Прежний, который служил Тьме, повернул голову, теперь у него было лицо демона из самого ужасного ночного кошмара.
— Посмотри на его тело! На нем моя отметина, и это видят все! Ты не можешь отрицать это. Я все еще утверждаю, что он мой!
Его взгляд встретился с моим… и задержался. Его глаза расширились, в них пылал огонь, и темные глубины готовы были проглотить меня. Все остальное исчезло остались только эти ожидающие меня глаза. И сейчас они меня проглотят…
Я Керован! Я принадлежу себе! Этот огонь, темнота, вонь — не мои. Вера в себя — вот мой девиз, мой щит. Я — не порождение темных сил.
— Ты по-прежнему утверждаешь это, Галкур?
За пылающими глазами раздался ясный голос.
— А если я, или Пивор, придем ему сейчас на помощь? Он борется, потому что является тем, кого он из себя создал, — а не тем, что ты задумывал. На самом деле он родился совсем не потому, что ты так захотел, — и не потому, что этого хотела его мать, хотя на его теле и есть эта твоя отметина. Но едва только он родился, она уже знала, что потерпела неудачу! И это моя работа, Галкур… моя!
— Ты не мог… — пылавшие глаза сузились, огоньки больше не пытались дотянуться до меня. Просто глаза на зверином обличье. — Ты не мог… подчиняясь Закону…
— Ты нарушил Закон, Галкур, когда влез в это дело. И это дало возможность мне вмешаться. Он — настоящий сын Ульрука, хотя частично что-то в нем есть и от матери… но есть еще что-то, намного большее. Вскоре ему предстоит, если он будет готов к этому, сделать свой выбор, выбор другого пути. И не ищи теперь лазейки для себя в Законе. Стань лицом ко всем нам!
Из меня исходила энергия, сливаясь энергией от других источников — Ландисла, Пивора, который уже поставил на пол свой посох… и, конечно же, Джойсан. Грифон закричал. Побледневшее лицо Джойсан застыло в напряжении. Я хотел прижать ее к себе — но сейчас всю нашу энергию нужно было направить к одному определенному месту.
Позади Галкура возникали какие-то призрачные фигуры, чтобы таким же способом, как и мы, передавать Галкуру энергию. От них веяло таким ужасом, что любой здравомыслящий человек, посмотрев на них, тут же отвел бы взгляд. Однако среди них попадались и такие, кого можно было принять за людей Долин. Мне подумалось даже, что здесь может быть и Тефана.
Поток энергии усилился. Над головой внезапно появился пылающий кнут, чтобы поразить мои глаза. Но я — Керован… все это лишь иллюзии, созданные врагом. Ему не удалось околдовать меня — не удастся и теперь! Треснул посох Пивора, разламываясь на две половинки. Одна из них острым концом полетела ему в лицо. Но ее встретил браслет с голубым пламенем. Я, не раздумывая, выбросил вперед кисть, подчиняясь интуиции.
Джойсан, полуобернувшись, упала на колени и вскинула руки вверх, чтобы отражать невидимые удары. Я увидел, как кровь заструилась по ее щеке.
Во мне вспыхнул гнев, такой же яростный, как пламя в тех глазах. Я повернул запястье — и голубой луч ударил в Галкура. Одна из бесформенных фигур позади него взорвалась, оставив после себя только вонь.
Наконец и грифон взмахнул крыльями и, опустившись вниз, завис над телом Джойсан, лежавшей ничком. А после укрыл ее своими крыльями, защищая и издавая гневное шипение. Сломанные части посоха Пивора зажили своими собственными жизнями, приподнялись и стремительно понеслись к воротам, атакуя силы Тьмы. Они не попали в Повелителя Тьмы, но поразили, словно метко брошенные копья, фигуры, стоявшие рядом с ним.
Я двинулся вперед, шаг за шагом, больше не пытаясь попасть в самого Галкура, но направляя луч на его компаньонов. Каждый уничтоженный соучастник в этой битве лишит его части силы.
Повелитель Тьмы схватил одного из своих слуг-чудовищ, скатал его в шар и швырнул в меня. А следом прыгнул вперед и сам.
Но рядом со мной, когда я уничтожал эту шарообразную тварь, появился еще кое-кто. Между мною и существом с копытами встал Ландисл, высоко подняв свой меч.
Галкур попытался остановиться. Его тело начало изгибаться. Я увидел, как несколько призрачных фигур исчезло, когда он поглотил их субстанцию. Жесткие волосы его нижней части тела ощетинились, и на них заиграл желтоватый свет.
Серебристое тело Ландисла сияло так же ярко, как меч, который он теперь держал обеими руками. Волны мощи исходили от его острия, рябью стекая с клинка, окружая его тело. Он превратился в колонну света.
Изменениям подвергся и Повелитель Тьмы. Черное пламя исходило от него, изгибаясь, потом суживалось и устремлялось вверх, становясь как бы огромным придатком, чтобы прихлопнуть пылающий факел, каким стал Ландисл… хлопнуть и отпрыгнуть, не получив ответного удара.
Долгое время казалось, что обе силы равны — они замерли без движения. Но затем острие белого луча ударило вперед, словно мечом, и коснулось извивавшегося Повелителя Тьмы. Темное пятно поползло вверх, расширяясь и приглушая блеск белого луча. Я пошатнулся, когда из меня резко стали вытягивать энергию. Как в тумане от слабости, я видел Пивора, сгорбившегося, прикрывшего глаза с лицом такого же серого цвета, как и его одежда. Грифон и Джойсан теперь были позади меня; однако я чувствовал, как мимо меня течет их энергия — к Ландислу.
И пятно прекратило рост, сдерживаемое белым лучом. А потом полыхнула яркая, огромная вспышка света, полностью ослепивши меня. Я вскинул руки вверх, защищая глаза, и упал ничком. Во мне больше не оставалось никаких сил.
Глава 19
— Посмотри на его тело! На нем моя отметина, и это видят все! Ты не можешь отрицать это. Я все еще утверждаю, что он мой!
Его взгляд встретился с моим… и задержался. Его глаза расширились, в них пылал огонь, и темные глубины готовы были проглотить меня. Все остальное исчезло остались только эти ожидающие меня глаза. И сейчас они меня проглотят…
Я Керован! Я принадлежу себе! Этот огонь, темнота, вонь — не мои. Вера в себя — вот мой девиз, мой щит. Я — не порождение темных сил.
— Ты по-прежнему утверждаешь это, Галкур?
За пылающими глазами раздался ясный голос.
— А если я, или Пивор, придем ему сейчас на помощь? Он борется, потому что является тем, кого он из себя создал, — а не тем, что ты задумывал. На самом деле он родился совсем не потому, что ты так захотел, — и не потому, что этого хотела его мать, хотя на его теле и есть эта твоя отметина. Но едва только он родился, она уже знала, что потерпела неудачу! И это моя работа, Галкур… моя!
— Ты не мог… — пылавшие глаза сузились, огоньки больше не пытались дотянуться до меня. Просто глаза на зверином обличье. — Ты не мог… подчиняясь Закону…
— Ты нарушил Закон, Галкур, когда влез в это дело. И это дало возможность мне вмешаться. Он — настоящий сын Ульрука, хотя частично что-то в нем есть и от матери… но есть еще что-то, намного большее. Вскоре ему предстоит, если он будет готов к этому, сделать свой выбор, выбор другого пути. И не ищи теперь лазейки для себя в Законе. Стань лицом ко всем нам!
Из меня исходила энергия, сливаясь энергией от других источников — Ландисла, Пивора, который уже поставил на пол свой посох… и, конечно же, Джойсан. Грифон закричал. Побледневшее лицо Джойсан застыло в напряжении. Я хотел прижать ее к себе — но сейчас всю нашу энергию нужно было направить к одному определенному месту.
Позади Галкура возникали какие-то призрачные фигуры, чтобы таким же способом, как и мы, передавать Галкуру энергию. От них веяло таким ужасом, что любой здравомыслящий человек, посмотрев на них, тут же отвел бы взгляд. Однако среди них попадались и такие, кого можно было принять за людей Долин. Мне подумалось даже, что здесь может быть и Тефана.
Поток энергии усилился. Над головой внезапно появился пылающий кнут, чтобы поразить мои глаза. Но я — Керован… все это лишь иллюзии, созданные врагом. Ему не удалось околдовать меня — не удастся и теперь! Треснул посох Пивора, разламываясь на две половинки. Одна из них острым концом полетела ему в лицо. Но ее встретил браслет с голубым пламенем. Я, не раздумывая, выбросил вперед кисть, подчиняясь интуиции.
Джойсан, полуобернувшись, упала на колени и вскинула руки вверх, чтобы отражать невидимые удары. Я увидел, как кровь заструилась по ее щеке.
Во мне вспыхнул гнев, такой же яростный, как пламя в тех глазах. Я повернул запястье — и голубой луч ударил в Галкура. Одна из бесформенных фигур позади него взорвалась, оставив после себя только вонь.
Наконец и грифон взмахнул крыльями и, опустившись вниз, завис над телом Джойсан, лежавшей ничком. А после укрыл ее своими крыльями, защищая и издавая гневное шипение. Сломанные части посоха Пивора зажили своими собственными жизнями, приподнялись и стремительно понеслись к воротам, атакуя силы Тьмы. Они не попали в Повелителя Тьмы, но поразили, словно метко брошенные копья, фигуры, стоявшие рядом с ним.
Я двинулся вперед, шаг за шагом, больше не пытаясь попасть в самого Галкура, но направляя луч на его компаньонов. Каждый уничтоженный соучастник в этой битве лишит его части силы.
Повелитель Тьмы схватил одного из своих слуг-чудовищ, скатал его в шар и швырнул в меня. А следом прыгнул вперед и сам.
Но рядом со мной, когда я уничтожал эту шарообразную тварь, появился еще кое-кто. Между мною и существом с копытами встал Ландисл, высоко подняв свой меч.
Галкур попытался остановиться. Его тело начало изгибаться. Я увидел, как несколько призрачных фигур исчезло, когда он поглотил их субстанцию. Жесткие волосы его нижней части тела ощетинились, и на них заиграл желтоватый свет.
Серебристое тело Ландисла сияло так же ярко, как меч, который он теперь держал обеими руками. Волны мощи исходили от его острия, рябью стекая с клинка, окружая его тело. Он превратился в колонну света.
Изменениям подвергся и Повелитель Тьмы. Черное пламя исходило от него, изгибаясь, потом суживалось и устремлялось вверх, становясь как бы огромным придатком, чтобы прихлопнуть пылающий факел, каким стал Ландисл… хлопнуть и отпрыгнуть, не получив ответного удара.
Долгое время казалось, что обе силы равны — они замерли без движения. Но затем острие белого луча ударило вперед, словно мечом, и коснулось извивавшегося Повелителя Тьмы. Темное пятно поползло вверх, расширяясь и приглушая блеск белого луча. Я пошатнулся, когда из меня резко стали вытягивать энергию. Как в тумане от слабости, я видел Пивора, сгорбившегося, прикрывшего глаза с лицом такого же серого цвета, как и его одежда. Грифон и Джойсан теперь были позади меня; однако я чувствовал, как мимо меня течет их энергия — к Ландислу.
И пятно прекратило рост, сдерживаемое белым лучом. А потом полыхнула яркая, огромная вспышка света, полностью ослепивши меня. Я вскинул руки вверх, защищая глаза, и упал ничком. Во мне больше не оставалось никаких сил.
Глава 19
ДЖОЙСАН
Я думала, что никогда больше я не увижу схватки, подобной той, что произошла у моего лорда в Пустыне с равными ему по крови. Но теперь она казалась мелкой стычкой с бандитами по сравнению с битвой, которая разыгралась с Повелителем Тьмы Галкуром.
Я не видела достаточно ясно конца этой битвы, так как сил у меня почти не оставалось, но почувствовала, когда он наступил, потому что ощутила, как в меня стало вливаться тепло. Прикрывая меня от сил зла, передо мной стоял грифон, прижимая меня к своей груди, как когда-то я прижимала его. Меня охватило такое чувство покоя и безопасности, несмотря на слабость, что я, кажется, даже всхлипнула, как ребенок, просивший утешения и получивший его.
Я увидела, как поднялась огромная волна света, а затем обрушилась вниз на ужасный мрак, угрожавший нам. Полоса непроглядной тьмы съежилась. Клин белого света приподнялся еще раз, теперь он был похож на огромный указательный палец, и снова обрушился на тьму.
Воздух раскололся. Ужасный звук ударил не по ушам — все мое тело содрогнулось. В этом вопле смешались боль поражения, страх смерти и — все еще — презрение. А я соскользнула в гостеприимную тьму, где меня уже ничто не могло потревожить.
— Джойсан!
Я больше не ощущала щекой мягкой серебристой гривы грифона, скорее твердость доспехов. Я открыла глаза и увидела то, о чем столько мечтала. Наверное, всю свою жизнь я желала этого, даже не понимая до конца, чего же я лишена.
Мой дорогой лорд… Но не тот, что не осмеливался глядеть на меня, с напряженно сжатыми губами и отрешенным лицом, державший себя в руках силой ноли, от которой стыло мое сердце, а тот, о котором я столько мечтала и надеялась, что когда-нибудь он захочет стать таким и станет им.
Я подняла руку, хотя это было трудно сделать, потому что она казалась свинцовой. Но я упрямо поднимала руку, а потом провела ею по его щеке, чтобы удостовериться прикосновением, что это действительно он, а не иллюзия, порожденная моими грезами. Камень на моей руке запульсировал красным светом, будто наполненный кровью.
Обручальное кольцо, подумала я, теперь оно стало факелом, показывающим дорогу к другому сердцу широко распахнутому, готовому принять меня.
— Керован…
Сам-то он произнес мое имя громко, чтобы вернуть меня к жизни. Я же позвала его тихо, потому что это слово было так дорого мне.
— Дело сделано, — сказан он.
Какое дело — битва? Какое это теперь имело значение. Все это осталось в прошлом, и прошлое больше не держит нас. Всей душой я стремилась теперь в будущее.
— Что же…
За плечом Керована возник Пивор, человек в сером. У него было осунувшееся, постаревшее лицо. Когда он заговорил, мой лорд оглянулся и посмотрел на него. На мгновение я даже испугалась, ибо на его лице мелькнула тень прежней суровости, того внутреннего «я», с которым я так долго сражалась.
— Дело сделано! — решительно повторил он Пивору.
— А грифон? — я попыталась приподняться, чтобы оглядеться. — Где мой грифон?..
Мне ответил Пивор. Руки моего лорда так крепко сжимали меня, что доспехи причиняли боль. Но эта боль была дорога мне, поскольку я понимала, чем она вызвана.
— Они исполнили предназначенное им, — ответил мне Пивор.
Я не могу сказать, что мне не хватало Ланднсла — он был чужд мне и пробуждал только благоговейный ужас. Но я прикоснулась к груди в том месте, где когда-то висел грифон, и вспомнила, как он укрывал меня, пока длилась битва. Я с грустью ощутила пустоту утраты.
— Керован, — Пивор снова обращался к моему лорду, голос его звучал как никогда резко. — Запомни эту неудавшуюся попытку. Хотя Галкур и пытался прибрать тебя к рукам, у него ничего не вышло.
Мой лорд как-то странно улыбнулся. На его лице появилась печальная умиротворенность, столь не свойственная ему ранее.
— Он не прибирал меня к рукам, только пытался погубить, не в этом ли Вы пытаетесь убедить меня, мой Лорд? Ладно. А Ландисл — он-то кто?
Лицо Пивора разгладилось.
— Он принимал участие в тебе… с тем, чтобы ты со временем…
— Нет! — прервал Пивора мой лорд, качая головой. — Нет, Пивор. Я не пойду по пути Могущества — как Вам хотелось бы. У меня, наверное, есть некоторое право выбора, я не хочу быть владетелем Силы. Я хочу быть собой, я — Керован. Я не хочу, чтобы из меня делали нечто большее… или меньшее.
— Но, в общем-то, ты со мной согласен, — Пивор пристально разглядывал нас. Он сделал легкое движение рукой, словно бросил что-то по ветру. — Значит, таков твой выбор? Ты отдаешь себе отчет в том, что шанса изменить этот выбор у тебя может никогда не быть? — и хотя человек в сером не сделал ни шага назад, внезапно нам показалось, что нас разделила пропасть.
— Я хочу быть Керованом, никаким не повелителем, но обыкновенным человеком, — сказал мой лорд, но затем добавил скорее для меня, а не для Пивора: — Быть только самим собой.
— Что, в общем-то, важнее всего, — я легко нашла нужные слова. — Ты — мой лорд, твои желания исполнятся только благодаря твоим собственным усилиям. Тебе определять наше с тобой будущее.
Пивор улыбнулся.
— Прекрасно, дети мои. Ступайте в мир, который вы выбрали. Предвижу, что все у вас будет хорошо, и, возможно, вы еще встретитесь кое с чем удивительным.
И он исчез, словно кто-то задул свечу. А я удовлетворенно вздохнула в объятиях своего лорда.
— Наш мир.
Я притянула его к себе, и наши губы встретились, а их тепло превратилось в пламя, и в этом пламени мы оба будем пылать вечно.
Я не видела достаточно ясно конца этой битвы, так как сил у меня почти не оставалось, но почувствовала, когда он наступил, потому что ощутила, как в меня стало вливаться тепло. Прикрывая меня от сил зла, передо мной стоял грифон, прижимая меня к своей груди, как когда-то я прижимала его. Меня охватило такое чувство покоя и безопасности, несмотря на слабость, что я, кажется, даже всхлипнула, как ребенок, просивший утешения и получивший его.
Я увидела, как поднялась огромная волна света, а затем обрушилась вниз на ужасный мрак, угрожавший нам. Полоса непроглядной тьмы съежилась. Клин белого света приподнялся еще раз, теперь он был похож на огромный указательный палец, и снова обрушился на тьму.
Воздух раскололся. Ужасный звук ударил не по ушам — все мое тело содрогнулось. В этом вопле смешались боль поражения, страх смерти и — все еще — презрение. А я соскользнула в гостеприимную тьму, где меня уже ничто не могло потревожить.
— Джойсан!
Я больше не ощущала щекой мягкой серебристой гривы грифона, скорее твердость доспехов. Я открыла глаза и увидела то, о чем столько мечтала. Наверное, всю свою жизнь я желала этого, даже не понимая до конца, чего же я лишена.
Мой дорогой лорд… Но не тот, что не осмеливался глядеть на меня, с напряженно сжатыми губами и отрешенным лицом, державший себя в руках силой ноли, от которой стыло мое сердце, а тот, о котором я столько мечтала и надеялась, что когда-нибудь он захочет стать таким и станет им.
Я подняла руку, хотя это было трудно сделать, потому что она казалась свинцовой. Но я упрямо поднимала руку, а потом провела ею по его щеке, чтобы удостовериться прикосновением, что это действительно он, а не иллюзия, порожденная моими грезами. Камень на моей руке запульсировал красным светом, будто наполненный кровью.
Обручальное кольцо, подумала я, теперь оно стало факелом, показывающим дорогу к другому сердцу широко распахнутому, готовому принять меня.
— Керован…
Сам-то он произнес мое имя громко, чтобы вернуть меня к жизни. Я же позвала его тихо, потому что это слово было так дорого мне.
— Дело сделано, — сказан он.
Какое дело — битва? Какое это теперь имело значение. Все это осталось в прошлом, и прошлое больше не держит нас. Всей душой я стремилась теперь в будущее.
— Что же…
За плечом Керована возник Пивор, человек в сером. У него было осунувшееся, постаревшее лицо. Когда он заговорил, мой лорд оглянулся и посмотрел на него. На мгновение я даже испугалась, ибо на его лице мелькнула тень прежней суровости, того внутреннего «я», с которым я так долго сражалась.
— Дело сделано! — решительно повторил он Пивору.
— А грифон? — я попыталась приподняться, чтобы оглядеться. — Где мой грифон?..
Мне ответил Пивор. Руки моего лорда так крепко сжимали меня, что доспехи причиняли боль. Но эта боль была дорога мне, поскольку я понимала, чем она вызвана.
— Они исполнили предназначенное им, — ответил мне Пивор.
Я не могу сказать, что мне не хватало Ланднсла — он был чужд мне и пробуждал только благоговейный ужас. Но я прикоснулась к груди в том месте, где когда-то висел грифон, и вспомнила, как он укрывал меня, пока длилась битва. Я с грустью ощутила пустоту утраты.
— Керован, — Пивор снова обращался к моему лорду, голос его звучал как никогда резко. — Запомни эту неудавшуюся попытку. Хотя Галкур и пытался прибрать тебя к рукам, у него ничего не вышло.
Мой лорд как-то странно улыбнулся. На его лице появилась печальная умиротворенность, столь не свойственная ему ранее.
— Он не прибирал меня к рукам, только пытался погубить, не в этом ли Вы пытаетесь убедить меня, мой Лорд? Ладно. А Ландисл — он-то кто?
Лицо Пивора разгладилось.
— Он принимал участие в тебе… с тем, чтобы ты со временем…
— Нет! — прервал Пивора мой лорд, качая головой. — Нет, Пивор. Я не пойду по пути Могущества — как Вам хотелось бы. У меня, наверное, есть некоторое право выбора, я не хочу быть владетелем Силы. Я хочу быть собой, я — Керован. Я не хочу, чтобы из меня делали нечто большее… или меньшее.
— Но, в общем-то, ты со мной согласен, — Пивор пристально разглядывал нас. Он сделал легкое движение рукой, словно бросил что-то по ветру. — Значит, таков твой выбор? Ты отдаешь себе отчет в том, что шанса изменить этот выбор у тебя может никогда не быть? — и хотя человек в сером не сделал ни шага назад, внезапно нам показалось, что нас разделила пропасть.
— Я хочу быть Керованом, никаким не повелителем, но обыкновенным человеком, — сказал мой лорд, но затем добавил скорее для меня, а не для Пивора: — Быть только самим собой.
— Что, в общем-то, важнее всего, — я легко нашла нужные слова. — Ты — мой лорд, твои желания исполнятся только благодаря твоим собственным усилиям. Тебе определять наше с тобой будущее.
Пивор улыбнулся.
— Прекрасно, дети мои. Ступайте в мир, который вы выбрали. Предвижу, что все у вас будет хорошо, и, возможно, вы еще встретитесь кое с чем удивительным.
И он исчез, словно кто-то задул свечу. А я удовлетворенно вздохнула в объятиях своего лорда.
— Наш мир.
Я притянула его к себе, и наши губы встретились, а их тепло превратилось в пламя, и в этом пламени мы оба будем пылать вечно.