Страница:
Я ведь и вправду провинциал, и я впервые присутствовал на судебном поединке. И я от души извиняюсь за свою невоспитанность. Я не хотел никого обидеть.
Он снова повернулся к кузену. Аэлмаркин держался столь приветливо, что это не могло быть ничем иным, кроме как маской. Наверняка он все еще в ярости.
— Кузен, я должен попросить у тебя прощения за то, что без спроса устроил эту демонстрацию в твоих владениях. Но, честно говоря, это был единственный судебный поединок, на который меня пригласили, и я побоялся упускать подобный случай. Они ведь на земле не валяются.
На самом деле Киртиан не надеялся, что ему удастся задобрить Аэлмаркина. Но, по крайней мере, видно будет, что он старался.
— Я бы на твоем месте, Аэлмаркин, не стал из-за этого волноваться, — приподняв бровь, сказал лорд Киндрет Аэлмаркину, стоявшему с непроницаемым лицом. — Уверяю тебя, эта небольшая демонстрация лишь улучшит твою репутацию. Если хочешь, я могу даже рассказать всем, что ты сговорился с Киртианом…
— И с какой же целью, мой лорд? — сухо поинтересовался Аэлмаркин.
— О, с самой достойной. Ты осознавал, какие ужасные потери мы понесли в кампании против так называемых молодых лордов. Учитывая возраст и общественное положение двух твоих главных гостей, ты предположил, что я прибуду посмотреть на этот поединок. Конечно же, ты знал, насколько я заинтересован в методах, позволяющих ускорить подготовку рабов-бойцов. — Лорд Лайон улыбнулся и сделался похож на огромного кота, прижавшего добычу когтистой лапой. — И потому ты решил помочь своему юному кузену — а заодно и себе — и предоставить свои владения, дабы он мог продемонстрировать нам плоды своего увлечения. А?
Лицо Аэлмаркина осталось столь же непроницаемым, но эльфийский лорд поклонился:
— Как скажете, мой лорд. Я искренне вам признателен.
— Равно как и я тебе.
Последняя фраза лорда Лайона явно была разрешением удалиться, и Аэлмаркин это понял.
— Прошу прощения, мой лорд, но я должен вернуться к своим гостям. — И Аэлмаркин снова поклонился.
Лорд Лайон отпустил его небрежным жестом, и Аэлмаркин ушел. Его неестественно ровная осанка сулила дальнейшие неприятности Киртиану. Но до них еще надо было дожить; а пока что Киртиану предстояло иметь дело с куда более крупным и опасным хищником. Аэлмаркин в лучшем случае шакал. А вот лорд Киндрет — настоящий лев.
— Позвольте еще раз поблагодарить вас, мой лорд, — совершенно искренне сказал Киртиан.
Лорд Лайон хмыкнул и оглядел Киртиана, словно подозревая, что тот куда умнее, чем кажется.
— Ну что ж, надеюсь, ты не будешь против, если я в ближайшие дни нанесу тебе визит. Я желаю поговорить с тобой о твоих методах обучения — ну и о прочем.
— Я к вашим услугам, лорд Лайон, — отозвался ошеломленный Киртиан. — Я пришлю в Зал Совета печать от портала на ваше имя.
И прежде чем Киртиан сообразил, что тут еще можно сказать, старый лорд отсалютовал ему и направился к выходу. А остатки его свиты потянулись следом.
Глава 7
Он снова повернулся к кузену. Аэлмаркин держался столь приветливо, что это не могло быть ничем иным, кроме как маской. Наверняка он все еще в ярости.
— Кузен, я должен попросить у тебя прощения за то, что без спроса устроил эту демонстрацию в твоих владениях. Но, честно говоря, это был единственный судебный поединок, на который меня пригласили, и я побоялся упускать подобный случай. Они ведь на земле не валяются.
На самом деле Киртиан не надеялся, что ему удастся задобрить Аэлмаркина. Но, по крайней мере, видно будет, что он старался.
— Я бы на твоем месте, Аэлмаркин, не стал из-за этого волноваться, — приподняв бровь, сказал лорд Киндрет Аэлмаркину, стоявшему с непроницаемым лицом. — Уверяю тебя, эта небольшая демонстрация лишь улучшит твою репутацию. Если хочешь, я могу даже рассказать всем, что ты сговорился с Киртианом…
— И с какой же целью, мой лорд? — сухо поинтересовался Аэлмаркин.
— О, с самой достойной. Ты осознавал, какие ужасные потери мы понесли в кампании против так называемых молодых лордов. Учитывая возраст и общественное положение двух твоих главных гостей, ты предположил, что я прибуду посмотреть на этот поединок. Конечно же, ты знал, насколько я заинтересован в методах, позволяющих ускорить подготовку рабов-бойцов. — Лорд Лайон улыбнулся и сделался похож на огромного кота, прижавшего добычу когтистой лапой. — И потому ты решил помочь своему юному кузену — а заодно и себе — и предоставить свои владения, дабы он мог продемонстрировать нам плоды своего увлечения. А?
Лицо Аэлмаркина осталось столь же непроницаемым, но эльфийский лорд поклонился:
— Как скажете, мой лорд. Я искренне вам признателен.
— Равно как и я тебе.
Последняя фраза лорда Лайона явно была разрешением удалиться, и Аэлмаркин это понял.
— Прошу прощения, мой лорд, но я должен вернуться к своим гостям. — И Аэлмаркин снова поклонился.
Лорд Лайон отпустил его небрежным жестом, и Аэлмаркин ушел. Его неестественно ровная осанка сулила дальнейшие неприятности Киртиану. Но до них еще надо было дожить; а пока что Киртиану предстояло иметь дело с куда более крупным и опасным хищником. Аэлмаркин в лучшем случае шакал. А вот лорд Киндрет — настоящий лев.
— Позвольте еще раз поблагодарить вас, мой лорд, — совершенно искренне сказал Киртиан.
Лорд Лайон хмыкнул и оглядел Киртиана, словно подозревая, что тот куда умнее, чем кажется.
— Ну что ж, надеюсь, ты не будешь против, если я в ближайшие дни нанесу тебе визит. Я желаю поговорить с тобой о твоих методах обучения — ну и о прочем.
— Я к вашим услугам, лорд Лайон, — отозвался ошеломленный Киртиан. — Я пришлю в Зал Совета печать от портала на ваше имя.
И прежде чем Киртиан сообразил, что тут еще можно сказать, старый лорд отсалютовал ему и направился к выходу. А остатки его свиты потянулись следом.
Глава 7
К тому моменту, как Джель и второй телохранитель вошли в раздевалку, оттуда уже исчезли все следы кровавого происшествия, предшествовавшего их поединку. Даже доспехи унесли. Остались лишь сами гладиаторы в одеждах с гербами соперничавших домов. Они сидели, сбившись в две группы, и старательно поддерживали дистанцию. Теперь, без доспехов и оружия, они показались Джелю вопиюще, до нелепости юными. Это же просто мальчишки какие-то! Завидев Джеля и человека лорда Киндрета, гладиаторы принялись с почтительного расстояния пожирать их глазами. Джель с трудом сдержал улыбку; на мальчишеских лицах читалось неприкрытое восхищение героями.
И неудивительно: ведь они не только спасли эту детвору от ран и смерти — они показали такой класс боя, какой ребятне наверняка никогда не доводилось видеть. Джель тихо порадовался, что возвращается к себе в поместье, подальше от этих восхищенных взоров.
Когда Джель, последовав примеру Каэта Джареда, снял доспехи и одежду и зашел в выбранную душевую кабинку — столь уверенно, словно она всегда ему принадлежала, — он даже не рад был возможности вымыться после напряженного боя. От всех этих благоговейных взоров Джелю было как-то не по себе. Он нырнул под теплый водопад, чтобы успокоить мышцы: все-таки ему пришлось драться без подготовки, даже не разогревшись. Интересно, а почему другие бойцы до сих пор не заговорили с ним — или, по крайней мере, с Каэтом Джаредом? Ну ладно, с ним они не знакомы, но ведь Каэта они наверняка знают, хотя бы в лицо. «Ну, языки у них есть, — сказал себе Джель, сунув голову под горячую воду и ощущая, как струйки текут по шее и спине. — Если они не хотят ими пользоваться, это уже не мое дело».
Каэт Джаред, должно быть, больше Джеля привык к этому странному, почти боязливому отношению со стороны других людей. По крайней мере, он вел себя так, будто никаких гладиаторов тут просто не было.
«Во всяком случае, на первый взгляд».
А вот наметанному глазу Джеля видно было, что Каэт подмечает и анализирует каждое движение окружающих, даже самое незначительное. А это свидетельствовало о навыках не только телохранителя, но и убийцы. Что ж, учитывая положение, которое занимает лорд Киндрет, и нынешние неспокойные времена, в этом есть смысл. И другие высшие лорды, и молодые лорды вполне могли пожелать вернуться к древнему способу устранения препятствий.
А кто надежнее защитит от убийцы, чем другой убийца?
Однако же Джель не мог избавиться от подозрений. За всю свою жизнь он видел всего четверых убийц, и одним из них был он сам.
«А ведь раз я догадался насчет его, то и Каэт мог догадаться насчет меня…»
Вторым был учитель Джеля, третьим — учитель его учителя: этакая династия специально обученных людей, охраняющих лорда поместья — так, на всякий случай. Четвертого Джель видел на аукционной площади — но в каталоге продаж ничего не упоминалось о его особых навыках.
На миг Джеля одолело искушение — ведь неплохо было бы иметь под рукой еще одного человека, которому в случае чего можно было доверить безопасность лорда, — но все-таки он не стал ничего говорить сенешалю, выискивавшему подходящих подростков, чтобы предоставить им свободу в рамках поместья. Нет, идея определенно была неудачная. Он, Джель, как и его учитель до него, должен сам обучить своего преемника. И кроме того, неизвестно было ни откуда этот человек, ни почему его выставили на продажу.
На мгновение Джель с теплотой вспомнил своего учителя. Хаккон Шор был для него все равно что отец — пускай и не родной. Он возился с Джелем с того самого момента, как у Джеля обнаружились задатки атлета. Это ему Джель был обязан всем своим воинским искусством. У Хаккона не было сыновей — только дочери. Конечно, вполне можно было бы обучить на телохранительниц дочерей, но девочки уродились не в отца: слишком уж они были мягкими и рассеянными, просто совершенно не замечали, что происходит вокруг. И хотя Тирит Шор, отец Хаккона, говорил, что жалеть тут не о чем, Джель знал, какое это разочарование для старика — что у него нет сына, способного встать рядом с лордом…
Одетым Каэт Джаред вовсе не походил на убийцу. Высокий, худощавый, с бледной кожей, темно-рыжими волосами и длинными, изящными пальцами, он не выглядел особенно сильным. А вот если увидеть его обнаженным — или в бою, — становилось ясно, что Каэт куда сильнее и подвижнее, чем кажется. У него не было ни унции лишнего веса, а мышцы были прочными, словно проволока.
Интересно, а остальные заметили необычную бдительность и осторожность Каэта Джареда? Джель подумал и решил, что навряд ли. Они ведь обычные бойцы, их не учили подмечать подобные вещи и делать выводы. Наверное, парни просто потрясены их мастерством — и бескровным завершением схватки.
Возможно, отчасти их благоговейный трепет вызван именно тем, что ни у Каэта, ни у Джеля шрамов нет. При старых методах тренировки двое воинов, встречаясь, определяли уровень искусства противника не по боевым отметинам, а по их отсутствию. Отсутствие шрамов на теле означало, что лорд настолько ценит своего бойца, что готов потратить магию на его исцеление, — либо боец настолько проворен, что ни одному противнику еще не удалось его достать. А у них обоих были лишь незначительные царапины, давно уже затянувшиеся.
Джель высунул голову из-под струи воды и встряхнулся, словно пес. И заметил, что Каэт наблюдает за ним краем глаза. Каэт понял, что его засекли, и неожиданно улыбнулся.
— Такого хорошего боя у меня не было уже давно, дружище, — сказал он, повысив голос, чтобы перекрыть шум воды. — Ты меня удивил.
— Да и ты меня, — не таясь, признался Джель. Окружавшие их безмолвствующие гладиаторы тут же насторожились, ловя каждое слово. — И я честно скажу: если бы ты тренировался по системе лорда Киртиана, ты бы настолько меня превосходил, что мне бы не светило с тобой тягаться.
— Ну, это бабушка надвое сказала, — быстро произнес Каэт, и уязвленное самолюбие Джеля притихло. — Но если я хоть сколько-то знаю лорда Киндрета, он введет у себя эту вашу систему самое позднее через месяц. А если он так поступит, все прочие лорды тут же последуют его примеру — или прослывут провинциалами, отставшими от жизни. С его влиянием он с легкостью получит у Совета разрешение на внедрение этой системы.
У толпящихся вокруг гладиаторов вырвался единодушный приглушенный вздох. Так вот что их интересовало!
Видимо, Каэт об этом знал. Джель посочувствовал гладиаторам: ведь для них эта новость все равно что отмена смертного приговора.
«Да какое „все равно что“? Клянусь Звездами, это и есть самая настоящая отмена смертного приговора! Интересно, сколько их товарищей погибло во время тренировок и сколько — на этих самых судебных поединках ради улаживания хозяйской распри? А теперь им бояться нечего — разве что их погонят вместе с армией старых лордов против волшебников или мятежников».
— Я бы, пожалуй, сказал, что ты прав, — согласился Джель. Он махнул рукой перед водопадом, чтобы тот остановился, потом взял с вешалки полотенце. Тут появился слуга и объявил гладиаторам, что их достопочтенные лорды призывают их для возвращения в поместья. Жестоко разочарованные бойцы потянулись прочь из раздевалки.
Каэт тоже остановил свой каскад взмахом руки, и плеск воды сменился тишиной. Он ухватил полотенце, вытерся, потом обвязал его вокруг пояса, последовав примеру Джеля, и насмешливо улыбнулся сотоварищу.
— Ну наконец-то все убрались! — сказал он.
Джель хмыкнул. У этого человека было весьма примечательное для убийцы чувство юмора, и он нимало не стеснялся его выказывать.
— Мне бы и в голову не пришло, что мои речи могут быть настолько завораживающими.
«Ну конечно же, он здесь случайно. Убийц обычно посылают против ключевых людей в свитах эльфийских лордов, а знать, кто играет роль телохранителя при Киртиане, не мог никто. Или все-таки могли?»
— Ну уж, они в любом случае интереснее их речей. — Каэт кивком указал на дверь. — У этих несчастных болванов только и разговоров, что о боях, еде и бабах. Ты бы сам в этом быстро убедился, если бы у них хватило храбрости заговорить с тобой.
Джель приподнял бровь.
— Ну, они ведь еще молоды, — заметил он, проходя следом за Каэтом в главную комнату.
— И при старой системе они вряд ли успели бы повзрослеть, — откликнулся Каэт, достав свою одежду из шкафчика и переложив на полированную деревянную лавку. — Сколько лет самому старшему из ваших бойцов?
Джель подумал, прежде чем ответить, а чтобы потянуть время, притворился, будто занят собственной одеждой.
— Ну, если считать бойцов в отставке, которые, в принципе, еще смогут взяться за оружие, если придется оборонять поместье, то самому старшему недавно исполнилось семьдесят восемь.
Каэт, который как раз в этот момент потянулся за брюками, остановился и присвистнул.
— Ничего себе! Я ни разу не видел человека таких лет — а уж о бойце и вообще говорить нечего. Ты хочешь сказать, что твой лорд не усыпляет их, а просто отпускает попастись на травке? Великие Предки, да сколько ж у вас таких отставных бойцов?!
— Да я точно не знаю, — отозвался Джель. Его подозрения вновь подняли голову. "Он задает слишком много вопросов. Он — обученный убийца, это я точно знаю.
А вдруг его мишень — Киртиан?"
Это было вполне возможно. Лорд Киндрет мог оказаться покровителем и союзником несносного Аэлмаркина. Возможно, он просто выждет некоторое время, разузнает все о киртиановской системе обучения, а потом уничтожит неудобного кузена Аэлмаркина.
«На самом деле, его вполне могли доставить сюда, чтобы он прямо здесь избавился от Киртиана, — возможно, именно затем Киртиана сюда и пригласили! Раньше ведь такого не бывало! А что, если лорд Киндрет именно поэтому хочет заявиться к нам в поместье: отделаться от Киртиана так, чтобы свидетелей не было, — а может, избавиться заодно и от леди?!»
К этому времени у Джеля открылось второе дыхание, а беспокойство лишь придало ему сил. А ничего не подозревающий Каэт как раз повернулся к нему спиной. Если обученный убийца когда-нибудь бывает уязвимым, то сейчас настал именно такой момент.
И Джель принялся действовать, не медля ни секунды.
Он как раз наклонился завязать шнурки — и теперь, не выпрямляясь, перешел в атаку: бросился на Каэта и впечатал его в стену. Каэт крякнул от удара, но прежде чем Джель успел обездвижить убийцу, тот умудрился извернуться. Реакция у него была как у змеи, и он развернулся лицом к Джелю — но тот уже успел схватить его за запястья и притиснуть Каэта коленом. Каэт снова оказался прижат к стене.
«А ноги у него свободны. Если он сумеет провести подсечку…»
Несколько томительно долгих мгновений Джель ждал, что скажет или сделает Каэт, но тот лишь бесстрастно смотрел в его серо-фиолетовые глаза. Руки его были расслаблены, да и вообще ничто в поведении Каэта не указывало на готовность бороться.
«А если это уловка, чтобы я утратил бдительность?..»
— Могу ли я спросить, чем вызваны твои.., э-э.., весьма неожиданные действия? — в конце концов спокойно произнес Каэт. Он говорил еле слышно, но весьма вежливо, невзирая на обстоятельства.
Джель смерил его пристальным взглядом, но Каэт не опустил глаз.
— Надеюсь, ты не станешь отрицать, что ты — убийца? — так же спокойно отозвался он.
— А! — В бесстрастном взгляде скользнуло понимание.
Губы дрогнули в слабой улыбке. — Теперь ясно! Ты решил, что лорд Киндрет нацелил меня на тебя — или, возможно, на твоего хозяина! Успокойся, дружище: насколько мне известно, лорду Киртиану ничего не грозит — если не считать опасности со стороны его завистливого кузена. А тебе вообще ничего не грозит — по крайней мере, с моей стороны.
Голос Каэта звучал совершенно искренне, и Джелю захотелось ему поверить.
— Но ты не отрицаешь, что ты — убийца…
Инстинкты Джеля вошли в противоречие с разумом.
Инстинкты и чувства твердили, что Каэт говорит правду — а более цинично настроенный разум предупреждал, что это может быть хитростью. И все же он испытывал сильное искушение отпустить этого человека — ну не похожи были его слова на ложь, и все!
— Да вроде незачем, раз ты все равно меня раскусил, — отозвался Каэт с поразительным для подобной ситуации юмором. — Хотя мой собственный лорд далеко не так наблюдателен, как ты, и совершенно не в курсе насчет моей подготовки. Я к нему попал с аукциона, после смерти прежнего хозяина — надо сказать, о нем никто плакать не стал. Как говорится, ставши убийцей, от этой шкуры не откажешься, — но Лайону лорду Киндрету я сказал, что являюсь действующим агентом, но не действующим убийцей. А о самых тайных своих умениях я вообще не стал ему рассказывать.
Хмыкнув, Джель медленно, осторожно убрал ногу и отпустил руки Каэта. Тот так же медленно опустил их, потер запястья, потом повращал кистями, проверяя, как они работают.
— И как же ты умудрился стать недействующим убийцей?
— А ты глянь сам.
Каэт расстегнул ворот туники и поднял голову повыше, чтобы Джель мог хорошо разглядеть его рабский ошейник. На нем красовалась печать — но не лорда Киндрета, а покойного лорда Дирана, о котором, как заметил Каэт, плакать никто не стал.
Загадка начала проясняться.
«Благородный лорд Диран, обучавший своих рабов навыкам, которых лучше не касаться.., его поместье было разделено между наследниками, а часть имущества пошла с аукциона. Там-то я и видел еще одного убийцу!»
Подделать такую печать невозможно. Раз Каэт до сих пор носит ошейник Дирана, значит, он перешел к другому хозяину уже после его смерти. В противном случае новый хозяин потребовал бы, чтобы прежний ошейник сняли и заменили его собственным. Джель отступил, предоставляя Каэту чуть большую свободу движений.
— Любопытно.
— Мой возлюбленный бывший хозяин, — сказал Каэт с иронией, не ускользнувшей от внимания Джеля, — был не из тех эльфийских лордов, которые позволяют себе забывать традиции Предков.
— Включая убийство? — ровным тоном поинтересовался Джель.
Каэт кивнул. Он держался с достоинством, и это невольно произвело впечатление на Джеля.
— Включая и его. Меня принялись обучать с самого детства, поскольку я выказал необычайную способность пробираться в различные охраняемые места и ускользать оттуда непойманным. Ты, конечно, можешь мне не верить, но мне никогда не доводилось применять свое искусство против эльфийских лордов…
— Хотя Диран охотно бы на это пошел, если бы думал, что ему удастся выйти сухим из воды, — перебил его Джель. Каэт снова кивнул, но на этот раз вдобавок пожал плечами.
— Может, и так. Но обычно я занимался тем, что добывал для Дирана разнообразные сведения. Так оно обстояло и на момент его кончины. И когда поместье разделили, а рабов отправили на аукцион, меня, по незнанию, внесли в список как агента и телохранителя.
И Каэт развел руками.
— И ты, конечно же, не имел ни малейшего желания просвещать покупателей. — Джель не сумел сдержать улыбки. Если эта история правдива, Каэт и вправду чертовски смышленый мужик. «Еще бы он стал им об этом сообщать — ведь тогда лорды скорее уничтожили бы его, чем допустили, чтобы кто-то из них завладел обученным убийцей!» — А удрать тебе, конечно же, не приходило в голову.
— Еще как приходило! — отозвался Каэт. Он уселся на скамейку и жестом предложил Джелю последовать его примеру. — Не беспокойся, нас никто не подслушивает.
Если бы за нами хоть как-то следили, сюда бы непременно кто-то вломился, когда ты в меня вцепился. Я обошелся Киндрету в чертову кучу денег, и если кто-то лишит его моих услуг, он примет это близко к сердцу.
«А может, это всего лишь часть плана. Хотя очень уж запутанно и сложно получается. Пожалуй, лучше я доверюсь чутью и поверю Каэту на слово».
— Конечно, я подумывал, не сбежать ли к волшебникам или диким людям, — повторил Каэт. — Но.., ну, я разузнал насчет ошейников кое-что новенькое, такое, чего мне знать не полагалось. Только Диран мог подчинить меня при помощи этого ошейника. А теперь, когда он умер, ни один эльфийский лорд ничего мне не сделает посредством ошейника — разве что он сильнее Дирана в магии или хотя бы равен ему. Это, конечно, неплохое основание для побега. Но Диран был сообразительным ублюдком — в точности как о нем говорят. Меня по-прежнему можно выследить благодаря ошейнику. А если я попытаюсь его снять, мне голову оторвет. Это Диран так подстраховался, на тот случай, если меня кто-нибудь захочет подчинить.
Джель скривился. Да, чтоб придумать такое, нужна была очень мощная магия и очень жестокий разум.
— Потому-то я обдумал все это и счел за лучшее притвориться одним из обычных рабов Дирана и вместе с ними отправиться на аукцион, — с небрежной улыбкой подытожил Каэт. — В конце концов, я вполне мог удрать и попозже, если новый хозяин окажется совершенно невыносимым. Я, в общем, в состоянии так спланировать побег, чтобы у меня были неплохие шансы к тому моменту, как мое отсутствие обнаружат, забраться так далеко, что меня будет уже бессмысленно разыскивать. А на момент смерти Дирана я находился в таких обстоятельствах, что не смог бы этого провернуть.
— А что, если Киндрет когда-нибудь узнает от других рабов Дирана… — начал было Джель, но Каэт тут же перебил его, спокойно покачав головой:
— Это вряд ли. Все, кто знал о моей подготовке, уже умерли — по большей части от рук Дирана. — На один лишь краткий миг в голосе Каэта проскользнули нотки горечи, но он тут же взял себя в руки. — Честно говоря, изо всех старых лордов Киндрет — последний, кто станет использовать убийцу. Он достаточно силен, чтобы самому справиться с грязной работой, и достаточно безжалостен, чтобы это доставляло ему удовольствие. Нет, я больше в этих делах не участвую — разве что для самозащиты, если вынудят. А так, в целом, я скорее доволен. Киндрет хорошо обращается с ценным имуществом, а обязанности у меня нетрудные — если сравнивать с той работой, которую я выполнял для Дирана.
Джель уловил прозвучавшую в словах Каэта завуалированную угрозу, но предпочел от нее отмахнуться.
— Меня ни капли не колышет, как ты распоряжаешься своими умениями, пока ты не трогаешь лорда Киртиана.
Он не совладал со своими чувствами, и в голосе его проскользнуло яростное стремление защитить молодого лорда.
Каэт медленно сощурился и на миг впился взглядом в глаза Джеля.
— Интересно… — пробормотал он. — Я кой-чего слыхал насчет людей лорда Киртиана…
Он покачал головой, словно так и не пришел ни к какому выводу.
— Мне много чего приходится слышать, как и всем телохранителям. Киндрет в этом ничуть не лучше остальных лордов: он просто не думает, что его рабы могут что-то увидеть или услышать. Надеюсь, ты мне поверишь, если я скажу, что планы лорда Киндрета настолько сложны и рискованны, что вряд ли он когда-нибудь найдет обученного убийцу, которого можно было бы в них посвятить.
— Может, он не станет использовать убийцу против старых лордов и молодежи, не примкнувшей к мятежу, — возразил Джель. — А как насчет мятежников, молодых лордов?
— Не исключено, если среди них выделится лидер, который сумеет объединить мятежников и заставить действовать заодно, — признал Каэт. — Но скорее свиньи полетят, чем это случится. А кроме того, даже если бы он и захотел пойти на крайние меры — сыновья ведь на дороге не валяются. Родня предполагаемых жертв предпочла бы не уничтожать блудных сыновей, а вернуть их в лоно семьи.
Он улыбнулся, но на этот раз в улыбке не было ни капли юмора.
— В конце концов, юнец, которому аккуратно сотрут все мятежные мысли, вполне сможет породить следующего наследника. И все будут счастливы, даже если все остальное время он будет сидеть в углу и пускать слюни.
Эти слова потрясли Джеля. Он слыхал, будто некоторые из старых лордов способны изменять разум и воспоминания других эльфов, но сейчас он впервые получил подтверждение этим слухам, которые втайне считал всего лишь очередным нелепым вымыслом.
Однако он изо всех сил постарался сохранить внешнюю бесстрастность.
— Ну, если посмотреть на дело с этой стороны, ты, пожалуй, прав. Родственники убитого вовсе не проникнутся любовью к Киндрету, если он уничтожит их наследника — как бы они сами ни относились к этому наследнику, пока он был жив. — Джель покачал головой и дал волю отвращению. — Черт, ну и гадюшник! Как ты только в нем живешь?
— Научился. — Теперь Каэт и вправду расслабился.
Джель понял, что тот нарочно продемонстрировал свою открытость, и ощутил, что теперь Каэт доверяет ему — насколько он вообще способен кому-то доверять. — В обществе эльфийских лордов политика — это высокое искусство. Иногда мне даже жаль, что никто никогда не узнает, насколько я сам искусен в этом деле.
Джель усмехнулся, и Каэт улыбнулся в ответ — открыто, без притворства.
— Ну, я человек простой, и я тебе честно скажу: я куда лучше смыслю в сражениях, чем в политике.
— Да, это куда чище и пристойнее. — В голосе Каэта звучало такое глубокое сожаление, что оно невольно захлестнуло и Джеля. На миг они оба умолкли, потом Каэт кашлянул. — Ну, ладно.., может, пока лорд Киндрет не удивился, чего это я тут так долго сижу, и не послал за мной, может, ты мне что-нибудь расскажешь насчет этих ваших методов обучения, которые применяет лорд Киртиан?
Джель внимательно всмотрелся в лицо Каэта и пришел к интересному выводу.
«Он это дело одобряет. Конечно, если его хозяин спросит, о чем мы тут говорили, так у Каэта будет что ему скормить. Но он и сам хочет разузнать побольше. Занятно. Мне бы и в голову никогда не пришло, что убийца будет заинтересован в сохранении чужих жизней».
— Он делает при помощи магии что-то такое, что поначалу делать сложно, но большой силы на это не расходуется, — сказал Джель. — Во всяком случае, так он мне говорил. Но я не лорд и подробностей не знаю.
Он задумался на мгновение, пытаясь припомнить, как Киртиан в первый раз создавал эти заклинания.
— Там задействовано два разных вида магии. Одним заклинанием он создает оружие, которое на вид и по весу совсем как настоящее, но по сути это такая иллюзия. А второе он накладывает на бойцов, которые работают с этим оружием, чтобы они правильно реагировали на его воздействие.
— В смысле — ощущали его? — уточнил Каэт. В глазах его читался живейший интерес.
— Ну, примерно так. Больше, наверное, никто из людей в этом не поймет. — Джель облизал губы. — Как бы там ни было, это от второго заклинания я засветился, когда ты меня ударил, и меня встряхнуло. Когда лорд Киртиан проделывал это в первый раз, ему потребовался почти целый день. Он говорит, что постепенно, когда к этому привыкаешь, становится легче. И опять же, по его словам, наложить заклинание на группу людей лишь ненамного сложнее, чем на одного, — он когда-то сказал что-то насчет того, что магия получает дополнительную энергию и сама себя копирует, пока ты ее подпитываешь. — Джель смущенно рассмеялся. — Ну, может, это звучит глупо, но ничего больше я сказать не могу.
И неудивительно: ведь они не только спасли эту детвору от ран и смерти — они показали такой класс боя, какой ребятне наверняка никогда не доводилось видеть. Джель тихо порадовался, что возвращается к себе в поместье, подальше от этих восхищенных взоров.
Когда Джель, последовав примеру Каэта Джареда, снял доспехи и одежду и зашел в выбранную душевую кабинку — столь уверенно, словно она всегда ему принадлежала, — он даже не рад был возможности вымыться после напряженного боя. От всех этих благоговейных взоров Джелю было как-то не по себе. Он нырнул под теплый водопад, чтобы успокоить мышцы: все-таки ему пришлось драться без подготовки, даже не разогревшись. Интересно, а почему другие бойцы до сих пор не заговорили с ним — или, по крайней мере, с Каэтом Джаредом? Ну ладно, с ним они не знакомы, но ведь Каэта они наверняка знают, хотя бы в лицо. «Ну, языки у них есть, — сказал себе Джель, сунув голову под горячую воду и ощущая, как струйки текут по шее и спине. — Если они не хотят ими пользоваться, это уже не мое дело».
Каэт Джаред, должно быть, больше Джеля привык к этому странному, почти боязливому отношению со стороны других людей. По крайней мере, он вел себя так, будто никаких гладиаторов тут просто не было.
«Во всяком случае, на первый взгляд».
А вот наметанному глазу Джеля видно было, что Каэт подмечает и анализирует каждое движение окружающих, даже самое незначительное. А это свидетельствовало о навыках не только телохранителя, но и убийцы. Что ж, учитывая положение, которое занимает лорд Киндрет, и нынешние неспокойные времена, в этом есть смысл. И другие высшие лорды, и молодые лорды вполне могли пожелать вернуться к древнему способу устранения препятствий.
А кто надежнее защитит от убийцы, чем другой убийца?
Однако же Джель не мог избавиться от подозрений. За всю свою жизнь он видел всего четверых убийц, и одним из них был он сам.
«А ведь раз я догадался насчет его, то и Каэт мог догадаться насчет меня…»
Вторым был учитель Джеля, третьим — учитель его учителя: этакая династия специально обученных людей, охраняющих лорда поместья — так, на всякий случай. Четвертого Джель видел на аукционной площади — но в каталоге продаж ничего не упоминалось о его особых навыках.
На миг Джеля одолело искушение — ведь неплохо было бы иметь под рукой еще одного человека, которому в случае чего можно было доверить безопасность лорда, — но все-таки он не стал ничего говорить сенешалю, выискивавшему подходящих подростков, чтобы предоставить им свободу в рамках поместья. Нет, идея определенно была неудачная. Он, Джель, как и его учитель до него, должен сам обучить своего преемника. И кроме того, неизвестно было ни откуда этот человек, ни почему его выставили на продажу.
На мгновение Джель с теплотой вспомнил своего учителя. Хаккон Шор был для него все равно что отец — пускай и не родной. Он возился с Джелем с того самого момента, как у Джеля обнаружились задатки атлета. Это ему Джель был обязан всем своим воинским искусством. У Хаккона не было сыновей — только дочери. Конечно, вполне можно было бы обучить на телохранительниц дочерей, но девочки уродились не в отца: слишком уж они были мягкими и рассеянными, просто совершенно не замечали, что происходит вокруг. И хотя Тирит Шор, отец Хаккона, говорил, что жалеть тут не о чем, Джель знал, какое это разочарование для старика — что у него нет сына, способного встать рядом с лордом…
Одетым Каэт Джаред вовсе не походил на убийцу. Высокий, худощавый, с бледной кожей, темно-рыжими волосами и длинными, изящными пальцами, он не выглядел особенно сильным. А вот если увидеть его обнаженным — или в бою, — становилось ясно, что Каэт куда сильнее и подвижнее, чем кажется. У него не было ни унции лишнего веса, а мышцы были прочными, словно проволока.
Интересно, а остальные заметили необычную бдительность и осторожность Каэта Джареда? Джель подумал и решил, что навряд ли. Они ведь обычные бойцы, их не учили подмечать подобные вещи и делать выводы. Наверное, парни просто потрясены их мастерством — и бескровным завершением схватки.
Возможно, отчасти их благоговейный трепет вызван именно тем, что ни у Каэта, ни у Джеля шрамов нет. При старых методах тренировки двое воинов, встречаясь, определяли уровень искусства противника не по боевым отметинам, а по их отсутствию. Отсутствие шрамов на теле означало, что лорд настолько ценит своего бойца, что готов потратить магию на его исцеление, — либо боец настолько проворен, что ни одному противнику еще не удалось его достать. А у них обоих были лишь незначительные царапины, давно уже затянувшиеся.
Джель высунул голову из-под струи воды и встряхнулся, словно пес. И заметил, что Каэт наблюдает за ним краем глаза. Каэт понял, что его засекли, и неожиданно улыбнулся.
— Такого хорошего боя у меня не было уже давно, дружище, — сказал он, повысив голос, чтобы перекрыть шум воды. — Ты меня удивил.
— Да и ты меня, — не таясь, признался Джель. Окружавшие их безмолвствующие гладиаторы тут же насторожились, ловя каждое слово. — И я честно скажу: если бы ты тренировался по системе лорда Киртиана, ты бы настолько меня превосходил, что мне бы не светило с тобой тягаться.
— Ну, это бабушка надвое сказала, — быстро произнес Каэт, и уязвленное самолюбие Джеля притихло. — Но если я хоть сколько-то знаю лорда Киндрета, он введет у себя эту вашу систему самое позднее через месяц. А если он так поступит, все прочие лорды тут же последуют его примеру — или прослывут провинциалами, отставшими от жизни. С его влиянием он с легкостью получит у Совета разрешение на внедрение этой системы.
У толпящихся вокруг гладиаторов вырвался единодушный приглушенный вздох. Так вот что их интересовало!
Видимо, Каэт об этом знал. Джель посочувствовал гладиаторам: ведь для них эта новость все равно что отмена смертного приговора.
«Да какое „все равно что“? Клянусь Звездами, это и есть самая настоящая отмена смертного приговора! Интересно, сколько их товарищей погибло во время тренировок и сколько — на этих самых судебных поединках ради улаживания хозяйской распри? А теперь им бояться нечего — разве что их погонят вместе с армией старых лордов против волшебников или мятежников».
— Я бы, пожалуй, сказал, что ты прав, — согласился Джель. Он махнул рукой перед водопадом, чтобы тот остановился, потом взял с вешалки полотенце. Тут появился слуга и объявил гладиаторам, что их достопочтенные лорды призывают их для возвращения в поместья. Жестоко разочарованные бойцы потянулись прочь из раздевалки.
Каэт тоже остановил свой каскад взмахом руки, и плеск воды сменился тишиной. Он ухватил полотенце, вытерся, потом обвязал его вокруг пояса, последовав примеру Джеля, и насмешливо улыбнулся сотоварищу.
— Ну наконец-то все убрались! — сказал он.
Джель хмыкнул. У этого человека было весьма примечательное для убийцы чувство юмора, и он нимало не стеснялся его выказывать.
— Мне бы и в голову не пришло, что мои речи могут быть настолько завораживающими.
«Ну конечно же, он здесь случайно. Убийц обычно посылают против ключевых людей в свитах эльфийских лордов, а знать, кто играет роль телохранителя при Киртиане, не мог никто. Или все-таки могли?»
— Ну уж, они в любом случае интереснее их речей. — Каэт кивком указал на дверь. — У этих несчастных болванов только и разговоров, что о боях, еде и бабах. Ты бы сам в этом быстро убедился, если бы у них хватило храбрости заговорить с тобой.
Джель приподнял бровь.
— Ну, они ведь еще молоды, — заметил он, проходя следом за Каэтом в главную комнату.
— И при старой системе они вряд ли успели бы повзрослеть, — откликнулся Каэт, достав свою одежду из шкафчика и переложив на полированную деревянную лавку. — Сколько лет самому старшему из ваших бойцов?
Джель подумал, прежде чем ответить, а чтобы потянуть время, притворился, будто занят собственной одеждой.
— Ну, если считать бойцов в отставке, которые, в принципе, еще смогут взяться за оружие, если придется оборонять поместье, то самому старшему недавно исполнилось семьдесят восемь.
Каэт, который как раз в этот момент потянулся за брюками, остановился и присвистнул.
— Ничего себе! Я ни разу не видел человека таких лет — а уж о бойце и вообще говорить нечего. Ты хочешь сказать, что твой лорд не усыпляет их, а просто отпускает попастись на травке? Великие Предки, да сколько ж у вас таких отставных бойцов?!
— Да я точно не знаю, — отозвался Джель. Его подозрения вновь подняли голову. "Он задает слишком много вопросов. Он — обученный убийца, это я точно знаю.
А вдруг его мишень — Киртиан?"
Это было вполне возможно. Лорд Киндрет мог оказаться покровителем и союзником несносного Аэлмаркина. Возможно, он просто выждет некоторое время, разузнает все о киртиановской системе обучения, а потом уничтожит неудобного кузена Аэлмаркина.
«На самом деле, его вполне могли доставить сюда, чтобы он прямо здесь избавился от Киртиана, — возможно, именно затем Киртиана сюда и пригласили! Раньше ведь такого не бывало! А что, если лорд Киндрет именно поэтому хочет заявиться к нам в поместье: отделаться от Киртиана так, чтобы свидетелей не было, — а может, избавиться заодно и от леди?!»
К этому времени у Джеля открылось второе дыхание, а беспокойство лишь придало ему сил. А ничего не подозревающий Каэт как раз повернулся к нему спиной. Если обученный убийца когда-нибудь бывает уязвимым, то сейчас настал именно такой момент.
И Джель принялся действовать, не медля ни секунды.
Он как раз наклонился завязать шнурки — и теперь, не выпрямляясь, перешел в атаку: бросился на Каэта и впечатал его в стену. Каэт крякнул от удара, но прежде чем Джель успел обездвижить убийцу, тот умудрился извернуться. Реакция у него была как у змеи, и он развернулся лицом к Джелю — но тот уже успел схватить его за запястья и притиснуть Каэта коленом. Каэт снова оказался прижат к стене.
«А ноги у него свободны. Если он сумеет провести подсечку…»
Несколько томительно долгих мгновений Джель ждал, что скажет или сделает Каэт, но тот лишь бесстрастно смотрел в его серо-фиолетовые глаза. Руки его были расслаблены, да и вообще ничто в поведении Каэта не указывало на готовность бороться.
«А если это уловка, чтобы я утратил бдительность?..»
— Могу ли я спросить, чем вызваны твои.., э-э.., весьма неожиданные действия? — в конце концов спокойно произнес Каэт. Он говорил еле слышно, но весьма вежливо, невзирая на обстоятельства.
Джель смерил его пристальным взглядом, но Каэт не опустил глаз.
— Надеюсь, ты не станешь отрицать, что ты — убийца? — так же спокойно отозвался он.
— А! — В бесстрастном взгляде скользнуло понимание.
Губы дрогнули в слабой улыбке. — Теперь ясно! Ты решил, что лорд Киндрет нацелил меня на тебя — или, возможно, на твоего хозяина! Успокойся, дружище: насколько мне известно, лорду Киртиану ничего не грозит — если не считать опасности со стороны его завистливого кузена. А тебе вообще ничего не грозит — по крайней мере, с моей стороны.
Голос Каэта звучал совершенно искренне, и Джелю захотелось ему поверить.
— Но ты не отрицаешь, что ты — убийца…
Инстинкты Джеля вошли в противоречие с разумом.
Инстинкты и чувства твердили, что Каэт говорит правду — а более цинично настроенный разум предупреждал, что это может быть хитростью. И все же он испытывал сильное искушение отпустить этого человека — ну не похожи были его слова на ложь, и все!
— Да вроде незачем, раз ты все равно меня раскусил, — отозвался Каэт с поразительным для подобной ситуации юмором. — Хотя мой собственный лорд далеко не так наблюдателен, как ты, и совершенно не в курсе насчет моей подготовки. Я к нему попал с аукциона, после смерти прежнего хозяина — надо сказать, о нем никто плакать не стал. Как говорится, ставши убийцей, от этой шкуры не откажешься, — но Лайону лорду Киндрету я сказал, что являюсь действующим агентом, но не действующим убийцей. А о самых тайных своих умениях я вообще не стал ему рассказывать.
Хмыкнув, Джель медленно, осторожно убрал ногу и отпустил руки Каэта. Тот так же медленно опустил их, потер запястья, потом повращал кистями, проверяя, как они работают.
— И как же ты умудрился стать недействующим убийцей?
— А ты глянь сам.
Каэт расстегнул ворот туники и поднял голову повыше, чтобы Джель мог хорошо разглядеть его рабский ошейник. На нем красовалась печать — но не лорда Киндрета, а покойного лорда Дирана, о котором, как заметил Каэт, плакать никто не стал.
Загадка начала проясняться.
«Благородный лорд Диран, обучавший своих рабов навыкам, которых лучше не касаться.., его поместье было разделено между наследниками, а часть имущества пошла с аукциона. Там-то я и видел еще одного убийцу!»
Подделать такую печать невозможно. Раз Каэт до сих пор носит ошейник Дирана, значит, он перешел к другому хозяину уже после его смерти. В противном случае новый хозяин потребовал бы, чтобы прежний ошейник сняли и заменили его собственным. Джель отступил, предоставляя Каэту чуть большую свободу движений.
— Любопытно.
— Мой возлюбленный бывший хозяин, — сказал Каэт с иронией, не ускользнувшей от внимания Джеля, — был не из тех эльфийских лордов, которые позволяют себе забывать традиции Предков.
— Включая убийство? — ровным тоном поинтересовался Джель.
Каэт кивнул. Он держался с достоинством, и это невольно произвело впечатление на Джеля.
— Включая и его. Меня принялись обучать с самого детства, поскольку я выказал необычайную способность пробираться в различные охраняемые места и ускользать оттуда непойманным. Ты, конечно, можешь мне не верить, но мне никогда не доводилось применять свое искусство против эльфийских лордов…
— Хотя Диран охотно бы на это пошел, если бы думал, что ему удастся выйти сухим из воды, — перебил его Джель. Каэт снова кивнул, но на этот раз вдобавок пожал плечами.
— Может, и так. Но обычно я занимался тем, что добывал для Дирана разнообразные сведения. Так оно обстояло и на момент его кончины. И когда поместье разделили, а рабов отправили на аукцион, меня, по незнанию, внесли в список как агента и телохранителя.
И Каэт развел руками.
— И ты, конечно же, не имел ни малейшего желания просвещать покупателей. — Джель не сумел сдержать улыбки. Если эта история правдива, Каэт и вправду чертовски смышленый мужик. «Еще бы он стал им об этом сообщать — ведь тогда лорды скорее уничтожили бы его, чем допустили, чтобы кто-то из них завладел обученным убийцей!» — А удрать тебе, конечно же, не приходило в голову.
— Еще как приходило! — отозвался Каэт. Он уселся на скамейку и жестом предложил Джелю последовать его примеру. — Не беспокойся, нас никто не подслушивает.
Если бы за нами хоть как-то следили, сюда бы непременно кто-то вломился, когда ты в меня вцепился. Я обошелся Киндрету в чертову кучу денег, и если кто-то лишит его моих услуг, он примет это близко к сердцу.
«А может, это всего лишь часть плана. Хотя очень уж запутанно и сложно получается. Пожалуй, лучше я доверюсь чутью и поверю Каэту на слово».
— Конечно, я подумывал, не сбежать ли к волшебникам или диким людям, — повторил Каэт. — Но.., ну, я разузнал насчет ошейников кое-что новенькое, такое, чего мне знать не полагалось. Только Диран мог подчинить меня при помощи этого ошейника. А теперь, когда он умер, ни один эльфийский лорд ничего мне не сделает посредством ошейника — разве что он сильнее Дирана в магии или хотя бы равен ему. Это, конечно, неплохое основание для побега. Но Диран был сообразительным ублюдком — в точности как о нем говорят. Меня по-прежнему можно выследить благодаря ошейнику. А если я попытаюсь его снять, мне голову оторвет. Это Диран так подстраховался, на тот случай, если меня кто-нибудь захочет подчинить.
Джель скривился. Да, чтоб придумать такое, нужна была очень мощная магия и очень жестокий разум.
— Потому-то я обдумал все это и счел за лучшее притвориться одним из обычных рабов Дирана и вместе с ними отправиться на аукцион, — с небрежной улыбкой подытожил Каэт. — В конце концов, я вполне мог удрать и попозже, если новый хозяин окажется совершенно невыносимым. Я, в общем, в состоянии так спланировать побег, чтобы у меня были неплохие шансы к тому моменту, как мое отсутствие обнаружат, забраться так далеко, что меня будет уже бессмысленно разыскивать. А на момент смерти Дирана я находился в таких обстоятельствах, что не смог бы этого провернуть.
— А что, если Киндрет когда-нибудь узнает от других рабов Дирана… — начал было Джель, но Каэт тут же перебил его, спокойно покачав головой:
— Это вряд ли. Все, кто знал о моей подготовке, уже умерли — по большей части от рук Дирана. — На один лишь краткий миг в голосе Каэта проскользнули нотки горечи, но он тут же взял себя в руки. — Честно говоря, изо всех старых лордов Киндрет — последний, кто станет использовать убийцу. Он достаточно силен, чтобы самому справиться с грязной работой, и достаточно безжалостен, чтобы это доставляло ему удовольствие. Нет, я больше в этих делах не участвую — разве что для самозащиты, если вынудят. А так, в целом, я скорее доволен. Киндрет хорошо обращается с ценным имуществом, а обязанности у меня нетрудные — если сравнивать с той работой, которую я выполнял для Дирана.
Джель уловил прозвучавшую в словах Каэта завуалированную угрозу, но предпочел от нее отмахнуться.
— Меня ни капли не колышет, как ты распоряжаешься своими умениями, пока ты не трогаешь лорда Киртиана.
Он не совладал со своими чувствами, и в голосе его проскользнуло яростное стремление защитить молодого лорда.
Каэт медленно сощурился и на миг впился взглядом в глаза Джеля.
— Интересно… — пробормотал он. — Я кой-чего слыхал насчет людей лорда Киртиана…
Он покачал головой, словно так и не пришел ни к какому выводу.
— Мне много чего приходится слышать, как и всем телохранителям. Киндрет в этом ничуть не лучше остальных лордов: он просто не думает, что его рабы могут что-то увидеть или услышать. Надеюсь, ты мне поверишь, если я скажу, что планы лорда Киндрета настолько сложны и рискованны, что вряд ли он когда-нибудь найдет обученного убийцу, которого можно было бы в них посвятить.
— Может, он не станет использовать убийцу против старых лордов и молодежи, не примкнувшей к мятежу, — возразил Джель. — А как насчет мятежников, молодых лордов?
— Не исключено, если среди них выделится лидер, который сумеет объединить мятежников и заставить действовать заодно, — признал Каэт. — Но скорее свиньи полетят, чем это случится. А кроме того, даже если бы он и захотел пойти на крайние меры — сыновья ведь на дороге не валяются. Родня предполагаемых жертв предпочла бы не уничтожать блудных сыновей, а вернуть их в лоно семьи.
Он улыбнулся, но на этот раз в улыбке не было ни капли юмора.
— В конце концов, юнец, которому аккуратно сотрут все мятежные мысли, вполне сможет породить следующего наследника. И все будут счастливы, даже если все остальное время он будет сидеть в углу и пускать слюни.
Эти слова потрясли Джеля. Он слыхал, будто некоторые из старых лордов способны изменять разум и воспоминания других эльфов, но сейчас он впервые получил подтверждение этим слухам, которые втайне считал всего лишь очередным нелепым вымыслом.
Однако он изо всех сил постарался сохранить внешнюю бесстрастность.
— Ну, если посмотреть на дело с этой стороны, ты, пожалуй, прав. Родственники убитого вовсе не проникнутся любовью к Киндрету, если он уничтожит их наследника — как бы они сами ни относились к этому наследнику, пока он был жив. — Джель покачал головой и дал волю отвращению. — Черт, ну и гадюшник! Как ты только в нем живешь?
— Научился. — Теперь Каэт и вправду расслабился.
Джель понял, что тот нарочно продемонстрировал свою открытость, и ощутил, что теперь Каэт доверяет ему — насколько он вообще способен кому-то доверять. — В обществе эльфийских лордов политика — это высокое искусство. Иногда мне даже жаль, что никто никогда не узнает, насколько я сам искусен в этом деле.
Джель усмехнулся, и Каэт улыбнулся в ответ — открыто, без притворства.
— Ну, я человек простой, и я тебе честно скажу: я куда лучше смыслю в сражениях, чем в политике.
— Да, это куда чище и пристойнее. — В голосе Каэта звучало такое глубокое сожаление, что оно невольно захлестнуло и Джеля. На миг они оба умолкли, потом Каэт кашлянул. — Ну, ладно.., может, пока лорд Киндрет не удивился, чего это я тут так долго сижу, и не послал за мной, может, ты мне что-нибудь расскажешь насчет этих ваших методов обучения, которые применяет лорд Киртиан?
Джель внимательно всмотрелся в лицо Каэта и пришел к интересному выводу.
«Он это дело одобряет. Конечно, если его хозяин спросит, о чем мы тут говорили, так у Каэта будет что ему скормить. Но он и сам хочет разузнать побольше. Занятно. Мне бы и в голову никогда не пришло, что убийца будет заинтересован в сохранении чужих жизней».
— Он делает при помощи магии что-то такое, что поначалу делать сложно, но большой силы на это не расходуется, — сказал Джель. — Во всяком случае, так он мне говорил. Но я не лорд и подробностей не знаю.
Он задумался на мгновение, пытаясь припомнить, как Киртиан в первый раз создавал эти заклинания.
— Там задействовано два разных вида магии. Одним заклинанием он создает оружие, которое на вид и по весу совсем как настоящее, но по сути это такая иллюзия. А второе он накладывает на бойцов, которые работают с этим оружием, чтобы они правильно реагировали на его воздействие.
— В смысле — ощущали его? — уточнил Каэт. В глазах его читался живейший интерес.
— Ну, примерно так. Больше, наверное, никто из людей в этом не поймет. — Джель облизал губы. — Как бы там ни было, это от второго заклинания я засветился, когда ты меня ударил, и меня встряхнуло. Когда лорд Киртиан проделывал это в первый раз, ему потребовался почти целый день. Он говорит, что постепенно, когда к этому привыкаешь, становится легче. И опять же, по его словам, наложить заклинание на группу людей лишь ненамного сложнее, чем на одного, — он когда-то сказал что-то насчет того, что магия получает дополнительную энергию и сама себя копирует, пока ты ее подпитываешь. — Джель смущенно рассмеялся. — Ну, может, это звучит глупо, но ничего больше я сказать не могу.