Самый старый из греческих богов, Кронус, убивал собственных детей до тех пор, пока кто-то из них не сбежал и убил его самого. Тогда можно назвать его Крокусом.
   Стая вампиров могла убить оставленного слугу Кронуса.
   Брэм и Анне?!
   Должно быть, Брэм с Анне преследовали его потом многие годы. Годы, века, тысячелетия? Производители Пак, прародители людей и вампиров — все они были охотниками, прежде чем покинуть центр галактики.
   Старый Кронус мог несерьезно относиться к защите вампиров. Кроме того, вампиры были тупыми животными с вызывающей отвращение половой жизнью и диетой, а Кронус занимался суперинтеллектуальной деятельностью и вообще не отвлекался на секс.
   Повреждения правого бедра, левой руки и плеча, и трещина в челюсти были получены в момент смерти. Но Луис нашел и множество старых, залеченных ран. Перелом позвоночника Кронус заработал намного раньше, чем умер. Интересно, восстановились ли нервные окончания спины?
   Что-то еще странное было в спине… Луис никак не мог понять, пока не рассмотрел череп. Выпуклый лоб, вернее, лобная кость, была глаже, моложе, чем остальные кости черепа. Зубчатый ряд на челюсти, напоминающий сточенные зубы, относился к новообразованиям, как, впрочем, и позвоночник, прошедший этап восстановления. ,
   Абсолютно ясно, что если бы Кронус выиграл последнее сражение, то опять смог бы восстановиться.
   Думаю, что все это является следствием убийства. Я знаю убийцу, но мне не хватает деталей, нюансов для передачи дела в суд. Почему Брэм сложил кости вместе? Враг был мертв, мстить некому…
   Или Брэм с Анне опасались других, подобных Кронусу?
   За спиной стоящего скелета в тени лежала куча всяких приспособлений. Некоторые вещи были явно разложены для осмотра, какие-то пришли в негодность. Создавалось впечатление, что вампир в гневе убрался отсюда.
   Посмотрим… Нож из старого металла, покрытый ржавчиной, узкий, длиной в один фут. Два ножа, сделанные из рога, каждый из которых не больше указательного пальца. Шесть метательных ножей из камня, практически идентичных. И, наконец, тонкая рейка из прочного металлического сплава, заостренная с двух концов.
   А эта куча хлама в пыли была когда-то деревянными башмаками с крепкими ремешками. Причудливый арбалет с десятком стрел, причем все разные. Маленькая коробочка… зажигалка? Луис попробовал, но не смог высечь пламя. Куча бумаги или пергамента: карты?
   Немного в стороне стоял телескоп… как бы телескоп, прекрасно сделанный и отполированный. Амвот и рабочие инструменты. Пемза, маленькие ножики… Брэм и (а, может, или) Анне открыли мастерскую, где с точностью воспроизвели телескоп Кронуса.
   Твердый черный кусок размером с кулак. Луис понюхал: сушеное мясо? За сотню лет до этого дня… но ведь у вяленого мяса всегда был запах и вкус с душком. Может, гул любит именно такое. Когда же умер Кронус? Спрашивать?
   Спрашивая, Луис узнал бы больше… но он будет изучать то, что выберет для обучения Брэм. Времени осталось все меньше и меньше.
   — Верь мне, — похлопав по «плечу» Кронуса, Луис быстро убрался.
 
   Потеряв зрение при выходе, Луис By потерял равновесие.
   Крепко зажмурив глаза, он бился в конвульсиях, как морской анемон. Потом ухватился за край сильно наклоненного трансферного диска, скользившего под ним в футе или в двух. Удержаться удалось!
   Луис осмотрел диск: фоточувствительное фронтальное стекло покрылось серым налетом, острый край Погнулся и сжался.
   Карта Марса не была очень хорошей картой.
   В темно-голубом небе были видны сотни оттенков красного, и солнце, слишком яркое для Марса.
   Вероятно, для марсиан это не имело значения. Они жили, защищенные от солнечного света песком, как в вязкой жидкости. Противостоять гравитации Кольца им тоже, вероятно, помогал песок.
   Луис надеялся оказаться на Монс Олимпус, и, кажется, попал туда. Это был долгий путь наверх. Трансферный диск, задержавшись недалеко от вершины конусоидальной кучи пыли с углом наклона в сорок пять градусов, был готов продолжить скольжение.
   О чем думал Лучше Всех Спрятанный, сооружая здесь эту кучу?
   Да, правильно. Марсиане. Они поставили ловушку.
   Диск скользил быстрее, потеряв устойчивость. Это была долгая дорога вниз. Мили! Пыль, должно быть, двигалась вместе с господствующими ветрами… стратосферными ветрами Великого Океана. Еще один изъян Карты Мира.
   Луис распластался на диске, превратившемся в сани и резко набиравшем скорость. Крепко ухватившись пальцами рук за край, он попробовал проделать то же самое пальцами ног. Неожиданно на его пути возникла монолитная скала. Луис сделал попытку отвернуть влево. Безрезультатно!
   Жуткий удар.
   Теперь он был где-то в другом месте.
 
   Падая в черную пустоту и отчаянно крича, Луис еще крепче (казалось бы, больше некуда!) сжал пальцы.
   Я закрепился! Закрепился! Закрепился! — оборвав собственный безобразный визг, понял Луис. Он прилип к ступенчатому диску, присоединившемуся к предмету, напоминавшему изящно вытянутую сигару: исследовательскому зонду кукольников.
   Все: и трансферный диск, и корпус зонда — ослепительно сияли, оставляя за собой свет. Отпустив сжатые пальцы, Луис наконец-то смог расслабиться, подвигать руками и плечами.
   Кольцо дрейфовало ниже, и Луис мог рассмотреть все в деталях: реки, напоминавшие ползущих змей; подводные ландшафты; прямые, черные линии, которые могли быть скоростными дорогами машинных людей.
   Безжалостное солнце пыталось поджарить Луиса. Тоже мне проблема! Имеется скафандр. А вот ночь может принести огромные неприятности.
   Луис находился на уровне вершины края стены. Смотрел вниз на полуконусоидальные Сливные Горы и реки, бегущие от основания гор. Тысяча миль! Далеко впереди виднелся схематично обозначенный тонкими линиями длинный двойной конус.
   Похоже на реактивный самолет, а явно различимая пара тороидов, по мнению Луиса, относилась к прямоточному реактивному двигателю Баззарда. Они казались крошечными из-за огромного расстояния и напоминали осу с ее тонкой талией. Двигатель Кольца был сделан из такой тончайшей проволоки, что постепенно начал пропадать из поля зрения, двигаясь в потоке солнечного ветра.
   За двести прошедших лет Луис не испытывал большего страха, чем сейчас.
   Зонд, двигавшийся по инерции, находился в состоянии покоя, в то время как ниже Кольцо вращалось со скоростью семьсот семьдесят миль в секунду.
   Должна быть запасная система. Я взял .один диск из звена, но должен быть еще резервный. Я не понимаю языка программирования Лучше Всех Спрятанного. Что я еще натворил?
 
   Если это та плата, то тогда все просто. Плата, должно быть, дрейфует где-то далеко от диска. Просто в этом диапазоне диски находятся в циклическом движении.
   Тепло, еще теплее…
   Диск ударился о фронтальное стекло. Через несколько секунд Луис был уже в безопасности на борту Иглы. Он чувствовал, что не в форме: глаза слипались сами собой.
   Огромная когтистая лапа легла на плечо Луиса By и развернула к себе.

Глава 23. Урок бега

   «Скрытый Патриарх». 2893 г. н. э.
   Кзин толкнул дрожавшего, задыхавшегося Луиса к своим ногам. Помощник не мог разговаривать с Луисом, пока тот был в шлеме: это обстоятельство было сейчас как нельзя кстати.
   Итак, он оказался на борту «Скрытого Патриарха».
   Луис By оставил судно длиной в милю на реке Шенти. Что оно, черт побери, делает здесь?
   Помощник пытался что-то ему сказать. Черт побери, Луис в сердцах сорвал шлем.
   — Я рыскал по палубе, и вот неожиданность! Это твой гостинец, Луис? Консервированная рыба?
   Луис держал тарелку с сашими.
   — Он был в вакууме.
   — Луис, от тебя пахнет страхом.
   Что я здесь делаю?
   Если удастся уговорить Аколите молчать, то… Защитник, должно быть, изучал язык тела Кзина в течение земных полугода. Кзин не может теперь что-нибудь скрыть от него.
   Вместо этого, снимая шлем и воздушный пакет и расстегивая молнии, Луис сказал:
   — Мертвые могли почувствовать мой страх. Я решил, что разобрался с управлением диска. Вранье! Да, марсиане заманили нас в смертельную ловушку. Они чуть было не захватили меня.
   Наполовину лысая голова, принадлежащая подростку, появилась над люком. Строитель Городов. Глаза мальчика расширились от удивления, и он пропал из поля зрения.
   — Марсиане?
   — Подожди с этим. Мне надо сжечь некоторую энергию. Умеешь бегать? — снимая скафандр, спросил Луис.
   — Я обгонял отца даже после драки, — обиделся кзин.
   — Тогда побежим наперегонки от кормы до носа.
   Кзин взвыл. От этого неожиданного вопля мышцы Луиса сжались, он запутался в скафандре и упал. Великолепный боевой клич! Прошипев древнее проклятие, Луис освободился от скафандра, вскочил на ноги и побежал. Двигаясь значительно быстрее, Помощник был пока еще в поле зрения Луиса, но вот он исчез за поворотом.
   Два года назад Луис жил на борту этого корабля. Чувствуя полное одиночество, он тяжело пробежал целую милю.
   — Луииис!
   Слабый незнакомый голос откуда-то сверху принадлежал устроившему гнездо на корме кукольнику.
   — Привееет! — промычал Луис.
   — Подожди!
   — Не могу!
   Тень опустилась и побежала рядом с Луисом.
   — Не мешай. Мы соревнуемся.
   — Я не понимаю.
   — Это не проверка умственного развития.
   — Как ты себя чувствуешь?
   — Прекрасно. Сбитым с толку. Живым! Лучше Всех Спрятанный… не использует… трансферный диск Олимпус.
   — Почему?
   — Марсиане… живы… и поставили ловушку, — делая глубокие вдохи и выдохи, объяснял Луис.
   — Вдвоем можно разыграть следующее. Что если я уронил диск в море и начал потихоньку двигать воду к Монс Олимпус?
   — Ты спрашиваешь меня? Ничего… не уничтожай. Может пригодиться… позже. По этой же причине… ты не уничтожаешь… кзинов!
   — Приблизительно так, — признался кукольник. Одноглазая голова вытянулась вперед в направлении середины палубы, где маячило нечто оранжевое. Помощник!
   — Луис, твое прибытие оказалось своевременным.
   — Где Брэм?
   — Готовит обед, — ответил кукольник, и головы кивнули друг другу. Обладает ли кукольник чувством юмора? Может, да, а может, нет. Кто знает.
   — У Брэма весьма чувствительный нос.
   — Как танцуется?
   — Танец! Теперь продолжается без меня. Мне нет никакой пользы от твоего возвращения! У меня ни на что не хватает времени.
   — Спасибо за откровенность.
   Если Брэм полностью не доверяет Лучше Всех Спрятанному, то какой от этого выигрыш? Может, тогда Лучше Всех Спрятанный вернет ему жизнь.
 
   Закончилась средняя палуба. Луис карабкался по лестницам и пробирался через коридоры. Он надеялся обогнать Помощника, но может случиться, что тот выпрыгнет на него из какой-нибудь ниши, что, конечно, нежелательно. Луис остановился, намереваясь мысленно представить путь вокруг парка. В конце коридора он поднялся по ступенькам из твердой древесины на один пролет до начала стены, затем вдоль стены мимо зарослей больших желтых грибов-дождевиков с впечатляющими шипами и, наконец, спустился вниз на десять футов в грязь.
   Это и был охотничий парк кзинов. В течение двух лет Луис и Строители Городов ухаживали здесь за растениями. Парк постепенно превратился в непроходимую чащу. Когда-нибудь они должны будут сделать пастбище для скота, но сейчас Луис не ожидал встретить животных, а вот Помощник мог выскочить из каких-нибудь цитрусовых зарослей. Но он ни разу не увидел кзина.
 
   Восемь огромных основных мачт и бесчисленное количество парусов, которые поднимались с помощью лебедок. Управлять лебедками мог только кзин. Или Защитник тоже? На конце фок-мачты располагалась «воронье гнездо». Тяжело дыша и ощущая собственные ноги, как вареные макаронины, Луис, внутренне чертыхнувшись, увидел, что кто-то поджидает его на носу. Минутой позже по очертаниям узнал Защитника.
   — Я думаю, что ты победил, — слегка задыхаясь, проговорил Луис, обращаясь к стоящему, как памятник, Брэму.
   — Мы участвовали в соревнованиях?
   Брэм не знал бы о незваном госте, если бы не мальчик — Строитель Городов, нашедший его в кухне, или он сам услышал тяжелые шаги на палубе над головой.
   — Я должен во что бы то ни стало тренироваться.
   Перед Луисом была горная цепь, не похожая на земную горную цепь. Конические горы, разные по величине, тянулись в обе стороны. Луис не мог оценить их размеров из-за отсутствия горизонта. Большинство гор были довольно высокими в зеленой мозаике и высоких, остроугольных снеговых шапках.
   Значит, так, край высотой в тысячу миль. Двадцать или тридцать гор он мог различить, пять или шесть разделялись предгорьями, подходящими к краю стены, а вот две или три могли соперничать с Эверестом.
   К носу медленно приближался Лучше Всех Спрятанный, за спиной маячило что-то оранжевое.
   — Спасибо, Помощник. Мне это было действительно необходимо. У меня явно повысился адреналин во время этих игрищ.
   — Сделай меня победителем, — отдуваясь, проговорил кзин, — а не хочешь, тогда убей.
   — Ааа.
   — Когда ты пробежал мимо меня?
   — Может, в парке?
   — Но как?
   — Брэм, ты, должно быть, знаешь о бегающих охотниках?
   — Я не знаю такого слова.
   — Большинство охотников промахиваются в бегущую цель в восьми случаях из девяти, поэтому стараются выбрать самую медлительную добычу. Только некоторые виды едоков мяса выбирают добычу и преследуют ее до победного конца. Так делают волки. И люди.
   Большие кошки не относятся к бегающим охотникам, как, впрочем, и кзины. Ваши предки усвоили, что они лучше выслеживают врага или находят его позже. Именно это заложено в вашем мозгу.
   — Ты знал, что победишь.
   — Да.
   — А если бы мы бежали только до парка?
   — Тогда бы ты победил.
   — Спасибо за урок.
   — Тебе спасибо. — Славная получилась фраза. Интересно, кто его научил этому?
   — Луис, — вывел из задумчивости голос Брэма. — Посмотри вокруг. Что скажешь?
   — Впечатляет. Вся эта зелень от подножия гор до снеговых вершин! Но я не очень-то удивлен: удобрением для гор является вся грязь с морского дна.
   — А что еще?
   — Некоторые трубы перестали доставлять флуп. Это объясняет наличие низких гор. Мне видны реки, текущие от подножия гор. Эти горы будут являться источником землетрясений Кольца.
   — Сложная среда?
   — Полагаю. Брэм, мы видели это все пятьдесят фаланов назад. Ты видишь признаки жизни в горах?
   — Да, когда-нибудь на карту нанесут расстояние от твоего мира до этих гор. Луис, я приготовил еду. Помощник, Лучше Всех Спрятанный, отведите его в столовую и все покажите.
   Лучше Всех Спрятанный распылил «глаза паутины» на все четыре стены столовой. За одним окном, больше напоминавшим лужу пролитой воды, виднелся ряд темно-зеленых конусов в белых шапках. За вторым — край стены, медленно дрейфовавшей назад В третьем окне были видны волосатые мужчины, с помощью веревок они тащили квадратную плату по направлению к Луису… к круизеру машинных людей и украденному «глазу паутины».
   — Я оставил тебя шесть дней назад, — начал Лучше Всех Спрятанный, — чтобы посмотреть, когда ты проснешься.
   — Что они делают?
   — Они двигаются к краю стены наиболее доступным для них путем.
   — Но зачем?
   — Я не знаю, — ответил кзин, — может, Брэм знает. Пока ты болел, он отыскал твоих друзей Строителей Городов и посадил их на борт «Скрытого Патриарха». В течение дня они переместили корабль. Брэм изучает край стены.
   — Зачем? — снова спросил Луис.
   — Мы не знаем.
   — Требуется замена реактивных двигателей, иначе сместится центр Кольца. Тот Защитник, который видит это, будет устанавливать двигатели на краю стены. Правильно?
   — Теоретически правильно.
   — Почему Брэм не там?
   Кукольник издал короткий резкий звук, как будто чихнул кларнет (если бы он умел чихать!).
   — Если Защитники знали, что три расы совершили вторжение, а четвертая с орбиты наблюдает за результатами, они должны были бы роиться на Карте Марса.
   — Дать им приличные телескопы? Нет, они имеют… Ах!
   — Ах?
   — Брэм тоже должен быть на краю стены: он же все готовит. Другие Защитники, если у них получится, уничтожат его.
   — В таком случае, — глаза кукольника смотрели друг на друга, — у нас есть изображение части края стены. Мой зонд, двигаясь вдоль края стены, находится на солнечной орбите более фалана для съемки и регистрации всего происходящего. Мы сможем многое увидеть, — закончил Лучше Всех Спрятанный короткой трелью.
   Все три изображения начали медленно увеличиваться.
   С «вороньего гнезда» на носу «Скрытого Патриарха». Сливные Горы увеличивались до тех пор, пока только одна не оказалась в поле зрения. Бледно — и темно-зеленая трава и лес переходили в снежно-белую вершину. Самый пик был погружен в черный узел густого тумана. Грязь с морского дна выливалась из сливной трубы с тысячимильной высоты.
   С зонда. Край стены постепенно исчезал; Луису приходилось напрягать зрение, чтобы его рассмотреть.
   С украденного «глаза паутины». Луис рассмеялся.
   Холмистый пейзаж, виднеющийся за краем парящей на высоте двадцати футов платы круизера машинных Людей, напоминал тысячи спящих бегемотов. Чуть более тридцати людей, неизвестной Луису расы, тянули за веревки грузовую плиту. Мужчины были обернуты во что-то светлое, и больше из одежды на них ничего не было. Зато прямые черные волосы покрывали не только голову, но и спину, доходя до ягодиц. Вероятно, волосы спасали их от холода.
   Они бегом поднимались к горному кряжу, под которым их ожидали тридцать волосатых женщин, их взволнованные крики подбадривали мужчин. Среди них маленькая краснокожая женщина, пытаясь руководить остальными, во всю размахивала руками.
   Дорога становилась все круче, и мужчины больше не могли бежать. Когда они приблизились к вершине, женщины ухватились за веревки и начали тянуть вместе с мужчинами. Это было настолько смешно, что Луис начал задыхаться.
   Часть женщин тянула за веревки, а остальные бежали сзади. У женщин, как отметил Луис, были такие же сильные ноги, как у мужчин. Они поднялись на гребень и, пытаясь снизить скорость, начали спускаться вниз. Точка обзора двигалась все быстрее и быстрее над землей. Наконец, все бегуны исчезли. Холмистая местность превратилась в горную, и Луис осознал, что наблюдает за подножием Сливной Горы.
   Помощник взвыл, что означало смех у кзинов.
   — Я не считаю их разумными существами.
   На увеличенном изображении с носа «Скрытого Патриарха» вместо пика Сливной Горы появились цветные точки и мигающие маяки.
   Мигающие маяки?
   — Гелиографы!
   — Какой ты, оказывается, проницательный, Луис!
   — Ребенок гул рассказывал мне об этом. Их империя поддерживает связь в Сливных Горах с помощью гелиографов. Вы можете себе представить, как они это делают? Ведь гулы не переносят дневного света. Ночью они видят мерцание от сохранивших дневной свет гор. Этого вполне достаточно, но вот как они отправляют сигналы? Они должны покупать сообщения у местных жителей.
   — Наверное, это также относится и к сделкам с людьми Сливной Горы. Держу пари, что они не используют РИШАТРА.
   — Да им много и не надо. Мы видим только сверкание с части Сливных Гор. Несколько тысяч сообщений, посылаемых на поверхность, должно хватать для объединения всей империи.
   — А что скажешь… вот об этих шарах?
   Лучше Всех Спрятанный опять издал трель. Десятка два цветных точек дрейфовало на уровне ледяных вершин; основное же количество точек было в промежутках между горами.
   — Это шары с горячим газом. Повсюду, где мы можем наблюдать, видны эти плавающие между горами точки.
   — Как много изменений…
   Харкабипаролин и Каваресксеньяок вошли с блюдами плодов.
   Лучше Всех Спрятанный засвистел, и стремительно летевший край стены и подножия гор замерли.
   Строители Городов поставили подносы с коричневыми и желтыми корнями и миской с розовой жидкостью на стол. Харкабипаролин устроилась на коленях у Луиса и стала внимательно изучать его лицо.
   — Нам было одиноко.
   Это было так естественно, как будто они знали друг друга давным-давно, и Луис просто вернулся домой.
   — Вы не будете одиноки со мной.
   — Нам сказали, чтобы мы привали***$nnn, — кивая в сторону кухни, пояснила женщина.
   Они подчинялись Защитнику, и это тоже выглядело вполне естественно.
   — О чем вы говорили?
   — Время от времени он приходил и, озираясь, вносил изменения в наш курс или рассказывал нам о ветре и течениях, или о ловле и приготовлении рыбы или теплокровных, или ухаживал за садом. Он говорит, что мы недостаточно едим красного мяса.
   — Это в нем говорят его предки.
   — Луис, ты выглядишь так же молодо, как Кава. Может ты?..
   — Только для Людей Шара, — перебил кукольник, — и кзинов Шара. Для исцеления местных гоминидов или местных кзинов, или других рас, тысячам представителей моего вида потребуется целая жизнь на изучение и проверку.
   Харкабипаролин сердито уставилась на кукольника и отвлеклась только на появление Каваресксеньяока с Брэмом, вошедших с большим количеством тарелок.
   На тарелках были шесть больших, необыкновенно безобразных глубоководных рыбин: две еще дергались, а остальные были поджарены вместе с какими-то незнакомыми растениями… овощами кзинов, а в миске оказались сырые овощи из охотничьего парка кзинов.
   — Рыбья кровь? — заглядывая в одну из принесенных мисок, поинтересовался Луис.
   — Кровь кита с протертыми овощами. Это мне долго не давалось. Ваша кухня просто изумительная находка для меня.
   Наконец все сели. Каваресксеньяок вышел и вернулся уже с двухлетней девочкой со светло-оранжевыми волосами. Луис не отнес бы ее к Строителям Города. Старшего мальчика не было видно.
   Брэм очень хорошо все приготовил, хотя и несколько необычно. Ему следовало попробовать травы из охотничьего парка, поскольку они были основным диетическим компонентом Строителей Городов, их должно было быть в меру: ни в избытке, но и не в недостатке.
   — Сколько я проживу после этого? — поинтересовался Луис.
   — Твое состояние ухудшится не раньше чем через фалан, — чинно пробуя рыбу, парировал Брэм.
   Помощник уже разделался с сырой рыбой.
   — Неужели ты настолько голоден? — удивился Луис.
   — Прилично.
   Луис рукой указал Харки на маленькую девочку, которая подползла к самому краю стола, поскользнулась, но смогла ухватиться пальцами за стол, как обезьянка.
   Женщина Строитель Городов неожиданно спросила:
   — Мы можем задержать Луиса на время?
   Прежде чем ответить, Брэм обежал взглядом все лица, что-то обдумывая.
   — До середины завтрашнего дня можете общаться между собой. Луис, нам скоро надо возвращаться на Иглу. До тех пор, пока мы не заберем зонд с края стены, нам больше нечего изучать. Лучше Всех Спрятанный, для этого разбудили Луиса?
   — Конечно.
   Брэм опять обвел всех взглядом.
   — Я должен выяснить все про Сливные Горы и край стены, но так, чтобы Защитники не догадывались обо мне. Самое важное: где Защитники, сколько их, какой расы, их цели и задачи.
   Не привлекая внимания (насколько это было возможно), я изучил все, что было в моих силах. Ворованный «глаз паутины» приближается к краю стены. Гулы отправились в это путешествие, чтобы показать нам что-то. Харкабипаролин и Каваресксеньяок, вы продемонстрировали мне работу Сливной Горы издалека. А вы, являясь Людьми Шара, принесли мне записи, сделанные на одном из космодромов. Теперь я знаю о крае стены больше, чем думаю, узнал бы, далее находясь там. Скоро я покажу себя. Что вы посоветуете мне? Помощник?
   — Те, кто видят зонд, думают, что это межзвездные захватчики. Тебе надо подготовиться к защите Центра ремонта…
   — Да, но ведь зонд указывает на кукольника, а не на меня. А так — я готов. Лучше Всех Спрятанный?
   Кукольник молчал.
   СынЧмии пришел ко мне, как студент к преподавателю. Брэм делал все, чтобы поразить его. Может, я уже лишился ученика? Какой мой следующий шаг?
   — Харкабипаролин, что ты знаешь о Защитниках?
   Она была учителем в городской библиотеке.
   — Я помню рисунки доспехов, собранные в радиусе десятков тысяч дней ходьбы от нас. Они все были разные, для разных рас, но везде был шлем с гребнем. В старинных рассказах упоминались спасители и ужасные внешне разрушители, широкоплечие, с узловатыми коленями и локтями. Никто — ни мужчины, ни женщины не могли победить их в сражении или соблазнить. Брэм, ты хочешь слушать старые истории?
   — Когда я знаю, что должен слушать, то слушаю и вникаю. Когда я спрашиваю: «Что я забыл?», то могу лишь надеяться услышать нечто полезное для себя. Луис?
   Тот лишь пожал плечами.
   Лучше Всех Спрятанный и Строители Городов с волнением следили за Брэмом, который поднял стул и придвинул его к странному сооружению, стоявшему в пустом углу. Трубы, металлические купола, проволока соединялись с деревянной основой — некий древний изыск в скульптуре, образ эстетического единения.
   Установив предмет между коленями, Брэм перебирал струны…
   — Вы разобрались с «Реквиемом» Моцарта?
   Кукольник просвистел аккорды запрограммированной музыки, обращаясь к четвертому «глазу паутины». Глядя на сидевшую у него на коленях женщину, Луис выразительно поднял брови.