Однако другие ученые основывали свои теории на новых генетических исследованиях. Было найдено полное отсутствие южноамериканской ДНК на острове Пасхи. Эти данные со всей очевидностью показывали, что трудно согласиться с теорией Джилла. Это также означало, что гости из Нового Света полностью забыли или не обращали внимание на всевозможные характерные черты, материалы и технику того мира.
В свое время Хейердал обнаружил несколько ранних описаний внешности островитян, в особенности их светлой кожи – их самих восхищала светлая кожа европейцев. Он связал этот факт с находками светлокожих мумий в Перу и сделал вывод о родстве этих народов. Но в то же время более ранние путешественники давали противоречивые расовые характеристики островитян. Проницательный капитан Кук написал, что «по цвету кожи, чертам, языку эти люди были похожи на людей большинства западных островов, и никто не сомневается, что они имеют то же происхождение».
Недавние генетические работы, проведенные в Полинезии на основе новейших научных разработок, продемонстрировали, что полинезийцы, в основном, произошли от азиатского населения, проживавшего на юго-востоке Азии; восточные же полинезийцы обнаруживают значительное единообразие и, возможно, произошли от небольшого числа предков. Свидетельств генетической связи между Южной Америкой и Полинезией не было найдено вообще. Иными словами, точка зрения Хейердала не получила подтверждения после проведения генетического анализа.
Какие же из всего этого можно сделать выводы?
Как и почему они туда попали?
Путешествие по звездам
Случайная находка?
Слева – типичный островной мотив «маски с глазами». В центре – маска с Гавайев. Справа – тоже с Маркизских островов
На конгрессе 1997 года в Альбукерке Чапмэн высказал свое убеждение в том, что именно Туамоту является местом происхождения жителей острова Пасхи. Было обнаружено близкое анатомическое сходство населения этой островной группы с жителями Маркизских островов: «Анализы показали близкое сходство населения Восточной Полинезии, колонизовавшего остров Пасхи в поздний доисторический и первобытный периоды». Тур Хейердал же считал, что множество перуанцев приплыли на остров Пасхи и очень просто будет найти их следы с помощью метрического анализа (более низкие головы, более мелкие черепа и так далее) – но никто так и не смог этого сделать…Статуэтка сидящего человека с птичьей головой с Соломоновых островов
Сегодня самые недавние исследования не подтверждают теорию о каком-либо заселении или генетическом влиянии выходцев из Южной Америки. Сходства, отмеченные ранее, объясняются ошибками в данных, которые были собраны, и предполагается, что наиболее вероятной родиной предков островитян были Мангарева или острова Туамоту.В свое время Хейердал обнаружил несколько ранних описаний внешности островитян, в особенности их светлой кожи – их самих восхищала светлая кожа европейцев. Он связал этот факт с находками светлокожих мумий в Перу и сделал вывод о родстве этих народов. Но в то же время более ранние путешественники давали противоречивые расовые характеристики островитян. Проницательный капитан Кук написал, что «по цвету кожи, чертам, языку эти люди были похожи на людей большинства западных островов, и никто не сомневается, что они имеют то же происхождение».
Недавние генетические работы, проведенные в Полинезии на основе новейших научных разработок, продемонстрировали, что полинезийцы, в основном, произошли от азиатского населения, проживавшего на юго-востоке Азии; восточные же полинезийцы обнаруживают значительное единообразие и, возможно, произошли от небольшого числа предков. Свидетельств генетической связи между Южной Америкой и Полинезией не было найдено вообще. Иными словами, точка зрения Хейердала не получила подтверждения после проведения генетического анализа.
Какие же из всего этого можно сделать выводы?
Первые ученые, посетившие остров, такие как Кэтрин Рутледж, не имели очевидных предубеждений о происхождении островитян; после полной и точной оценки доступных свидетельств она, как многие до нее и после нее, пришла к выводу, что островитяне прибыли из Полинезии, а не из Южной Америки. Ученые, прибывшие на остров с Туром Хейердалом в 1955 году, хотя и верили в его версию, все же были открыты для новых обсуждений. Сам Хейердал, к его чести, хотел, чтобы рядом были люди, которые необязательно будут согласны с ним, но смогут оценить доказательства честно и объективно. Вот как говорил об этом Эдвин Фердон: «Когда мы в шутку спрашивали Тура, не хочет ли он откопать южноамериканский горшок, чтобы доказать свою теорию об американских индейцах, которые заселили Полинезию, он говорил, что не видит в этом ничего смешного». Их исследования в конечном счете привели к выводу о том, «что большая часть того, что известно о доисторической культуре, например оставшийся язык, предполагает, что полинезийцы эмигрировали с островов на запад», хотя несколько элементов и могут быть в действительности американскими по происхождению. Несмотря ни на что, благодаря средствам информации, популярным книгам и телевизионным передачам точка зрения Тура Хейердала до сих пор остается самой известной среди широкой публики.
Бенгт Даниельссон, член команды «Кон-Тики», так описывал теоретическую работу Хейердала: «Тур строит свою пирамиду вверх ногами». Эта точная метафора была продолжена Кристофером Рейлингом, который писал: «Структура мысли Тура иногда базируется на простой и хрупкой предпосылке… он невнимателен с теми, кто правильно строит свои рассуждения и никогда не нисходит вниз».
К сожалению, теория Тура Хейердала о южноамериканском происхождении культуры острова Пасхи оказалась на самом деле шатающимся сооружением, с трудом базирующимся на предрассудках, субъективных данных и небольшом количестве доказательств – при всем уважении к памяти этого замечательного человека. Собрав воедино все данные за много лет, он стал похож на некоего человека, который загнал самого себя в угол, не имея возможности отступиться, однако не желал это признавать. Как сказал Патрик Кирч: «Ученые никогда не принимали всерьез теорию Хейердала, поскольку он игнорировал огромное количество лингвистических, этнографических, этнобиологических и археологических свидетельств».
С другой стороны, работа Хейердала, несомненно, заставила ученых живее пересматривать их собственные предположения, а кроме того, его первая экспедиция стала основой сегодняшних исследований. То, что его теории были восприняты со скептицизмом, отражает не столько предвзятое мнение об источнике полинезийской культуры, а скорее избирательность его данных и его высокомерное неуважение к тем работам, которые противоречат его теориям.
Сорок лет назад еще возможно было утверждать, что свидетельства, связывающие некоторые элементы культуры острова Пасхи с Южной Америкой, на чаше весов тянут наравне с теми, которые подтверждают связь с Полинезией. Сегодня, увы, вес полинезийской теории резко контрастирует со скудными и субъективными доказательствами связи между Рапа Нуи и Южной Америкой…
Если бы американские индейцы появлялись здесь на протяжении столетий, было бы больше материальных свидетельств их жизни и культуры. Однако, как подчеркивает Роджер Грин в недавних исследованиях, практически все – будь то устные предания, биологическая антропология, вымышленные и реальные путешествия, флора и фауна, археологический материал – все это прямо указывает на Восточную Полинезию. Возможно, и даже вероятно, что более давним домом предков островитян Пасхи были Маркизские острова, поскольку существуют многочисленные связи и сходство с этими островами, но более вероятным источником доисторического заселения является Мангарева. Как указывает Грин, многие архитектурные черты религиозных строений острова Пасхи очень похожи на те, что были на Мангареве, островах Туамоту и Питкерне, а начальные стадии развития аху и марае схожи между собой. Кроме того, серьезные археологические находки указывают на культурную непрерывность предыстории острова Пасхи.
Поскольку не было найдено ни одного значимого американского компонента в материальной культуре, можно оставить в стороне вопрос о происхождении или последующем нашествии переселенцев из Нового Света. Можно обладать популяризаторскими способностями Хейердала, его открытым, восприимчивым умом, но науке требуется точное исследование антропологических, биологических, лингвистических и археологических данных для подтверждения теории о том, что некая группа американских индейцев когда-либо обитала на этом острове. Через сто лет после начала исследований таких данных нет. Соответственно, следует признать, что остров Пасхи был заселен лишь жителями Восточной Полинезии.
Бенгт Даниельссон, член команды «Кон-Тики», так описывал теоретическую работу Хейердала: «Тур строит свою пирамиду вверх ногами». Эта точная метафора была продолжена Кристофером Рейлингом, который писал: «Структура мысли Тура иногда базируется на простой и хрупкой предпосылке… он невнимателен с теми, кто правильно строит свои рассуждения и никогда не нисходит вниз».
К сожалению, теория Тура Хейердала о южноамериканском происхождении культуры острова Пасхи оказалась на самом деле шатающимся сооружением, с трудом базирующимся на предрассудках, субъективных данных и небольшом количестве доказательств – при всем уважении к памяти этого замечательного человека. Собрав воедино все данные за много лет, он стал похож на некоего человека, который загнал самого себя в угол, не имея возможности отступиться, однако не желал это признавать. Как сказал Патрик Кирч: «Ученые никогда не принимали всерьез теорию Хейердала, поскольку он игнорировал огромное количество лингвистических, этнографических, этнобиологических и археологических свидетельств».
С другой стороны, работа Хейердала, несомненно, заставила ученых живее пересматривать их собственные предположения, а кроме того, его первая экспедиция стала основой сегодняшних исследований. То, что его теории были восприняты со скептицизмом, отражает не столько предвзятое мнение об источнике полинезийской культуры, а скорее избирательность его данных и его высокомерное неуважение к тем работам, которые противоречат его теориям.
Сорок лет назад еще возможно было утверждать, что свидетельства, связывающие некоторые элементы культуры острова Пасхи с Южной Америкой, на чаше весов тянут наравне с теми, которые подтверждают связь с Полинезией. Сегодня, увы, вес полинезийской теории резко контрастирует со скудными и субъективными доказательствами связи между Рапа Нуи и Южной Америкой…
Если бы американские индейцы появлялись здесь на протяжении столетий, было бы больше материальных свидетельств их жизни и культуры. Однако, как подчеркивает Роджер Грин в недавних исследованиях, практически все – будь то устные предания, биологическая антропология, вымышленные и реальные путешествия, флора и фауна, археологический материал – все это прямо указывает на Восточную Полинезию. Возможно, и даже вероятно, что более давним домом предков островитян Пасхи были Маркизские острова, поскольку существуют многочисленные связи и сходство с этими островами, но более вероятным источником доисторического заселения является Мангарева. Как указывает Грин, многие архитектурные черты религиозных строений острова Пасхи очень похожи на те, что были на Мангареве, островах Туамоту и Питкерне, а начальные стадии развития аху и марае схожи между собой. Кроме того, серьезные археологические находки указывают на культурную непрерывность предыстории острова Пасхи.
Поскольку не было найдено ни одного значимого американского компонента в материальной культуре, можно оставить в стороне вопрос о происхождении или последующем нашествии переселенцев из Нового Света. Можно обладать популяризаторскими способностями Хейердала, его открытым, восприимчивым умом, но науке требуется точное исследование антропологических, биологических, лингвистических и археологических данных для подтверждения теории о том, что некая группа американских индейцев когда-либо обитала на этом острове. Через сто лет после начала исследований таких данных нет. Соответственно, следует признать, что остров Пасхи был заселен лишь жителями Восточной Полинезии.
Как и почему они туда попали?
«Плавание в неизвестность вместе с женщинами и свиньями на борту в поисках острова всегда казалось мне совершеннейшей авантюрой, неважно – насколько отважными и безрассудными могли быть полинезийцы, – писал Эдвард Додд, автор книги «Полинезийские мореходы». – Дни и недели в море, отдавшись на волю волн, не видя и проблеска земли. Безудержные храбрецы. Сохранившие веру в своего вождя, Хоту Матуа, группа людей – десятки мужчин, женщин и детей – собрались в катамаране со своими животными, растениями и домашним скарбом, чтобы отправиться в путешествие, которое могло длиться неизвестно сколько. Их лоцман стоял на корме длинного судна и внимательно изучал горизонт в поисках следов «земли обетованной», о которой рассказывали предки. Именно эта земля могла стать их новым домом…»
Придя к выводу, что остров Пасхи был заселен выходцами из Восточной Полинезии, мы должны ответить на немаловажный вопрос – как и почему было предпринято это необычное и опасное путешествие. Поскольку письменные свидетельства отсутствуют, мы можем лишь гадать о причинах, основываясь на знании полинезийской этнографии и непосредственных легендах самих островитян, которые, хотя и не очень достоверны в деталях, как мы уже видели, несмотря ни на что, передают дух вероятных событий.
Придя к выводу, что остров Пасхи был заселен выходцами из Восточной Полинезии, мы должны ответить на немаловажный вопрос – как и почему было предпринято это необычное и опасное путешествие. Поскольку письменные свидетельства отсутствуют, мы можем лишь гадать о причинах, основываясь на знании полинезийской этнографии и непосредственных легендах самих островитян, которые, хотя и не очень достоверны в деталях, как мы уже видели, несмотря ни на что, передают дух вероятных событий.
Путешествие по звездам
Этнографическое изучение доисторической Полинезии дает нам занимательные картины жизни первых жителей острова Пасхи. Завоевывая мир, современные люди поселились в Новой Зеландии и Австралии как минимум пятьдесят тысяч лет назад и достигли севера Соломоновых островов около двадцати восьми тысяч лет назад, однако нет никаких свидетельств какого – либо заселения Полинезии много тысячелетий спустя. Очевидно, причина в том, что дальнейшее продвижение требовало навигационных навыков, позволяющих людям отплывать от берега и выживать в таких плаваниях.
В Западной Полинезии, где находятся богатые, большие и расположенные близко друг к другу острова, ранние поселенцы имели возможность около 3200 лет назад совершенствовать свои навигационные навыки в условиях комфорта и относительной безопасности. Затем они смогли продвинуться дальше на восток (например, к Маркизским островам около 150 года), где природные ресурсы были беднее, а сами острова меньше и расположены на значительном расстоянии друг от друга. Поэтому в освоении таких островов был известный риск. Вероятно, это освоение произошло перед действительной колонизацией, использовавшей стратегию «искать и находить» или же «искать и возвращаться домой», если путешествие было неудачным.
В самом деле, полинезийцы были самыми искусными мореходами и штурманами, когда-либо известными в мире. Они обладали поразительными знаниями ночного неба и могли ориентироваться по светилам, используя «звездный компас». Эта техника до сих пор применяется на тихоокеанских островах. Полинезийцы дали индивидуальные названия для почти двухсот звезд. Они обладали удивительным умением определять подводные течения и пользовались этим. Кроме того, у них имелся необъяснимый дар управлять движением волн с помощью лишь легкой зыби, появлявшейся вблизи островов. Дэвид Льюис отмечает: «Умелый штурман может распознавать вид и характеристики отдельных океанских волн, как лица своих друзей; но он определяет их направление сердцем, а не взглядом». Наиболее искусные штурманы входили в воду, чтобы определять характер волн наиболее чувствительной частью своего тела – мошонкой и достигали поразительных результатов!
Самые сложные навигационные понятия были предназначены для круга избранных лиц – это было строго охраняемое знание, которое передавалось лишь в штурманских семьях. Океан не был чем-то пугающим, как это казалось сухопутным жителям. Тур Хейердал не раз подчеркивал, что это была дорога, в которой жестокие шторма или опасность смерти были не большим риском, чем автомобильные аварии в наши дни. Обитатели тихоокеанских островов проводили много времени, плавая в своих лагунах или навещая соседние острова, и вели торговлю на достаточно больших расстояниях. Вода была их домом.
Неудивительно, что полинезийская экономика базировалась на интенсивном освоении морских ресурсов и культивировании большого количества клубней и фруктов. Обычно островитяне собирали урожай таро, ямса, сладкого картофеля, кокосов, плодов хлебного дерева, бананов; свиньи, собаки, цыплята и крысы служили источником мяса. Полинезийские острова представляли собой районы (иногда маленькие островки), которые обычно были объединены береговой линией и растягивались до горных массивов. Поселения, собранные вдоль побережья или в наиболее плодородных долинах, состояли из участков, разбросанных вдоль плантаций, часто они теснились вокруг жилищ.
Какой же мотив для длительного путешествия в новые земли имелся у полинезийцев? Повсюду в литературе мы встречаем романтические объяснения – дух приключений, жажда странствий и завоеваний; предположительным стимулом к миграциям являлись также события на небе – движения небесных тел, падение метеоритов и так далее.
Могли существовать более серьезные причины для отъезда: вулканическая активность, приливные волны цунами, ураганы, землетрясения, засухи, голод, перенаселенность или эпидемии, время от времени появлялись беженцы. Именно поэтому на маленьких изолированных атоллах уменьшалось население. Такой же серьезной и, без сомнения, более частой причиной было насилие: войны, налеты, жесточайшие родовые ссоры, которые вели к вынужденному или добровольному изгнанию. Местные рассказы жителей тихоокеанского побережья изобилуют ссылками на бегство побежденных партий от врагов – первые «люди в лодках» появились в океане именно таким образом.
Многие люди переправлялись на плотах или маленьких каноэ после совершения преступлений и нарушений закона: убийств, супружеской измены, оскорблений, нарушения этики или даже просто подросткового хулиганства. Известно, что значительное число таких преступников можно было выслать одновременно: не могут ли первые жители острова Пасхи быть полинезийским аналогом британских преступников, высланных в Австралию? Кроме того, изгнать могли и людей с необычной физической силой или имеющих влияние, поскольку им завидовали и их боялись.
Были и иные социальные причины «развития новых сообществ»: на многих землях старший сын вождя наследовал землю, а беспокойные и честолюбивые младшие, не видя никаких шансов у себя дома, снаряжали каноэ, «наполненное фруктами, животными, женщинами и мужчинами-помощниками, – как писал Додд, – чтобы найти славу и удачу в новых землях». Другими двигало простое любопытство, а также желание найти новые товары или партнеров для торговли. Известно, что жители некоторых полинезийских островов совершали путешествия на большие расстояния в поисках материала или подходящего камня для изготовления инструментов или постройки надгробных памятников.
Устные предания острова Пасхи рисуют живую картину первых поселенцев, которые, как мы видели, прибыли с большого, теплого, зеленого острова на запад, в место, называемое Марае Рета, возможно, Мангарева или остров в архипелаге Маркизских островов. Одна история гласит, что они прибыли после стихийного бедствия, когда большая часть их земли погрузилась в океан. Однако наиболее распространенным является рассказ о том, что вождь Хату Матуа был вынужден покинуть свой остров после поражения в войне – чтобы не оказаться в руках собственного брата или из-за измены жены вождя с его братом. Татуировщик из окружения Хату Матуа по имени Хау Мака видел пророческий сон: остров на востоке, с вулканическими кратерами и прекрасными пляжами, на которых он заметил шестерых мужчин. Тогда Хату Матуа отправил на поиски острова каноэ с шестью выбранными мужчинами, а сам ждал его возвращения. А вдруг сон исполнится?
Эта история может быть мифом, однако в ней есть доля правды. В частности, политические обстоятельства, вынудившие Хату Матуа предпринять такое путешествие, достаточно правдоподобны, поскольку это вполне типично для полинезийской истории.
Судно Хату Матуа должно было быть нагружено инструментами, едой, растениями и животными. Два его каноэ, включавшие команду человек в десять, были соединены между собой перемычкой, на которой были мачта и сооружено укрытие. В нем должен был находиться запас питьевой воды, которую необходимо было пополнять во время путешествия. Кроме того, у него были фрукты, кокосы и сушеная рыба, поскольку, не считая летающих рыб, можно было столкнуться с трудностями добывания морепродуктов в открытом море. В море можно приготовить много всего, если на борту есть форма с песком и небольшое количество горячей золы, которое постоянно пополняется. Было обнаружено, что даже современное двойное каноэ примерно 15 метров в длину может нести на борту около шести тонн грузов – поэтому без проблем можно было везти с собой необходимые припасы и пассажиров. В маленьких клетках или просто привязанными ехали свиньи и собаки, несколько цыплят и крыс – последние были деликатесом для пожилых людей. Все полинезийские колонизаторы не протяжении тысячелетий научились брать с собой такие вещи на тот случай, если на новом острове этого не окажется. Остров Пасхи, несомненно, был лишен множества ресурсов, необходимых для поддержания жизни в полинезийских колониях.
В Западной Полинезии, где находятся богатые, большие и расположенные близко друг к другу острова, ранние поселенцы имели возможность около 3200 лет назад совершенствовать свои навигационные навыки в условиях комфорта и относительной безопасности. Затем они смогли продвинуться дальше на восток (например, к Маркизским островам около 150 года), где природные ресурсы были беднее, а сами острова меньше и расположены на значительном расстоянии друг от друга. Поэтому в освоении таких островов был известный риск. Вероятно, это освоение произошло перед действительной колонизацией, использовавшей стратегию «искать и находить» или же «искать и возвращаться домой», если путешествие было неудачным.
В самом деле, полинезийцы были самыми искусными мореходами и штурманами, когда-либо известными в мире. Они обладали поразительными знаниями ночного неба и могли ориентироваться по светилам, используя «звездный компас». Эта техника до сих пор применяется на тихоокеанских островах. Полинезийцы дали индивидуальные названия для почти двухсот звезд. Они обладали удивительным умением определять подводные течения и пользовались этим. Кроме того, у них имелся необъяснимый дар управлять движением волн с помощью лишь легкой зыби, появлявшейся вблизи островов. Дэвид Льюис отмечает: «Умелый штурман может распознавать вид и характеристики отдельных океанских волн, как лица своих друзей; но он определяет их направление сердцем, а не взглядом». Наиболее искусные штурманы входили в воду, чтобы определять характер волн наиболее чувствительной частью своего тела – мошонкой и достигали поразительных результатов!
Самые сложные навигационные понятия были предназначены для круга избранных лиц – это было строго охраняемое знание, которое передавалось лишь в штурманских семьях. Океан не был чем-то пугающим, как это казалось сухопутным жителям. Тур Хейердал не раз подчеркивал, что это была дорога, в которой жестокие шторма или опасность смерти были не большим риском, чем автомобильные аварии в наши дни. Обитатели тихоокеанских островов проводили много времени, плавая в своих лагунах или навещая соседние острова, и вели торговлю на достаточно больших расстояниях. Вода была их домом.
Неудивительно, что полинезийская экономика базировалась на интенсивном освоении морских ресурсов и культивировании большого количества клубней и фруктов. Обычно островитяне собирали урожай таро, ямса, сладкого картофеля, кокосов, плодов хлебного дерева, бананов; свиньи, собаки, цыплята и крысы служили источником мяса. Полинезийские острова представляли собой районы (иногда маленькие островки), которые обычно были объединены береговой линией и растягивались до горных массивов. Поселения, собранные вдоль побережья или в наиболее плодородных долинах, состояли из участков, разбросанных вдоль плантаций, часто они теснились вокруг жилищ.
Какой же мотив для длительного путешествия в новые земли имелся у полинезийцев? Повсюду в литературе мы встречаем романтические объяснения – дух приключений, жажда странствий и завоеваний; предположительным стимулом к миграциям являлись также события на небе – движения небесных тел, падение метеоритов и так далее.
Могли существовать более серьезные причины для отъезда: вулканическая активность, приливные волны цунами, ураганы, землетрясения, засухи, голод, перенаселенность или эпидемии, время от времени появлялись беженцы. Именно поэтому на маленьких изолированных атоллах уменьшалось население. Такой же серьезной и, без сомнения, более частой причиной было насилие: войны, налеты, жесточайшие родовые ссоры, которые вели к вынужденному или добровольному изгнанию. Местные рассказы жителей тихоокеанского побережья изобилуют ссылками на бегство побежденных партий от врагов – первые «люди в лодках» появились в океане именно таким образом.
Многие люди переправлялись на плотах или маленьких каноэ после совершения преступлений и нарушений закона: убийств, супружеской измены, оскорблений, нарушения этики или даже просто подросткового хулиганства. Известно, что значительное число таких преступников можно было выслать одновременно: не могут ли первые жители острова Пасхи быть полинезийским аналогом британских преступников, высланных в Австралию? Кроме того, изгнать могли и людей с необычной физической силой или имеющих влияние, поскольку им завидовали и их боялись.
Были и иные социальные причины «развития новых сообществ»: на многих землях старший сын вождя наследовал землю, а беспокойные и честолюбивые младшие, не видя никаких шансов у себя дома, снаряжали каноэ, «наполненное фруктами, животными, женщинами и мужчинами-помощниками, – как писал Додд, – чтобы найти славу и удачу в новых землях». Другими двигало простое любопытство, а также желание найти новые товары или партнеров для торговли. Известно, что жители некоторых полинезийских островов совершали путешествия на большие расстояния в поисках материала или подходящего камня для изготовления инструментов или постройки надгробных памятников.
Устные предания острова Пасхи рисуют живую картину первых поселенцев, которые, как мы видели, прибыли с большого, теплого, зеленого острова на запад, в место, называемое Марае Рета, возможно, Мангарева или остров в архипелаге Маркизских островов. Одна история гласит, что они прибыли после стихийного бедствия, когда большая часть их земли погрузилась в океан. Однако наиболее распространенным является рассказ о том, что вождь Хату Матуа был вынужден покинуть свой остров после поражения в войне – чтобы не оказаться в руках собственного брата или из-за измены жены вождя с его братом. Татуировщик из окружения Хату Матуа по имени Хау Мака видел пророческий сон: остров на востоке, с вулканическими кратерами и прекрасными пляжами, на которых он заметил шестерых мужчин. Тогда Хату Матуа отправил на поиски острова каноэ с шестью выбранными мужчинами, а сам ждал его возвращения. А вдруг сон исполнится?
Эта история может быть мифом, однако в ней есть доля правды. В частности, политические обстоятельства, вынудившие Хату Матуа предпринять такое путешествие, достаточно правдоподобны, поскольку это вполне типично для полинезийской истории.
Судно Хату Матуа должно было быть нагружено инструментами, едой, растениями и животными. Два его каноэ, включавшие команду человек в десять, были соединены между собой перемычкой, на которой были мачта и сооружено укрытие. В нем должен был находиться запас питьевой воды, которую необходимо было пополнять во время путешествия. Кроме того, у него были фрукты, кокосы и сушеная рыба, поскольку, не считая летающих рыб, можно было столкнуться с трудностями добывания морепродуктов в открытом море. В море можно приготовить много всего, если на борту есть форма с песком и небольшое количество горячей золы, которое постоянно пополняется. Было обнаружено, что даже современное двойное каноэ примерно 15 метров в длину может нести на борту около шести тонн грузов – поэтому без проблем можно было везти с собой необходимые припасы и пассажиров. В маленьких клетках или просто привязанными ехали свиньи и собаки, несколько цыплят и крыс – последние были деликатесом для пожилых людей. Все полинезийские колонизаторы не протяжении тысячелетий научились брать с собой такие вещи на тот случай, если на новом острове этого не окажется. Остров Пасхи, несомненно, был лишен множества ресурсов, необходимых для поддержания жизни в полинезийских колониях.
Случайная находка?
Кроме вопроса о происхождении самих колонизаторов, есть два принципиальных взгляда на их путешествие к острову Пасхи. Некоторые верят в то, что это было плавание по всем законам навигации, как и многие другие плавания в Тихом океане. Другие же утверждают, что полинезийские плавания были случайными экспедициями, которые иногда удачно заканчивались встречей с новым обитаемым островом. С одной стороны, этот спор имеет для нас мало значения, поскольку отправной точкой является конечный результат – что люди достигли острова Пасхи, неважно, случайно или намеренно. Однако стоит изучить две стороны данного спора, поскольку таким образом мы можем больше узнать о культуре и способности полинезийских колонизаторов.
Главный проповедник теории «случайности», Эндрю Шарп, доказывает серией книг и статей, что профессиональное плавание на отдаленные острова было в те дни невозможно, поскольку, не имея необходимых инструментов, невозможно было проложить точный курс. Другими словами, он разделял подозрения капитана Кука о том, что более изолированные острова Тихого океана были заселены случайно. Шарп указывает на то, что разговор о «профессиональной» навигации в действительности состоит из трех пунктов. Первый – это подготовительное путешествие с целью разведки, затем возвращение домой по правилам мореплавания с докладом о новом острове, а после такое же управляемое путешествие и доставка поселенцев в их новый дом. Как мы увидим, подобное путешествие совершенно невозможно в случае с островом Пасхи.
Тем не менее если «местные» путешествия туда-обратно такие, как, например, в Салас-и-Гомес (415 км) – еще могут быть вероятными, поскольку ветра и течения в этом районе знакомы и предсказуемы, то представить путешествие на тысячи километров менее реально.
Специалисты по истории мореплавания Д. Льюис, а позднее и Б. Финли многократно повторяли: возможно (хотя и маловероятно), что несколько каноэ достигли острова Пасхи, однако невероятно, что существовало регулярное двухстороннее сообщение между островом и Восточной Полинезией. Жителям же острова Пасхи было легко добираться на запад, к восточному побережью полинезийского архипелага, полагаясь на попутные ветры, кроме того, у них была древесина для постройки каноэ (чего не было у первых). В самом деле, в 1940-е и 1950-е годы островитяне иногда крали гребные шлюпки чилийских ВМС и отправлялись на запад, успешно достигая центральной части Восточной Полинезии. Однако любое обратное путешествие было феноменально сложным, поскольку для его совершения были необходимы не только западные благоприятные ветра, но еще и способность найти крошечный затерянный в огромном океане остров, вне окружающего архипелага.
Несмотря на это, в последние годы ученые, не желая признавать идею об изоляции, настаивают на том, что жители острова Пасхи, возможно, имели двухсторонние контакты с Восточной Полинезией, хотя и не такие частые. Пока никто не может опровергнуть это, и в данный момент нет абсолютно никаких подтверждений этого факта. Но если остров и в самом деле поддерживал такие контакты, почему же язык островитян столь архаичен? Почему там никогда не находили заморский или необычный камень? (И, наоборот, почему ни одной находки столь многочисленного обсидиана с Рапа Нуи нет на других островах?) Почему тут нет позднейших форм полинезийских рыболовных крючков или более поздних форм тесаков или типичных полинезийских горошков для пищи? И, кроме того, почему островитяне не использовали эти контакты для пополнения поголовья свиней и собак, которые были обычными существами в жизни полинезийцев?
Короче говоря, кажется, что Мюллой был совершенно прав, называя изоляцию главной чертой древней истории Рапа Нуи. Стоит повторить слова Корнелиуса Боумана, одного из первых датчан, посетивших остров в 1772 году: «Исходя из характеристик этих людей, я прихожу к выводу, что они не знали другие нации, кроме тех, что населяли их остров».
Несомненно, Эндрю Шарп, автор книги «Древние путешественники в Тихом океане», был прав, говоря, что все обширные острова должны были быть открыты случайно, еще до первого их заселения, по той простой причине, что до этого никто не знал, что они есть. И основной спор должен разгораться вокруг опыта навигации или удачи, способствовавших таким плаваниям. Часто их называли «дрейфующими», а этот неудачный термин предполагает отсутствие какого-либо руководства вообще.
В любом случае, невероятно, чтобы дрейф сам по себе привел поселенцев на остров Пасхи. Используя серии компьютерных программ, моделирующих тихоокеанские путешествия, и рассматривая множество вариантов направления ветра, течения, расположения острова, трое ученых (Майкл Левисон, Р. Джерард Уард и Джон В. Вебб) обнаружили, что вероятность дрейфа или случайного прибытия на остров Пасхи из Южной Америки практически равна нулю, более того, ни один смоделированный дрейф с ближайших заселенных островов, таких как Мангарева или Туамоту, не достиг острова Пасхи. Лишь два плавания из Питкерна достигли соседних островов. В действительности, из около 2208 смоделированных дрейфов ни один не достиг острова Пасхи, лишь три из них прошли на расстоянии в 320 км от него.
Ученые пришли к выводу, что поселенцы острова Пасхи, возможно, намеренно следовали на запад и, к счастью, нашли землю. Смоделированные маршруты, позволившие плыть таким курсом, достигали острова Пасхи.
Следует заметить, что эти исследования также установили, что самого Питкерна можно было достичь, бесцельно дрейфуя от острова Пасхи – возможно, рыболовецкое судно попало в шторм.
Подобные случайности, без сомнения, неизвестны сегодня, однако есть совершенно точный факт: одно рыболовецкое судно с острова Пасхи было застигнуто штормом в 1947 году, а найдено спустя 37 дней в архипелаге Туамоту.
Сторонники дальних плаваний полинезийцев утверждают, что наша современная технология ослепила нас и привела к тому, что мы все делаем совершенно иначе: наши эксперты, астрономы, математики, часы, инструменты, компасы, карты и календари заменили наше доверие к небесам в определении времени и поисках направления. Мы не можем поверить, что люди могли доверчиво плыть через океан без дополнительной помощи. Вместо этого мы признаем, что суда обычно придерживались береговой линии и буквально пробивались через катастрофы и неудачи.
Этнографы представляют множество противоречивых свидетельств, а новые географические данные о полинезийцах предполагают, что подобные двусторонние путешествия были практически обычным делом: местные истории рассказывают, что полинезийских жителей посещали огромные океанские каноэ из Самоа и Тонга, и до последнего времени существовали двусторонние переходы на 1300 км, не имеющие в пути никаких остановок, а также плавания на 2240 км с одной промежуточной остановкой (из Райатеа в Ниуатапутапу). Кроме того, были многочисленные плавания между Восточной Полинезией и Новой Зеландией (об этом свидетельствуют находки новозеландского обсидиана). Полинезийцам ничего не стоило находиться в море более двух недель.
Главный проповедник теории «случайности», Эндрю Шарп, доказывает серией книг и статей, что профессиональное плавание на отдаленные острова было в те дни невозможно, поскольку, не имея необходимых инструментов, невозможно было проложить точный курс. Другими словами, он разделял подозрения капитана Кука о том, что более изолированные острова Тихого океана были заселены случайно. Шарп указывает на то, что разговор о «профессиональной» навигации в действительности состоит из трех пунктов. Первый – это подготовительное путешествие с целью разведки, затем возвращение домой по правилам мореплавания с докладом о новом острове, а после такое же управляемое путешествие и доставка поселенцев в их новый дом. Как мы увидим, подобное путешествие совершенно невозможно в случае с островом Пасхи.
Наскальные изображения рыб, черепах и лангустов
Сомнения в возможности управляемой навигации основываются не только на разнообразии и непредсказуемости ветров и течений, но и на том, что звезды и другие небесные тела часто просто не видны. Другим возможным фактором является то, что тихоокеанские острова представляют собой микроскопический объект, сосредоточенный на огромной площади около 30 млн км2. Эта территория больше, чем Африка, даже больше территории России, стран СНГ и Китая, вместе взятых: расстояние от Новой Зеландии до острова Пасхи составляет четверть окружности земного шара! Группа Маркизских островов составляет 400 км, Гавайский архипелаг – 600 км, а Новая Зеландия – 1500 км. Однако остров Пасхи, растянувшийся на 23 км, затерянный в Тихом океане, – всего лишь иголка в стоге сена. Малейшая погрешность в курсе – и остров потерян.Тем не менее если «местные» путешествия туда-обратно такие, как, например, в Салас-и-Гомес (415 км) – еще могут быть вероятными, поскольку ветра и течения в этом районе знакомы и предсказуемы, то представить путешествие на тысячи километров менее реально.
Специалисты по истории мореплавания Д. Льюис, а позднее и Б. Финли многократно повторяли: возможно (хотя и маловероятно), что несколько каноэ достигли острова Пасхи, однако невероятно, что существовало регулярное двухстороннее сообщение между островом и Восточной Полинезией. Жителям же острова Пасхи было легко добираться на запад, к восточному побережью полинезийского архипелага, полагаясь на попутные ветры, кроме того, у них была древесина для постройки каноэ (чего не было у первых). В самом деле, в 1940-е и 1950-е годы островитяне иногда крали гребные шлюпки чилийских ВМС и отправлялись на запад, успешно достигая центральной части Восточной Полинезии. Однако любое обратное путешествие было феноменально сложным, поскольку для его совершения были необходимы не только западные благоприятные ветра, но еще и способность найти крошечный затерянный в огромном океане остров, вне окружающего архипелага.
Несмотря на это, в последние годы ученые, не желая признавать идею об изоляции, настаивают на том, что жители острова Пасхи, возможно, имели двухсторонние контакты с Восточной Полинезией, хотя и не такие частые. Пока никто не может опровергнуть это, и в данный момент нет абсолютно никаких подтверждений этого факта. Но если остров и в самом деле поддерживал такие контакты, почему же язык островитян столь архаичен? Почему там никогда не находили заморский или необычный камень? (И, наоборот, почему ни одной находки столь многочисленного обсидиана с Рапа Нуи нет на других островах?) Почему тут нет позднейших форм полинезийских рыболовных крючков или более поздних форм тесаков или типичных полинезийских горошков для пищи? И, кроме того, почему островитяне не использовали эти контакты для пополнения поголовья свиней и собак, которые были обычными существами в жизни полинезийцев?
Короче говоря, кажется, что Мюллой был совершенно прав, называя изоляцию главной чертой древней истории Рапа Нуи. Стоит повторить слова Корнелиуса Боумана, одного из первых датчан, посетивших остров в 1772 году: «Исходя из характеристик этих людей, я прихожу к выводу, что они не знали другие нации, кроме тех, что населяли их остров».
Несомненно, Эндрю Шарп, автор книги «Древние путешественники в Тихом океане», был прав, говоря, что все обширные острова должны были быть открыты случайно, еще до первого их заселения, по той простой причине, что до этого никто не знал, что они есть. И основной спор должен разгораться вокруг опыта навигации или удачи, способствовавших таким плаваниям. Часто их называли «дрейфующими», а этот неудачный термин предполагает отсутствие какого-либо руководства вообще.
В любом случае, невероятно, чтобы дрейф сам по себе привел поселенцев на остров Пасхи. Используя серии компьютерных программ, моделирующих тихоокеанские путешествия, и рассматривая множество вариантов направления ветра, течения, расположения острова, трое ученых (Майкл Левисон, Р. Джерард Уард и Джон В. Вебб) обнаружили, что вероятность дрейфа или случайного прибытия на остров Пасхи из Южной Америки практически равна нулю, более того, ни один смоделированный дрейф с ближайших заселенных островов, таких как Мангарева или Туамоту, не достиг острова Пасхи. Лишь два плавания из Питкерна достигли соседних островов. В действительности, из около 2208 смоделированных дрейфов ни один не достиг острова Пасхи, лишь три из них прошли на расстоянии в 320 км от него.
Ученые пришли к выводу, что поселенцы острова Пасхи, возможно, намеренно следовали на запад и, к счастью, нашли землю. Смоделированные маршруты, позволившие плыть таким курсом, достигали острова Пасхи.
Следует заметить, что эти исследования также установили, что самого Питкерна можно было достичь, бесцельно дрейфуя от острова Пасхи – возможно, рыболовецкое судно попало в шторм.
Подобные случайности, без сомнения, неизвестны сегодня, однако есть совершенно точный факт: одно рыболовецкое судно с острова Пасхи было застигнуто штормом в 1947 году, а найдено спустя 37 дней в архипелаге Туамоту.
Сторонники дальних плаваний полинезийцев утверждают, что наша современная технология ослепила нас и привела к тому, что мы все делаем совершенно иначе: наши эксперты, астрономы, математики, часы, инструменты, компасы, карты и календари заменили наше доверие к небесам в определении времени и поисках направления. Мы не можем поверить, что люди могли доверчиво плыть через океан без дополнительной помощи. Вместо этого мы признаем, что суда обычно придерживались береговой линии и буквально пробивались через катастрофы и неудачи.
Этнографы представляют множество противоречивых свидетельств, а новые географические данные о полинезийцах предполагают, что подобные двусторонние путешествия были практически обычным делом: местные истории рассказывают, что полинезийских жителей посещали огромные океанские каноэ из Самоа и Тонга, и до последнего времени существовали двусторонние переходы на 1300 км, не имеющие в пути никаких остановок, а также плавания на 2240 км с одной промежуточной остановкой (из Райатеа в Ниуатапутапу). Кроме того, были многочисленные плавания между Восточной Полинезией и Новой Зеландией (об этом свидетельствуют находки новозеландского обсидиана). Полинезийцам ничего не стоило находиться в море более двух недель.