Страница:
Он подмигнул Киртиану:
— Я ведь верно понимаю: это и есть ваш любимый вид отдыха — перелопачивать горы заплесневелых старых книг?
Киртиан засмеялся.
— Вы совершенно правы, мой лорд, — согласился он и улыбнулся от души — впервые за весь вечер. — Что ж поделать — я весь в отца.
— Ну и прекрасно.
Лорд Киндрет улыбнулся в ответ — правда, одними лишь губами, но Киртиан не заметил в его глазах неодобрения.
«Кажется, сейчас он зол исключительно на собратьев по Совету».
Киндрет резко развернулся и устремил суровый взгляд на одного из офицеров Киртиана.
— Вы слышали план, Астолан. Теперь вы отвечаете за все, кроме рабов Киртиана. Дайте войску отдохнуть и хорошо поесть, потом доставьте вместе с пленными в казармы. Пленных рассортируем уже там, на месте. Надеюсь, вам потребуется на обратную дорогу не больше времени, чем понадобилось лорду Киртиану для того, чтобы добраться сюда.
Лорд Астолан покраснел, потом побледнел, потом вытянулся в струнку, словно какой-нибудь новобранец перед Джелем.
— Да, мой лорд! — отозвался он и, решительно отсалютовав, поклонился.
Киндрет обвел взглядом остальных офицеров.
— А все прочие пусть позаботятся, чтобы лорд Астолан уложился в намеченные сроки, — подытожил он, недвусмысленно давая понять, что в случае неудачи кара будет разделена на всех.
Прежде чем офицеры успели что-либо ответить, Киндрет уже снова повернулся к членам Совета.
— Не пора ли нам возвращаться, мои лорды? — спросил он. Судя по тону, Киндрет намерен был отбыть немедленно. Дескать, если прочие хотят задержаться, то пускай добираются обратно самостоятельно. А поскольку ключ от временных Врат был у Киндрета…
В общем, возражений не последовало.
Киртиан проводил гостей до самых Врат и подождал, пока окруженное странным сиянием сооружение не потускнеет и не развеется. Потом он вернулся к себе в палатку.
Там леди Мот развлекала его офицеров, пересказывая им свеженькие сплетни.
— Ну что ж, Астолан, — весело произнес Киртиан, откинув полог палатки. — Мои вещи уже собраны и отправлены, а ваши все здесь — то есть почти все. Так что я, пожалуй, заберу своих рабов и провожу леди Мот обратно в ее поместье, чтобы не мешать вам выполнять приказ лорда Киндрета. Вы не против?
Астолан прямо-таки раздулся от гордости и сознания собственной важности. Он явно не ожидал, что так быстро окажется утвержден в своей новой — пускай и временной — должности.
— Конечно, мой лорд. Раз вам так угодно…
— Угодно. Если мы отправимся в путь прямо сейчас, то доберемся в поместье леди Мот до заката, — решительно заявил Киртиан и предложил руку Мот. — Моя леди…
Мот склонилась в изящном реверансе, прежде чем принять предложенную руку, но Киртиан заметил в ее глазах озорные огоньки.
— Мой лорд, — отозвалась Мот, — давайте разыщем этого вашего восхитительного Джеля, этого сурового начальника ваших рабов, и двинемся в путь Мне так не терпится вновь очутиться дома — теперь, когда я знаю, что дом этот в безопасности!
«И как ей удается нести такую чушь с таким серьезным видом?»
— Я всецело разделяю ваши чувства, леди, — с притворной серьезностью отозвался Киртиан и был вознагражден: пока они шли к выходу из палатки, плечи Мот дрожали от сдерживаемого смеха.
Глава 20
— Я ведь верно понимаю: это и есть ваш любимый вид отдыха — перелопачивать горы заплесневелых старых книг?
Киртиан засмеялся.
— Вы совершенно правы, мой лорд, — согласился он и улыбнулся от души — впервые за весь вечер. — Что ж поделать — я весь в отца.
— Ну и прекрасно.
Лорд Киндрет улыбнулся в ответ — правда, одними лишь губами, но Киртиан не заметил в его глазах неодобрения.
«Кажется, сейчас он зол исключительно на собратьев по Совету».
Киндрет резко развернулся и устремил суровый взгляд на одного из офицеров Киртиана.
— Вы слышали план, Астолан. Теперь вы отвечаете за все, кроме рабов Киртиана. Дайте войску отдохнуть и хорошо поесть, потом доставьте вместе с пленными в казармы. Пленных рассортируем уже там, на месте. Надеюсь, вам потребуется на обратную дорогу не больше времени, чем понадобилось лорду Киртиану для того, чтобы добраться сюда.
Лорд Астолан покраснел, потом побледнел, потом вытянулся в струнку, словно какой-нибудь новобранец перед Джелем.
— Да, мой лорд! — отозвался он и, решительно отсалютовав, поклонился.
Киндрет обвел взглядом остальных офицеров.
— А все прочие пусть позаботятся, чтобы лорд Астолан уложился в намеченные сроки, — подытожил он, недвусмысленно давая понять, что в случае неудачи кара будет разделена на всех.
Прежде чем офицеры успели что-либо ответить, Киндрет уже снова повернулся к членам Совета.
— Не пора ли нам возвращаться, мои лорды? — спросил он. Судя по тону, Киндрет намерен был отбыть немедленно. Дескать, если прочие хотят задержаться, то пускай добираются обратно самостоятельно. А поскольку ключ от временных Врат был у Киндрета…
В общем, возражений не последовало.
Киртиан проводил гостей до самых Врат и подождал, пока окруженное странным сиянием сооружение не потускнеет и не развеется. Потом он вернулся к себе в палатку.
Там леди Мот развлекала его офицеров, пересказывая им свеженькие сплетни.
— Ну что ж, Астолан, — весело произнес Киртиан, откинув полог палатки. — Мои вещи уже собраны и отправлены, а ваши все здесь — то есть почти все. Так что я, пожалуй, заберу своих рабов и провожу леди Мот обратно в ее поместье, чтобы не мешать вам выполнять приказ лорда Киндрета. Вы не против?
Астолан прямо-таки раздулся от гордости и сознания собственной важности. Он явно не ожидал, что так быстро окажется утвержден в своей новой — пускай и временной — должности.
— Конечно, мой лорд. Раз вам так угодно…
— Угодно. Если мы отправимся в путь прямо сейчас, то доберемся в поместье леди Мот до заката, — решительно заявил Киртиан и предложил руку Мот. — Моя леди…
Мот склонилась в изящном реверансе, прежде чем принять предложенную руку, но Киртиан заметил в ее глазах озорные огоньки.
— Мой лорд, — отозвалась Мот, — давайте разыщем этого вашего восхитительного Джеля, этого сурового начальника ваших рабов, и двинемся в путь Мне так не терпится вновь очутиться дома — теперь, когда я знаю, что дом этот в безопасности!
«И как ей удается нести такую чушь с таким серьезным видом?»
— Я всецело разделяю ваши чувства, леди, — с притворной серьезностью отозвался Киртиан и был вознагражден: пока они шли к выходу из палатки, плечи Мот дрожали от сдерживаемого смеха.
Глава 20
Проводник остановился на краю карьера, и Шана с глубоким удовлетворением уставилась на кипящую внизу деятельность. Драконам все-таки удалось каким-то чудом отыскать неподалеку от новой Цитадели месторождение железной руды, при этом залегающее неглубоко, так что драгоценную руду можно было добывать открытым способом, без опасных подземных тоннелей.
Однако же, когда речь зашла о добыче руды, драконы поставили несколько жестких условий. Верхний, плодородный слой почвы надлежало аккуратно снять и перенести в сторону, когда месторождение будет выработано, почву нужно будет вернуть на место и заново засадить молодыми деревцами, взятыми из леса, или купами луговых цветов. Хотя большинству волшебников и всем людям это казалось бессмысленным, драконы были столь неколебимы в этом вопросе, что никто не решился спорить.
Впрочем, Шана всецело поддержала эти предписания.
Она достаточно долго прожила среди драконов, чтобы думать не о годах, а о веках — а шрамы земли, оставленные необдуманными горными разработками, действительно не затягиваются веками. В пустыне и горах ресурсы природы отнюдь не неисчерпаемы, и разбазаривать их было бы непростительной глупостью со стороны волшебников и людей. А Шана надеялась, что даже злейшие враги не считают ее дурой. Кем угодно, но не дурой.
Чтобы получить всего лишь несколько слитков железа, требовалась колоссальная работа. Вот и сейчас два-три десятка крепко сбитых мужчин — их мускулистые спины и плечи блестели от пота, — работали кайлами и лопатами, наполняя породой грубо сколоченные тачки. Еще несколько мужчин и женщин и даже несколько подростков возили эти тачки по земляной насыпи наверх.
На противоположной стороне карьера стояла примитивная плавильня, но ее тайны Шану не интересовали. За эту часть работ отвечал Зед, и до тех пор, пока его дровосеки и углежоги не вырубали лес подчистую и высаживали взамен срубленных новые деревья, ее не волновало, как именно Зед с этим управляется. Ее волновало железо, которым можно торговать — ну и чтобы на земле был порядок. А как там это железо производится — не ее дело.
А вот что удивило Шану, так это количество работающих здесь людей и их возраст. Она сама отсылала из Цитадели Зеда и будущих горняков в сопровождении молодого Дракона, отыскавшего это место. И среди них не было никого старше двадцати. Да и особых силачей среди них не наблюдалось. Теперь же в карьере трудились мужчины, выглядевшие, как рабочие рабы какого-нибудь эльфийского лорда…
— Ну как тебе моя команда? — крикнул Зед с противоположной стороны ямы и помахал Шане рукой. Горняки подняли головы, посмотрели сперва на Зеда, потом на Шану и заулыбались. Огонь и Дождь! У них вид, как у рабочих Рабов, и шрамы, как у гладиаторов!
«И ни единого знакомого лица…»
— По-моему, здорово! — крикнула Шана в ответ, и они с проводником пошли в обход карьера. — Но вот что мне особенно интересно, — продолжила она, подойдя поближе, так, чтобы уже не нужно было кричать, — так это откуда они взялись…
Зед рассмеялся:
— Это рабы — то есть бывшие рабы. Те самые бывшие рабы, которых Каэллах выжил из новой Цитадели, потому что хотел и дальше обращаться с ними как с рабами, а не как с товарищами по работе.
— Но… — Шана озадаченно наморщила лоб. — Они же работают здесь не меньше — да куда там, больше! — чем в Цитадели.
— Но я не обращаюсь с ними, как с рабами, — указал Зед. — Я не считаю, что они должны работать за кров и пишу, да еще и благодарить, что им позволили потрудиться на благо волшебников. Здесь у каждого есть своя доля в производимом железе. Они могут продать ее мне в обмен на какие-нибудь услуги со стороны волшебников или на то, что я получаю через торговцев от Железного Народа.
Таким образом, мы сохраняем контроль над запасами железа, но они получают честную плату за свой труд. — Он подмигнул. — Мы тут вообще верим в пользу честной платы.
Шана восхищенно покачала головой.
— Зед, это великолепно! А где они поселились, здесь?
Они хотят остаться? Построить себе поселок?
Было бы здорово, если бы эти крепкие ребята обосновались поблизости — полукровкам все равно нужны будут рабочие, а Шана никогда не возражала против обмена услугами.
— Они сперва хотят выяснить, будет ли Каэллах совать свой нос и сюда, а потом уже решат, стоит ли здесь строиться, — скривившись, отозвался Зед.
Шана взглянула вниз и увидела, что работа остановилась: бывшие рабы ожидали, что же она скажет.
У Шаны не было никаких причин таиться от них; она нарочно повысила голос, чтобы ее слышали все, а не только Зед.
— Скорее эльфийские лорды признают меня за равную и пригласят к себе, чем Каэллах Гвайн сунется сюда! — ехидно отозвалась Шана. — Он боится железа до поросячьего визга, и мы все теперь, когда не работаем с магией, носим кулоны из того фальшивого золота. Лоррин их называл их «противокаэллаховыми».
Гогот Зеда заглушил смех рабочих, но Шана заметила, что многие из них улыбаются, возвращаясь к работе.
— В таком случае, я думаю, вы можете быть уверены, что тут появится поселок. Здешних запасов руды хватит на годы. А уж работы тут точно хватит каждому, еще и останется. Если не добывать или плавить руду, так восстанавливать земли и лес.
— Я, когда увидела первую партию слитков, испугалась было, что слишком сильно вас подгоняла, — негромко сказала Шана Зеду, когда они остановились поговорить без свидетелей. — Хорошо, что я ошиблась.
Зед похлопал ее по плечу.
— Ничего страшного, — отозвался он. — Кстати, хочешь взглянуть на плавильню? Или нет?
— Нет, — решительно ответила Шана. — Я — не Каэллах, но от такой прорвы железа у меня начинается зуд в голове.
Зед пожал плечами.
— А меня как-то ничего не цепляет. Но, с другой стороны, у меня всегда было куда меньше эльфийской магии, чем у тебя. Ладно, тогда давай я лучше покажу тебе, где мы хотим устроить поселок. Думаю, ты удивишься.
И они направились прочь от плавильни, в лес. Шана охотно двинулась следом за Зедом, радуясь возможности Уйти с палящего солнца в лесную тень.
— А как Железный Народ отнесся к первой партии железа? — спросил Зед со вполне объяснимым интересом.
— Устроили форменный праздник. Во всяком случае, так сообщил Меро, — радостно отозвалась Шана. — Правда, я боюсь, что торговцы были здорово разочарованы.
— Ну, торговцам придется как-то это пережить, — самодовольно произнес Зед. — Теперь мы в состоянии укрепить свою защиту — и теперь мы можем возобновить поставку украшений.
— Как по мне, так давно пора! — пылко воскликнула Шана. — В них нуждаются не только молодые лорды — хотя чем больше драгоценностей мы переправим им, тем больше хлопот они причинят великим лордам. Нет, я хочу, чтобы эти украшения попадали к женщинам и, главное, к рабам!
«Хочу» — это еще было мягко сказано. После того, что ей сообщили Кеман и Дора, Шане отчаянно хотелось, чтобы в эльфийские земли вновь потек ручеек этих украшений. А если им удастся привлечь на свою сторону лорда Киртиана…
А ведь драгоценности могут им в этом помочь. Если у него появится возможность защитить своих людей от эльфийской магии, а свои земли — от магической атаки других эльфийских лордов, все великие лорды, вместе взятые, не соберут такого войска, которое сравнялось бы с верными бойцами Киртиана. Для него могло представлять угрозу лишь магическое нападение.
Да еще предательство. А великие лорды всегда были искусны в этом.
— Так ты думаешь, таким способом можно обезвредить ошейники? — с интересом спросил Зед. — Ведь если это нам не удастся, мы с тем же успехом можем и не тащить к ним это добро.
— Думаю, теперь я знаю, как это сделать. — И она энергично изложила идею, пришедшую ей в голову не далее как сегодня утром. — Если мы сделаем из железа такие штуки вроде захлопывающихся ракушек, чтобы их можно было надевать на берилл, — Шана руками изобразила, как это должно выглядеть, — то ошейники даже можно и не снимать. Все равно после этого камень не будет принимать никаких команд и не сможет причинить никакого вреда человеку.
Зед задумался.
— Любопытно. Рабам вроде наложниц это не поможет — у них ошейник может быть сплошь усеян бериллами, — а вот на обычных рабочих больше одного камушка не надевают. Значит, до тех пор, пока лорды не заменят все ошейники у всех рабов — а это будет накладно даже для них! — мы успеем освободить кучу народу!
Шана радостно заулыбалась.
— Это я придумала. Такие ракушки должны получаться небольшими, и их нетрудно будет распространять. Например, можно тайком привезти целый мешок рабочим в поле; какой-нибудь раб берет кожаное ведро с водой и обносит всех — и готово, все, кто здесь работал, могут срываться и бежать «А еще такие ракушки можно ночью, под покровом темноты доставить в армию. А если к утру бойцы уже будут свободны от принуждения и смогут не опасаться магической атаки, многие ли из них захотят и дальше сражаться за своих хозяев?»
— Хитро! — с восхищением отозвался Зед. — Плохо, что ошейники обычно делаются из металла. Были бы они кожаные, можно было бы засовывать берилл в ракушку и тут же снимать ошейник. А вот и лагерь. Тут народ и хочет устроить свой поселок.
Пока что построек было маловато. Хорошо, что сейчас было лето, и к тому же еще стояла очень хорошая погода — а то эти сооружения вряд ли защитили бы кого-нибудь хотя бы от сильного дождя. Впрочем, Шане уже и сейчас было видно, что место для поселка выбрано великолепно.
И она не замедлила выразить свое одобрение. Шана окончательно убедилась, что они с Лоррином правильно поступили, поручив Зеду руководство горными работами, плавкой железа и подбором людей, хотя прежде Шана сомневалась, получится ли из Зеда лидер. А Каэллах Гвайн, конечно же, яростно возражал против самой мысли о том, что такому юнцу, как Зед, можно доверять хоть какое-то руководство.
Шана быстренько завершила инспекцию — хотя, пожалуй, это было чересчур официальное наименование для ее краткого визита. Все шло прекрасно, просто лучше не придумаешь. На нынешний момент ей даже не нужно было, чтобы добыча железа ускорялась. Если Железному Народу придется некоторое время поджидать каждую новую партию, это только пойдет на пользу торговле. Шане не хотелось, чтобы Железные Люди начали думать, будто запасы сырья не ограничены, и она побеседовала на эту тему с Зедом. Он, с одной стороны, испытал разочарование, а с другой — обрадовался. Зед вовсе не был против поискать еще бывших рабов к себе в команду, но в то же время ему не хотелось, чтобы производство разрослось до такой степени, что он уже не мог бы приглядывать за всем самостоятельно.
В конечном итоге Шана и вьючный мул, груженный новой порцией железа в слитках, прибыли к новой Цитадели на закате.
Как раз вовремя, чтобы нос к носу столкнуться с Каэллахом Гвайном.
Старый волшебник уставился на Шану, и его затрясло от гнева. В считанные мгновения Каэллах Гвайн окончательно утратил контроль над собой.
— Что ты творишь, девчонка?! — завопил он во всю глотку — и, конечно же, все, кто находился в пределах слышимости, тут же сбежались ко входу в пещеру.
— А что, не видно? — огрызнулась Шана. Она вспотела и устала после долгой дороги, поскольку решила, что нет смысла ехать верхом, когда у нее имеются две свои прекрасные ноги, а на мула можно навьючить груз. И теперь она совершенно не склонна была улещивать и успокаивать раздражительного старика.
— Идиотка! — взвизгнул Каэллах Гвайн. — Притащить сюда это.., эту дрянь! Занести ее в пещеры! Да ты с ума сошла! Ненормальная! Как нам работать с магией, когда вся эта гадость будет чуть ли не у нас на голове?
Старые волшебники, сгрудившиеся за спиной у Гвайна, согласно заворчали. Но на этот раз Шана уперлась намертво. Довольно! Этим упрямцам пора приспосабливаться к ситуации, а не надеяться, что с ними и дальше будут носиться как с младенцами!
— Вот так и будете работать — как вся молодежь работает! — отрезала Шана, подбоченясь. — Нет бы поблагодарить меня! Чем больше железа здесь, тем надежнее мы защищены! У вас что, совсем мозги не работают?
Обычно Шана старалась соблюдать хотя бы минимальную вежливость по отношению к старику, и Каэллах Гвайн, опешив от такого отношения, что-то невнятно залепетал.
Это оказалось последней каплей.
— Заткнись, старый дурак! — рявкнула Шана. А поскольку ее сопрано было куда выше по тональности, чем хриплые завывания Гвайна, то даже он ее услышал и уставился на девушку, потрясенно разинув рот.
— С тех самых пор, как мы сюда перебрались, ты только и знаешь, что ныть да жаловаться! — выкрикнула Шана.
Лицо ее горело. — Мы тебя кормим, одеваем, следим, чтобы ты жил с удобствами, а ты ничего, совершенно ничегошеньки не делаешь для остальных! Ты паразит, Каэллах Гвайн, и пользы от тебя не больше, чем от второго носа!
А теперь замолчи и учись работать с магией в присутствии железа, как все остальные, или.., или…
— Что — или? — прошипел Гвайн. — Ты отдашь меня эльфийским лордам? Уж не это ли ты задумала, а? Проклятие Эльфов?
Как ни кипела Шана мгновение назад, услышав это, она мгновенно остыла.
— Нет, — спокойно отозвалась она. — Это только ты думаешь, что я на это способна. Нет. Я поступлю иначе.
Если ты не захочешь приспосабливаться к нашей новой жизни, Каэллах Гвайн, я позабочусь, чтобы с этой минуты никто больше не возился с тобой. Тебе придется самому добывать себе еду — или голодать, самому стирать свои вещи — или ходить грязным, самому рубить дрова — или мерзнуть. Рано или поздно, но ты все-таки научишься вести себя, как подобает взрослому. Ибо давно пора!
И с этими словами Шана развернулась и зашагала прочь, проталкиваясь через толпу набежавших волшебников, молодых и старых.
Кто-то ухватил ее за руку. Шана сперва попыталась было вырваться, потом поняла, что это Лоррин.
— Не уходи, — негромко произнес он. — Подожди немного. Дело еще не закончено.
И он развернул ее лицом к толпе.
— Я слышал ворчание и жалобы, — сказал он так, чтобы слышали все. — Я слышу их с того самого момента, как попал сюда. И я не мог не заметить, что они постоянно исходят из одних и тех же уст. Так давайте же разберемся с этой проблемой раз и навсегда! Я предлагаю всем волшебникам провести совещание!
— Здесь? — удивленно спросил кто-то. — Сейчас?
— Да, здесь и сейчас, — подтвердил Лоррин. — Я даю вам четверть свечи, чтобы собрать сюда всех, и намерен считать, что тем, кто не пришел, безразлично, что творится в новой Цитадели, — а значит, с их мнением можно не считаться.
Почти половина присутствующих тут же рванула в разные стороны — собирать по всей Цитадели друзей и врагов. Шана вопросительно взглянула на Лоррина.
— Ты уверен, что это хорошая идея? — с сомнением спросила она.
— Это все равно произошло бы в ближайшем будущем, — отозвался Лоррин. — Пускай это лучше произойдет неожиданно для обеих сторон. Так у Каэллаха с его приспешниками не будет возможности подготовиться.
— А мы что, готовы? — спросила Шана, недоверчиво глядя на юношу.
— Больше, чем они. А какой вечный грех каждого из нытиков? — спросил Лоррин и сам же торжествующе ответил:
— Лень! Лишь поэтому я им и дал четверть свечи. Как ты думаешь, многие ли из них согласятся побросать все дела и куда-то тащиться?
— Может, и многие. Может, их придет достаточно, чтобы повлиять на ситуацию, — медленно произнесла Шана.
На поляну перед входом тем временем начали сходиться молодые волшебники; их созвали самые младшие ребята, прыснувшие в разные стороны, словно перепелки, и разнесшие известия повсюду, куда только успели добежать за это время — а ноги у них были быстрые.
Лоррин с помощью пары друзей подготовил поляну к проведению собрания. Здесь же рядом располагалось место, где рубили и хранили дрова, и молодые волшебники прикатили оттуда несколько бревен, чтобы те, кому нездоровится, могли присесть, и притащили поленья для себя, Шаны и, возможно, Каэллаха — чтобы их все видели. Каэллах, конечно же, все это время мрачно наблюдал за ними, не трогаясь с места. С каждым мгновением народа становилось все больше, и к тому моменту, как назначенное время истекло, на поляне собрались все волшебники, кроме самых старых или самых ленивых. Но удивительнее всего было появление людей: на собрание явились все люди, обитавшие в Цитадели, все до последнего человека.
Каэллах с помощью двух молодых парней взобрался на свое полено (он усиленно притворялся дряхлым и немощным и явственно переигрывал), а Шана с Лоррином заняли свои места.
— Тихо! — крикнул Лоррин. Вся болтовня тут же стихла, и собравшиеся, послушно застыв, приготовились слушать троих оппонентов. — Ладно, приступим. Я буду вести собрание, поскольку это я его созвал.
— Но ты — любовник Шаны! — брызгая слюной, выпалил раскрасневшийся от злости Каэллах.
Шана хотела было возразить, но Лоррин опередил ее.
Он смерил Каэллаха таким гневным взглядом, что тот побледнел и даже как-то съежился. Никто прежде не знал, каков Лоррин в гневе — а судя по виду, в таком состоянии юноша был вполне способен на убийство.
— Я — не любовник Лашаны, — медленно, с расстановкой произнес он. — Мы с ней друзья. Она сочла возможным положиться на мой опыт, который я приобрел в отцовском поместье, и попросила помочь управиться с вашим недисциплинированным сообществом. Но даже если бы ваше утверждение соответствовало истине, оно не имеет никакого отношения к сложившейся ситуации. А кроме того, это не ваше дело. Если оно кого и касается, так исключительно приемной матери Лашаны, а не вас. Я оскорблен, Каэллах Гвайн. Я требую, чтобы вы держали ваше мнение по этому поводу при себе — или я вас вызову.
«Вызову? Это еще что такое?» — удивленно подумала Шана. А вот Каэллах Гвайн явно понял, о чем идет речь, поскольку побелел еще сильнее и, заикаясь, попытался извиниться.
— Перед нами стоит проблема, — сказал Лоррин, когда старый волшебник умолк, — и она куда серьезнее, чем наличие железа в самой Цитадели или вопрос о количестве народа, занимающегося не.., не ведением домашнего хозяйства, а другими делами.
Лицо Лоррина было непроницаемым, и по его выражению совершенно невозможно было понять, как он сам относится к этому вопросу. То есть Шана-то это знала — а вот приспешники Каэллаха Гвайна явно не могли вычислить, какого же мнения придерживается Лоррин. Может, он и ухаживает за Шаной. Но ведь он — аристократ, привыкший к роскошной жизни в богатом поместье, — так почему бы ему не разделять их мнение? И кстати, а вдруг он просто использует девчонку, чтобы через нее прийти к власти? Шана прямо-таки видела все эти мысли в глазах Каэллаха Гвайна, уставившегося на Лоррина с каким-то новым интересом.
— Каэллах Гвайн, — продолжал тем временем Лоррин, повернувшись к старому волшебнику, — вы достаточно часто делились своим мнением со своими друзьями и сторонниками. Теперь я вынужден потребовать, чтобы вы повторили его во всеуслышание для всех обитателей Цитадели.
Каэллах впился в Лоррина возмущенным взглядом — надеялся, что тот отведет глаза. Но безуспешно. Лоррин держался все так же невозмутимо и непроницаемо.
— Я, как ведущий, не стану отвечать ни на чьи вопросы — даже на ваши. Вы же ответите на вопросы, которые будут задавать все, кроме меня. Я же прослежу, чтобы никто не перебивал друг друга и чтобы всех услышали.
Что?! Подобный поворот событий застал Шану врасплох. Теперь она всерьез заволновалась. Да что это такое он затеял? Конечно же, старые нытики постараются выставить ее в самом дурацком свете…
Но отступать было уже поздно. Лоррин оглядел тех, кто желал высказаться, и предоставил право задать первый вопрос одному из приспешников Каэллаха.
— Это из-за тебя, девчонка, эльфийские лорды напали на наш след! Из-за того, что ты слишком много о себе вообразила! — выкрикнул старик. Его буквально-таки трясло — так ему не терпелось сквитаться с Шаной при свидетелях. — Если бы ты не делала вид, что ты и есть то самое мифическое Проклятие Эльфов, мы бы и сейчас жили в старой Цитадели, в покое и уюте!
«Думай! Не спеши — думай!»
— Я никогда не называла себя Проклятием Эльфов, — отозвалась Шана. От страха и раздражения у нее все внутренности словно завязало узлом и тяжело было дышать. — Я даже не слышала ни о каком Проклятии Эльфов, пока не очутилась в Цитадели. А кроме того, эту историю с Проклятием Эльфов начали драконы, а вовсе не я! — Она отыскала в толпе Отца-Дракона, принявшего облик полукровки. — Ведь правда, Каламадеа?
Головы всех присутствующих тут же повернулись в его сторону. Некоторые осторожные старые волшебники, разделявшие с Каэллахом его нелюбовь к драконам, предпочли отодвинуться в сторонку. Отец-Дракон скромно кашлянул.
— Ну, в основном это моих рук дело, — признался он. — Но вообще — да. Это мы, драконы, создали легенду о Проклятии Эльфов — и были удивлены не меньше вашего, когда легенда вдруг ожила. — Каламадеа оживился — видимо, тема была благодатная. — Мы, драконы, верим, что некоторые существа от рождения наделены огромной хаменлеаи, силой, которая управляет судьбой, вместо того чтобы подчиняться ей. И я говорю вам всем: Лашана еще во младенчестве выказывала такую неимоверную хаменлеаи, что, даже если бы она выросла в глуши, среди единорогов, легенда бы все равно воплотилась через нее. Теперь это признали все драконы, хотя и не все они относятся к Лашане по-дружески. Куда бы она ни направилась, за ней повсюду будут следовать великие перемены.
Шана никак не ожидала, что Каламадеа заведет речь об этом, но она храбро продолжила с того самого момента, на котором остановилась:
— А насчет того, что вы могли бы до сих пор проживать в Цитадели, — я сильно сомневаюсь, что вам еще долго удавалось бы оставаться незамеченными. Вы слишком много рисковали. Как минимум кто-нибудь непременно бы заинтересовался, отчего это вдруг исчезает столько вещей и продуктов и куда они деваются. Эльфийские лорды начали задумываться об этом еще до того, как я попала к вам.
Однако же, когда речь зашла о добыче руды, драконы поставили несколько жестких условий. Верхний, плодородный слой почвы надлежало аккуратно снять и перенести в сторону, когда месторождение будет выработано, почву нужно будет вернуть на место и заново засадить молодыми деревцами, взятыми из леса, или купами луговых цветов. Хотя большинству волшебников и всем людям это казалось бессмысленным, драконы были столь неколебимы в этом вопросе, что никто не решился спорить.
Впрочем, Шана всецело поддержала эти предписания.
Она достаточно долго прожила среди драконов, чтобы думать не о годах, а о веках — а шрамы земли, оставленные необдуманными горными разработками, действительно не затягиваются веками. В пустыне и горах ресурсы природы отнюдь не неисчерпаемы, и разбазаривать их было бы непростительной глупостью со стороны волшебников и людей. А Шана надеялась, что даже злейшие враги не считают ее дурой. Кем угодно, но не дурой.
Чтобы получить всего лишь несколько слитков железа, требовалась колоссальная работа. Вот и сейчас два-три десятка крепко сбитых мужчин — их мускулистые спины и плечи блестели от пота, — работали кайлами и лопатами, наполняя породой грубо сколоченные тачки. Еще несколько мужчин и женщин и даже несколько подростков возили эти тачки по земляной насыпи наверх.
На противоположной стороне карьера стояла примитивная плавильня, но ее тайны Шану не интересовали. За эту часть работ отвечал Зед, и до тех пор, пока его дровосеки и углежоги не вырубали лес подчистую и высаживали взамен срубленных новые деревья, ее не волновало, как именно Зед с этим управляется. Ее волновало железо, которым можно торговать — ну и чтобы на земле был порядок. А как там это железо производится — не ее дело.
А вот что удивило Шану, так это количество работающих здесь людей и их возраст. Она сама отсылала из Цитадели Зеда и будущих горняков в сопровождении молодого Дракона, отыскавшего это место. И среди них не было никого старше двадцати. Да и особых силачей среди них не наблюдалось. Теперь же в карьере трудились мужчины, выглядевшие, как рабочие рабы какого-нибудь эльфийского лорда…
— Ну как тебе моя команда? — крикнул Зед с противоположной стороны ямы и помахал Шане рукой. Горняки подняли головы, посмотрели сперва на Зеда, потом на Шану и заулыбались. Огонь и Дождь! У них вид, как у рабочих Рабов, и шрамы, как у гладиаторов!
«И ни единого знакомого лица…»
— По-моему, здорово! — крикнула Шана в ответ, и они с проводником пошли в обход карьера. — Но вот что мне особенно интересно, — продолжила она, подойдя поближе, так, чтобы уже не нужно было кричать, — так это откуда они взялись…
Зед рассмеялся:
— Это рабы — то есть бывшие рабы. Те самые бывшие рабы, которых Каэллах выжил из новой Цитадели, потому что хотел и дальше обращаться с ними как с рабами, а не как с товарищами по работе.
— Но… — Шана озадаченно наморщила лоб. — Они же работают здесь не меньше — да куда там, больше! — чем в Цитадели.
— Но я не обращаюсь с ними, как с рабами, — указал Зед. — Я не считаю, что они должны работать за кров и пишу, да еще и благодарить, что им позволили потрудиться на благо волшебников. Здесь у каждого есть своя доля в производимом железе. Они могут продать ее мне в обмен на какие-нибудь услуги со стороны волшебников или на то, что я получаю через торговцев от Железного Народа.
Таким образом, мы сохраняем контроль над запасами железа, но они получают честную плату за свой труд. — Он подмигнул. — Мы тут вообще верим в пользу честной платы.
Шана восхищенно покачала головой.
— Зед, это великолепно! А где они поселились, здесь?
Они хотят остаться? Построить себе поселок?
Было бы здорово, если бы эти крепкие ребята обосновались поблизости — полукровкам все равно нужны будут рабочие, а Шана никогда не возражала против обмена услугами.
— Они сперва хотят выяснить, будет ли Каэллах совать свой нос и сюда, а потом уже решат, стоит ли здесь строиться, — скривившись, отозвался Зед.
Шана взглянула вниз и увидела, что работа остановилась: бывшие рабы ожидали, что же она скажет.
У Шаны не было никаких причин таиться от них; она нарочно повысила голос, чтобы ее слышали все, а не только Зед.
— Скорее эльфийские лорды признают меня за равную и пригласят к себе, чем Каэллах Гвайн сунется сюда! — ехидно отозвалась Шана. — Он боится железа до поросячьего визга, и мы все теперь, когда не работаем с магией, носим кулоны из того фальшивого золота. Лоррин их называл их «противокаэллаховыми».
Гогот Зеда заглушил смех рабочих, но Шана заметила, что многие из них улыбаются, возвращаясь к работе.
— В таком случае, я думаю, вы можете быть уверены, что тут появится поселок. Здешних запасов руды хватит на годы. А уж работы тут точно хватит каждому, еще и останется. Если не добывать или плавить руду, так восстанавливать земли и лес.
— Я, когда увидела первую партию слитков, испугалась было, что слишком сильно вас подгоняла, — негромко сказала Шана Зеду, когда они остановились поговорить без свидетелей. — Хорошо, что я ошиблась.
Зед похлопал ее по плечу.
— Ничего страшного, — отозвался он. — Кстати, хочешь взглянуть на плавильню? Или нет?
— Нет, — решительно ответила Шана. — Я — не Каэллах, но от такой прорвы железа у меня начинается зуд в голове.
Зед пожал плечами.
— А меня как-то ничего не цепляет. Но, с другой стороны, у меня всегда было куда меньше эльфийской магии, чем у тебя. Ладно, тогда давай я лучше покажу тебе, где мы хотим устроить поселок. Думаю, ты удивишься.
И они направились прочь от плавильни, в лес. Шана охотно двинулась следом за Зедом, радуясь возможности Уйти с палящего солнца в лесную тень.
— А как Железный Народ отнесся к первой партии железа? — спросил Зед со вполне объяснимым интересом.
— Устроили форменный праздник. Во всяком случае, так сообщил Меро, — радостно отозвалась Шана. — Правда, я боюсь, что торговцы были здорово разочарованы.
— Ну, торговцам придется как-то это пережить, — самодовольно произнес Зед. — Теперь мы в состоянии укрепить свою защиту — и теперь мы можем возобновить поставку украшений.
— Как по мне, так давно пора! — пылко воскликнула Шана. — В них нуждаются не только молодые лорды — хотя чем больше драгоценностей мы переправим им, тем больше хлопот они причинят великим лордам. Нет, я хочу, чтобы эти украшения попадали к женщинам и, главное, к рабам!
«Хочу» — это еще было мягко сказано. После того, что ей сообщили Кеман и Дора, Шане отчаянно хотелось, чтобы в эльфийские земли вновь потек ручеек этих украшений. А если им удастся привлечь на свою сторону лорда Киртиана…
А ведь драгоценности могут им в этом помочь. Если у него появится возможность защитить своих людей от эльфийской магии, а свои земли — от магической атаки других эльфийских лордов, все великие лорды, вместе взятые, не соберут такого войска, которое сравнялось бы с верными бойцами Киртиана. Для него могло представлять угрозу лишь магическое нападение.
Да еще предательство. А великие лорды всегда были искусны в этом.
— Так ты думаешь, таким способом можно обезвредить ошейники? — с интересом спросил Зед. — Ведь если это нам не удастся, мы с тем же успехом можем и не тащить к ним это добро.
— Думаю, теперь я знаю, как это сделать. — И она энергично изложила идею, пришедшую ей в голову не далее как сегодня утром. — Если мы сделаем из железа такие штуки вроде захлопывающихся ракушек, чтобы их можно было надевать на берилл, — Шана руками изобразила, как это должно выглядеть, — то ошейники даже можно и не снимать. Все равно после этого камень не будет принимать никаких команд и не сможет причинить никакого вреда человеку.
Зед задумался.
— Любопытно. Рабам вроде наложниц это не поможет — у них ошейник может быть сплошь усеян бериллами, — а вот на обычных рабочих больше одного камушка не надевают. Значит, до тех пор, пока лорды не заменят все ошейники у всех рабов — а это будет накладно даже для них! — мы успеем освободить кучу народу!
Шана радостно заулыбалась.
— Это я придумала. Такие ракушки должны получаться небольшими, и их нетрудно будет распространять. Например, можно тайком привезти целый мешок рабочим в поле; какой-нибудь раб берет кожаное ведро с водой и обносит всех — и готово, все, кто здесь работал, могут срываться и бежать «А еще такие ракушки можно ночью, под покровом темноты доставить в армию. А если к утру бойцы уже будут свободны от принуждения и смогут не опасаться магической атаки, многие ли из них захотят и дальше сражаться за своих хозяев?»
— Хитро! — с восхищением отозвался Зед. — Плохо, что ошейники обычно делаются из металла. Были бы они кожаные, можно было бы засовывать берилл в ракушку и тут же снимать ошейник. А вот и лагерь. Тут народ и хочет устроить свой поселок.
Пока что построек было маловато. Хорошо, что сейчас было лето, и к тому же еще стояла очень хорошая погода — а то эти сооружения вряд ли защитили бы кого-нибудь хотя бы от сильного дождя. Впрочем, Шане уже и сейчас было видно, что место для поселка выбрано великолепно.
И она не замедлила выразить свое одобрение. Шана окончательно убедилась, что они с Лоррином правильно поступили, поручив Зеду руководство горными работами, плавкой железа и подбором людей, хотя прежде Шана сомневалась, получится ли из Зеда лидер. А Каэллах Гвайн, конечно же, яростно возражал против самой мысли о том, что такому юнцу, как Зед, можно доверять хоть какое-то руководство.
Шана быстренько завершила инспекцию — хотя, пожалуй, это было чересчур официальное наименование для ее краткого визита. Все шло прекрасно, просто лучше не придумаешь. На нынешний момент ей даже не нужно было, чтобы добыча железа ускорялась. Если Железному Народу придется некоторое время поджидать каждую новую партию, это только пойдет на пользу торговле. Шане не хотелось, чтобы Железные Люди начали думать, будто запасы сырья не ограничены, и она побеседовала на эту тему с Зедом. Он, с одной стороны, испытал разочарование, а с другой — обрадовался. Зед вовсе не был против поискать еще бывших рабов к себе в команду, но в то же время ему не хотелось, чтобы производство разрослось до такой степени, что он уже не мог бы приглядывать за всем самостоятельно.
В конечном итоге Шана и вьючный мул, груженный новой порцией железа в слитках, прибыли к новой Цитадели на закате.
Как раз вовремя, чтобы нос к носу столкнуться с Каэллахом Гвайном.
Старый волшебник уставился на Шану, и его затрясло от гнева. В считанные мгновения Каэллах Гвайн окончательно утратил контроль над собой.
— Что ты творишь, девчонка?! — завопил он во всю глотку — и, конечно же, все, кто находился в пределах слышимости, тут же сбежались ко входу в пещеру.
— А что, не видно? — огрызнулась Шана. Она вспотела и устала после долгой дороги, поскольку решила, что нет смысла ехать верхом, когда у нее имеются две свои прекрасные ноги, а на мула можно навьючить груз. И теперь она совершенно не склонна была улещивать и успокаивать раздражительного старика.
— Идиотка! — взвизгнул Каэллах Гвайн. — Притащить сюда это.., эту дрянь! Занести ее в пещеры! Да ты с ума сошла! Ненормальная! Как нам работать с магией, когда вся эта гадость будет чуть ли не у нас на голове?
Старые волшебники, сгрудившиеся за спиной у Гвайна, согласно заворчали. Но на этот раз Шана уперлась намертво. Довольно! Этим упрямцам пора приспосабливаться к ситуации, а не надеяться, что с ними и дальше будут носиться как с младенцами!
— Вот так и будете работать — как вся молодежь работает! — отрезала Шана, подбоченясь. — Нет бы поблагодарить меня! Чем больше железа здесь, тем надежнее мы защищены! У вас что, совсем мозги не работают?
Обычно Шана старалась соблюдать хотя бы минимальную вежливость по отношению к старику, и Каэллах Гвайн, опешив от такого отношения, что-то невнятно залепетал.
Это оказалось последней каплей.
— Заткнись, старый дурак! — рявкнула Шана. А поскольку ее сопрано было куда выше по тональности, чем хриплые завывания Гвайна, то даже он ее услышал и уставился на девушку, потрясенно разинув рот.
— С тех самых пор, как мы сюда перебрались, ты только и знаешь, что ныть да жаловаться! — выкрикнула Шана.
Лицо ее горело. — Мы тебя кормим, одеваем, следим, чтобы ты жил с удобствами, а ты ничего, совершенно ничегошеньки не делаешь для остальных! Ты паразит, Каэллах Гвайн, и пользы от тебя не больше, чем от второго носа!
А теперь замолчи и учись работать с магией в присутствии железа, как все остальные, или.., или…
— Что — или? — прошипел Гвайн. — Ты отдашь меня эльфийским лордам? Уж не это ли ты задумала, а? Проклятие Эльфов?
Как ни кипела Шана мгновение назад, услышав это, она мгновенно остыла.
— Нет, — спокойно отозвалась она. — Это только ты думаешь, что я на это способна. Нет. Я поступлю иначе.
Если ты не захочешь приспосабливаться к нашей новой жизни, Каэллах Гвайн, я позабочусь, чтобы с этой минуты никто больше не возился с тобой. Тебе придется самому добывать себе еду — или голодать, самому стирать свои вещи — или ходить грязным, самому рубить дрова — или мерзнуть. Рано или поздно, но ты все-таки научишься вести себя, как подобает взрослому. Ибо давно пора!
И с этими словами Шана развернулась и зашагала прочь, проталкиваясь через толпу набежавших волшебников, молодых и старых.
Кто-то ухватил ее за руку. Шана сперва попыталась было вырваться, потом поняла, что это Лоррин.
— Не уходи, — негромко произнес он. — Подожди немного. Дело еще не закончено.
И он развернул ее лицом к толпе.
— Я слышал ворчание и жалобы, — сказал он так, чтобы слышали все. — Я слышу их с того самого момента, как попал сюда. И я не мог не заметить, что они постоянно исходят из одних и тех же уст. Так давайте же разберемся с этой проблемой раз и навсегда! Я предлагаю всем волшебникам провести совещание!
— Здесь? — удивленно спросил кто-то. — Сейчас?
— Да, здесь и сейчас, — подтвердил Лоррин. — Я даю вам четверть свечи, чтобы собрать сюда всех, и намерен считать, что тем, кто не пришел, безразлично, что творится в новой Цитадели, — а значит, с их мнением можно не считаться.
Почти половина присутствующих тут же рванула в разные стороны — собирать по всей Цитадели друзей и врагов. Шана вопросительно взглянула на Лоррина.
— Ты уверен, что это хорошая идея? — с сомнением спросила она.
— Это все равно произошло бы в ближайшем будущем, — отозвался Лоррин. — Пускай это лучше произойдет неожиданно для обеих сторон. Так у Каэллаха с его приспешниками не будет возможности подготовиться.
— А мы что, готовы? — спросила Шана, недоверчиво глядя на юношу.
— Больше, чем они. А какой вечный грех каждого из нытиков? — спросил Лоррин и сам же торжествующе ответил:
— Лень! Лишь поэтому я им и дал четверть свечи. Как ты думаешь, многие ли из них согласятся побросать все дела и куда-то тащиться?
— Может, и многие. Может, их придет достаточно, чтобы повлиять на ситуацию, — медленно произнесла Шана.
На поляну перед входом тем временем начали сходиться молодые волшебники; их созвали самые младшие ребята, прыснувшие в разные стороны, словно перепелки, и разнесшие известия повсюду, куда только успели добежать за это время — а ноги у них были быстрые.
Лоррин с помощью пары друзей подготовил поляну к проведению собрания. Здесь же рядом располагалось место, где рубили и хранили дрова, и молодые волшебники прикатили оттуда несколько бревен, чтобы те, кому нездоровится, могли присесть, и притащили поленья для себя, Шаны и, возможно, Каэллаха — чтобы их все видели. Каэллах, конечно же, все это время мрачно наблюдал за ними, не трогаясь с места. С каждым мгновением народа становилось все больше, и к тому моменту, как назначенное время истекло, на поляне собрались все волшебники, кроме самых старых или самых ленивых. Но удивительнее всего было появление людей: на собрание явились все люди, обитавшие в Цитадели, все до последнего человека.
Каэллах с помощью двух молодых парней взобрался на свое полено (он усиленно притворялся дряхлым и немощным и явственно переигрывал), а Шана с Лоррином заняли свои места.
— Тихо! — крикнул Лоррин. Вся болтовня тут же стихла, и собравшиеся, послушно застыв, приготовились слушать троих оппонентов. — Ладно, приступим. Я буду вести собрание, поскольку это я его созвал.
— Но ты — любовник Шаны! — брызгая слюной, выпалил раскрасневшийся от злости Каэллах.
Шана хотела было возразить, но Лоррин опередил ее.
Он смерил Каэллаха таким гневным взглядом, что тот побледнел и даже как-то съежился. Никто прежде не знал, каков Лоррин в гневе — а судя по виду, в таком состоянии юноша был вполне способен на убийство.
— Я — не любовник Лашаны, — медленно, с расстановкой произнес он. — Мы с ней друзья. Она сочла возможным положиться на мой опыт, который я приобрел в отцовском поместье, и попросила помочь управиться с вашим недисциплинированным сообществом. Но даже если бы ваше утверждение соответствовало истине, оно не имеет никакого отношения к сложившейся ситуации. А кроме того, это не ваше дело. Если оно кого и касается, так исключительно приемной матери Лашаны, а не вас. Я оскорблен, Каэллах Гвайн. Я требую, чтобы вы держали ваше мнение по этому поводу при себе — или я вас вызову.
«Вызову? Это еще что такое?» — удивленно подумала Шана. А вот Каэллах Гвайн явно понял, о чем идет речь, поскольку побелел еще сильнее и, заикаясь, попытался извиниться.
— Перед нами стоит проблема, — сказал Лоррин, когда старый волшебник умолк, — и она куда серьезнее, чем наличие железа в самой Цитадели или вопрос о количестве народа, занимающегося не.., не ведением домашнего хозяйства, а другими делами.
Лицо Лоррина было непроницаемым, и по его выражению совершенно невозможно было понять, как он сам относится к этому вопросу. То есть Шана-то это знала — а вот приспешники Каэллаха Гвайна явно не могли вычислить, какого же мнения придерживается Лоррин. Может, он и ухаживает за Шаной. Но ведь он — аристократ, привыкший к роскошной жизни в богатом поместье, — так почему бы ему не разделять их мнение? И кстати, а вдруг он просто использует девчонку, чтобы через нее прийти к власти? Шана прямо-таки видела все эти мысли в глазах Каэллаха Гвайна, уставившегося на Лоррина с каким-то новым интересом.
— Каэллах Гвайн, — продолжал тем временем Лоррин, повернувшись к старому волшебнику, — вы достаточно часто делились своим мнением со своими друзьями и сторонниками. Теперь я вынужден потребовать, чтобы вы повторили его во всеуслышание для всех обитателей Цитадели.
Каэллах впился в Лоррина возмущенным взглядом — надеялся, что тот отведет глаза. Но безуспешно. Лоррин держался все так же невозмутимо и непроницаемо.
— Я, как ведущий, не стану отвечать ни на чьи вопросы — даже на ваши. Вы же ответите на вопросы, которые будут задавать все, кроме меня. Я же прослежу, чтобы никто не перебивал друг друга и чтобы всех услышали.
Что?! Подобный поворот событий застал Шану врасплох. Теперь она всерьез заволновалась. Да что это такое он затеял? Конечно же, старые нытики постараются выставить ее в самом дурацком свете…
Но отступать было уже поздно. Лоррин оглядел тех, кто желал высказаться, и предоставил право задать первый вопрос одному из приспешников Каэллаха.
— Это из-за тебя, девчонка, эльфийские лорды напали на наш след! Из-за того, что ты слишком много о себе вообразила! — выкрикнул старик. Его буквально-таки трясло — так ему не терпелось сквитаться с Шаной при свидетелях. — Если бы ты не делала вид, что ты и есть то самое мифическое Проклятие Эльфов, мы бы и сейчас жили в старой Цитадели, в покое и уюте!
«Думай! Не спеши — думай!»
— Я никогда не называла себя Проклятием Эльфов, — отозвалась Шана. От страха и раздражения у нее все внутренности словно завязало узлом и тяжело было дышать. — Я даже не слышала ни о каком Проклятии Эльфов, пока не очутилась в Цитадели. А кроме того, эту историю с Проклятием Эльфов начали драконы, а вовсе не я! — Она отыскала в толпе Отца-Дракона, принявшего облик полукровки. — Ведь правда, Каламадеа?
Головы всех присутствующих тут же повернулись в его сторону. Некоторые осторожные старые волшебники, разделявшие с Каэллахом его нелюбовь к драконам, предпочли отодвинуться в сторонку. Отец-Дракон скромно кашлянул.
— Ну, в основном это моих рук дело, — признался он. — Но вообще — да. Это мы, драконы, создали легенду о Проклятии Эльфов — и были удивлены не меньше вашего, когда легенда вдруг ожила. — Каламадеа оживился — видимо, тема была благодатная. — Мы, драконы, верим, что некоторые существа от рождения наделены огромной хаменлеаи, силой, которая управляет судьбой, вместо того чтобы подчиняться ей. И я говорю вам всем: Лашана еще во младенчестве выказывала такую неимоверную хаменлеаи, что, даже если бы она выросла в глуши, среди единорогов, легенда бы все равно воплотилась через нее. Теперь это признали все драконы, хотя и не все они относятся к Лашане по-дружески. Куда бы она ни направилась, за ней повсюду будут следовать великие перемены.
Шана никак не ожидала, что Каламадеа заведет речь об этом, но она храбро продолжила с того самого момента, на котором остановилась:
— А насчет того, что вы могли бы до сих пор проживать в Цитадели, — я сильно сомневаюсь, что вам еще долго удавалось бы оставаться незамеченными. Вы слишком много рисковали. Как минимум кто-нибудь непременно бы заинтересовался, отчего это вдруг исчезает столько вещей и продуктов и куда они деваются. Эльфийские лорды начали задумываться об этом еще до того, как я попала к вам.