Страница:
Он остановился на несколько секунд, и я рискнул задать вопрос:
— Это правда, что они ищут какое-то загадочное Могущество?
Имгри так резко и пронзительно взглянул на меня, что я едва удержался, чтобы не потянуться за арбалетом заткнутым за пояс.
— Итак, люди в открытую говорят об этом?
Я пожал плечами.
— Эти рассказы я слышал еще до поездки на север. Должны же быть какие-то разумные причины тому, что ализонцы преследуют нас. Ведь, если верить словам захватчиков, на этой земле нет ничего такого, чего бы у них не было. Никакими особыми драгоценностями МЫ не обладаем.
В том, как я это сказал, не было и признака почтительности. Я говорил как равный с равным. Да, у Имгри была сила, и люди Долин, возможно, с большой охотой подчинялись ему. Однако больше он не имел на меня какого-либо влияния. Теперь у меня была в некотором отношении внутренняя зашита от него.
Сузив глаза, Имгри внимательно наблюдал за мной. Мне кажется, что в его глазах я неожиданно стал личностью, а не инструментом в его руках. Нетерпение, которое никогда особо не скрывалось в его поведении, немножко отодвинулось прочь. Он рассматривал меня под новым углом зрения, ибо я не был уже тем мальчиком, которого он отправил в Ульмсдейл, и этот новый фактор следовало учитывать в предстоящей игре.
— Ваша рука, — продолжил я, — лежит на поселениях в Пустыне. Не там ли, как вы полагаете, находится ваша цель? И не драгоценности, но Могущество…
Выражение его лица не изменилось, но у меня возникло чувство, что в лицо дохнуло холодом. Взрывы ярости — не для него, ярость Имгри была бы подобна ледяному дыханию Зимнего Дракона. Сидя здесь, в неподвижности, я подстрекал его, влекомый собственной самоуверенностью. Почему меня должно волновать, что этот лорд столь обуреваем властолюбием, что он способен добиться многого, если позволит судьба? Я был не из его рода.
— Да, это Пустыня, или то, что в ней, возможно скрывается, — Имгри решил наконец принять меня таким, каким я был. — Мы не знаем, что это может быть. Все это стало нам известно со слов нескольких пленников: ализонцы хотят здесь что-то найти и подчинить своему контролю. У себя на родине они столкнулись с древним врагом, которого они гак же хотели бы истребить, как они уничтожают многие наши Долины. Этот враг — по их мнению — может быть в родстве с нашими Прежними. В свою очередь они вооружены теми, кто каким-то образом предсказал, что им нужно искать, но у них нет должного числа людей, чтобы найти это оружие Могущества. Но знание это находится здесь! — и Имгри сжал пальцы так, что его ногти царапнули карту, как когти ястреба схватывают свою добычу.
Глава 3
— Это правда, что они ищут какое-то загадочное Могущество?
Имгри так резко и пронзительно взглянул на меня, что я едва удержался, чтобы не потянуться за арбалетом заткнутым за пояс.
— Итак, люди в открытую говорят об этом?
Я пожал плечами.
— Эти рассказы я слышал еще до поездки на север. Должны же быть какие-то разумные причины тому, что ализонцы преследуют нас. Ведь, если верить словам захватчиков, на этой земле нет ничего такого, чего бы у них не было. Никакими особыми драгоценностями МЫ не обладаем.
В том, как я это сказал, не было и признака почтительности. Я говорил как равный с равным. Да, у Имгри была сила, и люди Долин, возможно, с большой охотой подчинялись ему. Однако больше он не имел на меня какого-либо влияния. Теперь у меня была в некотором отношении внутренняя зашита от него.
Сузив глаза, Имгри внимательно наблюдал за мной. Мне кажется, что в его глазах я неожиданно стал личностью, а не инструментом в его руках. Нетерпение, которое никогда особо не скрывалось в его поведении, немножко отодвинулось прочь. Он рассматривал меня под новым углом зрения, ибо я не был уже тем мальчиком, которого он отправил в Ульмсдейл, и этот новый фактор следовало учитывать в предстоящей игре.
— Ваша рука, — продолжил я, — лежит на поселениях в Пустыне. Не там ли, как вы полагаете, находится ваша цель? И не драгоценности, но Могущество…
Выражение его лица не изменилось, но у меня возникло чувство, что в лицо дохнуло холодом. Взрывы ярости — не для него, ярость Имгри была бы подобна ледяному дыханию Зимнего Дракона. Сидя здесь, в неподвижности, я подстрекал его, влекомый собственной самоуверенностью. Почему меня должно волновать, что этот лорд столь обуреваем властолюбием, что он способен добиться многого, если позволит судьба? Я был не из его рода.
— Да, это Пустыня, или то, что в ней, возможно скрывается, — Имгри решил наконец принять меня таким, каким я был. — Мы не знаем, что это может быть. Все это стало нам известно со слов нескольких пленников: ализонцы хотят здесь что-то найти и подчинить своему контролю. У себя на родине они столкнулись с древним врагом, которого они гак же хотели бы истребить, как они уничтожают многие наши Долины. Этот враг — по их мнению — может быть в родстве с нашими Прежними. В свою очередь они вооружены теми, кто каким-то образом предсказал, что им нужно искать, но у них нет должного числа людей, чтобы найти это оружие Могущества. Но знание это находится здесь! — и Имгри сжал пальцы так, что его ногти царапнули карту, как когти ястреба схватывают свою добычу.
Глава 3
ДЖОЙСАН
Туман висел в воздухе, словно гобелены в каком-то огромном зале, обволакивая костер и тех, чье тепло и жизни он поддерживал. Теперь и я, странное дело, чувствовала себя вполне умиротворенно, чего не было с тех пор, как Керован покинул меня и умчался из Норсдейла. Я следила за ним, пока он не скрылся с моих глаз, полных невыплаканных слез, и сердце мое обливалось кровью. Эти печаль и страх принадлежали только мне, и я никогда не позволю себе выказать их другим. Но здесь… Это было словно… словно братство по крови. И мне было несколько удивительно ощущать подобное чувство.
— Я — Элис, — произнесла женщина, не добавив названия ни Дома, ни Долины для указания своего положения. Но было ясно, что она должна занимать высокий пост в любом владении.
— А это, — ее рука немного вытянулась вперед, так что, не сиди они поодаль друг от друга, она сомкнула бы свои пальцы на руке мужчины (и вновь, почувствовав связь между ними, меня охватила жгучая зависть), — Джервон.
— А я — Джойсан, — поскольку не были названы ни земля, ни род, я умолчала о своих корнях.
— Джойсан, — повторила Элис, слегка повернув голову в одну сторону, будто ожидая, как, отразившись от тумана, к нам вернется эхо.
От этой мысли беспокойство снова вернулось ко мне, и то призрачное довольство, некоторое время владевшее мною, исчезло. Я быстро обернулась. Позади стояли лишь четыре лошади.
— Но ты же тоже… — пальцы Элис дернулись, словно помимо ее воли пытаясь сотворить какой-то знак Могущества. Потом тон ее изменился, когда она добавила тот же самый предупреждающий знак, какой показала мне Нальда.
— Это земля, полная опасностей, чтобы путешествовать по ней в одиночестве, Джойсан.
Я ответила так же, как и в Норсдейле:
— Но именно если ты один и ведешь себя осторожно, рискуешь меньше, чем когда едешь в компании.
К моему удивлению Джервон залился тихим смехом.
— А она права, — он обращался к Элис. — Разве не так обстоит дело и с нами самими? Пока держишься подальше от некоторых… мест, — последние слова Джервон произнес с явным нажимом.
На мгновение мне показалось, что его спутница могла и не расслышать последних слов, хотя я не понимала, что он имеет в виду. Я увидела, как рот Элис чуть приоткрылся, а затем она кивнула.
— Опасности, кругом опасности. Вот только… — она повернула голову, чтобы прямо взглянуть мне в глаза — именно так смотрела на меня бывшая Аббатиса, когда я сообщила ей о своих планах. Мне было неведомо, испытывает ли эта женщина страх или нет, но я понимала, что она не та, кем кажется с виду, и каким-то образом она знает обо мне гораздо больше того, что я сообщила, и чем мне хотелось, чтобы обо мне знали чужаки.
— У тебя, — внезапно произнесла она, — есть какая-то защита, и довольно неплохая. Как бы еще я смогла понять, что ты идешь сюда с такой силой? Но в тебе не течет кровь тех, кто пользуется такими вещами.
Руки мои потянулись к грифону. Возможности спрятать его теперь не оставалось. Элис догадывалась либо знала что-то о его ценности, теперь в этом у меня не оставалось никаких сомнений.
Элис покачала головой. Слишком уж видима и легко читаема была моя тревога.
— Нет, Джойсан, я не знаю природу того, что ты носишь, или каким образом можно его использовать. Только то, что это — вещь Могущества. Поскольку носишь ты ее не тая, значит, Могущество уже в ожидании, когда ты…
— Нет! — меньше всего мне хотелось слышать об этом странном подарке от той, в ком течет кровь Прежних. — Да, это вещь Могущества. Но я не знаю, как ею пользоваться. Может, мой Лорд сможет раскрыть этот секрет, потому что это подарок от него, моего нареченного лорда. Я видела его в действии, но он не подчинялся моей воле.
А может, в тот раз, когда я так боялась за жизнь Керована, часть силы амулета вырвалась именно потому, что я желала этого? Но кто бы мог сказать мне об этом?
— А кто твой лорд? — спросил Джервон.
Я с вызовом распрямилась. Знал ли он Керована? Судя по снаряжению, он, наверное, служит или служил вооруженным силам Долин; и было очевидно, что он не беглый преступник. Возможно, ему доводилось слышать о тех мерзких сплетнях, слухах о «чудовище», «получеловеке», которые так отравляли жизнь моему Лорду и явились причиной его ухода.
— Мой нареченный — Лорд Керован из Ульмсдейла, — ответила я не без гордости. — Сейчас он направляется к Лорду Имгри, который призвал его к себе.
— Керован? — Элис вопросительно посмотрела на Джервона. Тот покачал головой.
— К Имгри пристали многие лорды… кто еще остался в живых. Но это имя мне незнакомо.
Я была уверена, что он говорит правду, но Элис, ясное дело, не была удовлетворена. Она вновь проницательно взглянула на грифона.
— Тот, кто подарил тебе такую вещь, — заметила она, — должно быть, необычный человек и не следует традициям.
Я понимала, что должна сделать выбор. В конце концов именно Элис могла бы вполне разделить бремя Керована, хотя, похоже, она восприняла бы это как часть своей жизни, а не как проклятие. Да и Джервон тоже. И вот поэтому и оттого, что связь между ними в тот момент стала еще более ощутимой (любой, кто благодаря внутренним переживаниям приобрел большую чуткость, заметил бы это), меня охватила страшная усталость. Двоим-то легче, они могут поддерживать друг друга, от этого только сильнее сплачиваясь. К достижению именно такого союза с Керованом стремилась я сама. Возможно, мне недоставало терпения или силы для подобного соединения; может быть, я была слишком юной, слишком слабо разбиралась в сердечных делах других. Во мне появилась зависть, вроде гадкого и горького привкуса во рту, тени в душе. Но я рассказала им всю правду, потому что у них было то, в чем я нуждалась, или, возможно, из-за того, что начинала постепенно осознавать, каким образом можно добиться такого единства.
— Кровь Лорда Керована частично от Прежних. Он… другой.
Я не знала, чего ожидать — отвращения, неверия… Но после того, что последовало, я буквально замерла от удивления. Элис схватила руку, которая лежала у меня на коленях. Когда я в изумлении опустила и вторую, сильные пальцы Джервона обхватили мою кисть, связывая нас всех троих единой цепью. От каждого из них в меня вливалось согревающее чувство умиротворенности и утешения. Исчезла зависть, остались только удивление и огромное желание, во мне постепенно зарождалась надежда.
Туман, не исчезая, поднимался над этим прибежищем среди древних стен. Мы пировали запеченными птицами, наблюдали за изменяющимися волнами облаков над нашими головами. Нам было неизвестно, для какой цели были возведены эти стены, окружавшие с трех сторон это место.
Голая скала над нами переходила в дорожку, на которой туман оставлял влажные капельки. Время от времени Джервон исчезал в тумане, и вскоре меня охватила тревога за него.
— Это опасное место? — спросила я, хотя не ощущала ничего похожего на тот сигнал тревоги, который должен был бы подать грифон. Элис отрицательно покачала головой.
— Нет, пока мы скрыты. И все-таки, если скачешь по Долинам в наши дни, всегда нужно быть настороже. Джервон — воин. Весь его род погиб, уцелел лишь он один. Прежде чем укрыться в каком-либо убежище, он много раз должен убедиться в его надежности.
— Ты… — я остановилась в нерешительности, а затем рискнула продолжить, поскольку это было очень важно для меня. Если бы я только поняла, как им удалось так сблизиться друг с другом, то я бы смогла лучше подготовиться к новой встрече со своим лордом. — Ты не из Долин… однако он…
Я была уверена, что она понимает мои слова, которые я не решалась высказать в открытую.
— Я не знаю, чьей я крови, — ответила Элис. — Моих родителей смыло с берега во время страшного шторма… по всей видимости, когда они бежали от какой-то опасности, но какой, я так и не узнала. Моя мать принадлежала к тем, кто имеет необычное знание, она была КОЛДУНЬЕЙ. Однако из-за желания подарить своему господину детей ей пришлось пойти на ужасную сделку с определенными Силами. За рождение меня и брата ей пришлось заплатить жизнью. Мой брат… — она запнулась в нерешительности. — Он ничего не унаследовал от нее. И он не верит в такого рода знание. Возможно, все дело в том, что мужчины не способны осуществлять контроль над Силой Луны.
Когда появились захватчики, мой отец отправился на войну, а за ним чуть позже и брат. Я делала все, что было в моих силах, для жителей побережья, кто были нашими друзьями. У Мудрых Женщин тех кланов я научилась некоторым вещам — в то время я была совсем юной и мало уделяла внимания своему обучению. Нашему народу пришлось бежать во внутренние области. Вот тогда-то к нам и присоединился Джервон. Он был ранен, как телесно, так и душевно. Позднее я приняла сообщение, что мой брат находится в опасности. Поэтому я отправилась в путь вместе с Джервоном, поскольку его лорд погиб, а у него самого не осталось никаких родственников. Мы…
Она снова на какое-то время остановилась, затем продолжила, некоторые слова ее невозможно было разобрать, словно она торопилась побыстрее покончить с остальной частью своего рассказа.
— Мы делали все, что требовал от нас мой брат. Но рядом с ним мне места не было. Я та, кем мне суждено быть, и лишь несколько человек — их совсем мало — могут принять меня такой. А может быть, вообще только один… — теперь она смотрела на Джервона, который возвращался к нам из тумана. В ее глазах промелькнуло нечто такое, от чего во мне еще раз зашевелилась зависть. Вот так же, я была уверена в этом, глядела и я на своего Керована… но предложенного ему было недостаточно!
— А теперь, — уже более оживленно заговорила Элис, — мы вместе скачем, с чистыми щитами и предложением своего умения. Да, я женщина-воин. Именно таково было желание моего отца. У нас нет ни рода, ни земли, но всегда найдутся те, кто в нас испытывают нужду.
Безродные ли, безземельные ли — эта женщина Могущества и мужчина с мечом, — но они были единым целым.
— Куда вы теперь направляетесь? — спросила я. Хотя я и решила вести поиски в одиночестве, мне вдруг ужасно захотелось, чтобы она ответила, что держит путь на юг. И, конечно, поскольку щиты их чисты, почему бы им не стать под знамена войск лорда Имгри.
Но к моему удивлению Элис покачала головой.
— Еще не знаю. Здесь… — она казалась попавшей в затруднение. — Джойсан, ты не против, если я погадаю на тебя на магическом кристалле?
Я припомнила, как однажды уже наблюдала подобное — когда такое тоже делалось для меня — в кубке бывшей Аббатисы. Тогда я увидела своего лорда, но он так и не узнал об этом.
— Ты можешь сделать это?
— Только на других, не на Джервона… и не на себя. Вот так и всегда, с этим Могуществом — его действие не может принести прямой пользы тому, кто призывает эту силу. Но я чувствую, что сейчас следует попытаться… на тебе.
— Однажды на меня уже гадали… только тогда я еще не понимала значения увиденного.
Элис кивнула.
— Очень часто подобного рода предвидения бывают завуалированными. Они могут даже быть ложными… никогда не забывай об этом. Ты не должна с уверенностью ожидать, что одно, либо иное событие произойдет на самом деле. Нам предлагается множество возможностей для выбора, вот мы и сворачиваем направо по одной тропе, когда могли бы свернуть налево, входим в какой-то коридор, где мы можем встретиться с чем-то, что изменит наше будущее. Эти пути невозможно рассчитать, и вот потому-то в твоей судьбе возможны перемены. Все, что мы узнаем и чаше, — лишь один из возможных путей. Так ты хочешь, чтобы я погадала на тебя?
Теперь Джервон стоял, повернувшись к ней спиной, со спокойным лицом. И прежде чем я успела ответить, он быстро спросил, обращаясь однако не ко мне, а к Элис:
— Это необходимо?
— Думаю, да, — медленно ответила она. — Если Джойсан согласна… Может быть, это является одной из причин нашего появления в этом месте.
Джервон опустился на колено и, развязав одну из седельных сумок, достал из нее что-то, завернутое в ткань. Затем осторожно передал сверток Элис, словно вручая ей оголенную сталь, опасаясь, что она может порезаться об острую кромку лезвия.
Ткань свертка состояла из двух кусков, наружный имел такую длину, словно его срезали со старого плаща. А под ним — средних размеров кусок из льняного полотна, но не прошитый стежками, а как будто на его поверхности делали оттиски горячего клейма, выжигали руны и какие-то символы коричневого цвета. Элис сосредоточенно что-то говорила про себя. Я видела, как ее губы беззвучно шевелятся. И вскоре показалось, что туман, до сих пор не досаждавший нам из-за жара костра, теперь обрел свою собственную жизнь и начал приближаться, окружая нас невидимым барьером.
Во внутреннюю ткань была завернута чаша из яркого, как луна, серебра, и в нее Элис осторожно налила, тщательно отсчитывая каплю за кашей, жидкость из небольшого флакона, который она достала из мешочка за поясом. Теперь я слышала бормотание ее голоса, когда она ритмично повторяла слова заклинания Мудрой Женщины.
Она осторожно поставила чашу на угловатый камень между нами, держа ее обеими руками. Глаза Элис были закрыты, а голову она держала прямо, словно глядела куда-то далеко вперед.
После этого Элис резко бросила руки в стороны и посмотрела прямо на меня.
— Теперь следи! — я не могла не подчиниться этому приказу даже при всем своем желании.
Наклонившись вперед, я коснулась пальцами камня и обхватила руками другую сторону чаши, наклонив голову так, чтобы ясно увидеть то, что там появится.
Сначала ничего не было видно, только тонкий слой странной темной жидкости. Сквозь нее я не могла рассмотреть даже серебряное дно. Затем жидкость начала кружиться в водовороте, кружиться, растекаясь — и постепенно поднимаясь к краям.
Я почувствовала слабость, голова моя тоже закружилась, но взгляда оторвать теперь уже не могла. Жидкость медленно остановилась, заполнив теперь чашу до самых краев, но все так же оставаясь непроницаемо темной… И на зеркальной поверхности ее ничего не отражалось.
Ничего? Нет, вот что-то появилось, явно не вызванное движением самой жидкости. На поверхности проступила призрачная тень и быстро начала проясняться и изменяться. Теперь я видела на зеркале жидкости уже не свое лицо, а четкую картину.
— Керован!
Это был он, в доспехах, в шлеме, но по-прежнему с оголенными ступнями — его копытами. Кольчуга, которую он носил, была мне незнакома, но она поблескивала точно таким же голубым цветом, как и одежда Элис. Он сидел с обнаженным мечом, глубоко воткнув острие в усыпанную гравием землю, будто должен был хранить оружие вблизи себя. За ним паслись три коня, а дальше — ручей, трава, несколько невысоких кустарников. Что-то странное было в этом ландшафте, словно это место находилось где-то за пределами Долин.
Лицо его было совсем изможденным, как у виденных мною людей в Пустыне — в нем ничего не осталось оттого Керована, которого я хотела увидеть. В каком-то смысле он, как и грифон, был запечатан за стенами хрусталя… вне досягаемости.
Я не отважилась слишком долго прямо смотреть на него, чтобы не дать страсти вытянуть из меня силы, которые нужны были мне самой. Поэтому я занялась изучением той странной местности, пытаясь заметить какие-нибудь примечательные особенности ландшафта и понять таким образом, где он остановился на отдых.
Не знаю, как долго смотрела я на эту картину. Затем она начала блекнуть и исчезать. И тогда же лопнул пузырь, наполнявший чашу, все исчезло в небытие, а жидкость вернулась на дно чаши.
— Я думаю, — первой разорвала тишину Элис врываясь в охватившие меня раздражение и отчаяние, — это Пустыня.
Я откинулась на спину, плечи и руки болели, словно я пыталась пальцами разрывать неподатливую скальную породу.
— Пустыня? — эхом отозвалась я. Зачем было Керовану снова возвращаться в то зловещее место? Он же отправился к лорду Имгри, и не могло ли случиться так, что вид его копыт, знание того, что он происходит из рода, который люди называют «гнилой кровью», заставить его в конце концов отправиться в добровольную ссылку?
Джервон чуть зашевелился, сидя рядом с Элис.
— Итак… — он хмуро насупил брови. — Что ж, и так было совершенно ясно, что рано или поздно Имгри должен был попытаться сделать это, — он глядел на чашу, которую Элис вновь заворачивала в ткань, выплеснув остатки жидкости в костер, где сверкающее пламя тут же взметнулось вверх.
— Попытаться сделать что, Лорд Джервон? — интуитивно я удостоила его знатным титулом.
— Имгри, — пояснил он, одной рукой поглаживая подбородок, где на старом шраме были заметны швы, — всегда составляет планы — довольно рискованные, — которые надлежит выполнять другим. Мне кажется, теперь он задумал встретиться с кем-то в Пустыне — причем не с преступниками, бежавшими от руки закона, и не с отбросами общества, — кому хотел бы, вероятнее всего, предложить союз.
Гнев вспыхнул во мне.
— Используя моего Лорда, — взорвалась я, — поскольку он смешанной крови и, возможно, именно поэтому кое-кто из тех, кто живет и бродит по тем землям, может воспылать к нему родственными чувствами? Он весьма бесцеремонно пользуется людьми, этот лорд Имгри.
— Потому-то он так и поступает, — ответил Джервон, — что, возможно, в конце концов именно он и принесет мир на эту землю. Его не любят, но ему подчиняются, и таким образом люди присоединяются друг к другу, а иначе им никогда не удержаться вместе, как бы настоятельна не была нужда в этом.
— Но Пустыня… — достоинства лорда Имгри как вождя ничего для меня не значили. — Керован бывал там… Он едва остался жив, когда вступил в сражение с одной из Сил. И он больше не пойдет на это, — моя рука обхватила грифона. — У него нет ни должной подготовки, ни оружия против того, что там скрывается. Вечные муки тебе, лорд Имгри! Как жаль, что я не ястреб, чтобы разорвать лицо этого хладнокровного и хитрого лорда.
— Твой лорд, должно быть, сам выбрал этот путь. Имгри не мог заставить насильно отправиться его туда, — в руках Элис все еще была чаша, теперь тщательно завернутая в ткань. — В нем есть то, — она говорила так, будто Керован находился перед нею, либо она в самом деле хорошо знала его, — что нельзя сломать, если только он сам не пожелает этого. Он, — она медленно покачала головой, — он не похож на моих знакомых. Человек двойственной природы, и каждая из них не подпускает его к себе, чтобы не привести к уничтожению. В нем таится Могущество, но он не хочет его. Может, он потому и скачет сейчас по этой дороге, что ищет покоя и смерти.
Откуда Элис могла так хорошо знать его? Если только в ней нет той способности, которую Мудрые Женщины называют Истинным Видением.
— Нет! — я вскочила на ноги, оглядываясь, словно ища какое-нибудь оружие, чтобы уничтожить ее слова. Я сражалась со своим страхом, когда произнесла: — Если он в Пустыне, что ж, тогда и моя дорога ведет туда!
— Пустыня… — Джервон обратился ко мне как к нетерпеливому ребенку, — огромная страна. А у тебя нет проводника…
— Нет, есть! — я не знала, откуда пришла эта убежденность, когда крепко сжала рукой грифона. — Вот он. И я узнаю, как пользоваться им!
— Может быть, может быть, — медленно произнесла Элис. — Но есть ли в тебе семена Могущества? — она поднялась и начала изучать мое лицо. — Нет, ты не знаешь что можешь сделать… пока не знаешь… Однако вот путь, которому тебе нужно следовать… — Элис жестом остановила Джервона, когда тот хотел было что-то сказать. — Хорошо это или плохо, но она уже выбрала. И остается только… — теперь Элис смотрела на Джервона. — Пустыня и человек, которого, возможно, удастся найти, а может, и нет, — вот задача, возможно, выполнимая, а может, и нет. Ты и я, мы только тени на земле, не настал ли наш час сделать свой выбор?
Джервон еще больше насупил брови, но сразу же ответил:
— Если таково твое желание.
Элис решительно покачала головой.
— Не мое. Уже наступил тот день, когда я выбрала свой путь, и ты последовал за мной. Мы отправимся вместе — либо не отправимся вообще.
Я нетерпеливо переводила взгляд с Элис на Джервона и обратно. Элис нельзя было отнести к роду Прежних, но она могла управлять какой-то частицей Могущества, чему она была обучена, и благодаря этому могла требовать родственного отношения от людей, странствующих по Пустыне. Я сказала о проводнике, но не знала, как им пользоваться. С их стороны не было слишком опасной затеей сопровождать меня в этом путешествии, да и мне хотелось этого. Их душевная близость согревала мою душу, поэтому я цеплялась за то, что если подольше пробуду с ними, то смогу узнать их секрет — чтобы и моя жизнь с Керованом пришла к гармонии.
Джервон нацепил свою портупею.
— Любой путь ничем не хуже другого, — объявил он. — Кроме того, мне кажется, что твой Керован, — теперь он обращался ко мне. — расставшись с Имгри, отправился на запад. Поэтому мы поскачем на юг и, может быть, там обнаружим его след.
— Я слышала, что лорд Имгри скупает в большом количестве сохранившийся в Пустыне металл, чтобы потом перековать его в оружие для своей армии, — заметила я. — Поэтому там должны быть эти люди, металлоискатели. Возможно, Керован отправился по тропам, проложенным ими.
— Вполне возможно. Побыстрее бы наступило утро и исчез этот туман — тогда мы и отправимся на юго-запад. Если там и имеются какие-либо следы этих троп, то мы наверняка пересечем их.
Но туман, окружавший нас, так и не рассеялся за весь оставшийся день, по-прежнему оставаясь таким же густым, пока не наступила ночь. Я с беспокойством следила за наступлением сумерек, потому что меня не покидало ощущение, что уголком глаза я вижу какое-то движение, и это не было движением самого тумана, а скорее чем-то более материальным, использующим туман в качестве прикрытия для наблюдения за нами.
Время от времени Джервон уходил, а затем возвращался, принося с собой засохшие куски деревьев и сваливая их в одну кучу. И лишь когда по-настоящему сгустилась темнота, Элис положила конец этому. Она подтвердила мои подозрения, вытащив из своего мешочка на поясе тонкую палочку голубого цвета.
Держа ее в правой руке и приподняв левую так, чтобы своими изящными пальчиками свободно производить самые сложные диаграммы, она начала рисовать линии на дороге, огораживая нашу стоянку, не исключая и лошадей, которых Джервон стреножил и подвел поближе к костру. Закончила Элис пятиконечной звездой, с искусной аккуратностью проводя линии, и не смотря на то, что от этой работы ее странный карандаш сильно истирался.
У каждого острия звезды она дополнительно нарисовала замысловатый символ, тем самым окончательно огородив нас внутри. Поначалу лошади оставались беспокойными, с растущей тревогой вскидывая вверх свои головы, фыркая, уставившись в туман. Однако после того, как Элис закончила свою работу, они успокоились.
— Я — Элис, — произнесла женщина, не добавив названия ни Дома, ни Долины для указания своего положения. Но было ясно, что она должна занимать высокий пост в любом владении.
— А это, — ее рука немного вытянулась вперед, так что, не сиди они поодаль друг от друга, она сомкнула бы свои пальцы на руке мужчины (и вновь, почувствовав связь между ними, меня охватила жгучая зависть), — Джервон.
— А я — Джойсан, — поскольку не были названы ни земля, ни род, я умолчала о своих корнях.
— Джойсан, — повторила Элис, слегка повернув голову в одну сторону, будто ожидая, как, отразившись от тумана, к нам вернется эхо.
От этой мысли беспокойство снова вернулось ко мне, и то призрачное довольство, некоторое время владевшее мною, исчезло. Я быстро обернулась. Позади стояли лишь четыре лошади.
— Но ты же тоже… — пальцы Элис дернулись, словно помимо ее воли пытаясь сотворить какой-то знак Могущества. Потом тон ее изменился, когда она добавила тот же самый предупреждающий знак, какой показала мне Нальда.
— Это земля, полная опасностей, чтобы путешествовать по ней в одиночестве, Джойсан.
Я ответила так же, как и в Норсдейле:
— Но именно если ты один и ведешь себя осторожно, рискуешь меньше, чем когда едешь в компании.
К моему удивлению Джервон залился тихим смехом.
— А она права, — он обращался к Элис. — Разве не так обстоит дело и с нами самими? Пока держишься подальше от некоторых… мест, — последние слова Джервон произнес с явным нажимом.
На мгновение мне показалось, что его спутница могла и не расслышать последних слов, хотя я не понимала, что он имеет в виду. Я увидела, как рот Элис чуть приоткрылся, а затем она кивнула.
— Опасности, кругом опасности. Вот только… — она повернула голову, чтобы прямо взглянуть мне в глаза — именно так смотрела на меня бывшая Аббатиса, когда я сообщила ей о своих планах. Мне было неведомо, испытывает ли эта женщина страх или нет, но я понимала, что она не та, кем кажется с виду, и каким-то образом она знает обо мне гораздо больше того, что я сообщила, и чем мне хотелось, чтобы обо мне знали чужаки.
— У тебя, — внезапно произнесла она, — есть какая-то защита, и довольно неплохая. Как бы еще я смогла понять, что ты идешь сюда с такой силой? Но в тебе не течет кровь тех, кто пользуется такими вещами.
Руки мои потянулись к грифону. Возможности спрятать его теперь не оставалось. Элис догадывалась либо знала что-то о его ценности, теперь в этом у меня не оставалось никаких сомнений.
Элис покачала головой. Слишком уж видима и легко читаема была моя тревога.
— Нет, Джойсан, я не знаю природу того, что ты носишь, или каким образом можно его использовать. Только то, что это — вещь Могущества. Поскольку носишь ты ее не тая, значит, Могущество уже в ожидании, когда ты…
— Нет! — меньше всего мне хотелось слышать об этом странном подарке от той, в ком течет кровь Прежних. — Да, это вещь Могущества. Но я не знаю, как ею пользоваться. Может, мой Лорд сможет раскрыть этот секрет, потому что это подарок от него, моего нареченного лорда. Я видела его в действии, но он не подчинялся моей воле.
А может, в тот раз, когда я так боялась за жизнь Керована, часть силы амулета вырвалась именно потому, что я желала этого? Но кто бы мог сказать мне об этом?
— А кто твой лорд? — спросил Джервон.
Я с вызовом распрямилась. Знал ли он Керована? Судя по снаряжению, он, наверное, служит или служил вооруженным силам Долин; и было очевидно, что он не беглый преступник. Возможно, ему доводилось слышать о тех мерзких сплетнях, слухах о «чудовище», «получеловеке», которые так отравляли жизнь моему Лорду и явились причиной его ухода.
— Мой нареченный — Лорд Керован из Ульмсдейла, — ответила я не без гордости. — Сейчас он направляется к Лорду Имгри, который призвал его к себе.
— Керован? — Элис вопросительно посмотрела на Джервона. Тот покачал головой.
— К Имгри пристали многие лорды… кто еще остался в живых. Но это имя мне незнакомо.
Я была уверена, что он говорит правду, но Элис, ясное дело, не была удовлетворена. Она вновь проницательно взглянула на грифона.
— Тот, кто подарил тебе такую вещь, — заметила она, — должно быть, необычный человек и не следует традициям.
Я понимала, что должна сделать выбор. В конце концов именно Элис могла бы вполне разделить бремя Керована, хотя, похоже, она восприняла бы это как часть своей жизни, а не как проклятие. Да и Джервон тоже. И вот поэтому и оттого, что связь между ними в тот момент стала еще более ощутимой (любой, кто благодаря внутренним переживаниям приобрел большую чуткость, заметил бы это), меня охватила страшная усталость. Двоим-то легче, они могут поддерживать друг друга, от этого только сильнее сплачиваясь. К достижению именно такого союза с Керованом стремилась я сама. Возможно, мне недоставало терпения или силы для подобного соединения; может быть, я была слишком юной, слишком слабо разбиралась в сердечных делах других. Во мне появилась зависть, вроде гадкого и горького привкуса во рту, тени в душе. Но я рассказала им всю правду, потому что у них было то, в чем я нуждалась, или, возможно, из-за того, что начинала постепенно осознавать, каким образом можно добиться такого единства.
— Кровь Лорда Керована частично от Прежних. Он… другой.
Я не знала, чего ожидать — отвращения, неверия… Но после того, что последовало, я буквально замерла от удивления. Элис схватила руку, которая лежала у меня на коленях. Когда я в изумлении опустила и вторую, сильные пальцы Джервона обхватили мою кисть, связывая нас всех троих единой цепью. От каждого из них в меня вливалось согревающее чувство умиротворенности и утешения. Исчезла зависть, остались только удивление и огромное желание, во мне постепенно зарождалась надежда.
Туман, не исчезая, поднимался над этим прибежищем среди древних стен. Мы пировали запеченными птицами, наблюдали за изменяющимися волнами облаков над нашими головами. Нам было неизвестно, для какой цели были возведены эти стены, окружавшие с трех сторон это место.
Голая скала над нами переходила в дорожку, на которой туман оставлял влажные капельки. Время от времени Джервон исчезал в тумане, и вскоре меня охватила тревога за него.
— Это опасное место? — спросила я, хотя не ощущала ничего похожего на тот сигнал тревоги, который должен был бы подать грифон. Элис отрицательно покачала головой.
— Нет, пока мы скрыты. И все-таки, если скачешь по Долинам в наши дни, всегда нужно быть настороже. Джервон — воин. Весь его род погиб, уцелел лишь он один. Прежде чем укрыться в каком-либо убежище, он много раз должен убедиться в его надежности.
— Ты… — я остановилась в нерешительности, а затем рискнула продолжить, поскольку это было очень важно для меня. Если бы я только поняла, как им удалось так сблизиться друг с другом, то я бы смогла лучше подготовиться к новой встрече со своим лордом. — Ты не из Долин… однако он…
Я была уверена, что она понимает мои слова, которые я не решалась высказать в открытую.
— Я не знаю, чьей я крови, — ответила Элис. — Моих родителей смыло с берега во время страшного шторма… по всей видимости, когда они бежали от какой-то опасности, но какой, я так и не узнала. Моя мать принадлежала к тем, кто имеет необычное знание, она была КОЛДУНЬЕЙ. Однако из-за желания подарить своему господину детей ей пришлось пойти на ужасную сделку с определенными Силами. За рождение меня и брата ей пришлось заплатить жизнью. Мой брат… — она запнулась в нерешительности. — Он ничего не унаследовал от нее. И он не верит в такого рода знание. Возможно, все дело в том, что мужчины не способны осуществлять контроль над Силой Луны.
Когда появились захватчики, мой отец отправился на войну, а за ним чуть позже и брат. Я делала все, что было в моих силах, для жителей побережья, кто были нашими друзьями. У Мудрых Женщин тех кланов я научилась некоторым вещам — в то время я была совсем юной и мало уделяла внимания своему обучению. Нашему народу пришлось бежать во внутренние области. Вот тогда-то к нам и присоединился Джервон. Он был ранен, как телесно, так и душевно. Позднее я приняла сообщение, что мой брат находится в опасности. Поэтому я отправилась в путь вместе с Джервоном, поскольку его лорд погиб, а у него самого не осталось никаких родственников. Мы…
Она снова на какое-то время остановилась, затем продолжила, некоторые слова ее невозможно было разобрать, словно она торопилась побыстрее покончить с остальной частью своего рассказа.
— Мы делали все, что требовал от нас мой брат. Но рядом с ним мне места не было. Я та, кем мне суждено быть, и лишь несколько человек — их совсем мало — могут принять меня такой. А может быть, вообще только один… — теперь она смотрела на Джервона, который возвращался к нам из тумана. В ее глазах промелькнуло нечто такое, от чего во мне еще раз зашевелилась зависть. Вот так же, я была уверена в этом, глядела и я на своего Керована… но предложенного ему было недостаточно!
— А теперь, — уже более оживленно заговорила Элис, — мы вместе скачем, с чистыми щитами и предложением своего умения. Да, я женщина-воин. Именно таково было желание моего отца. У нас нет ни рода, ни земли, но всегда найдутся те, кто в нас испытывают нужду.
Безродные ли, безземельные ли — эта женщина Могущества и мужчина с мечом, — но они были единым целым.
— Куда вы теперь направляетесь? — спросила я. Хотя я и решила вести поиски в одиночестве, мне вдруг ужасно захотелось, чтобы она ответила, что держит путь на юг. И, конечно, поскольку щиты их чисты, почему бы им не стать под знамена войск лорда Имгри.
Но к моему удивлению Элис покачала головой.
— Еще не знаю. Здесь… — она казалась попавшей в затруднение. — Джойсан, ты не против, если я погадаю на тебя на магическом кристалле?
Я припомнила, как однажды уже наблюдала подобное — когда такое тоже делалось для меня — в кубке бывшей Аббатисы. Тогда я увидела своего лорда, но он так и не узнал об этом.
— Ты можешь сделать это?
— Только на других, не на Джервона… и не на себя. Вот так и всегда, с этим Могуществом — его действие не может принести прямой пользы тому, кто призывает эту силу. Но я чувствую, что сейчас следует попытаться… на тебе.
— Однажды на меня уже гадали… только тогда я еще не понимала значения увиденного.
Элис кивнула.
— Очень часто подобного рода предвидения бывают завуалированными. Они могут даже быть ложными… никогда не забывай об этом. Ты не должна с уверенностью ожидать, что одно, либо иное событие произойдет на самом деле. Нам предлагается множество возможностей для выбора, вот мы и сворачиваем направо по одной тропе, когда могли бы свернуть налево, входим в какой-то коридор, где мы можем встретиться с чем-то, что изменит наше будущее. Эти пути невозможно рассчитать, и вот потому-то в твоей судьбе возможны перемены. Все, что мы узнаем и чаше, — лишь один из возможных путей. Так ты хочешь, чтобы я погадала на тебя?
Теперь Джервон стоял, повернувшись к ней спиной, со спокойным лицом. И прежде чем я успела ответить, он быстро спросил, обращаясь однако не ко мне, а к Элис:
— Это необходимо?
— Думаю, да, — медленно ответила она. — Если Джойсан согласна… Может быть, это является одной из причин нашего появления в этом месте.
Джервон опустился на колено и, развязав одну из седельных сумок, достал из нее что-то, завернутое в ткань. Затем осторожно передал сверток Элис, словно вручая ей оголенную сталь, опасаясь, что она может порезаться об острую кромку лезвия.
Ткань свертка состояла из двух кусков, наружный имел такую длину, словно его срезали со старого плаща. А под ним — средних размеров кусок из льняного полотна, но не прошитый стежками, а как будто на его поверхности делали оттиски горячего клейма, выжигали руны и какие-то символы коричневого цвета. Элис сосредоточенно что-то говорила про себя. Я видела, как ее губы беззвучно шевелятся. И вскоре показалось, что туман, до сих пор не досаждавший нам из-за жара костра, теперь обрел свою собственную жизнь и начал приближаться, окружая нас невидимым барьером.
Во внутреннюю ткань была завернута чаша из яркого, как луна, серебра, и в нее Элис осторожно налила, тщательно отсчитывая каплю за кашей, жидкость из небольшого флакона, который она достала из мешочка за поясом. Теперь я слышала бормотание ее голоса, когда она ритмично повторяла слова заклинания Мудрой Женщины.
Она осторожно поставила чашу на угловатый камень между нами, держа ее обеими руками. Глаза Элис были закрыты, а голову она держала прямо, словно глядела куда-то далеко вперед.
После этого Элис резко бросила руки в стороны и посмотрела прямо на меня.
— Теперь следи! — я не могла не подчиниться этому приказу даже при всем своем желании.
Наклонившись вперед, я коснулась пальцами камня и обхватила руками другую сторону чаши, наклонив голову так, чтобы ясно увидеть то, что там появится.
Сначала ничего не было видно, только тонкий слой странной темной жидкости. Сквозь нее я не могла рассмотреть даже серебряное дно. Затем жидкость начала кружиться в водовороте, кружиться, растекаясь — и постепенно поднимаясь к краям.
Я почувствовала слабость, голова моя тоже закружилась, но взгляда оторвать теперь уже не могла. Жидкость медленно остановилась, заполнив теперь чашу до самых краев, но все так же оставаясь непроницаемо темной… И на зеркальной поверхности ее ничего не отражалось.
Ничего? Нет, вот что-то появилось, явно не вызванное движением самой жидкости. На поверхности проступила призрачная тень и быстро начала проясняться и изменяться. Теперь я видела на зеркале жидкости уже не свое лицо, а четкую картину.
— Керован!
Это был он, в доспехах, в шлеме, но по-прежнему с оголенными ступнями — его копытами. Кольчуга, которую он носил, была мне незнакома, но она поблескивала точно таким же голубым цветом, как и одежда Элис. Он сидел с обнаженным мечом, глубоко воткнув острие в усыпанную гравием землю, будто должен был хранить оружие вблизи себя. За ним паслись три коня, а дальше — ручей, трава, несколько невысоких кустарников. Что-то странное было в этом ландшафте, словно это место находилось где-то за пределами Долин.
Лицо его было совсем изможденным, как у виденных мною людей в Пустыне — в нем ничего не осталось оттого Керована, которого я хотела увидеть. В каком-то смысле он, как и грифон, был запечатан за стенами хрусталя… вне досягаемости.
Я не отважилась слишком долго прямо смотреть на него, чтобы не дать страсти вытянуть из меня силы, которые нужны были мне самой. Поэтому я занялась изучением той странной местности, пытаясь заметить какие-нибудь примечательные особенности ландшафта и понять таким образом, где он остановился на отдых.
Не знаю, как долго смотрела я на эту картину. Затем она начала блекнуть и исчезать. И тогда же лопнул пузырь, наполнявший чашу, все исчезло в небытие, а жидкость вернулась на дно чаши.
— Я думаю, — первой разорвала тишину Элис врываясь в охватившие меня раздражение и отчаяние, — это Пустыня.
Я откинулась на спину, плечи и руки болели, словно я пыталась пальцами разрывать неподатливую скальную породу.
— Пустыня? — эхом отозвалась я. Зачем было Керовану снова возвращаться в то зловещее место? Он же отправился к лорду Имгри, и не могло ли случиться так, что вид его копыт, знание того, что он происходит из рода, который люди называют «гнилой кровью», заставить его в конце концов отправиться в добровольную ссылку?
Джервон чуть зашевелился, сидя рядом с Элис.
— Итак… — он хмуро насупил брови. — Что ж, и так было совершенно ясно, что рано или поздно Имгри должен был попытаться сделать это, — он глядел на чашу, которую Элис вновь заворачивала в ткань, выплеснув остатки жидкости в костер, где сверкающее пламя тут же взметнулось вверх.
— Попытаться сделать что, Лорд Джервон? — интуитивно я удостоила его знатным титулом.
— Имгри, — пояснил он, одной рукой поглаживая подбородок, где на старом шраме были заметны швы, — всегда составляет планы — довольно рискованные, — которые надлежит выполнять другим. Мне кажется, теперь он задумал встретиться с кем-то в Пустыне — причем не с преступниками, бежавшими от руки закона, и не с отбросами общества, — кому хотел бы, вероятнее всего, предложить союз.
Гнев вспыхнул во мне.
— Используя моего Лорда, — взорвалась я, — поскольку он смешанной крови и, возможно, именно поэтому кое-кто из тех, кто живет и бродит по тем землям, может воспылать к нему родственными чувствами? Он весьма бесцеремонно пользуется людьми, этот лорд Имгри.
— Потому-то он так и поступает, — ответил Джервон, — что, возможно, в конце концов именно он и принесет мир на эту землю. Его не любят, но ему подчиняются, и таким образом люди присоединяются друг к другу, а иначе им никогда не удержаться вместе, как бы настоятельна не была нужда в этом.
— Но Пустыня… — достоинства лорда Имгри как вождя ничего для меня не значили. — Керован бывал там… Он едва остался жив, когда вступил в сражение с одной из Сил. И он больше не пойдет на это, — моя рука обхватила грифона. — У него нет ни должной подготовки, ни оружия против того, что там скрывается. Вечные муки тебе, лорд Имгри! Как жаль, что я не ястреб, чтобы разорвать лицо этого хладнокровного и хитрого лорда.
— Твой лорд, должно быть, сам выбрал этот путь. Имгри не мог заставить насильно отправиться его туда, — в руках Элис все еще была чаша, теперь тщательно завернутая в ткань. — В нем есть то, — она говорила так, будто Керован находился перед нею, либо она в самом деле хорошо знала его, — что нельзя сломать, если только он сам не пожелает этого. Он, — она медленно покачала головой, — он не похож на моих знакомых. Человек двойственной природы, и каждая из них не подпускает его к себе, чтобы не привести к уничтожению. В нем таится Могущество, но он не хочет его. Может, он потому и скачет сейчас по этой дороге, что ищет покоя и смерти.
Откуда Элис могла так хорошо знать его? Если только в ней нет той способности, которую Мудрые Женщины называют Истинным Видением.
— Нет! — я вскочила на ноги, оглядываясь, словно ища какое-нибудь оружие, чтобы уничтожить ее слова. Я сражалась со своим страхом, когда произнесла: — Если он в Пустыне, что ж, тогда и моя дорога ведет туда!
— Пустыня… — Джервон обратился ко мне как к нетерпеливому ребенку, — огромная страна. А у тебя нет проводника…
— Нет, есть! — я не знала, откуда пришла эта убежденность, когда крепко сжала рукой грифона. — Вот он. И я узнаю, как пользоваться им!
— Может быть, может быть, — медленно произнесла Элис. — Но есть ли в тебе семена Могущества? — она поднялась и начала изучать мое лицо. — Нет, ты не знаешь что можешь сделать… пока не знаешь… Однако вот путь, которому тебе нужно следовать… — Элис жестом остановила Джервона, когда тот хотел было что-то сказать. — Хорошо это или плохо, но она уже выбрала. И остается только… — теперь Элис смотрела на Джервона. — Пустыня и человек, которого, возможно, удастся найти, а может, и нет, — вот задача, возможно, выполнимая, а может, и нет. Ты и я, мы только тени на земле, не настал ли наш час сделать свой выбор?
Джервон еще больше насупил брови, но сразу же ответил:
— Если таково твое желание.
Элис решительно покачала головой.
— Не мое. Уже наступил тот день, когда я выбрала свой путь, и ты последовал за мной. Мы отправимся вместе — либо не отправимся вообще.
Я нетерпеливо переводила взгляд с Элис на Джервона и обратно. Элис нельзя было отнести к роду Прежних, но она могла управлять какой-то частицей Могущества, чему она была обучена, и благодаря этому могла требовать родственного отношения от людей, странствующих по Пустыне. Я сказала о проводнике, но не знала, как им пользоваться. С их стороны не было слишком опасной затеей сопровождать меня в этом путешествии, да и мне хотелось этого. Их душевная близость согревала мою душу, поэтому я цеплялась за то, что если подольше пробуду с ними, то смогу узнать их секрет — чтобы и моя жизнь с Керованом пришла к гармонии.
Джервон нацепил свою портупею.
— Любой путь ничем не хуже другого, — объявил он. — Кроме того, мне кажется, что твой Керован, — теперь он обращался ко мне. — расставшись с Имгри, отправился на запад. Поэтому мы поскачем на юг и, может быть, там обнаружим его след.
— Я слышала, что лорд Имгри скупает в большом количестве сохранившийся в Пустыне металл, чтобы потом перековать его в оружие для своей армии, — заметила я. — Поэтому там должны быть эти люди, металлоискатели. Возможно, Керован отправился по тропам, проложенным ими.
— Вполне возможно. Побыстрее бы наступило утро и исчез этот туман — тогда мы и отправимся на юго-запад. Если там и имеются какие-либо следы этих троп, то мы наверняка пересечем их.
Но туман, окружавший нас, так и не рассеялся за весь оставшийся день, по-прежнему оставаясь таким же густым, пока не наступила ночь. Я с беспокойством следила за наступлением сумерек, потому что меня не покидало ощущение, что уголком глаза я вижу какое-то движение, и это не было движением самого тумана, а скорее чем-то более материальным, использующим туман в качестве прикрытия для наблюдения за нами.
Время от времени Джервон уходил, а затем возвращался, принося с собой засохшие куски деревьев и сваливая их в одну кучу. И лишь когда по-настоящему сгустилась темнота, Элис положила конец этому. Она подтвердила мои подозрения, вытащив из своего мешочка на поясе тонкую палочку голубого цвета.
Держа ее в правой руке и приподняв левую так, чтобы своими изящными пальчиками свободно производить самые сложные диаграммы, она начала рисовать линии на дороге, огораживая нашу стоянку, не исключая и лошадей, которых Джервон стреножил и подвел поближе к костру. Закончила Элис пятиконечной звездой, с искусной аккуратностью проводя линии, и не смотря на то, что от этой работы ее странный карандаш сильно истирался.
У каждого острия звезды она дополнительно нарисовала замысловатый символ, тем самым окончательно огородив нас внутри. Поначалу лошади оставались беспокойными, с растущей тревогой вскидывая вверх свои головы, фыркая, уставившись в туман. Однако после того, как Элис закончила свою работу, они успокоились.