохранить моаи. И даже один из проектов принят. Но нет денег. А когда люди увидят фильм об экспедиции и твоем эксперименте, они спохватятся и начнут искать источники для финансирования, – растолковывает мне Тур и заговорщицки улыбается.
Однажды Тур пригласил двух островитян, старого Леонардо и его сестру, утверждавших, что они знают песни древних рабочих, передвигавших изваяния.
Тур дал знак операторам, чтобы приготовили камеры, и старая женщина тихо запела. Леонардо закрыл глаза, стал медленно раскачиваться и, поворачиваясь в сторону, противоположную наклону, делал шаг вперед. Постепенно он продвигался к камерам. В его движениях было что-то комичное и одновременно таинственное. Когда перестала стрекотать камера, Леонардо был страшно доволен – он попал в фильм.
На следующий день мы начали раскопки на равнине у подножия Рано Рараку, где несколько поваленных истуканов лежали головой на юго-запад, параллельно побережью. Мы высказали предположение, что они упали в процессе передвижения к платформам агу.
Если действительно было так, значит, именно здесь пролегал древний путь, по которому передвигались моаи. Где же искать?..
Самое простое – попытаться копать у основания лежащих гигантов. Со времени их падения, за небольшим исключением, их никто не трогал.
Серхио Рапу нам объяснил, что прямо под упавшими великанами, возможно, есть и остатки древних растений. Здесь хватит работы для обширных раскопок, которые он планирует провести в будущем.
Серхио показал нам на одну из лежащих статуй, и у ее основания археологи Гонзало и Арно обозначили прямоугольник, где собирались копать. Раскопки дали бы нам ответ, нужны ли для передвижения моаи специально подготовленные дороги. Расчеты и страконицкий опыт подсказывали, что не нужны. Но не сделал ли я ошибку в своих расчетах? Окончательный ответ могло дать только дальнейшее исследование. Понятно, что я горел любопытством.
Ван Тилбург свято верила в то, что статуи перемещали на спинах, и она первая провела компьютерное моделирование для исследования их перевозки. К сожалению, выбранная для ее экспериментов платформа Аху Акиви очень нетипичная из всех стоявших на острове, она действительно с легкостью могла перемещаться и на спи – не, и на животе. К береговым же платформам можно было подобраться лишь спереди, поэтому статуи должны были быть перевернуты перед тем, как их поднять, если они прибывали на спинах. И, конечно, компьютерное моделирование – это очень хорошо, однако в действительности тяжелые камни – это совсем другое…
В 1998 году был проведен эксперимент для телевидения. Ван Тилбург направляла движение девятитонной модели статуи на острове: сорок человек тянуло ее на санках по наклонной плоскости около 50 м. Но неожиданно она была вынуждена сменить положение, перевернувшись со спины на живот, поскольку статуя, лежавшая на спине, должна была быть установлена за платформой, что, как уже упоминалось, в большинстве случаев было невозможно. Однако, как указывал инженер Винс Ли, даже ее новый метод был сопряжен со множеством проблем, потому что куда деваться колоннам тех, кто толкает статую, когда сани оказываются около платформы? Ли высказывает более здравое и практическое соображение, подтвержденное опытом, что эту дилемму может решить лишь использование рычагов, поскольку всегда найдется пространство, где можно толкать рычаг. В Андах, в Египте и других местах были найдены большие глыбы, причем найдены в таких местах, которые слишком узкие для большого количества «толкателей», которые необходимы для их передвижения. Именно рычаги должны были использоваться для толкания камней вперед и назад.
В поразительном эксперименте, проведенном Ли на острове, 12 человек поднимали при помощи рычага 6-тонный камень на 5 м за полтора часа; таким образом, каждый условно двигал по 500 кг камня, при этом не требовались никакие приспособления, чтобы тащить его. Подобным способом они могли передвигать камень на 30 – 40 м в день. Ван Тилбург понадобилось бы при такой же скорости в 4 – 6 раз больше людей. И, конечно, они могли достигнуть любой платформы, не работая со стороны моря!
Статуи, если их перевозили на спине или животе, должны были быть соответствующим образом завернуты и набиты травой по причине хрупкости и для защиты орнамента. А если их перемещали вертикально, чтобы уменьшить трение, возможно, то и дело поворачивая их основания, как мы часто переставляем холодильник?
Кэтрин Рутледж, как она сама пишет, «серьезно пришла к выводу, что статуи могли передвигать в вертикальном положении»; Хейердалу островитяне рассказывали в 1950-е годы, что статуи «пробирались вперед» (это было показано сведенными вместе ногами и напряженными коленями), в то время как несколько лет спустя французскому исследователю Франсису Мазьеру местные жители рассказали, что «статуи двигались вертикально, делая полоборота на своих круглых основаниях».
В 1980-е годы было проведено два независимых расследования для проверки осуществления этой техники. Павел Павел начал с 26-сантиметровой глиняной статуи, которая, как утверждалось, была очень прочной, благодаря большой окружности основания и узкой нижней части, в которой находился центр тяжести, примерно на высоте одной трети от общей высоты. Затем он сделал 4, 5-метровую бетонную статую, весившую 12 т. В 1982 году в чешском городе Страконице он попытался поднять ее вертикально; было сооружено слегка выпуклое основание для легкого верчения (плоское основание вынуждало делать более длинные «шаги»). Вокруг головы и основания были привязаны веревки, семнадцать человек, разделенные на две группы, наклоняли статую на край и толкали вперед. Не имея практики, был сделан невероятный прогресс, команда работала слаженно и без переутомления.
В 1986 году Павел смог повторить эксперимент на острове, используя две настоящие вновь установленные статуи. Была выбрана 2, 8-метровая статуя весом 4 – 5 т (с накладками из дерева, чтобы защитить ее от веревок), и лишь три человека понадобилось, чтобы наклонить ее, и пятеро, чтобы толкать вперед. Другая, в Тонгарики, высотой в 4 м и весом в 9 т, была сдвинута с места. Она стояла настолько прочно, что можно было наклонить ее на 70° на другую сторону, при этом она не падала. Лишь шестнадцать человек потребовалось, чтобы сдвинуть ее на расстояние в 6 м: семеро наклоняли и девять переворачивали. Вследствие этого Павел пришел к выводу, что при надлежащем опыте эту фигуру можно сдвигать на 200 м в день, и даже самые большие статуи могли быть передвинуты таким образом – хотя передвижение 82-тонного Паро на 6 км по сырой земле – это совсем не то, что переместить маленькую фигуру на 6 м. Он утверждает, что моаи были передвинуты в сырою погоду, чтобы уменьшить трение и износ основания. Тур Хейердал предположил, что при использовании такого метода 20-тонная статуя может двигаться в среднем на 100 м в день.
Впрочем, сейчас самое время предоставить слово самому Павлу Павелу, чешкому инженеру, написавшему книгу воспоминаний о своем пребывании на острове в конце 1980-х годов.
Моаи учатся ходить
«Дорогой господин Павел!«Наш самолет приближался к месту назначения, и через несколь – ко минут мы увидели внизу Рапа Нуи – знаменитый остров Пасхи.
Я был очень удивлен, когда увидел фотографию копии статуи с острова Пасхи.
На фото статуя перемещается на катках с помощью многих рычагов, что мне вполне понятно. Но на другом снимке кажется, что Вы передвигаете статую в положении стоя, и трудно понять, как, собственно, Вы это делаете.
Был бы весьма рад, если бы Вы прислали мне подробное описание, и хочу Вас поздравить с идеей провести эксперимент с бетонной копией.
С пожеланием всего лучшего Тур Хейердал»
Я летел вместе с экспедицией, возглавляемой Туром Хейердалом, и со съемочной группой шведского телевидения, состоящей из четырех человек. Тур Хейердал и его спутник, профессор Арно Скейлсволд, через тридцать лет возвращались на остров Пасхи.
Пока мы медленно облетали вулкан, на его желтом травянистом склоне появилась группка мелких черных точек. Я, замерев, следил, как точки постепенно принимали очертания каменных статуй моаи, этих таинственных королев острова Пасхи.
Я оглянулся и увидел Тура, невозмутимо сидевшего в среднем ряду кресел, спокойно обсуждавшего что-то с киногруппой и совсем не разделявшего воодушевления пассажиров. Когда мы выходили из самолета, у меня в руках оказалось две сумки, моя и Хейердала. Он попросил помочь ему.
Церемония встречи превратилась в довольно утомительную работу. У трапа нас ждала ликующая толпа во главе с молодым высоким человеком в очках. Это был губернатор острова известный археолог и друг Тура Хейердала доктор Серхио Рапу. Островитяне, увидев старых знакомых, обнимали их и выкрикивали рапануйское приветствие – «иа ора на».
Я стоял недалеко от Тура и завистливо смотрел на пестрые цветочные ожерелья, которые островитяне один за другим надевали ему на шею. Вокруг царила фантастическая неразбериха, но у меня было достаточно времени, чтобы все рассмотреть. Вдруг кто-то из них, наверно, пожалев меня, с приветливым «иа ора на» повесил и мне на грудь огромный венок. На краю аэродрома нас ожидал местный фольклорный ансамбль. Музыканты, в юбочках из травы и таких же повязках на лбу, завели темпераментную мелодию и вдохновенно запели. Как только мы приблизились, вперед со страшным криком выскочили два воинственно раскрашенных дикаря. Но Хейердал с олимпийским спокойствием наблюдал их угрожающие движения: он знал, что за этим последует. Дикари, крича и пританцовывая, сложили к его ногам подношения: живых цыплят, связанных за ноги, сладкий картофель в корзинке, сплетенной из пальмовых листьев, и гроздь бананов.
Тут музыка успокоилась, в ней появились более мелодичные тона, и на площадку, ритмично раскачиваясь, вышли девушки. Повязки на лбу и юбки у них были из белых перьев, которые разлетались в стороны в бурном ритме танца. Я поставил на землю обе сумки и с фотоаппаратом над головой стал пробираться к танцовщицами. Я должен был сделать снимок на память».
Для меня остров Пасхи начался задолго до этого путешествия. Еще дома, в Страконице, я попытался разгадать одну из тайн Рапа Нуи, и, как мне кажется, небезуспешно.
Древние каменщики вытесали на склоне кратера вулкана Рано Рараку больше семисот статуй разной величины. Некоторых готовых гигантов переправили на расстояние от нескольких сот метров до шестнадцати километров! Как им это удалось при тогдашних примитивных орудиях и без тягловых животных, о которых в ту пору на острове еще не знали?
Что же было под рукой у тогдашних островитян? Канаты, деревянные рычаги, камни, чтобы подкладывать под основание, и человеческая сила. Не так уж мало. Но достаточно ли подобных подручных средств для перемещения колоссов в несколько десятков тонн весом? И главное, как они ухитрились при транспортировке ни капельки не повредить поверхность истуканов?
Теорий о том, как проходило передвижение моаи, несколько. Первое, что приходит в голову, взять статую в руки и перенести. Нет, это не так просто. В Ла-Венте в Мексике провели любопытный эксперимент: тридцать пять человек, впрягшись в лямки, перенесли статую весом в тонну на семь километров. Но что возможно с небольшим изваянием, вряд ли получится с таким, которое в десять, а то и сто раз тяжелее.
Хорошо, но есть еще один способ – волоком.
Тур Хейердал еще во время первой экспедиции на острове по совету Педро Атана, старосты деревни, организовал интересное испытание. Сто восемьдесят рабочих, ухватившись за канаты, тянули десятитонную статую по земле. И она перемещалась. Чтобы не повредить изваяние, туземцы сделали деревянные сани, которые его предохраняли от трения о землю. Позже Тур Хейердал сам признал: этот метод не представляется реальным. Ведь выбранный им истукан был из самых маленьких, а чтобы волочить по земле гигантов, не хватило бы всего населения, жившего тогда на острове.
Тащить статуи волоком мне не кажется разумным еще по одной причине. Несколько десятков, а то и сотен человек, ухватившись за канаты, растянулись бы на десятки метров. И тогда непонятно, как древние островитяне расставляли моаи прямо на берегу. Чуть дальше – уже бурный неутихающий прибой и большая глубина. Те, кто волочил изваяние, здесь бы не нашли опоры для ног.
Не могли ничем помочь и островитяне. На все вопросы они отвечали одно и то же: «Статуи ходили сами».
Я еще и еще раз перечитывал книгу Хейердала «Аку-Аку» и рассматривал фотографии моаи. И вдруг осознал: островитяне утверждали, что статуи ходили сами, а мы почему-то не воспринимали это всерьез.
Конечно, поверить, что статуи ходили сами, мне мешал здравый смысл. А если им кто-то помогал? Наклонил, повернул… Ведь мы, передвигая тяжелый шкаф или бочку, всегда именно так и делаем. Наклоним на одну сторону, повернем, наклоним, повернем. У грузчиков в былые времена для такого способа был свой профессиональный термин – кантовать. Кантовали тяжелые грузы, с которыми иначе не справиться.
А можно ли кантовать огромную моаи?
Вопрос не давал мне покоя, и я решил проверить. Из глины по фотографиям я вылепил почти четырехметровую модель. Когда она высохла, я попытался ее наклонить. При наклоне 15° – 20° она начинала падать. Хотя наклон этот скорее всего необязателен. Поворачивая модель на твердой площадке, я могу приподнять чуть-чуть ее основание с одной стороны, и тогда она повернется в противоположную сторону. Но как статую наклонить? Достаточно ли завязать вокруг головы канаты и тянуть? Однако при подсчетах оказалось, что для наклона нужна довольно большая сила. Это меня озадачило: получалось, что в передвижении истуканов участвовало множество людей. Такой вариант мне не подходил. Правда, я рассчитывал статистическую силу при условии, что статуя стоит на твердой поверхности. На мягкой же почве результаты получились другие, и величина необходимой силы немного уменьшилась.
Первая часть задачи – наклон – оказалась легкой. Но была и вторая часть – поворот. Как заставить повернуть такой колосс? А как, собственно, выглядит основание моаи? На фотографиях и в книгах оно казалось прямым, но снимки были невысокого качества. А если основание закругленное, как утверждает Франсис Мазьер, то уменьшится и величина силы, нужной для наклона.
Удача пришла ко мне, когда одну из своих статей о возможности передвижения статуй острова Пасхи я послал в научный журнал. Там были снисходительны к начинающему автору и в конце концов мой материал опубликовали. В конце статьи я упомянул, что мы предполагаем правильность теоретических расчетов проверить на практике. Остров Пасхи довольно далеко, и мысль поехать туда и попробовать передвинуть парочку моаи, очевидно, показалась бы безумием… Ну а почему не попытаться сделать точную копию, например, у нас, в Страконице? Дни уходили один за другим, а я мысленно перебирал, с кем, из чего и как сделать статую. Дерево и камень я сразу отбросил – очень трудоемко. Нужно было найти способ и материал попроще.
На площадке за моим домом ребята постоянно играли в футбол, а вокруг сидели болельщики. Я решил обратиться к ним. Показал им чертеж статуи моаи и долго объяснял, зачем она мне нужна, из чего и как ее надо сделать. У большинства интерес быстро пропал. Но один – Мартин – сказал:
– Я бы попытался, если сумею.
Итак, нас было уже двое: Мартин Обельфальцер и я. Потом к нам присоединился брат Мартина Томаш, его товарищи Петр, Франта и еще много других.
Наконец я решил: модель будем отливать из бетона. Сделаем форму из глины, а способ отливки обсудим со специалистами. Нам повезло – дело было настолько курьезное, что многие, помогая, видели в нем забавное развлечение. Нам шли навстречу и совершенно незнакомые люди. Немалую роль в этом сыграла и опубликованная статья. Размер статуи предопределила доступная нам механизация. Не могли же мы сделать гиганта, которого бы не поднял ни один кран и не увез никакой грузовик. Высота 4,5 м и вес 10 – 12 т. Так мы решили, посоветовавшись со специалистами автомобильного транспорта.
Теперь нам оставалось только найти место. Да еще желательно, чтобы оно было недалеко от нашего дома и туда могла бы въехать нужная нам техника.
Площадку выделил директор среднего производственного училища в Страконице, помогали и члены организации Социалистического союза молодежи (ССМ) училища, и члены организации ССМ агростроительного треста, где я работаю.
Ну, вот глиняная форма и готова, мы торжественно залили ее бетоном, и он месяц застывал. Деньги за цемент для бетона я заплатил из собственного кармана, но то сказочное ощущение, когда автокран поднял статую и мы впервые увидели плоды своего труда, нельзя оценить никакими деньгами.
Настал момент, которого мы ждали более полугода. 8 декабря 1982 года. Серый осенний день. К испытанию все готово, и статуя стоит на центральной площади Страконице. Удастся испытание или все кончится большим конфузом? Главное, чтобы никто не пострадал, это самое важное. А вдруг статуя упадет?
Вероятность неудачи была велика. Для страховки я выпросил автокран, чтобы он во время испытания удерживал статую от падения.
Ребята мне помогали как могли и, главное, верили, что наш эксперимент пройдет хорошо.
– Все готовы?
Наклоняющие держали веревки, укрепленные на голове модели, и ждали команды. Те, кто тянул поворачивающие канаты, должны были придать нашему бетонному гиганту движение вперед.
– Взяли! Канат натянулся, ребята перехватили его, пока было можно, – ничего. Ослабили на минуту напряжение, чтобы получше ухватиться, и снова потянули. Опять ничего.
– Не идет! Нашу неудачу видели и зрители. К двум канатам, идущим от головы модели, встали новые люди, но всем не хватало места. Что дальше? Сделали перекладину, чтобы удобнее было держать канат. Руки добровольных помощников быстро передали деревянный брусок, привязали его к веревке. Это было уже лучше.
– Начали!
Наклон в другую сторону, поворот в противоположную – первый шаг! Ура! Она ходит!
С меня разом свалились все заботы предыдущих дней. Ребята радовались не меньше меня. Чтобы определить необходимое количество людей, мы постепенно – по одному – уменьшали число стоявших у канатов. Оказалось, что для наклона нужно восемь, а для поворота – девять человек. Всего семнадцать.
В конце мая 1985 года мне позвонил товарищ, с которым я уже год не виделся. Вместо обычного «здравствуй, как дела?» он огорошил меня вопросом:
– Ты едешь с Хейердалом на остров Пасхи?
О предстоящей экспедиции я не имел ни малейшего представления, о чем и сообщил приятелю. По его совету я нашел номер газеты «Млада фронта» и прочел: «Норвежский ученый Тур Хейердал, который в 1955 – 1956 годах пересек на бальсовом плоту «Кон-Тики» Тихий океан, организует очередную экспедицию. По желанию норвежского музея «Кон-Тики» он проведет археологические раскопки на острове Пасхи. Полный сил и энергии семидесятилетний ученый предполагает отправиться в экспедицию в будущем году. Она будет посвящена раскопкам ритуальных предметов и других исторических памятников».
У меня закружилась голова. Поехать с Хейердалом на родину моаи! Несбыточная фантазия. К счастью, я быстро взял себя в руки и прочел заметку еще раз. Экспедиция отправляется через полгода. Может ли заинтересовать Хейердала наш эксперимент?
Я долго колебался, но потом с помощью друга, знающего английский, описал наш опыт, отправил письмо и стал ждать. Я считал дни и мысленно представлял, как известный ученый держит листок в руке, снисходительно улыбается и бросает его в корзину.
Но через три недели пришел ответ. Тура интересовали детальные подробности нашего эксперимента. Мы написали второе письмо на нескольких страницах и приложили фотографии нашей «шагающей страконицкой моаи».
И снова пришел ответ от Тура Хейердала. В нем было приглашение участвовать в экспедиции.
К первой моаи я подходил со смешанным чувством: похоже на нашу, страконицкую? Не похожа? Я нетерпеливо ускорил шаг и обогнал остальных членов экспедиции. Взглянул на нижнюю часть лежащего гиганта, и сердце запрыгало от радости. Основание было таким, как я предполагал, – не совсем прямое, но и не слишком закругленное. Пока я прощупывал его, подошла вся группа. Началась оживленная дискуссия о том, что нам нужно для успешного проведения эксперимента.
После обеда мы отправились к кратеру вулкана Рано Рараку. Поднялись на вершину. Вид на озеро внутри кратера для меня не был совсем неожиданным, перед приземлением мы довольно долго покружили над Рано Рараку. Озеро, метров триста в диаметре, лежит в мелкой продолговатой чаше в жерле вулкана. Его темно-синяя поверхность резко контрастирует с зеленым тростником, растущим вдоль берегов, и с черно-красными породами кратера, которые покрыты редкой травой. На вершине выступают два черных пика скал, которые поднимаются вверх на южной стороне кратера. Под ними стоят несколько десятков полуприсыпанных моаи. Эти статуи были высечены внутри кратера и так там и остались. Ни одна из них не стронулась с места. В этом мы убедились, рассмотрев отдельные статуи и снаружи и внутри кратера.
На побережье, в стороне от деревни, расположена Тагаи – отреставрированная недавно древняя ритуальная площадка размером с квадратный километр. Сторону, обращенную к океану, образуют три каменные платформы агу с истуканами: на одной их – пять, на двух других – по одному. Посредине между платформами проходит дорога шириной метров пятнадцать, вымощенная каменными плитами.
Никогда раньше не приходило мне в голову, как огромны эти статуи, сколько усилий и материала потребовалось на их создание. Древние неутомимые ваятели не только вытесали моаи и разместили их по всему острову. Они еще для каждой построили обширные величественные постаменты. А может, наоборот? Сначала на берегу океана построили платформы агу и только много позже догадались украсить их моаи?
Как же выглядит платформа агу?
Это ровная либо слегка наклоненная к морю площадка длиной от десяти до ста метров и шириной около пятидесяти. Большинство агу расположено прямо на берегу, и от воды их отделяет только стена шириной 1 – 2 м. Собственно говоря, стена – это пьедестал для моаи. Его высота 3, а бывает и 6 м. Островитяне строили такую стену из больших камней, умело положенных один на другой. На некоторых агу каменные плиты так точно пригнаны друг к другу, что диву даешься. На первый взгляд они напоминают знаменитые постройки инков Южной Америки. Плиты обработаны мастерски, никаких зазоров между ними нет. Такие агу, по-видимому, относятся к раннему периоду заселения, а о том, доказывают ли они связь острова с индейскими цивилизациями Южной Америки, ученые спорят и до сих пор.
Между стеной-пьедесталом и платформой лежит наклонная плоскость под углом 15 – 20°. Она выложена рядами черных валунов, которые служат своеобразным украшением. Так выглядели агу во времена, когда тут проходили культовые церемонии и погребения высокопоставленных особ племени. Сегодня большинство из 244 агу лежат в развалинах. Они пали в неравном бою со временем, людьми и природой. Несколько восстановленных агу – заслуга доктора Уильяма Мюллоя. Он был участником первой экспедиции Тура Хейердала и потом несколько раз возвращался на остров, чтобы продолжить раскопки и реставрировать разрушенные памятники. Рапа Нуи его очаровал, и он не хотел оставаться без преемников. Он выбрал несколько одаренных детей островитян и дал им возможность изучать археологию в университетах на континенте. Наш хозяин, Серхио Рапу, один из них. Когда доктор Мюллой умер, его последователи поставили ему в Тагаи памятник.
После обеда мы снова отправились к Рано Рараку, нашей целью было осмотреть стоящие на его склоне моаи.
– А что это у той моаи на лице? И на подбородке? Арно, пожалуйста, посмотри, что означают эти линии на лицах изваяний?
– Это щели от выпавших камней. Сам видишь, как они выветрены.
– А может, это татуировка? – не успокаиваюсь я. Когда-то я прочел, что первые обитатели острова увлекались татуировкой. Особенно аристократия. А поскольку статуи представляли вождей племени или высокородных особ, почему бы на них тоже не могла быть татуировка?
– Нет, это не татуировка, – вмешался в дебаты Тур, подходя к нам. – Туф, из которого они сделаны, содержит куски твердого минерала – ксенолита. Когда туф выветривается, минерал выпадает, и остаются трещины. Необходимо в самое ближайшее время найти средство для консервации статуй. Иначе со временем от них ничего не останется.
– Но хоть кто-нибудь о них заботится? – возмутился я.
– Да. ЮНЕСКО провела конкурс на лучшее предложение, как сохранить моаи. И даже один из проектов принят. Но нет денег. А когда люди увидят фильм об экспедиции и твоем эксперименте, они спохватятся и начнут искать источники для финансирования, – растолковывает мне Тур и заговорщицки улыбается.
Однажды Тур пригласил двух островитян, старого Леонардо и его сестру, утверждавших, что они знают песни древних рабочих, передвигавших изваяния.
Тур дал знак операторам, чтобы приготовили камеры, и старая женщина тихо запела. Леонардо закрыл глаза, стал медленно раскачиваться и, поворачиваясь в сторону, противоположную наклону, делал шаг вперед. Постепенно он продвигался к камерам. В его движениях было что-то комичное и одновременно таинственное. Когда перестала стрекотать камера, Леонардо был страшно доволен – он попал в фильм.
На следующий день мы начали раскопки на равнине у подножия Рано Рараку, где несколько поваленных истуканов лежали головой на юго-запад, параллельно побережью. Мы высказали предположение, что они упали в процессе передвижения к платформам агу.
Если действительно было так, значит, именно здесь пролегал древний путь, по которому передвигались моаи. Где же искать?..
Самое простое – попытаться копать у основания лежащих гигантов. Со времени их падения, за небольшим исключением, их никто не трогал.
Серхио Рапу нам объяснил, что прямо под упавшими великанами, возможно, есть и остатки древних растений. Здесь хватит работы для обширных раскопок, которые он планирует провести в будущем.
Серхио показал нам на одну из лежащих статуй, и у ее основания археологи Гонзало и Арно обозначили прямоугольник, где собирались копать. Раскопки дали бы нам ответ, нужны ли для передвижения моаи специально подготовленные дороги. Расчеты и страконицкий опыт подсказывали, что не нужны. Но не сделал ли я ошибку в своих расчетах? Окончательный ответ могло дать только дальнейшее исследование. Понятно, что я горел любопытством.