Но она заблуждалась.
Быстро сгустилась непроницаемая тьма, и в этой тьме в нескольких футах от нее зажглась булавочная головка света. Вскоре к ней присоединились десятки других. Они крутились и росли. Дженнеста приготовилась защищаться от колдовского нападения.
В воздухе закружился сгусток пульсирующего света. Сгустившись еще больше, он превратился в нечто узнаваемое. В образ.
— Санара! — воскликнула Дженнеста. — Как ты это сделала?
— Похоже, мои способности обострились, — объяснила сестра. — Но дело не в этом.
— А в чем?
— В твоей злобе.
— А-а! И ты туда же?
— Как ты могла так поступить, Дженнеста? Как ты могла обречь нашу сестру на подобную участь?
— Ты же всегда считала ее… — Дженнеста замялась в поисках лучшего слова, — такой же заслуживающей осуждения, какой считала меня. С чего вдруг сейчас такие сантименты?
— Я никогда не считала ее неисправимой. Я не желала ей смерти.
— Само собой, ты считаешь, что я имею к ее смерти отношение.
— О, только не надо притворяться, Дженнеста.
— А если даже и имею, так что? — Дженнеста перешла в атаку. — Она заслужила это.
— Ты не только совершила зло, но дополнительно осложнила и без того запутанную и неопределенную ситуацию.
— Какого черта ты несешь?
— Я про игру с реликвиями, которую ты ведешь. Рвешься получить еще большую власть и использовать ее для разрушения. Но есть и другие игроки, сестра, и их возможности могут превышать твои.
— Кто? О ком ты говоришь?
— Покайся. Пока еще есть время.
— Ответь, Санара! Не надо заговаривать мне зубы общими словами! Кого мне опасаться?
— В итоге, только самой себя.
— Говори!
— Говорят, когда приходят варвары, цивилизации можно петь отходную. Не будь варваром, Дженнеста. Исправь свои пути, искупи ошибки.
— Чертова лицемерка! — в ярости заревела Дженнеста. — Что ты темнишь? Говори!
— Думаю, в глубине души ты и сама знаешь, о чем я. Не думай, что сделанное тобой с Адпар пройдет незамеченным или ненаказанным.
Несмотря на яростные зовы Дженнесты, образ побледнел и исчез.
В другой палатке, по масштабам Марас-Дантии не такой уж и далекой от Дженнесты, разговаривали отец и дочь.
— Ты обещал мне, папочка, — ныла Мерси Хоброу. — Ты сказал, я получу это в наследство.
— И ты получишь, крошка, обязательно получишь. Я сказал, что верну тебе наследство, и слово свое исполню. Как раз сейчас мы выясняем, где могут находиться эти дикари.
Дочь манерно надулась:
— И сколько времени продлится это выяснение?
Ну, теперь уже недолго осталось. И совсем скоро я сделаю тебя королевой. Ты станешь помазанницей нашего Господа, и вместе мы очистим землю от нелюдей. — Кимбол Хоброу встал. — А теперь осуши слезы. Мне пора идти, чтобы заняться этим самым делом. — Поцеловав ее в щеку, он вышел из палатки.
Пройдя несколько ярдов, он оказался у костра, вокруг которого собрались хранители. Сбоку лежали тела трех орков. Четвертого, еще живого, как раз приканчивали.
Хоброу кивнул инквизитору:
— Ну что?
— Они — крепкие орешки. Но этот, слава нашему Господу, наконец раскололся.
— И что?
— Они направились в Дроган. В горле капрала Триспера затрещала погремушка смерти, и он умер.
Нарастающий хаос облегчил отряду выход из дворца Адпар. Пару раз в лабиринте переходов Росомахи поворачивали не туда и в этом «не туда» встречали местных воинов, которые затевали с ними стычки, заканчивавшиеся печально для наяд. Но в целом подданные Адпар были слишком заняты междоусобной грызней, чтобы обращать внимание на что-то еще.
Однако выход все не находился.
— Похоже, мы отклонились на север, — рассудил Страйк.
— Что будем делать? — сказал Джап. — Вернемся назад и попробуем еще раз?
— Нет, слишком большой риск. — Страйк вытянул вперед палец. — Если мы сможем пересечь вот то водное полотно, а потом свернуть на восток, то окажемся на болоте поблизости от того места, где оставили лошадей. Коилла нахмурилась:
— Не слишком ли большая петля?
— Я считаю, что возвращаться во дворец более рискованно. Довольно скоро одна из фракций победит. Тогда они начнут обращать внимание на чужаков.
— Ну пошли, что ли? — предложил Элфрей. — Здесь нас отовсюду видно.
Росомахи быстро пересекли цепь зазубренных скал, вышли на ровное плато и оказались лицом к лицу с водой, заросшей зелеными водорослями.
— Пахнет так же приятно, как и все остальное здесь, — заметил Хаскер. — Страйк, как думаешь, тут очень глубоко?
— Единственный способ узнать — попробовать. — Страйк осторожно вошел в холодную воду. Когда он погрузился по пояс, ноги уперлись в дно. — Дно немного мягкое, но в остальном, кажется, нормально. Заходите.
Подняв оружие над головой, Росомахи начали переправу.
— За это следует дать надбавку к жалованью, — заныл Хаскер.
— Надбавку? — переспросил Джап. — Очнись, сержант, мы сейчас вообще никакого жалованья не получаем.
— Ну да! А я и забыл!
Еще десять минут прошли в молчании. Казалось, все получится. Показался заболоченный берег.
Вдруг в нескольких ярдах впереди вода закрутилась. Пузыри достигали поверхности и лопались. Отряд остановился.
Тут и там появлялись другие мини-водовороты. На поверхности лопались новые и новые пузыри.
— Похоже, идея была не такой уж хорошей, — пробормотал Джап.
Водная поверхность взорвалась. Далеко впереди появилась наяда.
Через мгновение из вонючей жидкости показались другие, вооруженные зазубренными мечами. Их было не одна и не две.
— Помнишь, Страйк, ты говорил, что во время драки они будут находиться в своей стихии? — напомнила Коилла.
— Сейчас уже слишком поздно поворачивать оглобли, капрал.
Плеск сзади заставил их оглянуться. Там тоже появлялись все новые и новые наяды. Они пошли в наступление сразу со всех сторон.
— А ну-ка, попробуем свежего мяса! — прорычал Страйк.
Арьергард отряда, возглавляемый Джапом и Хаскером, занялся наядами, наступавшими с тыла. Страйк, Коилла и Элфрей были в авангарде. Пока орки превосходили наяд численностью. Но Страйк решил, что, поскольку драться предстоит в воде, шансы в лучшем случае равны.
Добавив к мечу нож, он замахнулся на ближайшую тварь. Меч ударил в щиток наяды и нанес некоторый ущерб. Потекла кровь. Однако рана не была достаточно серьезной, чтобы воин покинул поле боя. Страйк скрипнул зубами и налетел на противника опять, но на этот раз ему помогали двое рядовых. Они атаковали наяду с боков. Наконец им удалось заставить тварь нырнуть.
Коилла метала дротики в головы врагов. Но каждый брошенный дротик терялся, а запас их был ограничен. Два дротика оказались потраченными зря, третий угодил наяде в голову. Противник взвыл и исчез под водой, оставив на поверхности расплывающийся кровавый круг.
Победоносный рев ознаменовал первое явное убийство врага.
— Мы уменьшаем их численность, — крикнул Страйк, — но недостаточно быстро. Если заявятся другие…
Он осекся на полуслове, поскольку на него, размахивая зазубренным копьем, ринулся новый противник. Страйк пригнулся и при этом оказался под водной поверхностью. Холодная, вонючая вода сомкнулась у него над головой. Он сосчитал до трех, надеясь, что за это время выпад закончится, и вновь высунул голову.
Наяда практически сидел у него на голове. Страйк что было сил воткнул меч ему в живот.
Панцирь затрещал и распался. Потекла кровь. Изо рта твари тоже вырвался поток крови, после чего противник исчез под водой.
Хаскер и Джап рубили неприятеля с двух сторон. Они уже ранили ему руку. Наяда отчаянно отбивался, стараясь не подпустить их.
Хаскер нацелился нанести тяжелый удар по шее твари. Наяда нырнул, инстинктивно ища защиту в воде. С тем же успехом он мог спрятаться в любом другом месте. Лезвие рассекло череп, брызнули мозги.
Осталось разделаться лишь с четырьмя наядами, и, хотя вид у них был свирепый, Страйк был уверен, что победа не за горами. Почти всей дружиной бросились на троих, поскольку Коилла, разбрызгивая воду, кинулась за четвертым, который пытался улизнуть. Он готов был уйти, и Коилла не заметила, как сбоку из воды вынырнул еще один. Лишь в последнюю секунду она обернулась и увидела, что противников — двое. Один из них уже замахивался мечом.
Кестикс заметил, что происходит.
— Берегись, капрал! — крикнул он, кидаясь к ней.
Он успел оказаться между Коиллой и рассекающим воздух мечом. Если он и надеялся отклонить удар своим собственным мечом, то просчитался.
Острое лезвие наядского меча вошло в его грудь, как в масло. Хлынула кровь. Кестикс издал полный муки вопль.
— Нет! — закричала Коилла.
А потом ей пришлось заняться вторым противником. Мечом она успела отбить выпад наяды.
Тот же, что ранил Кестикса, схватил еще живого орка и потащил под воду. Кестикс почти не сопротивлялся. Остальные услышали его крики. Несколько орков, возглавляемых Страйком, бросились на помощь.
Они не успели. Когда они добрались до места, на поверхности осталось лишь кровавое пятно.
Двое рядовых, разбрызгивая воду, несколько раз нырнули в попытках спасти товарища.
— Оставьте! — приказал Страйк. — Слишком поздно.
Они обрушили свою, усиленную скорбью, ярость на оставшихся наяд.
Когда победа была уже совсем близка, вокруг опять забурлила вода и на поверхность всплыли новые пузыри.
— Черт, капитан, — тяжело дыша, сказал Джап. — Вряд ли мы долго выдержим!
Дружина собралась с силами, чтобы противостоять еще одной атаке.
На поверхности появились новые головы.
Но это были мерцы. Десятки мерцев, вооруженных трезубцами и кинжалами.
— Боги! — воскликнул Элфрей. — Неужели и они за нами охотятся?
— Вряд ли, — отвечал Страйк.
Он оказался прав. Мерцы накинулись на оставшихся наяд с гневом, порожденным несправедливостью.
Один из мерцев оглянулся и поднял руку, с которой капала вода. Он салютовал Росомахам.
Не только один Страйк ответил приветственным салютом.
— Мы им наверняка обязаны немногочисленностью напавших, — сказал он, обращаясь к товарищам. — А теперь — прочь отсюда.
Оплакивая Кестикса, Росомахи направились к берегу.
23
Быстро сгустилась непроницаемая тьма, и в этой тьме в нескольких футах от нее зажглась булавочная головка света. Вскоре к ней присоединились десятки других. Они крутились и росли. Дженнеста приготовилась защищаться от колдовского нападения.
В воздухе закружился сгусток пульсирующего света. Сгустившись еще больше, он превратился в нечто узнаваемое. В образ.
— Санара! — воскликнула Дженнеста. — Как ты это сделала?
— Похоже, мои способности обострились, — объяснила сестра. — Но дело не в этом.
— А в чем?
— В твоей злобе.
— А-а! И ты туда же?
— Как ты могла так поступить, Дженнеста? Как ты могла обречь нашу сестру на подобную участь?
— Ты же всегда считала ее… — Дженнеста замялась в поисках лучшего слова, — такой же заслуживающей осуждения, какой считала меня. С чего вдруг сейчас такие сантименты?
— Я никогда не считала ее неисправимой. Я не желала ей смерти.
— Само собой, ты считаешь, что я имею к ее смерти отношение.
— О, только не надо притворяться, Дженнеста.
— А если даже и имею, так что? — Дженнеста перешла в атаку. — Она заслужила это.
— Ты не только совершила зло, но дополнительно осложнила и без того запутанную и неопределенную ситуацию.
— Какого черта ты несешь?
— Я про игру с реликвиями, которую ты ведешь. Рвешься получить еще большую власть и использовать ее для разрушения. Но есть и другие игроки, сестра, и их возможности могут превышать твои.
— Кто? О ком ты говоришь?
— Покайся. Пока еще есть время.
— Ответь, Санара! Не надо заговаривать мне зубы общими словами! Кого мне опасаться?
— В итоге, только самой себя.
— Говори!
— Говорят, когда приходят варвары, цивилизации можно петь отходную. Не будь варваром, Дженнеста. Исправь свои пути, искупи ошибки.
— Чертова лицемерка! — в ярости заревела Дженнеста. — Что ты темнишь? Говори!
— Думаю, в глубине души ты и сама знаешь, о чем я. Не думай, что сделанное тобой с Адпар пройдет незамеченным или ненаказанным.
Несмотря на яростные зовы Дженнесты, образ побледнел и исчез.
В другой палатке, по масштабам Марас-Дантии не такой уж и далекой от Дженнесты, разговаривали отец и дочь.
— Ты обещал мне, папочка, — ныла Мерси Хоброу. — Ты сказал, я получу это в наследство.
— И ты получишь, крошка, обязательно получишь. Я сказал, что верну тебе наследство, и слово свое исполню. Как раз сейчас мы выясняем, где могут находиться эти дикари.
Дочь манерно надулась:
— И сколько времени продлится это выяснение?
Ну, теперь уже недолго осталось. И совсем скоро я сделаю тебя королевой. Ты станешь помазанницей нашего Господа, и вместе мы очистим землю от нелюдей. — Кимбол Хоброу встал. — А теперь осуши слезы. Мне пора идти, чтобы заняться этим самым делом. — Поцеловав ее в щеку, он вышел из палатки.
Пройдя несколько ярдов, он оказался у костра, вокруг которого собрались хранители. Сбоку лежали тела трех орков. Четвертого, еще живого, как раз приканчивали.
Хоброу кивнул инквизитору:
— Ну что?
— Они — крепкие орешки. Но этот, слава нашему Господу, наконец раскололся.
— И что?
— Они направились в Дроган. В горле капрала Триспера затрещала погремушка смерти, и он умер.
Нарастающий хаос облегчил отряду выход из дворца Адпар. Пару раз в лабиринте переходов Росомахи поворачивали не туда и в этом «не туда» встречали местных воинов, которые затевали с ними стычки, заканчивавшиеся печально для наяд. Но в целом подданные Адпар были слишком заняты междоусобной грызней, чтобы обращать внимание на что-то еще.
Однако выход все не находился.
— Похоже, мы отклонились на север, — рассудил Страйк.
— Что будем делать? — сказал Джап. — Вернемся назад и попробуем еще раз?
— Нет, слишком большой риск. — Страйк вытянул вперед палец. — Если мы сможем пересечь вот то водное полотно, а потом свернуть на восток, то окажемся на болоте поблизости от того места, где оставили лошадей. Коилла нахмурилась:
— Не слишком ли большая петля?
— Я считаю, что возвращаться во дворец более рискованно. Довольно скоро одна из фракций победит. Тогда они начнут обращать внимание на чужаков.
— Ну пошли, что ли? — предложил Элфрей. — Здесь нас отовсюду видно.
Росомахи быстро пересекли цепь зазубренных скал, вышли на ровное плато и оказались лицом к лицу с водой, заросшей зелеными водорослями.
— Пахнет так же приятно, как и все остальное здесь, — заметил Хаскер. — Страйк, как думаешь, тут очень глубоко?
— Единственный способ узнать — попробовать. — Страйк осторожно вошел в холодную воду. Когда он погрузился по пояс, ноги уперлись в дно. — Дно немного мягкое, но в остальном, кажется, нормально. Заходите.
Подняв оружие над головой, Росомахи начали переправу.
— За это следует дать надбавку к жалованью, — заныл Хаскер.
— Надбавку? — переспросил Джап. — Очнись, сержант, мы сейчас вообще никакого жалованья не получаем.
— Ну да! А я и забыл!
Еще десять минут прошли в молчании. Казалось, все получится. Показался заболоченный берег.
Вдруг в нескольких ярдах впереди вода закрутилась. Пузыри достигали поверхности и лопались. Отряд остановился.
Тут и там появлялись другие мини-водовороты. На поверхности лопались новые и новые пузыри.
— Похоже, идея была не такой уж хорошей, — пробормотал Джап.
Водная поверхность взорвалась. Далеко впереди появилась наяда.
Через мгновение из вонючей жидкости показались другие, вооруженные зазубренными мечами. Их было не одна и не две.
— Помнишь, Страйк, ты говорил, что во время драки они будут находиться в своей стихии? — напомнила Коилла.
— Сейчас уже слишком поздно поворачивать оглобли, капрал.
Плеск сзади заставил их оглянуться. Там тоже появлялись все новые и новые наяды. Они пошли в наступление сразу со всех сторон.
— А ну-ка, попробуем свежего мяса! — прорычал Страйк.
Арьергард отряда, возглавляемый Джапом и Хаскером, занялся наядами, наступавшими с тыла. Страйк, Коилла и Элфрей были в авангарде. Пока орки превосходили наяд численностью. Но Страйк решил, что, поскольку драться предстоит в воде, шансы в лучшем случае равны.
Добавив к мечу нож, он замахнулся на ближайшую тварь. Меч ударил в щиток наяды и нанес некоторый ущерб. Потекла кровь. Однако рана не была достаточно серьезной, чтобы воин покинул поле боя. Страйк скрипнул зубами и налетел на противника опять, но на этот раз ему помогали двое рядовых. Они атаковали наяду с боков. Наконец им удалось заставить тварь нырнуть.
Коилла метала дротики в головы врагов. Но каждый брошенный дротик терялся, а запас их был ограничен. Два дротика оказались потраченными зря, третий угодил наяде в голову. Противник взвыл и исчез под водой, оставив на поверхности расплывающийся кровавый круг.
Победоносный рев ознаменовал первое явное убийство врага.
— Мы уменьшаем их численность, — крикнул Страйк, — но недостаточно быстро. Если заявятся другие…
Он осекся на полуслове, поскольку на него, размахивая зазубренным копьем, ринулся новый противник. Страйк пригнулся и при этом оказался под водной поверхностью. Холодная, вонючая вода сомкнулась у него над головой. Он сосчитал до трех, надеясь, что за это время выпад закончится, и вновь высунул голову.
Наяда практически сидел у него на голове. Страйк что было сил воткнул меч ему в живот.
Панцирь затрещал и распался. Потекла кровь. Изо рта твари тоже вырвался поток крови, после чего противник исчез под водой.
Хаскер и Джап рубили неприятеля с двух сторон. Они уже ранили ему руку. Наяда отчаянно отбивался, стараясь не подпустить их.
Хаскер нацелился нанести тяжелый удар по шее твари. Наяда нырнул, инстинктивно ища защиту в воде. С тем же успехом он мог спрятаться в любом другом месте. Лезвие рассекло череп, брызнули мозги.
Осталось разделаться лишь с четырьмя наядами, и, хотя вид у них был свирепый, Страйк был уверен, что победа не за горами. Почти всей дружиной бросились на троих, поскольку Коилла, разбрызгивая воду, кинулась за четвертым, который пытался улизнуть. Он готов был уйти, и Коилла не заметила, как сбоку из воды вынырнул еще один. Лишь в последнюю секунду она обернулась и увидела, что противников — двое. Один из них уже замахивался мечом.
Кестикс заметил, что происходит.
— Берегись, капрал! — крикнул он, кидаясь к ней.
Он успел оказаться между Коиллой и рассекающим воздух мечом. Если он и надеялся отклонить удар своим собственным мечом, то просчитался.
Острое лезвие наядского меча вошло в его грудь, как в масло. Хлынула кровь. Кестикс издал полный муки вопль.
— Нет! — закричала Коилла.
А потом ей пришлось заняться вторым противником. Мечом она успела отбить выпад наяды.
Тот же, что ранил Кестикса, схватил еще живого орка и потащил под воду. Кестикс почти не сопротивлялся. Остальные услышали его крики. Несколько орков, возглавляемых Страйком, бросились на помощь.
Они не успели. Когда они добрались до места, на поверхности осталось лишь кровавое пятно.
Двое рядовых, разбрызгивая воду, несколько раз нырнули в попытках спасти товарища.
— Оставьте! — приказал Страйк. — Слишком поздно.
Они обрушили свою, усиленную скорбью, ярость на оставшихся наяд.
Когда победа была уже совсем близка, вокруг опять забурлила вода и на поверхность всплыли новые пузыри.
— Черт, капитан, — тяжело дыша, сказал Джап. — Вряд ли мы долго выдержим!
Дружина собралась с силами, чтобы противостоять еще одной атаке.
На поверхности появились новые головы.
Но это были мерцы. Десятки мерцев, вооруженных трезубцами и кинжалами.
— Боги! — воскликнул Элфрей. — Неужели и они за нами охотятся?
— Вряд ли, — отвечал Страйк.
Он оказался прав. Мерцы накинулись на оставшихся наяд с гневом, порожденным несправедливостью.
Один из мерцев оглянулся и поднял руку, с которой капала вода. Он салютовал Росомахам.
Не только один Страйк ответил приветственным салютом.
— Мы им наверняка обязаны немногочисленностью напавших, — сказал он, обращаясь к товарищам. — А теперь — прочь отсюда.
Оплакивая Кестикса, Росомахи направились к берегу.
23
Путь к месту встречи с Лиффином и Талагом проходил печально и торжественно. Несмотря на одержанную победу, путешествие в Дроган проходило не менее печально.
— Разве хоть что-то стоит жизни орка? — качал головой Элфрей. — К тому же такого доблестного, как Кестикс?
— Рисковать жизнью — наше дело, — напомнил ему Страйк. — Орки гибли и за менее благие дела.
— А ты уверен, что это дело благое? Собираем какие-то предметы, не зная, что они собой представляют и что с ними потом делать.
— Надо верить, Элфрей. Я уверен, придет день, когда мы поднимем тост за Кестикса и других павших, как за героев новой жизни. Но не спрашивай меня, откуда берется моя уверенность. Я просто чувствую, что все к лучшему.
Страйк пожалел, что не может сам полностью верить своим словам. Но он старался, чтобы никто не заметил, каким тяжким бременем легла на него смерть Кестикса. Ему казалось, что это он виноват в гибели товарища.
Элфрей тоже умолк, внимательно глядя на боевой стяг, который держал в руке. Казалось, это созерцание утешает его. Может быть, он размышлял о единстве всех орков, которое символизирует стяг. Или символизировал…
Они уже были неподалеку от Дроганского леса, когда Джап вскрикнул:
— Посмотрите на запад!
В сторону Росомах направлялась большая группа наездников, и они были уже не слишком далеко.
— Скорее всего, это люди Хоброу, — сказал дворф.
— Неужели никогда не настанет минута, когда за нами никто не будет гоняться? — вздохнула Коилла.
— Судя по всему, она настанет не сегодня, — отозвался Джап. — Скорее. Росомахи перешли на галоп.
— Ублюдки заметили нас! — крикнул Хаскер. — И гонятся за нами что было сил!
Это была жуткая погоня. Орки скакали с головокружительной скоростью, надеясь укрыться в лесу. Однако хранители были полны решимости и уже нагоняли.
Подгоняя Росомах, Страйк оказался замыкающим колонну. И тут случилось ужасное. Когда отряд завернул за поворот и исчез из виду, лошадь капитана угодила копытом в кроличью нору. Страйка выбросило из седла. Пока он пытался встать на ноги, лошадь поднялась и ускакала.
Голова орка закружилась от грохота копыт.
Толпа хранителей была совсем близко. Страйк, ища укрытия, отчаянно вертел головой. Но укрытия не находилось.
И тогда он извлек меч.
Его накрыла огромная тень. Он поднял голову.
Прямо над ним завис дракон. Взмахи мощных крыльев вздымали пыль и листву. Хранители в ужасе бросились прочь. Некоторые, тронувшись с места слишком резко, повылетали из седел.
Страйк был уверен, что ему пришел конец. Он видел, что над головой один из боевых драконов Дженнесты, и не ждал ничего, кроме мгновенного сожжения.
Дракон стал снижаться. Когда он почти приземлился, Страйк увидел, что им управляет Глозеллан.
Шоколадка протянула руку.
— Вставай, Страйк, — произнесла он. — Летим! Что тебе терять?
Вскарабкавшись по чешуйчатой шкуре зверя, орк сел у нее за спиной.
Подъем был быстрым и головокружительным. Страйк глянул вниз. Увидел серебристые вьющиеся реки, зеленые пастбища, цветущие леса. Сверху земля не казалась изнасилованной.
Стараясь перекричать ветер, он задавал Глозеллан вопросы, но та или не слышала, или предпочитала не замечать. Они летели на север.
Прошел, пожалуй, час. Впереди показалась гора. Дракон безошибочно направился к небольшому плато. Несколько минут спустя они коснулись земли.
— Слезай! — приказала шоколадка. Страйк соскользнул на землю.
— Что происходит, Глозеллан? — спросил он. — Я что, заключенный?
— Не могу сейчас объяснить. Но здесь ты будешь в безопасности.
Она вонзила шпоры в бока дракона. Тот приготовился начать взлет.
— Подожди! — позвал Страйк. — Не оставляй меня!
— Я вернусь! — отвечала она. — Мужайся.
Он провожал их взглядом, пока дракон не превратился в точку, а потом и вовсе исчез из виду.
Прошло уже несколько часов насильственного горного уединения. Страйк размышлял о прошедших событиях и оплакивал потерянные жизни.
Поняв, что спуститься вниз возможности нет, он вытащил из мешка звезды и, глядя на них, погрузился в размышления.
— Приятная встреча!
При звуке этого голоса он вскочил.
Перед ним стоял Серафим. Его появление окончательно сбило Страйка с толку.
— Как ты сюда попал? Ты что, был у Глозеллан вторым пассажиром?
— Нет, мой друг. Как я сюда попал, неважно. Но я хотел попросить прощения за то, что завел вас в ловушку, расставленную этими работорговцами-гоблинами. Я не хотел этого.
— Кончилось все хорошо. У меня нет к тебе плохих чувств.
— Я рад. Страйк вздохнул:
— Хотя сейчас все это уже не важно. Все распадается на глазах. А теперь я потерял мою дружину.
— Не потерял, просто положил не туда, — Серафим улыбнулся. — Важно то, что ты не впадаешь в отчаянье. Тебе еще много предстоит сделать. Сейчас не время поддаваться пораженческим настроениям. Ты когда-нибудь слышал историю о мальчике и саблезубом леопарде?
Теперь пришла очередь Страйка улыбнуться, хоть и отчасти цинично.
— История?.. Что ж, пожалуй, рассказывание историй не худший способ времяпрепровождения.
— Жил-был мальчик, — начал Серафим. — Отправился он однажды в лес и столкнулся там с саблезубым леопардом. Леопард увидел мальчика. Мальчик бросился бежать, леопард гнался за ним по пятам. Потом мальчик добежал до края обрыва. На обрыве рос виноград, и он повис на лозе, а зверю оставалось лишь в бессильной злости рычать наверху. Но когда мальчик посмотрел вниз, то увидел внизу другого леопарда, такого же свирепого. Тот тоже рычал и поджидал его. Мальчик не мог ни спуститься вниз, ни подняться наверх. Вдруг до него донесся скребущий звук. Посмотрев вверх, он увидел двух мышек, белую и черную. Они грызли лозу, на которой он повис. Однако он увидел и еще кое-что. Сбоку, так что было почти не дотянуться, росла дикая клубника. Потянувшись всем телом, мальчик сорвал клубничину и сунул в рот. И знаешь что, Страйк?.. Это была сладчайшая ягода, самая вкусная за всю его жизнь.
— Да-а-а, — протянул Страйк. — Я, пожалуй, почти понимаю, о чем ты. Твоя история напоминает мне кое о ком, кто мог бы рассказать нечто подобное… в моем сне.
— Сны — хорошая вещь. На них следует обращать внимание. Знаешь, в этих местах поток магической энергии сильнее. Может, это повлияло и на них. — Сказитель кивком указал на звезды в руке Страйка.
— А что, есть связь?
— О да, — Серафим помолчал. — Ты мне дашь их?
Страйк опешил:
— Как же, держи карман!
— Были времена, когда на этом месте я бы просто-напросто с легкостью отобрал их у тебя. Причем в любой удобный для меня момент. Но сейчас, похоже, боги хотят, чтобы они находились у тебя.
Страйк посмотрел на звезды. А когда опять поднял глаза, человек исчез. Это было невероятно.
Страйк бы поразмыслил над этим чудом, но тут настало время удивиться кое-чему еще.
Звезды запели ему.
— Разве хоть что-то стоит жизни орка? — качал головой Элфрей. — К тому же такого доблестного, как Кестикс?
— Рисковать жизнью — наше дело, — напомнил ему Страйк. — Орки гибли и за менее благие дела.
— А ты уверен, что это дело благое? Собираем какие-то предметы, не зная, что они собой представляют и что с ними потом делать.
— Надо верить, Элфрей. Я уверен, придет день, когда мы поднимем тост за Кестикса и других павших, как за героев новой жизни. Но не спрашивай меня, откуда берется моя уверенность. Я просто чувствую, что все к лучшему.
Страйк пожалел, что не может сам полностью верить своим словам. Но он старался, чтобы никто не заметил, каким тяжким бременем легла на него смерть Кестикса. Ему казалось, что это он виноват в гибели товарища.
Элфрей тоже умолк, внимательно глядя на боевой стяг, который держал в руке. Казалось, это созерцание утешает его. Может быть, он размышлял о единстве всех орков, которое символизирует стяг. Или символизировал…
Они уже были неподалеку от Дроганского леса, когда Джап вскрикнул:
— Посмотрите на запад!
В сторону Росомах направлялась большая группа наездников, и они были уже не слишком далеко.
— Скорее всего, это люди Хоброу, — сказал дворф.
— Неужели никогда не настанет минута, когда за нами никто не будет гоняться? — вздохнула Коилла.
— Судя по всему, она настанет не сегодня, — отозвался Джап. — Скорее. Росомахи перешли на галоп.
— Ублюдки заметили нас! — крикнул Хаскер. — И гонятся за нами что было сил!
Это была жуткая погоня. Орки скакали с головокружительной скоростью, надеясь укрыться в лесу. Однако хранители были полны решимости и уже нагоняли.
Подгоняя Росомах, Страйк оказался замыкающим колонну. И тут случилось ужасное. Когда отряд завернул за поворот и исчез из виду, лошадь капитана угодила копытом в кроличью нору. Страйка выбросило из седла. Пока он пытался встать на ноги, лошадь поднялась и ускакала.
Голова орка закружилась от грохота копыт.
Толпа хранителей была совсем близко. Страйк, ища укрытия, отчаянно вертел головой. Но укрытия не находилось.
И тогда он извлек меч.
Его накрыла огромная тень. Он поднял голову.
Прямо над ним завис дракон. Взмахи мощных крыльев вздымали пыль и листву. Хранители в ужасе бросились прочь. Некоторые, тронувшись с места слишком резко, повылетали из седел.
Страйк был уверен, что ему пришел конец. Он видел, что над головой один из боевых драконов Дженнесты, и не ждал ничего, кроме мгновенного сожжения.
Дракон стал снижаться. Когда он почти приземлился, Страйк увидел, что им управляет Глозеллан.
Шоколадка протянула руку.
— Вставай, Страйк, — произнесла он. — Летим! Что тебе терять?
Вскарабкавшись по чешуйчатой шкуре зверя, орк сел у нее за спиной.
Подъем был быстрым и головокружительным. Страйк глянул вниз. Увидел серебристые вьющиеся реки, зеленые пастбища, цветущие леса. Сверху земля не казалась изнасилованной.
Стараясь перекричать ветер, он задавал Глозеллан вопросы, но та или не слышала, или предпочитала не замечать. Они летели на север.
Прошел, пожалуй, час. Впереди показалась гора. Дракон безошибочно направился к небольшому плато. Несколько минут спустя они коснулись земли.
— Слезай! — приказала шоколадка. Страйк соскользнул на землю.
— Что происходит, Глозеллан? — спросил он. — Я что, заключенный?
— Не могу сейчас объяснить. Но здесь ты будешь в безопасности.
Она вонзила шпоры в бока дракона. Тот приготовился начать взлет.
— Подожди! — позвал Страйк. — Не оставляй меня!
— Я вернусь! — отвечала она. — Мужайся.
Он провожал их взглядом, пока дракон не превратился в точку, а потом и вовсе исчез из виду.
Прошло уже несколько часов насильственного горного уединения. Страйк размышлял о прошедших событиях и оплакивал потерянные жизни.
Поняв, что спуститься вниз возможности нет, он вытащил из мешка звезды и, глядя на них, погрузился в размышления.
— Приятная встреча!
При звуке этого голоса он вскочил.
Перед ним стоял Серафим. Его появление окончательно сбило Страйка с толку.
— Как ты сюда попал? Ты что, был у Глозеллан вторым пассажиром?
— Нет, мой друг. Как я сюда попал, неважно. Но я хотел попросить прощения за то, что завел вас в ловушку, расставленную этими работорговцами-гоблинами. Я не хотел этого.
— Кончилось все хорошо. У меня нет к тебе плохих чувств.
— Я рад. Страйк вздохнул:
— Хотя сейчас все это уже не важно. Все распадается на глазах. А теперь я потерял мою дружину.
— Не потерял, просто положил не туда, — Серафим улыбнулся. — Важно то, что ты не впадаешь в отчаянье. Тебе еще много предстоит сделать. Сейчас не время поддаваться пораженческим настроениям. Ты когда-нибудь слышал историю о мальчике и саблезубом леопарде?
Теперь пришла очередь Страйка улыбнуться, хоть и отчасти цинично.
— История?.. Что ж, пожалуй, рассказывание историй не худший способ времяпрепровождения.
— Жил-был мальчик, — начал Серафим. — Отправился он однажды в лес и столкнулся там с саблезубым леопардом. Леопард увидел мальчика. Мальчик бросился бежать, леопард гнался за ним по пятам. Потом мальчик добежал до края обрыва. На обрыве рос виноград, и он повис на лозе, а зверю оставалось лишь в бессильной злости рычать наверху. Но когда мальчик посмотрел вниз, то увидел внизу другого леопарда, такого же свирепого. Тот тоже рычал и поджидал его. Мальчик не мог ни спуститься вниз, ни подняться наверх. Вдруг до него донесся скребущий звук. Посмотрев вверх, он увидел двух мышек, белую и черную. Они грызли лозу, на которой он повис. Однако он увидел и еще кое-что. Сбоку, так что было почти не дотянуться, росла дикая клубника. Потянувшись всем телом, мальчик сорвал клубничину и сунул в рот. И знаешь что, Страйк?.. Это была сладчайшая ягода, самая вкусная за всю его жизнь.
— Да-а-а, — протянул Страйк. — Я, пожалуй, почти понимаю, о чем ты. Твоя история напоминает мне кое о ком, кто мог бы рассказать нечто подобное… в моем сне.
— Сны — хорошая вещь. На них следует обращать внимание. Знаешь, в этих местах поток магической энергии сильнее. Может, это повлияло и на них. — Сказитель кивком указал на звезды в руке Страйка.
— А что, есть связь?
— О да, — Серафим помолчал. — Ты мне дашь их?
Страйк опешил:
— Как же, держи карман!
— Были времена, когда на этом месте я бы просто-напросто с легкостью отобрал их у тебя. Причем в любой удобный для меня момент. Но сейчас, похоже, боги хотят, чтобы они находились у тебя.
Страйк посмотрел на звезды. А когда опять поднял глаза, человек исчез. Это было невероятно.
Страйк бы поразмыслил над этим чудом, но тут настало время удивиться кое-чему еще.
Звезды запели ему.