Страница:
Красота открывшегося внизу вида заставила Корвина остановиться. У подножия горы стоял большой приземистый бревенчатый дом. Цепь гор позади него уходила к далекой долине. Сквозь вечернюю дымку, опустившуюся на равнину, проступала россыпь огоньков. Огромный купол неба заполняли бесчисленные звезды, намного более яркие, чем в городе. На востоке, словно фонарь на сторожевой башне, висела бледная робкая луна. Самое большое скопление огней в долине обозначало, по-видимому, Мидлберг, решил Корвин, самое маленькое, справа, — Аппервилл. Значительно дальше виднелось зарево Уоррентона, подернутое дымкой.
«Неплохая работенка у генерала Гарлока! — подумал Корвин. — Не выходя из дому, он может наблюдать отсюда, с высоты, за бегами на всех ипподромах Виргинии».
Корвин внимательно осмотрел дом. Справа была кухня, в ней какая-то женщина склонилась над раковиной. Центральная часть дома, по всем признакам из нескольких комнат, оставалась неосвещенной, но в левой половине, в большой комнате с камином, Корвин разглядел Скотта и Райли; они сидели на кушетке лицом к нему. Когда Скотт достал сигару, из кресла поднялся третий человек и протянул генералу горящую спичку. Корвин узнал Гарлока.
Арт пригнулся, пересек лужайку, перебрался через изгородь и… угодил в самую гущу роз. Кляня про себя их острые шипы, он торопливо облизал царапины на руках. Свернув направо и стараясь держаться в тени дома, Корвин на цыпочках перешел посыпанную гравием дорожку и устроился под освещенными окнами. Отсюда он хорошо слышал все три голоса, но ничего не видел, кроме толстой деревянной балки в центре потолка. Корвин опустился на одно колено и положил на другое записную книжку. Не слишком-то это было удобно — держать в одной руке книжку и фонарик, а другой писать, но что поделаешь… Говорил Скотт.
— …Мы признательны вам, генерал, за то, что вы смогли принять нас так поздно. Впервые за всю неделю у меня выдался свободный вечер, и я решил уточнить некоторые детали. После недавних неприятностей хочу теперь лично все проверить.
— Вы совершенно правы, сэр. — Гарлок говорил с подобающей случаю почтительностью, но в его голосе слышалось удивление. — Наше хозяйство работает двадцать четыре часа в сутки. Вы имеете в виду какие-нибудь специальные меры в связи с предстоящей тревогой?
— На этот раз к вам пожалует сам президент, — ответил Скотт, — хочет взглянуть, как идут дела. Вот мы и решили, что будет не лишним дополнительно подбросить сюда солдат.
— Да?! — удивился Гарлок. — Раньше мы обходились без дополнительных солдат.
— Понимаете, — вмешался Райли, — нам надо сделать для него что-нибудь такое… особенное. Прошлый раз он остался недоволен тем, как прошла «Всеобщая красная».
— Ну, конечно, нужно подумать и о безопасности президента, — продолжал Скотт. — Давайте обсудим, как разместить здесь еще человек двести. О питании можете не беспокоиться. Они получат полностью полевой паек на пару дней и все необходимое для участия в маневрах. В конце концов, им предстоит действовать в обстановке абсолютной секретности, они даже не будут знать, куда их отправляют.
— Питание меня не беспокоит, генерал, — ответил Гарлок. — Продуктов у нас достаточно. А вот как быть с койками? Тесновато тут у нас.
— А почему бы часть людей не разместить в палатках? — спросил Райли. — Все равно в военное время многим из них придется занимать тут круговую оборону.
— Боюсь, что мы не сможем обеспечить внезапность тревоги, если они преждевременно расположатся на виду у всех, — возразил Гарлок. — Дорога вдоль хребта довольно оживленная, проезжает много военных, а они по привычке внимательно наблюдают за местностью.
— Может, разбить лагерь чуть ниже по склону холма, за старыми постройками? — предложил Райли.
— Пожалуй, — кивнул Гарлок. — Между прочим, когда прибывает президент?
— В субботу около полудня, — ответил Скотт. — Конечно, все пять членов комитета начальников штабов будут здесь к одиннадцати пятнадцати. Если у вас возникнут какие-нибудь дополнительные вопросы в связи с приездом президента, у нас еще будет время все утрясти.
— Меня по-прежнему смущает ваше решение о дополнительной охране, — заявил Гарлок. — Я сказал бы: ваше неожиданное решение. Постоянную охрану у нас тут и без того несут около ста человек.
Корвину слышалось некоторое раздражение в голосе Гарлока, словно тот рассматривал внезапный визит генералов как намек на отсутствие должного порядка на вверенном ему объекте. Видимо, так показалось и Скотту.
— Пожалуйста, не думайте, что мы приехали критиковать вас, — сказал он. — Просто мы должны научиться более оперативно, чем до сих пор, перебрасывать части охранения. Последняя проверка боевой готовности отчетливо показала эту нашу слабость.
— Ну, если президент принял такое решение, — ответил Гарлок, — я, разумеется, не стану возражать.
Наступило молчание, и Корвин представил себе Скотта, следящего взглядом за дымом сигары. Когда он вскоре снова заговорил, голос его звучал несколько тише:
— Вообще-то президент ничего не знает. Он остался недоволен нами прошлый раз, и мы хотели показать ему…
Корвин приподнялся с онемевшего колена и задел за куст бересклета. Мокрая ветка, прижатая его плечом, освободилась и с силой хлестнула стену. В кухне зарычала собака, и женщина спросила:
— Леди, ты хочешь на улицу?
Корвин перемахнул через дорожку, взбежал по наклонному двору к лужайке и бросился на землю; скорчившись, он посмотрел на дом. Хлопнула дверь кухни, и во двор выскочил черный, с лоснящейся шерстью лабрадор; он примчался к кустам, где только что таился Корвин, и стал их обнюхивать.
— Пошли, — сказал Гарлок, открывая дверь комнаты, в которой они разговаривали, — позабавимся, если к нам снова забежал олень.
Корвин видел, как Гарлок протянул руку и взял с каминной доски длинный электрический фонарик. Пока они выходили из дому, Корвин успел переползти двор и добраться до опушки. Луч фонаря в руках Гарлока осветил небольшое пространство между конюшней и террасой, около которой Корвин был всего несколько секунд назад. А здоровенный охранник президента лежал за каким-то бревном на мокрой траве и чувствовал, как его брюки постепенно пропитываются влагой.
Генералы прошли по дорожке, и Гарлок время от времени обшаривал лучом фонарика двор. Собака устремилась по следу Корвина, добежала до террасы, но здесь, на камнях, след, видимо, исчез, и Лабрадор, жалобно взвизгивая, заметался взад и вперед.
— До чего же красив олень, когда вы внезапно осветите его, — заметил Гарлок. — Глаза у него горят, как угли.
Он повернулся, собираясь идти домой, но Райли взял у него фонарь и вместе со Скоттом направился к лесу. Гарлок с собакой остался поджидать их у двери. Ярдов двадцать, не больше, отделяло генералов от Корвина, когда он услышал голос Райли:
— Возможно, Джим, это и в самом деле был олень, но, признаться, я все время испытывал какое-то странное чувство, пока мы ехали сюда.
— Напрасно вы беспокоитесь, — ответил Скотт. — Я довольно внимательно следил в зеркальце за дорогой и не заметил никаких признаков слежки.
Вскоре Скотт и Райли отказались от дальнейших поисков и вместе с Гарлоком вернулись в дом. Они прошли в гостиную, а женщина зазвала собаку. Лишь после того как вновь хлопнула дверь кухни, Корвин осмелился пошевелиться; он чувствовал себя так, словно лежал все это время под проливным дождем в старом, дырявом спальном мешке. Он промок до нитки. Выбравшись на посыпанную щебнем дорогу, он побежал и совсем запыхался, пока наконец добрался до места, где оставил свою машину.
«Я, наверно, с головы до пят в грязи, — подумал Корвин. — Ну, господин президент, вы глубоко заблуждаетесь, если думаете, что я не потребую с вас суточных за эту веселенькую поездку, плюс по десять центов с мили пробега машины, плюс счет мастерской химчистки — в общем кругленькую суммочку…» Тут Корвин вспомнил, что его расходы должна оплачивать секретная служба министерства финансов, а не президент. «Сколько ни трудись на правительство, — усмехнулся он, — все равно ничего не заработаешь».
Проехав с полмили, Корвин остановился у небольшого поворота, решив, что отсюда он увидит свет фар машины Скотта, когда тот свернет с дороги, ведущей к дому Гарлока. Вряд ли Скотт выберет другое направление — это значительно удлинило бы обратный путь в Вашингтон. Конечно, Гарлок может посоветовать им ехать по другой дороге, но Корвин решил, что отсюда, оставаясь незамеченным, он сумеет разглядеть, куда дальше поедут генералы. Ему вдруг нестерпимо захотелось курить. Последний раз это было лет пять назад, и сейчас он так ясно представил себе, какой вкусной казалась всегда первая затяжка после долгой засады против какой-нибудь банды фальшивомонетчиков.
Ему не пришлось долго ждать. На дороге, ведущей к дому Гарлока, блеснул свет фар. Казалось, водитель некоторое время размышлял, какое направление выбрать, но затем машина стала приближаться к Корвину. Он завел мотор, быстро пересек в темноте небольшой холмик, включил фары и помчался по извилистой дороге, спускавшейся с Голубых гор. У подножия горной цепи Корвин свернул на проселок, развернул машину и, выключив свет, стал ждать. Спустя несколько минут мимо пролетел большой «крайслер»; на переднем сиденье рядом со Скоттом сидел Райли. Корвин возобновил слежку, но теперь держался от «крайслера» значительно дальше.
Обратная поездка проходила как будто быстрее. Ночное небо совсем прояснилось, последняя большая черная туча уплыла на восток. Легкий ветер успел подсушить автостраду. Стоп-фары машины Скотта казались Корвину глазами какого-то живого существа, и он не сводил с них взгляда.
На маленьком перекрестке в Дрейнсвилле Скотт свернул налево. «Теперь труднее будет следить за ним, — мелькнуло у Корвина в голове, — он выбрал дорогу на Цепной мост. Значит, генерал не поедет в Форт-Майер и не собирается подвезти Райли домой, в юго-восточную часть Вашингтона, в городок морской пехоты. Должно быть, он направляется либо в северо-западную часть Вашингтона, либо в Мэриленд».
Дорога вилась среди деревьев, и Арту пришлось несколько раз останавливаться, чтобы сохранять необходимую дистанцию.
Он почувствовал облегчение лишь после того, как генерал пересек по Цепному мосту реку Потомак. В городе, на оживленных улицах, следить стало проще, и Корвин сразу пропустил вперед четыре или пять машин. Скотт доехал до Массачусетс-авеню и направился к центру города. Продолжая неотступно следовать за ним, Корвин увидел, как генерал свернул в боковую улочку, к стоянке автомашин, расположенной позади нового большого многоквартирного дома. Скотт подъехал к стоянке, а Корвин остановился недалеко отнес, на улице.
Он видел, как Скотт и Райли, выйдя из машины, миновали освещенный щит с надписью «Стоянка только для машин жильцов „Добни-хауз“ и направились к подземному гаражу. Со своего места Корвин мог разглядеть только их ноги. Генералы углубились в помещение и свернули в боковой коридор. Он подождал, пока Скотт и Райли, по его расчету, не вошли в лифт, и поспешил в гараж. Коридор, где скрылись генералы, оканчивался тупичком с грузовым лифтом.
«Ну и дела! — подумал Корвин. — Странные все-таки визиты у председателя комитета начальников штабов».
Корвин вернулся к своей машине, перевел ее на стоянку и поставил за десять — двенадцать машин от автомобиля Скотта. Повинуясь какому-то наитию, Корвин достал из ящичка кабины карманный справочник по конгрессу — он всегда возил его с собой — и перелистал несколько страниц. Так и есть! «Сенатор от штата Калифорния Фредерик Прентис; место жительства „Добни-хауз“.
Спустя несколько минут к дому подъехало желтое такси — Корвин знал, что за таксомоторным парком, которому принадлежала эта машина, закреплено преимущественное право на обслуживание международного аэропорта. Узнал он и вышедшего из такси пассажира — высокого, худого, чуть сутуловатого. На нем был легкий шерстяной костюм из блестящей материи.
«Что значит хорошо выполнить домашние задания», — подумал о себе Корвин. Сразу же после утренней встречи с президентом и прежде чем начать слежку за Скоттом, он успел проделать две вещи: во-первых, заказал личное дело Кейси, во-вторых, изучил фотографии всех, о ком упомянул президент Лимен. Ему не понадобилось напрягать свою память, чтобы опознать вышедшего из машины человека. Это был не кто иной, как обозреватель телевидения Гарольд Макферсон. Теперь он направлялся к служебному входу в многоквартирный «Добни-хауз».
Корвин вылез из кабины и не спеша подошел к гаражу. Он видел, как Макферсон свернул влево и зашагал по коридору к грузовому лифту.
Прошло больше часа, было уже далеко за полночь, когда Скотт и Райли в сопровождении Макферсона вновь появились у выхода из гаража. Они пожали друг другу руки, и Макферсон поспешил к ожидавшему его такси.
Корвин решил на минуту забыть об указаниях президента и взять под наблюдение желтую машину. Теперь у него появился объект поновее и, следовательно, куда более интересный. «Честно говоря, — усмехнулся Корвин, — сегодня вечером я уже достаточно насмотрелся на Джентльмена Джима».
Как Корвин и предполагал, такси доставило Макферсона в аэропорт. Наспех счистив с брюк и плаща грязь, Корвин прошел вслед за ним в вестибюль и увидел, как обозреватель зарегистрировал свой билет у представителя Истерн эйрлайнс, купил журнал, вышел на платформу и по лесенке поднялся в самолет, отправлявшийся ночным рейсом № 348 в Нью-Йорк.
Охранник президента вошел в будку телефона-автомата и позвонил Эстер Таунсенд в Белый дом. Было уже без пяти минут два часа ночи.
— Говорит Арт, — сказал он. — У меня есть сведения, и довольно интересные.
— А нельзя ли до утра? — сонно спросила Эстер.
— Тогда как можно раньше, моя прелесть. Как только можно.
— Ну, скажем, часов в семь, наверху?
— Хорошо. Я приду.
— Так будет лучше, — пояснила Эстер. — Он лег спать около часа назад, и, возможно, для него это последняя ночь, когда он может по-настоящему отдохнуть.
— Думаю, что и для нас всех тоже, моя прелесть. Я буду дома.
Когда Корвин проезжал мимо крайнего ангара аэродрома, самолет рейса 348 поднимался со взлетной полосы. «Бог мой, как я устал, — подумал Арт. — Как я отвратительно себя чувствую. И воняет от меня, как от мускусной крысы».
Он с силой нажал на акселератор и устало замурлыкал:
«Неплохая работенка у генерала Гарлока! — подумал Корвин. — Не выходя из дому, он может наблюдать отсюда, с высоты, за бегами на всех ипподромах Виргинии».
Корвин внимательно осмотрел дом. Справа была кухня, в ней какая-то женщина склонилась над раковиной. Центральная часть дома, по всем признакам из нескольких комнат, оставалась неосвещенной, но в левой половине, в большой комнате с камином, Корвин разглядел Скотта и Райли; они сидели на кушетке лицом к нему. Когда Скотт достал сигару, из кресла поднялся третий человек и протянул генералу горящую спичку. Корвин узнал Гарлока.
Арт пригнулся, пересек лужайку, перебрался через изгородь и… угодил в самую гущу роз. Кляня про себя их острые шипы, он торопливо облизал царапины на руках. Свернув направо и стараясь держаться в тени дома, Корвин на цыпочках перешел посыпанную гравием дорожку и устроился под освещенными окнами. Отсюда он хорошо слышал все три голоса, но ничего не видел, кроме толстой деревянной балки в центре потолка. Корвин опустился на одно колено и положил на другое записную книжку. Не слишком-то это было удобно — держать в одной руке книжку и фонарик, а другой писать, но что поделаешь… Говорил Скотт.
— …Мы признательны вам, генерал, за то, что вы смогли принять нас так поздно. Впервые за всю неделю у меня выдался свободный вечер, и я решил уточнить некоторые детали. После недавних неприятностей хочу теперь лично все проверить.
— Вы совершенно правы, сэр. — Гарлок говорил с подобающей случаю почтительностью, но в его голосе слышалось удивление. — Наше хозяйство работает двадцать четыре часа в сутки. Вы имеете в виду какие-нибудь специальные меры в связи с предстоящей тревогой?
— На этот раз к вам пожалует сам президент, — ответил Скотт, — хочет взглянуть, как идут дела. Вот мы и решили, что будет не лишним дополнительно подбросить сюда солдат.
— Да?! — удивился Гарлок. — Раньше мы обходились без дополнительных солдат.
— Понимаете, — вмешался Райли, — нам надо сделать для него что-нибудь такое… особенное. Прошлый раз он остался недоволен тем, как прошла «Всеобщая красная».
— Ну, конечно, нужно подумать и о безопасности президента, — продолжал Скотт. — Давайте обсудим, как разместить здесь еще человек двести. О питании можете не беспокоиться. Они получат полностью полевой паек на пару дней и все необходимое для участия в маневрах. В конце концов, им предстоит действовать в обстановке абсолютной секретности, они даже не будут знать, куда их отправляют.
— Питание меня не беспокоит, генерал, — ответил Гарлок. — Продуктов у нас достаточно. А вот как быть с койками? Тесновато тут у нас.
— А почему бы часть людей не разместить в палатках? — спросил Райли. — Все равно в военное время многим из них придется занимать тут круговую оборону.
— Боюсь, что мы не сможем обеспечить внезапность тревоги, если они преждевременно расположатся на виду у всех, — возразил Гарлок. — Дорога вдоль хребта довольно оживленная, проезжает много военных, а они по привычке внимательно наблюдают за местностью.
— Может, разбить лагерь чуть ниже по склону холма, за старыми постройками? — предложил Райли.
— Пожалуй, — кивнул Гарлок. — Между прочим, когда прибывает президент?
— В субботу около полудня, — ответил Скотт. — Конечно, все пять членов комитета начальников штабов будут здесь к одиннадцати пятнадцати. Если у вас возникнут какие-нибудь дополнительные вопросы в связи с приездом президента, у нас еще будет время все утрясти.
— Меня по-прежнему смущает ваше решение о дополнительной охране, — заявил Гарлок. — Я сказал бы: ваше неожиданное решение. Постоянную охрану у нас тут и без того несут около ста человек.
Корвину слышалось некоторое раздражение в голосе Гарлока, словно тот рассматривал внезапный визит генералов как намек на отсутствие должного порядка на вверенном ему объекте. Видимо, так показалось и Скотту.
— Пожалуйста, не думайте, что мы приехали критиковать вас, — сказал он. — Просто мы должны научиться более оперативно, чем до сих пор, перебрасывать части охранения. Последняя проверка боевой готовности отчетливо показала эту нашу слабость.
— Ну, если президент принял такое решение, — ответил Гарлок, — я, разумеется, не стану возражать.
Наступило молчание, и Корвин представил себе Скотта, следящего взглядом за дымом сигары. Когда он вскоре снова заговорил, голос его звучал несколько тише:
— Вообще-то президент ничего не знает. Он остался недоволен нами прошлый раз, и мы хотели показать ему…
Корвин приподнялся с онемевшего колена и задел за куст бересклета. Мокрая ветка, прижатая его плечом, освободилась и с силой хлестнула стену. В кухне зарычала собака, и женщина спросила:
— Леди, ты хочешь на улицу?
Корвин перемахнул через дорожку, взбежал по наклонному двору к лужайке и бросился на землю; скорчившись, он посмотрел на дом. Хлопнула дверь кухни, и во двор выскочил черный, с лоснящейся шерстью лабрадор; он примчался к кустам, где только что таился Корвин, и стал их обнюхивать.
— Пошли, — сказал Гарлок, открывая дверь комнаты, в которой они разговаривали, — позабавимся, если к нам снова забежал олень.
Корвин видел, как Гарлок протянул руку и взял с каминной доски длинный электрический фонарик. Пока они выходили из дому, Корвин успел переползти двор и добраться до опушки. Луч фонаря в руках Гарлока осветил небольшое пространство между конюшней и террасой, около которой Корвин был всего несколько секунд назад. А здоровенный охранник президента лежал за каким-то бревном на мокрой траве и чувствовал, как его брюки постепенно пропитываются влагой.
Генералы прошли по дорожке, и Гарлок время от времени обшаривал лучом фонарика двор. Собака устремилась по следу Корвина, добежала до террасы, но здесь, на камнях, след, видимо, исчез, и Лабрадор, жалобно взвизгивая, заметался взад и вперед.
— До чего же красив олень, когда вы внезапно осветите его, — заметил Гарлок. — Глаза у него горят, как угли.
Он повернулся, собираясь идти домой, но Райли взял у него фонарь и вместе со Скоттом направился к лесу. Гарлок с собакой остался поджидать их у двери. Ярдов двадцать, не больше, отделяло генералов от Корвина, когда он услышал голос Райли:
— Возможно, Джим, это и в самом деле был олень, но, признаться, я все время испытывал какое-то странное чувство, пока мы ехали сюда.
— Напрасно вы беспокоитесь, — ответил Скотт. — Я довольно внимательно следил в зеркальце за дорогой и не заметил никаких признаков слежки.
Вскоре Скотт и Райли отказались от дальнейших поисков и вместе с Гарлоком вернулись в дом. Они прошли в гостиную, а женщина зазвала собаку. Лишь после того как вновь хлопнула дверь кухни, Корвин осмелился пошевелиться; он чувствовал себя так, словно лежал все это время под проливным дождем в старом, дырявом спальном мешке. Он промок до нитки. Выбравшись на посыпанную щебнем дорогу, он побежал и совсем запыхался, пока наконец добрался до места, где оставил свою машину.
«Я, наверно, с головы до пят в грязи, — подумал Корвин. — Ну, господин президент, вы глубоко заблуждаетесь, если думаете, что я не потребую с вас суточных за эту веселенькую поездку, плюс по десять центов с мили пробега машины, плюс счет мастерской химчистки — в общем кругленькую суммочку…» Тут Корвин вспомнил, что его расходы должна оплачивать секретная служба министерства финансов, а не президент. «Сколько ни трудись на правительство, — усмехнулся он, — все равно ничего не заработаешь».
Проехав с полмили, Корвин остановился у небольшого поворота, решив, что отсюда он увидит свет фар машины Скотта, когда тот свернет с дороги, ведущей к дому Гарлока. Вряд ли Скотт выберет другое направление — это значительно удлинило бы обратный путь в Вашингтон. Конечно, Гарлок может посоветовать им ехать по другой дороге, но Корвин решил, что отсюда, оставаясь незамеченным, он сумеет разглядеть, куда дальше поедут генералы. Ему вдруг нестерпимо захотелось курить. Последний раз это было лет пять назад, и сейчас он так ясно представил себе, какой вкусной казалась всегда первая затяжка после долгой засады против какой-нибудь банды фальшивомонетчиков.
Ему не пришлось долго ждать. На дороге, ведущей к дому Гарлока, блеснул свет фар. Казалось, водитель некоторое время размышлял, какое направление выбрать, но затем машина стала приближаться к Корвину. Он завел мотор, быстро пересек в темноте небольшой холмик, включил фары и помчался по извилистой дороге, спускавшейся с Голубых гор. У подножия горной цепи Корвин свернул на проселок, развернул машину и, выключив свет, стал ждать. Спустя несколько минут мимо пролетел большой «крайслер»; на переднем сиденье рядом со Скоттом сидел Райли. Корвин возобновил слежку, но теперь держался от «крайслера» значительно дальше.
Обратная поездка проходила как будто быстрее. Ночное небо совсем прояснилось, последняя большая черная туча уплыла на восток. Легкий ветер успел подсушить автостраду. Стоп-фары машины Скотта казались Корвину глазами какого-то живого существа, и он не сводил с них взгляда.
На маленьком перекрестке в Дрейнсвилле Скотт свернул налево. «Теперь труднее будет следить за ним, — мелькнуло у Корвина в голове, — он выбрал дорогу на Цепной мост. Значит, генерал не поедет в Форт-Майер и не собирается подвезти Райли домой, в юго-восточную часть Вашингтона, в городок морской пехоты. Должно быть, он направляется либо в северо-западную часть Вашингтона, либо в Мэриленд».
Дорога вилась среди деревьев, и Арту пришлось несколько раз останавливаться, чтобы сохранять необходимую дистанцию.
Он почувствовал облегчение лишь после того, как генерал пересек по Цепному мосту реку Потомак. В городе, на оживленных улицах, следить стало проще, и Корвин сразу пропустил вперед четыре или пять машин. Скотт доехал до Массачусетс-авеню и направился к центру города. Продолжая неотступно следовать за ним, Корвин увидел, как генерал свернул в боковую улочку, к стоянке автомашин, расположенной позади нового большого многоквартирного дома. Скотт подъехал к стоянке, а Корвин остановился недалеко отнес, на улице.
Он видел, как Скотт и Райли, выйдя из машины, миновали освещенный щит с надписью «Стоянка только для машин жильцов „Добни-хауз“ и направились к подземному гаражу. Со своего места Корвин мог разглядеть только их ноги. Генералы углубились в помещение и свернули в боковой коридор. Он подождал, пока Скотт и Райли, по его расчету, не вошли в лифт, и поспешил в гараж. Коридор, где скрылись генералы, оканчивался тупичком с грузовым лифтом.
«Ну и дела! — подумал Корвин. — Странные все-таки визиты у председателя комитета начальников штабов».
Корвин вернулся к своей машине, перевел ее на стоянку и поставил за десять — двенадцать машин от автомобиля Скотта. Повинуясь какому-то наитию, Корвин достал из ящичка кабины карманный справочник по конгрессу — он всегда возил его с собой — и перелистал несколько страниц. Так и есть! «Сенатор от штата Калифорния Фредерик Прентис; место жительства „Добни-хауз“.
Спустя несколько минут к дому подъехало желтое такси — Корвин знал, что за таксомоторным парком, которому принадлежала эта машина, закреплено преимущественное право на обслуживание международного аэропорта. Узнал он и вышедшего из такси пассажира — высокого, худого, чуть сутуловатого. На нем был легкий шерстяной костюм из блестящей материи.
«Что значит хорошо выполнить домашние задания», — подумал о себе Корвин. Сразу же после утренней встречи с президентом и прежде чем начать слежку за Скоттом, он успел проделать две вещи: во-первых, заказал личное дело Кейси, во-вторых, изучил фотографии всех, о ком упомянул президент Лимен. Ему не понадобилось напрягать свою память, чтобы опознать вышедшего из машины человека. Это был не кто иной, как обозреватель телевидения Гарольд Макферсон. Теперь он направлялся к служебному входу в многоквартирный «Добни-хауз».
Корвин вылез из кабины и не спеша подошел к гаражу. Он видел, как Макферсон свернул влево и зашагал по коридору к грузовому лифту.
Прошло больше часа, было уже далеко за полночь, когда Скотт и Райли в сопровождении Макферсона вновь появились у выхода из гаража. Они пожали друг другу руки, и Макферсон поспешил к ожидавшему его такси.
Корвин решил на минуту забыть об указаниях президента и взять под наблюдение желтую машину. Теперь у него появился объект поновее и, следовательно, куда более интересный. «Честно говоря, — усмехнулся Корвин, — сегодня вечером я уже достаточно насмотрелся на Джентльмена Джима».
Как Корвин и предполагал, такси доставило Макферсона в аэропорт. Наспех счистив с брюк и плаща грязь, Корвин прошел вслед за ним в вестибюль и увидел, как обозреватель зарегистрировал свой билет у представителя Истерн эйрлайнс, купил журнал, вышел на платформу и по лесенке поднялся в самолет, отправлявшийся ночным рейсом № 348 в Нью-Йорк.
Охранник президента вошел в будку телефона-автомата и позвонил Эстер Таунсенд в Белый дом. Было уже без пяти минут два часа ночи.
— Говорит Арт, — сказал он. — У меня есть сведения, и довольно интересные.
— А нельзя ли до утра? — сонно спросила Эстер.
— Тогда как можно раньше, моя прелесть. Как только можно.
— Ну, скажем, часов в семь, наверху?
— Хорошо. Я приду.
— Так будет лучше, — пояснила Эстер. — Он лег спать около часа назад, и, возможно, для него это последняя ночь, когда он может по-настоящему отдохнуть.
— Думаю, что и для нас всех тоже, моя прелесть. Я буду дома.
Когда Корвин проезжал мимо крайнего ангара аэродрома, самолет рейса 348 поднимался со взлетной полосы. «Бог мой, как я устал, — подумал Арт. — Как я отвратительно себя чувствую. И воняет от меня, как от мускусной крысы».
Он с силой нажал на акселератор и устало замурлыкал:
…Я помню, как бешеный атом
Сюрприз преподнес дипломатам…
Среда, утро
Ночное небо начало светлеть на востоке, когда Джигс Кейси и сенатор Реймонд Кларк проезжали по Виргинии. Выполняя поручения президента Лимена, они направлялись в аэропорт, откуда Арт Корвин уехал всего лишь несколько часов назад.
Из помощников Лимена не одни они приступили к работе еще задолго до восхода солнца. К тому времени, когда Корвин, с еще не просохшими пятнами красной глины на одежде, добрался до своего дома, Поль Джирард уже пересек Атлантический океан в хвостовом салоне большого транспортного самолета, доставившего в Рим вице-президента Винсента Джианелли.
По предварительной договоренности с Кейси Кларк сам вел машину: они хотели поговорить, не опасаясь водителя. В начале пятого утра Кларк негромко просигналил перед домом Кейси в Арлингтоне. Полковник, уже поджидавший на темной веранде, уселся в его машину с открывающимся верхом и обитыми красной кожей сиденьями, бросив позади себя тоненький портфель. Ему нужно было лететь в Нью-Йорк, а Кларку в Эль-Пасо.
— Неплохая у вас машина, сенатор, — заметил Кейси.
— Знаете, Джигс, если вы не будете звать меня просто Рей, я заставлю Билли Райли разжаловать вас в майоры.
— Хорошо, Рей. — Кейси нравился этот дружелюбный политический деятель из Джорджии. — Я говорю, недурная у вас машинка.
— Просто утешение бедного вдовца, Джигс. Должны же и мы как-то развлекаться… Так что же ваша супруга сказала по поводу этой поездки?
— Я счел бы вас сумасшедшим, если бы вы стали уверять, что можно легко уехать из дому без всякого объяснения, — уныло проговорил Кейси. — Не мог же я сказать жене, что у меня секретная командировка, — вдруг позвонит Скотт? И о том, что меня посылает президент, надо было помалкивать. Нельзя было объяснить, что я еду по служебным делам. Черт побери, да я вообще ничего не мог объяснить! Я просто стоял и смотрел, как ее большие карие глаза становятся зелеными от ревности.
— Будет вам. Джигс, — насмешливо отозвался Кларк. — Или вы и в самом деле хотите сказать, что миссис Кейси имеет какие-то основания ревновать вас?
— Понимаете, оснований у нее нет. И все-таки, если бы жена узнала, что я еду в Нью-Йорк, она стала бы ревновать.
— К той девице на телевидении?
— Да.
— А в чем все-таки дело? Вчера вы что-то мямлили, мямлили.
— Все произошло года два назад и закончилось, так и не успев, в сущности, начаться, — нехотя ответил Кейси.
— Я тоже. Джигс, начинаю вас кое в чем подозревать, — сказал Кларк, подтрунивая над ним.
Кейси пришлось защищаться.
— Видите ли, с этой особой, Сеньер, я познакомился года два назад, когда был в командировке в Нью-Йорке. Она приятельница девушки, с которой я встречался. Мы… Все быстро закончилось… Ну, словом, как это иногда бывает. Мардж каким-то образом узнала и устроила мне грандиозный скандал. Конечно, заслуженно. Я вел себя как идиот, но, понимаете…
— Все понимаю. Но не надо снова терзать себя.
— Не в том дело. Президент, по существу, вынуждает меня вернуться к тому, что давно забыто и похоронено… Я хочу сказать, что разузнать о Скотте и Милисент Сеньер я смогу только при помощи Шу.
— Шу?
— Шу Холбрук. Элеонора Холбрук. Вы-то должны это знать, возможно, вам придется вызволять меня оттуда. Она пишет сценарии для телевизионных постановок.
Некоторое время Кларк молча вел машину.
— А в общем-то, Джигс, не стоит волноваться, — снова заговорил он. — Хорошей жене цены нет.
— Да я понимаю.
— Она дороже всего на свете, за исключением родины, конечно, — добавил Кларк, внезапно став серьезным.
— Ну а что вы все-таки думаете о моем сообщении?
Кларк не без оснований считался лучшим другом президента, и Кейси не скрывал своего желания узнать его мнение.
Кларк на мгновение отвел взгляд от дороги и посмотрел на Кейси.
— А я думаю вот что: самая нелепая, самая неправдоподобная история из всех, какие я слышал за всю свою жизнь. — Он помолчал, потом добавил: — И по всей вероятности, она соответствует действительности.
— Вы находите?
— Может быть, не все ваши сенсационные факты на самом деле выглядят так, как представляются вам, но именно это мы и должны установить. А вообще-то, Джигс, в стране сейчас самый подходящий политический климат для всяких неожиданностей, как подметил вчера президент. Я уже давно чувствую что-то такое в воздухе. Вы видели, вчера после вашего ухода мы с Джирардом остались наедине с президентом. Он нуждался в нас. В конце концов, из всех присутствовавших в солярии мы были единственными политиками. И вы, и Арт, и Тодд замечательные ребята, но нужен профессиональный политик, чтобы взвесить все «за» и «против».
— А что, по-вашему, собирается предпринять президент? У меня сложилось впечатление, что он не хочет никакой огласки.
— Да это и ни к чему, — быстро ответил Кларк. — Скотт станет все отрицать, а его друзья распускать слухи, что у президента нервное расстройство или что-нибудь похуже. Им ничего не стоит объявить президента сумасшедшим. Его сместят и привлекут к ответственности, но даже если до этого и не дойдет, власть фактически перейдет в руки Скотта, и с этого времени авторитет гражданской власти не будет стоить и цента.
— Ну и что же теперь делать?
— Президент хочет собрать неопровержимые доказательства, а потом… — Кларк умолк. Кейси взглянул на него и заметил, что на лице южанина появилось жесткое выражение. — А потом он быстро укротит Скотта. Заставит уйти в отставку. Вот для этого и нужно иметь абсолютно точные факты.
Кейси закурил сигарету. «На вид-то добродушный, — подумал он об южанине, — а боец, должно быть, хоть куда».
— А что, если доказательства окажутся недостаточно убедительными? — спросил он.
— Я уже задавался таким вопросом, а вот президент, по-моему, нет, он чересчур уверен, что дело кончится ничем, что все это не подтвердится. Конечно, президент мог бы без всякого предупреждения немедленно уволить Скотта, назначить председателем комитета кого-нибудь вроде Рутковского, отменить тревогу и приказать Рутковскому расформировать ОСКОСС, если такой объект действительно существует.
— Но это должно быть сделано не позднее пятницы, — сказал Кейси, — до того, как они начнут перебрасывать солдат по воздуху во все части страны.
— Понимаю, понимаю. Но понимает ли Джорди… понимает ли президент? Джигс, до того как все это кончится, нам понадобится ваш совет, совет профессионала военного. Не исключено, что нам нужно будет знать, в каком месте надо прервать связь и систему управления вооруженными силами, чтобы командование оказалось в наших руках, а не в руках Скотта.
Оба замолчали. В этот сумеречный час перед восходом солнца Кейси вдруг почувствовал себя маленьким и беспомощным. Вот они шестеро, несведущие и неумелые, пытаются справиться с огромной военной машиной. Им противостоит Пентагон, готовый автоматически реагировать на любую команду Скотта, — три миллиона солдат, пушки, корабли, самолеты, ракеты… Кейси казалось, что он потерял всякую способность ориентироваться в обстановке. В чем же заключается власть президента, о которой он столько слышал за свою жизнь?
— Какое бы положение ни занимал у нас политик, — заговорил Кларк, словно читая мысли Кейси, — он ничего не значит без поддержки народа.
Перед самым аэропортом Кейси написал на клочке бумаги из своей записной книжки номер телефона Матта Гендерсона в Эль-Пасо и передал Кларку.
— Спасибо, Джигс, — поблагодарил сенатор. — Но я думаю, что мне лучше самому осмотреть базу. Если я этого не сделаю, мы не продвинемся вперед ни на шаг.
Они пожали друг другу руки и расстались в вестибюле аэропорта. На горизонте уже висело большое красное солнце, когда Кейси садился в самолет, отправлявшийся в Нью-Йорк. А спустя несколько минут, когда уже совсем рассвело и наступило утро, Кларк подъехал к реактивному самолету, улетавшему утренним рейсом на Даллас и Эль-Пасо.
В 8:30 утра, прежде чем заняться делами, президент Лимен позвонил своей жене Дорис, гостившей у дочери в Луисвилле. Лимен знал, что одно лишь ласковое слово делало Дорис счастливой, и подумал, что было бы неплохо, если бы и здесь он мог одним только добрым словом устранять все возникающие неприятности. Поговорив с миссис Лимен, он позвонил Лиз в родильный дом, услышал, как она впервые назвала его «дедушка», и по телефону послал ей воздушный поцелуй.
Его приподнятое настроение не укрылось от позвонившего вслед за этим Тодда.
— Боже мой, господин президент! — укоризненно воскликнул он. — Судя по вашему тону, можно подумать, что Скотт отказался от всех своих замыслов и скоропостижно скончался.
— Нет, не скончался, и я только что собирался вам позвонить. Вы могли бы сейчас зайти ко мне?
К тому времени, когда Тодд пришел из министерства финансов, расположенного на другой стороне улицы, Лимен уже успел просмотреть две утренние газеты, сообщил своему секретарю по делам печати, что никаких официальных встреч у него сегодня не будет, причем не стал и выслушивать его протесты, выяснил у Эстер Таунсенд, что все три его эмиссара находятся в пути, и прочитал рапорт Корвина о результатах наблюдения за Скоттом.
Читая этот рапорт, молча переданный ему президентом, Тодд рассеянно теребил цепочку часов. Лимен снял очки и, удерживая их кончиками пальцев, принялся рассматривать так, словно искал в стеклах какие-то дефекты.
— Должен сказать, что в рапорте нет ничего такого, что опровергало бы сообщение полковника Кейси, — заметил Тодд. — Вы только представьте себе: два солидных человека глубокой ночью поднимаются в грузовом лифте для встречи с полусумасшедшим типом, вроде Макферсона.
— Между прочим, можно не сомневаться, что они были у Прентиса, — сказал Лимен. — Сегодня утром Эстер проверяла по телефонному справочнику и выяснила, что из членов палаты представителей и сената в «Добни-хаус» проживает только Прентис.
— Я, конечно, могу понять дружбу Скотта с Прентисом, — продолжал Тодд. — В конце концов, он же председатель комитета начальников штабов и может навестить Прентиса даже и в такое позднее время. Но вот почему он путается с этим Макферсоном… просто ума не приложу.
Лимен нагнулся над письменным столом:
— А знаете, Крис, если в сообщении Кейси есть хоть доля правды, тогда мне все понятно. Каждый вечер Макферсона смотрят и слушают восемь — десять миллионов человек, и они, очевидно, принимают каждое его слово как святую правду. Если Скотт что-то готовит, ему нужен человек, который сможет должным образом преподнести все это стране. Судя по выступлениям Макферсона, он готов на это пойти. Вот только роль Прентиса мне непонятна.
Из помощников Лимена не одни они приступили к работе еще задолго до восхода солнца. К тому времени, когда Корвин, с еще не просохшими пятнами красной глины на одежде, добрался до своего дома, Поль Джирард уже пересек Атлантический океан в хвостовом салоне большого транспортного самолета, доставившего в Рим вице-президента Винсента Джианелли.
По предварительной договоренности с Кейси Кларк сам вел машину: они хотели поговорить, не опасаясь водителя. В начале пятого утра Кларк негромко просигналил перед домом Кейси в Арлингтоне. Полковник, уже поджидавший на темной веранде, уселся в его машину с открывающимся верхом и обитыми красной кожей сиденьями, бросив позади себя тоненький портфель. Ему нужно было лететь в Нью-Йорк, а Кларку в Эль-Пасо.
— Неплохая у вас машина, сенатор, — заметил Кейси.
— Знаете, Джигс, если вы не будете звать меня просто Рей, я заставлю Билли Райли разжаловать вас в майоры.
— Хорошо, Рей. — Кейси нравился этот дружелюбный политический деятель из Джорджии. — Я говорю, недурная у вас машинка.
— Просто утешение бедного вдовца, Джигс. Должны же и мы как-то развлекаться… Так что же ваша супруга сказала по поводу этой поездки?
— Я счел бы вас сумасшедшим, если бы вы стали уверять, что можно легко уехать из дому без всякого объяснения, — уныло проговорил Кейси. — Не мог же я сказать жене, что у меня секретная командировка, — вдруг позвонит Скотт? И о том, что меня посылает президент, надо было помалкивать. Нельзя было объяснить, что я еду по служебным делам. Черт побери, да я вообще ничего не мог объяснить! Я просто стоял и смотрел, как ее большие карие глаза становятся зелеными от ревности.
— Будет вам. Джигс, — насмешливо отозвался Кларк. — Или вы и в самом деле хотите сказать, что миссис Кейси имеет какие-то основания ревновать вас?
— Понимаете, оснований у нее нет. И все-таки, если бы жена узнала, что я еду в Нью-Йорк, она стала бы ревновать.
— К той девице на телевидении?
— Да.
— А в чем все-таки дело? Вчера вы что-то мямлили, мямлили.
— Все произошло года два назад и закончилось, так и не успев, в сущности, начаться, — нехотя ответил Кейси.
— Я тоже. Джигс, начинаю вас кое в чем подозревать, — сказал Кларк, подтрунивая над ним.
Кейси пришлось защищаться.
— Видите ли, с этой особой, Сеньер, я познакомился года два назад, когда был в командировке в Нью-Йорке. Она приятельница девушки, с которой я встречался. Мы… Все быстро закончилось… Ну, словом, как это иногда бывает. Мардж каким-то образом узнала и устроила мне грандиозный скандал. Конечно, заслуженно. Я вел себя как идиот, но, понимаете…
— Все понимаю. Но не надо снова терзать себя.
— Не в том дело. Президент, по существу, вынуждает меня вернуться к тому, что давно забыто и похоронено… Я хочу сказать, что разузнать о Скотте и Милисент Сеньер я смогу только при помощи Шу.
— Шу?
— Шу Холбрук. Элеонора Холбрук. Вы-то должны это знать, возможно, вам придется вызволять меня оттуда. Она пишет сценарии для телевизионных постановок.
Некоторое время Кларк молча вел машину.
— А в общем-то, Джигс, не стоит волноваться, — снова заговорил он. — Хорошей жене цены нет.
— Да я понимаю.
— Она дороже всего на свете, за исключением родины, конечно, — добавил Кларк, внезапно став серьезным.
— Ну а что вы все-таки думаете о моем сообщении?
Кларк не без оснований считался лучшим другом президента, и Кейси не скрывал своего желания узнать его мнение.
Кларк на мгновение отвел взгляд от дороги и посмотрел на Кейси.
— А я думаю вот что: самая нелепая, самая неправдоподобная история из всех, какие я слышал за всю свою жизнь. — Он помолчал, потом добавил: — И по всей вероятности, она соответствует действительности.
— Вы находите?
— Может быть, не все ваши сенсационные факты на самом деле выглядят так, как представляются вам, но именно это мы и должны установить. А вообще-то, Джигс, в стране сейчас самый подходящий политический климат для всяких неожиданностей, как подметил вчера президент. Я уже давно чувствую что-то такое в воздухе. Вы видели, вчера после вашего ухода мы с Джирардом остались наедине с президентом. Он нуждался в нас. В конце концов, из всех присутствовавших в солярии мы были единственными политиками. И вы, и Арт, и Тодд замечательные ребята, но нужен профессиональный политик, чтобы взвесить все «за» и «против».
— А что, по-вашему, собирается предпринять президент? У меня сложилось впечатление, что он не хочет никакой огласки.
— Да это и ни к чему, — быстро ответил Кларк. — Скотт станет все отрицать, а его друзья распускать слухи, что у президента нервное расстройство или что-нибудь похуже. Им ничего не стоит объявить президента сумасшедшим. Его сместят и привлекут к ответственности, но даже если до этого и не дойдет, власть фактически перейдет в руки Скотта, и с этого времени авторитет гражданской власти не будет стоить и цента.
— Ну и что же теперь делать?
— Президент хочет собрать неопровержимые доказательства, а потом… — Кларк умолк. Кейси взглянул на него и заметил, что на лице южанина появилось жесткое выражение. — А потом он быстро укротит Скотта. Заставит уйти в отставку. Вот для этого и нужно иметь абсолютно точные факты.
Кейси закурил сигарету. «На вид-то добродушный, — подумал он об южанине, — а боец, должно быть, хоть куда».
— А что, если доказательства окажутся недостаточно убедительными? — спросил он.
— Я уже задавался таким вопросом, а вот президент, по-моему, нет, он чересчур уверен, что дело кончится ничем, что все это не подтвердится. Конечно, президент мог бы без всякого предупреждения немедленно уволить Скотта, назначить председателем комитета кого-нибудь вроде Рутковского, отменить тревогу и приказать Рутковскому расформировать ОСКОСС, если такой объект действительно существует.
— Но это должно быть сделано не позднее пятницы, — сказал Кейси, — до того, как они начнут перебрасывать солдат по воздуху во все части страны.
— Понимаю, понимаю. Но понимает ли Джорди… понимает ли президент? Джигс, до того как все это кончится, нам понадобится ваш совет, совет профессионала военного. Не исключено, что нам нужно будет знать, в каком месте надо прервать связь и систему управления вооруженными силами, чтобы командование оказалось в наших руках, а не в руках Скотта.
Оба замолчали. В этот сумеречный час перед восходом солнца Кейси вдруг почувствовал себя маленьким и беспомощным. Вот они шестеро, несведущие и неумелые, пытаются справиться с огромной военной машиной. Им противостоит Пентагон, готовый автоматически реагировать на любую команду Скотта, — три миллиона солдат, пушки, корабли, самолеты, ракеты… Кейси казалось, что он потерял всякую способность ориентироваться в обстановке. В чем же заключается власть президента, о которой он столько слышал за свою жизнь?
— Какое бы положение ни занимал у нас политик, — заговорил Кларк, словно читая мысли Кейси, — он ничего не значит без поддержки народа.
Перед самым аэропортом Кейси написал на клочке бумаги из своей записной книжки номер телефона Матта Гендерсона в Эль-Пасо и передал Кларку.
— Спасибо, Джигс, — поблагодарил сенатор. — Но я думаю, что мне лучше самому осмотреть базу. Если я этого не сделаю, мы не продвинемся вперед ни на шаг.
Они пожали друг другу руки и расстались в вестибюле аэропорта. На горизонте уже висело большое красное солнце, когда Кейси садился в самолет, отправлявшийся в Нью-Йорк. А спустя несколько минут, когда уже совсем рассвело и наступило утро, Кларк подъехал к реактивному самолету, улетавшему утренним рейсом на Даллас и Эль-Пасо.
В 8:30 утра, прежде чем заняться делами, президент Лимен позвонил своей жене Дорис, гостившей у дочери в Луисвилле. Лимен знал, что одно лишь ласковое слово делало Дорис счастливой, и подумал, что было бы неплохо, если бы и здесь он мог одним только добрым словом устранять все возникающие неприятности. Поговорив с миссис Лимен, он позвонил Лиз в родильный дом, услышал, как она впервые назвала его «дедушка», и по телефону послал ей воздушный поцелуй.
Его приподнятое настроение не укрылось от позвонившего вслед за этим Тодда.
— Боже мой, господин президент! — укоризненно воскликнул он. — Судя по вашему тону, можно подумать, что Скотт отказался от всех своих замыслов и скоропостижно скончался.
— Нет, не скончался, и я только что собирался вам позвонить. Вы могли бы сейчас зайти ко мне?
К тому времени, когда Тодд пришел из министерства финансов, расположенного на другой стороне улицы, Лимен уже успел просмотреть две утренние газеты, сообщил своему секретарю по делам печати, что никаких официальных встреч у него сегодня не будет, причем не стал и выслушивать его протесты, выяснил у Эстер Таунсенд, что все три его эмиссара находятся в пути, и прочитал рапорт Корвина о результатах наблюдения за Скоттом.
Читая этот рапорт, молча переданный ему президентом, Тодд рассеянно теребил цепочку часов. Лимен снял очки и, удерживая их кончиками пальцев, принялся рассматривать так, словно искал в стеклах какие-то дефекты.
— Должен сказать, что в рапорте нет ничего такого, что опровергало бы сообщение полковника Кейси, — заметил Тодд. — Вы только представьте себе: два солидных человека глубокой ночью поднимаются в грузовом лифте для встречи с полусумасшедшим типом, вроде Макферсона.
— Между прочим, можно не сомневаться, что они были у Прентиса, — сказал Лимен. — Сегодня утром Эстер проверяла по телефонному справочнику и выяснила, что из членов палаты представителей и сената в «Добни-хаус» проживает только Прентис.
— Я, конечно, могу понять дружбу Скотта с Прентисом, — продолжал Тодд. — В конце концов, он же председатель комитета начальников штабов и может навестить Прентиса даже и в такое позднее время. Но вот почему он путается с этим Макферсоном… просто ума не приложу.
Лимен нагнулся над письменным столом:
— А знаете, Крис, если в сообщении Кейси есть хоть доля правды, тогда мне все понятно. Каждый вечер Макферсона смотрят и слушают восемь — десять миллионов человек, и они, очевидно, принимают каждое его слово как святую правду. Если Скотт что-то готовит, ему нужен человек, который сможет должным образом преподнести все это стране. Судя по выступлениям Макферсона, он готов на это пойти. Вот только роль Прентиса мне непонятна.