Нестеров Михаил. Ключевая фигура

   Наверное, прогневил всевышнего, ибо тот не дал ему лишней минуты. Когда Саид связал свои руки и достаточно ловко продел между ними ноги так, чтобы руки оказались за спиной, - в окно влетел кумулятивный снаряд, выпущенный российским десантником: кто-то из спецназовцев заметил выбитое окно - как для ведения огня, - и сразу же в сторону сарая грохнули из гранатомета. И все, кто находился в нем - и жертвы, и палач, - мгновенно стали единым целым - погибшими заложниками.
   Амиров, полуживой, со смертельной тоской в глазах смотрел из оконца на ставшие красноватыми листья винограда, опутавшего беседку. А в ней сидел сгорбленный старик.
   Вот уже месяц Султан, променяв "камерное" благочестие на близкое к ожесточению разнообразие сырого погреба, с ненавистью любовался неповторимыми красотами Дагестана. Месяц мысленно топтал траву, пинал цветы, проклинал все то, за что боролся.
   С натягом понимал, что затишье это временное. Не хотел верить, хотя ему четко указали на срок его заключения.
   "Сколько можно?!" - задыхался от страха и боли узник и кричал в окно, привставая на цыпочки:
   - Убей меня!! Скажи об этом моим детям, жене! Друзьям!
   Кто-то думал, что Султан мертв, кто-то еще надеялся увидеть его живым.
   Как же хорошо было в камере Лефортова! Там все находилось на своих местах, даже состояние узника - хотя и незавидное, оставалось стабильным. Что может быть незыблемей старых кирпичных стен?
   Те, кто считал Султана живым, оголили себе нервы, - таких наберется, наверное, не один десяток тысяч. Мирных жителей. Во всяком случае, москвичей. Или торговцев на рынке Пятигорска. Сравнение не вызывающее, не оскорбительное. Здесь ПРАВДА, а она одинакова страшна и на пышных улицах Первопрестольной, и на загаженных торговых площадях того же Пятигорска.
   43
   С пятью миллионами в кармане Костя влачил жалкое существование. Он боялся обменять на рубли даже одну сотенную купюру. Не все, но часть денег переписана. Какая? Он брал в руки пачки так, словно надеялся увидеть на них следы черного порошка от ксерокса, иные следы, о которых не имел ни малейшего представления и которых не было в помине.
   На рынках Москвы и области полно скупщиков валюты, но где гарантия, что они не под контролем? Все?! Дикая мысль, оттого, наверное, и пугала.
   Время. Нужно выждать. Его знают по имени, поджидают у родственников и знакомых. Только почему-то не показывают по ТВ его фото, не дают в эфир описания. Неужели Марковцев, чудом выживший после четырех выстрелов в упор, не назвал имени своего сообщника?
   Странно. Глупо. Костя, в надежде облегчить свою участь, выдал бы на следствии всех своих подельников.
   Времени подумать у Кости было достаточно, он пробовал набросать, как говорят специалисты, психологический портрет Марковцева. Он потому напрягал свои мозги, что не видел логики в поведении Сергея за решеткой. Тот стал словно другим человеком, поскольку до той роковой для него минуты внезапного нападения все его действия базировались на четкой организованности.
   Может, он впал в амнезию? Потерял память?
   Дай-то бог...
   Подобные мысли грели Горохова.
   Себе он мог признаться, что двигала им только алчность. Стать обладателем всех денег, а не части. Сейчас он не знал, что делать хотя бы с одной купюрой. Не хватало связей. Вот у Марка все было четко налажено: канал на черном рынке оружия, в банке "Мегаполис". Глава службы безопасности банка возьмет не меньше десяти процентов, во всяком случае, потери могут вырасти до одной пятнадцатой от общей суммы.
   Пятнадцать процентов.
   Во время подготовки операции разговор о процентах покоробил Костю, он хотел было внести предложение: разделить деньги до "отмывания", а там пусть каждый ищет свою стиральную машину.
   Тогда все казалось легко, осуществимо, сейчас же обернулось неразрешимой проблемой, и создала ее личная Костина глупость: аванс, выданный Марком - сто тысяч, он оставил у матери. Но домой не сунешься, даже о телефонном звонке нечего и думать, опасно.
   Связи. Где бы найти надежного человека в банке? Такой есть в СИБМире, но он, во-первых, обычный служащий. Он без особого труда подготовил видеоматериал, но ему не под силу получить список меченой валюты Он трус, его можно припугнуть, помахав перед носом видеокассетой, в случае чего расшибется в доску, но все сделает.
   Вот Марковцев все подготовил, но стоит ли рисковать одному, без чьей-либо поддержки со стороны? Вот именно - со стороны. Никого нельзя брать в долю, никому нельзя ничего говорить.
   Горохов не нервничал по поводу скрытости своих компаньонов. Марковцев и Мезенцев знали больше, он меньше. У них основная роль, у него - второго плана. Так и должно быть. Например, Костя не знал местонахождения базы, на которой скрывались два приятеля, но знал, кого подставляет Марковцев в качестве поисковиков в предполагаемом районе выброски. Знал достаточно, но не все, информационные бреши не позволяли набросать полную картину как действий, так и хода мыслей компаньонов.
   Андрей Овчинников - бывший спецназовец. Директор банка и человек, отвечающий за безопасность, как правило, имеют много общего, повязаны всевозможными тайными махинациями и так далее. Главный охранник - ключ, он же посредник в обмене меченой валюты. Теперь Косте жаль было бросать на ветер даже "засвеченные" деньги, которые надлежало уничтожить.
   Москва, 17 сентября, понедельник
   Мимо пункта обмена валюты, работающего от банка СИБМир, расположенного на пересечении Волоколамского шоссе и Дубосековской улицы, Костя проходил в третий раз. С обостренными, поэтому новыми чувствами, будто позаимствованными от другого человека, Горохов замечал те мелочи, на которые еще месяц назад не обратил бы внимание.
   Вот парень кавказской национальности стоит рядом с табло, на котором высветился курс валюты на сегодняшний день. Ничего особенного, однако Костя отметил невидимую связь между ним и еще парой кавказцев, стоящих в отдалении. Кто они по национальности - чеченцы, дагестанцы, ингуши? Визуально он научился определять приблизительные этнические особенности. В армянах, к примеру, не было чего-то "обрусевшего", что ли, жесткости во взгляде. Иного чеченца порой - молодого, во всяком случае, - не отличишь от русского.
   Он мог подойти к "валютному" кавказцу, над чьей головой висел "ценник", с законным вопросом: "Валюта нужна?" А вдруг тот проверит банкноты в кассе, которую, судя по всему, "крыл" вместе с товарищами? Оптимальный вариант для такого вопроса - поздний вечер, когда все пункты обмена валюты закрыты.
   У страха глаза велики - в этом Костя убедился на собственной шкуре.
   Здесь, неподалеку от площади Расковой, куда его тянуло как магнитом, он разрывался на три части: поджидал возле банка своего знакомого, боялся этой встречи и опасался своей инициативы.
   И вдруг ему в голову пришла отнюдь не рядовая мысль, от которой его бросило в жар. Грядущая затея вобрала в себя жадность, изобретательность, которую впору назвать изощрением, и многое другое. Он не колебался лишь по одной причине: уйдет время на раздумье и прихватит с собой решительность.
   - Привет, брат. Ты чеченец? - Костя сморщился от своего вступительного слова. Глупее вопроса, конечно, не придумаешь. И другого варианта не было. Как узнать национальность, не спросив об этом?
   - А ты русский, да? - Валютчик в карман за словом не полез. Но если в вопросе Кости прозвучал интерес, то интонация кавказца вопрошала с нескрываемой издевкой.
   - Есть обоюдный интерес, - продолжил Костя. - Не знаешь, кому продать информацию о Султане Амирове?
   - Не знаю такого человека. С обменом валюты могу помочь - без документов и справки, а так... - Чеченец развел руками.
   - Как хочешь. - Костя напустил на лицо равнодушие и пожал плечами.
   - Эй, погоди! - окликнули его, едва Горохов сделал несколько шагов. У меня есть земляк. Может, он знает Султана? Я спрошу у него. Где тебя найти?
   ***
   Через час Костя сидел в кафе в компании Лече Дугушева, чеченца лет тридцати пяти, одетого в деловой костюм и темно-синюю рубашку. Его с проседью волосы наполовину закрывали уши, глаза шоколадного цвета, нос с горбинкой.
   Лече не торопился с вопросами, заказал вина, выпил, приветствуя нового знакомого поднятым бокалом.
   Час - короткий промежуток времени, он прошел, как и ожидалось, в состоянии нерешительности, заодно поставил Костю перед очередной идеей. Его интересовала только материальная сторона дела, и если поначалу он просто хотел получить деньги, пролив свет на судьбу Султана Амирова, то чуть позже подумал, что может оказать эту услугу как бы бесплатно. Но взамен попросит...
   Нет, он ничего не попросит. Потому что перед ним сидел реальный собеседник, а не воображаемый, не похожий на тощих валютчиков, широкоплечий, самоуверенный, с глубоким бесцеремонным взглядом.
   Решение, принятое спонтанно, оказалось ошибочным. Не ошибается тот, кто ничего не делает, успокоился Костя. С другой стороны, опасность, исходящая от Дугушева и пары курчавых шкафов, присевших за соседний столик, заставила Костю настроиться по-боевому. Он чуть подстегнул себя, вспоминая бои за Грозный. В 95-м его взвод сильно потрепало, но и он со своими бойцами положил немало "чехов". Собственно, кто сейчас перед ним? Тот же "чех", только одетый в цивильное. И где находился он шесть лет назад? Может, в Грозном? Может, его не достала тогда пуля из "Калашникова"?
   Уже хорошо, есть за что ненавидеть, есть причина по-настоящему сузить глаза и подтянуть живот, чуть-чуть освобождая давление брючного ремня на пистолет.
   - Ты что-то говорил про Султана. Он мой дальний родственник.
   - Обойдемся без гнилых заездов. Интересуешься разговором - продолжим, будешь склонять своих родственников - разойдемся.
   - Поговорим, - согласился Лече, прикидывая, кто перед ним - бывший мент или действующий.
   - Султан скорее всего уже мертв. Из Новограда его вывезли в Дагестан.
   - Кто?
   И снова нерешительность, будь она неладна, завладела Константином. Просто так сдавать Наурова не было смысла, выставлять условия - эту тему он уже прогонял в голове. А закончить разговор на недомолвках ему не дадут. Во всяком случае, постараются.
   - Я скажу, кто вывез Султана. А ты поможешь мне обменять меченые деньги?
   - Спецсоставом?
   - Нет. Хотя не знаю. Скорее они просто переписаны по номерам. Взятка, если хочешь.
   - Мне по барабану. Много?
   - Пока... сто тысяч, - назвал Костя.
   - Сделаю, - кивнул собеседник. - Завтра в любое удобное время приноси деньги сюда и ни о чем не беспокойся. Возьму пятнадцать процентов. Но вначале назови имя человека. Сам понимаешь, мне нужно будет проверить информацию.
   Складно, твердо и убедительно, емко подвел про себя итог сказанного Дугушевым Костя. Чеченец сам избавил его от наболевшего вопроса, заставил смотреть на вещи если не просто, то трезво.
   - Шамиль Науров, - сказал Горохов, вставая. - Проверяй. Живет недалеко от Дербента.
   44
   Дагестан
   Шамиль остановился у двери в подвал и долго не решался открыть ее. Видеть чудовище, обитающее в подземелье, - радостно и омерзительно одновременно.
   Отомкнув навесной замок, дагестанец положил его в карман куртки и толкнул дверь.
   Сыро. На земляном полу, посыпанном песком и древесными опилками, долго не протянешь. Уже сейчас на теле Амирова зарождаются язвы. Но он не сгниет, пока не отсидит положенный срок и не ответит на несколько вопросов. Их старик задавал изо дня в день.
   - Кто навел тебя на моего сына? - пока спокойно спрашивал Шамиль, зная, что скоро сорвется на крик и начнет пинать сидящего на полу урода. Кто сдал Саида?
   Наверняка кто-то из местных, резонно предполагал Науров, из Южного. Благосостояние Науровых ни для кого не было секретом, и не за наводку о молодом предпринимателе кто-то получил деньги, а за информацию: где живет и проводит свободное время, с кем встречается.
   Саида и покойного Казимирова связывали не только коммерческие дела сын часто бывал в компании Рушана, освоил подводное плавание. Не потому ли так легко согласился Шамиль на предложение Марковцева принести бывшего подводника в жертву? Отчасти да, соглашался дагестанец, думая: вдруг попал в точку и Рушан именно тот, кто сколотил капиталец на продаже живого товара. А если не Казимиров, то кто-то из его окружения, а значит...
   Шамиль готов был принести в жертву всю бригаду Рушана.
   "Вы очень дорожите Казимировым?" - спросил его Марковцев. А Шамиль долго молчал, прежде чем покачать головой. Нет, он не мог дорожить бывшим подводником, но решение далось ему с трудом.
   И снова вопросы: не заглаживал ли вину Казимиров, предлагая вооружение с базы? Или таким способом отводил от себя подозрения?
   Старик издергался за последнее время. Успокоится, когда подохнет его кровник. И Шамиль, издеваясь над собой, удалял этот момент, ибо прекрасно понимал, какую боль испытывает догнивающий в его подвале шакал.
   Дагестанец не ошибался: человек, заработавший на крови Саида, был из окружения Казимирова, звали его Алибеком Уваровым. А пленник ни под какими пытками не выдаст его, поскольку Алибек рядом, в нескольких километрах от этого дома. Вдруг он каким-то образом узнает о пленнике Шамиля Наурова? О, в этом случае он заработает гораздо больше.
   Надежда теплилась в немощном теле Султана, и он, стойко перенося пытки, раздувал в груди этот слабенький огонек.
   Шамиль исчерпал все свои немногочисленные вопросы. Он шагнул к забившемуся в угол пленнику и, как опущенного, стал избивать ногами.
   Глава 14
   Секрет гуддини
   45
   Москва, 18 сентября, вторник
   Марковцев сохранял на лице полное спокойствие. Точнее, он умело изображал апатию, безразличие, сдобренное долей обреченности. В голове же его происходила настоящая борьба. Он мысленно возвращался то к разговору с Валентином Мезенцевым на борту авиалайнера, то с ним же, но уже в другой обстановке, в доме на окраине Жуковского и в его квартире.
   На борту самолета Марк сорвался: "Гараж догадался закрыть или оставил нараспашку?" Тогда для Мезенцева не нашлось оправданий, сейчас же, словно вставая на место погибшего товарища, Сергей попрекал себя.
   Ему уже начинало казаться, будто Мезенцев намеренно оставил вооружение, давая Марку шанс. Очень призрачный, но все же шанс снова оказаться на воле.
   Все, конечно, не так, но кстати оказывается и машина, оставленная Валентином в гараже, и оружие на полках, и фугас в бетонном погребе. Если Мезенцев оставил все это в беспорядке, то Марк мысленно закрепил эти предметы на своих местах, подогнал грядущие действия согласно их расположению.
   Вспоминался разговор в квартире Валентина. "Такты нашел путь к богу?" Нашел, и очень скоро. Будто Марк накаркал, явившись к своему бывшему бойцу, теперь бывшему в полном смысле этого слова.
   И снова перед глазами салон самолета, где Сергей накричал на... покойника.
   ***
   - Ну что, Марковцев, готов каяться?
   С ним, зная его прошлое, следователь прокуратуры Пинковский разговаривал пренебрежительным тоном, пересыпая свою речь библейскими словами.
   - Лицом к стене. И покажи свои руки.
   Находясь в камере для допросов, Сергей повернулся к стене и чуть приподнял скованные за спиной руки. Пинковский подергал за короткую цепочку, проверил надежность замков.
   Марковцева одели так, чтобы он ни на секунду не забывал, где находится. Порой заключенные в Лефортове действительно не видят мрачных стен, решетки на окнах, "кормушки" на двери, их мысли блуждают далеко от тюрьмы. Усугубляя положение особо опасного преступника, ему выдали спецодежду на несколько размеров больше, а грубые казенные ботинки жали. Для полноты ощущений могли зашнуровать обувь металлическими тросиками и замкнуть.
   - Сегодня ты выходишь на волю, - продолжал каламбурить Пинковский, поздравляю. Я лично поставил подпись под твоим освобождением. Шагай к двери!
   Вряд ли следователь прокуратуры испробовал на своем подопечном все методы давления. Сергей давно разобрался в характере этого желчного человека. Тот не упускал случая продемонстрировать свою власть. Если не на воле, в своем кабинете, то на заключенном в тюрьме, лишенном всех прав.
   Как и Султана Амирова, Марковцева во дворе тюрьмы поджидали две машины. Только охранники не относились к спецназу Минюста, до места, указанного арестованным на следствии, его будут сопровождать оперативники из следственного отдела ФСБ.
   Сергей предполагал подобный расклад. Он не захоронение своей жертвы собирался показывать, а выдавал следствию вещи, проходящие в материалах дела с грифом "Совершенно секретно". Этих вещей опасались и радовались им одновременно и на Лубянке, и на Хорошевке. Вряд ли к мероприятию с формулировкой "обнаружение места подготовки преступления" допустят работников управления исполнения наказаний.
   И другой момент, который Марк довольно четко представлял себе. Собственно выбор времени проведения следственного мероприятия. Его проводят незамедлительно, если есть риск утраты доказательств, и без скопления посторонних лиц. А коль скоро дело касается секретов спецслужб, посторонними являются все, кроме работников этих самых спецслужб.
   Две машины, отметил Марк, два джипа с оперативниками. Он и их сосчитал: семь человек, включая следователя прокуратуры Пинковского и начальника оперативного отдела ФСБ полковника Суворова.
   Сопровождение могло оказаться иным не количественно, а качественно это оперативно-розыскная бригада на курносом "бычке", спецмашине ФСБ оранжевого цвета, прозванной "апельсином". Обычный состав бригады - водитель, оперативные работники, взрывотехник (если нужно) и кинофотодокументалист.
   Но в данном случае джип "Чероки" с тонированными стеклами, куда поместили Марковцева, занял место позади собрата по классу - внедорожника "Мерседес". Машины, покинув Лефортово, выехали на Нижегородскую улицу.
   По обе стороны от Сергея на заднем сиденье расположились два опера среднего роста парни, одетые стандартно для подобного случая - в строгие костюмы и рубашки с галстуками. На переднем сиденье пассажира сидел Пинковский. Развалясь, он опустил стекло и курил. Часто оглядывался на арестованного, всем видом показывая, как ему вольготно сидится, тогда как скованные за спиной руки Марка давили на поясницу.
   - Дай закурить, - попросил Сергей сидящего справа опера.
   - А как насчет пивка? - осклабился следователь. - Остановимся у киоска? - Сплюнув за окно, небрежно бросил:
   - Дайте ему сигарету.
   Словно и не было вчерашнего допроса, где Гиббон в конце выглядел хоть и с большой натяжкой - человеком.
   Машины тем временем неслись по Рязанскому проспекту. Когда оперативник, прикурив, дал Марку взять губами сигарету, джипы свернули на улицу Академика Скрябина. Дальнейший путь Сергей представлял себе отчетливо: с Волгоградского проспекта на автомагистраль М5, в сторону аэропорта Быково.
   Аэропорт...
   Марковцев усмехнулся: воспоминаний хоть отбавляй. Глядя перед собой, он подтолкнул языком сигарету...
   Сидящий слева оперативник потянул носом воздух и сощурился на своего подопечного. Смотрел в упор и... не видел во рту Марка сигареты.
   - Горю, - спокойно пояснил Сергей.
   - Е... - выругался парень, хватая с колен арестованного сигарету. Однако по необъяснимой причине не выбросил ее за окно, а снова дал Марковцеву взять ее губами. Она задрожала, вот-вот готовая снова упасть ему на брюки.
   - Подержи, - невнятно, кончиками губ попросил Сергей.
   - Подержать? Пока ты покрепче ухватишься? А ну-ка наклонись.
   Пинковский остался равнодушен к тому, что происходило у него за спиной. Марковцеву с одной руки сняли наручники и вначале сцепили руки спереди - он мог подносить руки с сигаретой ко рту. Потом оперативник снова взялся за ключи и пристегнулся к арестованному. Он так или иначе выполнил бы эти действия, но позже, приехав на место.
   Следователь скептически относился к мерам предосторожности, применяемым к арестованным спецназовцами. Одних учили в свое время способам побегов из мест заключения, других нет. Как ни учи, а со скованными руками, находясь под опекой десятка натасканных оперативников, можно лишь облокотиться или положить голову на плечо стражнику. Или укусить его, улыбнулся своим мыслям следователь, и его лицо стало еще более отталкивающим.
   Получасом раньше он проверял надежность наручников арестованного лишь по той причине, что в камере они были одни. До некоторой степени он своими глумливыми замечаниями намеренно провоцировал бывшего подполковника, чтобы отыграться по правилам, имея на то причину. Но Марк всегда оставался невозмутим. Даже сейчас или минутой раньше, когда спокойно заметил: "Горю". А мог бы закричать: "Горю, на хрен!" Горишь?! Ну и гори.
   Почему он не заорал? Пинковский бы, не мешкая, повернулся и отдал операм распоряжение: "А ну-ка, затушите его. Вместе с сигаретой".
   А Сергей, хотя и не рассчитывал на относительную свободу обеих рук, молил бога только об одном: чтобы его довезли до дома в Жуковском в таком виде. Если его руки снова окажутся за спиной... Эту мысль он гнал прочь.
   Вслед за первой Сергей выкурил еще одну сигарету.
   Он отметил, что эскорт проходил посты ДПС, не снижая скорости. Черные спецномера на джипах бросались в глаза издалека, уступая, конечно, окрасу "апельсина", и только на одном посту милиционер сделал движение рукой, но тут же опустил жезл, разглядев номера на машинах.
   ***
   - Куда дальше, Сусанин? - Пинковский, полуобернувшись в кресле, держал в руках радиостанцию.
   - Прямо и налево, - подсказал Марковцев. - Третий дом от дороги.
   Следователь передал по рации головной машине направление, взялся за поручень и, оглядывая деревянные постройки, заметил, а скорее у кого-то содрал:
   - Какой воздух, а?.. Города нужно строить в сельской местности.
   До того как машины въехали во двор базы, несколько оперативников осмотрелись, сломав замки, прошлись по дому. Теперь очередь за гаражом. Сергея втолкнули внутрь и усадили на стул рядом с дверью, одной рукой по-прежнему пристегнутого к руке оперативника.
   - Рассказывай, - потребовал Пинковский, пробегая глазами по полкам.
   - Ты смотришь на автомат и не видишь его.
   - Не борзей. - Замечание прозвучало с наигранной ленцой, ибо, уже сейчас предчувствуя повышение по службе, следователь заметил на длинном стеллаже автомат. Взяв его в руки, осведомился:
   - Значит, этот автомат с законсервированной базы?
   - Да.
   - Пистолет? - спросил один из оперативников, включаясь в работу.
   - Нет, - без задержки ответил Сергей, глянув на "глок", с которым ездил в Дагестан.
   - Нужно сверить номера, - сказал Пинковский и обернулся на голос.
   - Смотрите...
   Акваплан - навигационная панель с установленными на ней компасом, глубиномером, часами, прибором наведения со спутника произвела на оперативника гораздо большее впечатление, чем специальное оружие.
   Марковцев перевел взгляд на полковника из следственного отдела ФСБ сухопарого, выносливого, как русская борзая, лет около сорока пяти, и остановился на его тусклых глазах. Отличные глаза, в них не разберешь победного блеска, разочарования, прозорливости. Если взлохматить его голову, он будет похож на ученого, ушедшего в свои мысли, если причесать гладко, с бриолином, он станет похож на педераста в полном расцвете сил и с соответствующими думами.
   - Когда вы были в последний раз в поселке Южный? - говорил Суворов с нажимом, но преувеличенно резко. Марковцев впервые услышал его голос. До этого переговаривались только оперативники, а полковник молча выслушивал, бросал туманные взгляды, кивал головой. Своеобразная молчаливая тактика давления, ее полковник применил и в камере для допросов, также предпочитая молчать.
   - Вам лучше знать, - ответил Сергей, предугадывая, куда клонит полковник.
   - Зачем вы убили Юрия Санникова? Он что, утаил от вас часть снаряжения, или вы просто убрали свидетеля?
   - В то время я отдыхал на "даче". Могу подкинуть адресок.
   - Где остальное вооружение? - Суворов повысил голос, затем, приблизившись вплотную, снизил его едва ли не до шепота, покосившись на подчиненных:
   - Где фугас?
   Неуместный вопрос, ненужное давление, Сергей и привез их для того, чтобы показать и рассказать. Отрабатывает перед подчиненными.
   Двое из них, водители, видимо, "пасли" сейчас подступы к дому. Во всяком случае, Марковцев на месте полковника отдал бы именно такое распоряжение. Трое из них продолжали сновать по просторному гаражу, четвертый, делая редкие перерывы, снимал происходящее на видеокамеру. Еще один продолжал стоять рядом, в спарке с Марком. По всем правилам тут не хватало еще двух человек - понятых, об отсутствии которых смешно спрашивать.
   Обыск подходил к концу, опера расслабились ввиду пассивного поведения Марковцева. Если не все, то двое из них - Сергей отметил это четко поставили пистолеты на предохранитель и убрали в кобуры. А обнаруженное в гараже унифицированное оружие складывали на кошму, расстеленную на капоте "пятерки", предварительно освобождая его от магазинов.
   Марк сидел спиной к открытой двери гаража и сбою, от нее, снаружи его не видно. Суворов стоял напротив, Сергей ждал подходящего момента, когда двое оперативников в очередной раз подойдут, чтобы, как по заказу, встать на одной линии. Впрочем, иного маршрута них не было, не позволяла машина Мезенцева, все еще стоявшая в гараже.