Никитина Елена. Саламандра

   – Может быть, мы приступим к деловой части этого... – немногословный Владыка Гор замялся, подбирая подходящее выражение и задумчиво поглядывая на нашу новобрачную парочку, – брачного союза?
   Наверное, он боялся, как бы Царь Долины окончательно не утратил способность нормально соображать, а потому решил обсудить все серьезные вопросы, пока не стало слишком поздно.
   – Ессественно! – Папашка заметно оживился и даже икнул от избытка чувств. – Я весь к твоим услугам, Влад! – и повернул к нему все три головы, радостно оскалившись.
   Владыка поморщился от такого панибратства, а я на всякий случай обратилась в слух. Что это еще за деловая часть такая? Приданое, что ли, делить собираются? И много я стою, интересно?
   – Полоз, отдай своему тестю дарственную на восьмипроцентную годовую добычу золота сроком на пятьдесят лет.
   Мой муженек полез в карман и протянул довольному по самые клыки Змею Горынычу свиток, перевязанный атласной лентой и запечатанный гербовой печатью самого Владыки. На ленточке только не хватало соединенных сердечек и воркующих голубков. Хотя, по мне, были бы больше уместны черные надписи в загробном стиле и черепушка со скрещенными косточками. Что-то я заживо себя хоронить начинаю, не нравится мне это.
   Папашка осторожно принял документ, и его глаза, теперь уже все шесть, опять оказались на мокром месте.
   – Так ты меня просто продал?! – возмущенно зашипела я, подпрыгивая возле тарелки Полоза. – Тебе золота не хватало?! Ах ты... Ах ты... Ты...
   И гневно затопала лапками, пытаясь придумать мстю пострашнее и пообиднее.
   – За невесту всегда дают выкуп, – вступился за корыстного папашку Владыка, сверкнув своими страшноватыми глазищами. – И к невесте приданое прилагается, это всегда было и будет. Так что...
   Еще бы! У него тоже какие-то свои корыстные мысли. Брак по расчету, укрепление государства, залог будущего процветания и всякая прочая лабуда. Конечно! Эти старпёры ничего не понимают в нежной женской душе, а любовь считают чем-то вроде опасного заболевания. Политика, политика и еще раз политика. У, сухари черствые!
   – И на что же ты расщедрился? – Я снова резко вертанулась к отцу. – Болото с пиявками? Пруд с редким видом лягушек? Или сразу полцарства на радостях оттяпаешь? Что?
   – Я... э... так это... – Мой трехголовый родитель пребывал в явном замешательстве и от усердия мысли поскреб когтями пухлый живот. – Открытие всех границ для подданных Золотоносного Государства... Да и тебя давно пристроить надо было...
   Последнюю фразу сказала левая голова, а все деловые вопросы решала, как всегда, средняя.
   – Я бы и сама неплохо пристроилась! Это было только дело времени. – Я снова подпрыгнула от переполнявшего меня возмущения и задела хвостом фужер с вином, который не преминул тут же опрокинуться и окатить меня своим содержимым с головы до кончика хвоста.
   Не скажу, что я была в восторге от этого душа. Липко, противно и воняет гадостью какой-то, что-то типа красной смородины или клюквы. Терпеть не могу кислятину!
   Полоз брезгливо подвинулся, наблюдая, как тоненькая красная струйка стекает на пол.
   Но едва я успела отплеваться и отфыркаться, приготовившись высказать все, что думаю по поводу нагромождения стола всяким ненужным и зловонным хламом, где даже крохотной бедной, теперь уже замужней ящерке развернуться негде, как меня снова чем-то полили. На сей раз это была обычная вода из кувшина. Наверное, моему жениху не нравится, когда от женщины за версту прет, как от заправского алкоголика. А мне даже и пить особо не надо, если только для запаху – дури своей хватает, как мне неоднократно уже говорили. Он, кажется, тоже пришел уже к такому выводу. Сообразительный. Хорошо еще прямо в кувшин не макнул, вижу, что ему уж очень этого хотелось. Для профилактики, так сказать.
   – Ты царевна, а не дворовая девка! – неожиданно разозлился папашка, причем всеми тремя головами сразу. – И вообще, веди себя прилично, ты на собственных похор... тьфу, свадьбе находишься, а не на базаре торгуешься! Где твое воспитание?
   – Только что смыли! – не осталась в долгу я, намекая на незапланированный двойной душ, и ловко вскарабкалась на стоящий поблизости подсвечник. Маленький язычок пламени перекочевал на мою лапку, я с нежностью посмотрела на его веселую пляску и... дунула в сторону дорогостоящего свитка. Сухая бумага занялась мгновенно.
   – Ах ты дерзкая девчонка! – возопил Змей Горыныч, усиленно дуя на горящий документ, но сделал этим только хуже, потому что вместе с дыханием из всех трех пастей вырывались языки пламени, и теперь свиток горел уже в нескольких местах, жадно пожирая все восемь процентов золотоносных запасов. – Что ты натворила, поганка своенравная?!
   – Развлекаюсь напоследок! – нагло сощурилась я.
   Владыка проявил чудеса сообразительности и чем-то полил на горящий документ, тем самым испортив его окончательно. Теперь бумажка выглядела не только непривлекательно, но и довольно жалко. Все восемь золотых процентов расплылись в совершенно нечитаемые кляксы, печать расплавилась, превратившись в весеннюю сосульку, пригретую теплым солнышком; сожженные края, поглотившие большую часть текста, траурно истекали противопожарными слезами.
   Папашка готов был разрыдаться, глядя на крах всех его алчных надежд.
   – Не переживай, Змей, договор в любом случае остается в силе, – успокоил Владыка моего вконец расстроенного отца. – Слово Владыки, единожды данное, никогда не нарушается, сам знаешь. Я пришлю тебе еще один экземпляр.
   Три пары уже изрядно окосевших глаз посмотрели на него с воскресшей надеждой. Ух, предатель!
   – Замеча-а-ательно! – специально растягивая слово, сказала я. – Владыка Гор получает свободный проезд через наши владения, на чем жутко экономит; Змей Горыныч – кучу золота (хотя я не понимаю выгоды этого обмена); Великий Полоз – слабенькую надежду на появление наследника. А что получаю я? А? Мне-то что причитается от этой вашей деловой межгосударственной сделки?
   – В будущем ты станешь женой Владыки Гор, – торжественно ответил мне нынешний Владыка с таким видом, будто я спросила, почем он покупал баклажаны на ближайшем базаре.
   Я пристально уставилась на него. Будущее представилось сразу каким-то очень призрачным и неопределенным, потому что мой свекор больным совершенно не выглядел, и вообще, похоже, в ближайшие несколько сотен лет умирать не собирался.
   – Можно подумать, я буду в восторге от всего этого, – пробурчала я себе под нос. Если он полагал, что я тут же забьюсь в радостных конвульсиях, то сильно просчитался. Меня такая перспектива не прельщала. – Значит, я-то как раз в полном обломе... Вот спасибочко! – И уже совсем тихо, чтоб никто не слышал, добавила: – Ну, я вам устрою веселую замужнюю жизнь! Ни себе, ни людям сделаю... точнее, змеям! – и, насупившись, принялась обдумывать планы на не очень отдаленное будущее. Про отдаленное я старалась не думать вообще, потому что все мои мстительные и вредоносные замыслы сильно сокращали его возможность в принципе. Ну и ладно! Если не вырвусь из этого змеиного логова, так хоть душу отведу.
 
   За всеми этими брачными авантюрами и склоками я как-то не заметила наступления вечера. И только когда длинные тени заползли через распахнутые настежь окна (распахнутые скорее всего для того, чтобы не так сильно чувствовался запах перегара, а то и трезвеннику закусывать пришлось бы), а небо окрасилось кроваво-красными оттенками, я начала задумываться о вполне реальных и быстро приближающихся последствиях моей нестандартной свадьбы. Если точнее – о первой брачной ночи. А она, гадина, неумолимо приближалась. Училась я в свое время неплохо и что бывает в подобной ситуации теоретически знала. Практических занятий к данному виду наук, естественно, не прилагалось, но не думаю, что там все сложнее теоремы Виртуалиса, которую я так до сих пор и не выучила ввиду ее заковыристости и полного непонимания, для чего она вообще нужна. А имея богатое воображение и замужних придворных дам, несколько раз пытавшихся просветить меня на тему отношений мужчины и женщины... В общем, ничего хорошего мне впереди не светило. А если еще учесть моего муженька, которого я боялась до колик в животе... Единственная моя надежда была на то, что в собственном дворце для меня найдется укромное местечко, где я смогу дожить до завтрашнего утра, а там уже и не все так страшно покажется. В этом я была почему-то твердо уверена. К тому же превращаться в человека я в ближайшее время перед мужем не собираюсь. Перебьется!
   – Отец, закат близится, – несколько рассеянно напомнил вдруг Полоз. – У меня еще куча дел...
   – Твое главное дело на сегодня вон сидит, – хмыкнул Владыка и кивнул на меня, увлеченную в этот момент обмусоливанием персиковой косточки. – Но нам действительно некогда рассиживаться. Поехали!
   Я чуть не заглотнула косточку целиком, несмотря на мои более чем скромные размеры.
   – Как поехали? Куда поехали?
   – Саламандрочка! Доченька!
   Отец сграбастал меня своими огромными когтистыми лапищами и крепко прижал к себе. Даже если бы я и проглотила ту самую злосчастную косточку, то сейчас она со свистом выскочила бы наружу. Папашка меня чуть не размазал по своей груди и смачно расцеловал всеми тремя клыкастыми варежками. Я даже зажмурилась с перепугу. Засосет так и не заметит даже, размеры, да и кондиция вполне уже подходящие. Тогда затяжной праздник всем будет обеспечен – свадьба, плавно перетекшая в поминки. Удобно.
   – Э! Погодите, погодите! – безуспешно попыталась вывернуться я. – Это куда поехали? Я никуда... Я только тут... Моя не хочет...
   – В Горное Царство, – коротко бросил Полоз и на правах законного мужа отобрал меня у не в меру расчувствовавшегося папашки, который, обливаясь горючими, по причине повышенного содержания в них сильногорячительных напитков, слезами, ни в какую не хотел меня отдавать. Неужели совесть замучила? Поздновато что-то. – Надеюсь, там ты несколько умеришь свой едкий пыл.
   Если честно, он у меня сам умерился, причем тут же. Такого подлого поворота судьбы я никак не ожидала и потому пребывала в состоянии самой настоящей паники. И пока я открывала и закрывала рот, пытаясь хотя бы придумать, что сказать, меня уже совершенно непочтительно засунули в нагрудный карман (спасибо, что не в задний на брюках) и понесли к выходу. Подушку мою свадебную с кисточками тоже прихватить не забыли, вытащив ее из кучи валявшихся на полу. Ишь ты, меркантильный какой муженек мне попался. Не удивлюсь, если он еще и перья все в ней пересчитает – вдруг парочки не хватает?
   Сидеть в кармане оторванной от всего мира я не собиралась и, покрутившись, высунула голову наружу. Должна же я знать, куда мое новобрачное тельце транспортировать собираются.
   Транспортировали пока не очень далеко, всего-то до парадного выхода донести успели, где стояли...
   – Что это?!. – оторопело пробормотала я и опасно перевесилась через край кармана, чтобы получше рассмотреть удивительную невидаль. Точнее – существ. Их было двое. Огромные птицезвери, спереди очень похожие на орлов, а сзади имеющие лапы и хвост льва, застыли возле ворот неподвижными кошмарными изваяниями. Белоснежные оперенные головы с массивными и даже в захлопнутом состоянии страшными крючковатыми клювами гордо вздернуты, передние ноги упираются в землю, вонзив в нее острые толстые когти, широкие крылья сложены, но готовы в любой момент расправиться для сильного взмаха, хвосты с забавными и совершенно неуместными тут кисточками опущены. И красиво, и жутко.
   – Это грифоны. – Владыка казался удивленным моей тупой неосведомленностью.
   – Это тоже часть взятки за меня?
   – Нет, это ты часть взятки для них, – не удержался от сарказма Полоз. – Чтобы не лететь на голодный желудок.
   Я с опаской еще раз глянула на огромных зверюг и на всякий случай юркнула поглубже в карман. Кто их знает? Я, конечно, сильно сомневаюсь, что таким махинам на двоих хватит меня одной, но вдруг у них пищеварение как-то по-особому устроено.
   – Их уже покормили, – появился за спиной вконец засопливевший и троекратно зареванный Змей Горыныч, только что огнем от расстройства еще не рыгал; остальные гости, как мне кажется, даже не заметили, что причина свадьбы уже отчалить изволила. – Восемь быков, дюжина баранов, да и конюшего нашего я что-то не вижу... – рассеянно перечислил отец, загибая пальцы.
   – Ничего, они у нас всеядные, – совершенно серьезно выдал Владыка. – Главное, чтобы после последнего они изжогой не мучились, нам лететь далековато, а у ваших подданных, я смотрю, вместо крови чистейший самогон течет, еще ни одно трезвое существо мне не попалось сегодня. Даже мыши у вас как-то странно пошатываются во время ходьбы.
   – Но, но! – подала возмущенный возглас из кармана я. – Не надо всех под одну гребенку. У меня вот кровь без всяких вредных примесей, между прочим. Я за здоровый образ жизни. Фрукты, овощи, чаи на травках и все такое. Мясо в небольших количествах...
   Кажется, от страха меня опять стало заносить. Не шутка – из отчего дома в какую-то тьмутаракань увозят. И ведь даже пожаловаться некому.
   – Угу, по рюмашке три раза в день перед едой и по две после, для поддержания формы, – как бы между прочим заметил мой узкоглазенький.
   – Сам дурак! – обиделась я.
   – Яблочко от вишенки недалеко падает, – тихо пробурчал Полоз, явно намекая на мою неблагоприятную наследственность.
   – А на вишенках яблочки не растут, – не смолчала и на этот раз я. – Тоже мне селекционер-золотоискатель!
   – Цыц, козявка хвостатая! – попытался урезонить меня муж, легонько шлепнув по карману пальцем. Попал куда надо, как ни странно, туда, где хвост начинается.
   – Эй! А ты пальцы-то не распускай! – возмутилась я. – Не приголубил еще, а туда же!
   – А если тебя по-другому не заткнешь, – все с тем же равнодушием констатировал он и совсем тихо произнес: – Приголубить... Хвост бы тебе оторвать следовало.
   Но я услышала, глухотой не страдаю, а в такие моменты тем более.
   – А нечего жениться было! Сам напросился! И хватит на мой хвост покушаться!
   – Может, помолчишь?
   – На том свете намолчусь! Нечего мне рот затыкать!
   – Видать, уже другие пытались. Язычок не просто так раздвоенный.
   – Хам!
   Мне не ответили. Вот и славно, последнее слово за мной осталось.
   Я снова осторожно высунулась, чтобы разведать обстановку. Старшее поколение смотрело на нас с плохо скрываемым умилением. Не знаю, о чем думал в этот момент Владыка Золотоносных Гор, но мой папашка, принявший уже человеческий облик, чтобы не напугать ненароком подозрительных зверушек (по просьбе Владыки), чуть ли не стекал по ступенькам дворца от сочившегося из него отцовского счастья.
   – Как мило они воркуют... голубочки наши... – томно вздохнул он, выуживая откуда-то заныканную флягу далеко не со святой водой. Отхлебнул, осоловело икнул, выражая полное одобрение, и на правах главного собутыльника протянул флягу Владыке:
   – Будешь?
   – Нет. – Мой узкоглазый свекор даже шарахнулся в сторону, будто фляга могла сама на него наброситься с вливательными целями. – Змей, сколько же можно?
   – Ну как хочешь... Твое здоровье!
   Владыка укоризненно поморщился, глядя, как папашка одним махом опустошает не очень маленькую емкость. Сам он был до противности трезв, как и мой муженек, собственно. Надеюсь, у них не язва, а то с больными уж слишком хлопотно приходится. Капризничают много, а я этого не люблю.
   – Ладно, Змей Горыныч, еще свидимся. Полоз, едем! – кивнул Владыка и направился в сторону застывших грифонов.
   Весь его вид выражал одно: глаза б мои на вас на всех не смотрели! Кажется, его терпение тоже подходило к концу, и что больше всего тому послужило причиной, оставалось только догадываться. То ли папашка со товарищи из клуба повального истребления трезвенников, то ли я со своими наглыми выкрутасами. Но на всякий случай я решила немного помолчать.
   Владыка тем временем подошел к одной зверюге и легко запрыгнул ей на спину. Грифон пошевелился, разминая затекшие мускулы, поскреб когтями землю, в которой остались такие борозды, что в случае похорон могилку выкапывать не надо, только закопать остается, и расправил невероятных размеров крылья, полностью готовый к полету. Я так рот и открыла.
   – Мы что, на этом полетим?! – промолчать мне все-таки не удалось. Я, конечно, уже совершала несколько тренировочных взлетно-посадочных виражей, когда папашка был в хорошем и относительно трезвом расположении духа, но те низкие круги над дворцом не шли ни в какое сравнение с тем, что мне сейчас предстояло. Вряд ли эти громадины будут подметать хвостами землю. К тому же мой скромный полетный опыт больше сводился к тому, чтобы не свалиться, отец не сильно страдал осторожностью, а несколько снесенных куполов, опрокинутых заборов и сильно укороченных деревьев не в счет.
   – Тебя опять что-то не устраивает? – досадливо поморщился Полоз, приближаясь ко второму птицезверю.
   И он еще спрашивает! Да глядя на такое страшилище, хочется самой в землю зарыться, а не ждать, когда и хоронить нечего будет. Если только потом, часа через четыре, в качестве ценного удобрения.
   – Я, конечно, хочу мир посмотреть и не сомневаюсь, что с высоты птичьего полета он не менее красочный и многогранный, чем с земли, но... я ящерица, а не мышь летучая! Я боюсь!
   – На твоем месте я бы без особой надобности не высовывался и сидел тихо. – Полоз затолкал меня обратно в карман, стараясь не обращать внимания на возмущения и писки, и по тому, как сильно меня дернуло, я поняла, что он тоже уже верхом на «коне».
   – Эй! А поосторожней никак нельзя? – сдавленно пробормотала я, выискивая, за что бы ухватиться в случае непредвиденных обстоятельств. Спасательного круга, ремней безопасности и стоп-крана в кармане предусмотрено не было. Мало того что женились на мне без моего ведома, так еще и никаких гарантий безопасности не предоставили. Гады ползучие! И вообще, рожденный ползать – летать не может. Где логика? Нету. – Ты хоть страховку мне выдай, – продолжала беспокоиться я за сохранность своей пятнистой тушки. – А то вдруг...
   – Твоя страховка – это я, – невозмутимо перебил меня излишне самоуверенный муженек, но я ему, естественно, не поверила. В гробу я видала такую страховку в белых тапках.
   – А может, я лучше пешочком, – жалостливо простонала я. – У меня боязнь высоты, страх открытых пространств, аллергия на птиц и животных, особенно если они в одном лице, то есть морде. К тому же я легко простужаюсь, от ветра глаза слезятся, от страха кишечное расстройство начинается, а от тебя вообще тошнит... – И я сделала очередную попытку извлечь себя из кармана.
   – Сидеть! – шикнул на меня Полоз, запихивая обратно. – Желательно тихо, мы взлетаем! А будешь выступать, выкину по дороге.
   – И ради этого стоило всю эту канитель со свадьбой затевать? – проворчала я. – Мог бы и просто покататься пригласить. Я бы не отказалась. Наверное.
   – Вот только ради этого и стоило, – не стал меня разубеждать уже успевший осточертеть муж, а ведь я замужем всего-то несколько часов. Вот она, горькая бабья доля! Но я со своей мириться не собираюсь, у меня несколько иные планы на будущее.
   – Только потом не жалуйся, что я тебе единственную парадно-выходную рубашку испортила! – оптимистично предупредила я и все-таки высунула свой любопытный нос.
   Как оказалось, не очень вовремя. Грифоны как раз расправили свои огромные крылья, накрывшие чуть ли не половину царского двора, сделали ими несколько легких взмахов и рывком оторвались от земли.
   – У, ёшкин пень! – только и смогла выговорить я, наблюдая, как мой родной дворец стремительно удаляется, а отец превращается в крохотную точку, беспокойно бегающую по двору, словно блоха на лысой макушке.
   Потом мне ничего не стало видно – широченные крылья загородили все поле обзора и мешали наслаждаться открывающимися видами. Да еще и ветер встречный слезу вышибал нещадно, что тоже не способствовало наслаждению поездкой. Конечная станция моего незапланированного путешествия до сих пор казалась какой-то призрачной и нереальной, а я сама себе сейчас напоминала лягушку, пойманную голодной цаплей.
   Несет меня лиса за темные леса, за высокие горы, за глубокие реки... Несет, еще как несет, аж ветрище в ушах свистит. Только в данном случае не лиса, а змей, полоз, что гораздо страшнее, и цели у него несколько иные. И не придет меня спасать ни зайчик, ни дрозд, ни петушок... Хотя последний пусть и не приходит, с ним все равно каши не сваришь, если только головой об забор вместе побиться от жалости к самим себе.
   Ветер тем временем становился все холоднее и пронзительнее, мне даже показалось, что при дыхании изо рта облачко пара вырывается. Я замерзла и, юркнув в теплый карман, решила дальше не искушать судьбу ценой собственного здоровья. У меня было о чем подумать во время полета. Например, как выкрутиться из создавшегося замужнего положения с минимальными потерями и как можно быстрее добраться до Фена. Уж рядом с ним я точно буду в полной безопасности.
   Теплее в кармане было ненамного, чем снаружи. Ну никакой системы обогрева! Хоть бы платочек носовой дал завернуться (желательно неиспользованный по прямому назначению) или в варежку посадил. Вот и выходи после этого замуж. Окоченею, заболею и умру. Всем назло! А потом буду являться в кошмарных снах и портить не только праздники, но и простые трудовые будни.
 
   О том, что мы приближаемся к моему замужнему месту жительства, я догадалась по отрывистым репликам новых змееглазых родственничков и осмелилась высунуть наружу один глаз. Солнце уже наполовину скрылось за темными зубцами гор, оскалившихся впереди, и окрасило небо с редкими кучками облаков в желто-розовые тона. Красивый закат, романтический, так и пышет. Только к моему замужеству плохо подходит. Сейчас была бы уместна гроза с ураганом или град, на худой конец.
   Грифоны тем временем нырнули в совершенно незаметное со стороны ущелье. Там было темно, холодно и сыро, словно в фамильном склепе, а узкая полоска неба бледнела так высоко, что казалась просто недосягаемой. Я тут же окончательно промерзла до мозга костей и приготовилась бесславно почить в этом каменном мешке, но природное любопытство пересилило. Даже если меня сразу пытаются сплавить в дивовы чертоги, то там должно быть, по крайней мере, жарко, а тут, напротив, – бодрячок.
   Глаза постепенно привыкли к полумраку, и я уже начала различать отдельные каменные уступы, выглядывающие из темных отвесных скал, но мое созерцательное занятие бесцеремонно прервали. Грифоны сделали резкий разворот, и мне в глаза ударили желто-розовые лучи закатного солнца. Естественно, я не была готова к такой резкой смене освещения, а предупредить никто не удосужился. Это что, особый вид издевательств? Так ведь и ослепнуть недолго!
   Но когда ко мне в очередной раз вернулось зрение, я замерла от восхищения, сразу выкинув из головы все мстительные мысли и прервав на полуслове «наилучшие пожелания» в адрес двух змееглазых «родственничков». Под нами в большой горной долине раскинулся великолепный, сверкающий всеми цветами радуги город. Крыши домов сверкали, словно были покрыты перламутром и драгоценными камнями (или чем-то сильно их напоминающим), причем каждая часть города отличалась своей собственной цветовой гаммой, включая стены зданий и даже мостовые. На севере преобладали холодные сине-голубые тона с небольшими вкраплениями фиолетового, юг блистал всеми оттенками красно-оранжевого, восток нежился в зеленых красках, а запад утопал в роскоши золотисто-желтого. У меня захватило дух от столь оригинального и вместе с тем прекрасного зрелища. Интересно, а изнутри город так же красив, как сверху? И где дворец Владыки? Я еще раз обвела жадным взглядом горную долину, опасно высунувшись из кармана, но ничего подобного не обнаружила. Или нам еще пилить и пилить? Я на землю хочу, налеталась уже!
   – А где?..
   – А вон, – не дал мне договорить Полоз, ткнув неизвестно откуда взявшейся тросточкой вперед.
   Я проследила в указанном направлении, но сначала ничего не увидела в сгущающихся сумерках, кроме каменных горных боков, круто поднимающихся там, где заканчивался город, а когда присмотрелась... Дворец Владык Золотоносных Гор был выдолблен прямо в скале, в самой середине, от чего создавалось впечатление, что гора наблюдает глазницами окон за тем, что происходит у ее подножия, в городе! Чем ближе мы подлетали, тем отчетливее я видела выступающие балкончики, искусно вырезанные прямо из камня, богатые оконные рамы, покрытые позолотой и алмазной крошкой, и роскошный парадный вход, обрамленный парой переплетенных змей воистину исполинского размера. Я, конечно, по дороге успела напридумывать себе в качестве жилища Владык огромную пещеру с непроходимыми лабиринтами, занавешенный шкурами вход, а внутри костерок горит, и соломка вокруг раскидана вперемешку с человеческими костями, но оказывается, все не так плохо. Даже слишком неплохо, особенно в плане безопасности. Хотя я еще внутри не была, может, мои фантазии не так уж и далеки от истины.
   Двери парадного входа вели на выступающее прямо из скалы большое округлое плато, поросшее по краям редкими кустиками и, подозреваю, выполнявшее роль посадочной площадки для летающего транспорта типа грифонов или что еще там у них летучего имеется. С него и за городом наблюдать проще простого, далеко ходить не надо. Глянул вниз – и город как на ладони. Удобно. И что еще мне бросилось в глаза и, естественно, не понравилось – снизу к главному входу не вели ни ступени, ни какие-либо подъемные механизмы. Как забраться на такую верхотуру из долины без риска переломать себе все, что только можно, я не представляла. Как спускаться, собственно, тоже, что волновало гораздо больше. И каким образом я отсюда ноги делать буду, хотелось бы мне знать? Крыльев у меня нет, опыта лазанья по отвесным скалам тоже и времени учиться нет. Или тут у каждого летающая живность имеется? М-да... вот попала так попала.