Нивен Ларри. Хватательная рука

   — Однако вся планета так делала. Вы научились этому здесь или на Мошке-1?
   У Бери все поплыло перед глазами, и его зрение утратило четкость. Он выпустил из подлокотника кресла диагностический рукав и вставил в него руку, в надежде, что никто этого не заметит. Замигали оранжевые точки, и он почувствовал холодок от инъекции транквилизатора.
   — Я был уверен, что никто не узнает меня, — произнес губернатор. — Эй, а вы не вспомните, где мы с вами встречались?.. Бери? С вами все в порядке?
   — Да, но я ничего не понимаю.
   — Вы были почетным пассажиром, сэр Кевин — штурманом корабля, а мы с Вейссом — всего лишь Бравыми Космонавтами. Я был уверен, что вы не узнаете меня. Но мы приземлились на Мошке-1 и оставались там до тех пор, пока капитан Блейн не решил, что мы больше не понадобимся, и не отправил нас назад. Вейсс заразился этой привычкой у чужаков, у мошкитов. Одна рука, другая рука, хватательная рука, и они только разводили руками, потому как плечи у них не двигались. Я научился этому у него. Довольно долго мы были на голосканах, когда сражались с внешними, а потом я находился на Спарте, пока не стал губернатором, и думаю, что… Вся планета, а?
   — По крайней мере весь Питчфорк Ривер. От и до, от верха до низа, они подхватили эту трехстороннюю Аристотелеву логику. Вы были не просто губернатором, вы были и голозвездой!
   Губернатор казался обескураженным и смущенным, однако довольным.
   — Да-а, такое случается на отдаленных планетах. Сэр Кевин, ваше превосходительство, я действительно получил огромное удовольствие встретиться с вами вновь после столь долгой разлуки.
   Почему, он не сказал.
   * * *
   — Итак, вот как все это было, — произнес Реннер. Он удобно устроился в огромном массажном кресле в кабинете Бери и наслаждался массажем, одновременно попивая настоящий коньяк. — Джексон и Вейсс успешно стали голозвездами. Местные парни недалеко ушли от обезьян. Поэтому все стали им подражать. Блеск! Подражать и считать, это отличной шуткой. — Внезапно он рассмеялся. — Финч'клик' Вейсса могла бы сойти с ума, пытаясь подражать ему. Поскольку все получалось наоборот.
   — Наивно, — заметил Бери, осторожно опускаясь в кресло и дважды нажимая кнопочку, чтобы принесли кофе.
   — Как это — наивно?! Вы слышали губернатора.
   — Я слышал, как он объяснял появление некоей особенной привычки, — тихо произнес Бери. — Однако я не услышал ничего, что бы объясняло, почему на эту систему потратили такие огромные деньги.
   — Да, это верно, — признал Реннер.
   — Он побывал на Мошке-1, — продолжал Бери. — Сам губернатор. У них с Вейссом имелись деньги для покупки корабля и снаряжения. Если когда-нибудь и существовал человек, лучше подходящий для того, чтобы нанять пленных Часовщиков или Инженеров или…
   Реннер засмеялся.
   — Бери, это очень и очень странно! — Он откинулся на массажном кресле, и пока оно продолжало свою расслабляющую работу, вспоминал крохотных мошкитов: маленькие чужаки, не вполне разумные, однако способные управляться с технологиями, о существовании которых Реннер даже не имел понятия. — О, эти мошкиты — очень ценные существа, разумеется! И они же раздолбили в пух и прах линейный крейсер «Макартур».
   В ответ — тишина.
   — Гораций, у вас клинический случай паранойи, с тех пор, как мы познакомились. Причем больны вы очень долго. Блейн позволял Часовщикам свободно шататься по своему кораблю, но Боже Праведный, на «Ленине» для мошкитов это было невозможно! Морпехи никому не разрешили уйти, пока не проверили все до молекулы!
   — Ошибаетесь. Я сам это сделал, — руки Бери поглаживали подлокотники кресла.
   Реннер чуть не вскочил со своего место. Он резко выпрямился.
   — Что?!
   — И это должно было сработать, — промолвил Бери, наблюдая, как в комнату входит Набил с изукрашенным серебром кофейником и крошечными чашечками. — Кофе, Кевин?
   — Да, благодарю вас. Вы занимались контрабандой с Мошки?
   — Мы занимались контрабандой, не так ли, Набил?
   Набил уныло усмехнулся.
   — Ваше превосходительство, помимо того, что контрабанда — очень выгодное дело, мне нравилось то, чего в вашей коллекции никогда не было. — Так воспринимал свободу Набил, которому не довелось понимать ее в обычном смысле.
   Бери лишь дрожал и пил свой кофе. Ему снова пришлось вдеть руку в диагностический рукав.
   — Бери, какого черта?
   — Неужели я шокировал тебя спустя четверть века? Считалось, что Часовщики — самая ценная штука из всего, что я когда-либо видел, — произнес Бери. — Они умеют фиксировать любые данные, ремонтировать, укреплять, реконструировать и изобретать. Я решил, что безумием будет не оставить себе парочку. В результате, мы это устроили: двух Часовщиков погрузили в состояние стазиса и спрятали в воздушном баллоне. В воздушном баллоне моего скафандра.
   — На вашей спине! — вскричал ошарашенный Реннер. Если Бери лгал, то лгал умело. Но Бери умел лгать. — Вы не привезли никаких Часовщиков, я знаю.
   — Конечно, не взял, — отозвался Бери. — Тебе известна только часть истории. «Макартур» для нас был потерян. Часовщики свободно носились по кораблю, изменяли параметры приборов, убивали космодесантников, высматривая их в укрытиях. Мы пересеклись на оборонительных рубежах где-то между «Макартуром» и «Лениным». Огромная паутина из ниток с пассажирами, нанизанными на них, точно бусины. Вокруг нас — вселенная, а внизу — гигантский шар Мошки-1, на котором хорошо видны гигантские кратеры. Они появились в результате их войн. И этот гигантский шар-корабль приближался. А я чувствовал на спине богатство и опасность одновременно. Впереди — космодесант и опасность в скором времени очутиться в открытом пространстве. И я пошел на этот риск. Потом…
   — А потом вы оглянулись, как Орфей.
   — Вдруг солнце засверкало прямо во фронтальное стекло скафандра существа за моей спиной.
   — И вы увидели крохотные глазки…
   — Да, забери тебя джинн, Кевин! В конце концов, это же мой кошмар! Из-под фронтального стекла на меня смотрели три пары крошечных глаз. Я с силой швырнул в них мой чемоданчик. Потом подобрался поближе, сорвал один из своих воздушных баллонов и бросил его вслед за портфелем. Скафандр тотчас же отбросило в противоположную сторону — и это вообще чудо, что им удалось после этого еще двигаться… Короче говоря, я оказался в отличной позиции, когда воздушный баллон разбил фронтальное стекло на скафандре того существа.
   — Я сам дважды видел этот кошмар, а слышал о нем еще чаще. Бери, было бы очень неплохо, если бы вам удалось ухватить использованный для этого баллон.
   — Это — не самый худший из моих страхов. Когда разбилось фронтальное стекло, то Часовщики мошкитов вылетели в вакуум, а вместе с ними появилась изуродованная голова. Так они использовали головы убитых ими космодесантников. И после этого мне следовало пронести этот баллон мимо космодесантников «Ленина»?
   — Может быть.
   — И, наверное, я был не единственным. На Мошке-1 находились двое Бравых Космонавтов. Мы все видели, насколько полезны Часовщики, когда их правильно использовали Инженеры мошкитов. Мог ли один из них придумать еще какой-нибудь способ спрятать Часовщиков? Либо Инженеров, либо Часовщиков!
   — Во всяком случае доказать обратное практически невозможно, Бери. Но в действительности у вас нет никаких причин так думать. Кстати, не рассказывайте никому эту историю.
   Бери пристально посмотрел на Реннера.
   — Я не рассказывал ее двадцать пять лет. Кевин, мы ведь приносим какую-то пользу. Если распространился этот «трехрукий» тип мышления, потому что вокруг мошкиты — или еще какой-нибудь класс существ — тогда мне известно, кто виноват. Губернатор утверждает, что это распространили они с партнером. Скорее всего он лгал, скрывая что-то.
   — А может быть и нет. Похоже, он и в самом деле считает…
   — Кевин…
   — Или, возможно, это был Вейсс. Хорошо, хорошо. Нам по-прежнему ничего не известно о денежном потоке. Мы не знаем, куда отправлялись грузы, когда капитан Фокс использовал свой флингер. Необходимо это разузнать.
   — Сперва ты должен доложить об этом в ИВКФ. А мы на время исчезнем.
   — Правильно. И тогда я найду способ охотиться на внешних, а вы найдете способ охоты на мошкитов, а прежде я отправлюсь в Новую Шотландию. Сейчас же я пойду спать. Когда я был в сауне, то поклялся, что уйду спать трезвым.
   —…Мда…

ГЛАВА 3. «МАГИЧЕСКИЙ ЧЕРВЬ»

   Но это басни: люди время от времени умирали, а черви их поедали, но случалось все это без любви.

В. Шекспир. Как вам это понравится. Акт 4.

   Руфь Коэн спускалась в подвал губернаторского дома. В дальнем конце длинного коридора с ослепительно белыми стенами стояли двое морских пехотинцев. При виде ее один вытянулся по стойке «смирно», второй остался у операционного пульта с приборами.
   — Коммандер, будьте добры, пройдите идентификацию. — Он подождал, пока специальный прибор считывал сетчатку ее глаз. Затем она положила руку на идентификационную панель.
   — Руфь Коэн, капитан-лейтенант ИВКФ. Неограниченный доступ к системам безопасности, — пробубнил ящик.
   — Теперь вы, сэр.
   — Он меня не узнает, — предупредил Реннер.
   — Сэр…
   — Я знаю строевой устав, сержант, — произнес Реннер, глядя на ящик. В его глазах плясал красный свет.
   — Образец зарегистрирован. Субъект неизвестен, — сообщил ящик.
   Морпех пробежался пальцами по клавишам панели. Дверь распахнулась, и их взору открылась небольшая прихожая, больше похожая на переходный шлюз космического корабля. Когда Реннер и Коэн вошли в прихожую, космодесантник медленно произнес:
   — Капитан-лейтенант Коэн и субъект, идентифицированный как Кевин Реннер, штатский, «Империал Автонетикс», вошли в помещение отдела безопасности…
   Открылась внутренняя дверь, в то время как внешняя закрылась и автоматически заперлась. Реннер никак не мог избавиться от мысли об оружии морских пехотинцев, когда они с девушкой оказались взаперти в удобно обставленных апартаментах. Он увидел стол для переговоров, стулья и кушетку, ничем не отличающиеся от мебели отделов безопасности, в которых ему довелось побывать примерно на дюжине планет.
   — Прямо как дома, — улыбнулся он.
   С лица Руфь Коэн не сходило выражение серьезности. Поставив записывающее устройство на стол, она провела ладонями по юбке. Реннер понял, что девушка нервничала.
   — С вами все в порядке?
   — Наверное, я не очень часто интервьюирую капитанов, — отозвалась она.
   Реннер усмехнулся.
   — Неужели я так похож на капитана? Вам придется расплатиться со мной за это, вы же знаете.
   — Как?
   — Вы поужинаете со мной вечером.
   — Капитан…
   — А что они сделают, застрелят меня? — настойчиво осведомился Реннер. — Он состроил гримасу записывающему устройству, которое еще не было включено. — Да, да, застрелят. За вас. И не доложат до тех пор, пока коммандер Коэн не согласится выйти вместе со мной.
   — Думаете, я откажусь?
   Реннер пристально посмотрел ей в глаза.
   — Без этого моего рапорта не будет.
   — О! — воскликнула она, обворожительно улыбаясь. — В таком случае, я буду очень рада поужинать с вами!
   — Черт подери! А что вы скажете насчет…
   — Я не притронусь к гриппам. Почему каждому, кто увидит их, так хочется понаблюдать за тем, как их ест кто-то еще? Капитан, а вы не исключаете такой возможности, что нас с вами вообще сегодня не увидят вместе?
   — Гм, вы правы, — пробормотал Реннер. — Черт возьми!
   — Так я и думала. — Она уселась за стол. — Готовы? Отлично. Итак, я его включаю. — Она нажала на кнопочку, и проговорила дату и время. — Рапорт Кевина Реннера, капитана службы безопасности ИВКФ. Офицер-делопроизводитель, капитан-лейтенант Руфь Коэн…
   Реннер дождался, пока она не закончит надиктовывать вступление и название доклада, затем тоже сел, прислушиваясь к ее монотонному голосу.
   — Капитан сэр Кевин Реннер, кавалер ордена святого Михаила и святого Георгия 2-ой степени, специально предписанный к службе военной разведки ИВКФ. Согласно заявленному в предыдущих докладах, мы доставили принадлежащую компании «Империал Автонетикс» яхту «Синдбад» на Землю Макроя, из-за подозрений его превосходительства Горация Хусейна аль-Шамлан Бери, магната. Финансовый анализ, произведенный Бери, указал, что вероятны незаконные действия. «Империал Автонетикс» основал здесь завод и владеет тремя кораблями, поэтому скрыть какие-либо нарушения не составляет особого труда. Спустя два дня после нашего прибытия меня попытались похитить…
   Руфь Коэн невольно глубоко вздохнула.
   — Не волнуйтесь, — усмехнулся Реннер. Он откинулся на спинку стула и несколько секунд глядел в потолок, затем снова начал говорить. Он рассказывал о нападении, потом о том, что этому предшествовало.
   —… здоровый грипп. Выглядит так, будто все время вибрирует. Коммандер, если вы хохочете уже на середине моего рассказа, то должен заметить, что я отнюдь не собирался вас смешить.
   — Но это же неправда!
   — В том-то и дело, что правда! — Реннер продолжил рассказ о своей ночи в столице. В соответствующих местах повествования он вставлял подробности о том, каким образом они разузнали о личностях нападающих, о капитане Реубене Фоксе и историю о «Науву Вижн».
   — Мормоны, — сказала Руфь Коэн. — Трое мормонов. Трудно поверить, что они выступили в роли обычных грабителей.
   — Совершенно верно, и я отметил это, — сказал Реннер. — Когда один мормон совершает нечто дурное, это несчастье. Когда же сразу трое — это уже заговор. Не говоря уже о том, что Бери убежден: капитан Фокс их покрывает.
   — И это основные выводы Бери? — быстро спросила Руфь.
   — Что до меня, то я так не считаю, но его превосходительство Гораций Бери считает, что мошкиты могли вырваться в систему Макроя. Я так не думаю. По-моему, вернулись внешние.
   Руфь с унылым выражением лица кивнула.
   — Я тоже не думаю, что это мошкиты, — проговорила она. — Однако правила достаточно четкие. Этот доклад как можно скорее отправится в сектор Главного Штаба. Есть какие-нибудь возражения?
   — Бери — параноик, — сказал Реннер. — Ему везде видится угроза мошкитов. Тем не менее, он может оказаться прав, и если это так, то губернатор замешан в заговоре против Империи.
   — Капитан, этот рапорт отправится непосредственно в сектор Главного Штаба. Там могут не знать о вас и об его превосходительстве.
   Реннер ухмыльнулся.
   — Лады. Гораций родился богачом. Его отец сделал огромное состояние на межзвездной торговле после того, как Империя аннексировала Левант. Бери увеличил свое состояние. Ему сто шестнадцать лет, и он разбирается во всех моделях передвижения денежных потоков. Гораций Бери обладает в Империи могущественной властью.
   Реннер помолчал немного, затем продолжил:
   — Он… гм… Он совершал поступки, нарушающие законы Империи. Подробности его незаконных действий, совершенных двадцать шесть лет назад, классифицированы и засекречены. Мы оба посетили Мошку-1. Это считалось частью официальной экспедиции. Я как раз уволился из ИВКФ, и служил парусным мастером на ИКК «Макартуре», который постигла скверная судьба.
   — Да, это единственный корабль, когда-либо уничтоженный чужаками, — вспомнила девушка.
   — Не считая тех, что пострадали в блокадных сражениях, — сказал Реннер. — Но в сущности — да. «Макартур» уничтожили Часовщики-мошкиты. Они относятся к классу мошкитов-животных. Они неразумные, и у них четыре руки, а не три. Это тема досужих рассуждений для многих людей, а также для мошкитов Института Блейна. Во всяком случае, я выбрался, а Бери лицом к лицу столкнулся с петлею палача. Он заключил сделку. В течение двадцати пяти лет он сдерживал восстание и прочие акции внешних по всей Империи, главным образом за свой счет, а я… а я — просто парень из ИВКФ, назначенный присматривать за ним и охранять его. Он тоже человек, преданный своему делу. Я ни разу не замечал, чтобы он совершил что-нибудь, что шло бы вразрез с его миссией.
   «Если не считать одного раза», — вспомнил Реннер.
   — Но почему внешние? Месть? Они, что, задрали его быка?
   Реннер вздохнул.
   — Горацию наплевать на внешних. Он не собирается тратить на них время и деньги. Любое, что может раздробить Империю — это угроза человеческой расе и детям Аллаха. Один-единственный раз Горация напугали мошкиты. Никто не смог напугать его второй раз. Гораций хочет, чтобы они прекратили свое существование.
   Руфь выглядела озадаченно. Она взглянула на записывающие устройства.
   — Капитан, если мошкиты прорвутся сюда, это будет большая угроза?
   — Не знаю, — ответил Реннер. — Вполне возможно. Не думаю, что их технологии намного лучше наших, но их умение изобретать высокие технологии — за пределами нашего понимания. Люди сильнее чувствуют себя в науке. Но как только раскрыты основные принципы, мошкиты — Коричневые Инженеры, или, просто Инженеры — обращают эти принципы к практическому применению намного лучше чем любой человек. Вот вам пример. Когда мы прибыли на Мошку-1, там никогда не слышали о Поле Лэнгстона, и прежде чем мы покинули их систему, они сделали такие усовершенствования, о которых мы даже не задумывались! Еще один пример: мы отправили на «Макартур» волшебный кофейник. Сейчас эта технология известна по всей Империи, даже здесь. Уверен, что один из вариантов этого кофейника использовался при изъятии алкоголя из саке, который я пил ночь назад.
   — Спасибо за сообщение. У вас есть еще какие-то сведения?
   — Да. Мои собственные планы. Иногда паранойя Бери может оказаться даже полезной, но мне очень не нравится видеть его таким нервным. Он может что-нибудь натворить… что-нибудь опрометчивое. Во всяком случае, я верю, что он старается изо всех сил, чтобы узнать, что такое мошкиты на самом деле. Это оставляет мне свободу действий касательно моей слежки за внешними, если, конечно, они — это именно то, с чем мы столкнулись. Мне хочется доказать Бери, что мошкиты по-прежнему надежно «закупорены».
   — Мы не можем доверять никому, кроме людей Бери, потому что у нас нет никаких других войск, — продолжал Реннер. — Мы не можем обратиться и к местным копам. Однако есть некоторые… ммм… средства… нет, скорее подходы. Куда капитан Фокс посылал свои грузовые гондолы? Есть ли на астероидах какая-нибудь база внешних? Что это за особенный денежный поток? «Империал Автонетикс» постоянно обкрадывался растратчиками. А обкрадывать корпорации — для некоторых — все равно, что угонять автомобили. Здесь же что-то не похоже на то, будто кого-то обкрадывали.
   — И это плохо? — с улыбкой спросила она.
   — Ну… как вам сказать? Это странно. Что-то утаивается, но никого не обкрадывают.
   — И что вы собираетесь делать?
   — То, что и должен делать Реннер, — ответил он ей тоже с улыбкой. — Буду тратить деньги. Подкатывать к симпатичным девочкам, спрашивать у владельцев магазинов, не продают ли они чего-нибудь новенькое, покупать людям выпивку, чтобы развязать у них язык. Может быть… ну… может быть, я сумею узнать, откуда приходит опаловый сепиолит.
   Она, нахмурившись, посмотрела на него.
   — И все в одиночку?
   — Более или менее. Я буду постоянно держать в курсе дел Двор его величества Бери, и постараюсь делать это как можно лучше. Собственно говоря, это и есть мое непосредственное занятие.
   — У вас есть еще что-нибудь для доклада?
   Реннер отрицательно покачал головой, и Руфь выключила записывающие устройства.
   — Меня всегда удивляли правила насчет мошкитов, — сказала она. — Чем мы займемся сейчас?
   — Во-первых, вы отправите эту запись в Сектор. Вы хоть осознаете, что никто на этой планете еще не слышал этого?
   — Предоставляете мне толику доверия…
   — О, я всегда догадывался, что красота и разум шагают вместе. Вы же понимаете, во всем этом есть скрытый смысл.
   — Очень даже понимаю, — ответила Руфь. — Кевин, вы до конца все продумали? Истинная Церковь Иисуса Христа Последнего Дня Всех Святых обладает огромной властью. И огромным количеством членов. Если вы станете для них угрозой…
   — У них еще огромная вооруженная охрана. Да, да. Безусловно, я все продумал. А теперь давайте-ка пораскинем мозгами, чем мы можем угрожать этой Церкви.
   — Я уже подумала. Пока я никакой угрозы для них не обнаружила.
   — Я тоже, — сказал Реннер. — Пойду-ка я немного прошвырнусь.
   * * *
   Торговые центры на Земле Макроя никогда не были популярными. Крупные и маленькие магазины были разбросаны по городу среди домов, подобно неожиданному сюрпризу.
   И вот: четыре гигантских каменных глыбы, склоненных вершинами друг к другу, со стеклянной витриной из узких треугольников в том месте, где скалы не соединялись. Бутик находился в квартале от реки Питчфорк, по соседству с некогда модным районом, а теперь снова становившимся модным. Кевин Реннер рассматривал витрину и наконец увидел обтесанную, напоминающую огромный ломоть, белую скалу, сверкающую опаловыми расцветками.
   Он вошел внутрь. Над его головой зазвенели колокольчики.
   Он не удостоил вниманием кухонную утварь, люстры, лампы, винтовки. После них шел длинный ряд блестящих белых трубок с янтарными мундштуками. Одна из них — из огненного опала — лежала отдельно на черной материи. Некоторые изумляли взор изысканной резьбою, изображавшей замысловатые узоры: лица, животных, а одна из трубок — плоская — имела форму имперского истребителя, скользящего по воздуху.
   Из-за прилавка появился низкорослый, мускулистый мужчина с глянцевой лысиной. Его глаза изучающе-добродушно разглядывали Реннера.
   — Трубки, — проговорил он.
   — Совершенно верно. И сколько у вас стоят эти штуковины? Например, вон та, черная?
   — Нет, сэр. Этой трубкой уже пользовались. Она моя. После закрытия я убираю ее с витрины. Это только для показа.
   — Гм. И сколько же времени…
   Старик снова зашел за прилавок и вытащил трубку с вырезанным на ней лицом, очень красивым женским лицом. Длинные, волнистые волосы ниспадали на плечи.
   — Я курил Жизель двадцать шесть лет. Но долго она уже не выдержит. Год, полтора, а потом матрица приятно темнеет. Но все равно, это очень долго для длинных трубок.
   — Она проживет еще дольше, если курить не только ее. Сколько?..
   — Вы убедитесь в том, сэр, что дома вы будете курить только эту трубку. Опаловый сепиолит не изнашивается после нескольких тысяч затяжек. А в путешествия лучше всего брать трубку из вереска.
   Занятно. В путешествие ты берешь дешевые трубки, и, разумеется, небольшие. Длинные трубки менее удобны, но лучше курятся. Однако большинство из трубок на витрине были карманного размера.
   — У вас есть где-нибудь еще трубки побольше?
   — Нет, сэр, это все, что у нас имеется.
   — Гм. И сколько стоит вот эта большая?
   — Девять сотен крон. — Хозяин магазина двинулся к прилавку. Трубка имела вид головы животного, отдаленно напоминающего слона.
   — Слишком дорого. Я видел более искусную резьбу, — сказал Реннер.
   — На опаловом сепиолите?
   — Что вы, нет. Скажите, а трудно делать резьбу?
   Старик улыбнулся.
   — Вообще-то — нет. Местные умельцы. Может быть, вы хотите купить необработанную трубку, как эта. — Реннер увидел очень большую трубку, с чашкой крупнее его кулака, с длинным чубуком и коротким мундштуком. — Возьмите ее на другую планету. Отдайте ее там хорошему резчику.
   — И сколько?
   — Тринадцать с половиной.
   Для Кевина это были не деньги. Хотя через его пальцы проходило и не очень много денег. Несомненно, он получит пенсию в ИВКФ, и может быть занесен в завещание Бери… но ему приходилось вести тщательный учет своим текущим расходам. Поэтому Кевин покачал головой и сказал:
   — Нет. А вот эта?
   — На других планетах такая трубка стоит дороже. Намного дороже. А когда вы прокурите ее, цена только поднимется. — Старик поколебался, затем произнес: — Двенадцать сотен.
   — А за тысячу не отдадите?
   — Нет. Загляните в другие магазины. Вернетесь, если передумаете.
   — Ладно, грабьте. Продайте мне ее. А табак у вас имеется? — Кевин вытащил карманный компьютер и дождался, пока хозяин сверял денежный перевод, заворачивал трубку, протягивал через прилавок. И добавил жестянку с местным табаком. Бесплатно.
   Кевин помнил, о чем ему еще хотелось спросить… и внезапно понял, что этого делать нельзя. Он лишь усмехнулся и промолчал, пока старик, возвратив ему ухмылку, не произнес:
   — Никто не знает.
   — Да ладно, и как же их доставляют?
   — Частные корабли. Люди улетают, а потом возвращаются с камнем. Неужели вы думаете, что их можно заставить что-нибудь рассказать?
   — Ну… а?..
   — В Питчфорк Ривер много всяких криминальных типов. Они не контролируют опаловый сепиолит, и никогда этим не занимались. Мои поставщики говорят, что сами не знают, откуда его доставляют; они всегда приобретают его где-то в другом месте. Я слышал это так часто, что уже начинаю верить этому. Некогда я помогал деньгами некоторым геологам, когда был моложе. Они так ничего и не обнаружили. В общем, выбросил я тогда деньги коту под хвост.
   — Да уж, скверное дело.
   — Вы не отыщете ни одного магазина, торгующего только опаловым сепиолитом. На него можно наткнуться случайно, время от времени. Вот уже двадцать лет не обнаруживается нового источника, поэтому он такой дорогой. Кое-кто из нас считает, что он приходит с севера. Ведь север — более геологически активен, и корабли вылетают главным образом в том направлении.