Ниммо Дженни. Лазурный питон

   – Как это у тебя получилось? – выдохнул Билли.
   – Не знаю, – удивленно пожал плечами Чарли. Он сел рядом с альбиносом и повертел палочку так и сяк.
   – Это же волшебная палочка, верно? Смотри, взяла и сама починилась! Она чья, твоего дяди?
   – Нет, – тщательно взвешивая слова, ответил Чарли, – я ее позаимствовал у… у одного человека, а он украл еще кое у кого.
   – Она ведет себя как живая. Словно хочет принадлежать только тебе, – сказал Билли.
   – Это невозможно, я же не волшебник и не чародей, – возразил Чарли.
   – Но ты же одаренный, как и я, а это уже немало.
   – Ну, не совсем как ты, – пробормотал Чарли, потом вытащил из-под кровати небольшую картину в старинной раме. На ней был изображен седовласый бородатый старик в черной хламиде, который, стоя посреди комнаты, озаренной свечами в высоких канделябрах, мелом чертил на каменном полу, испещренном непонятными знаками, звезду-пентаграмму.
   – А-а, помню, как же, ты приносил эту картинку в школу в том полугодии, – протянул Билли, но в подробности вдаваться не стал.
   – Точно. Старика зовут Скорпио, и он – чародей. Вот у него я и… кхм… украл палочку.
   Билли разинул рот. Глаза у альбиноса опять стали такие круглые, что он сделался похож на очкастого красноглазого совенка.
   – Как? – От изумления Билли даже осип.
   – А вот так. Я проник в картину – раньше никогда не пробовал, только голоса с картин и фото слышал. – Заметив, что в глазах чародея мелькнул зловещий блеск, Чарли поспешно перевернул картину изображением вниз. – Тьфу! Мне нельзя на него засматриваться, а то опять утащит меня внутрь.
   Билли слушал как завороженный, потом протер очки и спросил:
   – Как же ты выбрался?
   – Честно говоря, это было не так-то просто. Хорошо еще, что Лизандр мне помог.
   Чарли помедлил. Он никак не мог понять, стоит ли полностью доверять альбиносу. Как-никак, в прошлый раз, когда он приносил картину с чародеем в школу, Билли с подачи теток пытался науськать Чарли, чтобы тот заинтересовался кинжалом, лежавшим на столе у Скорпио, рядом с палочкой. И было это не так уж давно. Чарли вздохнул и решил рискнуть:
   – Понимаешь, Билли, в чем штука… Я, наверно, попробую забраться к чародею еще разок. Он ведь очень могущественный, и у него в берлоге столько разных разностей, ну, магических, – видел? Травы там, гусиные перья, всякое такое.
   – И кинжал, – не утерпел Билли. – Я заметил.
   Чарли развернул к нему картину лицевой стороной – так, чтобы самому прежде времени не глядеть.
   – Что ты там еще видишь?
   – Куча склянок с разноцветными жидкостями, здоровенные свечи, на стене и на полу какие-то мудреные закорючки, – перечислял Билли. – Ой, а из кармана у него выглядывает мышь! На столе полно всякой всячины.
   – Вдруг у Скорпио найдется лекарство для дяди Патона? – предположил Чарли. – Если я верну ему палочку, может, он взамен даст мне что-нибудь – микстуру или там трав каких. И еще его можно спросить насчет Рики – раз Скорпио чародей, может, он знает средство от невидимости?
   – Можно-то можно, только Лизандра тут нет, – заколебался Билли. – А если ты там застрянешь и тебе будет не выбраться?
   – Вот ты мне и пригодишься. Все, что от тебя требуется, – просто держать меня за руку, понял? И если я начну делать что-то не то и вообще вести себя странно, дерни меня за руку. Я же не на самом деле забираюсь в картины, я это делаю мысленно. Но он видит меня оттуда и может заметить палочку. Так глубоко, как в прошлый раз, я не полезу. Просто… вроде как постою на пороге и попробую с ним потолковать.
   Чарли прислонил картину к ночнику у кровати, потом встал и взял в правую руку палочку, а левую протянул Билли. Тот соскочил с постели и вцепился в руку Чарли.
   – Готов?
   – Готов!
   Чарли стал пристально смотреть на чародея. Не прошло и минуты, как Скорпио заметил его.
   – А-а, вернулся, отрок, – нараспев произнес он надтреснутым старческим голосом.
   Мальчик ощутил, что какая-то сила властно тянет его вперед, – он точно заскользил в белом тумане, не видя ничего, кроме костистого лица Скорпио прямо перед собой. Желтые ястребиные глаза чародея гипнотизировали, и Чарли поспешно отвел взгляд. В ноздри ему ударил пряный запах курящихся трав, и от дыма Чарли чихнул.
   – Прекрати! – велел чародей.
   – А-а-апчхи! Извините, я не нарочно, – отозвался Чарли, поспешно осматривая келью Скорпио, особенно стол.
   – Чего тебе надобно на сей раз, воришка? – недовольно спросил чародей.
   – Я пришел, чтобы вернуть вам волшебную палочку, – сказал Чарли. – И еще хотел узнать…
   – Что? – Скорпио уставился на палочку. – Забери ее. Забери прочь! – глухо приказал он.
   – Но я думал, она вам нужна! – удивился Чарли. – Вы так рассердились, когда я ее унес. Вот я и хочу ее вернуть – точнее, обменять… ну, в общем, мне нужен совет, а вы столько знаете про магию и всякие волшебные штуки. Я решил, а вдруг вы мне посоветуете что-нибудь дельное?
   – Палочка сия не моя, теперь я вижу. – Скорпио по-прежнему был не в силах отвести глаза от «не своей» волшебной палочки. – Что ж, да будет так. Она твоя с самого начала, отрок.
   – Не понял. – Чарли удивился еще больше. – Никакая она не моя. Но я вообще-то не за этим. Понимаете, мой дядя заболел, да так, что утратил всю свою волшебную силу. Кстати, именно он мне про вас и рассказал. Может, у вас найдется какое-нибудь средство, чтобы вернуть одаренному его дар, если тот пропал?
   – Мне нужно осмотреть твоего дядю. – Скорпио шагнул вперед.
   – Это невозможно, – попятился Чарли. Чародей неуклонно надвигался на него.
   – Дитя мое, это необходимо. Как могу я судить о состоянии больного, не видя его? И к тому же я давно лелею мысль наведаться в ваш век.
   – Вам туда нельзя! – Чарли старался говорить твердо. – Вы же отсюда, из картины, вот тут и оставайтесь.
   – Ты меня подбросишь! – Бледные пальцы чародея вцепились в свитер Чарли, и мальчик шарахнулся назад, повторяя, как заклинание:
   – Нет! Нет! Я ухожу! Нет! Пустите! Да пустите же!
   Он пятился и пятился и вдруг, потеряв опору под ногами, почувствовал, что падает в бездну. При этом Чарли почему-то мотало и бросало в разные стороны, да с такой силой, что он не выдержал и зажмурился.
   Бац! Чарли стукнулся обо что-то затылком и открыл глаза. Он лежал на полу в своей комнате, вернее, не на полу, а на каком-то небольшом бугорке.
   – Чарли, ты меня придавил, – сдавленно пискнул бугорок.
   Чарли поспешно перекатился на бок и понял, что шлепнулся на Билли. Тот лихорадочно нашаривал очки, но глаза у него и без толстых стекол с перепугу были как иллюминаторы.
   – Извини, – сказал Чарли. – А что было-то?
   – Сам толком не знаю. – Билли сел и водрузил на нос очки. – Я тебя держал, как ты велел, а ты вдруг начал пятиться, пятишься и твердишь «пустите, пустите», а потом ты об меня споткнулся, и мы как рухнем на пол! Ты упал прямо на меня, и мне стало ничего не видно. Потом поднялся страшенный вихрь, и кто-то наступил мне на руку, и я еще слышал, как дверь распахнулась.
   Только он это произнес, как внизу грохнула входная дверь. Мальчики замерли, ожидая шагов в прихожей. Тишина. Чарли поднялся и выглянул в окно. Несколько обыкновенных прохожих, несколько автомобилей… И вдруг он увидел какую-то темную фигуру, стремительно удалявшуюся и почти неразличимую в вечерних сумерках.
   Чарли сделалось не по себе: то ли оттого, что головой стукнулся, то ли оттого, что события повернулись таким неожиданным образом. Да что уж там, неправильно они повернулись!
   – Что там произошло? – спросил Билли, кивнув на картину.
   Чародей по-прежнему пребывал на полотне! Это Чарли отчасти успокоило. Он перевернул картину и положил плашмя на ночной столик.
   – Скорпио хотел выбраться, – объяснил мальчик.
   – Хотел или все-таки выбрался?
   – Нет. Не мог он этого сделать. Никак не мог. Ладно, давай спать. Иди в ванную первый.
   Они переоделись в пижамы, и Билли послушно пошел умываться. Через несколько минут он вернулся, по уши в зубной пасте и… прижимая к груди Босха.
   – Смотри, кого я нашел! – радостно возопил альбинос.
   – Босх! А где он прятался?
   – Под ванной. – Билли посадил крысу на кровать Чарли. – Ух, как хорошо, что ты нашелся, Босси!
   – Знаешь, как-то мне не улыбается ночевать с Босси в одной постели, – заметил Чарли и поплелся на кухню, поискать подходящую коробку.
   Увы, кухня не пустовала: бабушка Бон с чавканьем сметала второе блюдо слив.
   – Что тебе там понадобилось? – недовольно поинтересовалась она, когда Чарли стал рыться в кладовке.
   – Коробку ищу, – коротко ответил он.
   – За… чавк!… чем?
   – Так, кое-что положить. – Чарли нашел и коробку, и небольшой запас печенья, который поспешно припрятал в карман.
   – Что за «кое-что»? Тьфу ты, пропасть! Одна из слив шмякнулась на скатерть.
   – Ах, какая незадача, – не удержался Чарли.
   – Я спрашиваю, что ты собираешься положить в эту коробку? – прогремела старуха.
   – Страшное вонючее чудище о шести глазах и пяти хвостах! – выпалил Чарли и поспешно ретировался.
   – Не сметь дерзить! – гаркнула ему вслед бабушка Бон.
   Она даже оторвалась от слив, вышла в прихожую и, кажется, собиралась высказаться более пространно, но потом передумала и сладким голосом окликнула внука, поднимавшегося по лестнице:
   – Чарлз, передай от меня нашему маленькому гостю пожелания спокойной ночи и приятных снов!
   Этот сахарный голос Чарли настолько не понравился, что он чуть коробку не выронил. Никак, бабушка Бон решила настроить Билли против него? Еще не хватало!
   – Уф… Бабушка, похоже, прониклась к тебе пламенной любовью, – сообщил Чарли, вручая Билли коробку. – На, держи, это для Босха. И еще я ему принес печенья на ужин. Билли! Ау!
   Альбинос сидел насупившись, озадаченный и озабоченный.
   – Что стряслось? – тотчас спросил Чарли.
   – Я поговорил с Босхом, – странным тоном отозвался Билли.
   – И он, судя по твоей физиономии, ничего хорошего не сказал.
   – Он говорит, что учуял в ванной какую-то вонь.
   – Там всегда попахивает, – сокрушенно объяснил Чарли.
   – Нет, Чарли, не в этом дело, – мрачно покачал белой головой Билли. – Босх имел в виду, что учуял там скверные чары и что-то очень древнее. Что-то, чему полагается быть мертвым.
   Чарли вместе с Билли и Босхом пошел в ванную – проверить. Еще с порога он потянул носом и недоуменно сказал:
   – Ничем особенным не пахнет.
   – Ой, смотри! – приглушенно ахнул Билли. – Там! Под раковиной!
   Под раковиной сидела бурая мышка. Завидев мальчиков, она запищала – прямо-таки истерически, а Босх послушал-послушал и в ответ запищал еще громче.
   Билли, морщась от напряжения, принялся переводить взбудораженную тираду:
   – Босх говорит, что мышка напугана… напугалась до полусмерти… она не понимает, куда попала… и каким образом здесь очутилась. А про запах Босх говорит, что пахнет стариной, такой древностью, что у него просто в голове не укладывается.
   – Древностью? – Чарли ошалело посмотрел в лицо Билли, который только руками в ответ развел.
   – А ведь у Скорпио в кармане сидела мышь… – медленно, едва веря в случившееся, проговорил Чарли.
   – И где, получается, теперь Скорпио? – прошелестел Билли.

Глава 9
ПРЕСТАРЕЛАЯ МЫШЬ

   Древняя бурая мышка наконец-то смолкла.
   – Что будем делать? – спросил Билли. – Отпустим ее или себе оставим?
   Чарли осторожно сделал шаг вперед, и это решило дело. Мышь шмыгнула под ванну, а когда Чарли попытался вползти вслед за ней, юркнула в дырку в полу и была такова.
   – Смылась, – констатировал Чарли, поднимаясь с четверенек и отряхиваясь.
   – А с чародеем как быть? – спросил Билли.
   – Никак. Все равно мы ничего не можем сделать. Придется просто ждать.
   Чарли не удавалось заснуть почти до самого утра: Билли нервно ворочался и бормотал во сне, а крыса нервно попискивала – тоже, видимо, бормотала на своем наречии. Время от времени Чарли не выдерживал и приглушенно рявкал: «Да прекратите вы оба!» – но гости и ухом не вели.
   Немудрено, что завтракать Чарли спустился очень рано. И в доме, и на улице царила непривычная ему тишина. Теперь Чарли понял, что Босх был прав: в доме действительно присутствовало ощущение чего-то скверного, отчетливое, как запах. Так вот, значит, как пахнет черная магия. А вдруг древняя мышь принесет несчастье?
   Позавтракав, Чарли налил чашку чаю, прихватил печенья и понес все это дяде Патону. Тот полусидел на кровати, облокотившись на подушку, по-прежнему мертвенно-бледный, но вот волосы у него как будто чуточку потемнели.
   – Доброе утро, мальчик мой, – слабым голосом приветствовал он племянника.
   – Вы уже выглядите получше, – заметил Чарли. – У вас даже волосы вроде как поправляются. Такое бывает?
   – Пепел, – сипло пояснил дядя, потом показал на горло и добавил: – Говорить больно.
   Лампочка под потолком все так же была зажжена. Правда, иногда она мигала, но ничего даже отдаленно похожего на взрывы, которыми дядя славился раньше, не происходило.
   – Может, оно и хорошо, что вы потеряли свои… свой… – Чарли запнулся. – Ну, я хочу сказать, лампочки вокруг вас больше не взрываются.
   – Думал об этом, – прошептал дядя. – Не утешает. Пришел к выводу, что терять талант всегда скверно. С ним теряется частица души. Личности.
   – Да, наверно, так и есть. – Чарли помрачнел. – Дядя, а что с вами случилось?
   Дядя прикрыл глаза.
   – Потом расскажу, Чарли. Увидишь мисс Инглдью, передай… передай ей…
   – Да, понял, если увижу мисс Инглдью, то что ей передать? – с энтузиазмом спросил Чарли.
   – Передай, что мне… я… – Дядя покачал головой. – Нет. Боюсь, слишком поздно.
   – Что «слишком поздно»? – взвился Чарли, напуганный отсутствующим выражением на дядином лице. – В каком таком смысле?
   – Довольно об этом. Чарли, ступай. Мне лучше одному.
   Чарли беззвучно прикрыл дверь и поплелся к себе. Что бы и кто бы ни сделал с дядей Патоном, похоже, теперь это надолго, если не насовсем. Ужас какой.
   Билли с Босхом на руках сидел на краешке кровати и ждал Чарли.
   – Я сначала, как проснулся, думал, все это был кошмарный сон, – сказал он, протирая глаза. – Я про чародея и мышь. Но ведь это правда?
   – Увы, – уронил Чарли.
   – Как по-твоему, что предпримет Скорпио, если он где-то… неподалеку?
   – Поживем – увидим. – Чарли вздохнул. – Билли, ты ведь никому про все это не проболтаешься?
   Билли тоже вздохнул:
   – Про Скорпио не скажу, а про твои способности кто надо уже, наверно, и так знает. Я раз слышал, как мистер Иезекииль и надзирательница, ну мадам Лукреция, совещались насчет тебя и картины. Спорили, полезешь ты внутрь или как. Я тогда не понял, о чем это они.
   Чарли сел рядом с Билли.
   – Слушай, давай начистоту, – решительно сказал он. – Я знаю, тебя заставляют шпионить. Но ты реши наконец, на чьей ты стороне, а? Иначе я не могу тебе доверять, сам понимаешь.
   Билли понурился:
   – Мистер Иезекииль обещал, что найдет мне новых родителей… хороших, добрых… и все налгал. Больше я ему не верю.
   – Да Блуры только и делают, что лгут! – воскликнул Чарли. – Но когда вся эта эпопея кончится, у тебя обязательно появятся родители. Кто-нибудь поможет.
   – Кухарка обещала помочь, да только когда эта опу… эпопея кончится? – горестно спросил Билли.
   Ответа на этот вопрос Чарли и сам не знал. Может, когда наконец удастся вытащить из заточения Рики Сверка? Когда исчезнет Белла, она же Иоланда? Когда дядя Патон придет в себя? Когда найдется Лайелл Бон, папа Чарли? А может, когда закончится борьба между теми, кто, не добившись желаемого, готов разрушить чужую жизнь, и теми, кто не может не противостоять этому злу?
   – Дети Алого короля… – пробормотал Чарли. – И все мы воюем. Вот когда одна из сторон победит, тогда все и кончится.
   – Может, эта битва никогда не кончится, – усомнился Билли. – Или будет продолжаться и продолжаться еще не знаю сколько. Я бы, конечно, мог подождать – ну год, но не больше. А я не хочу вырасти, пока она тянется! Не хочу без родителей! Жаль, я совсем не помню папу с мамой. И никто мне так и не рассказал, как они погибли на самом деле.
   Мысли Чарли невольно обратились к его собственному отцу. Все вокруг делали вид, будто Лайелл Бон умер, но Чарли-то знал, что это неправда. У Билли хоть фотография родителей есть, а у него, Чарли, и того нет: мама говорила, что бабушка Бон уничтожила все папины фото.
   – Ты мне как-то показывал фотографию своих родителей, – вспомнил Чарли, повернувшись к Билли. – Они такие славные.
   – Угу. – Билли понурился еще больше.
   – Ладно, хватит кукситься, одевайся, – как можно бодрее сказал Чарли.
   На кухне они обнаружили маму, которая уже хлопотала, готовя обильный завтрак.
   – Ребятки, извините, но мне надо бежать. Справитесь тут самостоятельно? В холодильнике полно еды. Какое счастье, что Патону получше!
   Если бы, подумал Чарли. Наверху хлопнула дверь. Значит, бабушка Бон вот-вот явится.
   – Какое уж тут «самостоятельно». – Чарли многозначительно поднял глаза на потолок.
   Мама прислушалась к грузным шагам, потом быстро бросила:
   – Я не про это. Ну, приятного аппетита, а я помчалась. – И исчезла.
   По счастью, к тому моменту, как бабушка Бон вплыла в кухню, мальчики уже успели расправиться с завтраком, а Билли даже напихал в карман гренок и бекона – для Босха.
   – Тебе полезно поголодать, после того как ты слопал все мои деликатесы! – злобно сказала Чарли бабушка Бон, решив, видимо, что на завтрак внук получил только хлеб и воду.
   Чарли уже был готов признаться, что паштет достался Спринтеру-Бобу, но передумал: ему хотелось провести выходные в мире и покое.
   – Извините, бабушка, я по ошибке, – пробормотал он. – Мы пошли в парк. – Он поставил свою грязную тарелку в раковину и увидел, что старуха смотрит на него с улыбочкой, не предвещающей ничего хорошего.
   – Ни в какой парк вы не идете, – объявила она. – Сейчас к нам прибудут важные гости.
   – Кто это еще? – насторожился Чарли.
   – Узнаешь, – прищурилась бабушка. – А теперь оба марш наверх, приведите себя в порядок. Через полчаса они будут здесь.
   Билли тоже поставил тарелку в раковину. Вернувшись в комнату Чарли, он покормил проголодавшегося Босха, после чего альбинос и крыса завели беседу. Чарли терпеливо слушал попискивание на два голоса.
   – Босх говорит, что мыши следует вернуться домой, – перевел Билли. – Незачем ей тут оставаться.
   – Во-во, и нам незачем, чтобы она тут оставалась, – поддержал мысль Чарли. – Но даже если мы ее поймаем, то я лично понятия не имею, как запихнуть ее обратно в картину. То есть, конечно, я мог бы отнести ее сам, но соваться туда в третий раз не хочу. Со Скорпио станется вообще не выпустить меня.
   – Если он все еще там, – напомнил Билли.
   – Должен быть, – не слишком веря в свои слова, сказал Чарли. – Если бы Скорпио все-таки проник сюда, ну в наш век, мы бы давно об этом узнали. Он опасен, потому что занимается только всякими злыми чарами. Сам говорил – мол, обожаю пытать, отравлять, калечить и все такое.
   – Ужас, – прошептал Билли. – Ну и тип. Время до приезда загадочных посетителей тянулось невыносимо долго. Оба мальчика беспокойно ерзали и то и дело бегали к окну, но по улице шли самые обычные прохожие и ехали самые обычные машины. В очередной раз выглянув в окно, Билли отскочил и весь задрожал.
   – Он! Приехал!
   К дому плавно подкатил черный автомобиль с тонированными стеклами. Чарли узнал эту машину с первого взгляда. Она уже приезжала за Билли, когда он здесь гостил. Пассажира Чарли тогда рассмотреть не удалось: он сунулся к машине и больно получил тростью по ноге. Такое и захочешь – не забудешь!
   Из автомобиля вынырнул могучий шофер в черном костюме и вразвалку двинулся к задней дверце. Несмотря на то что его бритую голову покрывал шоферский картуз, Чарли все равно узнал приплюснутый нос, красное лицо и глазки-щелочки. Уидон! Школьный завхоз, он же и садовник. Тот, который все время гоняет ребят.
   Уидон широко распахнул дверцу, потом сунулся внутрь, причем скрылся почти целиком, а затем вытащил на свет божий какой-то странный узел с тряпьем, накрытый клетчатым пледом. Впрочем, у узла имелась голова в черной ермолке, а также две тощие ноги в белых носках и красных бархатных шлепанцах.
   – Это он и есть? – спросил Чарли у Билли. Альбинос кивнул с самым несчастным видом:
   – Мистер Иезекииль. Он приехал за мной.
   – Может, еще и нет. Давай подождем, там видно будет.
   Тут из недр автомобиля появилась еще одна особа, захлопнула все дверцы и зашагала к крыльцу вслед за Уидоном с его ношей. Тетка Лукреция!
   – Так и знал, что без нее не обойдется, – обреченно уронил Чарли.
   – Чарли, Билли, ну-ка бегом сюда! Вас ждут! – крикнула снизу бабушка Бон.
   Билли оставил Босха в коробке и вместе с Чарли спустился на первый этаж. Старуха Бон караулила их под дверью гостиной.
   – Заходите, мальчики, заходите! – пригласила она с такой улыбкой, словно оба они выиграли билеты на футбольный матч.
   Чарли вошел в гостиную первым и оказался лицом к лицу с древним-предревним стариком, которого бабушка Бон усадила в лучшее кресло. Морщинистое лицо старика, обтянутое пергаментной кожей, больше напоминало череп, жидкие сосульки седых волос падали на плечи. Запавший беззубый рот, крючковатый нос… и опасно поблескивающие черные глаза, пристальные и недобрые.
   – Чарли Бон! Наконец-то мы познакомимся! – Мистер Иезекииль протянул Чарли жилистую руку, покрытую старческими пятнами.
   Чарли замешкался: старик выглядел жутковато. Деваться было некуда, но, когда мальчик все-таки решился на рукопожатие, его пальцы оказались защемлены в железной хватке. Чарли дернулся и зашипел от боли, и тогда Уидон, сидевший на стуле подле старика, растянул рот в злорадной ухмылке.
   – Ну а с Билли мы давние знакомые, – сказал мистер Иезекииль, отпуская руку Чарли, – даже, можно сказать, закадычные друзья, верно, Билли? – Он ухватился за палку, прислоненную к креслу, и постучал в пол у самых ног перепуганного альбиноса.
   Билли только и смог, что кивнуть.
   – Присаживайтесь, молодые люди, – проскрипел старик.
   Мальчики повиновались и вдвоем втиснулись в ближайшее кресло. Бабушка Бон поместилась на диване бок о бок с теткой Лукрецией, которая светским тоном заметила:
   – Как все чудненько устроилось.
   Ага, мрачно подумал Чарли, просто хочется плакать от счастья.
   – Итак, – мистер Иезекииль с шорохом потер костлявые руки, – прежде всего, я весьма рад, что вы подружились, юноши. Ведь нам всем следует держаться плечом к плечу. Чем нас больше, тем лучше. Вы согласны?
   – Не то чтобы… – отважился Чарли. – Это как посмотреть.
   Старик нахмурился, а бабушка Бон возмутилась:
   – Какая наглость! Чарлз, не дерзи!
   Тетка Лукреция поддержала ее недовольным ворчанием.
   – Я надеюсь, ты не собираешься пойти по стопам своего папаши, а? – ощерился на Чарли мистер Иезекииль. – Между прочим, тебе известно, по чьей вине я обезножел? Это все он, чтоб ему! Это он меня покалечил! Он заслужил смерти!
   Чарли стиснул зубы. Внутри у него все кипело, и он с трудом держал себя в руках.
   – Папа не умер, – процедил мальчик.
   – Что?! – возопил старик. – Что ты сказал?
   – Я сказал, что мой папа жив! – выпалил Чарли.
   Старик сверкнул глазами и впился в Чарли взглядом. На несколько мгновений в гостиной повисло молчание, потом мистер Иезекииль трескуче хихикнул.
   – Чем докажешь? – глумливо спросил он. Чарли молчал.
   – А-а-а, нечем! Нечем!
   Внезапно на старика напал приступ кашля, и бабушка Бон метнулась на кухню, принести воды. Воспользовавшись ее кратким отсутствием, тетка Лукреция напустилась на Чарли:
   – Что ты за тупица, Чарлз! Что ты несешь чушь! Почему ты не можешь взять в толк, что говорить и что делать?
   Чарли упрямо молчал, а Билли со страха вжался в спинку кресла.
   Бабушка Бон принесла старику стакан воды, а потом сервировала чай – но почему-то только на три персоны: для мистера Иезекииля, тетки Лукреции и Уидона. Когда Чарли протянул руку к тарелке с печеньем, тетка Лукреция больно шлепнула его по руке.
   – Ой! – Чарли поспешно отдернул руку.
   – Ну зачем же так? Не надо обижать Чарли, – сказал мистер Иезекииль. – Нам нужно, чтобы он был за нас.
   – Меня уже берет сомнение, стоит ли мальчик таких усилий. – Бабушка Бон фыркнула.
   Чарли не удержался:
   – Если вам так приспичило переманить меня на свою сторону, какой-то у вас странный подход, честное слово!
   Бабушка Бон подняла брови. Тетка Лукреция двумя пальцами взяла печенье. Старик шумно отхлебнул чаю, потом проговорил:
   – Что ты, Чарли, у нас и в мыслях не было причинить тебе вред. По крайней мере, ничего серьезного. Но время от времени нужно преподносить тебе урок, чтобы наставить на путь истинный.
   – Это на какой же? – настороженно поинтересовался Чарли.
   Мистер Иезекииль покачал головой:
   – Чарли, я хочу, чтобы мы все объединили наши усилия. Только подумай, что будет, если вы все – одаренные, незаурядные дети, потомки Алого короля – объединитесь и примкнете к нам. Вместе мы сможем многое! Вот Билли уже это понял, верно, Билли?
   Маленький альбинос заерзал в кресле.