Я вылезла из камина и отряхнулась, рассыпав вокруг сноп искр.
– Осторожнее, ковер прожжешь, – равнодушно заметил муженек. Он уже лежал на кровати, закинув руки за голову, и со скучающим видом таращился в потолок.
Ага! Так, значит? Ну ладно, сам напросился, вот и получай!
Ковер красиво вспыхнул.
– С ума сошла?! – тут же резво подскочил он. – Что ты делаешь?! В своем уме?!
Наконец-то хоть какое-то проявление эмоций, а то уж я думала, он бесконечно плох. Оказывается, для него еще не все потеряно.
Муженек тем временем схватил вазу с водой, в которую по каким-то неведомым мне причинам цветочки забыли поставить, и от души ливанул на пол. Я еле отскочить успела. Воды я, конечно, не боюсь, но как-то не очень хочется, чтобы меня, такую маленькую и беззащитную, смыло приливной волной.
Ковер зашипел, недовольный столь резкой сменой температур, выпустил клубы пара и потух. Ровно посередине зияла черная дыра. Не очень красиво, зато оригинально. Черный круг Саламандры. Звучит.
– Ты в человека превращаться собираешься? – с некоторой угрозой спросил Полоз, поворачиваясь в мою сторону.
– А ты поцелуй, может, и превращусь, – продолжала глумиться я.
– Я тебя сейчас поцелую, – начал наступать на меня муж. – Я тебя сейчас так поцелую... А ну иди сюда!
Ваза еще продолжала недвусмысленно находиться в его руках. Он что же, меня туда посадить собрался? Ха-ха! Пусть сначала поймает! И я с радостным визгом бросилась под кровать. Пальцы Полоза схватили всего лишь воздух. Он отчаянно и как-то заковыристо выругался.
– Не поймаешь, не поймаешь! – весело пискнула я из своего убежища.
– Дивы знают что! – окончательно вышел из себя он и швырнул вазу об стену. – Женили неизвестно на ком, кусок кожи пятнистой! Из него даже мешочек для мелочи не сделаешь! Брак по расчету! Политически необходимый шаг! Предназначение свыше! В гробу я видел такие предназначения! Саламандра, живо вылезай, я с тобой разговариваю!
Если он думал, что запугал меня до колик в животе, то сильно просчитался, теперь-то я точно тут жить останусь и буду продумывать план заковыристой мести. Мешочек для мелочи, значит... Ну-ну...
– Ты меня слышишь? – Полоз наклонился и заглянул под кровать.
– Лучше бы не слышала, шнурок ходячий!
К моему великому огорчению, под кровать он не полез. Жаль. Забавное было бы зрелище. Взрослый здоровый мужик вылавливает мелкое юркое существо, ползая под кроватью и чихая от пыли. Классно! Вместо этого мой неизвестно кем нареченный супруг опять нагло развалился на кровати и вообще перестал подавать какие-либо признаки жизни. Он там уснул, что ли? Ничего себе!
Я для верности посидела еще немного и осторожно высунулась. Тишина. И кто сказал, что первая брачная ночь – это что-то страшное? По-моему, так очень даже весело было, я даже во вкус начала входить, а тут такой облом... муж не выдержал. Кому рассказать – не поверят и засмеют. Я совсем осмелела и вылезла полностью. Нет, ну что за наглость? Первая брачная ночь, а мой новоявленный и, тьфу на него, законный муж дрыхнет себе спокойненько.
Это-то меня и сгубило. Плохо я изучила противника, очень плохо...
Сильная рука уже схватила меня поперек моего худосочного маленького тельца и резко подняла вверх. Мама! Пустите меня обратно под кровать! Я обещаю больше никогда оттуда не высовываться и выжигать ежедневно пыль до скончания века!
– Пусти! – пискнула я, отчаянно дрыгая всеми имеющимися у меня в наличии конечностями.
– Обойдешься. – Он снова принял лежачее положение и усадил меня себе на грудь.
О да! Прижми меня к своему нежному сердцу! Только не резким хлопком мухобойки! Наивный, я же все равно смотаюсь, ты еще меня не знаешь!
Я предприняла несколько безуспешных попыток к бегству, но Полоз каждый раз небрежным движением возвращал меня обратно. Нет, он еще играть со мной вздумал. Нахал! Смотреть в его глаза с вертикальными зрачками было выше моих сил, но он целенаправленно старался усадить меня поближе к своему лицу.
– Ну что? – с трудом сдерживая раздражение, спросил он. – Будем разговаривать по-плохому или все-таки по-хорошему?
– Ладно, – сделала я вид, что начинаю сдавать позиции. – Давай теперь по-хорошему.
Кажется, сейчас у меня начнутся проблемы...
– А до сих пор и было по-хорошему.
Так я и знала. И уже на месте человека лежал огроменный, свернувшийся кольцами змеище, метров эдак десяти в длину и обхвата... хорошего такого обхвата. Его блестящая песочного цвета чешуя матово блестела в пламени камина, как необработанный слиток золота, а большая голова с теми же самыми вертикальными холодными зрачками смотрела на меня сверху вниз.
Вау! Страсть-то какая!
Я с перепугу плюхнулась на брюшко и растопырила лапки, потому что они не только предательски дрожали, но еще и беспомощно разъезжались на гладкой скользкой чешуе. Если свалюсь, то хоть на мягкую перину, это радует. И я свалилась. Толстые змеиные кольца тут же сомкнулись в круг, оставив мне места всего-то на пару шагов. Все! Теперь точно попалась! Интересно, сколько у змей пища переваривается? Хотя пищей назвать такую маленькую меня довольно трудно, скорее – закуской. Но это успокаивало мало.
Однако Полоз рассматривал мою распластанную пятнистую тушку с сытым спокойствием. Его голова покачивалась из стороны в сторону и есть меня, похоже, не очень торопилась. Или брезговала? Интересно, он правда не голоден, или просто я не вызываю у него ничего, кроме болезненных спазмов желудка? А может, у него аллергия на ящериц? Вот здорово было бы!
Змей продолжал нагло сверлить меня взглядом.
Так! Я спокойна! Я очень спокойна! Я абсолютно спокойна! Я само воплощение всемирного спокойствия! Вот напасть – не помогает!
– Ну и?.. – прошипел Полоз, почти вплотную склонив ко мне голову.
– Что «ну и»? – осторожно переспросила я, стараясь трястись как можно незаметнее.
– Долго ты еще собираешься так изгаляться?
– Как – так?
– Изощренно.
– Разве?
Полоз пошевелился, несколько сузив свои кольца, и задумчиво подпер хвостом голову. Его чешуя красиво переливалась и поблескивала в пламени камина, но мне сейчас было не до любования изгибами его стройного змеиного тела.
– Что? Прикидываешь, под каким соусом я буду вкуснее? – попыталась я выведать дальнейшую свою судьбу.
– Нет, – спокойно ответил он, подергивая кончиком хвоста. – Мне вот интересно, ты яйца нести будешь, а потом их высиживать, или как? – И столько неподдельной умственной деятельности в глазах, с ума сойти можно.
– Что я тебе, курочка Ряба – яйца нести? Еще скажи – золотые! – вспылила я и негодующе уставилась в его змеиную физиономию. – Сам неси, если так уж приперло. А можешь и икру пометать. Это как тебе больше нравится.
– А я серьезно спрашиваю, между прочим.
Он что, правда не в курсе? Вот уж повезло!
– Дожили! Мужики уже не знают, как дети на свет появляются! Ты еще капустное поле перекопай, может, завалялся кто, не заметили во время сбора урожая. Или по гнездам аистиным пошарь...
Я красочно представила себе этого узкоглазого хмыря, ползающего между кочанами капусты, и начала давиться собственным смехом.
– Хватит! – Полоз рыкнул так, что я с испугу подпрыгнула и прикрыла лапками голову. – Я не хуже тебя знаю, откуда что берется! Лучше бы я на Елене Прекрасной женился. Та хоть всегда человек. Пусть тупая и на подарки падкая, но ей кольцо или платок в зубы сунул – и сразу все вопросы решил...
– Ага, а потом бегай выясняй по всем ближайшим царствам, чей же это все-таки наследник, – не удержалась я от колкости. – Думаешь, ты один такой умный?
Интересно, а он уже пробовал к этой самой Елене клинья подбивать? Вон с какой уверенностью рассказывает. Хотя с этой особой и не обязательно лично дело иметь, слава вперед нее бежит. Родители уже отчаялись такое повернутое на нарядах и украшениях чудо с рук сбыть, она же на все ради новой безделушки готова, а мужики этим беззастенчиво пользуются. Сидит теперь эта беда распрекрасная в тереме высоком под замком трехпудовым, своего спасителя дожидается. Только кто ж добровольно согласится ее спасать? Потом ведь жениться придется. Видела я ее, приезжала она к нам один раз с дружественным визитом. На лицо – картинка, а ума – с пылинку. Только и умеет, что глазами как сова хлопать. И чего так все ею восхищаются?
Мой муженек шумно вобрал в себя воздух. Нет, мне точно не дожить до первого брачного солнышка, укокошит. И я еще сильнее зажмурилась, приготовившись к убийственному акту возмездия за язык мой болтливый. Однако Полоз с расправой пока не торопился, растягивал удовольствие, и я осмелилась приоткрыть один глаз.
– Бить будешь? Больно?
– Вообще-то я никогда еще не поднимал руку на женщину, кем бы она ни была, – хищно прищурившись, прошипел он. Я заметно расслабилась, и тут меня огорошили: – Повода не давали. Но я уже склоняюсь к тому, чтобы пересмотреть свои жизненные принципы. Несколько их ужесточить.
– Значит, будешь...
– Да не мешало бы.
– Я хоть мучиться недолго буду? – полюбопытствовала я, затравленно озираясь в поисках любой лазейки. Сбежать захотелось со страшной силой. Да хоть к той же Вальсии, она мне теперь казалась существом очень даже незлобным.
– А это зависит от того, как ты себя вести будешь.
– Не буду!
– Тогда поживи еще, помучайся, пигалица языкастая!
Вот гад! Еще и обзывается!
– Ой, спасибочко, благодетель ползучий! Век доброту твою помнить буду! – Я склонила голову в издевательском поклоне, за что получила золотистым хвостом по хребту и растянулась на скользком атласном покрывале, растопырив лапки в разные стороны. – Уй! Ты еще на запчасти меня разбери, потом на досуге собирать вместо мозаики будешь.
– Да что тебя разбирать-то? – удивленно склонился надо мной Полоз, пристально присматриваясь. – Тебя и так-то в лупу не разглядишь, а уж по частям и подавно. Они у тебя хоть есть? Одна большая...
– А ты вообще не знаешь, где у тебя кончается голова и начинается хвост! Вот! – обиженно перебила я, не дожидаясь очередных гадостей в свой адрес.
– Почему это не знаю? Знаю.
– И где же?
Он открыл уже рот, чтобы ответить, но ничего путного по данному вопросу сказать так и не смог.
– Тьфу, дивы! Ну тебя!
– Не ругайся своими подданными, это некультурно.
– Кто бы говорил о культуре...
Я высокомерно фыркнула, давая понять, что уж о чем о чем, а о культуре-то знаю побольше некоторых. Не будем говорить – кого, хотя это мой недалекий муженек. Ему еще учиться и учиться, как завещал кто-то из древних. Только данный вид жизнеутверждения, похоже, прошел от него стороной, причем очень дальней.
– Кстати, поговорим о культуре. – Я скромно потеребила передней лапкой свой пятнистый хвостик и потупила глазки. – По-хорошему спрашиваю – где тут туалет? Не скажешь – тебе же хуже будет, я сильно растягиваться не умею.
– Вон за той дверкой возле зеркала, – кивнул Полоз и, обхватив хвостом, аккуратно составил меня на пол. Наверное, боялся расплескать. – Там же и ванная. Под дверью щелка есть – пролезешь. Или тебе надо открыть, проводить, поддержать, закрыть?.. Ну и так далее по пунктам.
– Сама справлюсь, – буркнула я и гордо направилась в указанном направлении. Вот еще! Провожающих мне только и не хватает! Дайте хоть в этом заветном месте одной побыть, а то я уже притомилась сегодня от постоянного присутствия всяких подозрительных и не внушающих никакого доверия личностей.
Когда я вернулась обратно с жутко довольной физиономией, будто с родными повидалась, Полоз уже в нормальном человеческом облике возлежал на кровати с видом замученного воробья. При этом он самым наглым образом спал прямо в одежде и поверх покрывала. Ну не подлец? Да уж. Вот тебе и первая брачная ночь, на славу удалась.
Я бестолково покрутилась по комнате, стараясь о чем-нибудь подумать, но у меня ничего не получалось. Попытки забраться на кровать с треском и ругательствами провалились, потому что лапки подло скользили по гладкому атласу, а на свою родную подушечку я даже и пытаться не стала влезть – высоко слишком. Вот как так можно? Молодая красивая жена, полумрак в комнате, ночь глухая, никто не мешает, а новоявленный муж спит. Я что, должна на полу первую брачную ночь коротать? Без тепла и уюта? Не хочется, а придется...
Свернувшись калачиком на коврике возле догорающего камина, я посмотрела в темный провал окна. Ничегошеньки не видно, одна сплошная густая темень, хоть глаз выколи. Ладно! Посмотрим, что день грядущий мне готовит.
Утро разбудило меня приятной неожиданностью – в окно светило самое что ни на есть настоящее солнышко. Какая прелесть! И это самое солнышко очень ласково светило прямо на меня. А я уж напридумывала себе вчера страстей всяких – что света белого больше никогда не увижу, что в подземелье мрачном и темном навсегда сгину, что отсырею раньше времени и плесенью покроюсь, ну и много чего такого. Долго ли с хорошим-то воображением? Оказывается, тут не все так плохо, жить можно.
Я сладко потянулась, подставляя мордочку теплым лучам и щурясь от яркого света, перевернулась на спинку и... начала падать. Остатки сладкого сна и благодушного настроения как корова языком слизала. Куда я падаю, я же на полу спала?! Неужели меня уже распределили при жизни в преисподнюю? Я не согласна!
– Осторожнее, ковер прожжешь, – равнодушно заметил муженек. Он уже лежал на кровати, закинув руки за голову, и со скучающим видом таращился в потолок.
Ага! Так, значит? Ну ладно, сам напросился, вот и получай!
Ковер красиво вспыхнул.
– С ума сошла?! – тут же резво подскочил он. – Что ты делаешь?! В своем уме?!
Наконец-то хоть какое-то проявление эмоций, а то уж я думала, он бесконечно плох. Оказывается, для него еще не все потеряно.
Муженек тем временем схватил вазу с водой, в которую по каким-то неведомым мне причинам цветочки забыли поставить, и от души ливанул на пол. Я еле отскочить успела. Воды я, конечно, не боюсь, но как-то не очень хочется, чтобы меня, такую маленькую и беззащитную, смыло приливной волной.
Ковер зашипел, недовольный столь резкой сменой температур, выпустил клубы пара и потух. Ровно посередине зияла черная дыра. Не очень красиво, зато оригинально. Черный круг Саламандры. Звучит.
– Ты в человека превращаться собираешься? – с некоторой угрозой спросил Полоз, поворачиваясь в мою сторону.
– А ты поцелуй, может, и превращусь, – продолжала глумиться я.
– Я тебя сейчас поцелую, – начал наступать на меня муж. – Я тебя сейчас так поцелую... А ну иди сюда!
Ваза еще продолжала недвусмысленно находиться в его руках. Он что же, меня туда посадить собрался? Ха-ха! Пусть сначала поймает! И я с радостным визгом бросилась под кровать. Пальцы Полоза схватили всего лишь воздух. Он отчаянно и как-то заковыристо выругался.
– Не поймаешь, не поймаешь! – весело пискнула я из своего убежища.
– Дивы знают что! – окончательно вышел из себя он и швырнул вазу об стену. – Женили неизвестно на ком, кусок кожи пятнистой! Из него даже мешочек для мелочи не сделаешь! Брак по расчету! Политически необходимый шаг! Предназначение свыше! В гробу я видел такие предназначения! Саламандра, живо вылезай, я с тобой разговариваю!
Если он думал, что запугал меня до колик в животе, то сильно просчитался, теперь-то я точно тут жить останусь и буду продумывать план заковыристой мести. Мешочек для мелочи, значит... Ну-ну...
– Ты меня слышишь? – Полоз наклонился и заглянул под кровать.
– Лучше бы не слышала, шнурок ходячий!
К моему великому огорчению, под кровать он не полез. Жаль. Забавное было бы зрелище. Взрослый здоровый мужик вылавливает мелкое юркое существо, ползая под кроватью и чихая от пыли. Классно! Вместо этого мой неизвестно кем нареченный супруг опять нагло развалился на кровати и вообще перестал подавать какие-либо признаки жизни. Он там уснул, что ли? Ничего себе!
Я для верности посидела еще немного и осторожно высунулась. Тишина. И кто сказал, что первая брачная ночь – это что-то страшное? По-моему, так очень даже весело было, я даже во вкус начала входить, а тут такой облом... муж не выдержал. Кому рассказать – не поверят и засмеют. Я совсем осмелела и вылезла полностью. Нет, ну что за наглость? Первая брачная ночь, а мой новоявленный и, тьфу на него, законный муж дрыхнет себе спокойненько.
Это-то меня и сгубило. Плохо я изучила противника, очень плохо...
Сильная рука уже схватила меня поперек моего худосочного маленького тельца и резко подняла вверх. Мама! Пустите меня обратно под кровать! Я обещаю больше никогда оттуда не высовываться и выжигать ежедневно пыль до скончания века!
– Пусти! – пискнула я, отчаянно дрыгая всеми имеющимися у меня в наличии конечностями.
– Обойдешься. – Он снова принял лежачее положение и усадил меня себе на грудь.
О да! Прижми меня к своему нежному сердцу! Только не резким хлопком мухобойки! Наивный, я же все равно смотаюсь, ты еще меня не знаешь!
Я предприняла несколько безуспешных попыток к бегству, но Полоз каждый раз небрежным движением возвращал меня обратно. Нет, он еще играть со мной вздумал. Нахал! Смотреть в его глаза с вертикальными зрачками было выше моих сил, но он целенаправленно старался усадить меня поближе к своему лицу.
– Ну что? – с трудом сдерживая раздражение, спросил он. – Будем разговаривать по-плохому или все-таки по-хорошему?
– Ладно, – сделала я вид, что начинаю сдавать позиции. – Давай теперь по-хорошему.
Кажется, сейчас у меня начнутся проблемы...
– А до сих пор и было по-хорошему.
Так я и знала. И уже на месте человека лежал огроменный, свернувшийся кольцами змеище, метров эдак десяти в длину и обхвата... хорошего такого обхвата. Его блестящая песочного цвета чешуя матово блестела в пламени камина, как необработанный слиток золота, а большая голова с теми же самыми вертикальными холодными зрачками смотрела на меня сверху вниз.
Вау! Страсть-то какая!
Я с перепугу плюхнулась на брюшко и растопырила лапки, потому что они не только предательски дрожали, но еще и беспомощно разъезжались на гладкой скользкой чешуе. Если свалюсь, то хоть на мягкую перину, это радует. И я свалилась. Толстые змеиные кольца тут же сомкнулись в круг, оставив мне места всего-то на пару шагов. Все! Теперь точно попалась! Интересно, сколько у змей пища переваривается? Хотя пищей назвать такую маленькую меня довольно трудно, скорее – закуской. Но это успокаивало мало.
Однако Полоз рассматривал мою распластанную пятнистую тушку с сытым спокойствием. Его голова покачивалась из стороны в сторону и есть меня, похоже, не очень торопилась. Или брезговала? Интересно, он правда не голоден, или просто я не вызываю у него ничего, кроме болезненных спазмов желудка? А может, у него аллергия на ящериц? Вот здорово было бы!
Змей продолжал нагло сверлить меня взглядом.
Так! Я спокойна! Я очень спокойна! Я абсолютно спокойна! Я само воплощение всемирного спокойствия! Вот напасть – не помогает!
– Ну и?.. – прошипел Полоз, почти вплотную склонив ко мне голову.
– Что «ну и»? – осторожно переспросила я, стараясь трястись как можно незаметнее.
– Долго ты еще собираешься так изгаляться?
– Как – так?
– Изощренно.
– Разве?
Полоз пошевелился, несколько сузив свои кольца, и задумчиво подпер хвостом голову. Его чешуя красиво переливалась и поблескивала в пламени камина, но мне сейчас было не до любования изгибами его стройного змеиного тела.
– Что? Прикидываешь, под каким соусом я буду вкуснее? – попыталась я выведать дальнейшую свою судьбу.
– Нет, – спокойно ответил он, подергивая кончиком хвоста. – Мне вот интересно, ты яйца нести будешь, а потом их высиживать, или как? – И столько неподдельной умственной деятельности в глазах, с ума сойти можно.
– Что я тебе, курочка Ряба – яйца нести? Еще скажи – золотые! – вспылила я и негодующе уставилась в его змеиную физиономию. – Сам неси, если так уж приперло. А можешь и икру пометать. Это как тебе больше нравится.
– А я серьезно спрашиваю, между прочим.
Он что, правда не в курсе? Вот уж повезло!
– Дожили! Мужики уже не знают, как дети на свет появляются! Ты еще капустное поле перекопай, может, завалялся кто, не заметили во время сбора урожая. Или по гнездам аистиным пошарь...
Я красочно представила себе этого узкоглазого хмыря, ползающего между кочанами капусты, и начала давиться собственным смехом.
– Хватит! – Полоз рыкнул так, что я с испугу подпрыгнула и прикрыла лапками голову. – Я не хуже тебя знаю, откуда что берется! Лучше бы я на Елене Прекрасной женился. Та хоть всегда человек. Пусть тупая и на подарки падкая, но ей кольцо или платок в зубы сунул – и сразу все вопросы решил...
– Ага, а потом бегай выясняй по всем ближайшим царствам, чей же это все-таки наследник, – не удержалась я от колкости. – Думаешь, ты один такой умный?
Интересно, а он уже пробовал к этой самой Елене клинья подбивать? Вон с какой уверенностью рассказывает. Хотя с этой особой и не обязательно лично дело иметь, слава вперед нее бежит. Родители уже отчаялись такое повернутое на нарядах и украшениях чудо с рук сбыть, она же на все ради новой безделушки готова, а мужики этим беззастенчиво пользуются. Сидит теперь эта беда распрекрасная в тереме высоком под замком трехпудовым, своего спасителя дожидается. Только кто ж добровольно согласится ее спасать? Потом ведь жениться придется. Видела я ее, приезжала она к нам один раз с дружественным визитом. На лицо – картинка, а ума – с пылинку. Только и умеет, что глазами как сова хлопать. И чего так все ею восхищаются?
Мой муженек шумно вобрал в себя воздух. Нет, мне точно не дожить до первого брачного солнышка, укокошит. И я еще сильнее зажмурилась, приготовившись к убийственному акту возмездия за язык мой болтливый. Однако Полоз с расправой пока не торопился, растягивал удовольствие, и я осмелилась приоткрыть один глаз.
– Бить будешь? Больно?
– Вообще-то я никогда еще не поднимал руку на женщину, кем бы она ни была, – хищно прищурившись, прошипел он. Я заметно расслабилась, и тут меня огорошили: – Повода не давали. Но я уже склоняюсь к тому, чтобы пересмотреть свои жизненные принципы. Несколько их ужесточить.
– Значит, будешь...
– Да не мешало бы.
– Я хоть мучиться недолго буду? – полюбопытствовала я, затравленно озираясь в поисках любой лазейки. Сбежать захотелось со страшной силой. Да хоть к той же Вальсии, она мне теперь казалась существом очень даже незлобным.
– А это зависит от того, как ты себя вести будешь.
– Не буду!
– Тогда поживи еще, помучайся, пигалица языкастая!
Вот гад! Еще и обзывается!
– Ой, спасибочко, благодетель ползучий! Век доброту твою помнить буду! – Я склонила голову в издевательском поклоне, за что получила золотистым хвостом по хребту и растянулась на скользком атласном покрывале, растопырив лапки в разные стороны. – Уй! Ты еще на запчасти меня разбери, потом на досуге собирать вместо мозаики будешь.
– Да что тебя разбирать-то? – удивленно склонился надо мной Полоз, пристально присматриваясь. – Тебя и так-то в лупу не разглядишь, а уж по частям и подавно. Они у тебя хоть есть? Одна большая...
– А ты вообще не знаешь, где у тебя кончается голова и начинается хвост! Вот! – обиженно перебила я, не дожидаясь очередных гадостей в свой адрес.
– Почему это не знаю? Знаю.
– И где же?
Он открыл уже рот, чтобы ответить, но ничего путного по данному вопросу сказать так и не смог.
– Тьфу, дивы! Ну тебя!
– Не ругайся своими подданными, это некультурно.
– Кто бы говорил о культуре...
Я высокомерно фыркнула, давая понять, что уж о чем о чем, а о культуре-то знаю побольше некоторых. Не будем говорить – кого, хотя это мой недалекий муженек. Ему еще учиться и учиться, как завещал кто-то из древних. Только данный вид жизнеутверждения, похоже, прошел от него стороной, причем очень дальней.
– Кстати, поговорим о культуре. – Я скромно потеребила передней лапкой свой пятнистый хвостик и потупила глазки. – По-хорошему спрашиваю – где тут туалет? Не скажешь – тебе же хуже будет, я сильно растягиваться не умею.
– Вон за той дверкой возле зеркала, – кивнул Полоз и, обхватив хвостом, аккуратно составил меня на пол. Наверное, боялся расплескать. – Там же и ванная. Под дверью щелка есть – пролезешь. Или тебе надо открыть, проводить, поддержать, закрыть?.. Ну и так далее по пунктам.
– Сама справлюсь, – буркнула я и гордо направилась в указанном направлении. Вот еще! Провожающих мне только и не хватает! Дайте хоть в этом заветном месте одной побыть, а то я уже притомилась сегодня от постоянного присутствия всяких подозрительных и не внушающих никакого доверия личностей.
Когда я вернулась обратно с жутко довольной физиономией, будто с родными повидалась, Полоз уже в нормальном человеческом облике возлежал на кровати с видом замученного воробья. При этом он самым наглым образом спал прямо в одежде и поверх покрывала. Ну не подлец? Да уж. Вот тебе и первая брачная ночь, на славу удалась.
Я бестолково покрутилась по комнате, стараясь о чем-нибудь подумать, но у меня ничего не получалось. Попытки забраться на кровать с треском и ругательствами провалились, потому что лапки подло скользили по гладкому атласу, а на свою родную подушечку я даже и пытаться не стала влезть – высоко слишком. Вот как так можно? Молодая красивая жена, полумрак в комнате, ночь глухая, никто не мешает, а новоявленный муж спит. Я что, должна на полу первую брачную ночь коротать? Без тепла и уюта? Не хочется, а придется...
Свернувшись калачиком на коврике возле догорающего камина, я посмотрела в темный провал окна. Ничегошеньки не видно, одна сплошная густая темень, хоть глаз выколи. Ладно! Посмотрим, что день грядущий мне готовит.
Утро разбудило меня приятной неожиданностью – в окно светило самое что ни на есть настоящее солнышко. Какая прелесть! И это самое солнышко очень ласково светило прямо на меня. А я уж напридумывала себе вчера страстей всяких – что света белого больше никогда не увижу, что в подземелье мрачном и темном навсегда сгину, что отсырею раньше времени и плесенью покроюсь, ну и много чего такого. Долго ли с хорошим-то воображением? Оказывается, тут не все так плохо, жить можно.
Я сладко потянулась, подставляя мордочку теплым лучам и щурясь от яркого света, перевернулась на спинку и... начала падать. Остатки сладкого сна и благодушного настроения как корова языком слизала. Куда я падаю, я же на полу спала?! Неужели меня уже распределили при жизни в преисподнюю? Я не согласна!
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента