Никитина Елена. Саламандра

   – Твой брат сейчас в Капитаре и в ближайшие несколько месяцев возвращаться не собирается. Я только вчера получил от него письмо, – вернул меня с небес на землю голос отца, выдергивая из нахлынувших воспоминаний. Жестоко. А я уже размечталась, наивная. И что приспичило Фену уехать в такую даль? Я, конечно, понимаю, что он теперь вполне взрослый, летом двести стукнуло, да к тому же единственный наследник престола мужеского полу, но отец с успехом мог бы послать туда кого-нибудь из своих многочисленных министров или советников, чтобы они зазря не опустошали наши царские погреба, особенно винные.
   – Знаю, – тяжелый вздох вырвался помимо моей воли. – Тогда что еще за новость?
   – Так вот. Новость такова – ты выходишь замуж!
   – Чего?! – опешила я и даже потрясла головой, чтобы мысль лучше в ней утрамбовалась. – Куда мне пойти?
   – Я же сказал, ты выходишь замуж.
   При этом у него было такое счастливое выражение лица, будто он на всю оставшуюся жизнь избавился от геморроя.
   – Знаешь, – хмуро сказала я, не оценив тонкого родительского юмора. – У меня тоже для тебя есть интересная новость: я не хочу замуж.
   Хорошее настроение начало потихоньку улетучиваться. Лучше бы отец устроил скачки на четвереньках по границам всего нашего царства. Задом. С похмелья. С моим непосредственным участием. Я быстрее согласилась бы, честное слово.
   – Не упрямься, – ласково принялся он меня уговаривать. – Все девушки рано или поздно выходят замуж, это нормально...
   – Вот и пусть выходят, мне-то что?
   – Но ты не просто девушка, а еще моя дочь и царевна.
   – Спасибо, что напомнил, – хмыкнула я, снова хватаясь за кубик как за спасательную соломинку, но желание его собирать уже совершенно пропало. Меня не покидало ощущение скрытого подвоха. Нет, в самом деле, сидела себе спокойно, никому не нужна была, никого не трогала, и тут... словно тухлым яйцом за шкирку после бани. Или таким образом отец решил разнообразить мою жизнь, чтобы совсем от рук не отбилась?
   – Значит, так, – плотоядно потер ладонями отец, уже не обращая внимания на мою скривившуюся физиономию. – В известность я тебя поставил...
   – Знаешь, – уже окончательно потеряв к кубику интерес, перебила я, – если ты хотел пошутить, то у тебя ничего не получилось. Не смешно. А у меня такое хорошее настроение было...
   – А с чего ты взяла, что я шучу? – Отец выглядел искренне удивленным. – Я серьезен как никогда.
   Я медленно поднялась с кровати, словно привидение, выплывающее из стены древнего полуразрушенного замка. Белая шелковая пижама вполне заменяла в данный момент саван.
   – Замуж, значит? – Мой шипящий шепот заставил отца съежиться. – А меня ты спросил?! Еще ни один нормальный жених ко мне свататься не приезжал, одни придурки безмозглые, которые даже носовым платком без подробной инструкции пользоваться не умеют, а теперь ты меня готов за первого встречного сплавить?! Не пойду!!!
   Отец вскочил с кровати и трусливо попятился к двери. На кончиках моих пальцев уже затрепетали призрачные язычки пламени, готовые сорваться в любую минуту. Я ему сейчас покажу, как меня замуж без спросу выдавать!
   – Пойдешь! – неожиданно проявил царскую твердость отец, никак не желающий мириться с моим строптивым характером. Тем не менее он отступил от кровати, чтобы быть от меня подальше. – И женихи к тебе уже не раз сватались вполне приличные и состоятельные, только я всем от ворот поворот давал.
   – Что?!
   Вот какие интересные подробности вылезать начали. Я – саламандра, дух огня и по совместительству дочь Царя Долины – этого старого сводника, как теперь оказалось,– сижу тут, недоумевая, что в самом нежном возрасте ста восьмидесяти лет мне еще ни разу смотрины нормальные не устраивали (хоть какое-то развлечение), а папашка всех просто-напросто отшил. Отлично! Просто отлично! И теперь он хочет выдать меня замуж неизвестно за кого. Кстати, а за кого, правда? Собственно, мне все равно.
   – Я не пойду замуж! – Мое упрямство явно зашкаливало.
   – А куда ты денешься?! – вышел из себя и отец, топая ногой, но тут же со стоном схватился за больную голову.
   – К Фену поеду, – выдала я в запале свою тайную мечту. – Сколько можно взаперти сидеть? Будто в остроге пожизненное наказание отбываю без права на досрочное освобождение! И ты меня не заставишь! Вы меня не заставите!
   Множественное число в данный момент было очень даже оправданным. Дело в том, что мой отец – Царь Долины, во второй ипостаси – хала, притом трехглавый. Но халой отца уже несколько столетий никто не называет. Давным-давно подданные, а следом и придворные перекрестили его в Змея Горыныча (подозреваю, за крутой нрав и неуемную страсть к горячительным напиткам), и прозвище удивительным образом прижилось. Ко всему прочему, на публике он предпочитает появляться в типичном огнедышащем обличье. По его мнению, это более внушительно и авторитетно. На непосвященных такое превращение действует словно удар дубинкой по темечку, но меня-то не запугаешь.
   – Замужество и есть твое досрочное освобождение! – Упрямства отцу тоже было не занимать. – О твоем благополучии забочусь, от себя родную кровиночку отрываю...
   – Была бы охота шило на мыло менять!
   – Салли...
   – И не смерди мне тут выхлопами! – взвизгнула я, отмахиваясь от черных вонючих клубов дыма, которые папашка выпустил сразу из всех трех зубастых пастей.
   – А ты не перечь отцу! – пророкотала средняя голова, но пыхтеть послушно перестала. – Лучшего предложения ты все равно не получишь!
   – Вот как?! – Я уже было решила чуть ли не уйти в самый дальний скит свечки зажигать, но замужем не бывать, кем бы мой жених ни оказался, но любопытство пересилило. – И кто же этот счастливчик, которому ты меня, свою любимую дочь, в чем я теперь искренне сомневаюсь, вот так запросто сбагриваешь?
   – Счастливчик! – усмехнулся мой трехглавый родитель, явно вкладывая в это слово совсем не тот смысл, который оно под собой подразумевало. – Да это его пожалеть надо, что такую строптивицу, как ты, взять захотел. К тому же сватает тебя не кто-нибудь, а сам сын Владыки Золотоносных Гор, Великий Полоз. – Голос левой головы слегка дрогнул от волнения, а я открыла рот, да так и застыла, хлопая глазами и переваривая услышанное.
   Отец вдоволь налюбовался произведенным сногсшибательным эффектом и совершенно спокойно посоветовал:
   – Челюстенку-то подбери да глазки прикрой, лягушек в нашем роду вроде не было.
   – Ты хочешь выдать меня замуж за этого... за этого ползучего гада?! – ахнула я, как только ко мне вернулась способность разговаривать. – Да как ты?.. Да как ты можешь?! И это лучшее предложение?!
   – А сама-то ты кто? – беззлобно рыкнула средняя, самая строгая голова. – Ящерица вертлявая! Кроме упрямства и строптивости – ничего путного, только что в огне не горишь...
   – Ах вот как?! – Я уже готова была броситься на него чуть ли не с кулаками.
   – Салли, доченька, – заискивающе склонилась ко мне левая башка и злобно покосилась на среднюю, взглядом укоряя за несдержанность. – Это самый лучший и завидный жених во всем Мире Царств. К тому же он наш дальний родственник.
   – И что с того? Мы все тут друг другу немного родственники! – Я бушевала уже не на шутку. Да и как тут оставаться спокойной, если меня замуж выдать пытаются, да не за кого-нибудь, а за нашего кровного врага, с которым нас связывают многочисленные войны, постоянные приграничные раздоры и финансовые неурядицы? Да и слухи про горных владык ходят – один другого страшнее. Не очень смешно как-то. Отыграется он на мне за все наши межгосударственные разногласия и лихую молву, как пить дать отыграется.
   – Салли, ты выйдешь за него замуж, и точка! – встряла правая морда, стараясь не дышать на меня вчерашним перегаром.
   – Да ни в жизнь!
   – Не перечь отцу!
   – Буду! Пока Фен не приедет, свадьба не состоится! Это мое последнее предсм... предсвадебное желание, а их обычно выполняют беспрекословно.
   Если уж не удастся совсем отлынить от замужества, так хоть время потяну, а там, глядишь, что и придумается. Уж Фен меня точно за этого хмыря не даст замуж выпихнуть.
   – А я сказал – выйдешь! И Фен здесь ни при чем, от него пока ничего не зависит, он всего лишь царевич, я – Царь Долины!
   – Дворец спалю! – пригрозила я.
   – Я и сам могу! – не отставал отец, выпуская из трех глоток тоненькие огненные струи для убедительности, но я на то и саламандра, что огонь – моя вторая стихия. Если папашка может только пыхать пламенем, то я в нем живу, и какие-то жалкие огненные всполохи причинить мне никакого вреда не могут просто по определению.
   – Значит, так! – гневно шлепая хвостом по полу, выдал отец, понимая, что никакие уговоры и угрозы на меня совершенно не действуют. – Вопрос больше не обсуждается и обжалованию не подлежит. Исстари идет традиция, что Саламандра должна выйти только за кого-нибудь из рода Горных Владык. К тому же Полоз единственный сын, ему нужен наследник, и как можно быстрее.
   – Ах вот как?! – Я задохнулась от возмущения. – Так ты меня им на развод отдаешь?! Как племенную кобылицу?!
   – Ну... э-э... – запнулся отец, понимая, что сболтнул лишнего. – Нет, конечно. Я и сам хочу с внуками понянчиться... – но получилось у него не очень убедительно.
   – Не будет этой свадьбы! – рыкнула я.
   – Будет! – окончательно потерял царское и отцовское терпение Змей Горыныч. – Сегодня в полдень! Так что будь готова, у тебя есть целых три часа на прическу, покраску и что там еще в подобных случаях полагается девушке сделать! Чтобы к полудню была готова!
   Он резво для своих огнедышащих габаритов развернулся, подцепил когтем закатившуюся под кровать корону и, чуть не сметя по дороге туалетный столик, выскочил из моей спальни. Послышался не совсем цензурный рык. Отец выдернул прищемленный хвост и от души хлопнул дверью. Снаружи упал тяжелый засов.
   – Так ты уже и согласие за меня дал?!
   Я в ярости подергала массивную дверь, которая поддаваться ни в какую не желала, и заметалась по комнате.
   Ну, папашка! Вот удружил! Ах ты, змей подколодный! Даже моего согласия не спросил в таком деликатном деле. Это же моя жизнь, моя судьба! А он?! Да ладно бы еще за кого выдавал, а то за какого-то червяка подземного! Я же боюсь его до ужаса, таких страстей понаслушалась про их семейку. Один Князь Преисподней, который с самим Владыкой на короткой ноге, чего стоит. Говорят, что все их богатства на костях невинных жертв взращены и душами загубленными удобрены, чтобы золото и драгоценные камни быстрее нарождались. Недаром никто с ними связываться толком не хочет – боятся. А этот Полоз вообще за крупинку желтого металла любого удавить готов (и давит, не сомневаюсь!), чтобы его золотишко драгоценное не трогали. Жмот! Да в горах этого добра навалом. Куда им самим столько? Нет ведь, жаба душит. Мое, видите ли. Да пусть подавятся они своим золотом и камнями драгоценными, а я замуж за него не выйду. Наследника еще ему подавай! Разбежался! Да я же не видела ни разу этого Полоза, и не хочу видеть! Чтоб ему провалиться в ту самую преисподнюю! Еще зашлет под адскими сковородками огонь разжигать да грешников поджаривать. Нет уж! Не дамся!
   Я подскочила к окну и выглянула на улицу. М-да... Третий этаж. Убиться не убьюсь, а вот ноги точно переломаю. Сомневаюсь, что переломанные конечности спасут меня от столь неожиданного и абсолютно нежелательного бракосочетания. Да и простыней с занавесками не хватит, чтобы по ним вниз спуститься. И кому приспичило такие высоченные дворцы строить? Попался бы мне сейчас под горячую руку этот горе-зодчий...
   За дверью послышался шум поднимаемого засова. Я резко отвернулась от окна, вперив пылающий взор в дверь, которая явила мне троих прислужниц, с траурно-торжественным видом внесших в комнату пышное свадебное платье. И это уже предусмотрели?!
   Пока служанки укладывали мой подвенечный саван на кровать, я потихоньку проскользнула к двери и почти выскочила в коридор, но на пороге налетела аж на четверых стражников. Отец как знал, что я попытаюсь сбежать. Змей Горыныч, он и есть Змей Горыныч, по себе меня непокорной воспитал (точнее, не мешал мне самой воспитываться). И сдалась ему эта свадьба, что всего три часа мне на сборы выделил. Верь после этого, что родители детям всегда добра желают. Предатель!
   – Его величество не велело выпускать вас из комнаты без его личного сопровождения, – преграждая мне путь, сказал один из моих тюремщиков.
   Я обвела всех четверых недобрым взором, отпрыгнула обратно в комнату и захлопнула дверь. Та-а-ак! Все пути к отступлению отрезаны. Замечательно!
   – Ваше высочество, – робко обратилась ко мне одна из служанок. – Одеваться пора, причесываться...
   – Вон отсюда! – взвизгнула я.
   – Так свадьба же... платье вот...
   – Сама оденусь, если надо будет!
   – Но его величество...
   – Плевать я хотела на все величества вместе взятые! Брысь из моей комнаты!
   Несчастным повторять больше не пришлось, их уже и так сдуло, как сухие листья осенним ветром. Я еще раз выглянула в коридор и наградила решительно преградивших мне путь охранников разъяренным взглядом. Если они чего и боялись, то только гнева моего отца, а потому договориться с ними не получится, даже если я у них на глазах вешаться буду. Мой трупик, но внутри охраняемой территории их устроит намного больше, чем живая царевна за ее пределами.
   – Стоите?! – зло рыкнула я. – Ну-ну! – и оглушительно хлопнула дверью, задвинув засов теперь уже изнутри. Со стены сорвалась картина с изображением плачущей у ручья девицы и глухо шмякнулась на пол так, что резная позолоченная рамка треснула сразу в нескольких местах. Пусть, они мне никогда особо не нравились. Ни картина, ни рамка.
   Я снова заметалась по комнате. Злость постепенно переходила в настоящую панику. Что же со мной теперь будет-то? За что мне такое страшное наказание? Я не хочу!!! Я боюсь!!! Я еще не готова!!! То, что рано или поздно замуж выйти все равно придется, новостью для меня не являлось. Статус царевны, неважно какого царства, редко способствует безбрачию просто по определению, поэтому остаться без мужа мне не грозило. Но чтобы вот так! На скорую руку и в самые кратчайшие сроки! И главное – за кого! Если нашему роду так повезло и за последние несколько тысячелетий из наследников женского пола родилась я одна, это еще не значит, что можно меня использовать, пусть и в жутко важных государственных целях. К тому же выгоды от себя я не вижу никакой, тем более для Горных Владык. Они с гораздо большим удовольствием сровняли бы с землей все Царство Долины, чем породнились даже с самой дальней и сомнительной «водой на киселе» рода хал. Если только я не понадобилась им в качестве саламандры...
   А о том, что я саламандра, до недавнего времени не знала ни одна живая душа. И мне бы очень хотелось, чтобы так было и дальше. Вся проблема состояла в том, что даже самому близкому и родному существу – брату я не смогла признаться, что все-таки унаследовала огненную ипостась рода, но в несколько извращенной, с моей точки зрения, форме. Конечно, ведь что отец, что Фен оборачивались огромными, внушающими благоговейный трепет и невольное уважение халами, могучими и практически неуязвимыми. А кто я? Крохотная безобидная козявка, ящерица, которую без лупы и рассмотреть-то сложно. С такими размерами не требовать почета и уважения надо, а постоянно следить, чтобы ненароком не наступили или веником не смели. И это еще не самое страшное. Больше всего пугало, что надо мной будут смеяться. Не в лицо, нет, царевна все-таки, а за глаза. Так и вижу лицемерные расшаркивания с реверансами и целованием ручки, а потом сдавленное хрюканье и злорадное шушуканье за спиной. Тьфу! Противно. В общем, саламандрство мою личную самооценку совершенно не повышало, напротив – было жутко стыдно за то, что именно меня угораздило стать тем самым уродом, без которого не обходится ни одна семья, даже царская. И я посчитала за благо для всех просто молчать.
   Но тайна навсегда остается тайной лишь до тех пор, пока о ней знает не больше одного человека. Дальше Вершителем включается закон относительного непостоянства. Или подлости, это как повезет. До недавнего времени мне неплохо удавалось избегать их карательных мечей, но постоянное везение порой приводит к ослаблению бдительности и совершению первых, не всегда поправимых ошибок. А где имела место первая, там и вторая не за горами... В общем, в один злополучный день, уже поздно вечером, я сладко нежилась в камине, лениво пытаясь строить из язычков пламени причудливые фигуры. Мне было так хорошо и уютно, что я не сразу заметила вопиющее нарушение моего скромного уединения, а когда заметила – сердце чуть не улепетнуло в хвост и с ним вместе не откинулось от ужаса! Первой и не очень здравой мыслью было: «Бежать!», второй – «А куда?»
   Пока я судорожно искала ответ на этот непростой вопрос, мы бестолково пялились друг на друга, а потом служанка, которой лишь Лихой знает, что понадобилось в столь поздний час в моей комнате, заверещала. Громко, пронзительно, оповещающе. Удивительное дело, я даже рта не успела открыть, чтобы приказать ей заткнуться и потом спокойно, уже будучи в человеческом облике, объяснить, что она не те грибочки за ужином покушала, вот и мерещится всякая чушь, как в мою спальню влетел Фен. Такое впечатление, что он под дверью караулил. Увидев вооруженного и готового немедленно ринуться в бой царевича, служанка несколько успокоилась, заткнулась и теперь молча тыкала в мою сторону трясущимся пальцем. Брат медленно перевел взгляд в указываемое служанкой место. Честное слово, лучше бы он застал меня в самый пикантный момент в объятиях свинопаса! Я еще никогда не видела, чтобы выражения на лице Фена менялись с такой скоростью: удивление, испуг, недоверие, растерянность, шок, ужас!
   Но надо отдать ему должное, с собой он справился очень быстро, метнулся к двери и захлопнул ее перед любопытным носом успевшей набежать на истошные крики толпы придворных и слуг. Да еще и приказ срочно позвать отца не забыл отдать. М-да, плакала моя конспирация огненными слезами...
   Отец появился довольно быстро и, как ни странно, почти трезвый, прихватив с собой для компании мэтра Вильгиуна. Подозреваю, оба они так еще до конца и не поняли, по какой причине случился переполох, и на всякий случай тоже были во всеоружии. За это время Фен только и успел привести служанку в относительно вменяемое состояние, а мне жестом велел молчать и не высовываться из камина. А что я? Мне ничего не оставалось, как ругать себя на все корки за вопиющую глупость и полную потерю бдительности.
   Однако все оказалось не так страшно, как я предполагала. Все было гораздо хуже.
   Меня не только не стали отчитывать, пытать нудными нотациями и нравоучениями и грозить выдрать как сидорову козу, но еще и... похвалили. За что – я, как ни силилась, так и не поняла, а потому вконец растерялась. Отец только осторожно поинтересовался, давно ли я научилась менять ипостась, и, получив честный ответ – сколько себя помню, поскреб в затылке:
   – Это ж надо было проглядеть ТАКОЕ под самым носом! Ты-то куда смотрел, Вильгиун?
   – А может, оно и к лучшему? – вкрадчиво заметил маг.
   – Как знать, как знать...
   И лица у всех такие озабоченные-озабоченные.
   С меня взяли клятвенное заверение молчать и дальше о своих выдающихся способностях, а служанку наш маг увел с собой. Подозреваю, память подчищать, чтобы лишнего не разболтала.
   На все мои тут же возникшие многочисленные вопросы: что же такого жутко важного и секретного в том, что я саламандра, – отец промямлил что-то маловразумительное и этим ограничился. Мэтр Вильгиун тоже не приоткрыл завесы над окружающей меня тайной, наивно сославшись на «отсутствие информации по интересующему меня вопросу». Ага, так я им и поверила.
   А вот Фен, как мне показалось, и в самом деле ничего толком не знал. Просто сказал, что саламандры не рождались уже много веков и чем может обернуться огласка появления новой саламандры, одному Вершителю известно.
   А случилось все это около полугода назад... И кто знает, каким образом Владыке Золотоносных Гор стало известно, что дочь Царя Долины самая настоящая саламандра. Но ведь, похоже, стало. А они никогда не упускают своей выгоды, даже если она им неприятна. Вот только я не собираюсь становиться пешкой в их политических игрищах.
   Злость снова начала набирать свои законные обороты. Свиньи! Все, начиная от предателя-папашки змееголового и заканчивая стражниками. Причем больше всего самых отборных ругательств досталось моему ползучему жениху. Ни тебе «здрассти», ни тебе горстки драгоценных булыжничков в подарок. Даже под окошко пошипеть не пришел из здорового любопытства, посмотреть бы на него. Может, стоит на себя сразу руки наложить, чтоб не мучиться? Хотя успокаивает то, что он меня тоже ни разу не видел... А это надо использовать... Вы хотите свадьбу? Вам нужен наследник? Посмотрим, что из этого получится. Такую свадебку устрою, на всю жизнь запомнится!
   Ослепительно вспыхнув, я превратилась в маленькую черную ящерку с оранжевыми пятнышками и нырнула в камин. Язычки пламени мягко окутали меня своим теплом, принося покой и умиротворение. Понежусь в огне немного, сил наберусь перед предстоящим спектаклем. В голове постепенно начал появляться план действий.
 
   Около полудня ко мне осторожно постучались. Я демонстративно проигнорировала стук, но кто-то был очень настойчив, и вскоре дверь уже сотрясалась от мощных ударов. Ну-ну, вы ее еще вышибите. Я хранила гробовое молчание и мрачно наблюдала, чем же все это кончится.
   Думаю, что подозрительная тишина в комнате не могла оставить спокойными тех, кто находился по ту сторону, не на завтрак меня звать пришли все-таки. Дрожащий от страха лепет служанок не сильно впечатлял, хоть и казался довольно искренним, и только когда я услышала за дверью вкрадчивый голос отца, чуть ли не умолявшего меня сжалиться над его седыми чешуйками и выйти, соизволила откликнуться.
   – Я принимаю ванну! – Мой голос прозвучал спокойно и буднично.
   – Салли, доченька, – распинался мой трехглавый родитель. – Уже полдень, тебя все ждут.
   – И что?
   За дверью рыкнули, послышался сдавленный писк. Надеюсь, папашка никого не зашиб ненароком? С него станется.
   – Салли! – более угрожающе заговорил отец. – Выходи немедленно и прекращай ломать комедию! Тебя жених ждет.
   – В моем ежедневнике на сегодня свадьба не значится, – продолжала гнуть я свою линию. – И потом, незваный жених хуже дикого кабана.
   – Ах вот как?! Салли, выходи по-хорошему!
   – Не выйду!
   – Выходи, я сказал!
   – А я сказала – не выйду!
   Дверь содрогнулась от мощного удара, второго, третьего... Кажется, время мирных переговоров закончилось. Я, высунув мордочку из камина, с интересом наблюдала, как первый раз в жизни вышибают дверь моей спальни. Обалдеть можно! Мне нравится. Прикольно!
   Дверь сдалась на десятом ударе и рухнула внутрь (хлипкая все-таки конструкция, жалко), обрушив часть стены и подняв облако пыли. В комнату, кашляя и фыркая черным дымом, ворвался в первую очередь отец в разъяренном трехглавом обличье, а следом за ним стражники с оружием на изготовку. Испуганные, но любопытные до безрассудства служанки осторожно выглядывали из коридора, стараясь ничего не пропустить и вместе с тем при малейшем намеке на опасность исчезнуть в мгновение ока. Такое впечатление, что меня арестовывать собираются. Хотя замужество мало чем отличается от тюремного заключения. Мое-то точно, хотя бы потому, что принудительное.
   Чистота воздуха оставляла желать лучшего, поэтому обнаружили меня далеко не сразу. В камин заглянули в самую последнюю очередь, как ни странно. Ну да, тут я. А они чего, собственно, ожидали? Не буду я покорно в свадебном платье сидеть и томно вздыхать, мечтая обо всех прелестях ада!
   – Салли!!! – рявкнули все три венценосные головы одновременно. – Быстро на плах... нет, на паперть... на погост... Тьфу, чтоб тебя приподняло и шлепнуло, куда там тебя? А, к алтарю!
   – И чего так орать? – невозмутимо вылезла я из камина и, задрав голову, нагло уставилась на разошедшегося папашку.
   Все-таки сосредоточить взгляд на нем довольно трудно, когда все три головы крутятся в разные стороны и яростно вращают глазами. У меня даже иногда закрадывается подозрение, что его ум в человеческом обличье при смене ипостаси распределяется по всем трем мозгам, притом неравномерно. Вот, например, средняя голова почему-то всегда оказывается самой сообразительной, а правая только и горазда занавески поджигать и глупо хихикать над всякой ерундой. Левая пытается быть рассудительной, но у нее не всегда получается, хоть она и старается. Нет, когда он человек, с ним проще, что ни говори... А так мне кажется, что это у меня с головой плохо и в глазах троится.
   – Ты еще не готова?! – истошно заорал отец, низко наклоняясь ко мне. – Как это понимать?!
   – А как тебе больше нравится? – хитро спросила я.
   – Чтобы через пять минут ты была при полном параде!
   И он, споткнувшись о валяющуюся на полу дверь, почти выпал в коридор. Служанки бросились врассыпную. Я издевательски пискнула ему вслед и показала язык. А что мне еще оставалось делать? Предсвадебная истерика.